Мужик

Деревня Ивановка от райцентра находится в двух километрах. Поэтому во все времена и выживает. По разным соображениям, деревня эта, всегда нужна была райцентру. Сказать, что она процветает, не скажешь. А всё же потихоньку живёт и не умирает. Даже деревенская дорога закатана в асфальт. Есть магазин, теперь он называется супермаркетом, библиотека. С недавних пор стали ходить маршрутки. Как положено, на краю деревни, местное кладбище и при нём маленькая деревянная часовенка. Кстати, кладбище огорожено кованой изгородью. Подарок погосту, сделанный районным меценатом. Вот, пожалуй, и все достопримечательности.

Ладных домов можно насчитать штук сто, да штук пятьдесят заброшенных. Не совсем конечно они заброшенные. Часть продаются, а часть используются в летнее время хозяевами, теперь уже живущими в городе. Добавим ещё то, что деревня ухоженная и чистенькая. Весной, летом и осенью утопает в цветах и зелени. Смешанный лес полукругом обхватывает деревню, а за ней, совсем недалеко, протекает речушка, берега которой с каждым годом порастают.
Люди в Ивановке живут простые, трудолюбивые, не скандальные и многие из них - родственники. Вся молодёжь учится и работает в райцентре. По возможности их родители тоже. Коллективного хозяйства в деревне лет двадцать уж как нет.

Семён живёт в центре деревни. Ему около шестидесяти лет. Высокий ростом, худощавый и жилистый мужик. Сил в нём ещё много. Он умеет их сберегать. Голова его только-только начинает седеть. Семён редко болеет. Может за всю жизнь раза два и хворал-то. Живёт он один вот уж лет как десять. Жена умерла. Детей у них не было. После трёх лет вдовства ходили к нему сватья и свои - местные, и с других деревень. Даже с областного центра приезжали свататься, но он всё никак не решался. Года через два от него все отстали, посчитав, что до гроба он будет верен умершей жене. Это в корне не так. О причинах продолжения затворничества, Семён с собой нет-нет, да и поговорит.

Мужик он покладистый и добрый. Однако имеет своё мнение, которое приобрёл за счёт знаний. Да и жизненный опыт у него солидный. Отсюда и имеет личное мнение.
Живёт Семён своим хозяйством. Участок за домом соток в двадцать. Ещё есть у него в собственности земля, доставшаяся от бывшего колхоза. Арендует её соседский сын Петра, Игнат. Он ведёт фермерское дело. Не большой, но доход Семёну имеется.
Дом у него добротный, настоящий бревенчатый, в два этажа. После смерти жены, чтобы отвлечься от переживаний, он два года неустанно перестраивал, подстраивал, облагораживал свой дом. Про таких, как Семён, обычно говорят: "Родился с золотыми руками". В деревне мало найдётся домов, где-бы Семён не приложил своё умение. К просьбам людей о помощи он всегда откликается легко. За это многие его уважают. Так  живёт он и не тужит с самого рождения. И деревня эта – Ивановка - ему малая родина.

2
В начале лета, когда дел в огороде особенно много, приключилось с ним одно приключение. Семён влюбился, а может, так сразу и полюбил.

После обеда, в короткий отдых, между работой по хозяйству, обычно забирается он на второй этаж дома, где имеется большой деревянный балкон, увитый всякими цветами. Садится в кресло, пьёт чай, раскрывает одну из любимых книг, к примеру: Ф. М. Достоевского "Братья Карамазовы" и полчасика читает. Блаженство!

Сегодня, впрочем, как и всегда, день для Семёна выдался особый, благоприятный, тёплый, солнечный и ещё много, много достоинств у сегодняшнего дня, которые Семён мог бы перечислять минут десять без остановки.

Только он собрался присесть в кресло, держа одновременно в одной руке книгу и чашку с чаем, как всё это полетело с балкона. Редчайшие такие вещи с ним бывают раз в десять лет, поэтому Семён не стал сетовать, а просто посмотрел вниз. Когда он смотрел вниз, то боковым зрением, увидел у соседа в огороде какое-то движение. Он выпрямился во весь свой рост, и взору его предстала удивительная картина. Прямо напротив балкона, на лужайке в соседском саду, в белом пластмассовом кресле, под большим зонтом, сидела дамочка, склонив голову над книгой.
- Так-так, - вслух произнёс Семён и стал медленно садиться в кресло, двигая его одной рукой ближе к себе, а второй вытирая пот со лба, который выступил у него по поводу увиденного. « Кто это может быть у Петьки на огороде?» - опять же вслух спросил себя Семён. В крайнем напряжении он стал вглядываться в силуэт. Но так как расстояние до объекта наблюдения было не менее тридцати метров, разглядеть, как положено, не удавалось. Любопытство взяло верх и Семёну ничего не оставалось делать, лишь сходить за стареньким театральным биноклем, который достался ему в наследство от жены. Пока он искал бинокль, его не покидала только одна мысль: "Лишь бы она оставалась на месте и не ушла". Семён давно так не волновался. На балкон он почти вбежал. Со стороны, смешно было наблюдать, как он по ребячьи, слегка согнувшись, просунул голову с биноклем между цветами и подсматривал.

Прошло немного времени. Спина от напряжения затекла, и Семён оставил эту затею. К тому же женщина, пока он разглядывал её, не отрывала головы от книги, и ему не удавалось увидеть лицо. Однако Семён отметил у неё красивые вьющиеся до плеч тёмные волосы, стройные ноги и оранжевые бриджи, да вот, пожалуй, и всё. По возрасту, она показалась ему годов тридцати пяти. Интерес угас, и Семён пошёл работать на свой огород.
Ночью он всё ворочался и никак не получалось уснуть. Семён не переживал, что не спит, нет. Торопиться-то ему было некуда. Включив ночник, он открыл книгу и стал читать. После прочитанных двух-трёх предложений мысль перестала следить за текстом, и Семён заметил, что думает о той барышне из Петькиного огорода. «Может она старше? - предполагал он, - может она просто так молодо выглядит?» Мысли потекли рекой, да так складно, что от удовольствия Семён стал часто вздыхать и приговаривать: "Эхе-хе". И совсем не заметил, как уснул.

Проснулся он неожиданно в четыре утра. Голова чистая, будто и не ложился. Вся его сущность была готова к выполнению большого дела, вот только мысли прибывали между сном и бодрствованием. Наконец всё пришло в согласие. Семён решительно поднялся с кровати и, напевая вначале негромко, а потом уж и громко всплывающие из памяти строчки песни "Как прекрасен этот мир!", одновременно занялся приведением своего тела в надлежащее состояние.

За завтраком, чуть успокоившись и поняв, что рассвет только-только занимается, он детально принялся разрабатывать план поездки в областной центр.
А собрался он туда, как не покажется странным, купить себе новый костюм, рубашку и туфли. Эта идея захватила его целиком, растопила чувства и ощущения, которых он давно не испытывал. Почему покупка одежды вызвала в нём такие положительные эмоции? Над этим он теперь сидел и думал. Семён быстро признался себе, что голова забаламутилась, а сердце загорелось от увиденной вчера женщины.
Пусть ему не удалось её рассмотреть, пусть она слишком молода для него, пусть будет что будет, не важно. Он горел, сиял и радовался даже от того, что надо съездить в центр и купить костюм.
В восемь утра Семён вышел во двор, распахнул ворота гаража, где стоял автомобиль "Жигули" пятой модели и выкатил его на простор. Машине было двенадцать лет, но она сияла как новая. После смерти жены за руль Семён садился только для того, чтобы не потерять навык вождения и чтобы машина хоть как-то выполняла своё предназначение.

- Куда в такую рань собрался? - услышал он голос соседа.
Пётр стоял у изгороди, символически разделявшей их участки.
- Да в центр областной решил прокатиться, а то навык водилы совсем потеряю. Вдруг как пригодится. Семён отвечал  не поворачиваясь, потому что как раз в этот момент замерял уровень масла в моторе.

- Ты бы взял с собой в город Антонину, родственницу мою, - неожиданно для Семёна, предложил Пётр.
Семён сразу сообразил, о ком завёл разговор сосед. Поднимая голову, он ударился затылком о капот и тут же почувствовал, что лицо начинает краснеть, и в смущении спросил:
- А на что она мне и какая такая Антонина?
- Да ты подойди. Поздороваемся. Чего там за капотом бормочешь? - улыбаясь, как бы с упрёком, молвил сосед.
 
Семён, на ходу вытирая руки о тряпку, подошёл к изгороди и протянул Петру руку.
- Доброго здоровья! - приветливо сказал он.
- С этого и надо начинать утро. И тебе доброго здоровья!
- О ком ты давечь говорил? Я не расслышал, - спросил Семён и вновь залился краской, в душе радуясь теме разговора.

- Да вот, вчера утром ездил встречать на станцию Антонину, жены моей племянницу. Приехала погостить и сказала, что если понравится у нас, поживёт целый месяц. А мне что? Пусть живёт, сколько пожелает, - задумчиво на последней фразе, ответил Пётр. - Ты вроде и не видел, как я её привёз? - пристально посмотрев в лицо Семёна, спросил он.
– Нет, не видел, - слукавил Семён.
- Так что, свозишь её в город на экскурсию? Из тебя классный выйдет учитель. Ты у нас идейный, - разошёлся Пётр Иванович, прикрывая рукой свой смешок.
- А чего не свозить. Пускай собирается, пока я машину готовлю. С меня не убудет.
Семён широко улыбнулся и как-то невзначай подмигнул Петру. Они оба расхохотались, да так громко, что петухи со всех сторон закукарекали.

Такого скорого поворота событий Семён никак не ожидал. Он периодически волновался и краснел. "Что ж я как мальчишка только от одной мысли впадаю в панику? – спрашивал он себя. - А ну, соберись и не робей!»

Вспомнилась почему-то жена. Вспомнилось, что она была самой красивой девушкой в деревне. Как он радовался, когда она согласилась пойти за него. За одну минуту перед ним пролетела их двадцатилетняя совместная жизнь. Жизнь любящих и уважающих друг друга сердец. Это мимолётное воспоминание не придало ему никакой душевной грусти, а наоборот придало уверенности. Ему показалось, что и волноваться - то перестал. И последнее, что он успел подумать: "Какая разница, красивая Антонина или не красивая. Что я возомнил из себя жениха?"

- Сосед, знакомься, - снова неожиданно он услышал голос Петра.
В это время Семён налаживал в машине приёмник и настраивал волну.

- Здравствуйте! - вылезая из машины и протягивая руку, сказал Семён совершенно спокойным голосом.
Он смотрел на женщину и его лицо кроме благожелательности ничего больше не выражало.

- Здравствуйте! - без смущения ответила Антонина, пожав ему руку, и скромно представилась: "Антонина Николаевна".
Спохватившись, Семён тоже представился: "Семён Алексеевич".

 Пётр держал уже дверь открытой, приглашая Антонину садиться в машину и, давая тем самым Семёну понять, что пора отчаливать.

«Жигулёнок» заурчал и плавно, словно "Мерседес", тронулся. В зеркало заднего обзора Семён видел, как Пётр поднял обе руки вверх, изображая знак рукопожатия.

3
Машина выскочила на асфальт и легко, без натуги, покатила в областной центр, до которого было километров сто.

Не выдержав долгого молчания, Семён обратился к Антонине:
- Рассказали бы про себя что ли, а то я так могу задремать.
Антонина, посмотрев на Семёна, спросила:
- Да, что рассказывать? – и вздохнув, глядя вперёд на дорогу,  медленно заговорила: «Приехала из Новосибирска к тётке Натальи. Не виделись лет пятнадцать. Она гостила у нас, когда мама была ещё жива. Теперь вот позвонила и пригласила. Я с большим трудом выпросила отпуск у начальства. Никак не хотели отпускать. Ведь я работаю в областном драмтеатре. Антонина приумолкла.

- Кем вы там работаете, что вас не отпускали? На какой  такой должности? - с интересом справлялся Семён, радуясь, что удалось её разговорить.
После короткой паузы, Антонина ответила:
- Актриса я.

Машина подпрыгнула на неглубокой ямке, и Семён слегка ударился головой о крышу.
- Да, ну! - воскликнул он, - живая артистка и рядом со мной, - и улыбаясь, добавил, - автограф с вас.
- Как на место приедем, сразу распишусь на капоте, - ответила Антонина, и они, посмотрев друг на друга, засмеялись.

Так за дружеским разговором, а со стороны была видна зарождающаяся между ними симпатия, дорога становилась всё короче.
Неожиданно Антонина попросила остановиться. Семён съехал на обочину, и пристально вглядываясь ей в лицо, озабоченно поинтересовался:
- С вами всё в порядке?
– Да, всё замечательно, не волнуйтесь, - поспешила успокоить его Антонина, - я только хотела обратить ваше внимание на облака.
- Что же с ними такое приключилось? - поднимая голову вверх, спросил Семён и тут же от удивления его рот слегка как у ребёнка приоткрылся. «Да-а-а!» - протяжно выразив восторг, он продолжал любоваться увиденной панорамой.

Перед ними раскрылась редкая картина построения облаков. В начале, в самом верху, ближе к Богу, медленно, медленно плыли перистые в прозрачной дымке облака. Затем, может быть с километр ниже, белые  кучевые и ещё ниже, кучевые с сероватым металлическим оттенком. Создавалось впечатление огромной, необъятной, объёмной  панорамы. А солнце ярко расцвечивало эту картину.

- Жизнь - рай! Всё на земле и в небе рай! - блаженно произнёс Семён.
Антонина добавила:
- Плывут облака вальяжные, лохматые, трёхэтажные.
- Если уж мы остановились, давайте перекусим, - предложил Семён.
- С удовольствием! - ответила Антонина и впервые на её лице появились оттенки кокетства.

Семён их не увидел, потому что в этот момент он уже открывал багажник. Доставая небольшую деревенскую корзину, сверху накрытую белым вафельным полотенцем и подцепив другой рукой покрывало, специально предназначенное для пикницких дел, Семён деловито кивнул головой Антонине, тем самым приглашая её следовать за ним.

Они расположились прямо на поле взошедших озимых, которые слегка покачиваясь на ветру, как бы кивали им и просили полюбоваться округой.
Семён разложил провизию. Разлил по пластиковым стаканчикам из термоса чай и порезал пирог. Откусив небольшой кусочек и выказав удивлённое выражение лица, Антонина восторженно произнесла:
- Вкусный пирог!
- Кушайте, кушайте, пожалуйста.
Он положил ей ещё кусок пирога.
- Пирожок у меня с творогом и курагой, - похвалился Семён.
- Так это что? Вы сами пекли? - улыбнувшись, спросила Антонина.
- А что тут такого, - с ноткой гордости ответил Семён и добавил:
- Спасибо за похвальбу!

Перекусив, они тронулись дальше в путь. Ехали молча. Тихо играла в приёмнике мелодия и Семён, глядя внимательно на дорогу, стал думать о соседке: "Красивая женщина! Хороша!" Произнося мысленно эти слова, он представлял, что разговаривает со своим другом. «И вовсе она не такая уж молодая, как я вчера подумал. Сколько же ей лет? Спросить что ли? Да нет, неудобно. На вид лет сорок пять. Надо же - артистка!"

А в это самое время, Антонина думала про себя: "Какой шикарный мужчина! Хоть и деревенский! На вид лет пятьдесят, может чуть больше. И что-то душа моя стала неспокойная". Она кому-то улыбнулась. " Ой, держись подруженька!" - вслух вырвалось у ней. Но ни она, ни Семён это её восклицание не услышали…

А в это самое время. В эту же минуту в саду за летним столиком сидели соседи Семёна - Пётр да Наталья. Пили чай.

- По-моему, эта пара здорово подходит друг другу. Я утром как увидела их рядом, так и обомлела этой мыслью, - первая завела разговор Наталья.
- Ты это об чём? - хитро улыбаясь, спросил Пётр.
- Хватит тебе придуряться. А то ты не знаешь, о ком я говорю, - сердито сказала Наталья и спросила:
- Семён хоть сказал тебе, зачем поехал в город?
- Вроде костюм собрался купить.
– Ну, вот тебе и примета. Всё сходится. А так зачем ему вдруг понадобился новый костюм? - констатировала якобы уже сложившийся факт Наталья Сергеевна. И торжественно глядя на мужа, она подлила в бокал чай, широко улыбнулась и, обращаясь к Петру, произнесла: "Наше здоровье!"

Благополучно проехав главный пост ГИБДД, машина въехала в город. С правой стороны от дороги красовался огромный торговый центр. Семён свернул к нему и припарковался.

- Вот и приехали - заглушив мотор, сказал Семён.
Он вышел из машины, обошёл её спереди, открыл дверь и, подавая руку Антонине, предостерёг: "Осторожнее". Антонина вышла, поправила юбку и спросила:
- Куда мы теперь?
- Я предлагаю сходить в магазин купить мне костюм, а уж потом в город на экскурсию.
- Принимается, - согласилась Антонина.

Скучное дело рассказывать, как они ходили по бутикам. Опустим.
Купили, по высказыванию Антонины: "Классный костюм, рубаху, галстук и модные с зауженным носком туфли". Все эти покупки, она подбирала для него сама. Он полностью положился на её вкус и этот вкус, в подборе одежды, ему тоже нравился.

Погрузив в машину красивые коробки, они сели в маршрутку и поехали в центр. Семён объяснил, что маршруткой сегодня в городе ездить комфортней. Маршрутчики лихо справляются с пробками на городских дорогах.

До самого вечера они гуляли по площадям и улицам. Побывали на набережной. Любовались рекой, убегающей за поворот и уносившей прогулочные катера, на одном из которых они катались, обозревая окрестности города. На тихой, старинной улочке в летнем кафе отдыхали, наслаждаясь видом. Пили кофе и лакомились мороженым.

Они сильно нравились друг другу. Их души, понимая это, подстраивались и приноравливались, готовились однажды открыться. А сейчас они легко и просто общались, много улыбались, рассказывали истории из жизни. Им вместе было хорошо!

К машине возвращались уставшие, но лица их сияли. Проехав километров десять, Антонина уснула. Семён выключил приёмник и ещё аккуратней повёл машину, объезжая любые неровности. «Надо же, "Заслуженная артистка России" - про себя рассуждал Семён, - вот уж никак не ожидал я, что доведётся ухаживать за знаменитостью.  Дело конечно не в регалиях. Может сложится доброе между нами? - спросил Семён у Бога! - Ведь недаром у меня появилась такая возможность - встретить хорошую женщину!»

Подъезжая к дому, Семён заметил, что около калитки на лавочке сидят Пётр и Наталья.

- Тоня, смотри, нас встречают! - воскликнул Семён.
- Да, точно, - подтвердила Антонина.
Когда они остановились, к машине подошёл Пётр и открыл дверь со стороны, где сидела Антонина.
- С приездом, путешественники! Какие новости привезли из "столицы"?
Дальше он не сказать, не спросить уже ничего не мог. Наталья спешно подошла к нему, ловко отстранила за себя и заговорщицки улыбаясь, произнесла:
- Что ты Петенька бормочешь такое. Сказки совсем позабыл? Накорми, напои гостей - то сначала, а уж потом веди разговоры.
Довольная собой, Наталья обратилась к Семёну:
- Ты ставь машину - то и давай к нам. Стол накрыт. Там и расскажите, как съездили в город.
- Хорошо, я мигом, Наталья Сергеевна, - обрадовался Семён.

А Наталья, не обращая внимания на супруга, подхватила племянницу под руку и поспешила с ней в дом. Пётр остался ждать Семёна на улице.

Надо сказать о том, что у Петра и Натальи в городе живут взрослые дети. Старший сын Иван, женатый. У него два мальчика. Дочь учится на четвёртом курсе университета. В июне, как обычно, вся семья собирается в "родовом поместье". А вот Игнат, второй сын, живёт с ними. Он холостой парень. Из деревни уезжать не собирается. Наоборот, после окончания сельскохозяйственной академии, вернулся в свою родную деревню. Наладил фермерский бизнес и с утра до ночи пропадает на работе.
Пётр Иванович по характеру открытый и не злопамятный человек, однако, может пожелать иногда не добрые мысли в адрес обидчика. Самолюбив. Умный и трудолюбивый. Все земные блага нажил собственным трудом. На просьбы людские откликается всегда, но с мыслями, что этот человек – должник, когда–нибудь сможет ему пригодиться. Любит много рассуждать и говорить о своих проделанных, и предстоящих делах.
Наталья Сергеевна обычная деревенская женщина. Трудолюбивая и гостеприимная. Добрая, отзывчивая. Любит людей. Иной раз проявляется в ней командирская черта.

После ужина вся компания расположилась в саду под ветвистой яблоней. Чай разливался из самовара, вода в котором кипятилась c использованием шишек. Традиционное русское чаепитие продолжает жить в лучших традициях деревенской жизни. Да и дачной, пожалуй, тоже.

Разговор зашёл о духовной вере в Бога. Что эта вера вновь массово зарождается среди людей. Семён же, горячо утверждал, что в русском народе вера почти и не убывала, не смотря на разные коллизии в жизни городских и сельских жителей. Что она самая сильная и даёт надежду большинству людей, о достойном их положении в будущем. И если бы у этой Божественной Веры не было беспредельной неиссякаемой силы, которая духовно питает и поддерживает людей, человечество давно бы погибло. А то, что религии у людей разные, так это совсем не важно. Все они об одном.

Пётр изложил свою точку зрения: «Знаете, позволю себе выразить такую мысль. Как вы смотрите на то, что по всей стране восстанавливаются старые и строятся новые церкви? Это ли не аргумент, что народу прибавилось к Божьей Вере! Как не зайдёшь в церковь, люди всегда там есть. Правда молодёжи маловато, но иногда и они виднеются».

- Вот-вот, виднеются, - подхватила Наталья, - истинную веру надо воспитывать с пелёнок, дома, в семье. Народ то в большинстве своём заинтересован в вере к Богу! Ещё бы государство уделяло  больше внимания, взяв хотя бы за основу морально - этические нормы из Нового Завета об учении Христа!

Они не спорили, они мирно беседовали, и беседа их плавно переходила от одной теме к другой. Разошлись, когда из-за горизонта появилась полная луна, свет которой пробивался сквозь садовые деревья.

4
На следующий день, часов в девять утра, Семён услышал у соседей истошные причитания. Сердце его тревожно забилось. Он бросил грабли и помчался на крик. Навстречу ему бежал Пётр и, махая руками, кричал: "Стой! Стой там!"  Он подбежал к Семёну с лица бледный и совсем запыхавшийся.

- Беда, - еле слышно простонал Пётр.
Это слово прозвучало из его груди свистящим звуком.

- Что, что с тобой случилось? - испуганно стал спрашивать Семён, поддерживая его за руки.
- Да не со мной. С Игнатом беда.

Чуть отдышавшись и на ходу рассказывая о случившемся, Пётр велел выгонять из гаража «Жигулёнок».
- В райцентр, в больницу надобно его везти, - упавшим голосом, командовал Пётр.

А случилось вот что. Утром, сделав обычный обход своего хозяйства и дав распоряжения работникам, Игнат пошёл в ремонтные мастерские, которыми заведовал его одноклассник, Сергеев Васька. Неделю назад Игнат доставил ему для профилактического ремонта три мотоблока и теперь решил посмотреть, как идёт работа.

Выкатив на улицу мотоблок, Игнат завёл его, включил первую передачу и только отпустил сцепление, как мотоблок поехал на него. Он свалил Игната на землю, проехал по левой ноге, и около живота резко свернув влево, покатил дальше, вспахивая землю. Игнат заорал. На крик выбежали два рабочих. Они быстро подогнали машину и вместо того чтобы отвести Игната в больницу, по его просьбе повезли домой.

Семён и Пётр подъехали к дому. На лавочке сидел побледневший Игнат, рядом мать, а Антонина хлопотала возле него, держа в одной руке нашатырный спирт, а в другой перекись водорода.

Усадив на заднее сидение Игната с матерью, Семён дал по газам, и машина помчалась в райцентр. По дороге Игнат объявил, что вместо первой скорости включил заднюю, поэтому мотоблок и поехал на него.

Уже в районной больнице, обследовав Игната, хирург сделал заключение, что больного надо срочно вести в центральную областную больницу. - Ему предстоит сложная операция, так как сильно порвана передняя мышца бедра и к тому же открытый перелом голени, - объявил врач, передавая карту больного сопровождающей сестре.
Скорая помощь летела в город, периодически включая свою надрывную сирену, а Семён, Пётр и Наталья следом катили на Жигулях пятой модели.

Операция прошла успешно. Рану зашили. На голень наложили гипс, и Игнат спал, не просыпаясь часа три. Проснувшись, он всё порывался встать, не осознавая своего пока ещё плачевного состояния.

Они договорились остаться на ночь. Утром, после обхода, доктор сказал, что у Игната с ногой будет всё в порядке, добавив: "До свадьбы заживёт". Наталья пожелала подежурить ещё одну ночь, но Игнат категорически заявил, что он против её решения и велел приезжать только в один из выходных дней.

Уже дома Семён заварил крепкий чай, поднялся на балкон, уселся в кресло и стал мечтать. Ему нравилось мечтать. Обычно он мечтал или о звёздах, или о детях. Ему всегда хотелось иметь ребёнка. Сын это будет или дочка для него не имело значение. Значение имело для него то, как он будет любить. Последний год Семён обдумывал взять малыша из детского дома. Единственно, чего он боялся, вдруг суд не разрешит усыновление из - за того, что он якобы староват. Это смущало его. Но решительность оставалась и с каждым разом приближала к осуществлению мечты. Семён даже прочитал пару раз "Закон об усыновлении".

Прошлой ночью он почти не спал и теперь с приятными думами и мечтами задремал. Проснувшись, он посмотрел в огород соседа. Там, как и в первый раз сидела Антонина и читала книгу. Семён обрадовался. Встал во весь рост, даже вытянулся на носочки и, махая рукой, закричал: "Антонина Николаевна, привет!" Она приподняла голову, увидела Семёна и, улыбаясь, поспешила к изгороди. Семён мигом слетел вниз, затем притормозил и степенно направился к ней на встречу.

- Здравствуйте, Семён Алексеевич! Вы я вижу, уже отдохнули.
- Да, подремал малость, - ответил Семён, приглаживая рукой, как ему казалось взъерошенные волосы.

Наступила молчаливая пауза. Затем Семён неожиданно для себя выпалил:
- Антонина Николаевна, а что если мы прямо сейчас с вами отправимся на рыбалку!? Заодно посмотрите окрестные места.
- Вот так сразу не получится. Я пообещала тётушке помочь в одном деле. Часа через два освобожусь и с удовольствием составлю вам компанию.
- Здорово! Как раз клёв поспеет к вечерней зорьке. Ну, тогда, с вашего разрешения я пойду? - спросил Семён и, получив утвердительный ответ, отступил несколько шагов назад, а уж затем повернулся и пошёл готовить снасти для рыбалки.

Деревня в эту пору утопала в зелени и цветах. У каждого дома, мимо которого они проходили, не только в палисаднике, но и с наружной стороны заборов и изгородей красовались цветы. А ещё, как бы в обязательном порядке возле домов росли: у кого рябина, у кого шиповник, черёмуха, сирень. Домики и дама были ухоженные. Они стояли в гармонии и некоим образом не затеняли красоту и индивидуальность друг друга.

- До чего же здорово у вас! - с восторгом заметила Антонина.
- Мне тоже нравится моя деревня. Народ добрый, трудолюбивый здесь живёт!
Кому довилось увидеть их в этот момент, радовались за них душой и посылали им добрые мысли.

Антонина хотела спросить о рыболовных снастях, так как Семён был налегке, даже без рюкзака. Но подумала, что он, наверное, передумал идти на реку и они просто гуляют. Однако вот уже прошли крайний деревенский дом, и вышли на просёлочную дорогу, поросшую крапивой, репейником, лопухами. В воздухе запахло новыми ароматами. Именно здесь, на этой дороге, ведущей к реке, всё росло и благоухало своей деревенской зелёной жизнью.

- Вот и наша речка "Ивановка". Смотрите, как виляет. Будто хвост ящерицы, убегающей с дороги, - Семён рукой показывал в сторону реки.
Неожиданно открылась поляна и чуть ниже река, к которой вела широкая тропинка. На поляне стояла туристическая палатка, два кресла и приготовленное костровище.

- Ой, здесь кто-то есть! – смущаясь, воскликнула Антонина, придержав за руку Семёна.
- Это мои вещи. Я заранее всё принёс и приготовил, - ответил Семён и стал показывать ей рыболовное хозяйство. Затем он снарядил две удочки, и они спустились к реке.
- Вам доводилось удить рыбу или наблюдать за рыбаками?
- Очень давно. Я пробовала ловить, но у меня плохо получалось. Можно я исполню роль наблюдателя? – ответив, спросила Антонина.
- Конечно, конечно. Как вам угодно, - забрасывая в воду сначала одну, а следом другую удочку и поглядывая на Антонину, соглашался Семён.

В этом месте река была широкой и течение как бы замедлялось. С того берега и до середины реки играла небольшая рябь, а их сторона, затемнённая кустами и осокой, совершенно гладкая. Поплавки медленно отплывали в сторону, бросая на воду тень от заходящего солнца. Тихий вечер плавно разливался по всей округе.

- Вот и первая рыбёшка! - воскликнул Семён, вытаскивая удочку. 
- Чур, первая рыбка моя, - шутила Антонина, присев на корточки и протягивая обе ладони к трепыхавшейся на траве рыбёшке.
Она любовалась её блестящими боками и как бы смотрела на неё глазами маленькой девочки. Рыбалка их увлекала и уводила в далёкое детство. Они радовались жизни.

За час Семён наловил на уху. Развёл костёр, повесил котелок и попросил Антонину помешивать варево, сказав, что отойдёт на несколько минут.

Антонина подумала, что Семён отлучился для того, чтобы проверить, как она приготовит уху. Но Семён так не думал. Семён летал! Ему хотелось делать для неё хорошее, душевное. Чтобы она радовалась и радовалась!

- Тоня, смотри! Я капитан, - кричал во все лёгкие Семён, стоя на лодке "Казанке", - иди сюда скорей. Я прокачу тебя по морю!
- Сейчас, только доварю уху, - подражая ему, кричала Антонина.
- Да брось ты её. Сними котелок. А то шторм надвигается, - шутил Семён, подплывая к берегу.

Он подал ей руку, а она, перешагивая через борт, спросила: 
- Где ты раздобыл эту яхту?
- Это не яхта, это просто лодка.
Семён сделал вид, что не понял шутки. А его Тоня смеялась, и ему было приятно смотреть на её открытое и доброе лицо.

Они доплыли почти до райцентра. С того места, где Семён остановился, была видна удивительная картина захода солнца: Оно до своей середины спряталось за линию горизонта, а яркие лучи, устремившиеся вверх по направлению к ним, сначала кровавым пятном расплывались, образовав огромную лужу и уже от неё во все стороны, веером устремлялись дальше, превращаясь в розово - серые цвета. Попавшие на эту дорогу облака, выглядели устрашающими с тёмными прожилками. Вид уходящего солнца был впечатляющим.

Уже стемнело, когда они причалили. Семён втащил лодку на берег, вновь развёл костёр и уха, обдавая их аппетитным запахом, забурлила пузырьками в котелке.

- Сегодня тёплая ночь, - глядя вверх на небо, сказала Антонина, - и звёзды очень яркие, будто в августе.
- Вся природа работает для нас с тобой, - Семён осторожно осмелился сделать такое заявление, при этом, конечно же, покраснел. Но красные тени от костра скрыли его волнение.

Костёр изредка потрескивал, приглашая остальных обитателей округи подхватить его песню. И действительно в этот момент послышались от реки всплески коротких волн о берег. Разом, заглушая шёпот прибрежной травы и кустарников, заголосили лягушки. И надо же, из ближних кустов раздался голос соловья. Вмиг всё приумолкло. Только его главная песня зазвучала в ночи!

Соловей угомонился только к пяти часам утра, когда над речкой проступил редкий туман, и серая дымка поспешно уходила с неба, уступая дорогу пробуждающемуся дню.

Слегка поёживаясь, но в большом удовольствии от проведённого пикника, а главное друг от друга, уже не молодая возрастом пара, возвращалась по мокрой тропинке в деревню Ивановку.

5
Ближе к вечеру Семён отправился в магазин за хлебом. Около магазина, на доске объявлений, красовалась афиша, отпечатанная типографским шрифтом. Текст, гласил: В субботу и воскресение в райцентре, в сквере, около дома культуры, будет проходить фестиваль "Играй гармонь". Потирая от удовольствия руки, Семён подумал: "Здорово. Надо съездить". Он любил народные мероприятия. Сам немного играл на баяне и теперь сильно обрадовался, что на этот достойный праздник, Антонина согласится поехать.

За настоящей работой - время всегда торопится. Вот и Семён, не успел оглянуться, как наступила суббота. Ради праздника, а ещё, пуще, ради Антонины, сегодня он надел новый костюм. И, невзирая на то, что с утра моросил затяжной мелкий дождь, настроение у него было приподнятое.

Семён подогнал машину и поспешил к дому встретить свою любимую Тоню. Так, по крайней мере, он думал о ней последнее время, каждый день и ежечасно. И в своих думах и рассуждениях, он обращался к Антонине, как: "Моя Тонечка или моя любовь".

На его звонок в дверь, сначала вышла Наталья Сергеевна, за ней Пётр Иванович и когда они расступились, появилась Антонина. Семён оторопел. Такой красивой, он её никак не ожидал увидеть. Поэтому стоял и молчал. Поняв ситуацию, мудрая Наталья, приветливо улыбаясь, вывела Семёна из состояния влюблённого стопора, словами: "Семён Алексеевич, какой же вы нарядный!". Хоть Семён от этих слов и очнулся, но дар речи не спешил к нему подойти. Он протянул руку Антонине, помогая ей спуститься с крыльца, и стал всем кланяться. Слова пока не находились, даже для приветствия. Так сильно он был поражён её красотой.

Мы лишь добавим и напомним, что влюблённый человек имеет на всё окружающее своё необычное восприятие. В большинстве случаев оно положительное и имеет схожесть с состоянием духовной радости.

Пётр уже стоял у машины и придерживал дверь открытой. Наталья из - за дождя оставалась на крыльце. Машина тронулась, и Семён в зеркало снова увидел, как Пётр поднял вверх руки и соединил их.

Дорога была мокрая. Семён осторожно вёл машину. Впереди, однако, между тучами то и дело появлялся просвет и косые лучи солнца пробивались на волю.

- Жалко, они не смогли с нами поехать, - глядя в переднее окно, посетовала Антонина.
- Так - то оно так, только дела у них особой важности. Наверное, с ночёвкой едут к Игнату, - предположил Семён.

 Антонина пристально стала всматриваться вдаль, всё ближе наклоняя голову к лобовому стеклу.

- Семён, что это там впереди? - упавшим голосом спросила Антонина.
Но ответа не последовало. Семён резко дал вправо, съехал на обочину, остановился и, выскочив из машины, побежал вперёд. Антонина не так быстро, но поспевала за ним.

Перед ними открылась картина жуткой аварии. Внизу, за обочиной, в небольшой яме, лежала перевёрнутая машина. Подбегая, они услышали громкий плач ребёнка. Семён упал на колени перед задней дверью, стекло которой было разбито. Там внутри, напротив его головы виднелась голова совсем маленького человечка. Их взгляды встретились, и Семён ощутил, как сверху до пояса его тело на мгновение пронзили мелкие частые иголки. Ребёнок был перевязан ремнями. Семён аккуратно их отстегнул и через окно вытащил малыша. По щеке у него медленно текла кровь из ранки. Приглядевшись, он увидел маленький осколок стекла, торчавший из щеки. Семён передал малютку Антонине и велел ей идти к машине.

- Там на заднем сидении есть аптечка, - сказал Семён, а сам снова опустился на колени и ... Смотреть ему было невыносимо печально. Он достал телефон. Вызвал скорую, полицию и пошёл к своей машине.

Ребёнок успокоился. Антонина сидела сзади, нежно прижимая к себе малышку. Это оказалась девочка. На вид ей было два - три года. Она видимо почувствовала женское тепло и засыпала. Семён опустился на корточки у машины так, чтобы Антонине не было его видно. В эту минуту его тошнило. Аптечка оказалась в руках. Достав нашатырь, он жадно стал нюхать, вспоминая как в молодости, перед выходом на штангистский помост, тренер совал под нос нашатырный спирт. Услышав рёв сирен, Семён поднялся. Одновременно к месту аварии подъезжали и скорая помощь, и ГИБДД.

Вначале врачи осмотрели малышку, а затем спустились к  месту аварии. Через некоторое время, подъехала техпомощь.

Они, молча, сидели в машине, наблюдая за происходящим. Когда врач пришёл за девочкой, Антонина спросила:
- Куда её теперь?
Врач ответил, что сначала её обследуют в больнице и если всё с ней в порядке, передадут в дом ребёнка. А уж потом соответствующие службы будут искать родственников малышки.
Скажите:
- А где находится дом ребёнка? Я не здешняя, потому спрашиваю.
- В областном центре, - ответил врач и с девочкой на руках сел в скорую.
Их отпустили, взяв показания. До дома они ехали молча.

Солнце, наконец, осилило тучи, превратив их в безобидные облака и давая понять всей округе, и всему живому, что время грустить и печалиться, закончилось.

Подъезжая к дому, Семён пригласил Антонину вместе поужинать у него. Она согласилась, и они на время расстались.

Ужин затянулся до глубокой ночи. Они грустили. Мало разговаривали.

 Неожиданно Антонина стала рассказывать о себе: «Папа мой был военным. Мы часто жили в военных городках. Последний город, где мы остановились, и где я сейчас живу - Новосибирск. Мне было шестнадцать лет, когда переезды закончились. Папа вышел на пенсию. Это сейчас я понимаю, почему он так рано умер, но тогда я только видела, как он сильно переживал. После похорон, мама высказала свои предположения, что он умер от облучения радиацией. И, конечно же, он был не согласен с тем, что его рано отправили на пенсию. Я слышала, как он говорил маме: "Люба, ты представляешь, это же дело всей моей жизни! А они, Петрович, отдохни да отдохни".

С мамой я прожила до окончания школы, а затем поехала в Москву поступать в театральный институт. С детского сада, а дальше в школах, где приходилось учиться, я участвовала в самодеятельных кружках. Мне говорили: "Дорогая, ты родилась на сцене". Я и сама чувствовала, что у меня получается. Мама не возражала. В дорогу меня снабдили рекомендательными письмами от генерала, папиного начальника и из дворца молодёжи, где я занималась в драмкружке.

Я поступила очень легко. Мне казалось, что помогает Бог! Я даже уверилась в этом! Стала учиться. Жила в общежитии. Училась хорошо. Участвовала в общественной жизни института. Времени свободного совсем было мало. И так получилось, что на последнем курсе я влюбилась в сокурсника. Проучившись с ним столько лет, я даже не замечала его. А тут вдруг неожиданно влюбилась. Да, так глубоко, что готова была первая признаться в любви. Он всегда ухаживал за мной. Но почему - то делал это незаметно. Я и сейчас не могу раскрыть его тайны. Мы встречались целый год. Все предполагали, что сразу после защиты дипломной работы, мы поженимся. Но случилось то, что случается в жизни часто. Я оказалась с краю, а он женился на другой. Друзья пытались мне как - то его оправдать тем, что он, мол, из влиятельной семьи и своей жизнью в таких вопросах распоряжаться не может. Ему не дадут. Может они были правы. Мой бывший избранник не нашёл времени со мной объясниться. Я любила его ещё лет пять и жила надеждой. Затем в этой теме наступили разочарования, которые..."

Семён не дал ей договорить эту фразу. Он положил свою тяжёлую руку сверху её руки и слегка прижал. Антонина моментально ощутила его тепло, и ей показалось, а потом она уже точно почувствовала, как тепло быстро вливается в неё и наполняет сердце благодарностью.

Она продолжала: «Я распределилась в Новосибирск, несмотря на то, что были предложения поехать работать и в другие города. Но я томилась единственным желанием поскорей вернуться домой. Я сильно скучала по маме и чувствовала груз ответственности за неё.

С тех пор живу там и работаю в театре. Работаю на сцене. Мама давно умерла. Я теперь одна. Да вот тётушка моя - серебряная ниточка".

Антонина приумолкла. Молчал и Семён. Он по – прежнему держал её руку. В зале, где они сидели было уже темно. Только из окон мерцал остаток света, исходивший от потухающего неба, а звёзды пока загорались по-очереди. Некоторые из них долго мигали, будто собирали с округи энергию. Потом вдруг ярко вспыхивали и свет от них, мгновенно долетал до земли.

Они поднялись на балкон. Семён организовал чай.
- Надо бы в понедельник съездить в область навестить Игната, да узнать, как там малышка. Она не уходит. Она постоянно в моих мыслях. Здорова ли?
Лицо Семёна в этот момент, когда он говорил, было  бледное и серьёзное. Антонина заметила и с беспокойством спросила:
- Ты в порядке?
- Да что со мной будет, - ответил Семён и, улыбнувшись, спросил: - Ты поедешь?
- Конечно. Девочка тоже не выходит у меня из головы.

Услышав такой ответ, к Семёну приблизился порыв нежности. Ему сильно захотелось обнять Антонину. Он почувствовал в ней единомышленника. Но стеснительность не позволила.

- Здесь наверху свежо. Да и мне пора, - вставая, сказала Антонина и, взяв Семёна за руку, повела вниз.

Он проводил её домой и, вернувшись, прилёг на диван. Семён стал обдумывать свои чувства к девочке. Сердце было не спокойно. Разнообразные варианты действий, которые предлагали ему мысли, ими же отменялись. По нескольку раз они прокручивали одно и то же. Семён устал. Так и не приняв ни каких решений, он, наконец, уснул.

6

К вечеру воскресного дня вновь в саду разливался чай. От Игната Семёну поступил привет, и Наталья рассказывала, что он выздоравливает и теперь ходит на костылях. В свою очередь Наталья и Пётр узнали подробности о трагедии на дороге.

- Вот ведь жизнь - нитка тонкая. И не знаешь, где оборвётся, - затронул сложную тему Пётр и, глядя вверх, задал вопрос: "Судьба что ли вершит все дела на земле?"
- Она, милый, она, - вздыхая, ответила жена.
- А я тогда зачем живу, если судьба мной распоряжается? - теперь уж спрашивая, Пётр всех обводил своим взглядом и как бы приглашал на разговор.
- Мы тут живём, как я понимаю, не случайно, - подключился к разговору Семён, - и судьбу свою решаем сами. Жизнь нам предлагает разные варианты, а уж мы должны выбрать, какой лучше подойдёт и выбрать так, чтобы потом перед смертью, когда её человек почувствует, не было ему за себя стыдно и совестно.
- А, человек что, обязательно смерть почувствует что ли? - продолжал задавать вопросы Пётр, - а внезапная смерть, может же быть?
- Может, может и внезапная, - опередив Семёна, стала пояснять Петру свою мысль Наталья, - на это тебе голова дана и сердце. Когда послушаешь себя, тогда и услышишь, что Бог призывает! А уж, если живёшь и спишь, то где уж тут. Всё внезапно и происходит.

Может показаться странным, что так активно включились в эту столь интересную беседу супруги. Однако часто бывает, прожив долгую совместную жизнь, по разным причинам и мотивам муж и жена наедине, так и не касаются философских и духовных жизненных тем.

- Как это спишь? Поясни, - не унимался Пётр.
- А вот как, - Наталья приняла вид учительницы и стала пояснять, как ей казалось доходчиво, - человек проживает жизнь, не имея в себе духовности. Она конечно в нём имеется, да вот только он не слышит и не видит её у себя. Живёт как бы неосознанно. Он может жить правильно по  Божески. И живёт, слава Богу! Но он не видит, не замечает в себе этой духовности, а значит, не видит вокруг красоту и уж точно никого не любит.

Наталья разволновалась. Её покрыл румянец. Глаза то - ли блестели, то - ли сияли. Все морщины разгладились. Она будто помолодела. Пётр сидел с приоткрытым ртом и смотрел на супругу удивлённым взглядом. Такой красоты на её лице он никогда в жизни не видел. Пётр почувствовал какое - то незнакомое непонятное жжение в груди. Оно нарастало. Капли пота покрыли его спину. Пётр встал и пошёл вглубь сада.

- Ну вот, обиделся что ли? - спросила Наталья, но ответа не последовало.
Она поспешила в ту сторону, куда удалился её любимый муж.

Завершая воскресный день, Семён и Антонина, определили время отъезда в центр.
Уже в городе они сначала навестили больного Игната. Правда пришлось ждать, покуда закончится обход и он пройдёт назначенные процедуры. Игнат вышел весёлый и показал им, как ловко управляется с костылями. Посидели, поговорили о том, о сём. Игнат всё подмигивал Семёну. Да не стеснялся, а может специально проделывал эти фокусы, чтобы Антонина видела.

"Эх, нынешняя молодёжь! Никакого тебе стеснения", - посетовал бы Пётр. Но Семён, на знаки Игната улыбался, будто Игнат говорил: "Одобряю выбор". Антонина делала вид, что не замечает откровенных и нахальных подмигиваний.

Попрощавшись с Игнатом и поговорив, по просьбе родителей с лечащим врачом, они вышли из больницы. Воздух показался им очень свежим и чистым. К тому же, пока они были в больнице, прошёл дождь. Он ещё больше освежил не нагревшуюся солнцем утреннюю округу.

Найти дом ребёнка им не составило труда. Он был в городе единственный такой, для детей до трёх лет. Заведующая, а её звали Светлана Аркадьевна, приняла их радушно и, усадив, сказала:

- Девочку привезли к нам в тот же день. Ребёнок здоровый. Зовут её Сонечка. Больше пока никакой информации нет, - и добавила, как бы извиняющимся тоном, - я предполагаю, что только дня через два - три будет известно о родственниках.
- Можно нам взглянуть на неё? - спросила Антонина.
- Конечно, конечно и на других деток посмотрите.

Когда они вошли в детскую, Соня сразу узнала их и побежала навстречу. Семён подхватил её на руки, поцеловал. Она прижалась к нему и обняла за шею. У него выступили слёзы. Он не стеснялся. Возраст не позволил прятаться. Потом Соня попросилась на руки к Антонине. Она, молча, тоже плакала, обнимая девочку.
Из пакета Семён достал большую коробку. Открывали все вместе. Там лежала красивая кукла. Подарок Соне, конечно понравился и радость в её глазах на какое - то время отдалила тревожные детские мысли.

После прогулки во дворе, попрощавшись с Соней, они зашли к Светлане Аркадьевне. Семён оставил ей номер телефона и попросил сообщать о новостях, касающихся Сонечки. Так же он попросил у Светланы Аркадьевны банковские реквизиты учреждения. Семён заявил, что намерен сделать благотворительный взнос.

На этой же улице они отыскали сбербанк и Семён послал детишкам пять тысяч рублей.
- Что - нибудь держит нас ещё в этом городе? – потирая руки, спросил Семён.
- Нет, - коротко ответила Антонина, и они тронулись в обратный путь.

Семён вёл машину, а с лица его не сходила улыбка. Настроение от встречи с Соней было хорошее.
- Ты только представь, - восклицал он, - такая маленькая, а ведь узнала, узнала нас!
- Славная девочка, - соглашалась Антонина.

Семёну показалось, что голос Антонины звучал ласково и задумчиво. Он быстро взглянул на неё и увидел, что выражение лица подтверждает его предположение. Он не стал продолжать разговор. Прибавил чуть громче звук у приёмника и, осведомившись, что музыка не мешает Антонине, с нетерпением стал думать. Теперь он знал, как зовут малышку. Размышления свои в отношении удочерения, а Семён утвердительно решил, что это будет девочка, стали ещё более серьёзными и ответственными.
 Я лишь добавлю, что последние два дня он только и думал об этом. Все его мысли, почти без остатка, были заполнены таким положением. Антонина отошла на второй план. Но, только потому, что он сердцем был уверен в своей настоящей любви к ней. И вот теперь, познакомившись с заведующей детского учреждения, его давняя мечта, наконец, приближалась.

Его мысль летела вперёд. Он рисовал себе картину совместной жизни с дочкой. "Как же сильно я буду её любить. Буду возить в детский садик. Нет, сам стану воспитателем. Как же мы будем радоваться, когда пойдём в первый класс". - "Эх" - вздыхал Семён и продолжал проживать семейную жизнь.

 В этих раздумьях, пока ехали до дома, матерью для девочки он представлял Антонину. И так радостно у него стало на душе, что он остановил машину и попросил Антонину выйти. И как только захлопнулась за ней  дверь, Семён без всякого стеснения, приклонил своё колено и, глядя ей в глаза, торжественно произнёс:

-Тонечка, я прошу, будь моей женой!
 Антонина всю жизнь ждала этот красивый момент. Именно так она себе его и представляла. Её сердце затрепетало, нет, не от удивления, не от неожиданности и не бог знает от чего ещё, её сердце дрогнуло от любви к Семёну. Она заплакала. И эти слёзы радости Семёну ответили: "Да". Он обнял её. Горячо поцеловал в мокрое солёное от слёз лицо. Они стояли у дороги, прижавшись, друг к другу. Одни на целом свете. Он и она.

7

Обряд сватовства и помолвку решили провести в воскресенье. У Семёна родственников не было, а у Антонины только семья её тётушки. В Ивановке, деревенские сватья, семейство Архипкиных, были что надо. Славились на всю округу. Вот их Семён и попросил сосватать его к Антонине.

А в среду позвонила Светлана Аркадьевна и сообщила, что у Сонечки родители были из детского дома и ехали они туда на юбилей. И предполагается, что у девочки из родных никого нет. Но этот факт сейчас соответствующие службы проверяют. – «Как окончательно всё выяснится, то я вам непременно позвоню».

Семён посчитал, что с этой информацией нужно немедленно поделиться с Антониной и её роднёй. И он незамедлительно отправился к ним. В доме была только Антонина.
- А, где все твои? - спросил Семён.
- Ты же знаешь, как только мы с тобой объявили о помолвке, с тех пор весь дом с утра и до ночи в хлопотах, - ответила Антонина и добавила, - они ушли решать мясной вопрос.
– У меня для тебя есть новость, - и Семён рассказал о звонке Светланы Аркадьевны.
Антонина всплеснула руками и с удивлением молвила: "Надо же!", - и подумав, стала вслух рассуждать: «А если действительно у неё не окажется родственников?» – и чуть помедлив, спросила:
- Семён, мы удочерим Сонечку?
Эти вопросы так были по сердцу Семёну, что он от счастья, подхватил свою Тоню и закружил в вихре вальса.
- Семён, Семён! - держа его за шею и улыбаясь, кричала Антонина: - Упадём!
Он поставил её, расцеловал и сказал:
- Ты, лучшая в мире! Я люблю тебя!
Антонина, за всю свою жизнь не получала таких красивых, действительно, лучших в мире слов. Засмущалась и скромно ответила:
- Да, ладно. Я тоже люблю тебя!

От автора добавлю: «Как же приятно описывать сцены, пусть и короткие, на божественную тему - любовь!"

Уже с утра воскресного дня у дома Семёна и его соседей собрался деревенский народ. Такие и похожие мероприятия в Ивановке, считались крупными праздниками. Народ одевался во всё лучшее. Звучала гармошка, и пелись песни. Всюду сновали дети. Они неосознанно впитывали происходящее, которое передавалось из поколения в поколение, с простым названием "Деревенские праздники".

Ровно в двенадцать часов из дома Семёна вышли сваты: Архипкин Сергей Сергеевич - глава. Супруга его Валентина Сергеевна - сваха. Она держала мужа под руку. Чуть сзади шли, старший сын Егор и дочка Катерина. Сваты были одеты в традиционные для этих мест одежды, в которых по праздникам ещё хаживали их деды и бабушки. Егор под мышкой держал баян, а у Катерины в одной руке был букет цветов, в другой расшитый золотыми нитками платочек. Брат и сестра славились на всю округу своими певчими голосами. Между ними шёл Семён. Высокий импозантный мужчина. Костюм и белая рубаха были ему к лицу. Он выглядел моложе своих лет. Ещё не глубокие его морщины теперь разгладились от обаятельной улыбки, исходившей от лица.
- Жених! Жених, хоть куда! - радостно восклицали люди.

Эта процессия, а за ними пристроился и собравшийся народ, подходили к дому Петра и Натальи. Они встречали сватов с караваем хлеба и солью. Вперёд вышел старший  Архипкин и торжественно произнёс: "У вас - курочка, у нас - петушок, сведём их в один хлебушок". Угощая сватов хлебушком, семья Антонины, давала понять, что невеста и они согласны с намерением жениха.

Сваты вошли в дом и уселись за стол, накрытый красивой скатертью. В центре стола стоял самовар, а в придачу: румяные пироги, баранки, кусковой сахар, конфеты, варенье и майский мёд. Семёна усадили на скамейку около стены. Она  специально предназначалась для жениха и невесты. Вошла Антонина. Она разлила всем чай и присела рядом с Семёном, взяв его за руку. Нарядный Пётр Иванович, поглядывая на свою супругу, разговаривал с молодёжью. А сватья, попивая чай, беседовали с Натальей на житейские темы. Наконец все вышли из - за стола. Наталья, держа в руках собственноручно вышитую бисером икону Иисуса Христа, вместе с Петром подошли к молодым и благословили их на добрые дела. Семён достал колечко с маленьким камушком, надел его на палец Антонины и они поцеловались.

В этот момент зазвучал баян, и залихватская песня вырвалась из дверей и окон дома, давая деревне понять, что малая свадьба открыта.
В саду стояли столы, полные кушаний и вин. Пётр с порога закричал: "Заходи Ивановка на пир мирской!".

Только ближе к ночи люди стали расходиться. Немного усталые, но счастливые Семён, его невеста Антонина, Петр, Наталья и приехавшие их дети, провожали гостей.
 
8
Приятные заботы и хлопоты отошли в сторону. Начались будни, из которых Семён черпал вдохновение, получая удовольствие от физического труда. К тому же мысли о Сонечке подкрепляли его неисчерпаемой энергией. Не будем забывать, что поздняя любовь к Антонине, пришедшая к Семёну неожиданно привнесла в его жизнь, дни счастья. Быть может только в этом возрасте более образно и чувственно ощущаются радости жизни.

Антонина собиралась к отъезду. Отпуск заканчивался. За короткое время она привыкла и ещё больше сроднилась со своей роднёй. И вот теперь, провожая её, Наталья плакала, а Пётр постоянно отворачивал своё лицо и незаметно смахивал слезу.

- Ну, что вы тётушка, - успокаивала Антонина, прижимаясь к ней, - я ведь ненадолго. К Новому году постараюсь закончить все свои дела и вернусь к вам. Теперь уж я без вас не смогу жить.

В родном Новосибирске, ей предстояло продать квартиру, уволиться с работы и самое главное, как она считала, решить вопрос с могилкой отца и мамы, за которой кто-то теперь должен будет ухаживать.

Пётр, как всегда стоял у раскрытой двери машины и помогал Антонине усаживаться. Когда машина отъезжала, Семён посмотрел в зеркало, и его взору открылась новая картина. Обняв свою супругу, Пётр рукой махал им, а другой рукой махала Наталья.

Через их райцентр проходила федеральная железнодорожная ветка. Семён купил билет до Москвы. Обычно прощальная церемония бывает печальной, но Семён и Антонина не печалились, понимая, что им предстоит встреча в долгую жизнь. Антонина поднялась в тамбур. Семён подал ей небольшой чемодан, и поезд тронулся, временно похищая Антонину на другой конец необъятной России.

Семён ещё некоторое время смотрел в след уходящему поезду. Как только он завёл свою машину, сердце вдруг проявилось короткой болью в груди, и следом возникшая мысль повела его в город, к дому ребёнка. Ему сильно захотелось повидаться с девочкой. Когда Семён остановился у знакомого нам торгового центра, он почти час не мог выйти из машины. Так крепко был возбуждён.

Он успокоился лишь в маршрутке и, поглядывая в окно, теперь уж думал об Антонине. Они договорились, что перед посадкой в самолёт она позвонит.

Когда он приехал в дом ребёнка, дети спали. Светлана Аркадьевна увидев его из окна кабинета, встретила в вестибюле и, взяв Семёна под руку, сказала:
 
- Девочка будет очень рада вам. Правда я заметила, что она стала скучать по родителям, - при этом заведующая удручающе посмотрела на Семёна, - но не плачет, - поспешила она поправиться и, открывая дверь в кабинет, добавила, - не по годам смышлёный ребёнок.

Они вошли. Светлана Аркадьевна сразу предложила чай.
 - С удовольствием. Не откажусь,- ответил на приглашение Семён и вспомнил про банку мёда, которую держал в руке вместе с пакетом игрушек.
- Вот, примите  гостинец. Мёд цветочный весенний.
 Семён поставил банку на стол. Светлана Аркадьевна разлила чай. Отпив глоток, Семён, волнуясь, обратился к ней:
 - Я хочу с вами посоветоваться вот по какому вопросу, - и, продолжая уже уверенней, сказал: - мы с Антониной решили, что затягивать с подачей документов на удочерение не стоит. Как вы считаете, Светлана Аркадьевна?
- Вы знаете, я так рада за Сонечку и за вас. Конечно же, не стоит, - ответила Светлана Аркадьевна и добавила: - Со своей стороны, я всячески посодействую вам в решении вопроса по удочерению Сони.

Они пили чай, и их беседа протекала в доверительных и уважительных отношениях друг к другу.
Уже гуляя с Сонечкой на улице, Семён подумал: "Какая чудесная женщина эта Светлана Аркадьевна. Грамотный педагог и психолог. Сразу видно".

Для этой малюсенькой девочки он, конечно же, был дедушкой. Но разве так важно. Он плакал от счастья, как и в первый раз при посещении дома ребёнка. Эта малышка наводила небывалый шум в его душе и сердце, только при одном воспоминании о ней.

К тому же, я добавлю, Сонечка стала привязываться к нему. Заметно было со стороны, как она его встречает. Мы не можем заглянуть в её маленькую душу и даже предположить, что в ней происходит в ту или другую минуту. Однако - что - то существенное происходило.

Проводив Соню, Семён поехал к своему давнему приятелю, однокласснику, который многие годы работал адвокатом по гражданским делам, а теперь служил в небольшой юридической конторе.

 Захар Владимирович, так звали приятеля, встретил Семёна как брата. Очень был рад.
- Не виделись лет, пожалуй, десять, - предположил он.
– Где – то вроде этого, - улыбаясь, ответил Семён.

Они ещё какое – то время обменивались новостями, затем выслушав рассказ Семёна, Захар по интернету нашёл перечень необходимых документов для оформления удочерения Сонечки. Семён заполнил бланки заявлений на удочерение в трёх экземплярах и был очень доволен, что со своей стороны, наконец, сделал первый важный шаг.

- А давай – ка отметим нашу встречу и посидим в ближайшем ресторанчике, - потирая руки и немного возбудившись, предложил Захар.
– Конечно, дружище. Вот только я за рулём.
– И нечего, я выпью за наше здоровье! – улыбаясь и показывая крепкие зубы, Захар сделал вид, не принимающий возражений.

Он быстренько уладил у начальства временное своё отсутствие на работе, и они вышли на улицу. Его контора находилась в центре города, где полно было ресторанов, кафе и пивных баров. Захар привёл Семёна в свой любимый ресторанчик и заказал, обед и закуски по своему усмотрению. В этом местечке он бывал не часто, но бывал и официанты знали его. Их обслуживали с должным вниманием. За разговором обо всём, время пролетало быстро, и невзначай посмотрев на часы, Захар заторопился.
 
– Как приятно с тобой общаться, но мне пора, - вставая, сказал он.
И уже на улице добавил: «Не провожай меня». Они крепко обнялись.

Как только Семён выехал за город, зазвонил телефон. Он съехал на обочину. Остановился. Звонила Антонина.
– Семён, дорогой, слышишь меня? - услышав утвердительный ответ, она продолжала, - я в Домодедово. Билет купила. Вылет в десять вечера. Как прилечу домой, позвоню, - и сразу спросила: - Какие у тебя новости?
Семён вкратце рассказал, что ездил к Соне и написал заявление. Теперь, мол, предстоит собрать нужные документы и только потом ехать в органы «Опеки и попечительства». Заканчивая разговор, Антонина громко прокричала в трубку:
- Я желаю тебе удачи, крепко целую и обнимаю, пока!
На что Семён ответил:
- Счастливого полёта тебе, любимая! До встречи!

9

Две недели Семён потратил на сбор всех справок, хотя их не так уж много. Наконец стоя перед дверью с нужной табличкой, слегка волнуясь, он вошёл в кабинет. Помещение было маленькое. За столом сидела женщина примерно его возраста. Она посмотрела на него серьёзным взглядом.

– Здравствуйте! Можно? – ещё больше волнуясь, спросил Семён.
Он не ожидал увидеть столь солидную даму, похожую на строгую школьную директрису.
– Что вы хотели? – не предлагая присесть, - спросила дама.
– Да вот, - Семён достал из старенького, но ещё в хорошем состоянии дипломата документы и сказал: - Примите, пожалуйста, моё заявление на удочерение Сонечки. Она сейчас проживает в городе в доме ребёнка у Светланы Аркадьевны.
– Так вы заявитель? – ещё строже спросила чиновница, и как показалось Семёну, её брови сдвинулись вплотную к переносице, образовав невероятной глубины складки.
– Да, - робко ответил он.
– Ну, что ж,  присаживайтесь, - снисходительно, как бы делая одолжение, она указала взглядом на единственный стул, около её стола, – Показывайте, что у вас там?

Семён, вытащив из файла все бумаги, разложил их на столе. Женщина, периодически поглядывала на Семёна. Не доверчиво, пытливо и откровенно сверлила его глазами, что Семёну захотелось поскорей уйти и освободится от «надзирателя». Такое прозвище для неё пришло на ум. Заполнив бланк и поставив печать, она сказала:
- Это вам. Не потеряйте. По почте пришлём вызов. Всё. До свидания!

Семён выскочил из кабинета, словно его ошпарили кипятком в парилке. Только посидев некоторое время на заднем сидении машины, он отошёл от весьма ощутимого прессинга и подумал: «Такой стресс, пожалуй, снимет только баня».

Приехав домой и, затопив баню, Семён пошёл к соседу. Открывая калитку, он громко позвал: "Пётр отзовись. Ты дома? Выйди".

Никто не отозвался. Дверь в дом была не заперта, и он вошёл. Его взгляду открылась картина схожая с эпизодом криминального фильма. За столом сидел Пётр. Вернее его туловище и правая рука лежали на столе, а левая рука свесилась вниз. Рядом стояла почти пустая бутылка коньяка и пепельница с окурками, хотя Пётр уж лет как десять не курил и при случае, часто напоминал и себе и другим о таком положительном факте. Около пепельницы валялась кепка, которую он носил и летом, и зимой. Семён опешил и медленно стал подходить. Тело Петра было недвижимо и казалось, что он не дышит. Только Семён подошёл, как сзади услышал голос Натальи:

- Ах, пролик несчастный. Вы только посмотрите, что творит.
Наталья подлетела к столу, ухватила Петра за шкибок и только собралась как следует встряхнуть, как Пётр стал заваливаться в сторону Семёна. Семёну с трудом удалось подхватить его и удержать.

- Семён, - скомандовала Наталья, - волоки его на диван.
Пётр был грузным, и Семёну пришлось действительно волоком перемещать его по комнате к дивану. Уложив Петра, Смён вопросительно посмотрел на Наталью. Она уже хлопотала вокруг мужа. Разула, сняла пиджак, расстегнула верхние пуговицы рубахи и накрыла пледом. Весь фокус оказался в том, что Пётр был вдрыск пьян.

- Я, пожалуй, пойду, - переминаясь с ноги на ногу, сказал Семён.
- Иди, иди, - не глядя на него и продолжая хлопотать вокруг мужа, ответила Наталья.

От себя я добавлю, что между Петром и Натальей произошла обычная семейная размолвка, о которой она не захотела поделиться с Семёном. Я, пожалуй, тоже промолчу.

Семён, достав из сарая два веника, пошёл париться.

Утром явился Пётр. Заходил он к Семёну с задов. Лицо его выражало грусть и печаль. Здороваясь, не поднимая глаз, он спросил:
- Может апохмелишь соседа?
- Что, совсем плох?
- Да, так, - скорбным голосом ответил Пётр.
- Ну, тогда, пойдём, - и они зашагали к дому.
Пётр забежал по левую сторону от Семёна, чтобы из окон мансарды его дома Наталья не могла ненароком увидеть его.

Выпив небольшую рюмку водки и закусив ранним парниковым огурчиком, Пётр пустился в рассуждения:
- Вот ведь женщина - особая порода. Так и норовит командовать. А у нас что, матриархат что ли?

 Он посмотрел на Семёна, как бы оценивая, интересна ему такая тема и поспешил спросить:
- Может, ты торопишься куда?
- Да нет Пётр, успокойся. Для тебя времени у меня всегда полно. Да и куда торопиться. Жизнь долгая.
- Вот, вот и я об том же. Спешка хороша при..., - он, не закончив фразу, засмеялся.

А развеселился он от слов Семёна, которые ему пришлись по душе и про себя он успел подметить: "Уважает!". И продолжил развивать свою тему:
- Я вчера ей говорю: «Что тебе не хватает, женщина? Что ты тревожишь душу мою? Отстань...Она целый час меня пилила, потом плюнула и ушла".

Неожиданно закруглив эту тему, Пётр спросил:
- Слушай Семён, а как ты вчера съездил в район?  Документы оформил?
Перед тем как ответить, Семён хотел налить Петру второй стаканчик, но тот накрыл его ладонью и, мотнув головой, категорически отказался.
- Рассказать не поверишь, - начал Семён, - женщина, которая принимала документы, сущий "надзиратель". Еле унёс ноги.
Не дав Семёну договорить, Пётр вставил свою очередную мысль: "Ну, вот, видишь, я как всегда прав. Все они одинаковые".
– Ладно, Семён, прости, что потревожил. Пойду я. А то Наталья искать будет. Я ж к тебе задами шёл, и он направился к двери.
Потом обернулся, снял кепку с головы и поклонился, громко крикнув:
- Спасибо, мил человек! - и вышел.

Семён хотел ему сказать, что недавно читал в одной мудрёной книге, будто бы в недалёком будущем правителями в мире будут одни женщины и предпосылки к этому уже имеются, например: в Германии, Бразилии и ещё в некоторых странах возглавляют государства - женщины, но не успел.

Не прошло и десяти минут, как Пётр вновь оказался у задней калитки огорода Семёна. Семён только начал окучивать картошку.

- Ты не слышал что ли, как машина подъехала к нам? - открывая калитку, спросил Пётр.
- Да нет. Я на задах. От сюда ничего не слышно, - ответил Семён и тут же спросил:
- А, кто приехал, то?
- Сынок. Сынок вернулся из больницы. Ребята - сослуживцы привезли его. Вот паразит и не позвонил, - без обиды, молвил Пётр.
- Пойдём. Он просил тебя прийти.
Семён поставил к сараю мотыгу, сполоснул в бочке с водой руки и они пошли к дому Петра.

Надо отдать должное Наталье. Хозяйка она хоть куда. Стол был накрыт по всем правилам гостеприимства. За столом сидела вся семья Петра и Натальи - дети, внуки, ребята, которые привезли Игната.  Когда Семён здоровался, обходя присутствующих, Наталья с достоинством объявила: "Семён теперь наш родственник!" Семён улыбнулся и присел на свободное место.

Все слушали рассказ Игната о лечении, о том, как он хвалил врачей и говорил:
- Это же боги! Они поставили меня на ноги. Завтра же поковыляю на работу.
- Какая тебе работа, - запричитала Наталья, - рана ещё не зажила. Пожалей себя.
- Ладно, отдохну, - и он, обняв мать, добавил, - не волнуйся мама, я только с ребятами повидаюсь. Ведь и по ним соскучился.

К вечеру Семён пошёл к бабушке Настасье. Она просила его посмотреть крышу на сарае. По её словам крыша прохудилась и в прошлый дождь замочила её козу Нюрку.
 
Надо сказать, что будние дни у Семёна проходили исключительно позитивно. Он умел подстраивать своё настроение под любую ситуацию. Находить и извлекать из каждого момента текущего дня только положительные для себя эмоции. Даже когда он сильно волновался, это состояние тренировало его нервную систему и никак не вредило организму. Семён привносил в каждый день своей жизни добрые дела в окружающий его мир и принимал его таким, какой он есть не только для себя, но и для всех. Видимо он жил в гармонии с высшими силами и они в свою очередь благодарили его и наделяли положительной энергией. Так он жил с самого рождения.
Нет смысла рассказывать о всех путях прохождения документов на удочерение Сонечки. Скажем: "Суд вынес решение о положительном удовлетворении просьбы Семёна".
 
И сегодня с главным своим документом, Семён отправился в дом ребёнка за Сонечкой. Он ехал не один. Пётр и Наталья с превеликой радостью сопровождали его.

Почти весь персонал дома ребёнка во главе со Светланой Аркадьевной, вышли проводить в новую семью эту смышлёную маленькую девочку, которую они полюбили сразу, как только её привезли к ним.

Жизнь, в которую предстояло войти Сонечки с новыми родителями, открывала перед ней полноту незабываемых впечатлений, радости и счастья. Все, кто её окружал, пока она росла, были простые люди, которые умели любить и умели любовь дарить своим детям.

После свадьбы Семёна и Антонины у них родилось трое детей. Два мальчика - двойняшки и спустя два года - девочка. Их семья жила долго и счастливо.

Деревня Ивановка существует и поныне. Сказать, что она процветает, не скажешь. А всё же потихоньку живёт и не умирает.