Легенда о Чёрном альпинисте

                ЛЕГЕНДА О ЧЁРНОМ АЛЬПИНИСТЕ
               
   Альплагерь "Уллу-Тау"
    Сегодня я впервые забыла об этом дне. Хотя он для меня особый и я всегда провожу его в горах. Только когда увидела большой камень на самом краю ущелья и чёрный свёрток на нём, как морозом обсыпало. А ведь сегодня годовщина! Очередная. Одна из многих. Именно поэтому я здесь. Из тех, кто Его помнил в реальной жизни, осталась я одна. Я одна из наших ребят ещё хожу в горы. Одна, которая приходит в этот день к камню на самом краю обрыва, если не считать Тошки, который идёт со мной в третий раз. В его глазах застыло ожидание чуда. Неужели оно возможно?
 
   День выдался обычный. Планировался подъём двух групп новичков на перевал Койавганауш, спуск с него и ночёвка на поляне. На следующий день возвращение в альплагерь и подготовка к подъёму на вершину. В одной из групп инструктором шла москвичка Наташа, в другой – киевлянин Генка. Он у нас сейчас на особом положении.  Жених! В Наташиной группе его невеста Лера. Горожанка, впервые приехавшая в альплагерь. Надо же додуматься до такого – провести в альплагере месяц перед свадьбой? Вот чего-чего, а такой романтики от Генки никто не ожидал. Он у нас прагматик до мозга костей, всё у него рассчитано и разложено по полочкам. И вдруг – такое! Хотя невеста Генкина, Валерия, мне сразу понравилась. Хорошая девочка. Пусть будут счастливы. А я за ними всеми надзираю. То ли жандарм, то ли мама. Они и зовут меня в шутку мамой Раей. Наблюдающий инструктор. Тяжеловато мне ходить в горы, прошлые травмы не позволяют выходить на серьёзные маршруты, но пока могу – иду с новичками. Вот уже и сын ходит. Димка с детства проводит каждое лето со мной в горах. Он тоже в Наташиной группе. Поднимутся на вершину, станут альпинистами. Будут гордиться значками, альпинистскими книжками и немного посмеиваться над названием своей первой вершины – Тютю-баши. Хотя вершина серьёзная.

После восхождения на вершину в альплагере им будет устроен приём в альпинисты. И некоторое время именно эти значкисты будут чувствовать себя самыми великими альпинистами в мире. Только потом, в последующие годы, после того, как будут отрабатываться всё более сложные маршруты, придёт понимание, что альпинизм - это тяжёлая физическая и психологическая работа. Но я люблю их именно такими, как сейчас: окрылёнными, мечтательными и всё могущими.
 
   Сейчас все устали, но счастливы. Перевал позади. На остром скальном перешейке они выглядели испуганными. Казалось невероятным – спуститься по крутому снежнику, не применяя страховки. Но это на первый взгляд сложно. Спуск прошёл нормально. Не обошлось, конечно, без происшествия. Нужно будет серьёзно поговорить с Костиком. Такой авантюризм может бедой обернуться в будущем. Генка паренька похвалил за правильные действия. Все ахнули, когда тот поскользнулся, упал и на спине стремительно понёсся вниз. Но Костик уже почти внизу сумел перевернуться на живот и ледорубом зарубился в лёд, остановив падение. Потом только наблюдал, как остальные спускаются. Похоже, только я и Тошка заметили, что он это сделал специально, чтоб не утруждать себя спуском. А ведь именно такие бесстрашие и бесшабашность могут привести всю группу к гибели. Горы не прощают непочтения к себе. Спрашивают строго.
   
     Почему начал ходить сюда, к этому камню, Тошка? Боюсь спросить его об этом, если честно. Есть, значит, причина. Но я только здесь могу вспоминать всех наших ребят. Тех, которые перестали ходить в горы, стали солидными, умудрёнными, и тех, кто навечно остались в горах, как восемь наших товарищей, которые погибли, накрытые лавиной в Саянах. Здесь они со мной, все живые, молодые и весёлые.
   
     Когда мы ещё только приближались к поляне, Серёжка из Астрахани обратил внимание на чёрный свёрток, лежащий на камне.
    – А это что такое? – спросил он и хотел подойти к камню, но его резко остановил Геннадий: – Не для тебя положено, не тебе и трогать. У этого есть хозяин. Пойдёмте, нам ещё привал обустраивать.
 
   Серёжа удивился злости в голосе инструктора, но смолчал, молодец. Не на базаре, нечего склоки разводить. Будет время, узнают и они о Легенде. Хороший парнишка Серёжа, зря Геннадий на него так строго, но ему виднее, инструктор иногда должен и жёстким быть, он за жизни их отвечает.

    ***

     Ну вот, практически, и закончена эта эпопея. Все живы, здоровы, никто не поломался, под камнепад не попали, можно немного расслабиться. Как всё-таки хорошо снять тяжёлые горные ботинки! В кедах просто летаешь! Сейчас у ребят одна опасность, запороть носом, споткнувшись о растяжки палаток. Привал обустроен, повеселились, делясь впечатлениями, поужинали, сейчас сидят у костра. Я отошла немного подальше. Под самыми скалами, в траве, увидела несколько осенних синих крокусов. Рано они в этом году пробились. Тревожно сжало сердце. Как будто знак какой, или сентиментальность проявилась? У альпинистов особое отношение к этим хрупким, отважным цветам. Отошла в сторонку, села на камень. Он нагрелся днём, можно и посидеть. Люблю наблюдать за ребятнёй в такие моменты. Да и привести в порядок свои наблюдения не мешает. Подумать нужно. Чем этот поход всё же отличается от всех остальных? Не могла я просто так забыть об этом дне. Из-за него ведь и хожу с новичками.

Что ж, нужно начать с самого начала. Поход этот завершал начальное обучение. Позади остались выходы на скалы, где ребята получили основы скалолазания, научились ходить в связках, пользоваться страховкой. Успешно завершены ледовые занятия на ближнем леднике. Привыкли к ледорубам, научились рубить ступени в снегу и во льду. Пугающий каждого инструктора этап, когда нужно из толпы, размахивающей ледорубами, стремящейся пустить камень на голову находящимся ниже и просто, из любопытства, улететь в пропасть, сделать команду горовосходителей, остался позади. Помогло этому и сложное лето. Грозы налетали внезапно, одна за другой. Река Адыр-су, в ущелье которой находится альплагерь, постоянно выходила из берегов, шумела, рвала, ворочала тяжёлые валуны. Камнепады на маршрутах стали обычным делом. Спасатели не засиживались. Горы показывали свой нрав. Хорошо, хоть никто не погиб.

Конечно, мы все опасались выводить новичков на маршрут. Но он прошёл, на удивление, спокойно. Никто из них не знал, что главное, что он показывал - выносливость. Технически тяжёлого ничего не предстояло. Долгий, выматывающий подъём, почти без привалов и без перекусов. Такое тяжело переносят именно ребята. Девушкам такие испытания даются легче. Так что ожидалось только ворчание и бурчание отдельных недовольных уникумов. Это, конечно, если горы пустят ребят к себе.

Из альплагеря вышли рано, только чуть начало светать. Над рекой клубился туман, даже вершины ещё не освещались солнцем. По дороге пошли вниз, по направлению к другому альплагерю - "Джайлыку". Дорога проходит по неширокой зелёной долине. С двух сторон - горные хребты. Речка справа. Здесь она кажется ручьём. Но нрав у Адыр-су, как у всех горных рек, переменчив и капризен. Когда в горах проходят ливни, то она моментально превращается в разъярённого зверя, всё крушащего на своём пути. Холодновато. Ребята быстро начали просыпаться, у некоторых даже носы покраснели. Ещё бы, рассвет в горах на такой высоте сразу придаёт бодрости. За спиной остались уютные домики альплагеря. За ним уже дороги нет. Только тропа уводит в горы. Замыкая ущелье, высится сама красавица Уллу-тау. Широким гребнем, заснеженными склонами и почти вертикальной стеной, она вызывает восхищение и почтение к себе. По ней пролегают маршруты высшей категории сложности. Наши наглые новички пока ещё могут только облизываться на такие восхождения. Не доходя "Джайлыка", по мостику перешли реку и направились в горы. Нужно было перебраться в долину реки Адыл-су и уже оттуда начать длинный, изматывающий подъём к перевалу.

Как всегда, возле моста через реку, нас уже поджидал Тошка. Первый раз его появление было для меня неожиданностью. Это ещё мягко сказано. Теперь уже второй раз с волнением жду - будет ли он идти с нами к камню. Чувствую себя спокойной за ребят, когда Анатолий рядом, хоть он и ненамного старше моих инструкторов, которые ведут группы. Наташа и Гена уверены, что он работает инструктором в "Джайлыке". Это не совсем так, но совершенно неважно. Главное, что он инструктор, каких поискать. Он всегда безошибочно определяет, кто будет в дальнейшем ходить в горы. Для него, как и для меня, этот день важен. Наташа, как всегда, бурно обрадовалась встрече с Анатолием. А вот Геннадий слегка ревнует. Всё! Поздно ревновать-то, невестой обзавёвшись. Натка первые дни сама не своя ходила, когда узнала, что Генка жениться надумал, да не на ней. Тут сердцу не прикажешь.

Пока подошли к "Зелёной гостинице", что в ущелье Адыл-су, день вовсю вступил в свои права. Вначале заалели вершины гор, потом засияло небо. Туман от реки заклубился и потянулся ущельем всё выше. Некоторое время шли в его серости и сырости. К поляне, которую называют "Зелёной гостиницей", подошли уже согретые солнцем. От тумана не осталось и следа. Серые скалы влажно поблёскивали и красовались пятнами зелёных и ржаво-коричневых лишайников. Дальние вершины горделиво сияли белыми шапками и змеились лентами ледников. Только бы не налетела гроза! В горах она налетает стремительно. Льёт ливнем, сыпет снегом, градом. Молнии бьют совсем рядом. Человек на склоне горы чувствует себя уязвимым. Да так оно и есть. Альпинисты обвешаны карабинами, крючьями, каждый несёт на себе железо, за которым охотятся молнии. Страшно человеку в горах когда бушует гроза.

На поляне Геннадий с видимым удовольствием объявил, что привал всего на сорок минут. Холодный перекус бутербродами  и - потопали дальше. Никакого чая, никакого расслабления. Само собой, парни моментально отозвались недовольным ворчанием, но в пределах нормы. Скинув рюкзак, я отошла к Тоше:
- Как думаешь, кто из них тут в первый и последний раз?
- Не знаю, посмотрим... пока не вижу такого, чтоб горы не приняли. Хорошие группы подобрались. Может, Алексей? Но он больше хохмит на гастрономические темы. Стонет, чтоб внимание на него обращали. Посмотрим, Рай, - ответил он.
- Про Димку моего что скажешь?
- Ну, ты даёшь! Засомневалась, что ли? Не... Димыч серьёзный мужик, весь в Аркадия. Жаль, так и не увидел Аркаша, как сын растёт.
- Жизнь так распорядилась.
- Да уж, она умеет распорядиться.

Под самый перевальный взлёт подошли уже уставшие. Шли практически без еды и остановок. Отдохнуть устроились на снятых рюкзаках. Подход к перевалу длинный, нудный. Сам подъём крутой. Все долго и упорно ползли наверх - и по сыпухе, и по снежникам. Возле самого перевала захватили часть ледника, стекающего со склона горы Виатау. Оставалось только подняться на перевал по крутому снежнику. После отдыха разбились на связки: двойки и тройки, для подстраховки. Нацепили обвязки, пристегнули карабины, размотали верёвки и пристегнулись к ним. Одели каски. С крутых склонов возле перевального взлёта запросто могли прилететь камни. Но погода нас баловала. Поднимавшийся из ущелий туман быстро рассеивался. Если бы не такой долгий и выматывающий подъём, то можно только охать и ахать на окрестности. Не знаю ничего прекраснее гор. Вся суета остаётся внизу. Остроконечные пики, серые скалы, белые вершины - вечны и незыблемы. А если, как сегодня, добавляется синее небо с белоснежными кучевыми облаками, кажется, что ничего кроме них и не существует.

По склону снежника поднялись косыми траверсами. Ничего сложного. Ребята отработали это действие до автоматизма на ледовых занятиях. Одного не могла понять, мне показалось, что Генка заметно нервничает. Неужели из-за Леры? Ничего сложного, девочка хорошо справляется, но он какой-то встрёпанный. Почему бы? Тоша, правда, спокоен. Он бы почувствовал неладное. Надеюсь.

Вылезли на узкий и острый скальный перешеек под продувной ветрище еле живые. Долина Адыр-су, куда нам спускаться, полностью затянута туманом, её и не видно. А впереди - опять длинный и крутой снежник. Спуск по нему большими группами очень некомфортен. Но тут уж ничего не поделаешь. Отстегнули и смотали верёвки, сняли обвязки с карабинами. Посмотрела, неуютно моим ребятишкам. Кажется им, что нужно со страховкой спускаться. На первый взгляд, страшноватенько. Хотя, по альпинистским градациям, перевал из самых лёгких, первой категории. Самые сложные - шестые.
- Да уж... вздохнул Лёшка, моментально забывший свои гастрономические страдания. - Нам чего, туда спускаться?
Геннадий попробовал вызвериться, но осёкся. Всё-таки, нервничает. Хотя, когда три года назад группы попали под грозу на самом перевальном перешейке и спускаться пришлось под сплошной стеной града, он не психовал. Если так дальше дело пойдёт, нужно будет ставить вопрос о невозможности ходить им вместе с Валерией. А вот Лера мне нравится - само спокойствие. Честно, я вначале недоумевала, что ей понадобилось в горах? Смешно, но они очень похожи с Наташей. Обе светленькие, невысокие, изящные. Только Наташа, при всей хрупкости, как стальная пружинка, а Лера - этакое эфирное, мечтательное создание. Представить такую девушку на скальных, ледовых склонах, обвешанную железом и с верёвкой было выше моих сил. Даже Юрий Иванович, начальник нашей учебной части, повидавший всякое, сказал, что Генка чокнулся, притащив "вот такое" в альплагерь не в качестве экскурсанта. Мы все предвкушали капризы и истерики, и тайно злорадствовали, симпатизируя своей Наташке. Но со временем пришлось разочароваться. Эта горожанка чувствовала себя в горах свободно и легко. Вот и сейчас ей явно было комфортно на этом узком и продуваемом перешейке. Она с удовольствием осматривалась. А посмотреть было на что.

Сам перевал расположен между вершинами Койавганбаши и Виатау. Красавица Джантуган кажется совсем рядом. Просто сошла с рекламных буклетов о прекрасном отдыхе в горах. Нагло торчит в небо гора Жандарм. И вокруг - горы, горы, горы. Даже пелена тумана в долине Адыр-су разорвалась, показалась далеко внизу долина, вся в зелени, и прорезающая её река.

Вот только пронзительный ветер, выдувающий всё тепло, не дал задерживаться. Да и спуск нам ещё предстоит долгий. Крутой спуск по снежнику, опять по осыпи, по леднику и только потом - по тропе. Вот тогда Костик и сделал вид, что поскользнулся. Сейчас он думает, что перехитрил всех и погеройствовал. В альплагере получит на орехи при разборе прохождения маршрута. Ох, получит!

Вот и всё. Ничего такого, чтоб забыть о дате. И по возрасту ещё рановато для старческого склероза. Но нужно быть повнимательнее, как говорит наш начспас: "Хороший стук себя всегда покажет".

Посмотрим. Пусть молодёжь пока повеселится, отдохнёт немного. Сейчас, возле костра, для них главный герой – Тошка. Дима упросил взять его гитару. Сам он только учится играть, уже получается. Но это когда с нами нет Анатолия, тогда он играет. Внешность у Тоши ничем не примечательная. Он, хоть и высок, кажется очень худым. Редкие светлые волосы, серые глаза, острые черты лица. В любой компании он моментально проигрывает не только Генке: высокому, красивому, мужественному, но и, практически, любому другому парню, уж больно любит держаться в стороне, не выпячивает себя. Конечно, это совсем не так, но... пусть кто как хочет, так и думает. Чтоб судить о человеке, нужно знать его, а не любоваться лицом и фигурой. Надёжность и дружба не внешностью меряются. Он шутит, что без гитары у него нет никаких шансов привлечь к себе внимание. А когда вот так, у костра, он берёт в руки гитару... Тоша ещё только настраивает гитару, пробует аккорды, а девочки уже слегка влюблены в него, у Димыча глаза горят. Вон и Генка по-хозяйски приобнял за плечи свою Леру, чтоб она чувствовала, что жених рядом. Лера чуть заметно дёрнула плечом, как будто отстраняясь. Смешной! Душа её сейчас улетит вслед за песней и никакими объятиями не удержать. Наташа, как и я, отошла немного в сторонку, тоже на камень села, переживает. Все знают, что она влюблена в Генку, будущая женитьба его поразила её, но ничего, держится. Что тут скажешь? Жизнь. Тоша резко бьёт кистью по струнам:
"Здесь вам не равнина, здесь климат иной,
 Идёт лавина одна за другой и за камнепадом идёт камнепад".
Ему подпевают, но он – король, он солирует. Даже Генка попадает под чары песни. Уже совсем стемнело, но луна вот-вот выйдет из-за гор. Под её лучами на западной стороне уже сверкает ледник, тени в ущелье становятся резче, на фиолетовом небе горят огромные, колючие звёзды. Наташа накидывает на плечи курточку. Правильно, от костра идёт жар, а спина мёрзнет. Мы в царстве вечных снегов, они от нас в двух шагах. Тоша устаёт и откладывает в сторону гитару. Вот и начинаются обычные разговоры у костра. Одна из девочек, Лена, вспоминает о свёртке, интересуется им.
    – Это чабаны принесли свой подарок Чёрному альпинисту... – поясняет Гена. – Сегодня годовщина его гибели.
 
    Вот теперь его очередь быть королём. Он не ломается и рассказывает известную нам всем легенду. Легенду о Чёрном альпинисте.
   - Только не спрашивайте имён и дат, – предупреждает он. – Их никто не знает. Я просто расскажу так, как рассказывали нам в своё время.
   
  "В одном большом городе жили два друга. Они дружили ещё с детства. Вместе ходили в один садик, потом в школу, отслужили в армии и вместе поехали в альплагерь. И оба навсегда влюбились в горы. Они не представляли своей жизни без гор. Ходили в одной связке. Если один срывался, то другой зубами, но держал. Прошло несколько лет, они уже стали мастерами спорта, когда влюбились в одну девушку. Но она-то не могла любить двух, и она сделала свой выбор. Но дружба их не пострадала. Перед свадьбой поехали ребята в горы. Заканчивался сезон, а инструкторы у новичков попали на восхождении под камнепад и угодили в больницу. Тот год был богат катаклизмами и несчастными случаями. Так что друзья заменили разбившихся инструкторов.
 
   После прохождения Койавганауша привели они свои группы на эту поляну, на вторые зелёные ночёвки. Никто не знает, как получилось так, что тот, который должен был жениться, упал в пропасть. Тут не так уж и высоко. Но ручей, который течёт по дну ложбины, вспух от дождей, ревел и перекатывал огромные камни. Вы сами такого насмотрелись в этом сезоне. Альпинист просто подошёл к краю ущелья возле камня, что мы проходили. Может, споткнулся, а может – камень под ногой обвалился. Услышали шум и увидели, как он падает. Но он ещё успел зацепиться одной рукой, самыми кончиками пальцев, за край. Друг кинулся помочь, но не успел, совсем чуть-чуть. Тело так и не нашли. В том адском месиве из ревущей воды и камней шансов на спасение не было никаких. Друг его был безутешен. Всё винил себя, что промедлил, не бросился сразу.
 
     Прошло время, он женился на невесте друга и перестал ходить в горы. Говорил, что не может простить горам то, что забрали у него товарища. А вот местные жители говорят, что это именно он не захотел спасти друга. Что он очень хотел не успеть, и не успел. И, когда в самый последний момент взгляды их встретились, оба они это поняли.  А в горы он теперь боится ходить, потому что горы его больше не примут. Горы не прощают предательства.
   
    Чабаны каждый год, в день гибели этого парня, приносят и кладут на камень, возле которого он упал в пропасть, чёрную одежду для него. Он стал Чёрным альпинистом. Девушки прядут шерсть и вяжут чёрный свитер, чтоб не было ему холодно на ледниках и в ущельях, и чтоб никого из них он не забрал к себе. Ведь не может он вечно быть без подруги. Его хоть и любят за то, что он оберегает людей, особенно, любящих друг друга, но и боятся. О нём слагают песни, рассказывают, кого и как он спас, но в жёны к нему не стремятся. Девушки в страхе замирают, когда видят чёрную тень, поднимающуюся со дна ущелья или летящую вдоль склона горы.
   
     Когда наступает утро, то одежда, лежащая на камне, исчезает. А взамен Чёрный альпинист всегда оставляет друзу горного хрусталя, сверкающего, как лёд на вершинах самых высоких гор. Люди с благодарностью принимают хрусталь, он им служит оберегом. И это действительно так, потому что со дня гибели Чёрного альпиниста и до наших дней в этом ущелье никто не погиб. Ни один человек даже не получил увечья.

Вот только он ещё всё время ищет своего друга. Поэтому альпинисты и горные туристы ложатся спать головой к выходу из палатки. Когда все засыпают, он обходит палатки и заглядывает в них. Ему нужно видеть лица. Если он видит, что человек лёг ногами к выходу, то вытаскивает его за спальник наружу, чтоб можно было рассмотреть. Убедившись, что это не его друг, уходит. Реально были такие случаи, когда люди просыпались вне палатки".

- А что будет, если он найдёт своего друга? - Лена всё не могла успокоиться.
- Не знаю, - ответил Гена. - Если каким-то чудом друг его окажется в горах, в чём я сомневаюсь, и если альпинист его найдёт - это будет уже другая легенда.
   
    После рассказа все долго молчат. Девчонки вглядываются в резкие, чёрные тени. Луна уже вышла, под её светом резче обозначаются контрасты от сияния снегов, черноты ущелья и теней в них. Лунный свет пробегает по граням и изломам гор, явственно видится, как по склонам пролетает чёрная тень. Свет луны, кажется, должен был бы приглушить сияние звёзд, но ничего подобного. Они стали ещё более колючими и яркими. С ближнего ледника потянуло морозным воздухом. Где-то вдали со склона сорвался камень. Эхо усилило звук его падения. Девчонки испуганно вздрогнули. Очарование этой ночи дрожит, как натянутая струна. То, неведомое, совсем близко и только я знаю, насколько оно близко.

    Ну вот, практически заканчивается и этот сезон. Ещё два дня, восхождение, новички станут альпинистами, ещё через день разъедутся по своим городам. А на следующий год кто-то вернётся, чтоб возвращаться вновь и вновь, а кто-то передумает, но останутся с ним на всю жизнь эта ночь и легенда о Чёрном альпинисте. А сейчас почти все разошлись по палаткам. Возле костра остались только Тоша, Наташа, да я к ним подсела. Димку пришлось прогнать в палатку, а то он всю ночь готов сидеть и слушать, как Тоша играет. Мал ещё, шестнадцать всего. Через некоторое время к нам присоединяется Лера. Видимо, тоже не может заснуть. Ну и правильно, таких ночей в жизни бывает считанное количество раз. Если бывает. Тоша задумчиво перебирает струны.
- Я крокусы сегодня увидела, - говорю. - Тут, на поляне, под самыми скалами. Пока всего несколько цветов. Наверное, будет ранняя зима.
Все согласно молчат, а Тоша негромко поёт:
   "Снова с погодой какие-то фокусы,
    Медленный дождь, словно тягостный сон.
    Из-под земли рвутся синие крокусы –
    Видно и вправду окончен сезон".
    Кто-то считает свою жизнь днями рождения, кто-то от Нового года до следующего Нового года. А мы вот сезонами в горах. "Альпинист всегда ищет, где можно перезимовать лето". Это о нас. Тоша негромко поёт цветах, рвущихся в непроглядные полночи, рвущихся в полдень и в наши души. Они как крики о помощи тех, кто навек свой окончил сезон. От задумчивого голоса, от слов песни наворачиваются слёзы. У каждого, кто ходит в горы, есть чувство вины перед теми, кого уже нет. Мы их помним, всех, кто ушли от нас, чьи души навечно остались в горах. Сияет луна, сверкают звёзды, нет полутеней – только искрящийся белый цвет снега и ледников и, ослепительно чёрный, провала ущелья. В том чёрном угадывается движение чёрной тени. Может быть, даже Чёрного альпиниста.

Песня просит всех, кто не отрёкается от друзей и дорог, не трогать крокусы. Ведь в них живёт память об ушедших.  С песней просит Тошка, Толик, Анатолий и вместе с ним просим мы: "Не трогайте крокусы, пожалуйста. Они такие хрупкие!" Ведь в них живут непокорённые вершины, мечты, которые никогда не сбудутся. Юные невесты, которые так и не станут жёнами. Мосты в будущее, сожжённые жизнью.
 
    Возле нашего альплагеря, на поляне, лежит огромный валун. На его плоской стороне, повёрнутой в сторону гор, в овалах семь фотографий. Юные лица, весёлые, задорные. Две девушки, пять парней, из самых разных городов. "Чьи-то вершины непокорённые; чьи-то несбывшиеся мечты; чьи-то невесты, не ставшие жёнами; чьи-то сожжённые жизнью мосты". Почему люди ходят в горы? Просто за экстримом? Нет – всё намного сложнее и, в то же время, проще. Мы, те, которые ходят, здесь становимся сами собой. Для нас это важно.

Но жизнь не стоит на месте. Об этом тоже поётся у костров. Крокусы напоминают не только о том, что очередной сезон окончен, но и о том, что впереди новый. И будет ещё всё - и вершины в серебряном инее. Прекрасные и вечные. А если что... самые лучшие в мире цветы - синие крокусы, расцветающие в горах. Они соединяют наши души с ушедшими.
      Голос оживился, повеселели девчонки. Обязательно будет новый сезон! Отзвенела гитара, чуть слышно потрескивает костёр. Золотые искры его взлетают вверх и стремятся к вершинам в серебряном инее. Я смотрю на девчонок. Наташа прикрыла глаза, задумалась. О чём? У Леры глаза широко раскрыты, в них отражаются две крохотных луны и они светятся. Вот ещё одна душа навеки очарована горами, это чувствуется сразу.
   
    А в чёрном провале ущелья видна ещё более чёрная тень человека. Чёрный альпинист с нами, это его любимая песня. Для него уже наступило "а если что...". Но я знаю, что придёт время и его очарованная душа встретится с другой очарованной душой. Он ссыплет к ногам своей любимой звёзды, кинет ей под ноги горностаи ледников, научит её летать. Она без страха полетит вместе с ним над чёрными провалами ущелий и пропастей, над белоснежным сиянием ледников и вершин. Вершины в серебряном инее будут им домом. И иногда в горах, вот в такие лунные ночи, будет слышаться тихий девичий смех. Но это, если хорошо прислушаться.

    Пора расходиться. Отложив гитару, ушёл в сторону Тоша. Лера тоже поднялась, последний раз посмотрев на луну, скрылась в палатке. А вот Наташа, чуть погодя, встала и направилась к камню, на котором лежал свёрток. Ох, девочка! Тяжело тебе сейчас. Не случилось бы беды. Знаю, что нет у тебя глупостей в голове, но склона этого опасаюсь. Тем более, что тревога моя не развеялась. Что-то невидимое, ещё не случившееся, витает возле нас. Пришлось отправиться за ней. Подошла, обняла девушку за плечи. Она повернула ко мне лицо, в глазах – слёзы.
    – Что ты, милая моя? И это пройдёт. Понимаю, тяжело тебе, но сердцу не прикажешь. Он выбрал другую.
    – Ох, мама Рая, не знаю ничего… Камень на душе… Так бы и улетела с Чёрным альпинистом. Чтоб навсегда в горах остаться.
    – Ну вот, и тебя в мистику потянуло. Ты и так почти всегда в горах.
    – А правда, что свитер именно он заберёт? – Наташа взглянула на свёрток.
    – Правда.
    – Вы ведь были тогда, когда он погиб? Какой он?
    – Была. Тогда три инструктора вели свои группы. Как раз инструкторил он со своим другом, Никитой. Я как раз зелёным новичком шла в том походе. Да ты же знаешь это. Только пойдём к костру. Озябнешь. Да и не нужно нам вмешиваться не в свои дела.

    Костёр уже догорал, но от малиновых угольков шёл ощутимый жар.
    – Правда, что он очень красивый?
    – С чего ты это взяла? Обыкновенный.
    – Не может он быть обыкновенным. Ведь он – Чёрный альпинист!
Её горячая убеждённость вызывала улыбку.
    – Да нет. Самый обыкновенный. Даже невзрачный. Это если о внешности говорить. А вот другом он был, каких мало. Может, потому и судьба у него необыкновенная. Горы душу его не отпустили. А может, он сам не захотел. Кто знает?
    – А я бы не испугалась с ним улететь! – решительно заявила Наташа.
Ну вот, и плакать передумала! Даже мечтательность в глазах появилась. Молодо – зелено! Пришлось строгости напустить, чтоб глупости не говорила:
    – За группу свою только не забывай, что тебе доверили. Тебе их в альплагерь привести всех надо. Иди, отдыхай. Если судьба тебе улететь с ним, то никуда вы друг от дружки не денетесь.
    – Хорошо бы, – вздохнула Наташа, но в палатку ушла. Ох, уж эти мне девчонки! То за одним сохнет, то с другим готова улететь, даже не зная его. Просто ещё не полюбила по-настоящему никого.

    Ну, вот и угомонились все. Тихо. Звёзды мерцают, да ветер с ледника холодит. Ещё один сезон скоро закончится. Осталось самой сходить к камню, побыть там одной. Как я понимаю Наташу! Как мне временами хотелось улететь к любимому! Эх, Аркаша, как же мне тоскливо без тебя бывает! Не позвал. Да и куда я от сына?

    – Всё вспоминаешь? – голос за спиной заставил вздрогнуть.
    – Тоша, с ума сошёл? Что ж ты так подкрадываешься? Ещё свалюсь вниз.
    – Не свалишься, – усмехнулся. – Ты цепкая.
    – Уже уходишь?
    – Пора. Помог вот тебе, а больше времени нет. Да ты не переживай, луна уже вышла, каждый камешек виден.
    – Издеваешься?
    – Шучу.

    Тоша положил друзу горного хрусталя, которую держал в руках, на камень. Подмигнул:
    – Скажешь, что подарок от Чёрного альпиниста.
Вздохнул:
    – Что ж, давай прощаться… Ты иди, а я побуду тут немного сам. Тоже есть, что вспомнить.

    ***  ***  ***

    Лера так и не смогла уснуть. Сидя у костра, приняла важное решение: замуж за Генку она не выйдет. Мимолётное чувство влюблённости уже прошло.

    Вспомнилось, как впервые она его увидела на скалодроме в Карпатах. Автобус, в котором были экскурсанты из Киева, остановился, чтоб все могли посмотреть на тренировку скалолазов. Высокий парень, отстёгивающий карабины от страховочной верёвки, повернул к ним голову. Взгляд его встретился с Лериным… Познакомились, обменялись номерами телефонов.
 
    Потом были встречи в городе: цветы, романтика, предложение выйти замуж, на которое она ответила согласием. Правда, счастья особого от этого не почувствовала. Почему? Может, она моментально перенесла своё восхищение впервые увиденными горами на парня, который был так близко к ним? А потом почувствовала, что этого мало для любви? Кто знает?

Что-то всё время не ладилось в их отношениях. Вначале ей нравился его снисходительно-покровительственный тон, его опёка. Настоящий мужчина! Потом стала раздражать категоричность. Гена был хорошим парнем, это она понимала. Может, просто они не пара? Но, ответив согласием на его предложение замужества, никак не могла взять и отменить своё решение. Да ещё эта поездка в альплагерь, за которую она с радостью ухватилась, понадеявшись, что горы всё расставят на свои места. Никогда не была на Кавказе. Попав сюда, почувствовала себя дома. Немного высокопарно звучит, но это так.

Когда рано утром шли по дороге вдоль речки, почему-то начала волноваться. А когда у мостика увидела силуэт ждущего их человека, то разволновалась ещё больше. Кто это? Кого ждёт? Почему стоит? Тошка оказался не похожим на тот романтический образ, который сразу ей пригрезился, и она успокоилась. Да и увидела, что девушки, да не только девушки, тоже немного взволнованы. Обычная реакция на серьёзный выход в горы.

Лера всегда была очень наблюдательна, поэтому сразу заметила связь между мамой Раей и Анатолием. Она первый раз видела, как люди общаются одними глазами. "Как ты?" - вскинутый взгляд Раисы Васильевны. "Нормально", - чуть прищуренный Тошки. Почти сразу они все свернули на тропу и наблюдать за взглядами стало невозможно. Но между этими двумя как искры проскакивали. "Может, они телепаты?" - озадачилась Лера. Тут была какая-то тайна, которую никто не замечал.

На привале, на поляне, которую называли "Зелёной гостиницей", она спросила про Тошку Гену. Тошка и мама Рая сидели немного в сторонке от всех и негромко переговаривались. "Это? - ответил на Лерин вопрос Гена. - Это Тошка, инструктор из Джайлыка. У них на неделю раньше заканчиваются новичковые выходы в горы. Вот он и добирает топанья с нами. Знакомый Раин. А почему ты спрашиваешь?" Лера объяснила, что заметила, как они странно общаются, но Генка только рассмеялся и назвал её фантазёркой. Ну, к такому не привыкать.

Уже после перевала, когда остановились на ночёвку, после того, как Генка рассказал легенду, спросила у него: "Ты почему раньше мне её не рассказал?" - "Ну... котёнок, - протянул он покровительственно. - Её рассказывают по традиции всем новичкам после прохождения перевала, не раньше. Хотя... я уже жалею, что затеял эту глупость, потащить тебя в альплагерь". - "Это почему ещё?" - "Не хочу, чтоб ты стала, как Натка, обветренная и сильная. Ты у меня неженка, такой и оставайся" - "А если я не захочу?" - "Что значит - не захочу? Как скажу, так и будет, мужа надо слушаться". Она попробовала отодвинуться. "Не злись. Я уже всё обдумал. Пожалуй, я тоже завяжу с горами. Будем считать восхождение на Тютю-баши нашей романтической точкой в отношенях с горами. Как тебе идея?" - "Ты же говорил, что не представляешь своей жизни без гор?" - "Говорил. Пока тебя не встретил. Теперь не представляю своей жизни без тебя и не хочу, чтоб с тобой что-то случилось".

Лера не стала спорить. С ней уже случилось. Теперь она не представляла своей жизни без гор. Знала, что теперь будет считать дни в городе до следующего лета, до следующей поездки. А Генка пусть командует кем-нибудь другим. Но у неё были ещё вопросы. "Слушай, Ген, - сказала она. - А кто отец Димыча? Случайно, не Чёрный альпинист?" - "У... куда тебя занесло, - протянул Гена. - И с чего такие фантазии?" - "Ну, посмотри сам, мама Рая каждый год ходит к этому камню. Хотя ходить ей тяжело. Ты же сам рассказывал - и то, что она ходит, и как разбилась на скалах. И то, что Димыч вырос, практически, в альплагере. Всё сходится!" - "Ничего не сходится, фантазёр ты мой" - "Это почему ещё?" - "Димкин отец, Аркадий, погиб, когда Димке был всего год. Ничего романтичного. Он работал мастером на заводе, сверху сорвалась плохо закреплённая балка. Несчастный случай. А до этого они вместе с Раей приходили к камню. Вроде, друг тут их погиб" - "Который Чёрным альпинистом стал?" - "Вот дался же тебе этот альпинист? Это просто легенда, пойми!" - "А свитер на камне, кому он?" - "Да для вас, новичков зелёных кто-то ложит. Чтоб убедительнее было!"  Спорить Лера не стала. Но она твёрдо знала, что это не просто легенда. И была уверена, что мама Рая и Тоша тоже это знают. Вот кого нужно будет порасспрашивать.

Тоша, Анатолий. Странный он. Во время маршрута несколько раз ловила на себе его взгляд. Волновалась, даже боялась покраснеть. С чего бы это? И почему он её рассматривал? Не на выставке! Правда, на всех остальных он тоже смотрел. Но ведь они не волновались? Лера рассердилась на себя. Решила выйти из палатки, всё равно не уснуть. Захотелось ещё полюбоваться волшебством этой ночи. Когда такую красоту увидишь? Скоро в город. Там – институт, хлопоты, суета. Впереди неприятное объяснение с Геннадием. В том, что оно будет неприятным, сомнений не было. Что ж, сама виновата. Не нужно было давать согласие просто так.

    Костёр почти прогорел. Тонкими змейками по углям пробегали огоньки. Вспыхнув, тут же гасли. Как тут красиво! Не небо, а небеса! Звёзды, вот они! Серебрятся вершины. Настоящая сказка! Поверить можно, во что угодно. В любую легенду: и о Белой деве, и о Чёрном альпинисте.

    Лера даже не заметила, как подошла к камню, на котором видела свёрток. Резко остановилась. Сердце ухнуло и провалилось в пятки. Перехватило дыхание! На камне, в лунном свете, переливалась алмазными гранями хрустальная друза. Мерцали острые верхушки кристаллов. А возле камня, спиной к ней, стоял мужчина в чёрном свитере. Чёрный альпинист!

    Он обернулся. Улыбнулся. Лера перевела дыхание:
    – Фу… Тоша! Ты меня напугал. Я думала, что это Чёрный альпинист.
    – А вдруг?
    – Значит, летать умеешь? – она хотела пошутить, но голос предательски дрогнул и она разволновалась.
Тоша посерьёзнел, внимательно посмотрел ей в глаза, потом протянул руку:
    – Попробуем?
Лера сделала шаг назад. “Ненормальный?” – мелькнула мысль. Горы замерли, ожидая её решения. Стих ветер с ледника, даже звёзды перестали перемигиваться. Сияние вершин стало ослепительным. Ласково и нежно, призывно протягивая руку, смотрел ей в глаза Чёрный альпинист. Искра, иногда пробегавшая между ними, вспыхнула. Облегчённо вздохнув, Лера шагнула навстречу своей любви, своей судьбе.

    ***  ***  ***

    "Каждый год на камне, лежащем перед провалом ущелья, появляется свитер для Чёрного альпиниста и украшения для его подруги. Местные девушки больше не боятся чёрных теней, мелькающих в провалах ущелий и на склонах гор. Там иногда слышится лёгкий девичий смех. Ему вторит мужской. А ещё говорят, что, сколько будут стоять горы, в ущелье Адыр-су больше не погибнет ни один человек" - так сейчас заканчивают рассказывать легенду о Чёрном альпинисте новичкам у костра.

Когда исчезла Лера, было много шума. Спасатели прочесали всё ущелье, но не нашли никаких следов. Какие могут быть следы в горах, на скалах, если человек не разбился, упав, а просто исчез? И хотя я сразу поняла, что она ушла вслед за своей любовью, которую встретила в горах, но это было неожиданно даже для меня. Наблюдала за ребятами, замечала, что не совсем на любящих людей они с Генкой были похожи. Глаза у них не сияли при взгляде друг на друга. Вот наш начальник учебки, Юрий Иванович, и его жена, Саша, тоже альпинистка, инструктор - между ними связь на расстоянии чувствуется. Не нужно ничего говорить, мол, муж и жена. Они повенчаны горами. А между Геной и Лерой было пусто и прохладно. Заметила и взгляды, которыми несколько раз обменялись Лера и Тоша. Но любовь их всё равно стала неожиданностью.

Тоша исчез, упав с обрыва, уже много лет назад. Так, как Гена и рассказывал в легенде. Но мистического ничего не было в его исчезновении. Действительно, после ливней в горах река бушевала так, что было бы невообразимым чудом, если бы нашли его тело, не говоря уже о всём остальном. Его друг с детства, Никита, был потрясён настолько, что перестал ходить в горы. И девушки никакой между ними не было. Тут сплелись вместе: реальное событие и легенда. Поэтому, когда я первый раз увидела ожидающего у мостика Тошу, который был снаряжён для похода в горы, сердце у меня зашлось. Думала, что примерещилось или кто-то очень похожий. Но его увидели и все остальные - и это был именно Тоша. Такой, каким я его и запомнила. Всё такой же двадцатисемилетний, в той же штормовке, рукав которой я сама зашивала на привале перед перевалом. До "Зелёной гостиницы" никак не могла понять, как себя вести в таком случае. Если этот человек у тебя на глазах погибает, а потом приходит на маршрут, как ни в чём не бывало. Человек, а не привидение. К худу это, или к добру? Когда он то ли погиб, то ли исчез, я впервые была в горах. Аркаша мой был хорошо с ним знаком. Да и я его знала не по горам.

На привале поговорили с ним немного. Приняла, как данность, его один день в горах с нами. Зимой, в городе, даже приходила в голову глупая мысль, порасспрашивать, как там им, в другом мире, как Аркаша мой, помнит ли? Решила, что если опять встречу Тошу, то не буду ничего спрашивать. Доживу, узнаю. Не хотелось спускаться до банальностей. Ну, там, иные миры, параллельные реальности. В горах и в нашей жизни есть много такого, что словами не объяснишь. Ведь даже на простой вопрос: "Был ли Тоша тем самым Чёрным альпинистом?" - нет ответа. Вроде, да. Но ведь легенду эту рассказывали в горах задолго до его гибели.

***  ***  ***

Бом! Бом! Бом! Чистые звуки колокола на могиле альпиниста разносятся далеко по ущелью. Между альплагерями "Уллу-тау" и "Джайлык" в долине реки Адыр-су высится мемориальная скала. На ней таблички альпинистов и инструкторов, погибших в горах и просто умерших и погибших дома. Бывших альпинистов не бывает.

Мы собираемся каждый год восьмого августа возле этой скалы. Тут таблички с именами наших друзей и близких. Димка мой уже давно стал инструктором, мастером спорта. На этой скале есть табличка с именем его отца, которого не забывают друзья, хоть и погиб он не в горах. Кто может, кто помнит, все здесь, на этой поляне.

Много изменилось в нашей жизни за прошедшие годы. Разрушилась страна, в которой мы жили. На красавицу Уллу-тау, сияющую отвесной стеной и заснеженными склонами, запирающую выход из ущелья, запрещены восхождения. Закрыты для свободного прохождения многие маршруты и перевалы. Это всё территориальные вопросы между уже разными странами. Но осталось и удивительное. Всё так же, уже пятьдесят лет, выпускает группы на маршруты начальник учебной части Порохня Юрий Иванович и поддерживает связь с ними, а то и спасает Ким Андреевич Зайцев, со своим отрядом спасателей. И всё так же светятся, встречаясь взглядами, Юрий Иванович и Александра Васильевна, Юра и Саша. Шестьдесят лет вместе, в горах. Кто может так отплясывать на своей бриллиантовой свадьбе? Альпинисты!

Бом! Бом! Бом! Далеко разносятся звуки колокола в августовский день. Тошина и Лерина таблички рядом, хоть исчезли они в разное время.Тела их так и не были найдены. "Чьи-то вершины непокорённые. Чьи-то несбывшиеся мечты. Чьи-то невесты, не ставшие жёнами. Чьи-то сожжённые жизнью мосты".

Мы грустим, забывая о том, что мосты в другие миры не горят.
Каждый год, весной и осенью, в горах расцветают синие крокусы.