Раскаянье

 Он коснулся моего рукава:
 -Здравствуй! Не узнаёшь? Рядом жили.
 -А! Да. Узнал.Здравствуй,-  произнёс я, торопясь куда-то, машинально вглядываясь в постаревшее, изменённое временем лицо бывшего соседа. Не приходилось с ним,как говорится, ни в застолье быть, ни детей крестить. И тень досады наверное прозвучала  в моём голосе.Тороплюсь, мол. Но он не отпускал меня.
 - Знаешь, а у меня... вот девять дней,как... жену схоронил.  Бобылём остался... одним словом,- он жалко улыбнулся.
 -Как же так?- не сразу нашёлся я, не зная что сказать.- Прими моё сочувствие...Держись,- наконец отыскал   подходящее слово. Чем можно ещё подбодрить,когда торопишься, когда в делах, как в репьях...
 И вдруг, уже через час, когда спала запарка, вернулось в памяти потерянное, ещё не отошедшее от шока беды лицо бывшего соседа. Закаменелая боль была в нём. И цеплялся человек за жизнь, и рассказывал каждому встречному-поперечному беду свою: вот, один остался. Совсем один, несмотря на то, что и взрослые дети есть, и внуки. А он всё равно один.
 И какие там дела у меня были, куда я стремился , запаренный? Вот оно главное дело!  Выслушать человека, вернуть к живому: к проросшей траве, светлому солнцу, к ласковому ветру, к ощущению радости жизни, пока мы дышим и чувствуем. Нет, не нашёл времени на главное...