Печаль моя...

ПЕЧАЛЬ  МОЯ...

На фотографии: река Лозьва, селение Бурмантово Ивдельского района Свердловской области.

Северный Урал...  Край гор, озер, болот и рек.  Таёжный край. Край, облюбованный когда-то Гулагом для своих многочисленный лагерей и поселений, сейчас становится местом паломничества многочисленный туристических групп, туристов-одиночек и ...рыбаков. 
 
Кто из людей не стремится к тому, чтобы как можно больше видеть и знать? Кого не приводит в восторг встреча с новым краем, с новым незнакомым человеком? Конечно, для всех это нужно и важно, учителю — просто необходимо.

Мне посчастливилось побывать во многих местах Северного Урада. Это были наши старые седоголовые горы, озера, реки с красивейшими прибрежными лугами и скалами и, конечно же, в деревнях-поселках, которые еще пока держатся небольшим числом населения. Приходилось посещать места, где когда-то было поселение, стояли дома, жили и работали люди, а теперь от некогда оживленных мест остались только оплывшие следы бывших фундаментов домов, где сейчас буйствуют заросли крапивы, а в отдалении – брошенные и заросшие  холмики могил с покосившимися надгробными крестами с уже неразборчивыми надписями – вот всё, что осталось от кладбища, от поселка.

В поселках же, в которых народ  еще держится, много интересного можно увидеть и узнать от старожилов. Взору приглашенному в избу  страннику  предстает удивительное зрелище быта сельчанина-старожила.
    
Хозяева деревенских изб стараются не отставать от городского жителя. Телевизор, стиральная машина, холодильник, платяной шкаф, стеклянный сервант, уставленный   кофейным   и  чайным   сервизами, большими и малыми рюмками и фужерами - всё это есть во многих  домах.   Но кое-где в таёжных  деревушках встречаются дома, внутренняя обстановка которых потрясает воображение  прихожего. И чего только здесь нет!   Здесь и старинная русская  расписная  прялка, и  необыкновенный  по  форме   самовар. Здесь и иконы   разного письма, разных   времён. Здесь  и разрисованные с металлической  оковкой крестьянские сундуки и сундучки, стоящие друг   на друге.  Вдоль стен висят поразительные  по  выдумке резные деревянные шкафчики. Здесь же висят многочисленные рамки с пожелтевшими от времени фотокарточками родителей, других родственников и друзей.  Здесь, наконец, в изобилии старинная   русская одежда, праздничная и повседневная, женская и мужская. Она развешена по стенам, она в сундучках.   Порой   кажется,  что   находишься  в  этнографическом   музее,  до   предела  забитом   редчайшими   экспонатами.   
       
 ...Жаль, что домов с уникальной  утварью на Северном  Урале  с  каждым  годом   становится  всё меньше и меньше. Хозяева уходят в мир иной, а их потомство уже давно в  город  перебралось.  Быт    предков  для  потомства - это пережиток  прошлого, оно его не интересует. Хорошо, если  это  домашнее  искусство  в музей попадёт. Но в  большинстве  случаев  вещи  расходятся   по  рукам, а  то  и  вовсе  сжигаются    за   ненадобностью.   
Старики  умирают,  дома   заколачиваются,   деревня      забрасывается.  И сколько же  таких  деревень – поселений, приютившихся в свое время  на берегах   наших   рек, несущих    свои   быстрые      воды с  гор Седого Урала, потеряли мы, не сберегли?!   

Таких деревень – потерь на Северном Урале  много.  Очень много. Редко кто помнит сейчас, что на берегах Сосьвы и ее притоках когда-то были деревеньки Тренькино, Шегультан, Усть-Шегультан, Усть-Калья, Стрелебка и другие.

О деревне Тренькино, находившейся на берегу Сосьвы,  в наше время  разве  что Тренькинские скалы с большой  пещерой   напоминают. Бывшая прибрежная  таежная   деревенька, возникшая на месте стойбища крещеного вогула Тренькин, и лежавшая на пути к северным поселениям, сейчас заброшена,  а   скалы,  в    связи  с  прорытием   отводного канала,    остались в стороне от русла Сосьвы,  используемого  туристами   для  сплава. Старое русло осушилось, по нему сейчас свободно на легковой машине можно подъехать к самой скале. А когда-то я на лодке из реки прямо в пещеру попадал.

Сейчас на берегах Лозьвы в самом северном, Ивдельском,  районе Свердловской области затухает некогда многолюдная деревня      Юркино.  В ней остались только старики.

Горькая участь уже брошенных     поселений на этой реке   постигает   Ушму, где осталось несколько человек коренного населения, главное занятие которых — охота.  Оленеводством, былым занятием вогулов-манси, коренное население  не занимаются уже давно, ещё с советских времён. Главная  причина — разрушены традиционные места выпаса.

А ведь еще в  середине прошлого века через все речки-притоки Лозьвы до самого северного селения Свердловской области - Ушмы были мосты. И сейчас еще кое-где можно видеть остатки этих опор. Говорят, их сломали и сожгли люди, незаинтересованные в многочисленном посещении этих мест. 
На этой же реке на грани закрытия находится село Бурмантово. 

Печальна судьба еще одного бывшего селения манси на Лозьве – Вижая, сгоревшее в 2010 году от сильнейшего лесного пожара.  Вижай сгорел за 15 минут, жители едва успели убежать к самой реке. А ведь здесь до пожара еще была настоящая деревня манси со своими дворами, огородами, охотничьими и рыболовными промыслами. Сейчас, после пожара, предприимчивые дельцы пытаются реанимировать бывшее жилье коренного населения. Правда, ни о каком коренном населении у этих дельцов и дум нет. О себе эти алчные дельцы думают: уже построили несколько новых домиков рыболовной базы. Эта рыболовная база даже свои услуги уже  предлагает. И зимой, и летом здесь можно видеть много машин состоятельных приезжих рыбаков. База браконьеров, хищнически отлавливающих  запрещенной к отлову лозьвинских видов рыб тайменя и хариуса. База, где крутятся большие деньги.   А вокруг на многие километры тянутся  угрюмые обгорелые пейзажи. Лесу на восстановление потребуется еще с десяток, а то и больше, лет.  Злые языки утверждают, что и пожар-то был устроен, чтобы выжить местных манси, чтобы захватить рыбную территорию. И никакой Закон хапугам не Закон.
 
На грани исчезновения в верховьях Каквы  находится  поселок Каквинские Печи, славившийся    в свое время вкуснейшим хлебом, выпекавшимся местными мастерами – пекарями в печах с дровяным  отоплением.
 
Когда-то  на  левом  берегу  Каквы  уютно  располагалась небольшая  деревенька  «Каква».   Во второй  половине прошлого века ее жители потихоньку  стали перебираться  в соседние города, дома  оставались без хозяев и разбирались туристами и приезжими на дрова,  деревенька пустела.  Со  временем  от некогда большой и красивой деревни с  названием «Каква»  остался только один дом, в котором  доживали свой век приветливые  хозяева   Алексей Иванович и тётя Тася  Константиновы.
Туристы, сплавлявшиеся по реке, и редкие водители автомашин  часто останавливались у моста и  шли проведать пожилых людей, побеседовать с ними,   свежего молочка закупить.  Около   двух    десятков     лет старики жили одни. Несколько лет назад перестало биться сердце фронтовика-танкиста,  тётя Тася похоронила мужа, но переезжать к сыновьям   в  Карпинск отказалась, осталась одна жить в доме на  берегу  Каквы в окружении лесного соседства. Здесь,  наверное,  трудолюбивая и бесстрашная  тётя Тася (как ласково называли ее сплавлявшиеся туристы)  и встретила  бы свои  последние дни, но  неожиданно    вмешалась   сама судьба – стихия.  Весной 2008  года   вспыхнувший лесной пожар перекинулся  на ее подворье  и в одночасье  спалил   дом  тети Таси, оставив  от него только одни печные  трубы. По счастливой   случайности сама хозяйка  дома  не  пострадала.

Другие же деревни – поселения горная река Каква потеряла давно.   Только пожилые   люди помнят   еще  кордон-поселок Исаковский,  Башеневку, Галку, Шихан,   Полутовку,    полностью   исчезнувшие    деревни    нашей реки Каквы. 
   
Деревни исчезли, люди разъехались, а боль в их душах осталась... По чьему замыслу исчезли с лица земли целые деревни нашего района, зарастают огороды-поля бурьяном и лесом? А может быть, разрушение началось с того самого момента, когда перестали заботиться о далеких деревнях, о тех, кто там жил и растил детей, когда перестали ремонтировать дороги, закрыли школы, медпункты, фермы; припечатали деревню холодным словом «неперспективная»
Для кого были неперспективными Галка, Каква (на реке Каква), Усть-Калья, Усть-Шегультан (на реке Сосьва), Ушма, Вижай (на реке Лозьва) и десятки других деревень, разбросанных по Северному Уралу?  О какой перспективе шла речь? Фонтаны нефти в них никогда бы не забили, а вот люди жили бы и сегодня. Два с половиной века назад народ в тяжелейших климатических  условиях начал осваивать богатства недр нашей местности, поставлял империи медь, золото, платину, пушнину, лес, сам обеспечивал себя продуктами питания.  В лихие годы сталинских репрессий они справились и с лишениями долгого пути,  с непроходимой тайгой, с голодом и болезнями. Выстояли, укоренились. А вот против новых чиновника и системы устоять не смогли – не хватило сил.   
 
Трагедия тысячей деревень, незаметно стертых с земли и карты  необъятных просторов страны, заставляет неравнодушных людей собирать по крупицам память о них, о людях, которые в 20 веке своим самоотверженным трудом создавали нашу историю. Всё меняется в жизни людей, но память должна оставаться вечной. Наш долг проследить, по возможности, судьбы людские и сохранить для потомков память об исчезнувших деревнях, чтобы каждый житель этих деревень мог сказать: «Это моя малая родина». 
               
Да,  поистине, что имеем – не  храним,   потерявши - плачем. Бедная Русь,  многострадальная    Русь.  Когда  же ты, народ, чтить  память о предках своих будешь?  И когда свою  родословную   дальше   бабушек    и дедушек   знать и беречь будешь?

**********************