Лекс. Книга Кластера. Эпизод Первый. глава 17

Глава 17.

         Шатод-7. (40784-я периферия, 7-й под-под-нижней под-области, 14-й Основной Области, Верхнего Яруса Зеленой Зоны Миров)
    (30.01.012.г. К. Л.)

     Материк Тант. Юго-восточное побережье. Морской порт Рисшилт. (Начало Пути для Четвертой Империи.)
  Закусочная  “Три жемчужины”.


- Пива! Лучшего!

- Сию минуту.

           Официант принес три больших кружки янтарного напитка. Выставил их перед клиентами. Прорекламировал:
- Лучшее пиво в городе, господа. К пиву чего-нибудь желаете?

- Нет. У нас все есть.

    Тот удивился. Глянул пристально на пустой стол, думая что может чего и не заметил. Не нашел; поверхность держала на себе только кружки с пивом. Пару крошек, ещё… Встряхнулся, решив что может быть в сумках этих странных личностей все есть, что для пива нужно.

   Храмин вопросительно на него глянула своими глазищами. Повторила:
- У нас все есть. Можете идти. В случае надобности позовем.

- Хорошо.

   Убрался, оглядываясь изредка. Все в себя прийти не мог от такого взгляда.

         Петров радостно уцепился в кружку. Подразумевая порицание со стороны Хатзорга, отодвинулся, едва тот рот успел открыть. Заверил его:
- Я знаю, Хатзорг. Знаю. Но пивные дрожжи благотворно влияют на мой организм. Эта кружка – первая и последняя. Можешь мне поверить.

- Верю. – Страж не стал выговаривать. Да и не собирался, кружки-то три принесли, значит и опекаемого тоже учитывали при заказе. – Орешков хочешь?

- Откуда им взяться? Храмин же отказа…

Брюнетка достала из воздуха полную тарелку всяческих орехов. Поставила перед Петровым.
- Кушай, Алёшенька. Кушай. Не думай ни о чем.

- Хорошо.
  Наслышан о такой ее способности был. Поэтому не стал впадать в панику. Спросил:
- Что за мир? Вы ведь так мне и не сказали. Хотелось войны, а тут все сидят и мирно пиво пьют.

- Нормальный мир. Интересный.

- Будет тебе, Алёшенька, развлечение. Будет. – Храмин закурила. Сигарета – из воздуха. Огонь – тоже. Будто кто-то невидимый стоял рядом и подносил, по мере надобности. То закурить. То – подкурить.

- А в чем это развлечение состоит?

    Хатзорг тоже закурил. Но привычно. Достал из кармана сигарету. Подкурил от пальца. Поведал чуточку:
- Да нормальное развлечение, в принципе. Тебе понравится. Очень.

- Вот даже как. А подробнее?

Храмин достала из воздуха тарелку еще и с картофельными чипсами. Пододвинула:
- Ты кушай, Алёшенька. Не забивай голову. Время ты проведешь отлично. Можешь в этом не сомневаться.

- Сия таинственность нагоняет ужас неизвестности, знаете ли. – Петров уничтожил еще треть пива. – Не хотелось бы так. Мне доспехи оставят?

- Хатушка, молчи. Я сама ему расскажу.

- Ладно. – Хатзорг кивнул. – Уступаю это право тебе, Храмин.

 Она стряхнула пепел в воздух. Неопределенно пошевелив правой рукой, начала издалека:
- Ты, Алёшенька, уже почти мужчиной стал. Возмужал, подрос, окреп, поумнел. Драться научился. Топором сносно орудуешь. Вот тебе и предоставляется отличная возможность самому исследовать этот мир. Так сказать, побыть взрослым и самостоятельным. Полностью.
    Замолчала, наблюдая за реакцией Петрова.

Тот замер с занесенной кружкой, осмыслив. Опустил руку. Повторил беспокойство:
- Вот я и спрашиваю, Храмин, доспехи мне оставят?

- Какая же это самостоятельность, Алёшенька? В них – ты как в танке. Учись обходится приобретенными знаниями. Иначе так и не вырастешь воином. – брюнетка ушла от прямого ответа. – Учись думать головой, и действовать по обстоятельствам.

  Петров поковырялся в орехах, выбирая. Озвучил другое свое беспокойство:
- И надолго это затянется?

   Храмин улыбнулась обворожительно, сбивая с мыслей напрочь. Уловила в голосе опекаемого почти что готовое согласие. Продолжила:
- Тебе нужно дойти до города Муна. Только и всего.

- Этот город далеко?

- Не очень.

- Пешком, естественно?

- Можешь даже на коне. Если добудешь.

Петров посмотрел на входную дверь. На Храмин:
- Можно уже идти?

- Погоди, Алексей. – Страж копался в своем рюкзаке, что-то там выискивая. Поднял голову. – Сначала выслушай до конца.

- Ладно. – Петров кивнул. – Слушаю.

   Храмин теперь могла изложить основное. Сделала глоток. Затянулась. Продолжила:
- Материк, на побережье которого мы сейчас находимся, населяют очень красивые женщины…

- Я это заметил.

- Не перебивай, пожалуйста, Алёшенька. – Храмин выкинула окурок всё туда же. – Женщины здесь красивые. Почти что как я, красивые. А за океаном, на других материках, таких прелестей нету. И все мужчины этого мира, которые хотят заполучить сих красавиц в жены, приплывают сюда. И потом идут в город Муна. По пути их ожидают всяческие интересные испытания, и увлекательные препятствия. Так же им мешают Следящие Девы, контролирующие материк и процесс прохождения. Чуть-чуть опасностей встретишь…

 Хатзорг удивленно покосился на голубоглазую брюнетку, но ничего не стал говорить.

- Похоже немного на предыдущий мир. – Петров допил свое пиво. – Так?

- В общих чертах, Алёшенька. Здесь, только, не увозят красавиц к себе на родину, а остаются с ними. Живут, потом, счастливо.

- Значит я должен пройти до этого Муна?

- Да.

- И по пути могу делать все что хочу?

- Всё. Только с дороги не уходи далеко. Это единственное условие. Понимаешь меня?

- Вполне.

     Не пей Петров пиво, он бы отказался, используя любые доводы. Вплоть до шантажа информацией. Но он – выпил. Поэтому:
- Я согласен.
   Аж кулаком по столу стукнул, выражая решимость. Стал снимать доспехи, складывая на лавку.

  …Пьяный мозг радовался разудало, отметая крики и вопли “системы безопасности” прочь. Считал что вместе со своим носителем пройдет хоть на край миров. Пройдет с легкостью. Раз – два! И готово! И все самки-носители будут его носителя. Все!

  Петров разоблачился. Шмыгнул носом:
- Что теперь?

   Хатзорг перестал копаться в рюкзаке. Встал. Не обращая внимания на других посетителей закусочной, проверил экипировку, оставшуюся на опекаемом. Осмотрел оружие, пополнив обоймы. Проверил запасные. На ремень повесил новый нож, складной топорик, микролебедку, палатку, и аптечку. Подумав, нацепил еще и второй ремень. В карман положил десять золотых монет, местного производства, и карту маршрута. Сунул и двадцать презервативов, подмигнув. На Петрова одел прочный бронежилет, защищающий от вероятных стрел, копий, и прочего колюще-рубящего. Сверху набросил плащ-хамелеон, совсем как тот что дарил на день рождения. А на голову – водрузил настоящий боевой шлем, с радаром, ночным видением, прожекторами, и прочим полезным в пути.
   Напоследок – протянул торжественно короткоствольный автомат и запасной магазин к нему.

- Держи, Алексей. У тебя сто патронов. Экономь и не используй против людей.

- Что, звери есть?

- Есть немножко.

- Тем хуже для них. Справимся.

   Храмин пустила слезу. Пожелала, утираясь платочком из воздуха взятым:
- Удачи, Алёшенька.

Петров кивнул:
- Спасибо, Храмин.

    Хатзорг хлопнул его по плечу.
- Ну всё, Алексей. Перед тобой – путь полный неожиданностей. Он тебя укрепит, сделает намного опытнее, и воспитает воином. Иди. Будь мужиком.
 Страж погрозил пальцем наставительно:
- Деньги – на питание. Не вздумай пьянствовать.

- А в этом мире есть ломбарды?

- Только попробуй ограбь! Всё, иди...

- Хорошо.




 
- Надо было хоть танк выпросить небольшой… И-эх!

      Немного постояв и понаблюдав за портом, из которого только что вышел, Лёха пошел прямо по дороге. Пошел, не оглядываясь. Словно боялся дрогнуть и отступить назад, раздумавши. Хмель еще бродил в голове. Настроение делал отличным. Шагалось легко и непринужденно. Щебетали туземные птички, невидимые глазу. Ярко светило солнце, давая понять что погода отличная и не придется мокнуть под дождем и трястись от холода. Дул легкий ветерок, шевеля траву. Стрекотали насекомые. Приятно пахло летом. Петров встал на путь самостоятельности. Длинный путь разрушений, лишений, радостей, впечатлений, любви, и жизни. Прошло время неразумного пацана, который всего побаивался, прячась за Хатзорга и свои отговорки. Пришло время учебы на собственных ошибках. Время сбора опыта. Время ударов судьбы, пусть и начальных, сдерживаемых Стражами.

   Хатзорг шел чуть позади, невидимый. Храмин – превращала этот мир в неприступную крепость для внешних недоброжелателей. Каджин – прочесывала соседние миры на предмет следящих устройств, собираясь вновь вернуться к своим поклонникам в мир Тат-19 вскоре. Остальные Стражи отсутствовали, занимаясь личными делами. Мирок сей был еще похлеще предыдущего, если углядеть смешные стороны. Можно вполне натурально скончаться от приступов хохота, едва поймешь в чем тут дело. Любой, мало-мальски честолюбивый абориген, родом с четырех Империй если, всю свою сознательную жизнь стремился в город Муна. Готовился, тренировался, закалялся. Одиночки шли… Целые группы шли… Войска шли в этот таинственный город. Все мужики туда шли. Переплывали на материк Тант и шли… Доходили не все. Кто-то не выдерживал опасный для здоровья путь, сворачивая назад. Или вовсе погибая. Иные – сходили с ума, оставаясь бродить по Танту с глупой улыбкой на лице, умирая с голода все равно. Кто доходил до Муна – был счастлив; шел, гордый, на последнее испытание. Ну а до финала доходило еще меньше, приблизительно каждый двадцатый. Эти-то счастливчики и получали главный приз – право жить на Танте и выбрать себе жену, а то и нескольких. Любых, на которых глаз ляжет. Выбор был. Обитательницы Муна сравнивались красотой с богинями. Как телом, так и обликом. Счастливчик женился. Делал много детей. И жил припеваючи, окруженный лаской и заботой. Вот он – Естественный Отбор! Слегка извращенный, пусть, но не менее действенный и правильный. Именно поэтому и жили на материке Тант красивые и здоровые. И потомство имели такое же. Ну а кто не отважился идти дорогой опасностей – тот женился на уродках, у себя на родине, и, медленно угасал, все больше губя свои гены. У него рождались слабые больные дети, обреченные на серость, и нищету, дальнейшего существования. И у них было меньше шансов, выросши, дойти до таинственного и далекого Муна. Все опасности и трудности обеспечивали Следящие Девы. Небывало сильные и красивые дамочки, они словно для этого и были рождены. Строили козни вовсю и по всем дорогам. Подготавливали ловушки, избивали, отбирали пищу и воду, иногда и оружие даже. Конкретно мешали всем, кто стремился добраться до Муна. Порой и вовсе не пускали особо не понравившихся.
  Ходили слухи, что иногда обнаруживали бедолаг, с которых живьем содрана вся кожа. Даже четвертованных находили…

     Знай обо всем этом Петров – мигом бы назад попятился, обводя окрестности дулом автомата. Но он не знал. Спокойно шел по дороге, посвистывая, раздумывал, не остановиться ли в том лесу, что виднелся уже на горизонте, на отдых? Как ни как, прилично прошел уже от порта. Его и не видать  вовсе, позади.

  Негромко позвякивало оружие, вселяя уверенность. Сытый желудок давал силы. Выпитое пиво – смелость некоторую, что ли.
    Все хорошо. Все отлично. Все, как и должно быть.

     По карте, врученной Хатзоргом, в Муна следовало идти прямо и никуда не сворачивая через города Хартул, Осован, и Химерол. Прямо, прямо, прямо. Были еще и горы, впереди, и пустыня, и множество других малоприятных участочков. Приписочка, же, в углу карты, гласила: “следование обходными путями – карается немедленным и жутким наказанием.” Лёха это запомнил. Поэтому шагал прямо по дороге, как исполнительный и прилежный ученик. Настраивать шлем на поиск более удобных маршрутов не стал. Постеснялся. Если уж и взрослеть – то без поблажек к самому себе. В будущем стыдно станет. Дети собственные посмеиваться начнут, как расскажешь.
   Не знали Следящие Девы – кто по дороге вышагивает, приближаясь к первому лесу.
     Не знал Петров – кто в лесу засел.
      Обе стороны были спокойны.


                Лес приблизился, закрыв небо высокими деревьями. Навис, внушая уважение перед своей мрачностью и возрастом. Холодок по спине пустил, давая понять что в глубине водятся всякие ужасы, навроде воющих сейчас обитателей исконных, да скромно обрисованных Храмин каких-то Следящих Девок. Или Смотрящих, хрен поймешь.
  Пропустил Петрова внутрь, разглядев…

      Немного пройдя, Лёха остановился. Принял гранулу стимулятора, из подаренного Хатзоргом набора, чтобы прогнать остатки пивного хмеля. Сел, прислонившись спиной к дереву. Вытянул ноги.
- Что дальше?

   Оглядел мрачные, поросшие мхом, стволы деревьев, словно у них спрашивал. Прислушался к лесным звукам. Даже воздух носом втянул. Поёрзал, отодвинув мешающий автомат слегка в сторону.

  Постепенно пришла полная трезвость, принеся с собой сомнения относительно правильности поступка. А стоило ли вообще соглашаться на это мероприятие? Может, лучше было бы остаться вместе с Хатзоргом и Храмин? Наверняка придется не только мозги напрягать, пытаясь дойти до неведомого города Муна, но и всё остальное. И синяки будут, и раны, и лишения всяческие. Куда, блин, лезть без уютных доспехов-то? На голову приключений искать? Или на другую часть тела? То-то же…

 Сто патронов в автомате и шестьдесят в пистолетах – весьма скудно для такого рода прогулок в одиночестве. Тем более в противниках – неведомые и непонятные Следящие Девы. Их наверняка немало, раз контролируют целый материк. Не одна тысяча. Пусть половина даже и приставать не будет, но остальные – уж точно покоя не дадут. На всех пуль не хватит, ножи поломаются, топор иззубрится. А еще ведь и от диких зверей нужно обороняться, это тоже следует учитывать. От конкурентов, всяких. Хорошо что хоть шлем додумались вручить…

  Каджин учила думать головой. Хатзорг – сердцем. Интересно, а чем любит думать Храмин? Ладно, думай не думай, идти всё равно надо. Назад же не пойдешь, мужик ведь.

    Он встал на ноги. Поправил на себе одежду и бронежилет. Снял с пояса топор, решив экономить патроны на черный день. Взмахнул им, привыкая к рукояти. Проворчал:
- Пойдет. Двоих-троих можно уложить. А то и больше.

       Зашагал дальше, выйдя на дорогу.

   Следовало быть готовым к любым неожиданностям. Будь то звери дикие, волки, там, медведи, иль разбойники лихие, бородатые и до денег жадные. Будь то девки, эти, следящие, аль смотрящие. Идти надо не беззаботно, как прежде, а чуть медленнее. Чуть внимательнее. Чуть тише. Чуть подготовленнее ко всему. Ожидать, как учили, даже робота, вполне могущего выскочить из-за дерева. Ожидать, и быть готовым дать достойный отпор. Достойный и, по мере возможности, выводящий “подонка” из строя.

        … “Подонок” не заставил себя долго ждать. Скакнул из-за кустов, что-то закричав грозное. Словил удар ботинка в нос. Упал на дорогу, выронив свой “подонковский” меч. Не двигался…

   Петров опустил вытянутую конечность обратно на землю. Приподнял щиток, разглядывая нападавшего. Отступил тут же, едва рассмотрел. Выдохнул:
- Упс…

 Перед ним лежала потрясающей красоты девушка. Пусть и в латах легких, но очень красивая. Блондинка, к тому же. После напыщенных уродин предыдущей периферии, эта казалась богиней, несмотря даже на опухший и покрасневший нос.

 Нападавшая была в глубоком нокауте…

Лёха чуть топорик свой не выронил, от изумления. Но вспомнив, что она была с мечом и напала первой и без предупреждения, несколько оправдал свой поступок, успокоившись сам и успокоив совесть.
Мол; сама напоролась, я здесь не при чем. Следовало выйти спокойно, а не прыгать с диким криком.

       Поправив задравшуюся юбку незнакомки, поспешил спрятаться в кустах. Испытал желание понаблюдать за блондинкой, когда та очнется и встанет на ноги.

    Минут через десять она пошевелилась. Села прямо на дороге, обхватив голову руками. Успокаивала, видимо, посторонние шумы и пыталась наладить сбившийся “прицел”.
Кое-как придя в себя, огляделась. Встала.

- Что за придурок тут шел?! Сволочь!!! – донеслось до Петрова с дороги. – Поймаю, – яйца отрежу!!!

Лёха сдержал смешок, прикрыв рот рукой. Стал наблюдать.

  Блондинка, меж тем, подняла свой потерянный клинок. Сунула в ножны. Принялась ощупывать распухший нос. Тут же выругалась трёхэтажным матом, осознав что её красота надолго испорчена. Огласила лес обиженным визгом.

Отряхнувшись от пыли, побежала по дороге, видимо пытаясь догнать обидчика и наказать. Отомстить за подлый удар, испортивший практически самое ценное.

  Петров вышел из кустов. Посмотрел в том направлении, куда она убежала. Прислушался. И неторопливо двинулся дальше, на время превратившись в слух.

   Предосторожность себя оправдала уже через две минуты:
Та же самая девушка выскочила на дорогу в трех метрах впереди; видимо усвоила урок и поняла, что может опять получить в нос. С мечом наизготовку, медленно приближалась.
- Попался, ублюдок! – торжествовала. – Сейчас я тебе яйца от тела отделю!

Лёха остановился. Спросил:
- А вы кто?

- На колени!!! – была зла из-за своего распухшего носа. – Готовься умереть за оскорбление Следящей Девы!!! Придурок чёртов, нос мне сломал!!!

Петров отступил на шаг. Возразил:
- Надо было не выскакивать так внезапно. Я бы тогда разглядел и, не ударил бы столь очаровательную незнакомку.
Приложил руку к груди. Извинился:
- Простите меня за сей необдуманный поступок.

   На неё эти слова даже не подействовали; приближалась по-прежнему, готовая в любой момент атаковать.
- На колени, говорю! Перед тобой Следящая Дева!

   Распухший нос слегка кровоточил, придавая ей комичный вид. Плюс – сузившиеся глаза, да рот-ниточка.
Петров отступил ещё на шаг, всё пытаясь её разговорить:
- Мадам, вам не стоит быть столь злобной. Можно же…

 В этот момент она атаковала, с плеча рубанув перед собой. В удар вложила все силы.

Лёха осёкся, подныривая под меч. Оказавшись у неё за спиной, повалил лицом в пыль, скрутив руки как учили. Сел сверху, с облегчением продекламировав:
- Говорю же, не стоит быть столь враждебной по отношению ко мне. Можно гораздо спокойнее поступить, решив все мирным путем.

     Следящая Дева наелась песка и начала визжать, пытаясь освободиться. Ещё и повторно нос отбила, при падении… Лицо мигом покрылось грязью; кровь с песком-пылью.

 Лёха это заметил. Утер её рукавом, запрокинув голову.
- Подлец!!! Отпусти меня!!! – она заорала тут же. – Быстро отпусти меня!!! Да… Да как ты посмел?!

Петров пожал плечами. Поинтересовался спокойно:
- Мне что, следовало умереть от вашего меча?

- Да!

- Странно… А если я не хочу?

- Плевать!

- Тем более странно.

 Следящая дернулась всем телом. Поняла, что в мертвом захвате. Угрюмо буркнула:
- Пусти.

- Зачем?

- Пусти, говорю!

- Обещайте прекратить попытки нападения. Я вас отпущу.

  Блондинка высморкалась. Утерла нос о плечо, тут же сморщившись от боли. Шмыгнула пару раз. Согласилась с требованием Петрова:
- Отпусти. Я не буду на тебя нападать.

 Лёха встал с неё. Отошел на два шага назад, предварительно отшвырнув клинок ногой подальше.

Следящая Дева поднялась с дороги. Хмурая вся, и грязная. Покосилась на своё оружие, шмыгнув. Вопросила, сверля глазами:
- Ну и кто ты такой, стервец?

- Зовут меня Алексеем. – Петров поклонился. – Иду я в город Муна, ибо так хочет… Впрочем ладно, о товарищах  промолчу. Иду в город, короче. Что ещё хотите узнать?

- Хочу узнать, почему ударил меня в нос?

- Повторяю, это вышло случайно. – он развел руками. – Вы выскочили без предупреждения. Я и ударил, не рассмотрев вас. Все просто.

- А откуда ты? – она вытирала лицо от грязи и крови. – С какой Империи?

  Лёха не стал сочинять.
- Я не местный.

- Не поняла.

- С другого мира. Чего тут непонятного? – Петров улыбнулся. – Сюда попал для того, чтобы пройти это местное испытание.

  Та замерла, услышав про другой мир. Сплюнула в сердцах. Не в силах стоять, опустилась на дорогу. Пробормотала обреченно:
- На Странника нарвалась… Вот я дура… Вот дура… Учили же различать.

С убитым видом глянула на Петрова:
- Что, сразу не мог объяснить? Лечи теперь мой нос, Странник…



- Голову запрокинь, Хильда. Не шевелись.

Петров распаковал свою аптечку. Играл теперь в доктора. Лечил нос Следящей Девы, руководствуясь своими познаниями в области медицины.
Блондинка забыла об обиде. Подчинялась, понимая что вреда ей от этого не будет. Даже и не злилась на Петрова, так как сама не права была, напав на превосходящего по силе и опыту бойца. Мог ведь и убить, о Странниках всякие ужасы рассказывают.

 Лёха протер отбитое место обезболивающим и обеззараживающим раствором. Подождал с минуту. Затем придал носу прежнюю форму. Наложил регенерирующую мазь. Наложил сверху бинт. Закрепил всё пластырем. Осведомился:
- Дышать не трудно?

- Нет.

- Вечером снимешь. Постарайся дня два не трогать нос. Хорошо?

- Хорошо.
Она шмыгнула носом. Выдавила слова благодарности:
- Спасибо…Алексей…

Лёха кивнул. Упаковал аптечку, повесив её на ремень. Сказал:
- Думаю, не надо мне представляться Странником. Все будут отходить в стороны, пропуская. Никакого удовольствия от прохождения препятствия я не получу.
Сел на корточки, рядом. Попросил:
- Расскажи мне об Империях.

- Зачем тебе это?

- Надо. Назови, хотя бы город какой-нибудь. Что бы я мог выдавать его за место происхождения, при вопросах.

- Храмар… Оттуда часто мужики идут… А не боишься?

- Чего?

- Дальше проходить будет тяжелее. Тебя могут и в плен взять.

- Ну это вряд ли. – Лёха встал. – Ты не смотри, что я такой маленький. Кусаюсь я очень больно. Ладно, прости за твой отбитый нос, Хильда.

- Да я и сама сглупила. – она тоже встала. – Надо было действительно не выскакивать из укрытия перед тобой, а чуть раньше. Да и вообще не следовало на тебя нападать… Вы, Странники – весьма опасные бойцы. Деретесь без оружия, да молнии с неба пускаете. Одеты странно, к тому же…

Петров развел руками.
Мол; тогда я вообще ни при чем. Не стоило и извиняться.
  Вслух сказал другое:
- Ладно, пойду я дальше, Хильда. Может еще и увидимся.

- Там по дороге…

- Молчи, Хильда. Не надо выдавать своих. Мне не интересно будет, если станет известно все о ловушках.

- Но ты…

- Какое же это испытание, если я все знать буду? Вот-вот, Хильда. Правильно мыслишь. Лучше молчи.
  Петров еще раз поклонился и покинул Деву.

Хильда проводила его взглядом. Проворчала недовольно:
- Чего бродят? Чего ищут? Сидели бы в своих мирах спокойно, и не совались никуда.
   Вздохнув, побрела в лагерь. Следовало два дня никуда не ходить, и беречь нос.



            Петров выбрался на дорогу с новыми знаниями. Да и опыта, с уверенностью, прибавилось. Теперь представлял, что его ожидает в пути. Поэтому был готов. Готов ко всему. Всему, что ожидает на дороге. На дороге в город Муна. Странный, непонятный город, куда стремятся все. Там что, центральная площадь тонной мёда вымазана? Или миллиард золотых всем прошедшим дают? Чего там делать-то? Надо было подробнее расспросить Хильду об этом мутном городке, где не всё нормально.

Ладно, при случае у какой-нибудь расспросить можно, это не проблема. Главное – вперед. И плевать на то, что всего одиннадцать лет. Ко всему можно приспособиться. Абсолютно ко всему. Пусть даже девки сильны, многочисленны, и организованны, рожа их его не смутит. Будут огребать так, как если б были мужиками. Может, посильнее даже. Побольнее, да поизощреннее. Вот именно. Именно!

      В таких вот мыслях Петров и шагал по дороге. Получив новые сведения о противнике, распланировал всё. Даже средства борьбы.
 Хатзорг шел следом, радуясь что его труды не пропали даром; опекаемый действует правильно, осознавая свои действия, а не полагаясь на “авось”. Это – хорошее начало.




- Что-то мелковаты мужички пошли нынче. Хилеют, бедолаги… Хилеют…

     Дорогу внезапно перекрыли две Следящие Девы. Две красавицы, коих и бить-то жалко. Блондинка и брюнетка. Как красное и черное. Вернее Красное и Синее. Как две противоположности. Как Добро и Зло.

Петров мигом ощутил, как ширинка поднимается… Было отчего подниматься; дамочки носили наряд очень похожий на “бикини”, и поражали красотой своих форм. После некрасивых миров – особенно это ощущаешь.
При взгляде на них – руки сами собой опускались, отдавая твердость мышц другой конечности тела, что ниже растёт. Растёт, етиху медь! Растёт!

Девы вооружены были длинными тонкими копьями, ничуть не нарушающими общую картину. В сравнение можно привести некоторый, всем известный, металлический шест в стрип-барах…

 Загорелые тела. Подтянутые и стройные тела. Ни грамма жира. Пышные волосы, наверняка каждый  божий день обмываемые. Свобода и независимость на лицах. Гордая осанка, как у королев. Зрелище, достойное лечь на полотна художников. Не иначе. Такими любоваться надо, а не бить их.

     Петров усмирил кое-как чувства. Вытащил демонстративно топорик, показывая что ему плевать на всякие, там, копья и, местные идиотские правила.

 Сей жест насторожил красавиц.
   Одна, что в синем бикини, усмехнулась надменно:
- Гляди-ка, дохлячок силами меряться собрался. Храбр, однако!

- Я эту мелкую “храбрость” на свое копье сейчас насажу. – пообещала вторая. – В лагере выставлю, как экспонат.

    Лёха размял шею. Попрыгал на месте. Подзадорил:
- Ну давай, любительница экспонатов, попробуй!
  Посмеялся еще, что бы разозлить основательно. Замер, ожидая нападения.

Оно не замедлило последовать.
    Вторая, в красном которая, взвизгнула и пропорола воздух копьем, целясь в грудь наглеца.

Петров легко уклонился. Ухватившись за копье, потянул на себя довольно резко, увлекая и атаковавшую.

           …Армейский ботинок испортил второй нос за этот день…

  Но на этот раз Петров знал куда бьёт. Намеренно ударил. Специально. Даже, практически, никаких угрызений совести не испытал. Каджин – гораздо красивее этих, но тоже приходилось бить, так как выхода не было.

  Отшвырнул копье в сторону. Сунул топорик за пояс, перешагивая через потерявшую сознание Деву Следящую. Направился ко второй. Молчал.

   Невозмутимый черный шлем без глазных прорезей, да спокойствие коротышки при атаке, заставили оставшуюся Деву отступить назад на два шага. Она закрылась копьем, ухватив его наподобие боевого шеста. Не хотела, видимо, также получить в нос. Глядела исподлобья на противника.

      Каджин объясняла Петрову и такой случай. Он хорошо усваивал её уроки.
Подошел близко, не снижая скорости. Изобразил, что сейчас пнёт ногой… А сам подпрыгнул, и… и… И в нос, кулаком…

   Дева, пока ставила блок на ногу, отвлеклась… Потом у неё в глазах ярко полыхнула вспышка. Она выронила копьё и осела на землю, мало что понимая в происходящем. Держалась за отбитый нос, и вытирала слезы жуткой и острой боли.
  Когда же проморгалась и стала нормально соображать, наглеца на дороге не было…



           Петров и не ожидал, что так легко удастся завалить двух высоких противниц. Но радоваться не спешил, понимая что ему повезло. Осознавал также и то, что его можно легко вывести из строя любым более-менее сильным ударом. Пусть на нем шлем и бронежилет, но руки и ноги открыты. Любое ранение мигом даст о себе знать. Да и сил – не так уж много. Другое дело – доспехи. Но их, на данный момент, просто нету. Надо и это учитывать.

     Поэтому решил не рисковать, а устраиваться на ночлег. Тем более, что солнце уже садилось
Выбрал густую поросль каких-то кустов. Проверил со всех сторон – не видно ли его будет. И только потом, натаскав листьев и веток, укрылся маскировочным плащом. Настроив радар шлема на двадцать метров слежения, спокойно завалился спать. Спать, набираться сил, отдыхать.

    Ночь прошла спокойно. Не считая того, что ближе к полуночи сон Петрова решил потревожить местный хищник, вышедший на охоту.
Радар мгновенно разбудил “добычу”. Она встала и угробила “охотника” выстрелом в морду. Легла спать дальше, жалея об истраченном патроне.



Утро встало и рассмотрело в подробностях наглого ночного хищника; нечто очень похожее на волка, только без хвоста и меньших размеров. Плюс – раздвоенные копыта.

 Если копыта – значит кабан. Но с рожей волка. Или волк, но с телом кабана. Хм… Мутант, однако. А мутанты не съедобны даже в голодный год. Ибо съешь кусочек, даже в уксусе отмоченный и хорошо прожаренный, точно таким же можешь стать вполне. За какие-то сутки, причем. Лучше не трогать.

    Петров поразглядывал зверушку с минуту. Пнул пару раз. Потерял к ней интерес, после.
Собравшись, позавтракал мясом и хлебом, купленными в порту на одну золотую монету. Того что осталось, вполне хватало ещё и на ужин. Запил съеденное водой из фляжки.
   Обоссал мертвую зверушку, похохатывая.
Уничтожив следы своего присутствия, как учили, вышел на дорогу.

                Каджин целых два дня втолковывала, что по враждебной территории следует ходить осмотрительно. Следует глядеть под ноги, так как там может оказаться все, вплоть до мины противопехотной. Ловушки всяческие, ямы с кольями, особенно в примитивных мирах. Даже ядовитые змеи могут засесть в траве, не говоря уже об отравленных иглах и шипах. Всякое можно повстречать. Растяжки – особенно страшны. Может прогреметь взрыв. Может снести бревном. Может камнем придавить. А может и в другой мир швырнуть. Чего только не учудят, используя принцип этой самой растяжки.
 Неосмотрительность, в итоге, легко прервет жизнь. Надо смотреть под ноги. Но и про стороны не забывать.

      Петров так и делал. Делал с упорством. Игнорируя лень и болтовню интуиции. Шел, неспеша, осматривая дорогу и прислушиваясь.
 Наткнувшись на протянутую через дорогу веревочку, остановился. Проверив концы веревки с обоих краев, довольно скоро обнаружил весьма хитрую ловушку:

Стоило дернуть – снесло бы длинным бревном, утыканным острыми колышками. Снесло бы даже всадника, не говоря уже о пешем. Навсегда.
- Слишком уж всё открыто. – он вышел на дорогу. – Или ловушка одна. Или “ловцы” – чайники в этих делах.

Сняв с пояса микролебёдку, зацепил веревочку крюком. И, отойдя метров сорок назад, для надежности, дёрнул.

  …На дорогу упало пять ловчих сетей. Хватая воздух, поднимались вверх со своей добычей. Пролетело три, а не одно, бревна с кольями. Мелькнуло с десяток стрел, копий, и прочей дряни острой…

     Ловушка была рассчитана на целый отряд.

Озадаченный Петров смотал трос. Двинулся вперед еще осторожнее, ожидая чего угодно. Включил радар, не надеясь на глаза более… И правильно сделал: дальше по дороге располагалось пять замаскированных ям с кольями на дне. Глубоких ям. С острыми кольями.
Лёха испытал внезапное и острое желание покинуть этот дикий ненормальный мирок к чертям собачим. И никогда больше не возвращаться сюда. Ни за какие коврижки. Ни за какие миллиарды. Ни за какие дворцы.
Сойдя с дороги, сел на пенек и стал приводить нервы в порядок. Положил автомат на колени, сняв его со спины, на всякий случай.

     И на кой черт согласился? По пьяной лавочке нельзя дела делать. Так ведь можно и жизнь потерять, с легкостью. Раз – и всё… Приплыл. Нашастался по перифериям, в поисках неизвестно чего. Подохнешь беззвестно на дне завалящей ловчей ямы. Разве к этому стремиться надо? Нет, не к этому. Подыхать, так за штурвалом корабля в кластерной битве, а не в глухой, богами забытой, периферии по дороге в ненужный городишко Муна. Ну и название, однако… Что там интересного такого? Почему туда все лезут? И почему им мешают? Нахрена эти ямы? Перенаселение что ли? Нет, вроде, не похоже. А что тогда?

   Встав на ноги, Петров сплюнул. Повесил автомат за спину. Вздохнул:
- Ну если в этом чертовом Муна дрянь какая-нибудь, тогда пусть Хатзорг на меня не обижается. Я ему устрою…

   Обойдя ужасные ямы сбоку, вышел на дорогу. Но на этот раз с длинной палкой, которой тыкал впереди себя, упреждая всяческие опасные неожиданности.

           Через пять минут радар показал три теплокровных объекта, засевших с правого края. Ям и ловушек не наблюдалось, дорога была ровной, без сюрпризов.
 Петров откинул палку. Отключил радар, чтобы не мешал обзору. Осторожно двинулся посреди дороги, дабы не показывать Девам, что обнаружил их.


    “Засада” выскочила из “укрытия”.
- Лучницы, медь вашу. – Петров с тоской вспомнил защищенность доспехов. Был бы в них – только посмеивался бы. А сейчас вынужден был думать. – Почему мне так не везет?

     Девы рассредоточились. Одна присела на корточки, вытянув вбок левую ногу. Вторая прикрылась стволом дерева. Третья, видимо старшая, встала напротив. Решила, похоже, задать пару вопросов.

При взгляде на них, можно сказать что так мастера делают. Относятся к противнику со всей серьёзностью. Не смотрят, что он в руках лук не держит, иль иное стрелково-примитивное оружие. Если до сих пор добрался и не хромает, мол, значит – тот еще “фрукт”. Можно ожидать все что угодно.

     Петров остановился. Отстегнул ремешок правой кобуры на всякий случай. Ждал, не решаясь заговорить первым.

Старшая стрелковой группы спросила серьёзным тоном:
- Откуда путь держишь?

- Храмар. – Лёха вспомнил название города, что выведал у Хильды. – Оттуда топаю.

- Когда вышел из порта Рисшилт? – последовал другой вопрос.

- Вчера.

    Она подумала немного. Продолжила:
- Почему без меча?

- Топор у меня. – Лёха пошевелил оружием, заткнутым за пояс.

- Покажи лицо.

   Петров недовольно поднял щиток. Чувствовал себя как на выставке, перед этими тремя. Вопросики всякие, взгляды недовольные, тон… По носу бы настучать за такое обращение.

Опустил щиток, едва старшая “снайперш” перестала вглядываться.
- Есть деньги, чтобы за проход заплатить?

- Есть. – Лёха удивился, но ответил. Спросил сразу же. – А сколько стоит билет?

    Та наморщила лоб. Выдала цену:
- Двадцать золотых монет.

Петров икнул от такой наглости.
- У меня только девять золотых. Не хватает… Придется с вами драться.

 Лучницы рассмеялись при этих словах. Вновь стали серьезными, уже через пару мгновений.
- Иди за деньгами, храбрец низкорослый. – старшая жестом показала, чтобы Петров повернул назад в порт. – Как принесешь, так и пропустим.

- Другого выхода нет?  - Лёха даже не дернулся.

- Есть.

- И какой?

- Удовлетвори нас всех троих. По-мужски.

     Петров призадумался.
             Троих… Троих? Хм… Троих?!... Не, не смогу.

- Вы, конечно, мне нравитесь, но сил у меня столько нету… - говорил искренне. – Извините, но этот вариант не подходит, как и первый. Тем более, силы надо экономить.

  Старшая приподняла удивленно бровь.
- Как же ты собрался идти в Муна, если не можешь удовлетворить хотя бы троих? Тебя же на испытаниях не пропустят.

Петров почесал подбородок, задумавшись.
- Мне только до города надо. Там-то моё путешествие и закончится.

   Ответом еще больше удивил старшую стрелометательницу. Она поморщилась, думая что ослышалась. Уточнила:
- А зачем ты туда идешь? Разве не затем, чтобы, пройдя все испытания, взять себе красавицу в жены и, жить на Танте остаток жизни.

- Нет. Не за этим.

- Не поняла.

- Я иду туда, чтобы пройти все препятствия по дороге. Развлекаюсь я так. – Петров развел руками. – Мне жена не нужна. Мне только  двенадцатый год идёт. Брак – удовольствие для взрослых. А мне еще подрасти надо немного.

   Остальные две вышли на дорогу, опустив луки. Почёсывали затылки.
Старшая сплюнула, нахмурившись. Проворчала:
- В наши края вновь забрел Странник, девочки.

Глянула на Петрова:
- И чего вам, дуракам, в своих мирах не сидится?

- Сама ты дура. – Лёха не замедлил с ответной грубостью. – Тебе-то чего тут надо? Над путниками поиздеваться? Побить да поунижать?

- Не груби, Странник. Ты не в своем мире, и не осуждай этот. Понял?

- Ты первая начала.

   Старшая сплюнула вновь. Всплеснула руками:
- Ну извини тогда, если обидела.   
   Подобрев немножко:
- Устал, поди? Есть хочешь, наверное?

- Я выспался и сыт. Спасибо.

- Что-то не видать у тебя поклажи. И коня не имеешь. Второй день на ногах, а говоришь что не устал. – старшая улыбнулась. – Пойдем в наш лагерь, мы тебе расскажем чего-нибудь, двоих девок наших вылечишь, которым вчера носы разбил. Покормим, наконец. Отдохнешь, хоть.

- Ваши вчера первыми напали. Я не виноват. – Лёха сделал неопределенный жест рукой. – Оскорбляли, к тому же.

- Да мы уж поняли. Ну что, идешь с нами?

- Нет. – Лёха сам был хитрецом. Не позволял себя обманывать. Подстраховался на всякий случай. – В ваш лагерь я не пойду. Отходите в сторону, если больше не о чем говорить. Я пойду дальше.

- О, да ты у нас недоверчивый! Боишься что мы тебя схватим и мучить будем? Ты же ребенок. – старшая совсем раздобрела. – У меня сын на два года старше тебя. Пойдем, расскажем тебе о ловушках, что дальше по дороге расположены. Вкусной похлёбкой накормим, кстати. Мальтия оленя подстрелила вчера.

- Я не голоден. И сам в состоянии подстрелить любого оленя.    

- Девочки, поймайте ребенка. Надо его накормить и спать уложить. Иначе из сил выбьется, и диким зверям на обед попадет. Второй день, ведь, по лесу шастает.

      Те убрали оружие за спину. Стали приближаться.
 Петров выхватил топорик, собираясь сбить с них доброжелательность. Встал в стойку, если произведенная демонстрация не поможет.

  Они замедлили шаги. Левая удивилась:
- Мы же тебе добра хотим, молодой Странник. А ты на нас оружие поднимаешь. Нельзя так.

- Да. Не дело это. – согласилась с ней вторая.

  Петров отступил на шаг. Предупредил:
- Ударю. Принимайте это во внимание, дамочки. Шутить и слов на ветер бросать не стану. Могу и убить.

- Топориком? Мальчик, хватит уже угрожать. Мы вот тебя сейчас стрелами истыкаем, и ничего ты не сможешь нам сделать. Думаешь, охота брать на себя кровь малолетнего?

     Петров еще на шаг отступил.
- Пусть мне и лет мало, но на эту дорогу я вступил осознанно. Хочу стать воином. А вы – пытаетесь проявлять ко мне жалость. Какие же вы Девы Следящие? Вы должны быть равнодушными и жестокими. И одинаково относиться ко всем, кто идет по этой дороге. Будь то мужик с Империи, или пацан одиннадцатилетний с другого мира.

- Мы тебя тогда стрелами сейчас утыкаем, раз так горишь желанием пройти различные испытания наравне со взрослыми мужиками. Будешь как ёжик.

- Пойдем в наш лагерь лучше. Выспишься, отдохнешь, покушаешь. А завтра пойдешь дальше. Свежий и бодрый.

- Буду я еще время терять. Я встал пару часов назад, вполне выспавшись. Позавтракал.

Удивились:
- Где же ты спал?

- В лесу.

- В лесу?! Тут же полно хищников! Те же демоны, гроза округи…

Одна не поверила.
- Да врет он. Его бы съели уже.

- Я сам пострашнее любого хищника. Если не оставите меня в покое – легко в этом убедитесь.

- Нас трое, а ты – один.

- Плевать. Оставьте меня в покое… Иначе ударю… Да-да, топориком!

      Они продолжали идти на него, мало обращая внимания на угрозы. Лёха продолжал отступать.
Наконец, правой надоело терпеть. Она быстро шагнула вперед и схватила Петрова за руку, в которой был топорик. Тот, как учили, перехватил её руку. Поднырнул под настырную Деву и, подножкой свалил её на землю.

Вторая только рот открывала, а Петров, убрав топорик за пояс, бросил её на первую через бедро.

   Отошел на три шага в бок. Следя краем глаза за третьей, дальней, проговорил наставительно:
- В следующий раз – ударю в нос. Запомните.

      Третья подбежала уже. Попыталась схватить Петрова, но тот вывернулся и оказался у нее за спиной. Наступил ногой под колено, заставив опуститься.

 Проговорил:
- Хоть я и маленький, но вас троих уложу.

    Отступил на три шага. Замер.
Следящие Девы, те две, первые, поднялись на ноги. Отряхивались.

Старшая встала с колена. Заявила:
- Чертовы Странники! Почему вы всегда деретесь подло? Ужимки, увороты, подножки. Гадство! Вы не мужики! Надо бить руками, а не валить в грязь… тьфу! Пыль, то есть.

     Лёха усмехнулся:
- Могу и ударить. Только зачем? Женщин бить нельзя… Их беречь надо. Лелеять, уважать, любить.

- Ха! В пыль повалил, испачкал всю, а потом о любви заявляет! – возмутилась другая. – Это подло!

- Не лезьте ко мне. Я же сказал, что не хочу идти в ваш лагерь. – возразил Петров. – А будете ещё приставать – наставлю синяков.

- Это каким же образом? Опять в пыль свалишь?

  Лёха нахмурился. Указал на неё пальцем:
- И в пыль тоже полетишь. С носом распухшим.

- Не верю. – она шагнула вперед. – Не ве…

  …Рухнула на колени, хватая ртом воздух; Петров “потревожил” её солнечное сплетение, как учили…

Выпрямился. Взял её за волосы и потянул на себя, роняя в пыль.
- Ладно. Нос разбивать не буду…

  Оставшиеся взвизгнули и бросились на него, собираясь избить и затоптать, не взирая на возраст.

Лёха отскочил в сторону, пропуская их. Чисто автоматически ударил ближайшую в печень. А когда она рухнула на дорогу, использовал её как подставку, чтобы достать третью…

    Отошел вновь, от корчившихся, на три шага.
- Я предупреждал. Вы не верили.

     Говорить лучницы не могли. Для этого требовалось сначала вздохнуть и унять жуткую боль.
           После такого обращения Петрова ждали только свистящие и разящие стрелы. Он это понял. И принял все меры предосторожности.
Достал нож и испортил луки, разрезав тетиву на каждом…
- Уж извините меня, Девы, но я вас предупреждал.
   Развернулся и скрылся в лесу.





        Хатзоргу оставалось только аплодировать. Он чуть слезы счастья не лил, наблюдая за действиями опекаемого. Все ждал Храмин, собираясь поделиться с ней впечатлениями за последние два дня. А Петров, спустя полчаса движения по лесу, вновь выбрался на дорогу. Включил радар и, как раньше, зашагал спокойно дальше. Радар помогал отыскивать ловушки и обходить их стороной.
     Похождения его привели вот к чему:

  Ближе к вечеру, юного хама и унижателя достоинств Следящих Дев, нагнал отряд всадниц. Девки разразились воинственными воплями, завидя цель. Пришпорили коней, вытаскивая мечи…

    Петров опешил, разглядывая их. Сообразив, ломанулся в лес с дороги. На бегу вытаскивая автомат, тоже собрался убивать. Если, конечно, не отстанут. Судя по их виду, одноразовой погоней ограничиваться не собирались. Прямо жаждали расправы.
   Девки  спешились в том месте, где малолетний стервец забежал в лес. Растянулись цепью подлиннее. И пошли искать, с мечами наголо. Ругались.

       Партизанской борьбе под сенью лесов Петрова не учили… Поэтому он, как олень, извиняюсь за сравнение, мчался вдоль дороги, мало заботясь о чести Воина Всех Миров и Народов. Намотал ремень автомата на руку, чтобы не потерять, и бежал, бежал, бежал.

 Успев проскочить край цепи, сел в кустах и накрылся плащом, с головой. Стал похож на окружающий пейзаж. Принялся ждать, пока Девы не разбредутся по лесу. Дождавшись, подобрался к дороге поближе. Следовало, пользуясь моментом, раздобыть себе средство передвижения. Желательно копытное.
   Выглянул:

  Помимо лошадей, на дороге остались еще и две Следящие Девы. Остались в качестве охраны. А это уже проблема. Начнут еще на помощь звать, не успеешь из леса показаться. Сидели в седлах и просматривали дорогу. Негромко переговаривались между собой. У одной был лук. У другой – копье.

  Тут Петрова осенило.

      …Изобразив жутко раненного человека, пополз через дорогу. Стонал, для пущей убедительности…

Мол; пощадите, я ранен. Дайте уползти.

  Его тут же заметили. Ушедших в лес звать не стали, так как поняли, что и сами справятся. Странник, хоть и опасен, но раненный – не опаснее других. Связать, да к седлу примотать. Ждать остальных, все равно всех сейчас не докричишься.

  Посмеиваясь, спешились, и потирая руки, покинули пост. Подошли. Даже оружия не взяли.
- Попался, подонок! Скоро с тебя кожу снимать будем.

    Переглянулись, злорадно ухмыляясь. Глянули на лежащего.
Но тот почему-то стоял…

   Петров повалил их, растерявшихся, двумя точными ударами в сплетение. Орать и призывать на помощь они теперь не могли; тихо повизгивали и пытались вздохнуть.

 Обойдя кругом, остановился. И, скрипя сердцем, стукнул каждой по затылку обухом топорика.
Пошел выбирать себе лошадь, пожрать чего-нибудь, и оружие.

    …Ускакал втихаря, посмеиваясь. Вдобавок у всех седел крепления перерезал, предотвратив погоню заранее…
             Хатзоргу пришлось бежать.



Девы выбрались из леса, вскоре, уставшие и злые. Даже следов, что удивительно, не нашли. Будто бы Странник ногами земли не касался, когда убегал. Или это вообще привидение было. Разозлились еще больше, завидя что натворил малолетний подонок. Матерились нещадно, пытаясь восстановить испорченную упряжь.

  Приведя в чувство двух охранниц, узнали как тот смог их обмануть. Подивились примененной хитрости. Вновь ругались.
 Поклялись всем скопом, что устроют на наглого Странника Большую Охоту. Из сил выбьются, но устроют. И плевать что ему одиннадцать лет всего. В таком возрасте – дома сидят, и в школу ходят. А не шастают по Танту, калеча Следящих Дев. А то, что ему одиннадцать – от этого еще обиднее!

Дескать; Нас, могучих и красивых, обманул какой-то мальчишка! Причем, восьмерых умудрился избить весьма извращенно и жестоко! Следящих Дев вообще бить нельзя!!!
    Порвать подонка!!! На части!!! Четвертовать!!! Кожу с живого снять!!! Чтоб он демонам лесным на обед попался!!!
Побрели до лагеря пешком, ведя лошадей на поводу. Ворчали, и придумывали способ казни пострашнее.



А Петров стрелой несся по дороге, пользуясь радаром для обнаружения ловушек. Вовремя их избегал. Если выскакивали Девы, направлял лошадь прямо на них. В спину летели стрелы, но пробить бронежилет они не могли. Торчали, цепляясь за плащ, делая Петрова действительно похожим на ёжика.


    Когда стемнело полностью – свернул в лес. Ломиться по ночной дороге – не слишком уж такая, и, необходимость. Надо и спать иногда, тем более сегодня день тяжелый выпал. И побегать пришлось, и руками помахать, и в седле потрястись. Кулак, вот, еще отбил, попал, похоже, в медальон.


  Копытное средство передвижения пришлось отпустить домой; могло выдать дислокацию своим ржанием. Да и зверушек ночных, нежеланных, привлечь тоже. Вдруг большая прибежит? Отстреливайся потом, патроны расходуй. Они и для другого пригодятся.
 Лошадь, получив свободу, ломанулась к хозяйке особо не раздумывая. Что и было нужно.

   Петров отошел далеко в лес. Километра на два, наверное. Развел костер, предварительно возведя со стороны дороги стену из веток и прочей дряни, стремясь упредить обнаружение. Уселся подобнее, и, сняв плащ и бронежилет, начал вытаскивать засевшие там стрелы. Вспоминал Дев нехорошим словом, заодно.

 Поужинав отобранными у Дев продуктами, и соблюдя все предосторожности, завалился спать. Сегодня он устал. Организм должен отдыхать. Не железный.

     Ночь прошла на удивление спокойно. Будто уважала малолетнего пацана, на которого устроили Большую Охоту десятки разъяренных Дев. Который так вымотался, что уснул едва лёг. Который… Впрочем, ладно.



             
            Утром Петров был свежим как только что сорванный зеленый огурец. Даже небольшую зарядку сделал. Вновь развел костер, на старых углях. Подогрел завтрак. Поел. Замудрил себе нечто вроде чая, использовав несколько листьев, пару ягод, и развинченную фляжку. Попил, морщась поначалу. Помечтал о пиве, и обществе Каджин.
Собрался и затушил костер.

    Вернувшись к дороге, удобно устроился в кустах и стал наблюдать за вероятным розыском. Следовало принимать во внимание, что Девы наверняка рассердились за избитых подруг и за испорченные седла. И наверняка домой пешком топали. Как бы не сплоховать, в следующий раз. Могут, ведь и ранить. Одной стрелы достаточно для взятия в плен. Обещали, кстати, кожу с живого снять. Это до избиения было. А что ожидает теперь? Повешение, через утопление? Или – шкуру на барабан? Неизвестно…

   Лёха вздохнул горестно. Решил еще подождать немного. Послушать. Наверняка Следящие Девы рано не встают. А судя по внутренним часам, сейчас раннее утро. Пока доедут… Пока район поисков определят… Ближе к обеду, возможно и появятся. Это не считая тех, что в лесу ночевали, на своих местах. Да чего гадать? Так можно и весь день в кустах сидеть!
Петров выбрался на дорогу. Включил радар шлема на полную мощность. Прислушался. Повертел головой.
   И только уверившись в полной безопасности и тишине, пошел дальше…



Где-то через час кусты колыхнулись, выпуская двоих. Двоих мужиков.
Они заметили товарища по несчастью и вышли поздороваться и поболтать. Новостями поделиться, если таковые имеются.

   Но Петров не стал к ним подходить. Обошел стороной, не особо им доверяя. Молчал.
Мужики, было, звали его, но он не поддался. Отрицательно качал головой, держа топорик наготове. Вдруг у них на уме что-то нехорошее? Вдруг им плащ-хамелеон понравился? Да и меч, кстати, у баб который отобрал, любому ценителю старины понравится, не говоря уже об аборигенах.

   Те вскоре потеряли к Петрову интерес.  Из-за того, что на дороге показался очень крупный отряд Следящих Дев. Мужики мигом бросились бежать. То же самое сделал и Петров, так как знал что это по его душу скачут. И по душу, и по шкуру. И, как первая обещала, по яйца…
  Заскочил в лес, кляня себя за неосмотрительность, и побежал в противоположном направлении, нежели вчера.

      Дев Следящих было больше в два раза. Все в касках, полных латах, при оружии. Цепь – длиннее. Намерения – серьёзней. Очень быстро спешились и растянулись по дороге. Вытащили дружно мечи, заорав что-то грозное. И – бегом в лес, на поиски наглого малолетки. Судя по всему – живое состояние мало интересовало. Мог сойти и труп.

   Петров не стал стремиться проскочить край цепи. Поняв что не успеет, просто сел в небольшие кусты и накрылся плащом, слившись с поверхностью. Включив тепловой обзор, следил за силуэтами Дев, рыскающих по лесу; те быстро продвигались, ошибочно полагая что Странник, сука подлая, убежал вглубь. Прошли мимо его кустов, даже не глянув.

- Хорошо что хоть собак не взяли, хреново пришлось бы… - Петров вздохнул и пополз к дороге, собираясь раздобыть еще одну лошадь. – Когда же все это кончится…

       Оказалось, что лошадей охраняет целых десять Дев. Не как вчера. Настороженно прохаживались по дороге, внимательно осматривая лес. Остерегались, видать, очередной хитрости от Странника. На этот раз, как ни мудри, угнать копытное не выйдет. Если только перестрелять всех?

  Лёха отказался от этой идеи, вспомнив наставления Хатзорга. Да и патроны пожалел, решив что лошадь, даже самая быстрая, не стоит десяти пуль. Да и лишние убийства ни к чему.
  Уселся в кустах, ожидая пока девки выйдут из леса.

      Часа через два они появились. Растрепанные, злые, отчаявшиеся, нервные. Поймали, оказывается, тех двоих мужиков, что убегали вместе с Петровым. Бросили их на дорогу, не церемонясь.

 Принялись избивать бедолаг, вымещая на них всю злость, которую берегли для Странника. Закончив избиение, связали и бросили.
Мол; валяйтесь, мы другого ищем…

   Посовещавшись, стали прочесывать лес на лошадях. Упорно разыскивали Петрова, не теряя надежды. Ругались нещадно и обещали кары ужасные на каждый сантиметр наглого тела. Как вместе, так и в порядке очередности.
       Лёха посмеивался, слушая их. Решил пока не высовываться. Вдруг, сучки, хитрость какую затеяли, вроде засады?
Высунешься – тут же будешь обнаружен. Придется стрелять, бегать, хитрить и драться. Лучше уж подождать часок-другой, чем дергаться попусту.

     …Мужики понемногу очухались, освободились, и уползли с дороги от греха подальше…

               Чем ближе к таинственному Муна, тем больше сопротивления. Уже целыми толпами гоняются, с оружием в руках. Что же будет после Осована или Химерола? Армии, что ли, за нос водить? Или и того хуже? С драконами воевать? С Мрогами? Или же каждый день избивать в стычках по сто-двести Дев? Да на это доспехи нужны, а не бронежилет. Пара танков, но не пистолетов. Пулемет, хотя бы, завалящий… Или обыкновенное бессмертие с неуязвимостью. Иначе – плохо дело, не пройти, не проползти, не пролететь. Кстати, истребитель бы сгодился тоже.
Угораздило же согласиться…

       Подождав немного, Петров перебежал дорогу. Двинулся лесом, параллельно. Соблюдал максимально возможную маскировку. Даже пару веток к шлему привязал, да травой обвешался. Понимал, что лучше уж серьёзней отнестись к безопасности, чем бегать, ловя спиной стрелы.
            




              До вечера ушел не так уж далеко, но зато не был обнаружен. Изредка замирал, когда по дороге проходили или проезжали Следящие Девы. Вновь шел.

       Когда начало темнеть, Петров остановился. Решил устроить Следящим небольшую нервную встряску. Протянув через дорогу трос, поднял его на уровне двадцати сантиметров. Стал дожидаться, когда Девы появятся. Причем, без разницы – с какой стороны. Пришло время нагнать и на них страху. Не они одни умеют ловушки ставить, если что.

     …Со стороны Рисшилта показался отряд из двадцати всадниц. Мгновенно заметив Странника – Девы рванули вперед, вытащив мечи из ножен. Прямо жаждали расправы. Аж в стременах привставали.

 Лёха не стал убегать в лес. Вместо этого побежал по дороге, изобразив прихрамывание на правую ногу. Бежал не очень быстро. Этим еще больше воодушевил преследовательниц. Они даже заорали громче, нагоняя Петрова. А он бежал, и еле сдерживался от хохота. Бежал, можно сказать, не торопясь. Так, не бег, а – спортивная ходьба.

   А вот когда весь отряд перемешало с дорожной пылью – припустил в лес со всех ног. Добивать никого не стал. Того что случилось – Девам хватило с избытком; половина после “сюрприза” ходить не могла самостоятельно.
  Стонали, валяясь на дороге, звали небеса на помощь, пытались встать. Ругались, проклиная подлого Странника. Те что могли двигаться, ловили обезумевших лошадей. О погоне и не помышляли, откровенно побаиваясь малолетнего отморозка.
    А Петров бежал по лесу и хохотал как ненормальный…



         Ночью пошел сильный дождь. Он затушил костер, и заставил Петрова поставить палатку. Иначе грозил промочить до нитки, простудить, и всё последнее настроение убить.

 Лёха кое-как справился, и продолжил прерванный сон. Но спал теперь тревожно, всякий раз выглядывая из палатки на посторонние шумы. Подолгу прислушивался, подозревая всякое. Вновь засыпал.

  Наутро дождь не прекратился. Лил, нагоняя тоску. Портил все планы, своей гадской натурой. Капли стекали по ткани, усыпляя своим равномерным движением. Барабанили по поверхности образовавшихся луж. Было пасмурно, не поймешь – или утро, или вечер уже. Вроде светает… Нет, темнеет.

Выходить из теплой и сухой палатки вообще не хотелось, тянуло плюнуть на все и спать, спать, спать. Пусть Девы, кстати, тоже отдохнут, наверняка в ужасе от вечернего происшествия. Да и в дождь они вряд ли куда высунутся. Также будут сидеть в шалашах и пережидать непогоду, поклевывая носом. И ссадины потирая, ха-ха-ха…
      Он поёрзал немного. И продолжил лениться.



      Хатзорг понял, что опекаемый никуда не пойдет в такую погоду. Тоже решил отдохнуть, привалившись к дереву. За последние дни он набегался и напрыгался. Хотелось просто посидеть и не двигаться. Как можно дольше.


          Ближе к полудню дождь прекратился и выглянуло солнце, за час всё подсушив и нагрев.
  Лёха вылез из палатки вполне отдохнувшим. Зевнув пару раз, ощутил что хочет есть. Подкрепился, тем что было. Критически рассмотрел остатки, понимая что еще на два раза только хватит. Следовало экономить.
 Размял обленившееся тело, готовясь к новым пакостям и подлянкам. Разведя костер, сообразил чаю травяного, как недавно. Порассматривал отобранный меч, прикидывая, стоит ли его с собой таскать. Тяжесть та еще была, бегу конкретно мешала. Висела на поясе и отбивала ногу. Да и не для его руки сделана, чтобы с успехом ею махать. Лучше от меча избавиться.

    Свернув палатку кое-как, повесил ее на место. Направился к дороге.
 Выйдя, воткнул меч прямо в середину. Словно немое издевательство над Следящими Девами. Словно намек. Намек на их беспомощность и позор.  Нацарапал рядом:
“Странник не боится Следящих Дев”.

 Немного подумав, добавил еще:
“Ибо они – полные дуры”.

     Удовлетворившись написанным, зашагал дальше. Решил действовать жестоко, если опять нападут. Не бегать по лесу, а вырубать по одной, самому на них охотясь. Нагонять жути, тем самым, еще больше. Глядишь, вообще на дороге показываться не станут. Вот это будет дело.

        Дождь принес некоторую пользу. Теперь стали видны ямы-ловушки, устроенные Девами на дороге; песок и землю промыло внутрь, обнажив веточный настил. Иные ямы просто обвалились, зияя теперь посреди трассы. Стали видны растяжки, протянутые через дорогу; белесые, местами, нити, размокшие и открытые взгляду. И, что Петрову не понравилось, на дороге оставались следы. Его следы, отличные от всех. Так и вычислить могут запросто, не успеешь глазом моргнуть.
   Пришлось сойти с дороги и двигаться лесом. Медленно, но наверняка.



- Ну? Как дела, Хатушка?

- Ты знаешь, Храмин, из Алексея вырастет отличный воин. Пусть он чуть и ленивый, но в целом – хорошо действует. Он запомнил и усвоил все наши уроки. Молодец.

- А Девы, как? Обижают? Или нет?

- Троим или четверым носы разбил. Еще троих – просто в пыли извалял, и луки им испортил. Двоих – сознания лишил. И, самое интересное, вывел из строя целый отряд всадниц, растянув на дороге кусок полимерного троса. Что будет творить дальше – не знаю.

- Это каким же образом он смог всё это провернуть?

- Частью, Девы его недооценивают. За что и страдают постоянно. А отряд всадниц – просто попался на хитрость.

- Но ведь, по правилам, Дев бить строжайше запрещено. За это могут и казнить.

- На него устроили Большую Охоту…

- Охоту?!

- Да, Храмин. Охоту.

- А ты не боишься что его могут убить? Насколько я помню, с нарушителей снимают кожу!

- Я постоянно рядом. Если уж и ранят сильно, тогда вмешаюсь. А в плен, судя по всему, он не попадет. Слишком уж изворотливый и хитрый. Если уж и говорить о безопасности, то не стоило вообще в этот мир прибывать.

- Надо дать ему доспехи. Тогда ни одна Следящая Дева…

- Не надо. Пусть учится обходиться без них. Не всю же жизнь на себе броню таскать будет. На Кластере с этим проблем куча, полиция запрещает. Да и не у каждого они водятся, немалые средства стоя.

- Жесток ты, Хатушка!

- Пусть набирает опыт. Времени на обучение осталось не так уж и много. Чем раньше окрепнет и наберется опыта – тем лучше для него. Потом спасибо будет говорить.

- Ох-х-х…Давай хоть меч плазменный дадим.

- Рано. Он опасен при обращении. Пусть овладеет примитивным, для начала. А то всё топоры, да топоры.

- Ну винтовку какую-нибудь. С гранатометом, хотя бы…

- Нет. Автомата хватит.

- Изверг! Пойду я от тебя.



Как ни странно, но на дороге не было ни одной Следящей Девы. Вообще ни одной. Ни пешей, ни конной. Ни в Рисшилт, ни из него. Что же, отказались от поисков, испугавшись? Или не хотят растрачивать силы впустую, гоняясь за Странником по лесу, где тот неуловим и невидим? Значит – решили всеми силами изловить в одном месте. Засаду, похоже, приготовили большую? Где-нибудь в таком месте, где пройти можно только по дороге… Хм… Судя по карте… Да нихрена по ней не видно, без спутникового ориентирования. Значит надо быть настороже. И идти, преимущественно, лесом. На дорогу даже выглядывать нельзя, сразу заметят и начнут наблюдать, потихоньку и незаметно преследуя. Если уже, не заметили.

 И наверняка заметили, раз не гоняют по дороге розыскные отряды. Их гонять и не нужно, раз цель уже обнаружена. Осталось схватить, заведя в такое место откуда Странник уже не сможет выскочить, как бы не старался. Схватить и шкурку на барабан натянуть, дабы потом раз в год по этому барабану наколачивать, торжествуя и празднуя победу над малолетним отморозком, из других миров забредшим.

         Петров остановился, пораженный внезапной догадкой. Включил радар на максимальную мощность. Тут же увидел сотни светлых точек перед глазами. Оказывается он был прав… Его окружали со всех сторон, медленно сжимая кольцо. Еще пара минут, и полетели бы стрелы…
Вытащил медленно пистолет. Снял его с предохранителя, также не совершая резких движений. Передернул затвор. И…

…И рванул со всех сил в глубь леса…

   Решил пробиться там, где было всего лишь с десяток Дев на километр. Уж с десятью-то можно справиться. Тем более и пистолет есть. Да и внезапность на руку сыграет неплохо. Главное – не разговаривать. А бить, бить, бить.
Не жалеть.

   Вот и первая. Приближается, сейчас должна поравняться…

Дева и не ожидала, что перед ней материализуется Странник. Потянулась за мечом, собираясь достать его из ножен. Но не успела. Петров пнул ее в колено и толкнул в грудь обоими руками, свалив в траву. Не став больше ничего делать, побежал дальше.
 Сзади послышался крик; Дева призывала остальных, давая знать что обнаружила Странника. В голосе чувствовались озадаченные нотки; видать не могла понять, почему в живых осталась.
   Петров побежал быстрее.

     На вторую наскочил как камень. Сбил её с ног всем телом. Перекатившись, встал на ноги и побежал дальше.

Дева подобрала упавшую каску и бросилась догонять. Обиделась наверное. Или решила что быстрее бегает. А может и другое.
- Я его вижу!!! – заорала. – Вот он!!! Все сюда!!!

        Начиналась банальная погоня, со всем отсюда вытекающим. Главное, что из окружения удалось вырваться. Остальное – пустяки. Можно и хитрить начинать. Главное опередить хоть немного, чтобы у Дев создалось впечатление того, что Странник все время бежит впереди. А самому можно у них за спиной оказаться внезапно.

    Петров, почувствовав что оторвался, сел за деревом и накрылся плащом. Стал похож на буро-зеленый холмик. Хмыкнул, когда Девы пробежали мимо большой толпой. Насчитал их больше сотни… Остальные, судя по радару, ушли к дороге, не став преследовать. Одна, походу, заблудилась. Вон, в километре справа блуждает. Движется, кстати, не в ту сторону. Удаляется вообще. Надо бы её в плен взять, разузнать, что к чему, и какого хрена столько Дев собралось по его душу…

   Встав и прислушавшись к удаляющимся крикам Дев, пошел направо. Потом перешел на бег, горя нетерпением посмотреть на заблудившуюся. Радар показал что она двинулась к дороге. Надо было перехватить, пока к своим не вышла.

Оказывается Следящая Дева собирала грибы. Шла, ни о чем не подозревая, и срезала один за другим. Скорее всего собралась варить их на ужин. Ну или сушить, на потом. Одно из двух, по любому. Заботливо укладывала в железный котелок. Собирала, кажись, не поганки с мухоморами. Может, она повариха вообще? По облику, кстати, не скажешь. Она скорее – фотомодель, с большим количеством поклонников. Стройная, молодая, светловолосая, на лицо очень-очень приятная. Такие вряд ли станут у костра с ложкой шаманить. Не по масти, что ли…

  Петров подкрался неслышно. Выпрыгнул прямо перед ней, когда Дева наклонилась за очередным грибом. Предупредил коротко:
- Не вздумай убегать.

    Та ойкнула и выронила котелок. Расширила глаза при виде Странника. Зеленые глаза.

Лёха указал на упавшую посуду. Потребовал:
- Подними.

Дева подчинилась. Трясущимися руками собрала рассыпанные грибы. Встала.

- Что это? – Петров опять указал на котелок. – Зачем собираешь?

- На ужин. – она сглотнула ком в горле. – Это грибы…

- Как твое имя?

- Димира…

        Казалось, еще чуть-чуть, и она грохнется в обморок. Глаза расширенные, руки трясутся, ноги дрожат. Не следовало так пугать.

  Лёха, чтобы немного успокоить такую красивую Деву, улыбнулся, подняв щиток. Заметил:
- Ты наверное думала, что собирать грибы в стороне от всех – занятие безопасное? Не ожидала что я появлюсь?

- Не ожидала.

- Ну и зря. Я могу видеть сквозь деревья. А ты – в стороне от своих. Вот и попалась.

- Убьешь меня, да? – Димира действительно начала успокаиваться. Испуг переходил в смелость понемногу.

- Зачем же? Что я, зверь какой?

- Ты пытаешься уничтожать Следящих Дев. Вчера вечером чудом никто не погиб, когда ты растянул на дороге очень крепкую веревку.

- Этим я дал понять, что тоже могу козни строить. Могу устраивать ловушки, могу похищать, как тебя сейчас, могу и убивать. Но, тем не менее – никого убивать не хочу. Повторяю – я не садист и не зверь. Я просто иду в Муна.

- Тебя звали в лагерь, почему не пошел? Мог бы спокойно ехать в Муна, имея на руках разрешение. Никто бы за тобой не гонялся. Тебе бы даже коня дали.  – она вовсе успокоилась, поняв что её жизни ничего не угрожает. – А ты взял и отказался. Теперь вот бегаешь от нас по лесу, и пакостишь.

- Если бы мне надо было в Муна, я бы там и высадился. – Лёха сделал акцент. – Но мне надо другое.

- Так что же тебе надо тогда?

- Мне надо пройти от Рисшилта до Муна. От начала до конца. Заодно и все препятствия преодолеть. Понимаешь?

- Вас, Странников, хрен поймешь. Зачем тебе эти препятствия?

- Для получения жизненного опыта. Я хочу стать воином. Хочу научится приспосабливаться к любым условиям. Вот поэтому и прохожу препятствия.

- А меня зачем в плен захватил?

- У меня есть вопросы. Есть, также, и планы насчет тебя.

- Это какие же?

- Ты мне сваришь суп из грибов. Заодно и расскажешь про Следящих Дев.

- И все?

- В принципе, да.

- Мог бы и в лагере всё узнать. А суп не с грибами есть, а с олениной.

- Так неинтересно. Скучно. Понимаешь?

   Она покрутила пальцем у виска. Сделала вывод:
- Дурак ты, Странник. Да еще и малолетний. Тебя же сегодня убить могли, ты просто чудом избежал окружения. Своим топориком ты ничего не сделаешь против трех сотен Следящих Дев. В следующий раз тебя точно поймают. Да и в лесах опасно в это время бродить, лесные демоны могут заметить.

- У меня не только топорик есть. – Петров пропустил оскорбление. – У меня есть оружие массового поражения.

- Это какое же?

- Вот. – он указал на пистолет. – Убивает на расстоянии. Но тем не менее, я его не использую. Хотя мог бы.

- А почему не используешь? – Она с сомнением посмотрела на кобуру. Взяла котелок обеими руками, прислонившись к дереву. – Почему?

- Потому что я не хочу никого убивать. – Лёха прошелся туда-сюда перед Димирой. Решил приврать немного, для устрашения. – Понимаешь, я в состоянии выжечь весь материк Тант за минуту. Просто пальцами прищелкну, и всё. И Муна, ваш, неведомый, сгорит, и Химерол, и Хартул, и Осован, и все остальные города. Жить потом никто не будет. Но я этого не делаю. Я просто иду по дороге, преодолевая препятствия, и все. А то что вы за мной охотитесь – так флаг вам в руки. Я все равно до Муна дойду, будь вас хоть миллион на этой дороге.

 Она странно посмотрела на него. Не поверила, конечно же, но сомнения в душу закрались. Спросила:
- Хочешь сказать, что мы зря за тобой гоняемся?

- Гоняйтесь и дальше, я не против. Только ничего у вас не выйдет. Просто опозоритесь всем скопом, и всё.

   Димира посмотрела в котелок. На Петрова.
- Ты просишь меня сварить тебе суп, потому что голоден?

- Просто собираюсь поужинать. Что я не человек, что ли?

- Но одними грибами сыт не будешь. Нужно еще и мясо.

- У меня есть мясо. И хлеб есть. И сыр. – Лёха потряс сумкой с продуктами. – У меня даже палатка есть. У меня все есть. Просто мне некогда собирать грибы. А иногда хочется разнообразия. Не все же время сухим питаться.

   Она посмотрела по сторонам, раздумывая. Оглядела Петрова с головы до ног. Уточнила:
- Моей жизни точно ничего не угрожает? Про вас, Странников, всякие слухи ходят.

- Это какие еще слухи?

 Димира усмехнулась. Поведала:
- Вы человеческим мясом питаетесь. А еще можете заманивать обманом женщин, и насиловать их. Можете  использовать их тела для обрядов всяческих, после этого. Или облик меняете. Это кстати, многие Девы видели.

   Лёха пожал плечами, не зная чем возразить.
- Может оно и так.

- Значит ты меня всё-таки убьешь, да? Сначала изнасилуешь, а потом убьешь?

- А ты этого так хочешь?

- Нет.

- Значит, не убью.

- И насиловать не станешь?

- Мне одиннадцать лет всего. Какой из меня насильник?

- На вид тебе больше.

- Это по твоим меркам. По меркам моего родного мира – мне одиннадцать. Просто у вас генетика хреновая. Особенно в Империях.

- Может и так. Но мы стараемся ее улучшить. Для этого и созданы испытания. – Димира обвела лес рукой. – Некрасивые и слабые не пройдут в Муна. Пройдут только ловкие, сильные, и красивые.
Пристально оглядев Петрова:
- Ты бы наверное подошел для продолжения потомства. Не знаю, дойдешь ли ты до Муна, но в сам город обязательно зайди.

- Мне не нужна жена. И дети не нужны, я их не увижу просто. Зачем мне заходить в сам город?

- Там живут красавицы.

- И что?

- Разве не хочешь сжимать в объятиях красивую женщину? Ты вроде в штанах, значит на противоположный пол должно тянуть.

 Петров хмыкнул. 
- А что, красавицы только в Муна живут?

- Ну да. Там собраны самые красивые девушки этого мира.

    Лёха удивленно поднял бровь. Заметил:
- Если там собраны самые красивые, то кого же я вижу перед собой? Неужели в Муна – еще краше?

- Я не отличаюсь красотой. – она пожала плечами. – Не стоит делать мне комплименты. Что такого во мне красивого нашел? Я как все, обычная.

- Я бы так не сказал. Поверь, я во многих мирах был. Там иногда такое встречается, что плакать охота при взгляде.

    Дева смутилась.
- Ты мне льстишь. Только вот зачем?

- Не хочешь, не буду. Сказал, просто, как есть. И все. – Петров сделал нейтральное лицо. Но щиток опустил все же, скрыв глаза. – Не думаю, что тебе неприятны были мои слова.

- Приятны. Но все равно – не стоит.
   Она посмотрела еще раз по сторонам. Спросила:
- Костер, тут будем разводить? Или же пойдем в твое логово?

- Какое еще логово? Я в палатке живу.

- И не боишься диких зверей? Тех же демонов лесных?

- А чего их бояться. Это они от меня шарахаются.

- Ну пойдем тогда в твою палатку. – она обвела взглядом округу. – Где она, кстати?

  Лёха хотел было указать на ремень, но вовремя спохватился. Кивнул в направлении, перпендикулярном дороге:
- Там. В двух километрах.

- Далековато. Я на обратном пути не заблужусь?

- Я выведу тебя, потом. Не беспокойся.

- Как же не беспокоиться, если в плен к Страннику попала. Стою, вот, и думаю, а не съест ли? Не изнасилует ли?

- Такое ощущение, что ты сама хочешь, что бы я тебя изнасиловал.

- Хам. Малолетний хам.

- Уж какой есть.

                Хатзорг сидел на пеньке, в двух шагах, и чесал затылок. Такому он, опекаемого, точно не учил. И Каджин не могла. Неизвестно откуда, но Петров  знал, что можно запросто использовать людей в различных, своих преимущественно, целях. Можно и суп заставить сварить, грибной, и намекнуть что Большая Охота – хрень собачья, поверят запросто, можно и на постель “развести”, а еще и на хорошее впечатление о себе вывести. И Дева, ведь, все исполнит. Даже то, о чем и не просят. Сама все сделает, догадавшись. Не под дулом пистолета, кстати, а по собственному желанию. Еще и Алёшенькой величать начнёт. Ох и “фрукт” растет…

   Стоит Дева с котелком, с ноги на ногу переминается. О сопротивлении и думать забыла. Убегать не хочет, общество врага интересным стало вдруг. В мыслях лишь то, как повкуснее суп грибной заварганить, пару травок бросить ароматных и… вкусных, ложку собственную отдать, лишь бы поел и сил набрался. Бедолажка, страдает. В земли чужие забрался. С Девами воюет. Вымотался, поди?

    Вон как на опекаемого смотрит, прямо как на великомученника вселенского. Хотя нет, как на мужика взрослого. Взрослого, приятного, и о котором заботиться надобно, чтобы к другой не ушел. Не ушел, даже, а в плен сладкий взял. Сладкий и жаркий.  Или нет… Всё же, как на мученика. Пожалеть хочет, приласкать, утешить, бремя тяжкое с плеч и чресел снять. Разделить гравитацию в лежачем положении… Стоп! Они же враги! Он – Странник. Наглый Странник. А она – Дева Смотрящая. Его выходками обиженная. Но смотрит иначе…Не как на врага…
Тьфу! Хрен поймешь этих баб!

     Страж спохватился и стал догонять Петрова с Димирой.



- Ну вот мы и пришли. – Петров остановился на приглянувшейся полянке. – Тут ты и сваришь суп.

- А где палатка?

- Сейчас поставлю.

Димира скрестила руки на груди, поставив котелок.
- Выходит, ты меня обманул? Заманил в глушь и сейчас будешь насиловать, да?

- С чего ты взяла? – Лёха удивился. – Просто сваришь суп, и можешь идти.

- Я не смогу выйти к дороге. Заблужусь и меня какая-нибудь зверюга покусает. А то и вовсе съест.

- Тогда жди, пока я поем. Потом провожу до дороги.

- Ага. Поешь и на спину завалишь.

  Он вздохнул. Снял палатку с ремня.
- Сначала свари, короче. Потом будешь из мухи слона раздувать.

- Не поняла.

- Суп свари. Чего непонятного?

- Из чего я буду суп варить? Ни костра, ни воды, ничего.

Лёха указал на лужу в углу поляны:
- Вода – там.
 Потряс сумкой:
- Мясо и остальное – тут.
На котелок:
- Грибы – здесь.
Обведя лес рукой:
- Травы, надеюсь, сама надергаешь.

Она странно на него глянула. Спросила:
- А если я убегу?

- Беги. Делов-то… Догоню – привяжу к дереву. И буду отрезать от тебя по кусочку. Давно, знаешь ли, не мучил никого.

- Врешь. Ты не сможешь найти меня в лесу.

- Но ведь нашел же?

- Нашел…

- Вот-вот.
   Отступил на шаг:
- Ладно, вари суп. А я костром займусь. Палатку позже поставлю.

        Наломав сухих веток вернулся на поляну. С удовлетворением отметил, что Димира действительно собралась варить суп; чистила грибы в котелке. И убегать не собиралась.

 Разведя костёр, занялся палаткой. Поставил её вскоре. Накачал воздуха в матрас. В подушку.
Сел к огню. Признался:
- Всегда было интересно поговорить по душам с женщиной из другого мира. Но вот все не удавалось, как то.

- А о чем говорить? – Димира помешала в котелке. Глянула на Петрова.

- Ну… Ну хотя бы о себе расскажи.

- То-то тебе, прям, интересно?

- А как же! Конечно интересно, впустую спрашивать не стану.

- И что ты хочешь узнать? – она пододвинулась поближе.

  Петров смерил сократившееся расстояние глазами, склонив голову. Посмотрел на Димиру.
- Сколько тебе лет?

- Восемнадцать. Много, да?

- Да нет. В самый раз… А где живешь?

- В лагере.

- Круглый год?

- Ну да. В этих краях тепло. Пусть и демоны лесные изредка появляются, но жить можно. В города я практически и не захожу. Тем более по Правилам, Девам в городах не особо можно жить. Предписано как можно реже заходить. И то – только ночью. Один лишь Осован разрешен для входа. Сестра, вот, плюет на предписания, по городам шляется. А я – нет.

- Почему?

- А что бы вот так, как мы с тобой, не знакомиться с испытуемыми.

- Типа, что бы детей не делали?

- Да. Как пройдет до Муна, так ему любая желающая свое тело отдаст для зачатия. А пока не дошел – нельзя. Закон.

- Нехило. – Лёха отодвинулся дальше по бревну. – Нельзя нам, короче, да?

  Она призадумалась. Выдала, что-то для себя решив:
- С тобой, я думаю, можно.

- С чего это? – Петров наигранно удивился. – А как же Закон?

  Димира пожала плечами. Ответила:
- Закон действует только для жителей Империй. А ты – не с Империй. Ты вообще с других миров.

- И что?

- А то что дети от тебя родятся сильными, здоровыми, и крепкими. Вот это-то мне и нужно.

- Ха! А если я не хочу детей заводить?

- Тогда жуй свой суп и веди меня к дороге.

- Хм… А без детей можно?

- Не получится. Дети всегда после этого появляются.

- Ну это ты загнула. Для этого есть средства контрацепции.

- Чего?

- Ну, чтобы детей, после этого, не случилось.

- Магия что ли?

- Практически. – Лёха согласился с ней, не став пускаться в разъяснения, относительно появления на свет фокусников всяких. Пусть называет магией. Если так угодно.

- А ты этой магией владеешь? – она с интересом на него глянула.

- Я?

- Да. Ты.

   Петров вспомнил о презервативах в кармане. Кивнул:
- Владею.

   Димира аж преобразилась вся. Улыбнулась.
- Отлично. Суп почти готов.

 Леха хохотнул. Съязвил:
- Что, не пойдем к дороге?

    Глянула как на идиота:
- А зачем? 

- В принципе, правильно. Не надо туда ходить.

       Она сняла котелок с костра. Вручила Петрову ложку.
- Ешь. Грибной суп, как и просил.

    Петров проверил сенсорами на наличие яда и прочей дряни. Не нашел. Принялся за суп с воодушевлением.

  Димира сидела рядом и смотрела как он ест. Дивилась.
    Мол; а говорил что не голодный. Ох и врун.



- Поел?
- Поел. Спасибо.
- Благодарность твоя будет заключатся в другом.
- В чем же?
- Веди меня в палатку и показывай свою магию.
- Легко.



- Тебе никак не одиннадцать лет.
- Одиннадцать.
- Ага. Хрен как у взрослого мужика, а лет – всего ничего. Вряд ли у нас с тобой получится. Ты меня порвешь.
- Не боись. Не порву.
- Ладно. Только засовывай аккуратно…
- Договорились.


- И это ты называешь магией?! Ах ты сволочь!
- Да ладно тебе. Детей действительно не бывает.
- Ну правильно! Если эти пакеты растягивающиеся надевать, то – не будет. С таким же успехом можно и перчатку напялить.
- Ну как знаешь. Собираемся и идем к дороге.
- Нет. Одевай свой пакет. Будем хоть так… Надеюсь, он во мне не останется?
- Давай веревочкой привяжем.
- Хамло!
- Шучу. Не будем привязывать…


- Доходили до меня слухи, что любовь со Странниками требует гибкости тела. Но не настолько же!
- Тебе что, трудно мне ноги на плечи закинуть?
- Не трудно. Но смысл-то какой?
- Сейчас узнаешь.
- Ну смотри.


- Хм… Действительно в этом что-то есть. Надо будет девочкам рассказать. Да. Надо будет…
- А теперь их в стороны.
- Зачем?
- Я так хочу.
- Ладно. Как скажешь…
- Вот. Именно.


- А как твоё имя? А то, понимаешь, я представилась. А ты – нет.
- Зачем тебе моё имя?
- Знать, хоть, кто меня так распинает уже битый час…
- Алексей.
- Можно я буду звать тебя Алёшенька?
- Можно.
- Хорошо.


- А где ты взял такую удобную палатку?
- Купил.
- А где? В Рисшилте?
- В другом мире.
- Понятно. А еще такая есть?
- Нету.
- Жаль.


- А у тебя магии еще много?
- Штук  пятнадцать осталось.
- Отлично.
- Я все тратить не буду.
- Почему?!
- Я не секс-гигант. Тем более, по пути в Муна…
- Ага! Значит я не последняя?!
- Чего взъелась-то? На мне вроде штаны, как ты говорила, и на противоположный пол меня тянет.
- Хамло. Уж про это-то мог и не говорить.
- Молчу.


- Ложись на бок.
- Будет что-то новое?
- Будем спать. Ночь уже. Утром – в дорогу.
- Жаль…
- Ничего не поделаешь. Мне в Муна надо.
- Слушай, не ходи ты туда. Пошли ко мне в лагерь. Я тебе каждый день супы варить буду.
- Началось…
- Хамло! Отодвинься от меня! Руки убери, сказала! Ах ты… Да я… стой, а магия?
- Ах да, забыл…
- Впрочем, можешь и не одевать.
- Лучше одену…


- А ведь ты говорил, что мал для любовных дел.
- Ну с одной-то можно.
- Одиннадцатилетние так не могут.
- Это ваши – не могут. А наши – вполне.


- Алёшенька, а расскажи о себе.
- Что именно?
- Как ты можешь видеть сквозь деревья?
- Это магия.
- А еще какими-нибудь магиями владеешь?
- Да.
- А какими?
- Могу сливаться с окружающей местностью. Ты будешь в двух шагах стоять, и все равно не увидишь.
- Вот значит как ты облав избегаешь, да?
- Могу и невидимым вовсе становиться. Необязательно с поверхностью сливаться.
- Невидимым?
- Ага. Стану невидимым, подберусь к какой-нибудь из Дев сзади, и… Ну сама понимаешь.
- И… И они молчат?
- Стонать могут. Но в основном молчат.
- Вот сучки, а! А к кому ты подходил?
- Я же их по именам не знаю. Как я могу тебе сказать?
- Понятно.
- Смотри, и к тебе подберусь.
- Буду ждать. Но только без магии, договорились?
- Договорились.
- Чего хихикаешь?
- Да так… о своем…


- Слушай, мы спать будем сегодня, или нет?
- Давай поспим.
- Неужели…
- Хам.


Утром Петров проснулся первым. Сначала дернулся было от неожиданности, но потом вспомнил что за красавица рядом лежит. Огладил по заднице. Вздохнул:
- Хороший, однако, мирок.

 Димира поворочалась во сне, но так и не открыла глаз.

 Леха вылез из палатки. Потянулся. Спохватился:
- Эх!... А суп остался?... Остался…

  Одевшись и полностью подготовившись, разогрел остатки супа. Разбудил Димиру.
- Вставай. Завтракаем и идем к дороге.

- Что, уже? – она протерла сонные глаза. – А так не хочется…

- Придется. Мне в Муна надо идти. С удовольствием бы остался, но… но некогда.

- Ну как знаешь.

     Она вылезла из палатки, не одеваясь даже. Потянулась всем своим роскошным телом…
Петров потянулся к креплениям бронежилета…


- В моём мире, Димира, придумали очень много поз для любви.
- А сколько?
- Я тебе вчера штук десять только показал. А их – около тысячи.
- Тысячи?! Ах ты негодяй, такого знания хотел меня лишить!
- Правда половина из них возможна только при отсутствии земного тяготения. Но остальные – можно пробовать и на поверхности.
- Давай начнем?
- Давай. Вставай на колени. Ко мне задом.
- Странно… Стоп! Ты куда пытаешься залезть?!
- Это первая поза.
- Первая?
- Да. Самая первая. Самая важная.
- Ну ладно… ай! Что ты туда капнул?
- Плюнул.
- Охренел что ли!?
- Так надо. Чтоб лучше скользило. Тебе самой меньше болевых ощущений придется испытать.
- Ну спасибо… А-а-а-а!!! Больно!!!
- Потерпи, скоро пройдет. Тебе понравится, обещаю.
- Точно? Ай! А-ай! Больно же!
- Терпи, терпи. Все поначалу так орут. Но потом говорят, что это дело приятное.
- По…потеррплю…
- Молодец.


- Ну, как тебе первая поза?
- Ничего. Не думала, что это отверстие может принести удовольствие.
- Отверстий таких еще много, не переживай. Все испробуем. Время у нас есть.
- Тебе же в Муна надо было.
- Ну его нахрен. Мне и здесь хорошо.
- Мне тоже хорошо, Алёшенька.


- Сходи набери воды.
- Для чего?
- Помыть его надо.
- И правда. Я и забыла.


- Итак. Поза вторая. Я ложусь. Ты садишься на меня сверху.
- Вчера такого не было.
- Я помню.
- Так. Села. Что дальше?
- На лошади умеешь ездить?
- Ах вон оно что. Интересная поза.
- Еще бы.


- Поза третья. Я также лежу. А ты – берешь его в рот. Только не откуси, пожалуйста.
- Не поняла. Просто беру в рот и держу?
- Головой двигаешь, забыл сказать.
- Поняла.
- Вот. Правильно. Можешь еще и языком щекотать.
- …
- Да-да, молодец. Хорошая девочка. Да.
- …
- Продолжай, продолжай… Не останавливайся…


- Четвертая поза.
- У меня челюсть устала…
- Хорошо. Отдохни малость. Хотя нет. Ложись на спину и раздвигай ноги. Можешь ничего не говорить.
- Угу.


- А все-таки мне повезло.
- В чем?
- Что грибы собирать пошла. К тебе в плен попала. И никакой ты не маньяк ужасный. Просто милашка. Побольше бы таких по дороге в Муна бродило. Жизнь была бы сказкой.
- Думаешь?
- Конечно. Даже больше скажу…
- Слушай, давай снова третью позу попробуем?
- Много болтаю, да?
- Да.


- Поза четвертая…
- Я хочу первую. Остальные мне неинтересны.
- Легко.


- Меня наверное в лагере потеряли.
- С чего ты взяла?
- Подруги хватятся. Меня уж сутки нету. Подумают что меня Странник в плен захватил.
- Пусть думают. Это ты меня в плен захватила, ведьма светловолосая.
- А ты мой ведьмак. Ненасытный, причем. Слушай, может магию сменишь? Стёрлась, небось?
- Экономить надо. Мне еще до Муна топать…топать… топать…топать…
- Полегче можно, а? Я же не из камня!
- Х-х-х-хорошо.
- Полегче, я сказала!
- Да помолчи ты!
- Хамло!


- Поза четвертая…
- Вообще-то я есть хочу.
- Хорошо. Давай варить суп. Как только найдешь грибок – срезай его медленнее.
- Не поняла.
- Я в это время сзади буду.
- Поняла.
- А если два найдешь – вообще можешь не разгибаться.
- Нет. Я одна за грибами пойду…
- Подожди, я не договорил.
- Говори.
- А если у меня под ногами грибок будет… ты будешь наклонятся за ним несколько раз. В общем – поза третья, только стоя.
- Хамло…Как тебе не стыдно?
- А если у меня под ногами много грибков будет…
- Заткнись, а!
- То собрать мы их не сможем! Ха-ха-ха-ха-ха-ха!
- Я с тобой не разговариваю.
- Грибы, вообще-то, молча собирают…
- Да пошел ты…


- Хватит дуться. Я больше так не буду.
- Обещаешь?
- Обещаю.
- Это уже лучше.
- Ну что, идем грибы собирать?
- Ненавижу тебя!!! Скотина!!!


Петров выполз из палатки, еле сдерживаясь от хохота. Намочил голову водой из лужи, чтобы успокоиться.
Полегчало.

Стал одеваться, изредка поглядывая на полог. Все не мог понять, что его так притянуло в Димире. Неужели травок каких в суп добавила? Зачем, если так? Неужели мало секса? Или что?

  Принял пару гранул антитоксиканта. Если и есть какая дрянь в крови, то лучше её вывести прочь. Не хватало еще влюбиться в аборигенку. Няньчить совместных детишек, если в лагере не прибьют и шкурку не снимут на барабан.
На рыбалку ходить. На охоту. За грибами…

    Хохотнув, встряхнулся. Надел бронежилет. Нацепил ремни. Застегнул.
Из палатки показалась Димира. На этот раз показалась не такой уж соблазнительной, как утром. Сгребла свои вещи и скрылась за кустами. Надутая, как черный шарик. Или, скорее, мрачный. Хмурый, может быть.

   Спустя пять минут, вышла на полянку уже одетой. Всё такая же хмурая, мрачная. Взяла котелок в руки.
- Проводи меня до дороги.

- Надо палатку собрать.

- Хорошо. Я подожду.

       Петров собрал палатку. Скатал её. Упаковал. Повесил на пояс.
- Идем.

- А извинится не хочешь.

- Нет.

- Ну и скотина же ты. Чтоб тебя демон лесной сожрал!

- Хватит, а? Полюбили друг друга – и баста. Зачем укреплять привязанность? Я пойду своей дорогой. Ты – своей. Больше не увидимся.

- А я тебе поверила…

- Ага. Еще и травок в суп насыпала всяких.

- Откуда ты знаешь?!

- Секрет. Пойми – не жить нам вместе. Ты не сможешь привыкнуть к моим запросам. Я – не смогу жить в лагере.

- Давай поселимся в городе. Лавку откроем. Будем торговать.

- Какая нахрен торговля? Мне через семь лет возвращаться на Кластер.

- Мир Странников?

- Он самый.

- А зачем тебе туда?

- Как это зачем?! Жить! Я оттуда родом… Короче пошли. Дорога – там.

            Путь через лес прошел в молчании. Димира всё порывалась спросить чего-нибудь, или завязать разговор, но Петров отмахивался. Шел быстрым шагом.


- Пришли.

- Ты хорошо ориентируешься в лесу.

- Ты настоящего леса не видела. Этот – редкий подлесок, по сравнению с ним. Закрывай глаза и считай до пяти.

- Зачем?

- Надо так.

- Хорошо. Раз… Два… Три… Четыре… Пять… Досчитала!

   Димира открыла глаза. Петрова нигде не было…
Она пробежала влево. Вернулась. Осмотрела кусты. Сбегала вправо. Дала небольшой круг. Но Странник словно сквозь землю провалился. Даже следов не осталось.
   Заплакав, пошла на дорогу…

        …Петров встал из травы. Нахмурился, слыша её плач. Скрипя сердцем, растворился в лесу…
   Хатзорг вытер набежавшую слезу, шмыгнув носом. Пошел следом, в таком же настроении.




Около сотни Следящих Дев удобно устроились в лесу, замаскировавшись пучками травы. Сидели в засаде и ждали, естественно, Странника. По ту сторону дороги – ещё сотня засела.

  Сам Странник восседал на пригорке, за спиной у Дев, и насилу сдерживался от смеха. Прямо подмывало засвистеть или жутко захохотать. Но терпел, решив сидеть до последнего. Решил посмотреть, сколько у Дев терпения. Терпения, злобы, и ненависти к его персоне.
   Час прошел. Второй…

      Одной из Дев захотелось, извините за откровенность, пописать. Встала и пошла прямо на тот пригорок, на котором засел Петров. Решила, видать, не обходить, а пройти прямо. Или же, и во время “этого” не упускать дорогу из виду.

  Не дошла. Уселась. Зажурчала, довольно охнув.

 Когда встала и оправилась, ощутила у горла стальное лезвие ножа. Услышала шепот у уха:
- Закричишь – умрешь. Если поняла, кивни головой.

 Деве пришлось кивнуть. Замерла.

  Вновь шепот:
- Пяться назад. Только тихо…

  Пришлось и пятиться.

   Петров поставил её спиной к дереву. Привязал крепко. И сказал:
- Теперь можешь кричать. Чем громче – тем лучше.

   Скрылся, хрустнув веткой, в неизвестном направлении…
Следящая Дева набрала воздух в лёгкие. И издала пронзительный визг.

      Девы были в ужасе. Неописуемом. Непременно оглядывались, видя Странника в каждой тени, в каждых кустах, за каждым деревом. В туалет, отныне, ходили втроём; лучница для дальнего боя, копейщица для ближнего, и, наконец, сама нуждающаяся…

          А Петров, пробежав с километр, натянул через дорогу еще один трос. Сидел и ждал результатов в кустах. И они появились, вскоре…
   Вот на дороге возник отряд всадниц. Девы гнали коней вперед, матерясь и нахлёстывая бедных копытных вовсю. Решили, скорее всего, проскочить вперед и устроить новую, более замаскированную, засаду на Странника. А может и несколько. И, наконец-то, покончить с этим наглым и хитрым малолетним подлецом, из других миров свалившимся им на головы и столько нервов им попортившего. Ох и дуры…
- Ох и дуры. – Петров расширил глаза, понимая что сейчас на дороге начнется настоящая свалка. Но сделать уже ничего не мог. Ему оставалось лишь сидеть и наслаждаться зрелищем.

     …Первый конь кувыркнулся… Второй… Третий… Над дорогой стояла пыль, слышались стоны, ржание, визги… Чей-то плач… Весь отряд покалечило.

     Девы успокоились немного. Привели себя в более-менее надлежащий вид. Сняли трос всеми усилиями, изрядно поматерившись. Сбились в кучу, выставив все имеющееся вооружение. Двинулись дальше, осматривая дорогу в поисках ловушек; повторно попадаться не хотелось. Позади ковыляли особо пострадавшие. Отставали немного.

     …Дикий хохот заставил всех вздрогнуть. Девы заозирались по сторонам. С изумлением увидели, что три отставших Девы лежат на дороге, позади, без сознания. Рядом – в землю воткнуты их мечи…
  Весь отряд завизжал хором и начал обстрел леса из луков. Стреляли куда ни попадя. Не знали, где Странник…
Визжали и стреляли…

          Петров “доигрался”. Шальная стрела впилась в бедро…

       Он охнул от неожиданности. Скрипя зубами от боли, поковылял в лес. Костерил себя за неосмотрительность, ежесекундно.
    Отойдя довольно далеко, принял обезболивающее. Пошел дальше уже быстрее.
       Забравшись в вовсе непролазные дебри, рухнул на траву. Немного полежав и отдышавшись, перетянул ногу повыше раны. Распаковал аптечку. Достал всё необходимое. И, зажмурившись крепко, вырвал стрелу из ноги.
Распоров штанину, обработал рану обеззараживающей мазью. Наложил регенерирующую. Забинтовал.
   И, прислонившись поудобнее, подползя, естественно, к ближайшему дереву, стал думать над сложившимся положением.

Вот и первое ранение в этом мире. Поздравляю. Сколько еще их будет? Одно? Два? Три? Сотня? Что, за деревом не мог обстрел переждать? На перепуганные рожи захотелось посмотреть? Ну и получи! Плохо, что только одна стрела в тебя прилетела. Надо было с десяток, нахрен!

Таким макаром до Муна не дойти. Крови не хватит. Да и места живого. Расслабился. Ох и расслабился.
А всё-таки больно… Поспать что ли?... Хм…



- Храмин. У нас проблемы. Лечи давай.
- За этим звал?
- Да. С такой раной Алексей не скоро сможет нормально ходить. Поставь его на ноги.
- Как скажешь… Может, все-таки, оденем на него доспехи?
- Нет. Просто вылечи и всё.
- Садист, однако!
- Храмин, хватит меня критиковать. Лечи.
- Ох-х-х… Ну хоть форму металлоидную ему можно дать?
- Форму?... Форму можно.
- Неужели садист сдобрился?
- Храмин!
- Молчу, Хатушка. Молчу…
- Вот и молчи. А я пока палатку поставлю.



Проснувшись, Петров с удивлением обнаружил себя в палатке. Повспоминал – ставил ли он её перед сном. Не припомнил. Но вспомнил про ранение. Глянул на ногу:
- Опа! Глюк!

  Нога не болела. Штаны были целыми. И… И другими. Хрен поймешь, но ткань была металлоидной.
- Откуда?!

Он выскочил из палатки, с пистолетом в руках. Обвел округу дулом. Опустил, узрев Храмин. Брюнетка сидела у костра и готовила еду; супчик-похлебка на огне, колбаса, хлеб, всё такое. Как на Кластере.
- Здрасте… А…

- Это я тебя переодела, если ты об этом хочешь спросить. – она порезала хлеб. Помешала в котелке настоящей стальной ложкой. Отпила из стеклянного стакана сок. – Почувствовала что тебе плохо и прилетела. Ты разве не рад?

- Рад, но… - Петров не знал что и сказать.

- Что-то не так? – невинно осведомилась, закуривая. – Говори, не стесняйся.

- Как вы меня нашли?

Она указала на шлем Петрова. Пояснила:
- Это единственное электронное устройство во всей периферии. Так что, найти тебя не так уж и сложно.

- Понятно… А почему рана не болит?

- Я вылечила её. С помощью магии. Там, теперь, даже шрама нету. Ты, кстати, не всю инфекцию удалил. Рана долго бы гноилась и болела, если бы не я.

- Спасибо… А кто поставил палатку?

- Хатзорг.

- Он тоже здесь?

- Нет. Он по делам отбыл. Осталась только я. Покормлю тебя, и тоже улечу. Хотел ведь один побыть. Мы тебе мешать не станем.

    Лёха почесал подбородок. Признался, указывая на еду:
- Давно кластерной пищи не ел. Давно…

- Вот сейчас и поешь. Суп уже готов.

- Отлично.


- Вкусно?
- Да. Очень вкусно.
- Сама варила. Гороховый. Ты майонез-то положи, не стесняйся.
- Майонез есть?!
- Слепой что ли? Горчичка. Перец. Соль. Всё в ажуре.
- Мне бы с собой…
- И с собой возьмешь, не переживай. Скажу тебе по секрету, что там, за кустами, в луже лежит три бутылки холодного пива. Тебе надо обмыть своё ранение, чтобы новых меньше было. Три раза сплюнь через левое плечо, кстати.
- Хорошо.
- Ты кушай, кушай, давай.
- Ага…
- А под палаткой – двадцать золотых лежат.
- Спасибо…
- Там еще двадцать презервативов…
- Странно. Мне же в Рисшилте Хатзорг давал.
- Ну мало ли? Пригодятся. Мне Каджин рассказывала, что сил у тебя много любовных. Да не красней, что ли. Я же ничего такого похабного не сказала.
- Я ложку возьму? С собой?
- Уходишь от темы, да?
- Да.
- Ну и правильно. Не стоит обсуждать это за обедом.

        Храмин встала с табуретки. Сказала:
- Ладно, пойду я. Не буду тебе мешать.

- А вещи? – Лёха указал на стол, стулья, посуду. – Их-то куда девать?

- Что надо, возьмешь с собой. Остальное – вечером роботы уберут. Хорошо?

- Хорошо.

- Ну, бывай. Девок сильно не обижай.

- Хорошо. До встречи.

- До встречи.

         Поднялась. Пошла. Подмигнула, обернувшись, перед тем как скрыться в лесу.

    Петров оглядел оставленное. Хмыкнул:
- Я бы все забрал, да жаль тележки нету…

    Продолжил уничтожение горохового супа, уже не стесняясь никого.
  Теперь и майонез был, и перчик, и соль, и горчица. В сумке, что возле палатки лежала – запас продуктов на целую неделю. И всё – кластерного производства. Хм… Что-то про пиво говорилось.

   Забросив суп, Петров сбегал за указанные кусты. Приволок три бутылки дорогущего пива. Припомнил цену из рекламных буклетов. Ахнув, бережно открыл первую.
- За ранение!

  Глык, глык, глык…
- Ништяк… Закусим.

               Доев и допив, собрался. Свернул палатку. С изумлением увидел не только золотые монеты, но и два запасных магазина к пистолетам. Поднял, ощутив заметную тяжесть. Рассмотрел:
  Патроны были странные. Красные, напротив обычных желтых. Такие еще не встречались. Но вероятно из разряда зажигательных, судя по цвету.

     Лёха достал пистолет. Поменял магазин. Прицелившись в  ближайшее дерево, нажал на спусковой крючок…
  В руку сильно отдало, в результате чего пуля попала не в дерево, а в землю. Что-то противно засвистело.
- Опа! Не зажигательные!

  Петров повалился на землю и закрыл уши руками, предчувствуя нечто нехорошее. И, как оказалось, не зря…

 … Поверхность основательно тряхнуло. Сверху посыпались листья, ветки, и комья земли…

Петров поднялся. Оглядел метровую воронку. И стал быстренько собираться, опасаясь что звук взрыва привлечет Следящих Дев к этому месту.
     Через две минуты был собран, упакован, и готов к дороге. И плевать, что ноши прибавилось. Главное – нога не болит. А следующая стрела туда не скоро воткнется. Уж он-то этого не допустит.
  Включив радар на максимум, стал выбираться к “трассе испытаний”.



…На радаре высвечивалось двадцать шесть живых объектов. Находились как раз на дороге…
Петров, предвкушая развлечение, стал подбираться поближе, пользуясь прикрытием кустов и деревьев. Захотел посмотреть, что и как. Заодно и напугать, по мере возможности.

    Оказалось, что на дороге шла драка. Хотя нет, не драка. Обычное избиение.
Шестнадцать Следящих Дев избивали десятерых мужиков. А те – покорно терпели побои. Падали под ударами. Поднимались вновь. Даже не возмущались при этом. О сопротивлении никто из бедолаг и не думал. Некоторые, что странно,  пытались улыбаться.

    Девы “работали” с усердием. Колотили как заправские мордобойцы. И ногами. И руками. И палками.
           Видимо вот так и проходят по этой дороге. Через унижения, побои, ранения, переломы. Улыбаются, когда их бьют. Встают и вновь падают. Терпят, как мазохисты. Спасибо говорят Девам-садисткам. Цветы дарят.
 Кто же тогда доходит-то? Бессмертные и неуязвимые? Идиоты? Или настолько деревянные и крепконервые, что им все похрену, даже после посещения Муна, еще лет двадцать-тридцать? Кто? Покажите мне таких! Я им памятник поставлю!

  А кто рождается? У папы – последние мозги отбили. Мама – совесть сгноила, и кровь полюбила. Сын - ?... Дочь - ?!
    Вот, значит, откуда взялся Буратино! Да тут и Баба-Яга на свет появилась!
 Какой может быть разговор о чистоте породы? Просто – Верхний Ярус, и всё. Этим красота и объясняется.

     А вот что внутри?
- Бр-р-р-р! – Лёха встряхнулся, отгоняя похабщину из головы.

       Выйдя на дорогу в пятидесяти метрах от места избиения, остановился прямо посредине. Захохотал, усилив голос динамиками шлема, как тогда, когда троих отстающих Дев вырубил. Захохотал жутко.

  Это произвело впечатление. Девы остановили избиение мужиков. Повалили их на землю. И, сбившись плотной кучей, двинулись к Петрову, выставив всё имеющееся оружие. Лучниц, к счастью, среди них не оказалось.
  Боялись, видать, раз так молчат.

      Петров нырнул в лес. Замаскировался хорошенько. Стал ждать, пока Девы или пройдут мимо, или вообще разбредутся. Следил за радаром постоянно.
   Следящие Девы его, как всегда, не обнаружили. Радар показал, что они ушли глубже в лес.
Лёха встал. Отбежал вдоль дороги метров на двести от этого места. Перебежал на другую сторону дороги, пользуясь поворотом. Побежал обратно.

    Подобравшись вплотную, к месту где лежали покорные мужики, Петров вновь замаскировался. Стал ждать.
        Вскоре четверо хмурых Следящих Дев появились из леса. Отчаялись, видать, отыскать мерзавца. Принялись вновь колотить мужиков, срывая злость на них, несчастных. Злость и обиду за свое бессилие перед наглым одиннадцатилетним отморозком. И так пнут. И – эдак. И – вот так. И в голову. И в корпус. Садистки! Натуральные, причем, садистки!

  Одна, с копьём, устав, отошла к краю дороги. Присела на пенек, отдыхая.

      Петров был от неё буквально в метре. Притих, боясь обнаружения.
Дева поёрзала, устраиваясь поудобнее. Изрекла, отставляя копьё в сторону:
- Девочки, кончайте избивать испытуемых. По-моему, они достаточно вытерпели за сегодняшний день.

- Думаешь? – отозвалась одна.

- Да. – сидевшая на пеньке кивнула, поправляя прическу. – Пусть идут в Хартул. Им немного осталось.

- Может, покалечить парочку? Что-то их слишком много тут. – подала голос еще одна Дева. Пнула кого-то ногой в живот, свалив на дорогу. – После Хартула-то идти полегче.

- Не надо Малия. Мужиков и так мало стало ходить. Весна, ведь.

  Та, что являлась Малией, остановила пинки. Потёрла отбитую, нечаянно, ступню. Призналась:
- Этот гад, Странник, мне покоя не даёт. Хитрый до невозможности. И неуловимый, словно призрак какой-то.

- Да поймают его, не беспокойся. – её соседка уселась прямо на лежавшего мужика. – Поймают и шкуру сдерут, кем бы он, там, не являлся. До Муна далеко идти, по-любому в плен попадет. В той же пустыне, хотя бы.

- А храбр, пацанёнок-то! И драться умеет! – отозвалась четвертая, последняя. – Даже ловушки ухитряется ставить. И в плен захватывать. Вот таких и надо в Муна пропускать.
    Пнула ближайшего:
- А не этих скотов, великовозрастных! Улыбаются и спасибо говорят, аж бить противно!

- Странника надо наказать! Он нападает на Следящих Дев! А это запрещено Законом, нарушать который нельзя! – Малия топнула ногой. – Это так, Халита?

- Так. – сидящая на пеньке оказалась Халитой. – Малия права, девочки. Если все мужики будут действовать как Странник – плохо нам придется.

- Жертв среди мужиков, просто, больше станет, девочки. – та, что предлагала двоих покалечить, потянулась всем телом. Зевнула. – Они же слабаки, это мужичьё. Смотреть на них жалко, убогих. А Странник – троих дев побил голыми руками. Вот где настоящий мужик!

- Это тех лучниц, у которых он оружие испортил?

- Да. И двух копейщиц – тоже. Избил в первый же день. Разбил им носы, отобрав копья как у несмышленых девочек.

- И охранниц лошадей обезвредил. И сёдла испортил. Мы потом пешком до лагеря добирались.

- А дозорной Хильде – сначала нос сломал, а потом вылечил. Она до сих пор с синяком ходит.

- Засаду когда сообща устроили, помните?

- Помним. Бедная Стана оказалась привязанной к дереву без малейшего шума. До сих пор в ужасе.

- А два троса через дорогу?

- Как такое забудешь? Половина Дев теперь боится по дорогам ездить. Так он к тому же и троих раненных вырубил. Зачем? Напугать?

- Поговаривают, что вчера его ранили. Нашли кровь в лесу…

- Ну да. Полчаса назад на дорогу выбегал вполне здоровым. Хохотал опять. Не скажешь, что ранен. Да и в лесу снова бегает, как молодой олень. Наши-то до сих пор его там ищут… Слушай, Халита, а ты возле края дороги не боишься сиде… Ой, девочки, а куда Халита делась?!

 … Возле пенька, сиротливо прислоненное к ближайшему дереву, было только копьё Халиты…