Порванные сети. И Ван

Наставники утверждали – это совсем не больно. Они не обманывали…
Каменный лес, выросший на самом краю болота, не позволял тупорогу сойти с тропы. Коридоры твердых, словно скальная порода, деревьев, густо торчавших из топкой почвы, тянулись до опушки обычного леса на сухих холмах. Разгоряченные бегом и собственными криками мальчишки стремглав неслись сквозь ряды стволов, опасно поскальзывались на поворотах, перепрыгивали торчавшие зубья корней, иногда задевали загорелыми телами жесткие “стенки” и, не обращая внимания на боль, с криками и гиканьем бежали дальше.
Первая проверка настоящего воина и охотника считалась почти забавой, почти игрой.
Блестели на солнце мокрые от пота, загорелые спины друзей. Особая храбрость – подпустить зверя на пару шагов и дразнить, кричать веселые и злые оскорбления прямо в обе пары низко свисающих бивней, в шесть залитых кровью глаз, отступать спиной, зорко вглядываясь в движения мутанта, отскакивая всякий раз, когда тот бросается за насмешником.
Сыну верховного жреца племени не пристало убегать и поэтому И Ван чаще других оказывался рядом со смердящей тушей и горячая волна азарта захлестывала его всякий раз, когда разгневанный тупорог оглашал окрестности оглушительным ревом.
Впереди тропа уже расширялась к спасительной кромке живого леса. Но внезапно между отступавшими мальчиками и монстром из гнилого болотного грунта на только что пройденном месте выскочил белесый полупрозрачный росток и взвился вверх, моментально раскрывая чашу из сверкающих игл. Мгновение и они, оторвавшись от стебля, полетели в бронированную тушу животного.
Со стороны могло показаться, что тупорог с размаху налетел на невидимую стену. Все конечности подогнулись одновременно и он тяжело осел. Блестящие иглы пробили броню гиганта, глубоко погрузились в тело, растворяясь смертоносным ядом в нервной системе.
Тропа будто пришла в движение навстречу пораженной жертве. Ядовитый иглострел неторопливо приближался под землей к своей добыче. Оказавшись прямо под ней, хищник принялся засасывать пищу вместе с грунтом.
Ошеломленно молчали подбежавшие охотники. Ребята-загонщики, тяжело дыша и выпучив глаза, наблюдали за тем, как исчезает под землей потерянная добыча.
- Мясо! – прогремело откуда-то с неба: Он жрет вашу жизнь! Он жрет ваше мясо! Вы – овцы, вы – не охотники! Вперед!
С пригорка в сторону толпившихся людей спускался высокий изможденного вида длинноволосый мужчина, чье нелепое одеяние из рваных звериных шкур было густо увешано различными странными предметами – косточками, бусинами, колокольчиками. Его растрепанная черная борода возмущенно топорщилась при каждом шаге. «Отец! – почти замирая в нахлынувшей волне обожания, обрадовался И Ван. Похоже, что воины испытывали то же самое. Проходя сквозь почтительно расступившуюся толпу, жрец решительно выхватил копье у одного из охотников. Гортанно и коротко вскрикнув он воткнул смертоносное оружие в шевелящуюся землю.
- Отнимите у него мясо – вновь закричал жрец и охотники один за одним стали протыкать своими копьями податливую плоть земли…
…Нервные искусные пальцы умело разминали предплечье И Вана. В котелке над небольшим костерком побулькивала вода.
- Ничего необычного – продолжая мысль сказал Отец.: Просто иглострел два раза подряд не плюется. Они не знают. Я – знаю. А ты им не говори.
Не отрываясь от дела, жрец голой рукой, не глядя, достал из кипятка устрашающего вида остро заточенный предмет и без промедления сделал надрез. Зашипела обожженная плоть. Мальчик непроизвольно дернул рукой, но вспомнив, что он уже почти взрослый удержал в себе готовый сорваться крик.
- Почти закончили, сынок – необычайно нежно проговорил шаман вкладывая в рану иглу убитого иглострела и чем-то замазывая.
- Зачем это, папа? – слабея спросил И Ван.
- Ты засыпай, а я расскажу…