Ветвь человечества - проба пера, начало

добрый день всем. никогда не писал прозу, буду  рад всем замечаниям! это  попытка написать  что то типа фантастического рассказа - скажем так,  черновик.  хочется понять что  можно доработать , и все такое ...

Пролог
- Кос, у тебя рука в пиве лежит. – сказал Санек.
- Твою ж …  - я выругался сквозь зубы  и посмотрел в его глаза. В них мелькнуло понимание.
Я убрал руку,  вытерев ее о рабочий комбинезон, бросил в лужу на столе стопку салфеток и стал молча смотреть, как  они впитывают остатки случайно пролитого пива.
- Ты все-таки сделал это, Кос. – сказал Санек.
Ну еще бы он не понял. Кто ж  не  в курсе,  что  после того, как половину твоих нервных окончаний заменят на  искусственные, потеря чувствительности обеспечена? Все в курсе. Лет с 8. Дурацкая планета.   
- Сань, я просто не вижу другого выхода. Иначе остается поставить на себе крест.
- По-моему, ты как раз это и сделал, Костя…

Саня тяжело вздохнул. То, что он стал обращаться ко мне по имени, означало, что  он даже не зол, а предельно расстроен. Последний раз он так ко мне обращался, когда я  сказал, что не буду с ним поступать в университет.
Он то ли философ,  то ли приверженец одной из религий, проповедующих терпение, то ли черт пойми кто, этот Саня. Я знаком с ним лет пять – хороший парень. И за все это время  мы раз двести разговаривали о том, стоит ли идти путем, на который я теперь встал.
А путь этот был с Ваальбара единственным, кроме, может быть, совсем уж не подходящей мне службы  в военно-космическом флоте. Даже управленцы в Городе, включая  мэра, ничего не могли сделать за пределами планеты. Руки коротки, ноги коротки. Вакуумом дышать не умеешь – сиди и не дергайся, будь ты хоть мэр, хоть девочка из портового бара. Такие дела.
Собственно, около  призывного пункта мы  с Саней и познакомились когда-то. Оба пришли посмотреть, что предлагает рядовым служба. А служба ничего не предлагала толком. Что  может предложить флот, когда полеты выше пятнадцати тысяч километров разрешены только  «рудовозам» и  ремонтникам,  а единственным объектом в системе, который  в теории может летать более ли менее далеко, является  кусок металлолома, со снятым главным движком и населением в пятьдесят тысяч человек?  Бестолковый флот.
Многого можно было добиться в администрации города, или, например, в клиниках, если конечно успел получить образование (а медицинское было единственным стоящим образованием в этой  дыре). Власть, деньги, и все такое. Но все это ограничивалось  одним континентом. Невыездные тут все.

-Сань, мы с тобой никогда не согласимся. Да и поздно уже обсуждать. Что сделано, то, как говорится, не вырубишь топором. Разве что с рукой  вместе.
- Дурак ты. Что ты собрался ловить этими руками?
- Удачу, Саня. – я засмеялся. – Синюю птицу прямо за жабры!
- Ясно все.  Ну как знаешь. – неопределенно  сказал Саня. - Пойду я. – он дернулся, поднимая руку, посмотрел мне в глаза, моргнул, и его рука, изменив траекторию, хлопнула  меня по плечу. – Ты, если что, не пропадай.
Этот философ за последние пять лет стал моим хорошим другом. И всегда он прощался, только пожимая руку,  начиная  с первого дня знакомства, когда нам было по двадцать лет.


Нас двое было, чудаков, притопавших ножками к призывному, который находился в единственной учебке, стоявшей  близко к окраине материка, но так что туда еще добивало электричество.
Это был огромный комплекс, блестящий сталью,  и  черными поверхностями плацов. Тут готовили и пилотов и техперсонал и всех кто  так или иначе мог быть связан со станцией – вообще из территории старались выжать максимум пользы – слишком мало ее было. Здания росли в обоих направлениях – и вверх и вглубь. Но без плацов никуда.
В принципе, вся информация о флоте была в сети, но вот  захотелось почувствовать атмосферу, запахи, услышать звуки и увидеть лица людей, в ряды которых мы,  возможно,  собирались войти. Когда я подошел – Саня  стоял там уже пару часов. Я обосновался  неподалеку и стал смотреть на то, что  происходило внутри.  Еще через полчаса мы решили, что оно нам  на дух не упало, счастье такое - так и познакомились, морщась под крики младшего командного состава и глядя как какая-то учебная рота выносит тумбочки из казармы. Имитирует пожарную тревогу.

- Сумасшедший дом.  – сказал Саня, глядя на то, как рота принялась за кровати.
- Да… Уж. – раздельно ответил я.
- А ты тут что делаешь? – спросил он.
- Мне хочется думать теперь, что случайно мимо проходил. – ответил я.
- Интересно,  а в космосе они на обшивку станции их выносят?
- Там у них кровати к стенам привинчены.
- Они тут хоть на симуляторах  летать учатся, или сейчас эти кровати запускать начнут?
- Не удивлюсь, если сейчас они начнут на них  прыгать и кричать что они в невесомости.
- Точно. Пива?
- Да можно.

Не каждый день встретишь идиота, похожего на тебя,  так почему  бы не отметить.
В тот день Саня решил идти  в Медицинский. А я - на добычу.


Медицинский на Ваальбаре - это отдельная история. Когда население планеты  оказалось заперто  на отшибе исследованного космоса, а вылеты  с  планеты запрещены, стала активно развиваться  медицина. И так вышло, что  развиваться она стала в сторону «рудообрабатывающей» промышленности.
В учебниках истории пишут, что  первая колония поселение была  создана здесь двести четырнадцать лет назад. Планировалось, что она станет отправной точкой для исследований новой галактики. Отсюда будет начато  покорение новых просторов, будут открыты новые миры, и принесена большая польза истосковавшемуся по пользе человечеству. Но вышло, как всегда,  не так как планировали.
Толпа ученых, которых черт дернул  набрести в землеподобном мире, на не похожее ни на что, месторождение то ли грибов, то ли кораллов, вернулась с побережья пешком через несколько недель, злая, но на вид здоровая, хотя и сильно  удивленная.
Из их рассказа выходило, что непризнанные гении нашли какую-то местную форму жизни, которая почему то вывела из строя  их оборудование, сожрала почти всю одежду, но не тронула ни одного волоска на теле. Даже родинка, которая темнела на правой ягодице у одной из самых симпатичных и непризнанных, осталась темнеть на своем месте, что подтверждалось свидетельствами видевших ее до экспедиции коллег.   
К находке была отправлена новая группа, которая выяснила, что форма жизни  с удовольствием жрет  мертвую органику, и блокирует любые электрические импульсы в оборудовании (возможно без удовольствия). А позже – что  вследствие жизнедеятельности,  она выделяет вещество, которое крайне благотворно воздействует на организм, вплоть до излечения неизлечимых ранее болезней и даже отсрочки старения на неопределенный срок. А ту самую родинку всесторонне изучал глава исследовательской  базы, которая до сих пор и болтается в космосе. В результате, родинка осталась на фотографиях, но ее хозяйка признанной так и не стала.
Месторождение было  решено разрабатывать по старинке – ручками. И тогда же  колония стала закрытой. Слишком дорогой был продукт, слишком дорогая информация. Слишком неспокойно было в колыбели человечества, чтобы оставить все это без присмотра.  Были введены запреты на вылеты внутри новой галактики, и перекрыты единственные врата, по которым можно было вернуться в старую.   Да и на чем лететь? Верфи на клочке  суши не построишь,  станция одна,  места на планете и так  еле хватило на небольшой  космопорт,  принимающий грузы продовольствия  и техники.
Девяносто шесть лет назад, когда на континенте, заняв всю территорию серединной пустыни, подальше от побережья, вырос Город, уже похожий на тот что стоит сейчас,  был найден способ изготавливать на основе добываемого вещества нечто, похожее на органическую ткань, но обладающее способностью передавать и получать информацию. А само вещество получило название  «аджаст».
Коралло-грибы не так охотно, но, все-таки, жрали эту псевдоорганику, если ее сунуть им отдельно, а когда она находилась в человеке, то принимали как живую и голодали.   Как ученым удалось  присобачить к молекулам углеводородов молекулу аджаста – никто не знает. Если бы кто-то знал, этот кто-то  был бы  главой либо медицинского сектора, либо компании разработчика.
Тогда  медицина и занялась совершенствованием добывающих и обрабатывающих инструментов - начали вживлять псевдоорганику вместо родных синапсов и мышечных волокон. Это позволяло повысить среднюю точность и скорость движений раз в десять.  При таком подходе через какое то  время  приходилось усиливать и скелет, иначе он сильно изнашивался – еще бы,  получалось  что  работаешь примерно десять дней в день – начальство  нарадоваться не могло.
Правда, чтобы пользоваться  увеличением показателей, необходимо было как-то управлять процессом  - все-таки скорость бешенная. И решили в организм  добавить маленькую платку,  которая передавала команды с помощью биотоков на искусственные волокна, получившие разговорное название «адапты».
Такая скорость производства требовала сумасшедших энергозатрат  организма,  но  ведь не гайки делали - добывали аджаст.  Его и включали в рацион.
А потом стало хуже.







...