Ночь

В глухой ночной тишине послышался низкий бархатистый голос:
— Привет...
— Привет, – ответила я.
Не скрывая тревоги, давняя подруга обняла меня за плечи.
— У тебя мольберт? Будешь рисовать? – удивилась она, меняя темные очертания своей тонкой фигуры, напоминающей причудливый узор на темном полотне.
— Да... Постарайся не двигаться. — прошептала я, набросав первые штрихи черно-белого эскиза.

Воздушная субстанция замерла, вытянулась в длинную струю дыма и вновь закрутилась в плавное дымчатое облако. Приобретая облик девушки под широкополой шляпой, она устроилась на краю моего балконного карниза.
— Что придумаем сегодня? — спросила ночь, наблюдая за движениями карандаша в моей руке.
— Свободу.
— Разве для человека существует свобода?
— Днем нет. Но когда приходишь ты...
— И что во мне особенного? — смущенно и игриво спросила ночная гостья, желая услышать комплименты.
— Твоя тьма раскрывает горизонты души, расширяет границы и даже рамки приличия, — я хихикнула.
— Продолжай…
— С тобой можно чувствовать себя раскованно. Именно ночью являются самые смелые мысли. Ты расправляешь крылья влюбленным. Признания, творения…
— Но день тоже хорош! — возразила подруга, — Столько красок, цвета, эмоций!
— День — это рассудок, работа...  Ночь — душа. День как мужчина, что суетится с утра до вечера; а ночь — нежная женщина, которая дарит отдых и блаженство.
— По-твоему я женщина? — спросила она томно и сладко потянулась.
— По крайней мере, сейчас. — улыбнулась я, прорисовывая профиль точеного лица.
— Интересно, в твоем видении ночь красива?
— Да…
— Наверно глазами… В остальном похожа на квадрат Малевича. Кстати, это мой портрет. Ты меня тоже изобразишь чем-то подобным?
— Нет, — засмеялась я и потуже завязала пояс халата, — Мой эскиз намного банальней. Сейчас ты соткана из теневых кружев. Очень тонкие нити сложно уловить, но постараюсь. А что касается глаз… — я задумалась, – О них немало сказано великими творцами. Не хочу быть жалким подобием признанных гениев. Они создавали шедевры в твоей компании?
— Не всегда. Кому-то свет милее тьмы и разум важнее фантазий.
Я откинулась на спинку кресла и с интересом посмотрела на подругу. По ее шифоновой накидке струился лунный свет, отчего она казалась таинственным видением.
— Так что по поводу свободы? — вернулась ночь к началу беседы
Я задумалась и убрала карандаш за ухо.
— Наверно полет… полет мысли. Свобода преодолевает барьеры. Действие зависит от обстоятельств, а мысль нет.

В ту же секунду ночь обхватила меня и выпорхнула в открытое окно. Я зажмурилась и, ощущая дуновения воздушного потока, раскинула руки в стороны.
— Не бойся, — шепнула тьма, — Открой глаза…

Поддерживаемая прозрачными балдахинами ее совершенства, вдыхая аромат цветущей черемухи, я пролетала над городом, утопающим в иллюминации. Яркие огни витрин, высоток, аллей, парков, сменялись темными таинственными кварталами и соединялись артериями дорог, которые словно позолоченные нити удерживали городскую мозаику.

Мы пронеслись вдоль шумливой реки, и будто веером погладили ее изогнутое русло. Иногда я поднималась к звездам и, кружась в диком восторге, получала эйфорию легкости, невесомости, счастья!

У меня получилось посоревноваться с ветром, которому вздумалось пробежаться по тихой аллее. Погладить бездомного пса возле лавочки. А когда первые шажки рассвета появились на темном горизонте, я закрыла глаза часовому военной академии, чтобы дать вернуться студентам-курсантам, посмевшим уйти в самоволку…
— Мне пора, — с грустью шепнула я подруге и очутилась на своем балконе.
— Ненавижу утро… — скривилась ночь и, проведя ладонью по моему лицу, спросила, —
Давай завтра поговорим о чем-нибудь более интригующем? Будем фантазировать о свободе тела, страсти… Знаешь, сколько людей не закрывают шторы, когда остаются наедине друг с другом?
— Так, писатель, начало четвертого! Быстро спать! — нахмурилась сестра, приоткрыв балконную дверь.
— Бегу…  — виновато вздохнула я, положила рисунок на стол и, махнув рукой на прощанье, скрылась в квартире.
Глядя на свой портрет, ночь поправила волосы и подошла к открытому окну, — Еще один "шедевр" в моей коллекции. Придется возвращаться. Ох, уж эти художники… — засмеялась она и, превратившись в восьмиконечную звезду, растворилась в прохладе западного горизонта.