Richmond

     Небо субъективного от начала до конца этого бессмысленного мира сейчас перекрашивается в малахитовый, и на небесном темном плате крадется на свой ветхий трон круглолицая и белая, как роза, луна. Ее призрачный свет лучей бьется об стела окон и проникает в городские квартиры безликим призраком.

      В душной малой квартире на столике, словно сшитым из белых пчелиных сот, лежит пачка только начатых сигарет.

      Дориан Уильямс кошачьей походкой подходит к столику, берет пачку и зубами вытягивает одну коричневую сигаретку, невольно вдыхая приятный искусственный запах пряной вишни.

      Дориан одет в лучших традициях светского общества: черный безупречный смокинг, не менее безупречная белая рубашка под ним, только бабочка на шее была развязана. Оно и верно, нечего носить удавку, еще успеется.

      Мужчина открывает окно, несмотря на то, что за окном совсем не ночь персикового лета; морозный воздух врывается в единственную комнату вместе с настоящим лунным светом. Молчание повисло здесь, пока Дориан не нарушил его, зажигая длинную спичку и не закурил сигарету.

      Мысли молодого человека невольно приходят к тому, что люди, как эти сигареты. Весь мир как эти сигареты.

      Красивая черная матовая упаковка с золотыми полосками на сгибах — мир, представленный несчастным людям, как нечто дорогое, но прекрасное. А внутри — яд. Но кто же смотрит, что "мир убивает", "мир вызывает зависимость"? Никто, ведь он так чудесен!

      Приятный запах сигареты, который хочется нюхать вечно, любить этот запах, поклоняться ему, быть им. Но в самой сигарете — неприятная начинка. Смерть.

      Чем дольше сигарета у нас, тем ближе последний, решающий удар. И пусть есть попытки выгнать хотя бы дым, он все равно возвращается, потому что ты сам открыл окно. Он убивает, но тебе тяжело расстаться с ним.

      Легкие наполняются ядом, Дориан выдыхает его; становится легче. Но нутро, словно маленькое чудовище, требует еще и еще яда, что кажется ему сладким плодом. А вдруг эта затяжка — спасение?

      Но нет затяжки. Остался лишь почти затухший окурок в золотистой оправе. Он летит в окно, приземляется на белый снег, а человек идет в просторную гостиную, встает на табурет, медленно, нерешительно надевает ожерелье из пеньки. Думает, а вдруг еще раз попробовать? Вдруг на этот раз все будет хорошо? Нет. Он выбивает табуретку из-под своих ног и остается болтаться под люстрой. Мертвый и одинокий.

      А все потому, что люди — всего лишь сигареты.