7 глава

Семь месяцев длилось наше счастье с Когами. Я очень не хочу вспоминать это. Но все же.
У нас все было хорошо и прекрасно. Нет, никто не узнал, что мы вместе. Все было куда ужасней. Что это? Мои родители решили вместе со мной опять переехать в Токио. На этой недели. Я сразу же сбежал к Когами, который как обычно сидел дома. Когда он открыл дверь, я так крепко его обнял, прижав к себе.
— У меня для тебя не очень хорошие новости…
— Какие? — спросил он, внимательно так смотря мне в глаза. Я не выдержал такой взгляд и посмотрел в сторону.
— Родители собираются на этой неделе в Токио переехать…
Тут и моя очередь пришла оказаться в крепких объятиях.
— Но почему? ..
— Не знаю. Но я знаю, что я никуда не поеду. А если меня увезут — вернусь. Я обязательно вернусь к тебе.
У меня зазвонил телефон. Это был отец. Вздохнув, я взял трубку.
— Чего тебе?
— Где ты? — услышал я его раздраженный голос. — Пора вещи собирать. Живо домой.
— Я никуда не поеду. Удачной поездки. — я убрал телефон в карман и, вздохнув, уткнулся носом в плечо Когами. Тот мягко погладил меня по спине.
— Останься у меня, Хидеки. И не уходи, пока они не уедут.
Конечно, я согласился. И остался у него дома. Хорошо, что родители совершенно ничего не знают о Ко. Даже его имени. А где он живет, они точно не знают. Телефон я отключил, чтобы никто не доставал. И теперь отдыхал от всего и всех вместе с Когами у него в комнате. Только где-то вечером он покинул меня. Я слышал, что тот о чем-то долго разговаривал с матерью. Не знаю о чем, я плохо слышал. Только свое имя один раз услышал. Но когда парень вернулся, я не стал у него ничего спрашивать об разговоре. Потому что это не мое дело. Только после ужина я узнал. Точнее, Когами сам мне рассказал. Он уговаривал мать разрешить мне пожить у них неделю. Та сказала, что пока подумает и поговорит об этом с отцом. Завтра все скажет. Не знаю, зачем он вообще об этом попросил. Если меня выгонят, я найду куда уйти. Я все-таки работаю.
Ночью мы не спали. Мы бесились, целовались, валялись в обнимку и разговаривали обо всем подряд. Даже не заметили, как стал приближаться рассвет. И теперь мы сидели под одним одеялом в обнимку и смотрели, как начинается рассвет.
— Я тебя обожаю. — улыбнувшись, Когами плотнее прижался ко мне. — Но не знаю за что. Просто с тобой так хорошо. У меня, наверное, такого с кем-то еще не было.
Улыбнувшись, я поцеловал его.
— Просто это такая сильная любовь.
— Тебя так кто-нибудь любил?
— Ты.
— А ты так кого-нибудь любил?
— Тебя.
А потом, когда, солнце озарило этот мир, мы легли спать. Проснулись мы лишь днем. И узнали во время завтрака, который по идее уже должен быть обедом, что родители Когами разрешили мне остаться. Счастью парня не было предела. Только мне было совсем не до веселья. Меня коробила неопределенность. Надо ночью сходить домой и посмотреть, что там. Этим я поделился с Когами перед тем, как мы собирались лечь спать. Он обнял меня, погладив по спине.
— Аккуратней там.
Я положил голову ему на плечо.
— Я аккуратно. Если их нет — зайду через дверь. Если есть — через окно. Моя комната все равно всегда пуста.
— Если твои родители уехали, то ты останешься дома?
— Нет, они могут вернутся. Если их нет, то сначала заберу часть вещей, потом начну снимать квартиру и перенесу все, что там останется. А потом заберу тебя. Прости, но меня напрягает присутствие твоих родителей. То, что они могут спокойно входить к тебе… А если вдруг к тебе отец зайдет? Все же когда-то бывает впервые. Нам хоть повезло, что твоя мать спокойно к этому относиться.
— А твои родители об этом знают?
— Нет. Если бы они знали — меня убили бы. Знаешь, я тебя так сильно люблю. И все у нас хорошо будет. И у тебя все хорошо будет.
Вдруг Когами отпустил меня, снял со своего пальца кольцо и взял мою руку в свою. На эту руку он надел свое кольцо.
— Хидеки, если тебя все же отвезут, то храни его. Не забывай меня.
Парень сразу же очутился в моих крепких объятиях. Я смотрел ему в глаза.
— Даже если меня увезут, то я все равно вернусь к тебе. Через месяц, через два, через год. Но вернусь. Приеду, прилечу, приползу. По шпалам пойду. Но вернусь.
— Я тебе верю. И буду ждать. — сказал он, смотря мне в глаза.
Я не хотел его покидать, но мне надо идти в родительский дом. Я не могу сидеть в неопределенности.
Придя к дому, я увидел, что родители сидят на кухне и пьют чай. Хорошо, что моя комната далеко от кухни. Забравшись к себе через окно, я нашел рюкзак и начал собирать вещи. Пока не услышал шаги в сторону моей комнаты. А потом дверь открылась. Это был отец. Я почти вылез на улицу к тому моменту, но он успел поймать меня за рюкзак и затащить в комнату, прижал к стене. А далее пощечины.
— Вернулся значит, щенок малолетний?!
Он вошел в азарт и бил, бил меня. Везде. Со всей силой. Мне ничего не оставалось, как молча все это терпеть и закрываться от него руками. Тут зашла мать и начала оттаскивать его от меня. А я побежал к окну. Но тут — удар. А потом темнота. Отец меня ударил так, что я потерял сознание.
Очнулся я на другой день. Я был не в своей комнате, а в комнате, где по идее, должны жить брат с сестрой, когда будут к нам приезжать. Тут было холодно, на окне стояла решетка. Позже выяснилось, что дверь заперта, а мой телефон пропал. Я пытался открыть дверь, но тщетно. Пока не пришел отец.
— Очнулся? Хорошо, мы уже собрали все вещи в машину. — сказал он.
Я просто молча сел на кровать и закрыл лицо руками. Нет, не этого я хотел. На его «Вставай» я не обращал внимания. Плакать хотелось.
— Нам надо поговорить о наших с тобой отношениях.
— Потом.
-Потом ты скажешь, что у тебя дела или снова изобьешь меня. Это не займет много времени. Пожалуйста…
Вздохнув, он сел рядом со мной. Я посмотрел в окно. И знайте, кого я там увидел? Когами… Я перевел взгляд на отца.
— Почему ты так ко мне относишься? Ты меня не любишь?
— Сложно сказать.
— А ты скажи сразу. Мне больно видеть к себе такое отношение. Учителя лучше ко мне относятся, чем родители.
— Ты сам вынуждаешь нас так к себе относиться.
— Чем? Что я вам такого сделал?
Он начал перечислять все, что я сделал не так. А потом вздохнул и поднялся на ноги.
— Нет. Я не люблю тебя. Твоя сестра с братом и то лучше. Ими хотя бы можно гордиться. Не то что ты.
Знайте, что я чувствовал в этот момент? Нет, не знайте. Никому никогда не пожелаю услышать от своих родителей это…
Опять он стал звать меня собираться, потому что вещи собраны и машина уже во дворе. Я попросил у него побыть немного одному. И он, к моему удивлению, мне это разрешил. Нужно бежать, пока Когами не ушел.
Пока родители были в спальне, я тихо выбрался из дома и тут же почувствовал объятия Когами. Но я сразу же отцепил его от себя и быстро пошел в сторону его дома.
— Не сейчас. У нас нет времени. Уходим, Когами.
— Куда ты пошел? — вдруг я услышал голос отца и, недолго думая, бросился бежать. Он побежал за нами.
Черт, если бы не камень, из-за которого я споткнулся и упал, я бы убежал. А я упал. И отец меня потащил к машине. Я не мог выбраться — он был намного сильнее меня. За мои попытки вырваться, я сильно получил по лицу. Он затащил меня в машину на заднее сиденье, громко хлопнул дверью. Сел на свое сиденье, и машина тронулась с места, оставляя позади наш дом. И Когами, который стоял и смотрел вслед уезжающей машине. Тихо шмыгнув носом, я лег на сиденье и закрыл лицо руками. А потом посмотрел на родителей.
— Дайте мне хотя бы телефон.
Мать достала из сумки мой телефон и отдала мне его. Я набрал номер Когами. Он сразу же взял трубку.
— Да? .. — услышал его голос, от чего я шмыгнул носом.
— Прости меня… Я слабый дурак. Я не должен был идти сюда.
Он ничего не сказал. Только было слышно, что тот сдерживается. чтобы не заплакать.
— Не плачь…
— Не могу, Хидеки. Мне плохо…
Мне тоже плохо… Помни мои слова. Помни и никогда их не забывай. Я никогда не забуду тебя. Все в порядке будет.. Успокойся… Сходи к психологу…
— Будь аккуратнее там… — я услышал, что он тихо всхлипнул.
— Постараюсь. Не плачь, пожалуйста.
Но в ответ тишина. Я тихо всхлипнул, закрыв рот ладонью.
— Я люблю тебя… Я тебе попозже позвоню… Все будет хорошо…
Я убрал телефон и начал тихо плакать. Всю дорогу я проплакал. А потом, ближе к вечеру, мы приехали в наш дом, в котором жили раньше. Я лежал на кровати без сил и начал звонить Ко.
— Как ты там, милый мой? — это было первое, что я от него услышал.
— Лучше не спрашивать. Ты больше не плачешь?
— Не плачу. А ты?
— Пока что нет. — не знаю почему, но от его голоса я начал улыбаться и смотреть в потолок.
— Не плачь, потому что скоро произойдет кое-что хорошее.
— Если это не убийство моих родителей или не бесплатный билет, то это не очень хорошо.
— Нет, это еще куда лучше. Но пока это секрет. И узнаешь ты его через неделю.
— Это долго…
— Потерпи. Я буду приходить тебе во снах на этой неделе, чтобы тебе не было так одиноко.
— Ладно… — я тихо вздохнул. — Я так не хочу разбирать вещи. А отец снова орать будет. У меня от него голова болит. Ты не представляешь, как мне сейчас плохо. У меня никогда еще так не болела голова.
— Так выпей что-нибудь, успокойся.
— Я с тобой еле-еле говорю, о чем ты. А родители наверняка скажут, что я воображаю.
— Мне тебя очень жаль…
— Я знаю… Прости меня… Если бы я не пошел так рано, если бы я делал все быстрее, то этого бы не было. Я не смогу так жить. А если брат с сестрой приедут? Мне не уйти. Мне плохо без тебя, Когами.
— Хватит винить себя, ты не виноват. У тебя все хорошо будет, потерпи неделю. Ты сможешь, я знаю.
— Прости. Мне никогда еще не было так плохо…
— И мне…
Вздохнув, я обнял подушку и закрыл глаза.
— Ты будешь звонить мне?
— Конечно. И я буду ждать, когда ты вернешься. Я люблю тебя. И… спокойной ночи.
— Уже? Спокойной…
И тишина. Он отключился. Опять хотелось плакать, но я держался. А потом, естественно, пришли родители и сказали, что я воображаю, что мне плохо. Через силу, кое-как, я разобрал свои вещи. И я сразу же уснул на не разобранной кровати, когда моя голова коснулась подушки. Знайте, кто мне приснился? Когами. Как я не хотел просыпаться. Я хотел навсегда остаться во сне, где только он и я.