Константин Воротной На берегах великой Ра-реки

Константин Воротной
На берегах великой Ра-реки
(исторические очерки)
Кострома

"Я знаю сотни способов вытащить Русского медведя из берлоги, но ни одного, что бы затащить его обратно. Не дразните Русского медведя!"
Отто фон Бисмарк
Предисловие

Книга названа так не случайно. В 1472 году великий князь всея Руси Иван III Васильевич взял в жены Софью Палеолог - византийскую принцессу, племянницу последнего византийского императора,  наследницу трона величайшей Империи средневековья. Заключив этот брак, великий князь стал преемником византийского наследия. Такими же наследниками становились  их дети и внуки. А значит, и все последующие Российские великие князья, цари и императоры.
В 1530 году в Москве в семье великого князя Василия III Васильевича родился мальчик, которого назвали – Иван. Его отец - Василий III Васильевич являлся наследником Русского великокняжеского престола и Византийского императорского трона.
Мать – Елена Васильевна Глинская была  потомком знаменитого хана Золотой Орды  - Мамая, который был женат на дочери хана   Бердибека, прямого потомка самого Чингисхана. А это означает, что мальчик Иван, ставший впоследствии царем Иваном IV Васильевичем Грозным, становился еще и наследником ханов Золотой Орды. То есть, в лице царя Ивана IV Васильевича Россия становится наследницей– царства Русского, Византийской Империи и  Империи Чингисхана (Золотой Орды). А это означает, что и наша нынешняя Россия является правопреемницей этих исчезнувших империй. Нам  по праву, то есть, по закону, принадлежат земли не только Московского великого княжества, но и вся территория Сибири и Дальнего Востока, Казань и Астрахань, Урал, Алтай,  Крым. 
Россия – это великая Евразийская Империя, и она может существовать только в таком виде.
В данной книге автор попытался на фактах доказать, что на самом деле так называемое «татаро-монгольское иго» является позднейшим вымыслом, в древнерусских летописях этот термин вообще не встречается, там слова «иго» найти невозможно, да и о каком-либо рабстве либо угнетении русских со стороны «татаро-монгол» тоже не было. А была, как сказали бы сейчас, конфедерация, где Золотая Орда имела более привилегированное положение. А если исследовать эти времена  более внимательно и с перспективой, то окажется, что именно эти самые «татаро-монголы»  защитили Русь от западно-европейской экспансии, против которой, сколоти эти рыцари настоящий крестовый поход, вроде такого, что ходил на Иерусалим, Русь могла бы и не выстоять, надо это честно признать. И не надо приводить в пример Невскую битву или битву на Чудском озере, это были локальные конфликты, победа в которых просто помешала   западноевропейцам созвать новый грандиозный крестовый поход на Русь. Но главное, чего у них посеяло сомнения – европейских поход  хана Батыя, большинство воинов которого составляли именно русские дружинники, о чем, кстати, с горестью и ужасом писали европейские хроники. Но, в целом, именно союз Руси и Орды помешал Европе завоевать нашу страну.
Не станем говорить о том, как  исказили историю не только России, но и мировую, это давно известно. И не только факты. Даже названия городов. Вспомним великого князя Юрия Долгорукого: «Приди, брате, ко мне в Москов». В древнерусских летописях так и писали – Москов. Вплоть до начала XVII века. И в европейские хроники и отчеты наша столица вошла под этим наименованием – MOSKOW. Во всем мире и до сей поры пишут и говорят  - Москов! А не Москва. Не пора ли вернуть нашей столице Белокаменной и Первопрестольной истинное название? Звучит намного солиднее и сильнее – МОСКОВ!
Еще одна часть книги посвящена собственно истории Костромы, где рассказывается о неизвестных страницах  истории нашего края.


Русская  земля да будет Богом хранима! На этом свете нет страны, подобной ей, хотя бояре Русской земли несправедливы. Да станет Русская земля благоустроенной  и  да будет  в ней справедливость.    
Афанасий  Никитин 






На берегах священной Ра-реки

Советский антрополог В. В.  Бунак, опираясь на данные геногеографического изучения Восточной Европы, пришел к выводу, что исходный «протославянский тип» весьма устойчив и своими корнями уходит в эпоху неолита, а возможно даже и мезолита.

ВОЛГА - РА  -  СВЯЩЕННАЯ РЕКА РУСИ

Когда нам  рассказывают о  реке Волге,  то, называя её великой, почему-то  говорят лишь о её большой протяженности (мол, самая крупная река в Европе) и многоводности. Но ни слова - о её истинном величии, о той,  поистине непреходящей цивилизационной роли, которую сыграла эта река в истории человечества:  по своей значимости она стоит в одном ряду с такими же величайшими реками мира,  как  Нил в Египте, Инд и Ганг в Индии, Хуанхе и Янцзы в Китае, великие реки черной Африки и Америки. Точнее, “Волгой” эта река стала называться  лишь где-то с середины  XIII в., до того  верхняя часть реки (до устья Камы) называлась  Воложкой (река  бога Волоса - Велеса), а нижнюю, пришедшие в  VII в.  хазары,  переименовали в “Итиль”, не захотев называть её  древнейшим индоевропейским  “Ра-Рось”. Пришедшие на Русь византийские и западно-европейские миссионеры-христиане, а потом русские князья, принявшие христианство, начали  уничтожать все, что каким-то образом могло напоминать народу о его великой культуре и  истории.  Естественно, что река Ра, с ее стержневым, цивилизационным образующим названием, вокруг которого строилась жизнь и система миропонимания русского народа, стала одним из первых объектов разрушительной деятельности христиан - варягов и греков.  С тех пор никто и никогда об этом не  упоминает. И  река так и осталась  безликой “Волгой”.
 А ведь величие Ра-реки именно в том, что она является  колыбелью одной из древнейших на земле цивилизаций, на которой Ра-сия  и народ русов  живут многие тысячелетия, а не одну только тысячу лет христианской истории.
В древнейшие времена первой священной рекой ариев считался упоминаемый в “Ригведе” величайший поток Синдху, который существовал еще во времена оледенения (XVIII - XV тыс.до н.э.),  русло его проходило  между  Скандинавским и Новоземельским ледниками,  одним его устьем была Чешская губа Северного Ледовитого океана,   другим  -  дельта Дона, реликтом этого потока является  нынешняя река Шексна. Одним из притоков Синдху  была, согласно “Ригведе”, река  Ра (Раса, Ранха). Когда  ледники ушли,  верхнее течение Синдху исчезло,  река стала называться Инд, но после ухода  одних арийских племен на юг, их место заняли другие племена ариев, пришедшие с севера, они то и переименовали  часть Инда (от устья Камы и ниже) в реку Расу. Однако, память о потоке Синдху у людей сохранялась еще долгие тысячелетия: даже когда   Волга и Дон разделились (воды Расы потекли по руслу некогда могучей реки Сарасвати, впадавшей в Каспийское море, и пересохшей в результате глобальной засухи  около 7 тыс.лет назад), устье Дона все равно продолжали называть  “Синдху”, о чем писали, например, древнегреческие историки.
Из  тех же “Ригведы”,  “Авесты”, “Махабхараты”  следует, что на восточно-европейской   равнине уже в те далекие времена  существовала развитая цивилизация, имелись государственные образования, в частности,  “Авеста”  свидетельствует, что “у истоков Ранхи была сотворена  наилучшая из стран и мест обитания”,  она находилась  где-то в верхнем течении  Вятки и  Камы. Далее в этом отрывке (он довольно длинный, да и нераз уже был цитирован) говорится о наступлении зимы, однако речь здесь идет более масштабном явлении - глобальном изменении климата, начале очередного ледникового периода, о временах  17 -15 тысячелетней давности. Но, чтобы об этом писать, надо было это видеть. То есть, “Ригведа” и “Авеста” сохранили для нас не только “предания старины глубокой”, но, что самое существенное,  свидетельства очевидцев и участников событий тех далеких времен...
Почти в тоже время по другую сторону Волги-реки существовало еще одно государство,   “Махабхарата” называет  его: “В междуречье Ганги, Ямуны, Упаджалы и Синдху находится страна А-Ванти”. Но это  не созвучие: и упомянутая в эпосе страна, и “племена Вантит” арабских хроник, и вятичи русских летописей - это одни и те же племя и территория - междуречье верхней Волги, Оки, её притока Упы и верхнего Дона. А западнее этой самой страны “А-Ванти”, у истоков реки Саданапра (что это за река, наверное, понятно), “Ригведа” помещает воинственные племена “криви”. Вот наглядное свидетельство  того, что эта земля была заселена племенами русов еще с незапамятных времен, причем, даже названия их сохранились практически без изменений. Именно они и дали имена подавляющему большинству гидронимов Волжско-Окского междуречья, о чем  пишет и известный исследователь арийских древностей В.Н.Демин: “Древними  арийскими  временами веет от таких гидронимов, как Унжа, Шача, Вожа, Мера, Сить, Цна, Протва...”. Заметим, что период, который охватывает  “Махабхарата”  - это XV - III тыс. до н.э., то есть,  здесь изложена история жизни арийских племен на севере Руси и их переселения в южные страны...
Если посмотреть на географическую карту, то можно увидеть удивительную картину - на сравнительно небольшой территории  в междуречье Волги и Оки  стоит  чуть не сотня больших и малых древнейших русских городов, возраст которых исчисляется самое малое тысячью лет: Ростов, Суздаль, Владимир, Ярославль, Кострома, Москва, Тверь, Тула, Калуга и  др. Именно здесь, а не в Киевской Руси, находилось исконное ядро  Русского государства. Ничего странного в этом нет - в древнейшие времена города ставили не где попало  и не просто по берегам рек, а  в особо благоприятных энергетических зонах - на пересечении тектонических разломов и крупных водных потоков. Согласно “Махабхарате”, именно на этой территории находились священные криницы  древних ариев, что убедительно доказала вологодский ученый С.В.Жарникова, сопоставив топонимику волжско-окского междуречья и  наименования  “священных криниц”  великого индийского эпоса.  Без преувеличения можно сказать, что эта земля - сакральное средоточие Русского государства, его сердце, особо благоприятная энергетическая зона восточно-европейской равнины. 
Русская Ра - река (Волга) не просто река, а река названная по имени бога Солнца в стране, которая с незапамятных времен играла ключевую роль в формировании человеческой  цивилизации, именно здесь был один из центров, откуда происходило расселение народов и создание новых центров этой древнейшей культуры ариев и славян в пределах всего земного шара...

КОСТРОМА - СВЯЩЕННАЯ РЕКА НАШИХ ПРЕДКОВ

Не первое столетие ведутся споры вокруг наименования нашего города - “Кострома”. Сразу же  отбросим версию о происхождении названия от финно-угорского “кострум” (“крепость”, “укрепленное место”), поскольку тогда получается, что сначала был основан город, а от его имени получила свое название река. Это противоречит не только общемировой традиции, но и здравому смыслу. К тому же, если  “кострум” происходит из финских языков, тогда придется признать, что фонема “стр” - не древнейшая индоевропейская, а финно-угорская (на самом деле такая фонема в них отсутствует), а такие исконно русские слова  как “острог” и “стрела” также должны быть финно-угорскими, что является очевидной глупостью.
 Версию татарского происхождения имени “Кострома” (появилась недавно на свет и такая) рассматривать вообще не станем  - она абсурдна.  Впрочем, еще полтора века назад русский философ А.С.Хомяков писал, что “ни одно имя в местностях, населенных теперешними славянами не должно иметь славянского значения; все лексиконы Европы и Азии должны представлять налицо корни самые невероятные, чтобы ими заменить простой смысл простого слова”.
Вроде бы, более приемлема версия о том, что Кострома - имя древней славянской языческой богини, о чем писали нераз как местные краеведы, так и известнейшие ученые, например, академик Б.А.Рыбаков. Но есть весьма существенное обстоятельство - русы и славяне пришли на эту территорию не полторы тысячи лет назад, и тем более, не в  IX-X в.в.,  как принято считать, а тысячелетиями раньше, о чем свидетельствуют древнейшие эпические произведения - “Ригведа”,  “Авеста”,  “Махабхарата”. Многие  ученые давно уже пришли к  выводу, что  эти произведения рассказывают о событиях, происходивших в период XVIII - V тыс. до н.э. (задолго до прихода ариев на территорию Индии и Персии) на севере восточно-европейской равнины,  и что родина индоевропейских народов - не Южная Европа или  Центральная Азия, а  Север Европы (от Скандинавии до Урала). Доказан и тот факт, что  подавляющее большинство топонимов, упоминаемых в этих произведениях, находятся на территории восточно-европейской равнины. В целом, очень многие факты говорят, что русы, наши далекие предки, являются автохтонным населением севера Руси, которое обитает здесь уже не одну тысячу лет. В этом свете и следует рассматривать проблему происхождения  имени “Кострома”.
Священная Инд-река  “Ригведы”,  Вех  “Авесты”, Сарасвати  “Махабхараты”, Ра-река   древнейших ведических мифов -  это имена одной и той же реки  - Волги. Понятно, что приток такого почитаемого во всем арийском мире водного потока не мог   носить имя какого-то языческого божества, да в те времена и понятия “язычество” вообще не существовало, этот термин ввела христианская Церковь, дабы подчеркнуть свое мнимое превосходство над  ведической религией русов и славян. У арийских воинов был древний обычай - приходя на новые места обитания  давать рекам имена богов и богинь.  И чем крупнее река - тем значительнее бог (богиня) ведического пантеона. А поскольку река, получившее впоследствии название “Кострома”,  достаточно крупный водный поток, то и  богиня занимала в этом пантеоне  отнюдь не второстепенное значение. Более того,   эта река берет начало на горах  Хукарья ведических мифов (то есть, Северных Увалах), горах Меру ариев,  “Рипейских горах” греческих историков). 
Здесь необходимо уточнение. До сих пор многие ученые спорят, какие именно горы имели  ввиду древние авторы, называя их высочайшими вершинами, - те самые Хукарья, Меру, Рипейские. При этом исследователи почему-то забывают, что «Авеста», «Ригведа», «Махабхарата», «Рамяна», рассказывая о далеких временах, пишут об одном и том же – временах Великого оледенения. Эти горы – не Северный полюс и не Северные Увалы. Это – гигантский ледник. Тем более, что в одном из этих произведений высота «гор» названа – 1800 локтей, то есть, около 600 метров высоты. Для человека, жившего 20 тысяч лет назад, это действительно были огромные горы. Ответ на тайну «горы Меру» находим в русской народной сказке «Хрустальная гора». Там четко сказано – «гора полцарства в себя втянула». Для людей, живущих на севере этот факт никакой загадки не представляет – нас  каждую зиму  «втягивает» в себя лед и снег. А дальше еще интереснее – Иван-царевич сначала попытался влезть на эту гору, но когда и третья попытка оказалась неудачной, попросту «поджег семечко, сунул в небольшую щель в горе, она и растаяла». Поскольку это сказка, то время в ней сконцентрировано, сжато до нескольких недель, а то и дней. На самом деле, в данном случае, могло пройти и десять, и сто, и тысячу лет. А это означает, что сия сказка охватывает промежуток от   XVIII до VIII тыс. до н.э  А может, и намного более ранние времена. Во всяком случае, на знаменитой карте Птолемея, на которой он обозначил границу Рипейских гор, сия граница практически полностью совпадает не с  последним, Валдайским (25 – 10 тыс.лет назад), оледенением, а с Днепровским, которое охватывает период с 180 до 100 тысяч лет назад. Хотелось бы знать, кто был автором той карты, с которой Птолемей делал свои рисунки?
Поскольку  эти горы считались не просто священными для арийских племен, не просто родиной человечества, но обителью ведических богов, то и источники, берущие здесь свое начало,  считались таковыми же. Поэтому, тем более, река   “Кострома”, не могла называться  именем какого-то языческого божества.  Именно в “Ригведе” впервые  упоминаются  реки нашего края: “В священный Инд впадают восемнадцать рек, в их числе самые крупные Раса (Ра),  Крума, Кубха, Гомати” (речь идет о левых притоках Волги, ибо именно между Волгой и Уральскими горами располагались семь арийских стран, о которых говорят указанные выше произведения). Поскольку известно, что Ра-река - либо вся нынешняя Кама, либо от  истоков  Вятки, то понятно, что речь идет о Костроме, Унже и Ветлуге, причем, только последняя кардинально поменяла свое древнейшее наименование (Гомати), два других  топонима - практически сохранили свои  исконные имена. 
Подтверждение этой далекой древности находим и в  “Махабхарате”, в  главе “Хождение по криницам”, где перечисляются 355 рек, речушек и озер, они имеют, вроде бы, санскритское наименование, а потому, казалось бы, находятся на территории Индии, куда их, собственно, комментаторы и переносят. Однако вологодский ученый С.Жарникова, проанализировав  более 200  перечисленных в “Махабхарате” топонимов, пришла к выводу, что подавляющее большинство их на самом деле находятся  в треугольнике “Ока - Вятка - Северные Увалы”. Названия многих топонимов сохранились до наших дней почти в неизменном виде со времен “Махабхараты”. Любопытно, что на территории Индии  такие топонимы почти не встречаются...
Богиня  “Кострома” столь древняя, что первоначальные функции её  за давностью сотен и тысяч лет   просто забылись, затерялись во тьме веков, да и значительно изменились, утратив свое былое предназначение, отнюдь не второстепенное. Поэтому так сложно определить, что она собой представляла в седой древности. Но одно можно сказать однозначно  - Кострома в далекие времена была одной из основных богинь ведического пантеона древних русов. Речь идет о первом, древнейшем, пантеоне, во главе которого стоял бог Солнца - Ра, от имени которого произошло и название священной реки (ныне Волга),  и нашей страны - Ра-сея, и наших предков - расов-русов. Лишь много веков спустя его (бога Ра) сменил  Сварог, а последнего - Перун. Кстати, первоначально “перун” - это, согласно “Махабхарате”, какое-то загадочное смертоносное оружие великого бога  индоевропейцев Индры, которым он поражал насмерть своих врагов, судя по  его действию, которое описано в поэме, это было нечто, метающее молнии и одновременно издающее звуки грома. Впоследствии это  оружие обожествили, дав ему имя собственное, и  придали ему человеческиё образ. Что лишний раз подтверждает не только родство русов и индийцев, но и  существование единой религии этих народов...

ИСТОКИ НАШЕГО РОДСТВА - В ДАЛЕКОЙ ДРЕВНОСТИ

Который уже год тянется и никак не может завершиться объединение в полноценный союз двух не просто соседних, а братских государств - России и Белоруссии. Впрочем, речь в статье не о политиках, а о народах: они - русские и белоруссы - не просто братские народы, они единокровные  родственники. На территории бывшего СССР других, более близких народов, нет,  украинцы по степени родства стоят гораздо дальше.
Когда говорят, что наши народы вышли из одного корня, почему-то имеют в виду  древнерусскую народность, которая существовала якобы во времена Киевской Руси. На самом деле на территории Древнерусского государства было несколько крупных племенных центров, причем, если собственно Киевскую Русь пытались создать) из объединения чуть не десятка разрозненных славянских племен (полян, древлян, северян и т.д.), почему, кстати, единого государства здесь и не сложилось, то Ростово-Владимирскую (позже - Московскую) Русь создали, по сути, одни только вятичи, а Смоленскую (которая включала в себя территорию нынешних Смоленской и Брянской области и Белоруссии)  - кривичи (хотя летопись и называет живших здесь славян “смолянами”).  О вятичах и кривичах и пойдет речь, поскольку именно они, а также отчасти ильменские славяне, населявшие земли Новгорода и Пскова,  стали основой будущих русской и белорусской наций.
Корни нашего родства следует искать, как было сказано, не в мифической древнерусской народности, а в глубине даже не столетий, а тысячелетий. Утверждение не голословное. В знаменитом эпосе “Махабхарата” (он имеет общеиндоевропейское, а не только древнеиндийское значение) несколько раз  упоминаются страна “А-Вантит”, а в не менее знаменитой «Ригведе» - воинственное племя “криви”. Ни о каких созвучиях-совпадениях речи быть не может: о стране, а позже и племени “вантит” можно найти упоминания в различных средневековых арабских хрониках, причем, появившихся намного раньше “Повести временных лет”,  рассказывающей о вятичах и кривичах.  То, что “вантит” - это вятичи (венеды европейских хроник), сомнения быть не должно, поскольку территория их проживания  и в “Махабхарате”, и в арабских хрониках, и в русских летописях указана одна и та же - междуречье верхней Волги, Оки и верхнего Дона. Согласно тому же древнейшему эпосу, по соседству со страной “А-Вантит” (“А” на санскрите имеет значение “первый”, “главный”), на западе от неё, то есть, на территории нынешней Смоленской и Брянской областей и восточной Белоруссии, обитало “воинственное племя криви”. Только в отличие от  “вантит-вятичей”,  которые компактно постоянно проживают на своей территории  уже не одну тысячу лет (“Махабхарата” рассказывает о событиях, происходивших на территории восточно-европейской равнины  более 5-ти тысяч лет назад, задолго до прихода арийских племен в Индию), часть криви были захвачены великим переселением арийских племен и  после долгих переходов оказались на территории Малой Азии, приняв участие если не в строительстве, то в защите знаменитой Трои (Илиона).
После разгрома Трои  греками-ахейцами, предположительно около 1100 г. до н.э., началось великое переселение народов, но не все  они ушли в дальние страны, ряд племен троянцев поселились поблизости, на берегу Босфора, в области, называвшейся Прусиада. Здесь князем Прусием, который не только воевал с Крезом, царем фригийским (560-546), но и победил его, на побережье Босфора около 600 г. до н.э. был основан город Киос. Потомок этого Прусия, также Прусий, назвал город Киос от своего имени Прусиадой,  и он простоял здесь вплоть до турецкого завоевания, то есть до середины XV в., во всяком случае, византийский император Константин Багрянородный (905-959) в своих мемуарах “Об управлении Империей” упоминал этот город. Судя по всему, Прус (Прусий) - родовое имя вождей племени, обитавшем в Малой Азии и вошедшим в историю под названием “пруссы”. Этот Прусий  (235-182), будучи царем Вифинии, предоставил убежище знаменитому карфагенянину Ганнибалу в 190 г. до н.э., которому пришлось бежать туда после поражения от римлян, но через семь он лет пытался выдать знаменитого полководца Риму. Скорее всего, пруссы - потомки троянцев, которые после разгрома огромного мегаполиса не сразу ушли с берегов Малой Азии, а почти семь столетий жили на  узкой полосе вдоль побережья Босфора и Черного моря. Но на рубеже I - II в. н.э. они двинулись с места и после многих мытарств осели на небольшом пятачке на побережье Балтйского моря между венедами-русами и летто-литовскими племенами, в междуречье Вислы и Немана. Почти тысячу лет они жили спокойно, но судьба вновь распорядилась по иному:  экспансия германских крестоносцев IX - XII в.в. завершилась для них трагически - большую часть пруссов уничтожили либо онемечили, священные рощи вырубили, храмы разрушили. И соплеменники смоляне-кривичи не могли им оказать помощь, поскольку их разделяли летто-литовские княжества, не всегда, кстати, дружественно настроенные к соседям-славянам. Вот и осталось в истории лишь название страны - Пруссия. Но в небытие они не ушли. Какая-то часть пруссов сумела уйти на Русь, в  Смоленское и Новгородское княжества. Более того, многие из них смогли не только сохранить свои родовые кланы, но даже стать верховными правителями России - имеются в виду, конечно, бояре Романовы, предки которых долгое время  княжили в Пруссии и Самогитии, стольным градом здесь был город Романов, который был разрушен пришедшими сюда немецкими крестоносцами и почти на его месте поставившими  Кенигсберг (Конунг-крепость). Кстати, и знаменитый Рюрик был  выходцем  из Пруссии (именно к такому выводу пришли ученые на крупной международной конференции, состоявшейся в сентябре 2002 г. в Калининграде, и посвященной  как раз проблеме происхождения  первых русских князей).
Эти племена, хотя и назывались  “пруссы”, сумели сохранить в своей исторической памяти и  свое исконное имя - кривичи. О том, что прусы - это кривичи,  мы находим подтверждение в древнем латышском предании “Ниедришу Видевутс”, рассказывающем о Прусско-Самогитских князьях, которое  разыскал и в 1891 г. опубликовал приват-доцент Юрьевского университета М.Лаутенбах. В этом предании говорится, что согласно древней традиции, достигнув глубокой старости, один из прусских князей по имени Вейдевуд,   сделался верховным жрецом своего народа  “криво-кривенте”, в другом месте сказания этот народ  назван  “Криванту-Кривс”,  прусами же они названы по имени своих вождей, о чем   писал еще римский историк  первого века  нашей эры  Страбон.
Именно они - кривичи, наряду с вятичами - и стали основой единого (подчеркиваю - единого) древнерусского этноса, который в силу исторических причин был разделен на два народа - русских и белоруссов. Поэтому, когда мы говорим о русско-белорусском братстве, надо помнить, что корни нашего единородства  лежат еще в далекой индоевропейской древности -  корням-то этим более пяти тысяч лет. И кое-кто из политиков пытаются их обрубить. А  ведь в таком случае  и все дерево рухнет.  Но тогда и все мы уйдем в историческое небытие, тем более, что с  ликвидацией СССР, значительным ослаблением России, вновь, и все больше, возрождается агрессивный  дух тевтонской экспансии на восток. Да и воинственные  амбиции Поднебесной империи также не дадут нам спать спокойно. Пора бы понять политикам, что в одиночку нам не выстоять.
Необходимо отметить, что на территории восточно-европейской равнины  5-7 тысяч лет назад жили не варварские племена, здесь была вполне развитая цивилизация, последователями которой стали не только древние Индия и Персия, но и Русь, о чем свидетельствуют, например, орнамент вологодских вышивок или тексты древнерусских были (действие их происходит на севере Руси и  задолго до времен нашей эры, упоминание здесь Киева и князя Владимира Святославича - лишь позднейший фон, некая привязка, неслучайно на территории бывшей Киевской Руси собиратели фольклора не нашли ни одного сказателя, ни одной былины, все они были записаны на территории  северной Руси - Вологда, Ярославль, Карелия, Новгород). Пора признать, что ядро Русского государства сформировалось не в Киевской Руси, а  на территории  Ростово-Владимирского, Новгородского  и Смоленского княжеств, причем, задолго до появления на Руси  руса-кривича Рюрика. Не забудем, кстати, что в самом Киеве правили выходцы из северной Руси  (потомки Рюрика), которые через три века  вновь вернулись на север (первым вознамерился это сделать великий князь Владимир Мономах, а окончательно перебрался во Владимир уже князь Андрей Боголюбский в 1172 г.) поскольку поняли, что создать крепкое государство из разрозненных славянских племен, да еще постоянно стремящихся к  независимости,  бесполезно. Зато это удалось сделать  при опоре на вятичей и кривичей.  То есть,  по большому счету, колыбель русской цивилизации находится на Русском Севере, а  Киевская Русь была как бы вотчиной  кривичей-пруссов Рюриковичей...

СКИФЫ – ПРЕДКИ НАШИ...

Мало кто знает, что первой в мире империей  были вовсе не Египет или Ассирия, а Скифская держава. Её территория простиралась от Атлантического океана и Скифского (таково первое наименование Балтийского) моря до Средиземного моря,  Волги-Ра и до Каменного Пояса. Почти полторы тысячи лет, когда около 3554 г.до н.э., согласно древнегреческим и древнеримским хроникам, скифы установили свое владычество над всей Европой и  частью Азии, и только в  2054 г. до н.э. ассирийский царь Нин,  собрав почти полумиллионное войско, совершил грандиозный поход на скифов и нанес им сокрушительное поражение. После которого скифская цивилизация так и не смогла оправиться - начался упадок, продолжавшийся более двух тысяч лет, и скифы, как утверждают академики, ушли в историческое небытие, оставив после себя только материальные свидетельства их пребывания на земле да  память соседних народов.
Но даже и в нелучшие свои времена скифы не позволяли никому себя завоевать - они так и ушли в историю  непокоренным гордым свободолюбивым народом. Одна из героических страниц этой истории - борьба  с могущественной персидской  державой, цари которой  в середине I тыс.до н.э. стали претендовать на мировое господство. Первую такую попытку, ставшую для него и последней, совершил  царь Кир Великий, который в 529 г собирался  покорить семиреченских скифов,  однако   потерял не только огромную армию, но и свою голову  -  царица скифов Тамарис  отрубив её, засунула в мешок  с кровью, произнеся при этом: “Ты хотел  крови - так напейся ею досыта!”...
Кстати, судя по отрывочным данным, битва эта произошла не где-то в Семиречье, а на территории государства Урарту, на реке Аракс, где также обитали довольно мощные силы скифов. 
Но не успели еще  залечиться раны  от нашествия  царя Кира,  как  на скифов обрушилась  новая беда  -  другой  персидский царь и полководец Дарий I попытался подчинить себе непокорных  скифов и русов, уже восточно-европейских, поскольку  только они не платили дань этому великому  царю царей, завоевашему  весь Ближний Восток, Малую и  Среднюю Азию (кроме Семиречья). Он мечтал покорить  земли  на север от Понта Эвксинского  вплоть до  знаменитых  “Рипейских  гор” (Северных Увалов).  И,   собрав  гигантское по тем временам  войско (почти 700 тыс. чел.), в  начале 514 г. до н.э.  тронулся в путь. Пройдя огнем и мечом  Малую Азию,  вышел  к устью Истра (Дуная),  откуда и начал свой знаменитый  и бесславный поход на скифов. Рассказывать о перипетиях  этого похода не станем, они хорошо известны. Однако до сей поры  у историков  нет единого мнения  по поводу того, насколько далеко на север и восток  продвинулись войска  персидского царя. Некоторые  так и думают, что  он, мол,  повоевал где-то в Причерноморских  степях  и повернул обратно. На самом деле это не соответствует действительности.  О чем, кстати, пишет и Геродот,  который, собственно, и рассказал подробно об этом походе персидского царя. Так  вот, греческий историк пишет, что скифы обитают в стране, где зимы суровые и продолжаются восемь месяцев, что на Причерноморье совсем не похоже, такой климат больше подходит к северу Руси. Да и древнейшая традиция возводит прародину скифов к  территории  Прибалтики и северу восточно-европейской равнины.
Скифы не просто  уходили от решающего сражения, нападая на персидскую армию небольшими группами, а организовали настоящую партизанскую войну,  заманивая  вглубь  своей территории  этих завоевателей.  По Геродоту, скифы, узнав  о пришествии незванных гостей, отправили свои семьи и имущество куда-то на север, где находились их родовые усыпальницы. Греческий историк пишет, что это - территория  в междуречье рек  Герр и  Гипакирис.  Местонахождение этих рек и их современное наименование вполне поддаются расшифровке  - это Волга (Герр)  и  Ока. Во всяком случае, именно  на эти места указывал  Иданфирс, один из вождей скифов,  в своем ответе Дарию I, который не мог понять, почему скифы так упорно защищают эти земли: “Если вы желаете во что бы то ни стало сражаться с нами, то вот у нас есть отеческие могилы. Найдите  их и попробуйте разрушить, и тогда узнаете, станем ли мы сражаться за эти могилы или нет” (Геродот).
Кстати, согласно Геродоту, не Ока (Гипакирис) впадает в Волгу (Герр), а наоборот. То, что речь идет о Волге, можно понять из его рассказа: “Герр ответвляется от Борисфена (Днепра. - К.В.) в том месте этой страны, до которого русло Борисфена известно. Название эта река имеет то же, что и сама страна - Герр. Протекая к морю, она разделяет область кочевников и область царских скифов, впадает же она в Гипакирис”. Поскольку море не называется, значит, не Понт Эвксинский (Черное море), а  Гирканское (Каспийское). Любопытно, однако, другое: “Герр” - это грецизированное  русское  “Яр”  или “Ар”, то есть, страна яриев-ариев. Это означает, что уже в VI в. до н.э.,  здесь было какое-то  государственное образование, которое называлось... Ярославия.  Да иначе и быть не могло - ведь арийская цивилизация возникла именно в верховьях Волги,  а потому и священные захоронения скифов  находились именно здесь. Сюда, в Герры, под защиту предков, и отправили скифы  своих женщин и детей...
 Из рассказа  Геродота можно понять, что  Дарий    продвинулся  почти  до реки Оки,  но переправиться через неё уже не смог  -  скифы и русы  дали все-таки большое сражение персидской армии,  и ценой невероятных жертв    не  пропустили  неприятеля  за  реку.  Нижегородский историк  А.Абрашкин  предполагает, что  родовые усыпальницы скифов  находились где-то  между  Ярославлем и  Нижним Новгородом.  Почему же их до сих пор не нашли?  Да потому, что  историки уперлись в своем  убеждении, что, мол, скифы  обитали только в Причерноморье, не заходя  севернее среднего течения Днепра.  На самом же деле, подчеркиваем  еще раз, они обитали  на всей территории  восточно-европейской равнины, о чем нераз пишут не только Геродот, но и  другой знаменитый историк и географ - Птолемей...
В  конце концов  измотанные в  постоянных, хотя и непродолжительных, стычках  со скифами,  несущие такие же постоянные потери,  персидские  воины   начали  роптать, у них давно закончилось продовольствие,  жалование  солдатам  выдавалось  не регулярно,  да  еще  затянувшаяся изнурительная жара  заставили  царя Дария  прекратить это  предприятие и  повернуть обратно. При этом преследование  его скифами все более нарастало, и  в конце концов  царю пришлось бросить  армию и бежать  сломя голову  со своей личной охраной  на переправу через Дунай. Здесь он лишь на несколько часов  опередил  скифский  арьергард, и то - из-за предательства греков (персы через несколько десятилетий “отблагодарят” их за эту услугу),  успев переправиться через реку и уничтожив  саму переправу...
Нет, скифы  в историческое небытие не ушли, они  остались в нас, русских, мы впитали их свободолюбие  и  “любовь к отеческим гробам”,  к своей земле, которая воистину для нас священна и сокровенна...
Заметим, что скифами были знаменитый предводитель гуннов Аттила и  ставший впоследствии легендарным реальный король шотландский Артур. Впрочем, выяснилось это достаточно давно, когда кто-то из зарубежных ученых решил сравнить короны обоих властителей – они оказались идентичными по всем параметрам, то есть принадлежали одной культурной традиции – скифской. Думается, если была бы обнаружена корона Чингисхана, то никаких сомнений в его скифском происхождении не осталось бы. Кстати, согласно свидетельствам современников, и Аттила, и Артур, и Чингисхан были высокими, со светлыми и длинными волосами, с окладистой бородой и голубыми (либо зелеными) глазами. Что-то не очень это вяжется с монголоидной внешностью Чингисхана или Аттилы, как утверждает академическая наука…

“ЗОЛОТАЯ  ГРАМОТА”  АЛЕКСАНДРА  МАКЕДОНСКОГО

Рассказы и легенды о  славе и подвигах  царя Александра  Македонского  начали слагать по  всему миру еще при его жизни. Однако  все сюжеты  связаны, как правило, с его  индийским и египетским походами. О том, что  свою военную деятельность он начал с похода на северных соседей  Македонии  -  венетов-иллирийцев (русов  по своему коренному происхождению)   знают  немногие.  И  уж вовсе  мало кому известен  тот факт,  что  в  330 г. до н.э.  юный царь  (ему был всего 21 год) совершил поход в Причерноморье, где встретился с ожесточенным сопротивлением скифов, но все же на некоторое время сумел закрепиться  в низовьях  Дона, показав при этом свой действительно полководческий талант, победив с 30-ю тысячью воинов  вдесятеро превосходящие силы противника. Думается, однако, царь Александр, во всяком случае,  какая-то часть его войска, сумели пройти дальше на север, поскольку  римский историк и географ II в.н.э. Птолемей  упоминал в своих трудах какой-то город Александра, “Александровы алтари”, как он уточнял, “расположенный  у верховьев Танаиса (Дона), в округе Рипейских гор (Северных увалов)”.
  Вскоре скифы  оправились от такого  жестокого  поражения, и  совместно с пришедшими на помощь славянами и русами  сумели освободить свои территории от непрошенных гостей.
О том, что  славяне  и русы воевали с самим Александром Македонским, известно очень давно. Во всяком случае, легенды об этом  были записаны  в  западнославянских летописях, датируемых еще  XI-XIII в.в.,  а также в древнейших новгородских  XII-XVII в.в.  Однако  о борьбе славян  и  македонян  рассказывают и другие источники.  В частности, в своей  знаменитой  поэме   “Искандер-наме”    великий  азербайджанский поэт   Низами  Гянджеви (1141-1209)  очень многие строки своего произведения посвятил войне  царя Александра  с  русами: “И казалось, что русы всем гибель несут, Всем румийцам последний назначили суд...Искандер был в бою, словно слон боевой. Он метал во врага дротик яростный свой”.  Хотя  поэма - и художественное произведение,  оно   основывано на исторических фактах, и чтобы написать  его,  поэт  долгое время проводил в архивах, дабы  быть точным в  описании событий того времени, о которых он пишет.  Потому  Низами можно доверять  с полным основанием...
Еще раньше об этом писал Диодор Сицилийский, живший в I  веке до нашей эры: «В этом году (328 до н.э. – К.В.) Александр выступил против парапамисадов. Страна их лежит на крайнем севере, вся завалена снегом и не доступна для других народов по причине чрезвычайных холодов. Большая часть её представляет собой безлесную равнину, покрытую деревнями… Страна не имеет вида обработанной и засаженной: она лежит в сверкающей белизне снегов и застывшего льда, всё неприветливо и неприступно в этой стране… Много солдат, впрочем, и людей, сопровождавших войско, выбилось из сил и отстало. Некоторые ослепли от сверкающих снегов и резкого отражённого света. Ничего нельзя было разглядеть на расстоянии, только по дыму македонцы могли определить, где находятся деревни».
Александр дошел до верховьев Танаиса (Дона) и основал здесь город Александровы Алтари, который  обозначен на карте итальянского историка Паоло Джовио, опубликовавшего «Книгу о посольстве Василия, великого князя Московского, к Клименту VII». Консультантом историка был Дмитрий Герасимов, посол великого князя всея Руси Василия III Васильевича. В 1525 году он отправился в Рим, где и стал  консультантом Паоло Джовио. Значит, еще в начале XVI  века об Алтаре Александра на Руси еще не только помнили, а он, Алтарь, существовал. Почему же о нем, как и другом – Алтаре Кесаря, также основанном великим Александром Македонским, нет упоминаний в «древнерусских» летописях? А потому, что эти самые летописи были переписаны и выправлены, а оригиналы их уничтожены,  уже при Романовых, точнее, начало всему положил царь Федор Алексеевич, а его дело продолжили Петр Первый и далее вплоть до Екатерины Великой. Именно при них и были изъяты из Отечественной истории факты, свидетельствующие о борьбе славян и русов с великим Александром Македонским… 
В 333 г.,  собрав огромное, хорошо обученное  войско,  царь Александр Македонский двинулся на завоевание мира, начав свой знаменитый азиатский поход. Однако планы его были  более грандиозными  -  создать огромную империю, включив в нее территории всего  Востока вплоть до Индии, а по другую сторону  Понта Эвксинского (Черного моря) - не только  Причерноморье и Северный Кавказ, но и всю территорию Скифии вплоть до Балтийского моря.  Для  осуществления этих планов он послал своего полководца Зопириона  пройти от Дуная до  Яксарта (Сыр-Дарьи), чтобы его войска  смогли  воссоединиться с основными силами македонцев в  Мараканде (Самарканде).   
Однако всем этим грандиозным планам не суждено было сбыться.  Дойдя до Ольвии (в междуречье устьев Буга и Днестра), Зопирион завяз  на осаде этого города, так и не сумев его взять. Здесь  объединенные силы  коалиции  -  скифы, славяне, русы  -  оказали такое ожесточенное сопротивление  грекам, с каким они никогда не сталкивались в своих военных походах.  За полтора года  войны (331-330)  Зопирион  так  ни на шаг и не продвинулся на восток,  и в конце концов, во время  решающего боя  с  противником, погиб  вместе со всем своим  30-тысячным войском. Почему  скифы, русы, славяне  так  вцепились за Ольвию?  Хотя этот город  и был основан греками  в VI  в.до н.э., большую часть населения здесь  составляли скифы, русы, славяне (или “борисфениты”, как их обобщенно  называли греческие  источники), более того,  этот город  те же греки называли “торжищем борисфенитов”, то есть, это был их портовый город,  через который  они торговали со всем  миром.  Потому  так ожесточенно его и защищали...
Удивленный и восхищенный  храбростью и  свободолюбием  этих народов, великий царь  начертал на золотой  доске грамоту: «Мы, Александр, царь царей и над царями бич божий, сын великих богов  Юпитера  и Венуса на небе, и Филиппа, короля Македонского и Олимпиады царицы на земле, преславный рыцарь, всего  света обладатель и всех что, под солнцем, грозный повелитель мира от восхода  до захода Солнца и от полудня до полночи, покоритель Мидийского и Персидского королевств, Греческих, Сирийских и Вавилонских и так далее, к покорным милосердный пощадитель, к непокорным  яростный меч, всего света самодержавец - честнейший над честнейшими в  далеком и незнаемом краю вашем.   
От нашего величества честь, мир и милость вам и по вас храброму и просвещенному народу словенскому и его языку милость, мир, уважение и приветствие от нас и наших преемников в управлении миром после нас. Так как вы всегда были с нами, в верности, в бою надежны и храбры и всегда безустанны были, мы жалуем и свободно даем вам навечно все земли от полночного моря великого Ледовитого океана  до Итальянского южного скалистого моря, дабы в этих землях никто не смел появляться или обосновываться, но только род ваш, и если бы кто-нибудь из посторонних  был здесь обнаружен, то станет вашим крепостным или прислужником со своим потомством навеки.
Славнейшему колену русскому, великим  князьям и владельцам от моря  Варяжского (Балтийского) даже до моря Хвалынского (Каспийского), любезным и милым мне храбрейшему Великосану, мудрому Асану, счастливому  Авесхану. Вечно поздравляю, будто самих вас лицом к лицу любезно целую  и  сердечно принимаю, как друзей сердцу моему и нагреднейшии подданицы нашему величеству и сию милость даю вашему величеству: если какой народ вселится в пределах  вашего княжества от моря Варяжского до моря Хвалынского - да будет вам и  роду вашему подлежать вечному рабству. Во иные же пределы отнюдь да не  вступит нога ваша. Это достохвальное дело удостоверено нашим листом и подписано нашей царскою  высокодержавною подписью, и за природным нашим государским златокованым гербом привешанным.   Дано вашей честности навечно в месте нашего дела  в Великой  Александрии, основанном нами на славной реке Нил, в 12 году нашего правления,  изволением великих богов Марса и Юпитера и богини Венеры, и Венуса месяца  первого начального дня. Нашею великодержавною подписью  утверждается  навечно. Свидетели этого – благородный Алтера, наш казначей, и другие 11 князей, каковые в случае нашей смерти без сыновей мы оставляем наследниками нашими и всего мира.
Приписка летописца. Сии же князья словено-русские такой высокой чести удостоившиеся от всего державного того самодержца  принявшие и сию пречестнейшую златописьменную епистолию (грамоту – К.В.) очень почитают и  поместили ее в божнице своей по правую сторону от бога Велеса и честно поклоняются ей, и праздник честный творят в начальный день примоса месяца.
 А  через год,  в  323 г. до н.э.,  великий  царь Александр  внезапно  скончался - на одном из пиров  ему подсунули чашу с отравленным вином  - и на следующий день его не стало... 
Грамота  была очень популярна не только  в  западнославянской, но и в  средневековой русской  летописной традиции, особенно, новгородской,  текст её был составной частью  так называемых  “Александрий”,  сочинений   о  деяниях  царя Александра Македонского,  его войнах  со скифами и славянами. При этом  текст  грамоты  в разных летописях  почти идентичен, что служит доказательством  его подлинности,  с ним  были хорошо знакомы  во всем славяно-русском мире.
Более того, об этой  грамоте писал известный русский историк М.Н.Щербатов в своем труде «История Российская с древнейших времен» (СПб. 1901): «Упоминание о скифах мы обретаем в Киевском Синопсисе, славяне способствовали Филиппу Македонскому и его сыну Александру овладеть вселенной, за что последний, быв в Александрии, дал славянам грамоту, писанную золотом на пергаменте, через которую утверждал за ними их земли и вольности» (т.1., с.67). Этот историк отличался тем, и об этом знал весь тогдашний научный мир России, что он никогда не приводил в своих трудах непроверенных или сомнительных фактов. И если он упомянул «золотую грамоту» Александра Македонского, значит, она действительно существовала.
Этот  документ, помещенный  в  храм Велеса, верховного бога славян,  долгие века являлся священной реликвией славяно-русских племен, пока не пришли на их земли сначала  полчища гуннов (одно из германских племен) из Северной Европы, а потом  такие же полчища не менее воинственных  христианских миссионеров. Реликвия оказалась утерянной,  но память о ней у  потомков тех героев древности  осталась.
Грамота подлинная. Этого не отрицают даже западноевропейские  историки, в отличие от российских (как до того советских) академиков. Впрочем, с подачи все тех же немецких ученых. Суть в том, что в Западной Европе очень трепетно относятся ко всякого рода юридически законодательным актам, вообще, к Закону. В отличие от России. Грамота царя Александра Македонского является самым настоящим законодательным актом, имеющим юридическую силу. Она закрепляет за славянами территории их обитания на вечные времена. Поэтому появление на славянских землях представителей других народов является с юридической точки зрения незаконным. В Германии это чувствуют прежде всего, в первую очередь, в связи с пресловутым  «Дранг нах Остен». Потому там и стараются доказать  сомнительность происхождения грамоты Александра Македонского славянам. Если вдруг кто-то из россиян решит обратиться в Европейский суд с требованием вернуть славянам их исконные территории, незаконно захваченные немцами,  и докажет подлинность этой грамоты, то еще неизвестно, как все обернется. Во всяком случае, компенсацию, и не только моральную, можно потребовать и  дело выиграть…

А  ВОКРУГ МЕНЯ -  ЯРОСЛАВИЯ...

В  предыдущей статье,  рассказывая о нашествии  на скифов  персидского царя  Дария  в 514 г. до н.э., автор  в нескольких словах  упомянул о  некоей  земле  Герр, через которую  протекают  загадочные реки  Герр  и  Гипакирис,  о  них пишет в своей  “Истории”  знаменитый  древнегреческий историк  Геродот (484-425).  Ученые-академики  почему-то  отождествляют эти  реки с  небольшими притоками  Днепра  -  речками  Конская  и Каланчак,  а  местонахождение  “земли  Герр”  вообще обходят молчанием.  И это не случайно.  Поскольку  расшифровка этих геродотовских загадок их совсем не устраивает,  так как  тогда придется  пересматривать всю историю не только  скифов, но и  Русской  равнины.  Впрочем, все по-порядку...
В самом начале своего  рассказа  о  северных, гиперборейских, странах, Геродот пишет: “Я  назову только самые известные реки и судоходные  от моря вглубь страны”.  Данное высказывание  древнегреческого историка  автор статьи выделил не случайно, ибо  оно как раз и  позволяет раскрыть нам  местонахождение  “земли  Герр”.  “Отец истории”  перечисляет  восемь  рек,  шесть из которых   расшифровываются  довольно легко: Истр (Дунай),  Гипанис (Ю.Буг), Тирас (Днестр),  Борисфен (Днепр)  и  Пантикап (Десна, крупнейший его приток), а также Танаис (Дон),  все это  было известно  уже в давние времена. А оставшиеся  две реки  -  те самые  таинственные  Герр  и Гипакирис?  При  внимательном  рассмотрении карты  восточно-европейской равнины  и таком же  изучении  сочинения  Геродота,  можно эти  реки  безошибочно  локализовать  с  действительно  крупными  водными  потоками, тем более, что историк  достаточно  конкретно  указывает их  местоположение, как  и  местности  Герра: “С севера течение Борисфена известно  на расстоянии 40 дней плавания от моря  до земли Герра...Седьмая река - Герр - ответвляется от Борисфена  в том месте, до которого  течение Борисфена известно. Название её  общее с местностью - Герр.  Течет эта река к морю, образуя границу между землями кочевых и царских скифов, и потом впадает в  Гипакирис”.  По моему, все понятно, однако ученые-академики  упорно не желают  признавать, что речь в данном отрывке идет вовсе не  о Причерноморье,  где, как они считают, и обитали скифы, а о территориях,  расположенных много севернее.  На самом деле  скифские племена  населяли    всю  восточно-европейскую равнину, более того,   знаменитый Рама, выведший  на рубеже  IV-III  тыс. до н.э.  арийские племена  из Северной  Европы,  Прибалтики и  Верхней  Волги, согласно предания,  также был  скифом, и родился он где-то на берегах  Скифского (Балтийского)  моря. Знаменитый академик Б.А.Рыбаков, на основании анализа сочинений  древнегреческих и древнеримских  авторов также пришел к выводу, что северные границы Скифии   можно отодвинуть вплоть до  берегов  Балтийского моря. Да и  Геродот пишет, что зимы в Скифии “снежные и холодные и продолжаются восемь месяцев”.  Более того,  даже снобы-академики вынуждены признать, что для большинства античных  писателей  Скифия - символ  крайнего севера,  “ледяная заснеженная  страна”.  Именно так её описывают  не  только Геродот, но и жившие позже  такие прославленные поэты, как Вергилий, Гораций, Овидий, хорошо знакомые  со многими трудами  историков и географов древности. 
Собственно, понять,  где была расположена  “местность Герра”  и одноименная  река, несложно, даже несложный математический рассчет показывает, что расстояние  в  40  дней плавания вверх по Борисфену от  его впадения  в  Черное море  указывает на  самые  верховья  этой   реки. Кроме того,  на  восточно-европейской равнине  есть, кроме перечисленных Геродотом шести рек, только  еще две  известные (т.е.крупные) реки  -  это Волга  и Ока.  Не мог же  историк, наряду с такими крупными водными потоками,  как, например, Дунай или Дон, упоминать среди них  речушки типа  Каланчак или  Конская, это противоречит всякому смыслу.   К тому же  действительно  истоки  Волги и  Днепра настолько близко расположены, что многие историки древности и средневековья  часто  были убеждены, что эти реки  либо вытекают из одного озера, либо вообще  у них общий  исток. Любопытно, кстати,  утверждение  Геродота  о том, что  Волга  впадает в  Оку, а не наоборот, как принято считать, но сути это не меняет... 
Местность  Герра  - это не что иное, как  междуречье  Оки  и  верхней  Волги,  в которую  входит и  часть территории  нашего края.  Именно на этой территории  и обитали “царские”   скифы, как  называли их историки, прямые потомки  Рама,  здесь же  находились  их родовые усыпальницы, о которых  говорил  царю Дарию  скифский вождь  Иданфирс.  Но  “Герра”  -  это    грецизированное  русское  “Яр”  или  “Ар”, то есть, земля “ариев-яриев”,  потомков  Ярилы-Солнца,  иначе  говоря,  -  Ярославия, это означает, что здесь   почти три тысячи лет назад уже существовало какое-то государственное  образование,  которое  сохранило  на протяжении всего этого времени  не только  наименование, но  и   государственный  статус. То есть,  все  больше подтверждаются  предположения  ученых  о том,  что  начала  Руси  надо искать не где-то  на юге, в  Киеве,  а  здесь,  на территории  Верхней  Волги,  именно  отсюда  и  “есть  пошла Русская  земля”,  о чем вполне  определенно  и  написал  древнегреческий  историк.  Хотя он и говорил  о скифах, а не русах и славянах, но название  страны  -  Герра - Ярославия  -  и её местоположение  он  указал  достаточно точно. Здесь никаких сомнений быть не должно. Да, собственно, где еще ставить города, как не рядом с  родовыми  усыпальницами  своих предков. Не случайно же почти все древнейшие города  исконной  Руси  расположены  по течению Верхней Волги и Оки, а также в их  междуречье: Ярославль, Кострома, Владимир, Суздаль... Хотя  Иданфирс  и говорит, что  “мы не строим городов”,  какие-то населенные пункты  у скифов все-равно были,  причем, не безымянные.  Во всяком случае,   с полным основанием можно утверждать,  что  местность эта была  названа  так потому, что  здесь  находились    многочисленные  капища  верховного  бога  Ярилы,  а  значит, рядом  стояли и поселки, где жили  люди.  На  этих-то местах  и возникли впоследствии  города,  но, конечно,  на  столетия  раньше,  чем  об этом говорят  летописи...         
Кстати,  хорошо, что российские  ученые-академики  такие  ретрограды-консерваторы  и  не желают признавать  тот очевидный  факт, что скифы  обитали не только в Причерноморье. Иначе  многочисленные  скифские курганы-усыпальницы  наших далеких предков  оказались бы  уже давно разграбленными.  А так  они будут  сохраняться в неприкосновенности  еще долгие годы...

БЫЛ ЛИ  КИЕВ МАТЕРЬЮ ГОРОДОВ РУССКИХ?

Если внимательно изучать древние русские летописи, в  том числе, и “Повесть временных лет”, то невольно возникает ощущение, что  летописец чего-то недоговаривает, точнее, пытается выдать желаемое за действительное. Вот этому желанию еще в середине XVIII в. поддалась и российская академическая наука, да так и осталась  в тех временах.  И  уже более четверти тысячелетия мы  оперируем  одними и теми  же мифами, которые давно устарели, их  пора забыть. Все перечислять не станем, но на двух остановимся и попытаемся  восстановить истину.
Вот они. 
Миф первый.
Киев  является колыбелью Русской государственности.
Если взять в руки  летописи - Новгородские, Киевские и Ростовские (например, «Летописец Переяславский»), то окажется, что мы имеем три совершенно различные версии древней Русской истории. Суть в том, что историю пишут люди – каждый по разному, да еще над летописцем стоит цензор – князь или боярин. И попробуй его ослушайся. Именно так и родился миф о Киевской Руси – колыбели русской государственности». На самом деле эта самая «колыбель» находится в Новгороде Великом и Ростове Великом. А Киев был всего лишь придатком, вотчиной князей Северной Руси…
Известно,  что  Рюрик (его русо-венедское происхождение оспаривают только академики-фундаменталисты)  и его потомки  - выходцы из северной, Новгородской земли. Именно отсюда Олег Вещий и начал свой поход на юг, взяв с собой  воинов  из новгородских словен (его соплеменников), кривичей  и меря. Пройдя долгий путь, дошли до города, что стоял на стрелке рек Волги и Которосли  его наименование затерялось во тьме истории,  Олег Вещий наименовал его Новый Город, через полтора века он стал называться Ярославль. Отсюда дружина князя отправилась в Киев, по пути остановились на реке Москов и Олег основал здесь город, назвав его Москов, это произошло в 880 году. Через месяц   захватили   небольшую хазарскую крепость Куява, которую  князь Олег переименовал в Киев и назвал  “матерью городов русских”.  В этом и усмотрели академики  “основы русской государственности”  в Киеве. На самом деле так  город был назван по идеологическим соображениям  - несколько веков  все эти земли находились под властью Хазарского каганата, и  таким образом Олег предъявил свои претензии на эти земли, на то, что  не собирается больше уходить отсюда. Однако самое интересное, что отразила летопись, это войны Олега со славянскими  племенами и обложение их данью. Так вот, в течение нескольких десятилетий  князь сей  “возложи дань” практически на все южные племена славян - полян, северян, древлян и т.д. В то же время, согласно летописи,  Олег “устави дань  словенам, кривичам, меря”. То есть, дань в их пользу  с тех племен, на которые она была возложена. И  такое положение дел оставалось неизменным всегда - при Игоре, Ольге, Святославе и т.д. По большому счету, хотя они и считаются киевскими князьями, на самом деле они никогда не забывали, что являются выходцами из Новгорода, потомками Рюрика, выходца из земель русов-венедов, обитавших на южном берегу Балтики, к тому же Рюрик приходился внуком новгородскому же князю Гостомыслу.  Киев для них был лишь вотчиной, как бы южным форпостом  северной династии, князья которой, выполнив свою задачу, вновь вернулись на север, покинув чуждую им среду……
На северо-востоке, в Ростовских землях, была такая же ситуация, как и в Новгороде – здесь существовали такие же республики, неслучайно же только князь Владимир Святославич сумел поставить в Ростове князем своего сына после поездки сюда в 995 г.
Особо подчеркнем, что в истории  династии  Рюриковичей не зафиксирован ни один случай  брачных связей между  ними и  княжескими династиями  собственно полян, древлян, уличей,  вместо них  Рюриковичи сажали своих представителей.  Возникает вопрос: “Почему Рюриковичи роднились с половцами, поляками, чехами, шведами, но не с представителями родственных, вроде бы, племен?”. Да потому, что  для  потомков Рюрика  все эти  южные славянские племена являлись  не просто зависимыми, они считались покоренными, да к тому же - более низкими по своему происхождению, нежели северяне, потому и были обложены данью, потому Рюриковичи и не роднились с ними, считали это унижением своего достоинства.  Попросту говоря,  вся эта так называемая Киевская Русь была  вотчиной северян - словен, кривичей, отчасти вятичей, хотя последних Святослав Игоревич и обложил данью, и то не всех, а  обитавших в верховьях Оки.  Кстати, это – одна из причин, почему княгиня Ольга отвергла все попытки древлянского князя Мала жениться на ней - она посчитала оскорблением, что стоявшие ниже ее по достоинству  древляне осмелились предложить ей брак с  их князем. За что они, древляне, и поплатились.
Что касается  половцев или ляхов, то это были   независимые государства, потому  были по статусу равными Рюриковичам. 
Еще один миф нашей академической науки связан с образованием  Владимирской Руси. Почему-то считается, что  Рюриковичи перебрались из Киева на Верхнюю Волгу  из-за татаро-монгольского нашествия. На самом деле  все это не соответствует действительности.  Перенос столицы  великого  княжества начался более чем за полвека до появления на Руси  полчищ  хана Батыя.  Сначала Юрий Долгорукий, как говорится, примеривался к этой территории, а его сын Андрей Боголюбский, практически, перенес столицу Руси во Владимир. Это был шаг, сыгравший величайшую роль в истории Русского государства – именно с этого времени (середины XII  в.) мы и должны вести отсчет истории Московской Руси, а значит, и России.  А чтобы окончательно показать, «кто в доме хозяин»,   в 1169 году князь Андрей Юрьевич так погромил Киев, что город и через полвека не смог восстановиться.
Почему же через три века после покорения Киева потомки Рюрика вновь вернулись на север? Они поняли, что создать государство они смогут только с племенами, им родственными – в расовом, этническом, духовном, ментальном отношении, то есть, русами. Суть  в том, что  словене - это русы-венеды, кривичи и вятичи (эти племена под именами “криви” и “а-ванти” упоминаются еще в “Ригведе” и “Махабхарате”) - русы, а вот  южные племена - славяне,  ни о каком родстве и речи быть не может. Как принято ныне говорить, у них совершенно разный менталитет: первые - государственники, вторые - стремятся к автономии. О чем, кстати, гласит и летопись,  согласно которой  славянские племена, не успев прийти на юг восточно-европейской равнины, “сели каждое на свое место”.  Потому  и была перенесена столица государства на север - на территорию тех княжеств, где стремились к созданию единого государства.  Собственно, все существование Киевской Руси это подтвердило – никаким объединителем  эта «мать городов» не стал, да и не мог стать, поскольку потомки Рюрика все время стремились на север, на свою историческую родину.
Любопытно, что в фольклоре украинцев, которые считаются потомками племен Киевской Руси (тех самых полян, северян и т.д.), совсем не отражены события древнее XVI в. (когда эти территории вышли из-под власти Москвы и вошли в состав Великого княжества Литовского), в отличие от русских сказок и былин,  где отражены  даже события  долетописной, доисторической эпохи. Попросту говоря,   генетическая и историческая память  предков украинцев  не простирается ранее XVI в. Поскольку их здесь попросту не было и о временах Рюриковичей они ничего не знают. А у тех, кто их еще помнил, потомки Рюрика, как до того и хазары, воспринимались  в качестве   завоевателей,  которым приходилось подчиняться и платить дань. И, видимо, это восприятие оказалось настолько отрицательным, что  и до сей поры  Киев стремится всеми силами отторгнуться от  России и русских. Так что никакой речи  о “Киеве - истоке русской государственности” - и речи быть не может. Но главная причина такой «забывчивости» в другом – не может народ помнить историю, которая принадлежит не ему, а  совсем другому народу.  Об этом – ниже.
Миф два. 
Русские (великоросы), белоруссы и украинцы (малоросы) являются братьями.   
Родственны только первые двое, как говорится, двоюродные братья.  А вот украинцы - совершенно другой расовый и этнический тип. Они, согласно антропометрическим данным,  ближе к  альпийским  племенам (откуда, собственно, и начали переселяться славяне на русскую равнину), нежели к русским, поскольку формировались в совершенно других этнических и климатических условиях. Да и никаких родственных связей между будущими киевскими южными племенами (поляне, древляне, северяне) и нордическими северными (кривичи, словене, вятичи) обнаружено не было. А вот русские и белорусы - потомки русов, кривичей и новгородских словен, коренного населения севера  Русской равнины и  южной Балтики. Кроме того, первые дополнены вятичами и отчасти меря, вторые – прусами (те же кривичи с примесью жмуди и жемайти) и частично ляхами.  А украинцы (как и словаки, моравы, словенцы и др.)  - славяне,  потомки атлантов, продукт Палеоевропы, после катастрофы переселившиеся  в Европу,  оттуда  часть из них и пришла в Причерноморье. До  создания Киевской Руси (то есть, VII – IX  в.в.) эти племена – северян и южан - никогда и никак не пересекались. Кстати, в ряде летописных источников упоминается  некое славянское племя «ункраны», не отсюда ли и наименование страны – Украина?
О том, что русские и украинцы не являются родственными, свидетельствует история появления последних на территории бывшей Киевской Руси. На самом деле население этой Руси до татаро-монгольского нашествия и после – две большие разницы. Как известно,  ордынский хан Батый совершил два похода на Русь – в 1237-1238 годах и в 1239 году.  Во время первого разгрому подверглась  северо-восточная,  Владимирская и Новгородская земли.  Однако никакой катастрофы  не произошло. Уже через несколько лет все погромленные города восстановились,  население продолжало  жить и трудиться. А  вот  территорию южной (Киевской)  Руси  постигла  настоящая катастрофа  – ордынцы вырезали практически все население киевщины, кроме тех, кто успел уйти на север. За несколько месяцев территория обезлюдела, Ученые-историки до сих пор не могут  определить наименования  3000 (!?)  городов  Киевской Руси, которые буквально за несколько месяцев перестали существовать.  В результате   на освободившиеся земли с запада и юго-запада хлынули карпато-гуцульские племена альпийского (динарского) типа, родственные румынам и отчасти кельтам и галлам.  Кровь последних победила. Об этом, кстати, еще в 1906 году писал знаменитый ученый М.С.Грушевский, именем которого  размахивают украинские националисты. Он утверждает, что в украинском народе преобладает не славянский, а тюркский тип. За полвека до него еще более конкретно выразился знаменитый малоросс Н.В.Гоголь (во «Взгляде на составление Малороссии»): «Славянские места около Киева начали пустеть, а между тем по ту сторону Днепра люднели…разгульные холостяки…стали похищать татарских жён и дочерей и жениться на них. От этого смешения черты лица их, вначале разнохарактерные, получили общую физиогномию, больше азиатскую. И вот составился народ, по вере и месту жительства принадлежащий Европе, но, между тем, по образу жизни, обычаям, костюму, совершенно азиатский».
 Пришлые племена за несколько веков освоили эту территорию. Совершенно чуждые для этих земель этносы заселили древние русские города – Киев, Чернигов, Галич, Луцк, Полтаву. Генетическая память  у этих племен была тоже иной. Именно поэтому в фольклоре украинцев  совсем не отражены события древнее XVI в., когда эти территории вышли из-под власти Москвы и вошли в состав Великого княжества Литовского. Да и что они могут помнить, если их здесь попросту не было и о временах Рюриковичей они ничего не знают. Именно поэтому и нет у нынешних украинцев воспоминаний о фольклоре Киевской Руси, поскольку носители его были уничтожены еще в середине XIII  века. Но главная причина такой «забывчивости» в другом – не может народ помнить историю, которая принадлежит не ему, а  совсем другому народу, к тому времени, исчезнувшему...
Скорее всего, миф о родстве русских и украинцев  и Киеве как матери русской государственности, родился на рубеже XVII - XVIII в.в., когда  заполонившие российскую науку выходцы из киево-могилянской академии, сочинили   его в угоду  социальному заказу  Романовской династии, опираясь на древние летописи и  определенное  сходство  русского и украинского языков. Они то и сочинили сказку о единой древнерусской народности (из которой якобы вышли русские, белоруссы и украинцы), едином древнерусском языке и Киеве, как колыбели русской государственности.  А утвердила этот миф российская императрица Екатерина Вторая, правда, в целях вполне политических – для того, чтобы обосновать присоединение к  России  части западных белорусских и малороссийских земель.
Потом эти россказни подхватили славянофилы, а академики утвердили их как непреложную истину...
На самом деле колыбелью русской государственности,  русского народа и русского языка являются Новгород и Волго-Окское междуречье…
Истоки русской государственности   надо искать не “за тридевять земель”, не на Днепре,  а  на Верхней Волге,  и это - неоспоримый факт...
Киев - без Рюриковичей – совсем другая история. Да и вряд ли бы он вообще состоялся, не приди сюда  князь-берсерк  Олег Вещий с берегов Волхова.  Так бы и стонал под хазарами. О геополитических последствиях не прихода сюда Олега и его преемников и говорить не приходится. И так все понятно…
Персидский историк Рашид-ад-дин (умер в 1318 г.), описывая завоевание Руси монголами в 1240 г., пишет: «Царевичи Бату с братьями, Кадан, Бури и Бучек направились походом в страну русских и народа чёрных шапок и в  9 дней взяли большой город русских, которому имя Манкеркан (Киев)».
О том, что русские и украинцы – два разных этноса - в последние годы подтвердили и генетики:
Состав украинского Y-ДНК гаплогрупп:
43% «славянская» - R1a
 21% семитская средиземноморская в большей степени динарская - I2а
7% (финно-угры) N3 
7% семитская балканская и в большей степени средиземноморская - E11
 6,5% семитская распространённая среди греков - J2
 6% африканская E1b1b1, предположительно возникшей на Африканском Роге и в эпоху неолита распространённой на территории Средиземноморья и северной Африки
5% гаплогруппа (характерная для монголов) C
6% (сибирские народы, якуты, буряты, чукчи) фино-угорская - N1c1
 4% сибирская «индейская» Q (в Европе, в украинцах она содержится больше всех)
4% кельтская - R1
3% скандинавская - I1
 2,5% семитская распространённая на Кавказе России - G
 2% семитская распространённая на Ближнем Востоке - Т

Состав русского Y-ДНК гаплогрупп:
47% «славянская» R1a
 22% фино-угорская N
 10,5% динарская I2 (она пришла от украинцев)
6% кельтская - R1
 5% скандинавская - I1 (она значительно больше до 18%)
3% семитская распространённая среди греков - J2
 2,5% семитская балканская и в большей степени средиземноморская - E11
 1,5% сибирская «индейская» Q
 1,5% семитская распространённая на Ближнем Востоке - Т
1% семитская распространённая на Кавказе России - G    
0,3 гаплогруппа C (характерная для монголов) украинцев – более 5%.! 
Любопытно, что в крови русских не обнаружено ни одной капли монгольской крови. Это – еще одно доказательство в опровержение пресловутого «татаро-монгольского ига».
Более того, согласно исследованиям Н.Н.Чебоксарова, основной признак монголоидности – эпикантус (третье веко) – обнаружен у 0,01 процента русских, в то время, как у немцев, которые считают себя «истинными арийцами», целых 8 процентов.
   

ЗАЧЕМ КНЯГИНЯ ОЛЬГА СОЖГЛА  ИСКОРОСТЕНЬ?

Казалось бы, зачем  нам знать подробности тех событий, которые произошли более тысячи лет назад, да еще за тысячи верст от Костромского края?  Суть в том, что те давние события - часть нашей истории,  а она, порой, излагается и интерпретируется летописцами  отнюдь не так, каковы они были на самом деле. Разгром, который учинила княгиня Ольга древлянам - одна из таких тайн русской истории.
В изложении “Повести временных лет”  все представляется слишком просто: мол, древляне убили её мужа князя Игоря, потом прислали сватов от своего князя Мала, а княгиня, обуреваемая местью за своего убитого суженого,  учинила  погром всему древлянскому племени: сначала закопала живьем в огромной яме одних послов-сватов от древлянского князя, затем других таких же посланцев сожгла в бане, а потом и вовсе спалила столицу древлян - Искоростень.  Слишком жестокая месть за убийство мужа, которого, к тому же, она и не любила. Что-то здесь не стыкуется. Тем более, что  убиение князей одного племени представителями другого было в те времена отнюдь не редкостью. Но такого откровенного геноцида никто не учинял. Потому причина здесь - более глубокая и имеет идеологическую основу. Точнее, их две.
Вспомним, что  княгиня Ольга была из племени русов и  рода Рюрика, да более того, еще ее дядя князь Олег Вещий в конце IX века огласил указ, согласно которому все южные племена (поляне, северяне, древляне и иже с ними) должны были платить дань северянам – кривичам, словенам, меря и весь. Попросту говоря, южане в иерархии стояли ниже северных народов. Потому, кстати, за всю историю не зафиксировано ни одного брачного союза между князьями-рюриковичами и князьями племен киевщины. То есть, древлянский князь, предложив Ольге выйти за него замуж, переступил через иерархический порог. А в те времена это было равносильно смертельному оскорблению. Вот послу древлянского князя Мала и поплатились за это.   
Кроме того, есть и еще одна веская причина, по которой княгиня Ольга так жестоко расправилась с послами древлян. 
Вполне возможно, это была действительно месть Ольги князьям соседнего племени. Но не за мужа. Да и убили его отнюдь не древляне. Здесь летописец  обманывает читателя. Это славянское племя обитало  северо-западнее  Киевского княжества, неподалеку от его границ. Князя Игоря же убили  за пределами южных границ  Киевского  княжества.  Так что древляне здесь совсем не причем. Это убийство совершили либо готы, обитавшие неподалеку, в Причерноморских степях, либо хазары, жаждавшие вернуть под свой контроль южные русские княжества. Именно они, скорее всего, и стали виновниками того разгрома, который учинила Ольга своим  соседям. 
Несмотря на цензуру, летописец все же проговорился, причем, в двух местах - сначала назвал  вождя древлян Малом, а его дочь Малушей (здесь имя отца произведено от имени дочери, что весьма странно),  а потом в рассказе  о женитьбе князя Владимира Святославича на полоцкой княжне Рогнеде: её фраза  - “Не хочу разуть сына рабицы” - является ключевой. Историки объясняют, что, мол,  князь Владимир был сыном  великого Святослава Игоревича и его наложницы Малуши, то есть, был незаконнорожденным, а значит, в глазах других князей, - холопом, рабом. Но, вообще-то, дочь древлянского князя не могла стать рабыней, как сказано в летописи, “ключницей” князя Святослава, поскольку он с древлянами не воевал, к тому же Малуша была княжеских кровей, потому  наложницей  другого князя быть никак не могла. При этих условиях  его сын Владимир Святославич “сыном рабыни”  также быть не мог. Это, похоже, был единственный случай в истории Руси. Если он действительно был...
Странность здесь в том, что великий князь Святослав Игоревич, повоевав много соседних племен, и не только славянских, почему-то взял в наложницы только одну Малушу. Почему же тогда не стали его наложницами дочери князей вятичей и  дреговичей, полочан и волжских булгар?
Да потому, что не позволяла Рита – закон предков, он был для древних русичей превыше всего:  князь не имел права обращать в рабство  князя и его родичей из родственного племени либо если они были подданными  великого князя. 
 Другое дело – иноплеменные  полоняне. Малуша и была таковой. На самом деле она являлась   дочерью  хазарского раввина, отсюда и  “рабица”, и звали её  Малка. Вот она действительно была наложницей князя Святослава Игоревича.  И Владимир Святославич действительно был сыном “рабицы-рабыни”...
Спрашивается, какое отношение ко всему этому имеет погром княгиней Ольгой соседнего племени? Да самое прямое - летописец не случайно назвал Малушу дочерью древлянского князя. Поскольку летопись сочинялась через несколько веков после прошедших событий, подоплека их  попросту забылась. На самом деле  хазары, воспользовавшись сложившимися удачными обстоятельствами, попытались в наибольшей степени использовать их в своих целях  - женить древлянского князя на киевской княгине,  тем самым, вновь став полновластными хозяевами  Киевского княжества, а значит, и всей южной Руси. Суть в том, что  хазарские эмиссары и советники  приобрели очень большое влияние именно на древлянские власти,  по сути,   определяя их внутреннюю и внешнюю политику.  Тем более, что  от хазарского ига славяне были освобождены  немногим более полувека назад.  К тому же, думается, даже после  их изгнания,  остались какие-то люди, а значит, сохранились  и связи, и определенное влияние при дворе князя, которое все более возрастало.  Мало кто знает, но подавляющее большинство населения Каганата составляли славянские, русские, скифские, печенежские племена, лишь верхушка его была в основном, тюркской по происхождению. Любопытно, что и государственным языком Каганата был, согласно “Жития св.Кирилла”, один из славянских диалектов...
Представить, что было бы дальше с  южной Русью, будь княгиня Ольга не такой дальновидной, можно легко: Хазарский каганат в  достаточно короткие сроки  закабалил бы все обитавшие здесь племена и народы, полностью изменив геополитическую ситуацию не только в регионе, но и  на  прилегающих территориях Европы и  Азии. При этом весь удар обрушился бы, естественно, на славян, а главное, русов, потомков Рюрика и Олега, которые изгнали хазар  из Киева и других славянских княжеств.
Именно  предательство  интересов Руси  и стало причиной столь жестокой расправы княгиней  Ольгой над  соседним племенем,  которые  вновь  начали помогать  самому опасному в те времена противнику государства. Урок, похоже, прошел недаром, поскольку в дальнейшем ни один славянский князь не решился иметь дело с хазарскими эмиссарами, а тем более, пытаться влиять на политику соседей.
Лишь в 965 году   князь Святослав Игоревич положил конец притязаниям этого международного регионального хищника на Русские земли, учинив такой разгром  Хазарии, после которого она так и смогла оправиться. Точнее, был практически уничтожен религиозный центр Каганата - город Саркел (Белая Вежа), третий по величине после столицы Итиля и Семендера. Любопытно, что город находился почти на том месте, где впоследствии так называемые “татаро-монголы” (скифы из Средней Азии и Семиречья)  воздвигли  город Сарай-Берке, который был потом переименован в Сара-Син  (Царицын, Сталинград)...


«И пришли народы незнаемые…»

Александр Невский:
«Крепить оборону на Западе, а друзей искать на Востоке»…
После падения в 1453 году Константинополя, столицы некогда могущественной Византийской империи,  Русь оказалась практически единственной православной страной Европы, которая противостояла католическому Западу. Поэтому значительно  усилился натиск Римской церкви на Русь. Доходило до того, что папа Гонорий III (1148-1227) и вслед за ним папа Григорий IX (1145-1241) объявляли Руси экономическую блокаду. То есть запрещали соседним государствам торговать с русскими городами, в первую очередь — оружием и продовольствием. Тогда же, в самом начале XIII века их устами русские были названы «врагами веры», а в 1256 году объявлен «крестовый поход против схизматиков и татар», то есть против Руси и Орды. И, наконец, уже папа Климент VI (1291-1352) отчеканил формулу противостояния Рима и Руси: «Русские — враги католической церкви». Но  рука римских Пап держала не только перо, но и меч - и шведские, и немецко-орденские, и литовские походы на Русь, похоже, собирались и координировались из одного центра…

А БЫЛО ЛИ ИГО?

     Россия - страна загадочная, она полна  мифов, легенд  и  сказаний. А также фальсификаций. Со времен Петра Первого россиянам внушают мысль, что страна наша - варварская, азиатская и что все это -  следствие  некоего татаро-монгольского ига. Мол, триста лет эти самые татаро-монголы держали русский народ в рабстве, разрушили всю культуру, ввели народ в  нищету, а страну в  запустение. Отсюда  и  варварство, и  стремление к диктатуре, и неприязнь к Европе. Более русофобской концепции и не  придумаешь: триста лет целый  народ  держали в рабстве. Только сторонники данной концепции почему-то не задумываются  над  одним  важным  вопросом: ”Почему  после трехсот лет  “рабства” русские не только не исчезли из истории человечества, но наоборот, более окрепли, а Русь в несколько раз расширила свои территориальные владения. А вот пресловутые азиаты-завоеватели действительно куда-то исчезли вместе со своими городами, вывезенными  из  Руси сокровищами, русскими рабами  и т.д. Парадокс? Ничуть. Просто этого самого “ига”, о котором нам толкует академическая наука, не было и  быть  не  могло.
Кстати, давайте вспомним, откуда появилась эта концепция? Впервые термин «иго» появился в «Хронике»  польского хрониста Яна Длугоша под 1479 годом: «Свергнув варварское иго, [Иван Васильевич] освободился со всеми своими княжествами и землями и иго рабства, которое на всю Московию в течение долгого времени… давило, сбросил». Правда, кого именно польских хронист называл варварами, он не уточнял. Но, почему-то, позднейшие историки назвали их «татаро-монголами».
Затем в 1517 году его повторил профессор Краковского университета Матвей Меховский в «Трактате о двух Сарматиях». Через много лет, в 1575 году термин «jugo Tartarico»  употребил  в своих записках некий  Даниил Принц из Бухова, рассказывавший  о своей дипломатической миссии в Москве. В древнерусских летописях времен «ига» этот термин не встречается, поскольку русские летописцы не могли писать о том, чего не было. Впервые в России  термин «татарское иго» появился в   1660-х гг. во вставке в одном из поздних списках «Сказания о Мамаевом побоище». А нынешнее словосочетание - «монголо-татарское иго» первым использовал в 1817 году немецкий географ Х.Крузе, книга которого в 1845 году была переведена на русский и издана в Петербурге. Первым же россиянином, который ввел в оборот термин «монголо-татары», был некий преподаватель гимназии Петр Николаевич Наумов в 1823 году. А этот термин попал в «Историю государства Российского» Н.М.Карамзина и «Историю» С.М.Соловьева. Именно эти историки и размножили сей термин и концепцию…
Давайте задумаемся: где-то в забайкальских степях вожди неких монгольских племен собрались на  свой  съезд  (курултай)  и постановили -  ни  много, ни мало - завоевать весь мир. Побросали свои земли, скот, жен, детей и  родителей, вскочили на лихих коней, и “алга”: Китай, Средняя Азия, Персия, Закавказье, Русь, Западная   Европа. Это сколько же воинов, а тем  более, коней, должны  были  эти  самые  монголы взять для столь грандиозного военного предприятия? Ведь они должны были буквально очистить от мужчин и коней все  степи  Центральной  Азии  от Джунгарии до Манчжурии. Однако, более всего удивляет не это, а скорость, с которой двигались по территории Евразии эти воины-скотоводы: ”Выйдя из глубины Монголии в начале ХIII в.  они в короткое время, с неизвестною ни до, ни после быстротою, завоевали чуть ли не все государства Азии и Европы до  Вислы, покрыв  их развалинами и оросив кровью жителей”. Так писал в 1874 г.  русский историк К.Патканов. Однако, он  был  не первым, кто выразил удивление скоростью завоеваний татаро-монголов. Нечто подобное  высказал    современник     событий, арабский     ученый Ибн-эль-Асир: ”Удалось этим  татарам  то, чему подобного не слыхано ни в древнее время, ни в новое. Выступает толпа из пределов Китая: не проходит и года, как  часть  ее  победоносно добирается до земель Армении, и даже заходит за Ирак. Я не сомневаюсь, что кто будет жить после нас и  увидит это описание, тот станет отрицать его, сочтет за небылицу и будет правда на его стороне”.
    Прав был  этот араб. Никакие раскосые монголоиды на Русь не приходили - ни в ХIII, ни в ХIV, ни в ХV  веках. Их вообще никогда здесь не было.  Как не  было  и  той истории “татаро-монгольского ига”, которую россиян столько лет заставляют изучать. ”А что же было”, - спросит читатель, - “И кто тогда  к нам приходил в 1223 году, в 1237?” Вот на эти вопросы мы и попытаемся ответить, опираясь на документальные источники средневековой Руси и сочинения русских историков, основанные на этих источниках.
Но прежде - о  монголах. По  свидетельствам  современников, великий Чингисхан был   светловолосым, светлоглазым, высоким  человеком. Более того, его прозвище – «Темучжин» - переводится как «сероглазый». Типичная «монгольская» внешность. Надо думать, и подавляющее большинство его воинов имели такой  же  внешний  вид. И это не все. Когда у Чингисхана родился темноволосый внук Джучи, дед поначалу от него отказался, заявив, что в их роду никогда не было таких «черных», и мол, пусть родители его и воспитывают. Лишь после долгих уговоров дед принял с трудом этого внука. Что  и понятно, ибо вышли эти «монголы» не из степей Центральной Азии, а с территории современных Узбекистана и южного Казахстана, скорее  всего, из  Семиречья. А  жили в те времена на этой территории не узбеки и казахи, а потомки  скифов, которые  испокон веков обитали  в этой местности. Да и сам Чингисхан родился не на берегах р.Онон. Что подтверждают, например, записки  Г.Клавихо, посланника испанского короля  при  дворе  знаменитого  Тимура Тамерлана: ”В давние времена был в Татарии император из татарского города Дорганчо  (скорее всего, это город Ургенч в современном Узбекистане. - К.В.),  что означает “Сокровище мира”. Этот император владел обширной землей, которую  завоевал, а подойдя  к  концу  дней своих, оставил четырех сыновей, которых звали: Габуй, Чакатай, Есбек и Чаркас”. Отметим, что скифами были не только Чингисхан  и Батый, но и их  знаменитый далекий предшественник  - вождь гуннов Аттила, настоящее  имя которого, как гласит булгарская летопись «Джагфар Тарихы», Мстислав, а также знаменитый король Артур  шотландских легенд.
А вот что написано в «Церковно  -  историческом   словаре» (1889 г., под редакцией протоирея Л.Петрова): «Монголы  - то же, что татары - угорское племя, жители Сибири, родоначальники Венгров, основатели Угорской или Венгерской Руси, населенной русинами». То есть, уже в то время, почти полтора века назад было известно, кто такие эти самые «татаро-монголы». А нам продолжают рассказывать басни о неких узкоглазых монголоидах…
     Однако, наиболее подробно  историю  татаро-монгол  осветил русский историк, живший триста лет  назад, и  забытый  российской академической наукой. Звали  его  Андрей Иванович Лызлов, он прожил чуть больше 40 лет (1655-1698), но успел написать крайне важную в историческом отношении книгу под названием “Скифская история” (в 1692 г.), которая совсем в ином свете представляет нам  историю  татаро-монгольского ига на Руси. Ему мы и предоставим слово.
“Более 500 лет назад, а то и более, когда скифский народ  вышел  из страны, называемой на  их  языке  Монгаль, а сами они назывались монгаилы, покорили некоторые страны, изменив и свое имя, стали называться татары. Они никогда  побеждены не были, повсюду сами побеждали - персидского царя Дария из Скифии  изгнали, и  персидского  самодержца  Кира  убили”. Но скифы, как известно, издавна были если не родственниками, то соседями, славян. О чем Лызлов и пишет: ”В соседстве и дружбе с ними  всегда жили славяне, прародители наши - москва, россияне и прочие, их же древние историки для общих границ одинаково и общо скифами и сарматами называли”. Выходит, славяне и  татары были знакомы не один век, между тем как летописец сообщает нам, что:  “Пришли народы незнаемы - то ли половцы, то ли печенеги, то ли таурмены”. На самом деле автор этого сочинения лукавил - “народы незнаемы” были русским хорошо известны: таурмены, те самые татаро-монголы, - лет тридцать, а половцы и печенеги - более двух веков.
Так что все эти летописные сказания  о  так  называемом татаро-монгольском иге вызывают весьма большие сомнения и должны восприниматься с большой долей критики.
А потому  сведения, изложенные  в  книге А.Лызлова, приобретают тем более важное значение, что она была написана спустя лишь два века после падения этого  самого ига. В основу книги русский историк положил летописи, как дошедшие до нашего времени, так и  неизвестные, например, ”Летописец Затопы Засекина”.
    И, как мы увидим в дальнейшем, ”Скифская история”  совсем  по  иному, нежели современная наука (начало ей положил указ русского императора Петра Первого о создании новой версии русской истории, чем  и  занялись вскоре русские и немецкие ученые, например, А.Шлецер, Г.Байер и другие) излагает историю того почти трехсотлетнего периода, который известен нам как “татаро-монгольское иго”.
Из “Скифской истории” вдруг становится известно, что  Татарская, то есть, Золотая Орда, находилась не в степях нынешнего Казахстана, в Семиречье, а совсем в другом месте: ”Татары жили по  р.Волге  ниже  болгарских границ  (Волжская  Булгария.-  К.В.) до моря Каспийского, около рек Кама и Яик (Урал.- К.В.). Называется  та  страна  Заволжская  Орда”. Именно отсюда, из Заволжья они и приходили на Русь, почему первой их жертвой всегда становилось Рязанское княжество. Но это было потом, а  до того, ”в 1212  году с царем своим Егуханом (Джучи) перешли Волгу и двинулись на запад, и завоевали половцев”. Кстати, согласно утверждениям А.Лызлова, половцы и  печенеги были  не тюркскими племенами, а “истинная есть литва”, как  и  ятвяги, и  готы, и  пруссы. Причем, Лызлов ссылается на средневековых польских историков Стрыйковского и Бельского, в распоряжении которых находились древнейшие русские летописи, вывезенные в  свое время польскими войсками из Киева и Смоленска. ”В давние времена печенеги и половцы жили в Полесье, а потом ушли оттуда и  поселились у  Азовского и Черного морей. Язык же с русским, и польским, и волошским смешанный имели”. Не доверять А.Лызлову у нас  нет  оснований, ибо жил  он  к  тем  временам значительно ближе, чем, например, те же Н.Карамзин или С.Соловьев, и имел в своем распоряжении  документы, которые спустя полвека после его смерти странным образом исчезли.
     Из “Скифской истории” многое в этой  темной  трехвековой  истории становится понятным: например, почему  в  войсках  этих самых “монголов” участвовали многочисленные казачьи формирования. (казаки - особый этнос арийского происхождения, упоминаемый еще в древних китайских хрониках Х века,  в сочинениях византийского императора Константина Багрянородного (908-959)  под  именем “касахи”, и древнерусских летописях под наименованием «касоги»). Или русские дружины бродников во главе с воеводой по имени Плоскиня. О том, кто такие были татаро-монголы, невольно проговаривается  и  автор  “Сказания  о  Мамаевом побоище”: ”Хан Мамай…веры еллинской…Безбожный же Мамай, увидев  свою  погибель, начал  призывать  богов своих: Перуна, и Салавата, и  Раклия, и  Хорса, и великого своего пособника Магомета”. Странные боги у этих татар были, не правда ли? 
     А.Лызлов подробнейшим образом останавливается на знаменитом “стоянии на реке Угре”. Что сделаем и мы. Ибо из известных нам русских летописей так и непонятно, почему же татарский хан Ахмат в 1480 г. не только не  предпринял каких-либо попыток перейти Угру и напасть на русские войска, но и вовсе повернул назад, ушел в Орду - уже  навсегда. Предоставим слово русскому историку: ”Беззаконный царь Ахмат в лето 1480 собрал немалую силу...  и пришел к Российским рубежам. В Орде же своей оставил только тех, кто  не мог оружием владеть. Великий князь же (Иван Третий. - К.В.) ...ведая, что в Большой Орде, откуда пришел царь, вовсе не осталось воинства, тайно послал  свое многочисленное войско в Большую Орду, к жилищам поганых. Во главе стояли служилый  царь  Уродовлет  Городецкий  и князь Гвоздев, воевода звенигородский.  Царь же не ведал о том.
   Они в лодьях по Волге приплыв в Орду, увидели, что  воинских  людей там нет, а есть только женский пол, старики и отроки. И взялись пленить и опустошать, жен и детей поганых немилосердно смерти предавая, жилища  их зажигая. И, конечно, могли бы всех до одного перебить. Но мурза Обляз Сильный, слуга Городецкого, пошептал своему царю, говоря: ”О царь! Нелепо было бы великое сие царство до конца опустошить и разорить, ведь отсюда и ты сам родом, и мы все, и  здесь  -  отчизна  наша. Уйдем же  отсюда, и без того довольно разорения устроили, и Бог может прогневаться на нас”.
Так достославное  православное  воинство  возвратилось  из Орды и пришло к Москве с великою победой, имея с собой множество добычи и  немалый полон. Царь  же, узнав обо всем этом, в тот же час отступил от Угры и побежал в Орду”.
Надо думать, именно потому русские и затягивали переговоры с ханом Ахматом, чтобы использовать их в своих целях. Впрочем, переговоры эти были не только долгими, но и странными, прежде всего, со стороны татар. Если бы они хотели вновь повторить походы Батыя или Мамая, то не было бы никакого “стояния  на Угре”. Однако, Ахмат почему-то пошел именно на переговоры. Ждал уступок от великого князя?  Скорее всего. Какова была  суть этих переговоров, мы, видимо, так  никогда  и  не  узнаем. Но предположить можно.
Ибо здесь как раз и раскрывается ответ на главный  вопрос: ”Зачем татаро-монголы приходили на Русь?”.
  Во всяком случае, не для того, чтобы уничтожить Русь и русский  народ. Борьба между  Русью и Ордой больше напоминает борьбу за трон между династиями, нежели войну на уничтожение одного народа  другим. Очень  уж все это  напоминает  “Столетнюю  войну” между Англией и Францией, когда последняя была почти полностью оккупирована первыми, однако, об  уничтожении французов англичанами и речи не было.
   Если внимательно читать летописи, в той части, где пишется об истории татаро-монгольского  ига, то можно заметить любопытную деталь: участие татарских отрядов в походах русских князей друг на друга. Точно  также  в  свое время приводили русские князья на Русь половцев, торков, черных клобуков, поляков. При этом татары подчинялись русскому князю, а не наоборот, как, казалось, должно бы было быть, если следовать нынешней концепции “ига”. К этому можно  добавить еще  один факт: переход знатных татарских военачальников на службу к русскому великому князю. Кто же  кого  завоевал?  Мировая история не знает случаев, когда бы победители (в данном случае, татаро-монголы) переходили на сторону  побежденных (русских),  да еще в таком количестве. Тогда в чем же дело?
      Русь и Орда состояли между собой в конфедеративных отношениях, где Русь являлась частью государства, называемого  “Монгольская  империя”, и имела подчиненное  положение, так сказать, ”младший брат” Золотой Орды.
”Стояние на Угре”, странные переговоры между ханом Ахматом и великим князем  Иваном  Третьим, нежелание последнего воевать   с  татарами  лишь  подтверждают  предположение  о том, что Русь и Орда состояли в иных, нежели нас пытаются убедить ученые мужи, отношениях. Это была династическая борьба за русский престол. Между Русью и ...Русью. Перед битвой  на  р.Калке  (1223  г.)  великий  князь Мстислав Романович  заявил  буквально следующее: ”Доколе я в Киеве - по эту сторону Яика, и Понтийского моря, и  реки  Дунай  сабле  не  махать” (16).То есть, территория Руси в ХIII в.  была намного больше той, нежели нам представляется: от р.Урал (Яик) до р.Дунай. Историю этой Яицкой  (Заволжской) Руси  мы  совсем  не знаем: видимо, здесь обосновались потомки тех русичей, о которых писали арабские  хроники  Х-ХII  в.в., и  которые обитали на  берегах Каспийского моря по обеим сторонам р.Волги испокон веков. Вполне вероятно, что здесь же остались и потомки жителей  Хазарского каганата, разгромленного в 965 г.  князем Святославом Игоревичем. А из “Жития Св.Кирилла” известно, что население Хазарии говорило на  славянском языке.
Можно, кстати, предположить, что начать борьбу   за   владимирский, а  впоследствии, московский, стол мог   кто-то из неизвестных нам  потомков  Рюрика. Скажем  только, что начавшая править на Руси с конца ХII в.  династия была  младшей ветвью Рюриковичей, в  то время как старшая ветвь, как считается, прекратила свое существование. А может, все же не прекратила?
Между прочим, в своей книге “Скифская история” А.И.Лызлов совсем не упоминает “собирателя русских земель” князя Ивана  Калиту  и  “Повесть временных лет”, которая  считается у современных историков каноническим источником по истории древней Руси.
И еще одно свидетельство. Много лет посвятил изучению истории Отечества выдающийся русский писатель и философ Всеволод Никанорович  Иванов, о чем свидетельствуют  многие  его повести и романы, написанные на эту тему. Он тоже не оставил без внимания  пресловутое «татаро-монгольское иго»,  посвятив его изучению немало лет и страниц своих  исследований.   И  вот что он пишет в своей книге «Мы на Западе и на Востоке. Культурно-исторические основы русской государственности»: «...русское историческое явление, почти столь же длительное, как и царствование дома Романовых, - МОНГОЛЬСКОЕ ИГО, - оставалось совершенно неизученным, совершенно неосвещённым со стороны Востока.  Как же можно выстраивать здание евразийства, если о "монгольском иге" в странах-истоках его странным образом ничего не известно? Как же на Востоке могли догадаться о том, чего не было? "...не в Востоке ли, не в Китае ли нам надлежит искать своего Тацита?»
И дополним – о существовании Чингисхана и его завоеваниях сами монголы узнали только в середине XIX века от русских путешественников. Да более того,  наименование племен, обитавших в центрально-азиатских  степях – «монголы» - появилось только в  XVI-XVII  веках, через двести  лет после падения «татаро-монгольского ига» на Руси…
Самих же Монголов Чингисхана называли не Монголами, а Могул, Мо;ул, Могол, Мо;ол или Мо;ол. – что означает с якутского языка – великий, могучий, сильный. А монголами народ Чингисхана обозвали Европейцы.
Кстати, как утверждают специалисты-лингвисты, общеизвестно, что Чингисхан  назвал всех, кто оказался под его рукой в пору становления его империи не как наименование, а как эпитет величайшие, то есть  монгол, ибо он знал значение слова  монгол (могул).  Два существительных не могут стоять рядом  и у мэнгу-татар только одно слово может быть существительным. И это слово есть только татар (да-да по китайски), ибо татар-монгол есть нонсенс.
И еще одно замечание. Кочевники, в силу своего образа жизни просто не способны создать какое-либо государство вообще, а огромную империю тем более. Государство – это приоритет оседлых племен, поскольку для создания государства необходим управленческий аппарат, войско для подавления оппозиции и отпора врагам, ремесленные мастерские для производства оружия и так далее. Поэтому все сказки о том, что кочевники-монголы подчинили себе половину мира – это грандиозная фальсификация, которая является частью информационной войны против России.
               
КАКОЕ ИГО БЫЛО НА РУСИ?

     "И попленили  татары  города на Волге до Галича Мерьского. И взяли 14 городов". Так рассказывает летописец о победоносном походе  "татаро-монгол" на северо-восточную Русь. Кажется, обычный поход завоевателей. Ан, нет. Возникает ряд весьма существенных вопросов. Дело  в  том, что сей поход  эти самые "кочевники из степей Центральной Азии" начали почему-то не летом, а зимой, 3 декабря. Хотя, как  известно, в  это время на восточно-европейской равнине лежит снег и стоят сильные морозы. А ведь воевали они на конях, которых кормить надо. Сколько  же  корма они должны были с собой тащить?  Тут уж не до взятия городов, вообще, не до военных походов. Даже немцы в 1941 г.  пошли на Россию  летом  -  на танках!
     И еще одна странность. "И взяли 14 городов, помимо слобод и  погостов, за один месяц февраль". И каких городов: Владимир, Ростов, Ярославль, Переяславль, Торжок, Суздаль.   Попросту говоря, татары знали, куда идти, им не приходилось искать проводников, рыскать в поисках путей на тот или иной город. А это свидетельствует о том, что они хорошо знали  географию Руси, что  заставляет предположить: интересы татар совпали с интересами некоторых русских князей, которые и приводили первых к тому  или иному городу. Что это за "некоторые русские князья" вольно или невольно проговорился русский историк С.М.Соловьев: "Татары истреблением семейства Юрьева  (Юрий  Всеволодович  - великий князь владимирский, погиб на реке Сити в битве с татарами в 1238 г.  - К.В.) очистили Ярославу Всеволодовичу (младший брат Юрия Всеволодовича. - К.В.) великое княжение и обширные волости для раздачи сыновьям своим" (3). В результате все  волости из  великого княжения были розданы многочисленным сыновьям Ярослава Всеволодовича. Более того, эти самые «завоеватели» не тронули никого из родичей этого захолустного переяславского князя, который по приходе завоевателей вдруг стал великим князем  Владимиро-Суздальским.  Если провести небольшое исследование, то приходишь к любопытному выводу - татарские отряды брали только  те города, где сидели посадники (наместники) великого князя Юрия Всеволодовича, а не все подряд ("вот на пути село большое"). В результате все ближайшие  родственники его были поголовно уничтожены.
     Возникает закономерный   вопрос: "А  где  же  Кострома?  Почему  об этом городе нет упоминаний?". Ну, почему же,  в летописях, рассказывающих об  этом  250-летнем  периоде, Кострома упоминается не один раз.  Но лишь однажды - в связи с татарским взятием: в 1318 году Кострому погромил ордынский  воевода  Кочи, да и то из-за того, что костромские князья поддержали в борьбе за великокняжеский престол тверского князя Михаила Ярославича, а не  московского князя Юрия Даниловича. Тогда как ордынский хан Узбек отдал ярлык на великое княжение именно последнему. И все. Больше  об  ордынских погромах Костромы летописи не сообщают. Все другие погромы города совершены либо  новгородскими  ушкуйниками (1371,1375  и  1386  г.г.), либо  казанскими татарами (1426 и 1429 г.г.). Не мало ли для "ига"?
     Любопытная картина получается: в феврале 1237 г. татары взяли Владимир, а потом  как  веером  рассыпались  по  Руси: Суздаль, Ростов, Ярославль, Юрьев, Переславль, Галич Мерьский, Городец, Тверь, Торжок. А  вот Кострома почему-то не упоминается. За четверть века, прошедших после погрома города  ярославским князем Константином, он не мог не восстановиться. Поэтому отсутствие его в этом  перечне должно объясняться другими причинами. На них, в частности, указал историк С.М.Соловьев, цитату которого мы  и  привели  выше. В Костроме, по видимому, никого из  ближайшего  окружения  великого  князя Юрия Всеволодовича не было, потому город и пощадили.
     Судя по  всему, у  Ярослава Всеволодовича и его потомков, утвердившихся на долгие годы на великокняжеском престоле (это надо же - из захолустного переславского  князя  взлететь  сразу же на великокняжеский стол, ай, да Ярослав Всеволодович!), было  особое  отношение  к  Костроме: они ее  всячески  оберегали, сохраняя  особый статус (какой именно - сейчас сложно сказать, ибо позднейшие  переписчики  летописей  всячески вымарывали имя  Костромы  из  истории Руси, и теперь нам приходится довольствоваться жалкими остатками переделанных древних летописей). Этот статус подчеркивает, например, тот факт, что великокняжеский съезд (в нем приняли участие  великие  князья   владимирский, ростовский, нижегородский), на котором  обсуждались меры по борьбе с разбоем новгородских ушкуйников, проходил в 1360 г. в Костроме. Причем, на съезде также присутствовал посол хана Золотой Орды Бердибека. Впоследствии ушкуйники отомстили костромским воеводам – чуть не каждый год после своих похождений на Волге они останавливались именно в Костроме и постоянно ее грабили.
     Известно, лучшим хранителем истории и культуры народа является сам народ: сказания, легенды, былины, песни рождаются  и живут в народе долгие века, передаются из поколения в  поколение. Казалось  бы, более  250  лет жестокого ига, угнетения  русского народа со стороны иноземных завоевателей, упорное сопротивление  им  русских  людей, герои-богатыри, славные победы -   все   это   должно   было  запечатлеться  в  памяти  народной. Ан, нет. Как раз этот исторический период отражен народным фольклором в наиболее  слабой форме. Если не брать в расчет поздние народные переработки поздних же литературных сочинений на тему  "ига", то  останется лишь два  (!?) по-настоящему народных сказания, и оба -  рязанские: историческая песня о Евпатии Коловрате, вошедшая  в  позднейшую  летописную "Повесть о  разорении  Рязани  Батыем", да  "Песня  об Авдотье Рязаночке". Еще можно добавить   "Сказание  о  граде  Китеже", являющееся христианизированной переработкой  древнейшей славянской "Легенды о Беловодье". Все остальное - поэтическая народная переработка литературных сочинений типа  "Сказания  о  Мамаевом  побоище", "Задонщины", Повести о Шевкале" и т.д. Не маловато ли для такого "жестокого ига"?
     Известно, что лишь малая часть русских сказаний о том периоде  дошла до нашего времени. Мало того,  и те, что нам известны, были переработаны в XVII – XVIII .в.в., как выглядели оригиналы, нам неизвестно. Скорее всего, в угоду политической конъюнктуре,  из них было изъято немало фрагментов, противоречащих западной ориентации царей Романовых.
Если бы, например, Кострома подвергалась жестоким погромам иноземными захватчиками, то об этом долго бы помнили, и  уж наверняка  собиратели фольклора записали   бы  что-нибудь  у  сказителей. Однако, ничего  этого нет. Сохранилось чуть ли не единственное произведение о столкновении  костромичей с  татарским  отрядом  - "Сказание о чудесах Федоровской иконы Божьей Матери" - и то весьма позднее. Произошло это столкновение  недалеко от  Костромы  на Святом озере. Откуда взялся этот отряд, "Сказание" не указывает, но, судя по всему, громить Кострому татары не собирались...
     Любопытно, что немецкий  историк  Х1Х  в. Фальмерайер утверждал, основываясь на древних русских и европейских документах, что славянское нашествие (имеются  ввиду  походы  татаро-монгол, которые, учитывая их  скифское  происхождение, мало  чем  отличались внешним видом от славян-русичей) ХIII  в.  на  Европу  началось  из... Костромы. О чем-то ведь это говорит...
     Ну, и наконец, о последствиях "татаро-монгольского ига". "Иго  татар обогатило казну  великокняжескую, исчислением людей, установлением поголовной дани и разными налогами, дотоле неизвестными". А  мне  всегда казалось, что любое  нашествие  казну  государственную, наоборот, обедняет. Надо же, как татары нас "грабили"!  Не позвать ли их  еще  раз, может они вновь помогут нам стать богатой державой?!
     И еще "последствие": "Вообще язык наш от ХIII до  ХV  в.  приобрел более чистоты  и правильности. Оставляя употребление собственного русского, необразованного наречия, писатели тщательнее держались  грамматики церковных книг  или древнего сербского, коему следовали они не только в склонениях и в спряжениях, а и в  выговоре  или  в  изображении  слов". Обе цитаты  принадлежат  русскому  историку  Н.М.Карамзину, а уж он то, наверное, знал, что писал...
     Нет, нельзя так просто воспринимать тот период русской истории, который мы знаем под названием "татаро-монгольское иго", как это  принято в современной науке. Данная статья - изложение тех сомнений, которые появились у меня при изучении летописей  этого, до  сих  пор  неизученного, периода русской истории...
               
И СНОВА  О  «ТАТАРО-МОНГОЛЬСКОМ ИГЕ»

Не один век нам твердят о трехсотлетнем «татаро-монгольском иге», которое столь долго  держало в рабстве русский народ, обескровило его и вынудило его принять «рабскую психологию». На чем же основываются все эти утверждения ученых-академиков»?  На летописных  свидетельствах тех времен, говорят они. Только вот эти самые «свидетельства» говорят как раз о победах русского воинства, а не «злых татарове». Рассказы о битве на Калке-реке – не в счет, поскольку это было пограничное сражение, где русские действительно были разгромлены. Но причем здесь какое-то иго?
Еще один «аргумент» - «Сказание о погибели Русской земли». Заканчивается оно так: «…И в те дни пришла беда на землю христианскую». Всё. Попробуйте найти здесь хотя бы одно слово о татарах. Даже год не указан. Однако академики упорно твердят, что эта самая «беда» - и есть татары. Даже целую теоретическую базу подвели под  это,  дабы доказать, что речь идет о нашествии восточных завоевателей.
По большому счету, все утверждения академиков о пресловутом «иге» основаны не на документальных источниках, а на домыслах самих этих ученых мужей. Так проще, чем разбираться, что же было на самом деле.
А  в реальности?
Конечно, ни о каком мировом господстве жившие в Семиречье скифы (французский наемник начала XVII в. Ж.Маржарет пишет, что “русские еще и сегодня называют скифами татар, которые долгое время владели Русией”), которых через несколько веков российские академики обозвали “татаро-монголами”, не мечтали. 
История с вторжением на Русь татаро-монгол весьма запутана. Никакой необходимости в этой экспансии ханы Золотой Орды не испытывали. Но возникает вопрос, каким образом так легко ориентировались на огромных просторах Руси ордынские воины? Ведь за какие-то три-четыре месяца они сумели добраться аж до Новгорода-на-Волхове, причем, они даже знали по имени русских князей! Однако историки этот вопрос почему-то обходят стороной. Хотя ответ есть. Но он настолько не вписывается в ортодоксальную концепцию «татаро-монгольского ига», что о нем предпочитают вообще умалчивать. А ведь это и есть ответ на главный вопрос: «Что за «иго» было на Руси?»   
Отношения Руси и Орды, русских и татаро-монгол были совсем не такие, каковыми их рисуют официальные академические  издания. Краткая хронология событий, которая будет приведена чуть ниже,  тому наглядное подтверждение.
Но сначала о том, о чем не пишут официальные московские издания, не желая видеть очевидных фактов.
Итак. В декабре 1237 года хан Батый во главе большого войска вторгся в пределы Рязанского княжества. В январе следующего года, после разорения Рязани (ныне – Старая Рязань), он двинулся на Коломну,  но в сотне верст от столицы княжества  у него на пути, в веси Пощупово,  оказался Иоанно-Богословский монастырь. Брать обитель хан сразу не стал, а решил отдохнуть. И,  согласно монастырского предания «О явлении Иоанна Богослова хану Батыю», в ночь перед штурмом монастыря  хану Батыю в сонном видении явился сам  Иоанн   Богослов  и грозно повелел не трогать святую обитель.  На следующее утро в сопровождении одной только охраны грозный хан, пораженный видением, самолично пришел в монастырь   увидел изображение апостола на фресках, и, узнав, что много столетий назад сей муж почил, он не только отказался от разграбления обители, но и приложил к иконе Иоанна Богослова свой герб – золотую ханскую печать,  наградил обитель из своих сокровищ  и дал монастырю охранную грамоту. Как гласит предание, за долгие годы «монголо-татарского владычества» монастырь ни разу не был разграблен…
Впоследствии выяснилось, что печать хана в монастыре действительно была – как гласят монастырские хроники, в 1653 году, когда икона Иоанна Богослова временно пребывала в Успенском соборе Переяславля Рязанского, печать сняли и использовали для позлащения большой водосвятной чаши…
С чего бы вдруг «иноверец»  и «завоеватель», каким нам рисуют хана Батыя, решил не только смилостивиться, но одарить монастырь богатствами и льготами? 
Дальше – больше. «Злые татарове»  пришли к городу Владимиру. И – снова  странности. Вот что пишет в своей «Истории» известный историк С.М.Соловьев: «3 февраля толпы татарские, бесчисленные, как саранча,  подступили   к   Владимиру  и, подъехавши к Золотым воротам с пленником своим  князем   Владимиром  московским,  стали   спрашивать  у жителей: «Великий  князь   Юрий  в городе ли?» Владимирцы вместо ответа пустили в них стрелы,  татары  отплатили им тем же, потом закричали: «Не стреляйте!» – и, когда стрельба прекратилась, подвели поближе к воротам и показали им  Владимира (Владимир Юрьевич, младший сын великого князя. – К.В.),  спрашивая : «Узнаете ли вашего княжича?» Братья, бояре и весь народ заплакали, увидавши  Владимира, бледного, исхудалого. Возбужденные этим видом,  князья  Всеволод и Мстислав хотели было немедленно выехать из Золотых ворот и биться с  татарами, но были удержаны воеводою Ослядюковичем».
Можно представить, чтобы Наполеон или Гитлер, подойдя, например, к Смоленску или Костроме, стали бы спрашивать, находится ли в городе его градоначальник? Нет, конечно. Кстати, от этих «татар» почти не пострадали не только Кострома, но и Ярославль. Так приказал Бату-хан своим воеводам и мурзам. А также запретил, под страхом смерти, убивать христианских священников без нужды и разрушать храмы православные. Правда, объяснять причины такого своего приказания не стал. Это была одна из величайших тайн Ордынского двора. Сие указание неукоснительно выполнялось все два с половиной века так называемого «ига». Если оно и было, то к концу века закончилось, о чем, пусть и  нехотя  пишет даже официозный С.М.Соловьев, но его процитируем немного ниже.
А вот о чем не любят вспоминать ученые-академики, так это малоизвестный факт, хотя в летописях он и отражен - в 1245 году великий князь  Ярослав Всеволодович обратился с посланием к русским князьям, в котором предложил  признать Батыя «своим царем». На первый взгляд, предательство, да еще какое. Однако ни один русский князь не только не поднял мятеж против  этого «предателя», но и вообще  возражать не стал.
 Но это не все. Когда в  том же 1245 году в Каракоруме, столице Империи, проходили выборы хана (вот вам – азиатская «тирания»), Батый сам туда не поехал, а послал князя Ярослава Всеволодовича. С чего бы это такое доверие?
Между прочим, практически все европейцы, в частности, Рубрикус, Бенедикт Поляк и другие, пишут о завоевании татарами Киевской Руси, разгроме Киева, Чернигова и других городов, но ни разу не упоминают города севера – Владимир, Ярославль, Суздаль, даже Новгород. Не странно ли?
Но вот вам сенсация! В 1525 году великий князь всея Руси Василий III Васильевич повелел  архимандриту Спасского Ярославского монастыря создать «Житие ярославских князей Василия и Константина». Последний поручил этот наказ иноку того же монастыря Пахомию.  Вскоре «Житие» было написано,  инок Пахомий отдал его архимандриту, а тот отвез в Москву  заказчику – великому князю. Василий  III Васильевич произведение прочитал, но никаких правок вносить не стал, более того, поручил создать его списки. Автор так подробно остановился на этом моменте потому, что   сказано в «Житии» буквально следующее: «Пришел на Русь безбожный хан Батый и приде к великому граду Ярославлю, и стоя под ним, два лета и шесть месяц, отыскивая своего отца, бяше бо той окаянный царь Батый родом града Ярославля от веси Череможския». А ведь «Житие» – не какое-то «фэнтэзи», а вполне официальный документ, который был создан  по заказу главы государства. Кто-то скажет – мол, 1526 год,  триста лет прошло после Батыя. Но на самом деле инок Пахомий пользовался более ранними документами, а потому ему веры больше, нежели современным историкам, у которых нет и, скорее всего, уже не будет тех хроник, каковые изучал монастырский монах. К тому же, об этом писал академик Д.С.Лихачев в своей книге «Текстология», вышедшей в свет еще в начале 1970-х годов, но, поскольку «единственно верное учение» не позволяло афишировать подобную ересь, тем более, какого-то монаха, то книгу, по сути, замолчали, да и вышла она очень небольшим тиражом. Вот что  написал Д.С.Лихачев: «Согласно «Жития», хан Батый был русский, ярославец, из села Черемхи, и пришел под Ярославль отыскивать своего отца». Село Черемхи находится почти посередине между Ярославлем и Рыбинском…   
Скорее всего, именно этим и объясняется тот факт, что один из  племянников ханов Батыя и Берке царевич Даир Кайдагул, переехал на жительство в земли Ростовского княжества. Здесь он принял христианскую веру (дело было в доисламский период Золотой Орды) и получил христианское имя Петр. Породнился с ростовскими князьями и стал известен своим благочестивым поведением.
Вот почему ордынцы так хорошо ориентировались на территории Руси, так безошибочно шли от одного города к другому. Их вел сам хан Батый  - уроженец Руси! И, похоже, они были хорошо знакомы с Ярославом Всеволодовичем, потому последний и получил ярлык на великое княжение, а в ответ – провозгласил царем своего друга Батыя…
Дальше – больше. Другой великий князь -  Александр Ярославич Невский  в 1251 году стал приемным сыном хана Батыя и названым братом батыева сына — царевича Сартака, причем, он сам в такие родственники не напрашивался – сие предложение поступило от хана Батыя. В те времена такое названое братство почиталось как святыня и было незыблемым. А в  1257 году Александр окончательно оформил союз Руси и Орды. Таким образом, Александр Невский обеспечил себе поддержку Орды в отражении крестового похода на Русь и православную веру, начатого Римской католической церковью еще в XIII веке.
 Более того, уже через несколько лет после установления «ига»,  в 1250-годы  в столице Золотой Орды – городе Сарай-Берке - был возведен русский православный храм, первый в Нижнем Поволжье по  просьбе великого князя Александра Невского, которого незадолго до этого сам Бату-хан объявил своим названным сыном, о чем официальная наука российская предпочитает помалкивать. При ханской ставке появился православный епископ. А вскоре  была учреждена Сарская епархия РПЦ, крупнейшая в Русской митрополии. И именно в этом храме постоянно скрывались ордынские ханы, когда Сарай громили новгородские, смоленские и другие ушкуйники, приходившие с верховьев Волги. А происходило это частенько – за время «ига» русские брали этот стольный град более полутора десятков раз, и сжигая его практически дотла…
Когда это было, чтобы завоеватели дозволяли побежденным  открывать свои религиозные учреждения, да еще на территории победителей, в самом её сердце? 
О том, что Ордынцы не собирались уничтожать Русь, более того, защищали ее, свидетельствуют, например, вот такие факты. В 1252-1253 годах из Константинополя через Крым в ставку хана Батыя  ехал со свитою посол короля Людовика IX Вильям Рубрикус, который, проезжая по нижнему течению Дона, писал: «Повсюду среди татар разбросаны поселения русов… Русы смешались с татарами, усвоили их порядки, а также одежду и образ жизни…Все пути передвижения в обширной стране обслуживаются русами, на переправах рек – повсюду русы…»  И это – всего лишь через  15 лет после начала  татаро-монгольского ига.
А вот  еще одно свидетельство, на этот раз арабского хрониста Ибн-Батута: « В Сарае-Берке было много русских. Главную массу вооруженных обслуживающих и рабочих сил Золотой Орды составляли русские люди»  (1334 год). Возникает резонный вопрос: «Почему же эти вооруженные люди не подняли восстание против «злых татарове»? Да и как пришло в голову «завоевателям держать у себя в тылу массу вооруженных русских?»
И еще одна тайна русской истории. Знаменитая «Неврюева рать» (поход ордынского мурзы Неврюя на Русь в 1252 г), была совместным предприятием ордынцев и …русских. Да, да, во главе огромного русско-татарского войска шли рука об руку ордынский воевода Неврюй и великий князь…Александр Невский. Его, кстати, знаменитый хан Батый объявил своим названным сыном. Историки-академики говорят нам, что, мол, Русь стала выходить из-под власти Золотой Орды, вот её и решили проучить. Все это не соответствует действительности. На самом деле Неврюев поход преследовал иную  цель – отбить у некоторых русских князей  всяческий интерес к  католичеству, вообще - к Европе. Если конкретно, то «Неврюева рать» обрушилась на Суздальское княжество, точнее его князя Андрея Ярославича, который был женат на дочери знаменитого князя Даниила Романовича  Галицкого (Западная Русь). Последний незадолго до этого завязал тесные отношения с папой Иннокентием IV, предложив главе католиков соединить Церкви – католическую и православную, что означало в те времена только одно – переход православной Руси в лоно католической Церкви. Приняв эти условия, папский престол, как полагал князь Даниил Романович, должен был помочь Руси освободиться от татарской неволи. А через два года он и вовсе принял из рук папских легатов титул «короля Руси». Понятно, что такой чести он мог удостоиться только при одном условии – приняв католическую веру.
Что касается князя суздальского Андрея Александровича, то он, потерпев поражение от неврюева войска, бежал сначала в Новгород, но оттуда его прогнали, как предателя, и он оказался в Швеции, где был «принят с  честию» (с чего бы это?). И хотя он через какое-то время вернулся на Русь и вновь получил в удел Суздаль, это дела не меняет…
Между прочим, знаменитая Дюденева рать 1292 года, которую единодушно все русские летописи считают даже более страшной и жестокой, чем поход хана Батыя, была спровоцирована самими русскими князьями. Обычная семейная усобица владимирских князей завершилась жестоким погромом, причем, привели татар на Русь сын Александра Невского князь Андрей Александрович и ярославско-смоленский князь Федор Ростиславич Чермный. И хотя хан татарский Тохта готовился к походу на Русь, но идти не торопился, поскольку все же побаивался  русских. Но когда сами русские князья его пригласили, невозможно было отказаться от такого предложения и он послал своего мурзу Тудана (Дюдень).
А сейчас – обещанная выше краткая хронология событий, о которых российская официальная наука  говорит с большой неохотой:
1360 г. – «новгородские» ушкуйники с боями прошли по Волге,  погромили Ярославль и Кострому, дошли до богатейшего города Жукотин (ныне – поселок Джекетау близ Чистополя), что в Булгарии Волжской, разграбили его, взяв несметные сокровища – их погрузили на десяток взятых «взаймы» у горожан кораблей – и вернулись в Кострому «пропивать зипуны». Какие чувства при этом испытывали костромичи, а пробыли ушкуйники здесь почти полгода, говорить не приходится.
В течение 1360 – 1375 г.г. русские «джентльмены удачи» совершили восемь крупных и почти сотню мелких походов на Среднюю Волгу, в том числе, дважды сожгли Булгар, столицу царства.
1374 г. – «новгородские» ушкуйники в третий раз взяли богатейший Булгар, а потом, неудовлетворившись  «малой добычей», спустились вниз по Волге и разграбили столицу великого хана Золотой Орды – город Сарай-Берке.
1375 г. - уже смоленские  «вольные люди», по примеру «новгородцев», на 70-ти лодьях (более  трех тысяч человек)  двинулись вниз по Волге, по традиции «посетили» Булгар, но горожане, наученные горьким опытом, уже приготовили  огромный откуп.  Тогда смоляне пошли еще ниже, взяли штурмом Сарай-Берке, разграбили его до основания, потом пошли на Астрахань, но здешний хан перебил их всех обманом – напоил вином, подсыпав туда снотворного, и после того, как они заснули, приказал всех убить.
1392 г. - русские вновь разграбили Жукотин и Казань, побили множество татарских купеческих караванов на Волге.
1450 г.  – «новгородские»  вольники на 250 ушкуях (более пяти тысяч человек) прошлись по Волге до устья Камы.
Начало лета 1471 года - вятчане во главе со своим воеводой Костей Юрьевым прошли на гребных судах вниз по Волге и захватили столицу Орды – Сарай-Берке. Разграбив город до основания,   захватив огромную добычу и множество пленников, русские вернулись домой без потерь.
Обозначение «новгородские» автор взял в кавычки не случайно – об этом отдельная статья.
Здесь перечислены только самые крупные походы русских «вольников»  на Каму и Среднюю Волгу. Сколько было мелких набегов и разбойничьих налетов на ордынские и булгарские земли – никто не считал.
За время «ига» русские сжигали дотла Сарай-Берке (столицу Золотой Орды, где пребывали ханы татаро-монгольские!!!) не менее полутора десятков раз. Сколько раз за это время  восточные завоеватели палили столицы Руси – Владимир и Москву? И сколько раз они ходили на Русь? Подсчитайте сами.
Между прочим, за время «ига» Москва была взята ордынцами только трижды – в 1237, 1292 и 1382 г. – войсками ханов Батыя, Тохты и Тохтамыша. А Новгород и Смоленск вообще не пострадали. Не странно ли, когда разговор идет об «иге»? Более того, если мы начнем говорить о градостроительстве, возведении храмов, иконописи, то окажется, что чуть не все шедевры древнерусского зодчества и живописи появились на свет именно в годы пресловутого «ига». Ничего подобного во всей истории мировой цивилизации больше нигде и никогда не повторялось…
Да, кстати. Когда мы говорим «добыча» - это не значит, что там только золото-бриллианты. Новгородцы и смоляне везли с собой и живой товар – татарок продавали в Европу сотнями, восточные женщины считались  здесь экзотикой, так что были нарасхват.
Что предпринимали в ответ Ордынские ханы?  Ходили почему-то на Тверь и Рязань, о походах на Новгород и Смоленск не было и речи. Да еще – писали жалобы великим князьям Русским о том, что, мол, их города или купеческие караваны в очередной раз пограбили русские разбойники. Грамоты эти сохранились в немалом количестве, их можно найти в центральных архивах и прочитать, если выдадут на руки. Более того, помнится, в 1360 г. в Костроме был созван великокняжеский съезд для борьбы с речными разбойниками. Инициаторами сего мероприятия были … правильно, ханы Золотой Орды.
Князья, в первую очередь суздальско-нижегородские, ушкуйников все же выловили и отдали на расправу золотордынцам, часть пленников была казнена, других продали в рабство на невольничьих рынках в Сарае и Астракане. Ничего хорошего для Костромы и Нижнего Новгорода это не принесло. В отместку за такое предательство ушкуйники стали постоянно грабить эти города на протяжении десятилетий.
Заметим, что наибольшая активность ушкуйников приходится как раз на вторую половину XIV века, а точнее даже – на правление темника Мамая  в Золотой Орде. Почему именно на эти  годы? Похоже, они знали что-то такое об этом правителе, чего мы не знаем.   
И, в заключение, процитируем обещанного С.М.Соловьева, к которому так любят апеллировать российские академики, а также ура-патриоты, дабы подчеркнуть вред  «татаро-монголького ига» для Руси. Вот что пишет историк: «За 242 года ига на Руси случилось 133 внешних нашествия, из них татарских – 48, включая бесчинства баскаков в разных городах…
Не должно преувеличивать вреда Руси от татар. Не должно забывать, что иго тяготило особенно только в продолжение первых  25 лет, что уже в 1266 г. летописец сообщает об его ослаблении, что уже в конце XIII в. исчезают баскаки и князья сами распоряжаются выходом, что после татарских опустошений в годы усобиц между сыновьями Александра Невского, до опустошения Тверской области татарами и Калитой в 1328 г, и после этого вплоть до Тохтамышева нашествия (1382 г.), то есть, более 50 лет, за исключением пограничных княжеств  Рязанского и Нижегородского, Северо-Восточная Русь не слыхала о татарских нашествиях, а потом кроме Тохтамышева, Едигеева (1408 г.) и Улу-Махметова (1445 г.) нашествий, набеги касались только границ, по-прежнему от них терпело только княжество Рязанское…»
Таков вывоз знаменитого историка. Только официальная наука предпочитает его не цитировать. Оно и понятно. Потому, комментировать не станем… 
Только обратим внимание на цифры, которые приводит С.М.Соловьев. В число татарских набегов он включает бесчинства баскаков, значит, собственно внешних походов было еще меньше, как минимум, вполовину. То есть, один раз в десять лет. Не маловато для ига? Причем, собственно ордынских походов на Русь было еще меньше – летописи того времени переполнены сообщениями о том, что тот или иной русский князь привел с собой татарский отряд для борьбы со своим же соседом-князем…
Да, кстати, а откуда же случились остальные 85 внешних нашествий? Да все оттуда же – с Запада, о чем академическая наука стыдливо предпочитает умалчивать. А ведь именно они, европейцы, а не татары, представляли наибольшую угрозу существования Руси и русским.  И когда папскому престолу не удалось склонить к сотрудничеству великого князя Александра Невского, они начали обрабатывать его брата Андрея Ярославича и Даниила Романовича  Галицкого…
Вообще, проблема так называемого «татаро-монгольского ига» имеет еще целый ряд  аспектов, который  никто и никогда не пытался исследовать – религиозный и географический. Именно это самое «иго» предотвратило грандиозный  поход крестоносцев на Русь, за два века объединило разрозненные княжества в могучее государство. Нашествия европейских крестоносцев Русь, скажем откровенно, выдержать не смогла бы – они были лучше вооружены, лучше организованы, да и численностью превосходили русские дружины. К тому же, европейцами руководили два чувства – грабеж и голод. А Русь, хотя и считается, что стонала под неким «игом», была в XIII – XIV  веках поделена на удельные княжества, да и отнюдь не голодала. Конечно, землю бы свою люди защищали, но силы все равно были не равными…
Так что еще вопрос – чего больше Русь получила от «татарского нашествия» - вреда или пользы, особенно – в исторической перспективе…
Что касается второго аспекта, то мало кто обратил внимание на одно весьма странное обстоятельство – вся мощь татаро-монгольского удара была направлена не на Владимиро-Московскую Русь, а на Киевскую. А во время заграничного похода хана Батыя в Польшу и Венгрию, его войска вырезали почему-то не все население, а только католиков, зато православные пользовались защитой ордынцев.
Разгромив весь юг – от Дона до Карпат, татаро-монголы вдруг отступили за Волгу, прислав баскаков (сборщиков дани) только в города будущей Московской Руси. И это не случайно – эти самые завоеватели очень разумно рассудили,  отдав приоритет северным русским княжествам перед южными. Был восстановлен status quo – верховенство Новгородско-Владимирской Руси над Киевской, как и было во времена первых Рюриковичей. В исторической перспективе это сыграло непреходящую роль – Русь осталась православной, не попала под влияние католичества…
Известие «Жития» как раз и отвечает на вопрос, что же на самом деле произошло на Руси почти 800 лет назад. Похоже, настоящее имя человека, вошедшего в историю под именем «хан Батый», мы никогда не узнаем. Но зато теперь понятно, почему так легко ордынцы шли по Руси и почему мало кому  известный князь Ярослав Всеволодович из  небольшого Переяславля  вдруг сразу вознесся в великие князья. Скорее всего, «Батый» и Ярослав хорошо знали друг друга первый пришел на Русь по просьбе второго и привел  с собой хорошо обученных воинов, среди которых были русичи, славяне, казаки, половцы.  И пришел не просто так, а для защиты великого Волжского пути. Думается, существовал и письменный договор между ханом и великим князем, только вряд ли мы его когда-либо увидим…
А как вам такое: «Ну, с Богом!» - сказал хан и, перекрестившись, поскакал на врага». Это фраза из некоторых не очень известных древнерусских летописей. Понятно, почему их официальная наука старается их не афишировать…
И еще одна странность: за несколько десятилетий археологических раскопок в Новгороде обнаружено более тысячи берестяных грамот, при этом немалое количество из XIII-XV веков, то есть, времен этого самого ига. Но практически ни в одной из них нет ни слова  о жестоких «татарове», походах ордынцев на Русь, о разгроме городов северо-восточной Руси, о приезде в Новгород баскаков. Ничего! Только деловая, личная и бытовая переписка…
Еще в 1941 году русский  советский ученый Н.Н.Чебоксаров опубликовал исследование «Монголоидные элементы в населении Центральной Европы». Обследовав 8500 человек, он обнаружил,  что основной признак монголоидности - эпикантус, у русских, в развитом виде, почти не встречается. Его еле заметные зачатки он встретил всего у 12 человек! В то же время, в Германии же неразвитый эпикантус заметен у 8% граждан.  Так кто здесь европеец, а кто азиат?
С Германией, кстати, как раз все понятно – доказано, что на самом деле «дойч» (предки немцев) были выходцами из степей Центральной Азии, теми самыми коротконогими узкоглазыми тюрками-монголоидами, которые якобы держали под игом Русь…

Крестоносец хан Мамай

Когда идет разговор о татаро-монгольском иге, вспоминают что-угодно – взятие городов русских, убийства жителей, многочисленные полоны, жестокость завоевателей и т.д. Впрочем, многое из того, что наговорено об иге за последние 300 – 350 лет, не соответствует действительности. Разговор, однако, не о многочисленных небылицах и откровенных спекулятивных фальсификациях, а о конкретном историческом аспекте. Который российские ученые-академики старательно обходят – речь о роли этого самого ига в сохранении Руси как православного государства. Даже ортодоксальные академики вынуждены признать, что татаро-монголы были на удивление веротепимыми. Только умалчивают о том, что эта самая веротерпимость распространялась  только на православную Русь. Впрочем, это понятно, если учесть, большая часть татар, во главе с ханом Золотой Орды, были христианами-несторианами, в самом Сарай-Берке, столице Орды, было несколько христианских храмов. Потому все сказания о существовании где-то на Востоке некоего «пресвитера Иоанна», не кажутся такими уж легендарными. 
Что еще вынуждены признать академики, так это факты  предоставления «татарами»  неслыханных привилегий и льгот Русской православной церкви. Судите сами.
Знаменитый Бату-хан перед походом на Русь запретил своим воеводам и мурзам, под страхом смерти, убивать христианских священников без нужды и разрушать храмы православные. Кроме того, в этом указе оговаривалось, что смертной казни будет подвергнут всякий, кто посягнет на церковное имущество, на неприкосновенность церковных земель, на право церкви  в иных случаях судить виновных своим судом Правда, объяснять причины такого своего приказания не стал. Сие указание неукоснительно выполнялось все два с половиной века так называемого «ига». Те же академики подсчитали, что наибольшее количество православных монастырей на Руси было основано именно за “татаро-монгольское” время. А могущественный хан Золотой Орды - Узбек (1410-1432), который, как утверждает наша академическая наука, сделал государственной религией Орды ислам,  упрашивает православного митрополита молиться за него перед походом на Персию. Как-то не похоже все это на рабское состояние русского народа при “татаро-монголах”, которое рисуют нам ученые мужи.
Скажете, какое отношение это имеет к нашей теме? Самое прямое. Суть в том, что отношения Руси и Орды ничуть не напоминают отношения «победитель-побежденный». Более того, и это хорошо известно, многие знатные русские боярские и дворянские роды ведут свою родословную от татарских мурз и воевод, переходивших на службу московскому князю. Скорее эти отношения похожи на отношения старшего брата (Орды) и младшего (Руси), которые, можно допустить, заключили между собой договор о сотрудничестве (великия князь Ярослав Всеволодович и хан Батый).
Первым проявлением такого «сотрудничества» стал заграничный поход Бату-хана в 1240-1241 г.г. – Польша, Венгрия, Чехия. Странным образом в этом предприятии куда-то пропала вся татаро-монгольская веротерпимость – католиков вырезали (иного слова не подберешь) целыми селами и городами, причем, весь гнев пришельцев обрушивался, прежде всего, на католических священников и  монашествующую братию.  Один Сандомир чего стоит. Создается впечатление, что последовавший вскоре поход  тевтонцев  на Русь (и их разгром на льду Чудского озера), был местью папы Римского за посягательство на католическую Европу. Спросите, почему рыцари пошли на Русь, а не на татаро-монгол? Да потому, что в тогдашней Европе хорошо знали, кто на самом деле пришел к ним и кто привел сюда татаро-монгол. Любопытно, что западноевропейские миниатюры и картины того времени изображали этих восточных завоевателей очень уж похожими на русских. Да и европейские хроники писали о том, что среди татар очень много русских. Похоже, так оно и было…
Каждый год в России отмечается событие, которое, правда, признают не все, но оно считается чуть ли не решающим в судьбе нашего Отечества – речь идет о знаменитой Куликовской битве  6 – 8 сентября 1380 года. Победа войска великого князя Дмитрия Донского над ханом Мамаем действительно определила судьбу нашей страны и народа, но вот подоплека этой битвы была совсем иная, чем нам об этом говорят и историки как светские, так и церковные.  Поскольку воевал Дмитрий Донской не с войском Золотой Орды, а  западноевропейским крестоносцам, которые участвовали в битве наряду с другими наемниками, которых удалось собрать Мамаю. Ни одного ордынского  воина здесь не было. 
Отметим, что русский историк Андрей Лызлов в своей книге «Скифийская история»  знаменитую Куликовскую битву практически не вспоминает, за что современные историки ему постоянно пеняют. А ведь он был прав.
Суть в том, что поход темника Мамая на Русь был не основным, он не собирался повторять Батыево нашествие. Это был отвлекающий маневр. Основной поход на Русь должен был совершить литовский князь Ягайло, который поддерживал тесные дружеские отношения с Тевтонским Орденом (в «Сказании о Мамаевом побоище» упоминается, однако,  не Ягайло, а его отец  Ольгерд, умерший за три года до сражения, и это еще раз доказывает, что либо само  «Сказание» было написано через много лет после битвы, потому летописец и забыл, кто на самом деле был союзником Мамая, либо – оригинал этого сочинения был уничтожен, а вместо него появились исправленные по идеологическим соображениям списки «Сказания», и потому в тексте появился литовский князь Ольгерд).
В первоначальном варианте князь был назван верно. Поскольку Ольгерд выступал за мирные отношения с Русью, тем более, что сам был сыном русской княжны. Правда, и Ягайло был наполовину русским, однако выбрал он не православие, а католичество, женившись на польской принцессе Ядвиге. Именно поход на Москву  этого литовского князя должен был стать основным, а темнику Мамаю необходимо было отвлечь на себя основную часть русского войска.
Думается, когда «Сказание о Мамаевом побоище» (о котором так язвительно отозвался историк Н.И.Костомаров) говорит о том, кто и почему отказался идти с великим князем Дмитрием Ивановичем на битву с татарами, оно говорит не все. На самом деле эти «отказники»  отправились на западные рубежи Руси, где они ожидали  литовское войско великого князя Ягайло.  Он не опоздал, как утверждают российские академики-историки. Ему просто не дали пройти на Русь – новгородцы, псковичи, смоляне выставили мощные заслоны на пути движения войск Ягайло и не пустили его на Русь. И тому пришлось повернуть обратно.
Апофеозом борьбы Рима с Русью как раз и стала знаменитая Куликовская битва, Мамаево побоище. Считается, что он решил повторить поход хана Батыя и навсегда подчинить Русь Золотой Орде. Все так – да не так. Идея похода родилась, может быть, и в Орде, но идеологи его сидели в католическом Риме. Об этом говорит тот факт, что ближайшими советниками этого самозванного хана были папские легаты. То есть, готовился грандиозный крестовый поход на восток, но не за гробом Господним и не на Константинополь, а на Русь, дабы установить там на вечные времена католичество, подчинить «Третий Рим» – Русь  первому и единственному Риму. Вот основная подоплека похода на Москву  ордынского темника Мамая… 
В «Сказании о Мамаевом побоище» прямо сказано: «Попущением Божиим за грехи наши, по наваждению дьявола, поднялся князь восточной стороны именем Мамай, еллин верою». Правда, и ученые-академики, и церковники  придумывают всяческие причины, чтобы замолчать или опровергнуть сие известие  – мол, летописец (или переводчик) ошибся и следует читать «язычник». Но – это факт,  против  которого возразить  сложно, как бы этого не хотелось иным ревнителям  исторической «истины».
Через несколько лет Ягайло женился на польской принцессе Ядвиге, принял католичество и стал королем польским. Правда, вскоре его наследники католические идеи Ягайло отвергли, а . через тридцать лет и вовсе встали плечом к плечу с русскими и татарами в битве с тевтонами на поле Грюнвальда. Именно последние, русские и татары, приняли на себя основной удар хваленых  европейских  снобов-псов-рыцарей, не дав им протаранить своим «свиным рылом» союзные войска. А потом началась резня – и тевтонский орден прекратил свое существование. А вместе с ним – все притязания папы Римского на русские земли. Идея распространения на Руси католичества потерпела полный крах.
Вообще, мало кто задает себе и ученым-академикам вопрос: «А если бы не было пресловутого «ига», устояла бы Русь под напором католического Запада?». Однозначного ответа нет, тем более, что страна была раздроблена, и еще неизвестно, как могли бы повернуться события. Татаро-монголы оказались не столько завоевателями, сколько союзниками Руси в борьбе против западно-европейской экспансии. Пора, наконец, это признать…
 О том, что с “игом” не все так просто, говорит один малоизвестный и не очень понятный для нас эпизод   во время знаменитого “стояния на реке Угре” в 1480 г. Известно, великий князь Иван Третий долго не решался выступить против золотоордынского хана Ахмата. В этом его поддерживали, и даже советовали уступить хану,  два  именитых боярина - И.В.Ощера Сорокоумов-Глебов и Г.А.Мамон, при этом они призывали князя соблюдать какую-то “старину”. Похоже, хан Ахмат имел больше прав на русский престол, чем Иван Третий, потому последний и должен был уступить. Великий князь это понимал, почему эти бояре так и остались у него в фаворе, однако ему пришлось уступить давлению, которое оказывали на него ряд ближних бояр и окружение его жены Софьи Палеолог. Видимо, знаменитый вояж ее на Белоозеро, о котором с таким гневом писал летописец, был связан с усмирением бунта приверженцев древней русской религии в  северных княжествах, где ее влияние было весьма сильным. Любопытна, кстати, позиция русской православной церкви - лишь игумен Ростовский Вассиан Рыло выступил резко против Ахмата, буквально выпихивая князя Ивана Третьего на борьбу с ордынцами, завалив его своими посланиями. Остальные, в том числе и митрополит, заняли какую-то странную выжидательную позицию. Видимо, действительно это был какой-то династический спор...
   Последним хранителем традиций Русской Орды стал царь Иван Грозный, убитый (отравленный) в 1584 году  своими врагами - Романовыми и Шуйскими...
   Увы, история в лице супруги великого князя Софьи Палеолог распорядилась по иному. И на Руси единственной государственной религией стало православие, правда, не византийского образца, как хотелось этого бывшей византийской принцессе. Но вот что удалось сделать привезенным ею из Италии грекам и униатам, так это создать новую летописную версию русской истории. Тот самый Нестор, который считается создателем знаменитой “Повести временных лет”, жил вовсе не в ХII в., а на рубеже ХV-ХVI в.в. Он описал взятие Константинополя турецкими и русскими войсками в 1453 г., потом сумел выбраться из разгромленного города и перебраться в Италию, ко двору бежавших из Византии родственников последнего императора страны Константина. По приезде на Русь ему и другим ученым грекам поручили создать “древнюю русскую летопись”, которую впоследствии назвали “Повесть временных лет”. Эту летопись, написанную с откровенно провизантийских антирусских позиций,  вскоре “подсунули” Сигизмунду Герберштейну, посланнику Австрийской империи на Руси. В середине ХVIII в., при императрице Елизавете Петровне, летописные скифы татаро-монголы превратились в кровожадных с “раскосыми глазами” монголов из степей Центральной Азии...


Герои былых времен…

РУССКИЕ БОГАТЫРИ

Святогор и Илья Муромец, Добрыня Никитич и Вольга Всеславьевич. Русские богатыри. Они выходили на поединок с лучшими воинами  своих врагов, могли пойти и против пяти, десяти, сотни вражеских воинов. И всегда побеждали. Это были богатыри былинные, эпические, жившие в назапамятные времена, но ведь былина - это отражение каких-то далеких, долетописных времен, в  былинах отразились реальные события и деяния реальных людей, имена которых, вследствие их давности, не сумела сохранить  памяти людей. Но жили на Руси и те воины, чьи имена остались в нашей памяти, и сражались они ничуть не уступая в силе и смелости богатырям былинным.
Один из первых таких бойцов, упоминаемых в летописи, сражался в войске великого князя Святослава Игоревича (920-972).  Как пишет летописец, “первый муж у русских после князя Святослава Игоревича был воевода Икмор”. Родом из простых людей, видимо, посадник, он за свои воинские подвиги был удостоин  боярского звания “первого вельможи”. Поскольку простым людям таких званий не присваивали,  значит, действительно подвиги Икмора были столь велики, что ему оказали такую честь. Погиб он в одной из битв с  византийцами  под городом Доростол (совр.  Болгария)  в 971 году.
Русь во все времена находилась в окружении  чужеродных  племен, часть из них, в первую очередь, кочевники, были настроены весьма враждебно.  В 915 г. на южных границах Руси,  в Причерноморье,  появились еще одни - печенеги, ставшие постоянно беспокоить страну своими набегами, причем, по большей части, их провоцировала на это Византия. Вот и в 992 г., в очередной раз они пришли воевать Русскую землю. Русские войска, предводительствуемые  великим князем Владимиром Святославичем (943-1015), встретили печенегов у Переяславля на реке Трубеж. Пришельцы поставили условие: пусть сойдутся в поединке два  лучших воина. Если русич побеждает печенега, они три года не будут ходить на Русь, а если побеждает печенег, то будут воевать еще три года.  Как ни странно, не нашлось в русском войске богатыря. Запечалился князь Владимир Святославич. Тогда подошел к нему старик-дружинник и говорит: “Я  пришел сюда с четырьмя сыновьями, а пятый, самый младший, дома сидит, воловьи кожи мнет. Может, его выставить?”. Князь, увидев парня, засомневался: коренастый, среднего роста, совсем на богатыря не похож. Поэтому решили перед поединком испытать кожевенника: выставили против него разъяренного здоровенного быка. Но молодец остановил быка, взявшись за рог, а потом схватил его за бок и выдрал целый кусок кожи, сколько ухватить смог.
Печенеги, увидев русича, рассмеялись: что может сделать этот отрок с нашим великаном - чуть не в сажень ростом и  плечами в аршин? Однако, когда поединщики сошлись на борьбу, смех прекратился: русич так сдавил печенега, что тому и вздохнуть невозможно стало. Вскоре Ян Усмошвец, так звали русича, и вовсе удавил своего противника, поднял на руках и ударил о землю, в знак полной победы.  Впоследствии кожевенник еще нераз громил печенегов: летописи упоминают его и под 1001 годом, когда он вместе с Александром Поповичем ходил на этих кочевников, и под 1004 г. - как победителя все тех же печенегов.
Громил печенегов и другой русский богатырь - Рагдай. Этот однажды вообще в одиночку пошел на три сотни степняков и сумел обратить их в бегство. Умер (скорее всего, погиб) Рагдай в 1000 году.
В 1004 году был отравлен своими слугами русич Андрих Добрянков. Он также частенько в одиночку ходил  на врагов, обращая их в бегство. Однако, видимо, кому-то помешал, если  его убрали, может быть, кто-то позавидовал его славе...
Но больше всего известен поединок русского князя черниговского Мстислава Владимировича Удалого и касожского (казацкого) князя Редеди в 1026 году. По сравнению с Редедею, рост которого доходил до двух метров, Мстислав, коренастый и невысокий, смотрелся очень невыгодно. Это вызвало смех и оживленное веселье среди касогов, предвкушение легкой победы.  Когда же поединщики сошлись, касоги приумолкли. Правда, поначалу Редедя действительно  одолевал Мстислава и  был почти победителем. Но русский князь сумел собрать  все свои силы, поднял касожского богатыря на руках и бросил себе под ноги. А потом вынул нож и добил его. В рядах касогов началось смятение, они побежали, а русские даже не вынимали мечей из ножен.
Богатырями славился не только стольный град Киев. В том же Переяславле на реке Трубеж, жил некий Демьян Куденевич, видимо, воевода, так как имел слуг. Так вот, в 1022 году он со своим слугой и пятью дружинниками как-то выехал на целое войско половецкое. Русичи сражались так яростно и так умело, что противники сначала опешили, а потом и вовсе побежали. А однажды Демьян, уже в одиночку, даже одетый по-домашнему, без шлема и кольчуги, решил сразиться чуть не с целой сотней половцев (как сказано в летописи, “выехал на половецкую рать”). Итог оказался  плачевным. Для половцев. Множество их погибло, другим пришлось ретироваться. Сам Демьян Куденевич был посечен половецкими саблями и изранен стрелами, и чуть живой, но воротился в город...
Можно вспомнить  и знаменитого Пересвета, вышедшего на поединок с печенежским (академики утверждают, что печенеги исчезли, не уточняя куда именно, еще в начале XIII в., а меж тем именно печенеги и половцы составляли основу войска хана Мамая) богатырем Телуг-беем (Челубеем) перед началом Куликовской битвы  6 сентября 1380 года. Считается, что Пересвет был монахом Свято-Троицкого монастыря. Но, судя по описанию его поединка с печенегом,  перед тем, как уйти в монастырь, он поучаствовал не в одном сражении.
Все это - не фантазии летописцев. На Руси действительно были такие воины-богатыри. Говоря по-современному, это был спецназ, воины, обученные сражаться в экстремальных условиях с превосходящими силами противника (Демьян Куденевич и Рагдай были таковыми однозначно). Называли их «характерники» и «берсерки».  Школа обучения воинскому единоборству  вела свою историю с древнейших арийских времен. Существовали и закрытые подразделения, где обучали особым приемам боевого искусства, а также медитации, экстрасенсорике, способности выживать в экстремальных условиях, они получали здесь и тайные знания, поскольку готовили характерников  и берсерков для выполнения особых заданий.  Характерником и берсерком мог стать не каждый, отбор в такую школу начинался еще с детства, здесь воспитывали не только бойца, но и человека, имеющего высокую духовную культуру, который никогда не станет испытывать свое умение на мирных жителях, а тем более - на соседях и соплеменниках. Такой воин умел  сосредотачиваться, концентрировать свою внутреннюю энергию, которая бы подчиняла себе внешние физические действия, руководила ими. Перед боем характерник проводил, как бы сейчас сказали, глубокую медитацию, сосредотачиваясь на конкретном поединке, конкретном месте боя, расположении противника и т.д. Сражались характерники и берсерки, как правило, двумя мечами, совершая все свои действия быстрее любого противника, что позволяло ему всегда одерживать верх. Это был воин-профессионал, который  мог найти выход из любой, безвыходной для обычного человека, даже для дружинника, ситуации. Это был золотой фонд, цвет русской армии, опора русского государства. О методике подготовки характетников и берсерков были написаны особые трактаты,  хранителями которых были жрецы, поскольку только им можно было доверить такие опасные тайны. Вполне возможно, что и до сей поры хранятся где-то в закрытых архивах эти своды...
Кстати, вплоть до середины ХХ века в русской провинции была традиция - выяснять отношения между близлежащими деревнями с помощью кулаков. Советские историки приписали это дикости и бедности народа. На самом деле этой традиции тысячи лет: в тех же былинах рассказывается  о том, как русские богатыри выясняли  “кто сильнее” в поединках между собой. Именно так - на кулаках и мечах (сначала деревянных, а потом и настоящих) заставляли взрослые  своих сыновей  проявлять свой характер, но - до первой крови. Стране нужны были настоящие воины, а не овощи, выросшие в тепличных условиях. Кулачные бои между деревнями - последний отголосок этой древнейшей  традиции...
Но, увы. Постепенно, с усовершенствованием оружия, традиция все более утрачивалась, и школы характерников и берсерков прекратили свое существование. Дольше всех они сохранялись в казаческой среде, но в конце концов и они были ликвидированы. О древнерусском спецназе забыли, как и вообще о русских богатырях. Теперь на Руси больше знают Конана, чем Илью Муромца. Кстати, автор романов о Конане, сам того не подозревая, сделал его киммерийцем, обитателем Крыма или Причерноморья, а киммерийцами  в те далекие времена называли русов-скифов...
Мало кому известно, что в середине XII в. русские принимали участие в рыцарских турнирах в Англии. Но после двух-трех таких турниров  их перестали приглашать: спесивые хамы европейцы не смогли вынести позора от того, что обычные  дружинники из варварской страны Руссии   оказались сильнее.
Гордиться бы нам славой своих предков. Но вместо этого нас тянут в Западную Европу и заставляют гордиться подвигами их рыцарей. Это не просто слова: из современных школьных и вузовских учебников истории молодое поколение усваивает главную мысль: Россия всегда тянулась вслед за Европой. Но это - глобальная ложь.  Русь всегда шла впереди. И так называемый институт рыцарства, то есть, профессиональных воинов, родился  у нас намного раньше, чем в Европе -  русские былинные богатыри это и есть рыцари, как говорится, чистой воды. И так называемый рыцарский “кодекс чести”, которым так любят похваляться спесивые европейцы, еще в древнейшие времена был изложен в русских былинах.

ТЕОДОР  ЕМУ  ИМЯ

Известно, каждый мифический, легендарный герой имеет прототип. Герои древних русских летописей исключением не являются. Изучая происхождение русской великокняжеской  династии, я сумел обнаружить того, кто в летописях получил имя Олег Вещий
Олег   Вещий - наиболее загадочная фигура начальной русской истории. Его происхождение почему-то все время ищут в Скандинавии, сравнивая его жизнь, деяния и смерть от коня с героем скандинавских мифов Оддом. При этом почему-то не учитывается, что подобные сюжеты распространены по всему евразийскому континенту от Атлантики до Индии. Кроме того, надо вспомнить, что сами свеи-скандинавы пришли на север Европы в IV-VI в.в. из Причерноморья, где ими было создано государство Великая Свитьод. А сюда они пришли с территории нынешнего Туркменистана. Скорее всего, именно здесь ими и был заимствован эпизод с выползающей из черепа давно умершего коня змеи и смерти вождя от ее укуса. Да и другие вехи жизни Одда и Олега более характерны для тюрков и парсов, нежели европейских народов. Поэтому родину Олега следует искать в пределах территории от  Персии до Балканского полуострова.
То, что Олег был предводителем не киевской руси, несомненно. Об этом свидетельствует текст договора между русью и Византией, заключенного в 912 г. Известный русский филолог, академик С.П.Обнорский делает категоричный вывод, что этот договор, насквозь пропитанный болгаризмами, был переведен на болгарский язык (с греческого) болгарином, и лишь много позже выправлен русским справщиком. А это означает, что будь Олег князем киевским, не было бы никакой необходимости иметь на греко-русских переговорах болгарского переводчика.
Другое дело, если переговоры вели между собой болгары и византийцы, а сам Олег действовал от имени и по поручению Болгарского царя. Конкретно - болгарского царя Симеона Великого (893-927),  который именно в это время вел войны с Византией, пытаясь создать единую Болгаро-Византийскую империю.
Олега с Подунавьем связывает многое, как и с Симеоном, что отмечали русские и болгарские исследователи (А.А.Шахматов, В.М.Истрин и др.): явные следы заимствований русскими летописцами из болгарских хроник, исчисление в этой части русской летописи по александрийской (аннинской) эре, принятой в Первом Болгарском царстве. А главное - время похода русского князя Олега на Константинополь совпадает со временем похода на столицу Византии болгарского царя Симеона - 912 г.  Но ни одна историческая хроника не извещает нас о двух грандиозных походах, совершенных в один год на Константинополь. А ведь византийские летописи тщательно фиксировали все происходящие события. Поэтому приходится сделать вывод, что это был все-таки один поход, совершенный войском болгарского царя Симеона. Потому самого Олега или его прототип следует искать среди приближенных болгарского царя. И такая личность имеется. Еще А.А.Шахматов предполагал, что во главе болгарского войска, осаждавшего Константинополь, стоял болгарин, представлявший царя Симеона так же как  мифический Олег представлял Игоря, причем этот болгарский боярин носил имя Олег. Русскому историку не хватило одного шага, чтобы раскрыть сию тайну. Попробуем это сделать мы. Изучая многотомную “Историю Болгарии” (издана в Софии на болгарском языке) и работу М.В.Левченко “А.Грегуар и его работы по византиноведению”, автор  нашел этого болгарина. В 1936 г. французский историк А.Грегуар  писал: ”Легенда об Олеге имеет эпиграфический характер. На множестве пограничных столбов, разбросанных по всей болгаро-византийской границе, были надписи, подобные той, что имеется на обнаруженном недалеко от Фессалоник пограничном столбе: ”В година от создания мира 6412, индикт 7-й. Граница между ромеита и бьлгарите, при Теодора олгу тархана и при комита  Дристра”. Видя эти надписи на множестве пограничных столбов, русские путешественники преобразили этого “олгу” болгарской надписи в князя Олега, нападающего на Константинополь”. Из болгарских и византийских хроник известно, что именно “олгу тархан” Теодор вел в 895 и 912 г.г. переговоры с Византией. Более того, учитывая принятую в Болгарии александрийскую эру исчисления (5500 г.до Р.Х.), мы увидим, что 6412 г. соответствует как раз 912 году от Рождества Христова. Тому самому, когда русский князь Олег совершил поход на Константинополь и заключил договор с Византией. Можно предположить, что болгарский боярин Теодор, заключивший в 912 г. договор с византийцами, и есть князь Олег русских летописей. А текст русско-византийского договора, помещенный в “Повести временных лет”, является одним из списков болгаро-византийского договора, заключенного в том же году. Иначе зачем было его переводить с греческого на болгарский, а не русский, как убедительно доказал С.П.Обнорский.
Совершенно необязательно болгарский боярин должен быть болгарином по происхождению. Дело в том, что к VIII в. все большую роль в Болгарском царстве начинают играть славянские племенные образования. Теодор мог быть русом или славянином, о чем говорит и государственное устройство Болгарии: в середине IX в. болгарский хан Борис ликвидировал на местах власть племенных вождей и создал новые административно-военные единицы - комитаты, в том числе и на месте Славиний (славянских племенных объединений), которые являлись правительственными управляющими органами, и подчинялись непосредственно болгарскому хану. Вполне возможно, что комит Теодор стоял во главе одной из таких Славиний, входивших в состав Первого Болгарского царства...
Неслучайно, что в договоре 912 г., изложенном в русской летописи, не упомянут ни один город Киевской Руси, ибо под словом “русь” здесь подразумевается не государство, а племенное объединение. Эта Русь находилась, видимо, на Нижнем Дунае, где и по сию пору находится город Руса...
Наконец, само имя - Олег. Почему-его возводят к древнескандинавскому “хельги” - “святой”. Но при этом забывают, что у самих скандинавов это имя появляется лишь в X-XI в.в., то есть, спустя век-полтора после смерти князя Олега, и принесено это имя на север Европы с берегов Черного моря и Дуная. Потому скандинавское происхождение имени “Олег”, скорее всего, ошибочно, и преследует больше политические, коньюнктурные, а не научные, цели.
Более подходят здесь два других варианта. Один из них имеет свои аналогии в древнеперсидском языке: ”Халег”, означающее “творец”, ”созидатель”, что к русскому князю более подходит. Другой вариант предложил А.Грегуар, согласно утверждению которого титул “олгу тархан” превратился в имя “Олег”. Это не просто имя, это - имя-титул, которое имели право носить только представители родо-племенной знати, в первую очередь, вожди племен. Имени “Олег”, по характеру деяний князя, более всего подходит как раз именно второе толкование, означающее его титул: ”олгу” (“великий”). Подобные имена-титулы характерны именно для тюркского ,вообще, центрально-азиатского,мира, в первую очередь, для царских и княжеских фамилий. Вспомните, хотя бы такое известное в средневековом мире имя “Улугбек”, когда титул “великий государь” (так переводится с тюркского это имя) превратился в имя этого правителя Хорасана, наряду с тем, которым нарекли его при рождении.
Вполне возможно, что у комита Теодора могло появиться второе имя-титул  -  Олгу-Олег. А русские летописцы оставили более созвучное для славянского слуха и языка -  Олег. Но и то, значительно позже. Это подтверждается тем, что в русских летописях потомки русских князей, носящих имя Олег, называются Олговичи (Ольговичи), но никак не Олеговичи. То есть, первоначально русский князь имел имя Ольг (Олг, Олга, Олгу), и лишь много лет спустя он стал именоваться “Олег”...
Теодор (Феодор) - таково настоящее имя русского князя Олега Вещего. Он - ближайший сподвижник и союзник болгарского царя Симеона Великого, действовавший и заключавший договоры с Византией от имени этого царя. Олег-Теодор - предводитель и комит Подунайской Руси, многолетнего союзника болгарских царей в их борьбе с Византией и другими агрессорами. Это подтверждается и тем, что в договоре 912 г. отсутствует указание на принадлежность дружин руси к какому-либо государству, в отличие от византийцев, упоминавших своих императоров.
Что касается христианского имени его - Теодор - то еще в 864 г. болгарский царь Борис сделал христианство государственной религией Болгарского царства. Кстати, сам царь Борис имел другое имя, которым его нарекли при рождении - Расат...

ВРЕМЯ  ГРОЗНОГО  ЦАРЯ

ЗАГАДКА ВЕЛИКОГО ЦАРЯ

Янтарная комната, клады Степана Разина и Емельяна Пугачева, “золотой обоз” Наполеона, библиотека Ярослава Мудрого,
библиотека Ивана Грозного... Прошли века, а тайны их до сих пор не разгаданы, сотни ученых и энтузиастов сложили головы, пытаясь найти хотя бы следы этих сокровищ, например, Жорж Сименон и Юлиан Семенов, искавшие Янтарную комнату...
Об этой библиотеке ходят легенды чуть не по всему миру, её ищут уже четыре века, но пока безрезультатно. Более того, те, кто хотя бы каким-то краем соприкасался с тайной её, печально заканчивали свою жизнь. Речь идет об одной из самых загадочных библиотек мира — либерее великого царя Ивана Грозного. В том, что она существовала, нет никаких сомнений, на этот счет имеются многочисленные документальные свидетельства. В частности, знаменитый книжник и философ Максим Грек был потрясен “бесчисленным множеством книг латинских и греческих”, когда  великий князь Василий III Иванович (1479-1533; 1505-1533) показал ему книжные сокровища, находившиеся в кремлевских подземельях. Согласно легенде, Греку перед этим завязали глаза, а потом почти на тридцать лет засадили в бывшую здесь же, неподалеку под землей, тюрьму. Но особую славу эта библиотека приобрела во времена именно Ивана Грозного, после смерти которого она исчезла. Во всяком случае, как ни искали её  и царь Борис Годунов, и Лжедмитрий I, и польские войска, захватившие Москву в начале ХVII в., в московских подземельях  ничего обнаружить не удалось. Впрочем, не нашли её ни патриарх Никон, ни Петр I,  ни большевики. Правда, Сталин, кажется, догадывался, где искать эту библиотеку, даже создал специальное подразделение для поисков этих древностей, но помешали обстоятельства...
По большому счету, эту огромную книгохранительницу следовало бы назвать библиотекой византийских императоров. Дело в том, что незадолго до падения столицы Византии, Константинополя (это произошло в 1453 г.), книжные сокровища, хранившиеся в императорском дворце, сумели переправить в Рим, в папскую резиденцию, одним из хранителей их стал Фома Палеолог, родственник последнего византийского императора Константина ХII. Дочь Фомы - Зоя Палеолог, в 1473 году выйдя замуж за великого русского князя Ивана III, перевезла в Москву из Рима и всю императорскую библиотеку. Это книжное собрание было по настоящему уникальным, здесь имелись тысячи книг из знаменитой Александрийской библиотеки на греческом, латыни, древнееврейском языках, тысячи свитков древнейших русских, славянских, персидских, египетских летописей, документов, подавляющее число которых считается утраченными, многие авторы нам до сих пор неизвестны.  Именно  для её хранения великая русская княгиня выступила с инициативой начать строительство нового каменного Кремля в Москве. Для этого великая княгиня вызвала из Италии знаменитого уже в те времена архитектора Аристотеля Фиораванти. После завершения работ Аристотель провел Софью Палеолог по кремлевским подземельям, помог перенести в них либерею. И пропал, больше знаменитого итальянца никто не видел. Даже могилы его не существует…
Но, как выясняется, библиотека была уникальна не только своими книгами...
      Уже в те времена в народе ходили упорные слухи, что на библиотеке лежит древнее заклятие, ныне известное как знаменитое “проклятие фараонов”. Софья (по приезде на Русь Зоя Палеолог приняла имя “Софья”) была весьма образованной женщиной, обладала экстрасенсорными способностями, увлекалась оккультизмом,  и, видимо, в одной древней книге из Александрийской библиотеки, хранившейся здесь, где рассказывалось об оккультизме в древнем Египте, прочитала о каре, которая неминуемо ждет каждого, кто попытается потревожить сокровища гробниц древнеегипетских властителей. Судя по всему, “проклятие фараонов” вызывается не какими-то там ядовитыми грибками или газом, а является результатом заклинаний жрецов. Таким заклятием можно оградить от внешних посягательств любой предмет или территорию. Именно таким образом и решила русская княгиня оградить  бесценное достояние своих предков от посягательств разного рода “джентльменов удачи”. Ей удалось разыскать наследников египетских жрецов и те наложили, на вечные времена, “заклятие фараонов” на библиотеку.  Поэтому доступ в нее получили только владельцы её - представители правящей династии, те кто знал словесную формулу этого “заклинания”. Более того, судя по истории поисков этой библиотеки, Софья создала некое тайное общество, которое уже многие десятилетия тщательно оберегает  тайну этой книжной сокровищницы. А охранять было что: несколько тысяч томов на греческом, латыни, древнееврейском языках, сотни и сотни свитков древнейших русских, славянских, персидских, египетских летописей, документов, подавляющее число которых считается утраченными, многие авторы нам до сих пор неизвестны...
      Иван Грозный, обладая экстрасенсорными способностями, сумел преодолеть «заклятие» своей бабки и переподчинить охранявшее её «общество» своим опричникам. Этот «орден» создавался царем не только на время опричнины, а на более долгие времена, и, похоже, его наследники продолжают охранять либерею так же тщательно, как и во времена великого царя.
 Царь хорошо понимал, что оставлять такое бесценное сокровище, как библиотека, нельзя — после его смерти недруги вполне могли ее растащить и вывезти за границу. Да и постоянные пожары в Москве давали мало шансов сохранить сотни тысяч бесценных книг. Поэтому были приняты все меры, чтобы «либерею» спрятать как можно надежнее...
В декабре 1564 года царь Иван Грозный покинул Москву и переехал в Александровскую слободу, при этом, как свидетельствуют документы, «повелел забрать с собой и казну всю», а казна в те времена — не только деньги, но и архив, и библиотека. Больше в Москве о либерее не слышали.
 Осенью 1565 г. Иван Грозный предпринял поездку по Руси — Троице-Сергиева лавра, Александровская слобода, Кострома, Ярославль, Ростов, Вологда. На протяжении столетий исследователи пытались проникнуть в кремлевские и монастырские подземелья этих городов, однако безуспешно — они натыкались на камеры-ловушки, двери-обманки, кто-то вообще пропадал в подземных лабиринтах. А в иных случаях обнаруженные входы в тоннели по чьему-то распоряжению тут же замуровывали, как, например, вход в подземный ход, обнаруженный в начале ХХ века под одним из зданий Ипатьевского монастыря. Видимо, есть что охранять в этих подземельях, если так тщательно оберегаются их тайны. Похоже, есть силы, которые препятствуют подобным исследованиям…
Слава библиотеки, однако, была не очень долгой - во время правления царя Ивана Грозного, пожалуй, самого загадочного правителя Руси, она исчезла. Поэтому, чтобы хоть немного приблизиться к тайне этой библиотеки, необходимо разгадать тайну самого Ивана Грозного, от рождения до смерти, а она была, как и вся его жизнь, весьма странной и загадочной...
     Еще в конце июля 1584 г. некоторые колдуньи и знахарки, коих было во множестве в царском дворце, предсказали Ивану Грозному, что он умрет 18 августа, во время игры в шахматы. Пророчиц  казнили, однако слухи о скорой кончине царя не прекратились. День шел за днем, ничто не предвещало беды. Вот и на этот раз  царь встал как обычно, в хорошем расположении духа, помылся в бане, аппетитно пообедал, отдохнул после этого, а вечером сел играть в шахматы с одним из своих любимцев - дворянином Родионом Биркеном. Все фигуры были расставлены, один только король не хотел становиться на место, все падал. После очередной попытки поставить  фигуру на место, рука царя безжизненно повисла, сам он вздрогнул - и замертво упал со стула. Это случилось 18 марта 1584 года. Несколько дней бояре - Шуйские, Романовы, Годуновы - скрывали от народа смерть царя Ивана Грозного. Лишь потом они отважились сообщить об этом сначала Боярской Думе, а потом и по всему государству. Считается, что его похоронили, как и подобает, торжественно, при большом стечении народа. Но это не так. Вот что пишет П.Петрей, шведский агент, историк и посланник, приехавший на Русь в 1601 г.: “Некоторые думают, что царя Ивана Грозного похоронили с большой пышностью в ц.Св.Михаила (собор Михаила Архангела. - К.В.) возле его предков. В самом же деле было не так: в тот самый день, когда он скончался, тело его пропало, и никто с тех пор не видел его и не находил его”. Предвижу возражение: “А можно ли доверять П.Петрею, ведь он писал лишь через 17 лет после смерти царя? Да и в могиле Ивана Грозного обнаружены останки”. Думается, доверять можно, поскольку живы были еще свидетели и участники этих событий, от них швед и узнал о происшедшем. Что касается останков, обнаруженных уже в наше время в Архангельском соборе Московского Кремля, то нельзя сказать однозначно, что они принадлежат царю Ивану Грозному. Для чего такие тайны? И кто мог спрятать тело грозного царя? Да все дело в том, что  Иван Васильевич умер, скорее всего, не своей смертью, его отравили, о чем свидетельствует обнаруженное в костях скелета  повышенное содержание ртути. Этот металл любили применять во дворцах европейских монархов, особенно иезуиты. Ртуть действует медленно, но наверняка, ею можно отравить, например, книгу, чашку, мебель и т.д. Русский царь и заболел в 1582 г., после отъезда из Москвы в феврале того же года печально знаменитого Антонио Поссевина, секретаря генерала ордена иезуитов. Он должен был уговорить русского царя перейти в католичество и перевести в лоно Папы Римского всю Русь. А также иезуит должен был найти возможность проникнуть в кремлевские подземелья, в знаменитую библиотеку. Но ни того, ни другого Поссевину сделать не удалось, и тогда было решено устранить русского царя. Найти в Москве союзников среди бояр ему было несложно - к тому времени сложилась весьма крепкая оппозиция правящему режиму, в ней входили все те же бояре Романовы, Шуйские, Басмановы, Бельские. Так что вполне можно допустить, что кто-то из них хорошо посодействовал скорейшему уходу царя Иоанна Грозного в “мир иной”..
      Царь, конечно, понимал, что оставлять такое бесценное сокровище, как библиотеку, нельзя - стоявшие у трона в очередь за властью бояре вполне могли  её растащить. Да и постоянные набеги крымских татар, доходивших до Москвы, давали мало шансов сохранить сотни тысяч бесценных книг, которые могли сгореть при пожаре города, что уже нераз бывало. Поэтому были приняты все меры, чтобы “либерею” спрятать как можно надежнее...
       Библиотеку начали искать сразу же после смерти великого царя, о ней еще при его жизни ходили легенды - чуть не каждый европейский правитель хотел попасть в эту “либерею”, настолько она считалась богатой, а книги, особенно древние, ценились во все времена.  Собственно, началось все в декабре 1564 года, когда царь Иван Грозный решил покинуть Москву и переехать в Александровскую слободу, причем, как свидетельствуют документы, “повелел забрать с собой и казну всю”, а казна в те времена - не только деньги, но и архив, и библиотека. И все, больше в Москве о ней не слышали. В 1565 г. Иван Грозный предпринял поездку по Руси - Троице-Сергиева лавра, Александровская слобода, Кострома, Ярославль, Ростов, Вологда. Последнюю царь хотел сделать столицей Руси. по его приказу здесь началось грандиозное строительство кремля с подземными ходами и тайными палатами. В одном из этих городов он и спрятал свою библиотеку, знал, что за ней будут охотиться после его смерти. Любопытно, что и перестройка кремлей в Ростове, Ярославле и Александровской слободе проводились именно по указанию Ивана Грозного. Случайно ли такое  совпадение? Все попытки исследователей, как правило, это энтузиасты, представители официальной науки почему-то не желают заниматься её поисками, проникнуть в кремлевские и монастырские подземелья  успехом не увенчались - они натыкались на камеры-ловушки либо на двери-обманки, кто-то из этих исследователей вообще пропадал в этих лабиринтах. А в иных случаях обнаруженные подземные ходы по чьему-то распоряжению тут же замуровывали. Видимо, есть что охранять в этих подземельях, если так тщательно оберегаются их тайны. Да и строили их весьма искусные мастера, хорошо знавшие, как уберечь от непосвященных скрытые в лабиринтах ходов комнаты с царскими и монастырскими сокровищами. Более того, созданный царь Иваном Васильевичем “орден опричников”(а это был настоящий “орден” со всеми присущими такой организации атрибутами) создавался отнюдь не только на время опричнины, а на более долгие времена, и похоже, сохранился до сего времени, хотя официально опричнина была не только отменена в 1572 г., но и упоминать её вообще запрещалось.  Много мы еще не знаем в нашей истории, а уж историю спецслужб и “орденов” тем более. Думается, эту библиотеку охраняют также тщательно, как и Янтарную комнату. Так что перспективы найти либерею Ивана Грозного, по крайней мере, в ближайшее время, не очень высоки.
      Возникает  очень интересный вопрос: “Почему царя “прорвало” после 1560 г., то есть после смерти его первой жены царицы Анастасии Романовой-Захарьиной? Ведь до этого царь был совсем другой...” . Похоже на то, что у него оказались развязаны руки. Дело вовсе не в Анастасии, а в том, что его больше ничто не связывало с Романовыми-Захарьиными. Ведь Анастасию ему навязали, и сделать он ничего не мог. Думается, при восшествии на Русский престол с будущего царя взяли крестоцеловальную запись, в случае нарушения которой он лишался не только власти, но и жизни. Грамоту вынудили подписать Глинские (Михаил и его мать Анна), князья Курлятевы, бояре Романовы (Анастасия была их гарантом). Скорее всего, после смерти Анастасии Романовой этот страшный документ каким-то образом попал к нему в руки, нашлись, видимо, “доброжелатели”, преследовавшие какие-то свои личные цели. Да и сам Иван Васильевич, почти тридцать лет зависевший от прихоти боярских кланов - Захарьиных, Шуйских, Оболенских, Басмановых, Горбатых - был рад предоставившейся возможности жестоко отомстить тем, кто так долго притеснял его, убил его мать, жену, маленького сына Дмитрия. В свете этого становится понятным и его внезапный уход в Александрову слободу в декабре 1564 года - подальше от бояр, так долго опекавших его...
    После долгих уговоров царь вернулся в Москву в феврале 1565 г., но каким? Современник пишет: “Царя было не узнать. За два месяца он страшно постарел, осунулся, волосы на голове и бороде исчезли”. В народе опять поползли слухи - “царь не настоящий”. Действительно, что происходило в Александровой слободе в декабре - январе, уже никогда не узнать. Можно предположить, что в Москву вернулся не Иван Грозный, а другой человек, взявший его имя, весьма вероятно, его сводный брат Георгий. Ни доказать, ни опровергнуть это сейчас невозможно. Но то, что царь приехал другим, факт несомненный. Именно после его возвращения в Москву в столь странном виде, поразившем его современников, и начались те самые массовые казни и репрессии, которые до сей поры ставят ему в вину. И вот что любопытно: среди княжеских родов, пострадавших от репрессий и преследований при Иване IV, самое большое количество жертв приходится на долю князей Оболенских. И они же меньше всего пострадали от конфискаций, сохранив практически все свои владения, что с удивлением отмечал еще академик С.Б.Веселовский. Похоже, он, как и любой диктатор, уничтожал тех, кто каким-то образом был причастен к запретным тайнам его  жизни. Причем здесь Оболенские, спросит кто-то? Об этом - ниже...
      В эти же годы исчезла из Москвы и знаменитая библиотека. А искали её очень многие. Европейские короли постоянно посылали в Москву своих тайных и явных агентов с заданием проникнуть в кремлевские подземелья. Некоторым это сделать удавалось, правда, не без помощи приближенных самого царя. Для некоторых из них это заканчивалось плачевно, если разрешение свыше дано не было. Например, в 1565 году дьяки Никита Фуников и Иван Висковатов провели в “либерею” ливонского пастора Иоганна Веттермана, которого вскоре отправили в ростовский острог, а дьяков казнили, поскольку только они знали, где находится библиотека. Правда, похоже на то, что библиотек было несколько, поскольку автор “Ливонской хроники” пишет: “Великий князь (Иван Грозный. - К.В.) велел показать пастору Веттерману свою либерею, которая состояла из книг на еврейском, греческом и латинском языках. Эти книги хранились замурованными в двух подвалах близ его покоев. Князь Иван велел отворить свою либерею, которую не открывали более ста лет и которую он получил от константинопольского патриарха”. То есть, в Москве оказались, по сути, две главные книгохранительницы Византии: патриаршая, которую вывезли на Русь греки и бравшие Константинополь в составе турецких войск русские князья со своими дружинами, и императорская, привезенная сюда Софьей Палеолог. Надо сказать, что о последней (императорской библиотеке) Иван Грозный узнал случайно, когда строители разбирали одну из многочисленных перегородок в Кремлевских подземельях. Он, видимо, сумел преодолеть “заклятие фараонов”, наложенное его бабкой Софьей Палеолог на библиотеку и переподчинить охранявший её “орден” своим опричникам, к тому же известно, что Иван Васильевич и сам обладал определенными гипнотическими способностями. Скорее всего, именно перед поездкой по Руси в конце 1565 г. великий царь соединил обе библиотеки и вывез их из Москвы. Куда?
    Через сто с лишним лет, в 1688 г., дьяк Василий Макарьев проник по приказу царевны Софьи Алексеевны (похоже, она была посвящена в тайны кремлевских подземелий)  в один из многочисленных подземных ходов под Кремлем и обнаружил в двух палатах окованные железом сундуки с “великим множеством книг”. Взяв несколько томов, для доказательства, что он нашел тайник, дьяк этот вход вновь замуровал. Своему брату, будущему Петру I, царевна ничего не сказала...   
Искали эту библиотеку и позже, в частности, уроженец города Нерехта Костромской губернии известный коллекционер древних рукописей Платон Яковлевич Актов. В своем предсмертном письме одному из знакомых, он пишет, что ему удалось все же разыскать какой-то тайник с книгами в московских подземельях, место он не указывает, лишь пишет, что “тайник этот находится в таком месте, где никто и никогда не нашел бы его”, и стать обладателем ценнейших, уникальных  раритетов - печатных и рукописных, как пишется в некрологе, “в его библиотеке было 1105 древних редких книг”. Правда, проникнуть он сумел лишь в одну палату, поскольку вход в другую обвалился, в одиночку его было не откопать, а открывать свою сокровенную тайну, он, конечно, не собирался никому. Было это весной 1838 года, а в сентябре он предложил директору Императорской Публичной библиотеки А.Н.Оленину купить у него 48 старопечатных книг, 9 из которых были вовсе не известны библиофилам. Заключение об этих книгах делал И.А.Крылов, знаменитый баснописец, служивший тогда в Императорской библиотеке, в результате у Актова были приобретены 23 книги, “редкие по изданиям”.
   Что стало с другими книгами Актова?  Вот выдержка из одной петербургской газеты начала октября 1842 года: “Мы недавно еще писали в нашей газете о собрании древних, редких 1105 книгах, составляющих библиотеку надворного советника Актова. Теперь, к прискорбию нашему, мы должны известить о внезапной кончине этого деятельного и почтенного библиомана русского. Библиотека теперь продается вся его наследниками...” Где теперь книги из коллекции П.Я.Актова - неизвестно. Они действительно были уникальны, о чем свидетельствует составленный им список своих книг, в который вошли, например, пергаментный молитвенник на латыни, присланный римским папой Львом франкскому королю Карлу Великому(VIII-IХ века), католический служебник ХI в., “История” Юстина(ХIII в.), папская булла ХV в., славянские евангелия, старопечатные апостолы, требники, множество первопечатных иностранных книг, в том числе, издания знаменитого Альдо Мануция.
    После его смерти библиотека, как водится, пропала - была распродана. Кстати, Актов перевел на русский язык “Краткую римскую историю” Евтропия, рукопись перевода которой, как он пишет, “находится в костромской семинарии” (речь идет о двадцатых годах ХIХ в.). Хорошо бы найти эту рукопись,  она уникальна, поскольку это, пожалуй, единственный перевод на русский язык труда этого не слишком известного римского историка, жившего в четвертом веке нашей эры, первый, во всяком случае.
      Судя по тому, что пишет Актов в своем письме, он обнаружил именно тот тайник, который был найден дьяком царевны Софьи Алексеевны. Получается, что  Иван Грозный вывез либо не все книги, во что не очень верится, либо он обнаружил не все тайники, хотя по его приказу московские подземелья обследовались не единожды. Думается, в Московском Кремле имеется не один тайник с книжными сундуками, поскольку там прятали свои сокровища не только великие князья, но и митрополиты всея Руси. Похоже, один из тайников и обнаружила Софья Алексеевна...
     Искать библиотеку, конечно, сложно. И где? Ответить на этот вопрос сейчас не представляется возможным, поскольку она может быть спрятана в Ярославле и Ростове, Александрове и Вологде, вообще в треугольнике Москва-Ярославль-Вологда, в Новгороде и Твери, в затопленном в 1941 г. городе Мологе. Есть какие-то глухие сведения, что часть знаменитой либереи одно время находилась в Кирилло-Белозерском монастыре, который Иван Грозный несколько раз посещал и где незадолго перед смертью принял постриг по именем Ионы. Ни в одном из этих городов  не было обследовано ни одно монастырское и кремлевское подземелье...
     На первый взгляд, некоторые поступки Ивана Грозного кажутся странными и нелогичными - учреждение опричнины, попытка переноса столицы Руси в Ярославль либо Вологду, укрывательство уникальной библиотеки. Похоже, были  обстоятельства, которые заставляли царя совершать такие поступки, которые перевернули судьбу не только самого царя, многих людей, его окружавших, но и судьбу всей Руси.
 Как-то странно вся загадочная жизнь Ивана Грозного оказалась тесно связанной с тайной Соломониды Сабуровой, первой супруги его отца (отца ли?) великого князя Василия Ивановича. В декабре 1525 г. она была насильно пострижена в монахини и отправлена в суздальский Покровский монастырь. А уже через полгода в народе заговорили, что у опальной княгини родился сын, который получил имя Георгий. По подсчетам специалистов, это произошло в конце  апреля 1526 г., то есть Соломонида была пострижена в монастырь уже беременной. Младенец якобы вскоре умер, но когда вскрыли могилу, там обнаружили только куклу. Сложно сказать, действительно ли у Соломониды был ребенок, однако эта тайна не давала спокойно жить  царю Ивану Грозному долгие годы, поскольку под сомнение ставилось его пребывание на русском троне - ведь по старшинству первым становился не он, а его старший брат Георгий. И всю жизнь Иван Васильевич искал своего брата,  дабы уничтожить его, чтобы не было у него претендентов на престол. И он действительно его нашел, но последствия этой встречи оказались роковыми для самого Ивана...
Отцом ребенка был, скорее всего, брат великого князя Юрий Иванович, с которым Соломонида сошлась в середине 1525 года, преступив через дворцовый этикет, поскольку предчувствие беды, нависшей над ней, оказалось сильнее всех дворцовых правил.  Но, увы, она опоздала…
      Но и это еще не все. Ивана Васильевича всю жизнь преследовала еще одна тайна - рождение его самого.  По Руси уже тогда ходили слухи, что настоящим отцом ребенка был не великий князь Василий Иванович, он просто не мог иметь детей (о чем говорят многочисленные свидетельства современников, а также долгое бесплодие обеих его жен, а ведь перед свадьбой они проходили такой жесткий отбор и осмотр, что “порченая” претендентка попросту не могла стать женой великого князя), а фаворит его второй жены Елены Глинской - молодой и весьма удачливый полководец князь Иван Телепнев-Оболенский. В принципе, понять (но не оправдать) великую княгиню Елену Глинскую можно: когда в 1526 году князь Василий взял её в жены, ему было уже 46, её - 17 лет, она была молода, здорова и весьма раскована, а супруг хотя и не стар еще, но уже немощен. А главное - она не хотела разделить участи первой жены князя Василия - Соломониды Сабуровой. Видимо, великий князь догадывался, кто был настоящим отцом Ивана, но мер принять не успел, поскольку она была вновь беременна и вскоре родила еще одного сына - Юрия, правда, “умом слабого”. А через некоторое время князь внезапно заболевает и  4 декабря 1533 г. умирает, едва успев составить завещание. Есть вероятность того, что Елена Васильевна и её фаворит позаботились, чтобы великий князь как можно быстрее оставил этот мир, дабы им было спокойнее. Что было в этом завещании теперь не узнать, поскольку багрянородная вдова сумела его раздобыть (а по велению умирающего князя завещание от супруги спрятали) и уничтожить. Кстати, Глинские, приехавшие на Русь из Литвы, были прямыми потомками хана Мамая, того самого, который приходил на Русь в 1380 г. и с которым бился на поле Куликовом его прапрадед Дмитрий Донской. А через пять лет уже другие бояре - Шуйские, Бельские, Захарьины - отправляют в “мир иной” и саму Елену Глинскую, и её фаворита Ивана Телепнева-Оболенского...
      Если задуматься над всеми загадками жизни царя Ивана Васильевича, событиями, с ними связанными, невольно приходишь к мысли, что из Александровой слободы в Москву вернулся не царь Иван, а его брат Георгий. А если это так, то становятся понятными многие его действия: жестокие расправы с боярами, вывоз из Москвы знаменитой библиотеки, смерть  “сына” Ивана. Здесь явно проглядывает месть боярам, всем тем, кто так долго, более 30 лет, заставлял скрываться его, законного царя, от преследований самозванца. Ведь, по сути, царь “Иван” извел всех своих родичей по мужской линии, способных занять Русский трон после его смерти. Лишь Федора Ивановича пощадил, да и то потому, что он был немощен, “умом слаб” и детей иметь не мог. Становится понятным и возвышение некоторых боярских родов, которые до того ничем себя не проявили, в первую очередь, речь идет о Годуновых: думается, загадка их столь стремительного продвижения к власти кроется в их участии в этой грандиозной авантюре - подмене Ивана на Георгия, тем более, что Годуновы и Сабуровы имели одного предка, и об этом родстве они, похоже, не забывали...
     В этом свете и сообщение П.Петрея о том, что тело царя спрятано, не выглядит странным и загадочным: видимо, кто-то хорошо знал, что из Александровой слободы вернулся не Иван Грозный, а совсем другой человек, “настоящий царь”, и позаботился, чтобы скрыть эту тайну и после смерти государя. А останки настоящего Ивана Васильевича (Ивановича?), вполне может быть, до сей поры покоятся где-то в монастырских погребениях Александровой слободы...
В общем, целая цепь загадок: разгадав тайну жизни Ивана Грозного, мы найдем его знаменитую библиотеку, а найдя либерею, разгадаем тайну “Слова о полку Игореве”, которое, несомненно, находилось в этой легендарной сокровищнице древних книг и летописей...
Еще одна тайна царствования Ивана Грозного – многолетняя Ливонская война. Основная её цель – не маленький кусочек Прибалтики с Нарвой, Иван-городом и округой, а Пруссия, земли, откуда вышел Рюрик – предок Ивана Васильевича. Найденные в архивах документы подтверждают это. Более того, Руси нужны земли западных русов-венедов, коими владели предки великого царя.
Кстати, мало кто знает, что в 1568 г. царь Иван Васильевич тяжело заболел, чем решили воспользоваться бояре во главе с И.П.Федоровым. Они намеревались во время Ливонского похода 1568 г. окружить земскими силами царские опричные полки, перебить всех опричников, а царя Ивана Грозного выдать польскому королю Сигизмунду Августу. На престол же возвести князя Владимира Андреевича старицкого. Заговор раскрыли, последовали казни. Кроме И.П.Федорова были казнены  боярин И.П.Челяднин, князья И.Куракин-Булгаков, Дм.Ряполовский, П.Щенятев, Турунтай-Пронский и др.
И еще один любопытный факт: 11 ноября 1571 г. скончалась Марфа Васильевна Собакина, четвертая жена царя Ивана. В середине ХХ в. при вскрытии её гроба обнаружили – знаменитая невеста лежала, как живая, прелестная, только мертвенно-бледная. Тлен не затронул её тела…
Где искать знаменитую библиотеку великого царя? Царь Иван Грозный в наш город заезжал не просто так. И знал о нем не понаслышке — ведь во главе его правительства (Избранной Рады) стоял костромской дворянин Алексей Адашев, который много рассказывал молодому царю о своей родине. И о подземных ходах тоже. Думается, великий государь и в Костроме подыскивал место, где можно было бы спрятать свое книжное сокровище. И в некоторых подземельях побывал…
А их в нашем городе хватает. Есть свидетельства, что в Костроме был подземный ход, ведущий из костромского кремля (где стояли на холме знаменитые Успенский и Богоявленский соборы) к реке Волге... По непроверенным сведениям, какой-то подземный ход начинается от храма в Мельничном переулке, идет под Дебрей и далее под улицей Чайковского вплоть до Богоявленского монастыря…
Полтора десятка лет назад ярославские исследователи обнаружили архивные документы, в которых говорилось о том, что Ипатьевский монастырь был связан подземным ходом со Спасо-Преображенским монастырем, что под Любимом (Ярославская губ.), а последний в свою очередь — с Толгским. Кому и зачем понадобилось создавать столь протяженные тоннели, неизвестно.
Когда-то существовал подземный ход от Ипатьевского монастыря почти до озера Святого, где у монастыря был хутор. Есть необследованные подземелья в Ипатьевском и Богоявленском монастырях, многие наслышаны о подземном ходе между ними под руслом реки Костромы. Кстати, мало кому известно, что более двадцати лет назад костромские диггеры случайно обнаружили в Ипатьевском монастыре вход в подземелье, который монахи засыпали еще в 1918 г. после его упразднения. Но пролезть по узким лазам у диггеров тогда не получилось. Однако в 2003 году они вновь обследовали этот тоннель и обнаружили какие-то древние книги-фолианты. Почему-то нашим историкам они их не доверили, а отправили в Москву на исследование. Уж не из библиотеки ли Ивана Грозного эти книги?
И еще. Незадолго до своей кончины знаменитый академик Борис Рыбаков вдруг проговорился, что еще в середине 1980-х годов он случайно обнаружил в одном из архивов любопытный документ, который гласил, что, оказывается, предчувствуя свою смерть, царь Иван Грозный нашел какого-то монаха, который, по его, царя, велению, наложил на библиотеку заклятие на 800 лет…

АТАМАН ЕРМАК - НАШ ВЕЛИКИЙ ЗЕМЛЯК...   

    Чуть более четырех веков назад, в 1582 году на реке Иртыш погиб в неравном ночном бою атаман Ермак - легендарный завоеватель Сибири, вернее сказать, освободитель этого края от оккупации захвативших его тюркских мятежников, поскольку русские люди и казаки (казаки -  особый этнос арийского происхождения) жили здесь уже более полутора тысяч лет. Но в середине ХVI века подданный Московской Руси хан Кучум поднял восстание и на время сумел освободиться от власти Москвы.  Дальнейшее известно: казачий отряд Ермака в тысячу сабель, состоявший, в основном, из казаков-характерников, буквально прорубил сквозь Кучумово ханство коридор от Урала до Тобольска, вернув, таким образом, Сибирь в состав Руси уже навсегда.. Но многие ли знают, что знаменитый атаман  - наш земляк?  ...
    Легендарный герой  ведет свой род из города Юрьевца, который не одно столетие входил в состав Костромского края.  И Ермака мы можем с полным правом называть своим земляком. Правда, считается, что из Юрьевца родом только его дед и предки последнего, а  отец и сам он, мол, никогда в этом городе не были. Однако, это не совсем так. Деду его действительно пришлось на какое-то время  покинуть Юрьевец и обосноваться в Суздале. Но отец Ермака вновь вернулся в родной город, так что родился и провел почти половину своей жизни будущий атаман в этом волжском городе. Ермолай Тимофеевич происходил из знатного казацкого  рода (в противном случае он никогда бы атаманом не стал), его предки когда-то пришли на Русь вместе с так называемыми татаро-монголами. На самом деле изначально  они являлись  приамурскими и семиреченскими скифами, родственные русам, а не узкоглазыми монголоидами (см. А.И.Лызлов “Скифская история”. М.1990 г.). Впоследствии они смешались с половцами, где последние  стали  преобладающим элементом, и по сути, это самое иго должно называться половецким. Более того, именно после смешения татаро-монгол с половцами  начался поход на Русь, и, скорее всего, именно последние стали его инициаторами. Основу собственно “татарского” войска первоначально составляли казаческие отряды, которые вскоре после начала  аншлюса Руси стали переходить на службу великим московским князьям. Один из предков Ермака  в начале ХV в.  и  обосновался в   Юрьевце. Казаки  когда-то жили в Сибири и Забайкалье, а в ХII-ХIII в.в. начали переселяться на запад. Упоминаются казаки и в  древних русских летописях, и  в сочинении византийского императора Константина Багрянородного  “Об управлении империей” - под именем “касоги”, которые несколько веков, после переселения из Сибири, обитали на Северном Кавказе  и которых российские академики  почему-то сделали родственниками осетин, аланов и даже тюрок..  Впоследствии под казачеством стал пониматься род занятий - особая воинская служба...
    В 1552 году Ермак  принимал активное участие в штурме Казани, где показал себя лихим рубакой. Кстати, необходимо восстановить историческую справедливость:  долгое время считалось, что  Казань брали  стрельцы,  на самом деле основная тяжесть  этого взятия легла на казацкие дружины, спецназ (подрывники) и отряды татарских ханов и мурз, желавших перейти на службу царю московскому.
Возвращение в Юрьевец сулило молодому казаку хорошую карьеру, однако, такая скучная жизнь его не устраивала. Он  собрал ватагу  из таких же  молодцов,  поначалу они устраивали  военные игрища и забавы, порой не безобидные. Но потом  дошло и до караванов, не только купеческих, но и царских. Ходили эти ватаги по  всей Волге и по Дону,   брали товар не только у своих соотечественников, но и у иноземных купцов - турецких, персидских, арабских.
    Трудно сказать, был ли Ермак в нашем городе, но местные купцы и воеводы о его “подвигах” были хорошо наслышаны. В конце концов чаша терпения царя Ивана Грозного переполнилась, и он объявил настоящую войну “робингудам с большой дороги” - ходили слухи, что взятые у купцов товары раздавались бедным людям, в первую очередь, тем, кто страдал от набегов крымских и астраханских татар.
    Самое интересное, что когда  взяли  вольных казаков, никаких сокровищ  при них не обнаружили. Хотя знали, что богатства у них были немалые. Куда же пропали все экспроприированные сокровища? Можно только догадываться: их спрятали в  пещерах на крутых волжских берегах, коих здесь было вырыто немало. За несколько столетий таких схронов по обеим берегам  Волги сооружено было множество: люди спасались от татаро-монгол, крымских татар, многочисленных разбойничьих шаек, царских войск. При строительстве Горьковского водохранилища волжские воды поднялись почти на пять метров, похоронив под собой, помимо тысяч деревень и десятков городов, и большую часть Юрьевца, и множество схронов и пещер, которые так и не были обследованы до затопления.
Предположение, что волжские берега хранят в себе клады  атаманов Ермака  и  Степана Разина (он также выходец из знатного казацкого рода), других разбойников подтверждают и народные песни, и легенды, и даже слухи о найденных богатствах.  Будут ли они когда-либо найдены?
Иван Грозный все-таки казацкую вольницу на Волге усмирил, проведя основательную “зачистку”. Ермаку повезло - знатное происхождение и  героизм при взятии Казани позволили ему избежать дыбы и плахи. Более того, он даже удостоился личной встречи с самим царем Иваном Васильевичем, где и решилась его судьба. Правда,   в родные места вернуться ему было уже не суждено. А тут купцы Строгоновы попросили помощи у царя -  очень уж большой урон наносили их хозяйству набеги ногайских и сибирских татар. Это почетное поручение царя  - охранять владения богатых купцов - больше похоже было на ссылку, но делать было нечего, в противном случае атамана и его товарищей ждали пыточные застенки и топор палача.  Однако  казаки - вольные люди, крепостные порядки, которые существовали  у  богатейших купцов Руси, пришлись не понраву  атаману Ермаку  и  его казакам, и они ушли дальше на восток - громить  владения хана Кучума, дабы возвратить Руси некогда принадлежавшие ей  территории, а казачеству - их исконные исторические земли. Обо всех перипетиях  этого  величайшего  подвига русских казаков рассказывать не станем - научных работ и литературных трудов этому походу посвящено немало. Напомним только, что они совершили величайший подвиг  - подарили Руси  и  Русскому царю Сибирь.  Уже  на  вечные времена. Так они думали...
Увы, часть  Сибири, отвоеванной  Ермаком  у хана Кучума,  оказалась  во власти  других ханов, которые  возглавляют некое  государственное образование, называемое  Казахстан (что это еще за географические новости?). Русские люди и казаки, в том числе, и потомки  казаков атамана Ермака, более тысячи лет создававшие здесь цивилизацию, оказались теперь лишними, и  нынешние новоявленные  ханы изгоняют их с  исконных, исторически принадлежащих им земель. Об этом ли мечтали  царь Иван  Васильевич  “Грозный”  и  великий атаман Ермак  Тимофеевич? Город, названный в его честь переименован на казахский лад, памятник Ермаку  уничтожен, даже упоминать имя русского атамана в этом географическом образовании запрещено. А  российское руководство  времен  “демократических реформ”  награждает  современных ханов-русофобов  российскими же орденами и медалями, предавая забвению память  о подвигах тех  русичей  и  казаков, кто  ценой собственной жизни присоединял эти земли  к  великому  царству  Московскому...

ТАЙНА СОКРОВИЩ ЦАРСКОГО КАРАВАНА...

           Истории этой - почти четыре с половиной  века. Она до сих пор будоражит воображение некоторых историков и искателей кладов. Этот исторический факт мог бы послужить основой лихо закрученного детективного исторический роман-боевика,  охватывающего период в четыреста с лишним лет.
  Многие участники тех давних событий погибли,  другие предпочитали молчать и унесли эту тайну в могилу. Поэтому так скудны сведения об этом происшествии. Оно на первый взгляд кажется невероятным, о нем мало кто слышал, иные до сих пор не верят, что такое могло произойти. Но, многое ли мы знаем о нашем историческом прошлом? Случай этот  действительно имел место быть...
    Конец шестидесятых годов ХVI в. Царь и великий князь всея Руси Иван IV Васильевич “Грозный”  посылает богатые дары  персидскому шаху Тахмаспу I. Он отправляет по Волге большой караван, при этом, каждый большой город  должен внести свою определенную долю даров для иноземного правителя: Тверь, Ярославль, Кострома, Нижний Новгород. Однако до последнего города караван не дошел - где-то в районе местечка, которое называется “Козловы Горы”,  в десяти верстах ниже  Костромы его остановили.
В те времена на Руси  разбойничьи шайки были такие, что держали в страхе целые волости, притом что в стране вовсю действовал  опричный  террор. Именно в это время развернул свою деятельность  знаменитый разбойник Георгий Кудеяр Тишенков - народная молва считала его сыном Соломониды Сабуровой, которую в  конце 1525 г. ее муж великий князь Василий Третий отправил в монастырь  за бесплодие. Вскоре она родила сына, которого нарекли Георгием. Именно он, а не Иван, по праву родства и первородству крови, должен был стать царем всея Руси. На самом деле Георгий Сабуров и Георгий Кудеяр - разные люди. Но народ хотел верить легенде, потому, мол,  знаменитый разбойник и  грабил   царские караваны.  Может быть, по этой причине и  разбойничий налет, о котором пойдет речь, также приписали Кудеяру, точнее, одному из его атаманов. Историк Н.И.Костомаров утверждает, что знаменитый разбойник несколько дней пребывал  в Александровой Слободе и даже был принят самим царем Иваном Грозным. Но шайки его разбойничали, в основном, на Дону и Северской Руси, и сюда они вряд ли добирались - здесь хватало своих ”джентельменов удачи”. Причем, в этом отношении “славился” Костромской уезд, что нераз отмечалось в различных документах тех времен. Ну, а операция по изъятию драгоценностей царского каравана  вообще могла бы войти в историю разбойного промысла на Руси.
Интересно, что воровские ватаги в качестве прибежища облюбовали  Козловы горы, что, впрочем, понятно: в высоких волжских берегах, поросших вековым лесом, еще с незапамятных времен рыли пещеры, различные схроны, находили убежище разбойники и беглые каторжники, волхвы и еретики, чуть позже здесь находили пристанище  знаменитый Капитон, основавший секту своего имени, старообрядцы во времена церковного Раскола. Побывал здесь и знаменитый впоследствии атаман Ермак, проведший свою юность в Юрьевце Волжском и также со своей ватагой грабивший одно время шедшие по Волге купеческие суда.
    Каким образом сумели костромские разбойники перекрыть дорогу царскому каравану, можно только догадываться, скорее всего, согласно преданию, перегородили реку цепями. Операция была проведена блестяще - они не только остановили корабли, а их было около десятка, включая охрану, но и заставили причалить к  левому берегу Волги, почти к самым пещерам. Но взять их с ходу  не получилось - корабли были оснащены пушками, охрана каравана состояла  из казачьей сотни и, говоря современным языком,  спецназа - специально обученных воинов, умевших драться в экстремальных ситуациях с превосходящими силами противника (их в древней Руси называли “берсерк”). Кстати, остается загадкой - откуда  эти “работники ножа и топора” узнали, когда пройдет  караван и что он будет везти, поскольку вся операция по проводке каравана была тщательно засекречена?  Похоже на то, что у них были свои осведомители, вполне возможно, и в администрации Костромского уезда. Впрочем, нечистых на руку чиновников в Костроме хватало всегда...
Боевики разбойной ватаги была не только многочисленны и хорошо оснащены оружием, но и великолепно обучены приемам  ближнего боя: мало того, что они почти месяц осаждали караван, но и еще умело отбивали попытки, весьма неудачные, отрядов местных стрельцов и опричников разорвать кольцо блокады. В конце концов речные пираты сумели  прорваться на корабли, где должны были находится  сокровища - золотые монеты, драгоценные камни, изделия из золота и серебра. Но здесь уже сами оказались в кольце. Костромскому воеводе, поняв, что своими силами не справиться, пришлось обращаться за помощью к царю, хотя он знал, что может поплатиться головой,  и по приказу царя Ивана Грозного, для вызволения каравана, прибыли из Москвы несколько казачьих сотен, отряд опричников и подразделения московского спецназа. Однако, никаких сокровищ на кораблях не оказалось,  отчего разбойники настолько опешили, что прекратили всякое сопротивление.
Даже под страшными пытками они утверждали, что  сами  ничего не обнаружили, хотя  были  осведомлены, что богатства, и немалые, на корабле были. Чему крайне удивились. Куда подевались золото,  серебро, драгоценные камни?
Мы плохо знаем историю нашего государства, а тем более, его спецслужб. А ведь они были всегда. И приемами ближнего боя бойцы этих подразделений  обладали такими, что могли запросто  “уделать” трех-четырех обладателей “черного пояса” по карате. Имеется в виду не только древняя славяно-горицкая борьба, но и другие виды единоборств. В древнейших русских летописях нераз упоминаются воины, которые могли в одиночку справиться с вражеским отрядом в несколько десятков сабель. Естественно, обладали этим искусством только проверенные, посвященные люди. Среди них были не только единоборцы, но и водолазы, и подрывники. Именно такие профессионалы брали Казань, Астрахань, охраняли царя, стали основой опричного  войска. Они же сопровождали царские караваны - речные и сухопутные. Большинство из них были выходцами из казачьих  родов. С таким спецназом как раз и столкнулись разбойники под Костромой.
Просто так драгоценности в Волге охранники не могли утопить. Куда же исчезли все эти сокровища, надо думать, немалые?  Почти забытая ныне легенда гласит: когда стало понятно, что осаждавшие имеют большие шансы захватить корабли с драгоценностями,   по дну реки с выходом на берег  начали прокладывать  тоннель, и, как гласит предание, он протянулся не на  одну сотню метров. Куда?  Предполагать можно что угодно, во всяком случае, территория, на которой можно искать эти сокровища,  может быть в несколько квадратных километров, как на одном, так и на другом берегах Волги. Впрочем, сокровища могли  спрятать  и где-то на дне реки, выкопав  котлован, конечно, не под  днищами кораблей, поскольку именно там и начнут в первую очередь искать. А чем мог закончиться   этот бой  - тогда было трудно сказать..
После успешного завершения операции - участников шайки частью перебили, частью арестовали - сокровища начали искать уже сами власти. Сначала обследовали дно реки вокруг кораблей, предполагая, что их просто утопили. Но ничего обнаружить не удалось. Драгоценности  с кораблей Ивана  Грозного исчезли  бесследно. Царь, как говорится, “рвал и метал”, но дары персидскому шаху как в воду канули. И спросить было не у кого: все участники как подразделений, охранявших корабли, так и  экипажей кораблей, погибли, часть кораблей вообще сгорела вместе с их защитниками, разбойники, скорее всего,  действительно ничего не знали, да и спрятать  эти сокровища они все-равно не успели бы. Приезжавшие немного позже в Кострому опричники из ближайшего окружения царя также ничего не нашли...
Дабы как-то сгладить международный скандал, пришлось посылать в Персию еще один караван, но уже другим путем. Об этом же чрезвычайном событии было запрещено вспоминать под страхом смерти, поэтому так скудны сведения о нем. Однако, несмотря на жесточайший запрет,  пропавшие драгоценности  продолжали искать: поляки в годы Смуты начала XVII в., разбойники же, вновь обосновавшиеся на  Козловых Горах в середине того же века, местные власти.
Красивая история, похожая на сказку? Отнюдь. Есть  сведения, что в некоторых московских архивах хранятся документы, рассказывающие об этом происшествии.  Более того,  об этом ограбленном “золотом караване”  помнили представители новой царской династии - Романовы. Даже  был указ  царя Александра II о создании  комиссии для подготовки экспедиции на Козловы Горы с целью обследования  данной  территории на предмет  обнаружения золота Ивана Грозного, но инициатива осталась только на бумаге - что-то помешало столичным властям. Это попытались сделать местные власти, но у них, как всегда,  ничего не получилось: может быть, не там искали, хотя  и шурфы закладывали, и ямы глубокие копали, и траншеи. Правда, делалось это малыми силами и под покровом секретности, поскольку страсть нашего люда к  воровству  дармовщины, того, что “плохо лежит”, хорошо известна. А потом стало не до поиска сокровищ - восстания, революции, войны. Странно, правда, почему  во времена Советской власти не стали искать золота Ивана Грозного. Может, посчитали  красивой легендой и  решили не тратить на это времени и денег?
Возникает  закономерный вопрос: “Почему об этом событии в трудах местных краеведов  и столичных историков XIX - XX в.в. почти не упоминается?” Почти, поскольку есть проверенные сведения, что в одной из многочисленных малотиражных брошюрок, которые выпускались в середине XIX - начале XX в.в., об этом все-таки было рассказано. Завеса секретности понятна - это была одна из многочисленных тайн царского двора - как Рюриковичей, так и Романовых.  Кто посмел бы нарушить  молчание? По этой причине доступ в дворцовые архивы был закрыт. Они и сейчас закрыты, потому приходится выуживать данные о подобных фактах, как говорится, по крупицам. Когда будет извлечены на свет документы о свершившемся почти 440 лет назад  событии - неизвестно. Поскольку есть такие тайны, которые знать всем вовсе не обязательно. “Золотой караван” царя Ивана Грозного - одна из них...
Разыскать эти сокровища ныне, видимо, не представляется возможным: дело даже не в том,  что необходимо обследовать огромную территорию - использование современной техники позволит это сделать за относительно короткие сроки. Суть в том, что за прошедшие четыре с лишним века  здесь значительно изменился ландшафт: вследствие размыва водой одного берега и намыва другого изменились берега реки Волги и переместилось русло. И потому, даже если  драгоценности спрятали на дне реки,  место захоронения  давно уже сместилось,  а многометровый   слой ила и песка, накопившийся за эти века, довершил  дело...

 АЛЕКСЕЙ АДАШЕВ

Адашевы были коренными костромскими вотчинниками, из рода Ольговых, то есть, потомков какого-то Олега. В середине XV в. жил в Костроме дворянин Иван Голова  Ольгов, одним из сыновей которого был Григорий Адаш, который и стал родоначальником собственно Адашевых. Усадьба Адашевых находилась на так называемом “Гноище”, в конце улицы Мшанской (сейчас – ул.Островского), на берегу реки Костромы, ныне здесь расположен комплекс зданий фабрики “Х  Октябрь”...
У Григория Ивановича Адаша Ольгова (ум. 1510 г.),  дослужившегося до “сына боярского”, был сын Федор Адашев (родился около 1490 г.). В правление великой княгини  Елены Глинской он переселился в Москву вместе с семьей, проявил себя талантливым дипломатом, в  1538-39 годах возглавлял русское посольство в Турции, что было весьма непросто, справился с этим поручением очень успешно, за что получил чин окольничего, а вскоре  звание боярина. Умер он в 1556 году...
  Около 1520 года в семье Федора Адашева  родился сын, которого нарекли  Алексеем,  в недалеком будущем ему суждено было стать одним из самых выдающихся деятелей в истории Русского государства. Может быть, сыграло роль то, что отец взял его в Турцию, где при русском посольстве он получил хорошее воспитание и образование.
Впервые А.Адашев упоминается  в 1547 году на  свадьбе только что повенчанного на царство великого князя Ивана Васильевича, которая состоялась 3 февраля,  в должности ложничего и мовника,  т.е. он стлал брачную постель государя и сопровождал новобрачного в баню. Большим влиянием на царя Адашев  стал пользоваться вместе со знаменитым священником Благовещенского собора Сильвестром после страшных московских пожаров (в апреле и в июне 1547) и убийства возмутившимся народом царского дяди Юрия Глинского. С этого времени царь, находившийся до того в фактическом подчинении  знатных бояр, и приблизил к себе этих двух неродовитых людей.
Уже в молодые годы  Алексей Федорович проявил себя умным политиком и дипломатом, стал постоянным участником царских походов, в частности, весной 1548 года ходил на Казань. Поход оказался неудачным,  город устоял, русские войска сожгли только пригороды. Через полгода казанцы попытались отомстить, напали на Галичскую волость под начальством знаменитого  воеводы Арака, но костромской наместник Яковлев  перебил  всю рать татарскую, а самого Арака убил.
В 1550 году царь пожаловал Адашева  в окольничие и при этом сказал ему слова, по которым  лучше всего можно  судить об отношениях царя к его любимцу: "Алексей! взял я тебя из нищих и из самых молодых людей. Слышал я о твоих добрых делах, и теперь взыскал тебя выше меры твоей ради помощи душе моей; хотя твоего желания и  нет на это, но я тебя пожелал, и не одного тебя, но и других таких же, кто б  печаль мою утолил и на людей, врученных мне Богом, призрел. Поручаю тебе  принимать челобитные от бедных и обиженных и разбирать их внимательно. Не бойся сильных и славных, похитивших почести и губящих своим насилием бедных и немощных; не смотри и на ложные слезы бедного, клевещущего на богатых, ложными слезами хотящего быть правым: но все рассматривай внимательно и  приноси к нам истину, боясь суда Божия; избери судей правдивых от бояр и вельмож" (Брокгауз и Эфрон. СПб. 1898 г., т.1, ст. «Адашев А.Ф.»).
Начало удачной карьеры чуть было не обернулось опалой. В 1553 году царь серьезно заболел, готовился к смерти, потому приказал всем присягать его сыну, трехлетнему Дмитрию, написали даже особую грамоту. Алексей Адашев, воспротивился этой идее, и лишь после долгих раздумий молча положил руку на грамоту, упорно сопротивлялся и Федор Адашев, не желая присягать царевичу, только долгие уговоры  заставили его сделал это.
Карьера Алексея Федоровича была стремительной - окольничий, начальник Челобитного приказа, постельничий, в ведении которого находился и личный архив царя вместе с печатью “для скорых и тайных дел”. Вполне возможно, Адашев имел доступ и к знаменитой царской библиотеке. Именно ему было поручено руководить работами по составлению официальной разрядной книги и “государева родословца”, а также редактировать материалы официальной летописи - “Летописец начала царства”.
Алексей Адашев был выдающимся дипломатом,  ему поручались самые сложные переговоры, которые он с успехом выполнял: с казанским царем Шиг-Алеем (1551 и 1552), ногайцами  (1553), Ливонией (1554, 1557, 1558), Польшей (1558, 1560), Данией (1559). Именно Адашев занимался дипломатической подготовкой присоединения к Московскому царству Казанского  (1552 г.) и Астраханского ханств (1556 г.), он провел такие успешные переговоры с Турцией, что последняя заняла нейтральную позицию по этому вопросу, хотя данные ханства входили в круг  важнейших стратегических интересов Турецкой империи.
Именно Алексей Адашев подал царю Ивану Грозному идею  создать некую службу, которая бы занималась исключительно внутренней безопасностью государства. Он  брал в пример турецкого султана, который “янычар при себе держит, гораздых стрельцов, и жалование им дает. Для того, чтобы ему в его земли недруг не явился и измены бы не учинил”. А в знаменитом “Сказании о Магмете-салтане”, автором которого был либо сам Адашев, либо человек его круга, прямо говорится о необходимости создания специальных воинских частей, состоящих на государственном жаловании, для охраны государства от внутренней измены, призыв к царю  быть грозным и беспощадным в отношении  провинившихся подданных.
Время фактического правления Адашева и Сильвестра было временем разносторонней деятельности правительства: созыв первого  земского собора для утверждения судебника в 1550 году, созыв церковного  собора Стоглава в 1551 году, покорение Казани в 1552 году и Астрахани в 1556; дарование уставных грамот, определивших самоуправление общин; большое  расширение поместий, упрочившее содержание служилых людей. Отметим, что и Адашев, и Сильвестр были категорически против закрепощения крестьянства.
Реформы, проведенные Избранной Радой под руководством А.Адашева, намного опередили свое время: земская предусматривала создание местного самоуправления, судебная – верховенство закона, военная – единую армию с централизованным управлением. После разгона правительства царем Иваном Грозным и опалы реформаторов многие их начинания были ликвидированы. Судебные установления  оказались настолько прогрессивными, что только судебная реформа 1864 года смогла подняться до уровня реформ 1551 года.  А о местном самоуправлении вспомнили и того позже – уже в наши дни.
Будь идеи Алексея Адашева по реформированию системы управления Русского государства  продолжены  и развиты, страна пошла бы по пути совсем иному – сословно-представительной монархии, которая постепенно реформировалась бы  в буржуазное государство. Тем более, что Адашев, пытаясь реформировать экономику страны, делал ставку на  зажиточное  торгово-промысловое население. Подтверждением его дальновидной политики стал небывалый расцвет торговли, ремесел именно в годы деятельности Избранной Рады, что отмечают практически все исследователи, изучающие времена Ивана Грозного.
Алексею Адашеву принадлежит еще одна идея - соединить Волгу и Северную Двину. Именно он первый обосновал целесообразность создания хороших путей сообщения, поскольку они могут принести немалую выгоду стране, как в торговом, так и военном отношении.  Русь не имела выхода к Балтийскому морю, была фактически отрезана от Европы, от торговых путей, и потому самый северный порт Руси - Архангельск на Белом море, приобретал важнейшее значение. Вот и возникла идея соединить его с Волгой, дабы не тащить волоком по суше не одну сотню верст корабли до Северной Двины  от Волги и её притоков. После долгих прикидок наиболее удачным был признан проект соединения притоков рек Костромы и Сухоны - Монзы и Лежи. Даже началось строительство канала между этими реками, но предприятие  закончилось неудачей - потребовались деньги на другие нужды, работы свернули, да и сам А.Адашев оказался в опале...
В 1557 году вместе с дьяком И.Висковатовым, Адашев занялся дипломатической подготовкой к  Ливонской войне,  дабы соседи - Ржечь Посполита, Швеция и Пруссия не вмешивались в эту кампанию. Несмотря на то, что  война началась удачно для  Москвы, над Алексеем Адашевым сгустились тучи. Посланный в Ливонию, он хорошо проявил себя при осаде и взятии города Вильянди, сразу став  первым воеводой. Но там же он  понял, что война эта Руси не нужна, и стал активно противиться её продолжению.
В мае 1560 года отношения между царем   и его советниками настолько обострились, что Адашев  нашел неудобным оставаться  при дворе и отправился в почетную ссылку в Ливонию, третьим воеводой большого полка, предводимого князем Мстиславским и боярином Морозовым. Вскоре последовало объяснение с царем, разгон последним правительства Адашева – Сильвестра, и отправка Адашева в Дерпт (Юрьев). Там он был взят под стражу и посажен под домашний арест. А вскоре умер при странных обстоятельствах, скорее всего, был отравлен.
Были репрессированы и родственники Алексея Федоровича. Казнены   Данила Адашев, его сын 12 лет  и его тесть Туров, трое братьев Сатиных, сестра которых была замужем за Алексеем Адашевым,  И.Шишкин с женой и детьми, князь М.Репнин, а также князь Дм.Овчина-Оболенский, племянник знаменитого Ивана Оболенского. Сосланы в монастырь, а потом убиты князь Дм.Курлятев с женой и детьми...
Алексей Адашев был женат на Анастасии, дочери Захария Андреевича Постника Сатина. Их дочь - Анна (ум. 1612 г.) - выдана за Ивана Петровича Большого Головина…
Вот что пишет об Алексее Адашеве известный российский историк  Н.П.Лихачев: "Личность эта, может быть, и менее талантливая, чем некоторые из современных  ему политических дельцов, сияет таким ярким светом доброты и непорочности,  является таким образцом филантропа и гуманиста XVI века, что не трудно  понять ее обаяние на все окружающее".
К сожалению, не удалось обнаружить какого-либо рисованного изображения или словесного описания внешности  А.Ф.Адашева. Может быть, оно и было, но вполне возможно, после его опалы царь Иван Грозный приказал все его портреты уничтожить. Что касается характеристики этого выдающегося государственного деятеля, то, наверное, лучше всего сказал о нем историк Н.И.Костомаров: «Долговременная близость  его к царю и управление государственными делами давали ему возможность приобрести большие богатства, но он не оставил после себя никакого состояния, все, что приобретал, раздавал он нуждающимся» (Н.И.Костомаров. Господство Дома св.Владимира. М. 1993. с.465).

ДАНИИЛ  АДАШЕВ

Даниил родился около 1526 г., был младшим сыном  окольничьего Федора Григорьевича Адашева,  и родным братом знаменитого Алексея Адашева. Впрочем, и сам Даниил был не менее известен. Только не на политическом и дипломатическом, как его старший брат, а военном поприще. Он также родился в Костроме, здесь провел свое детство, а потом вместе с братом отец взял их в дипломатическую миссию в Стамбул, где они прожили более десяти лет, получив хорошее образование и воспитание.
В отличие от старшего брата, он поначалу не входил в ближайшее окружение царя, но благодаря брату и своей настойчивости, он получил чин стряпчего. Тогда же и стал впервые известен, в 1551 году, когда в этом чине был поставлен при воеводах,  отвоевавших правый берег Волги от Казани  для Московского государства. Но особенно проявил себя при осаде Казани в 1552 г.,  его подвиги были отмечены и удостоились внимания царя. И потому именно ему было поручено  1553-1554 годах  подавлять восстание казанцев и ногаев в Поволжье. В начале Ливонской войны (1558-1583 годов) Даниил возглавлял передовой полк, участвовал в штурме Нарвы и взятии Нейшлота, в осаде Дерпта, при этом русское войско страшно опустошило Ливонию на пространстве более чем в 200 верст, везде громя немецкие отряды, за что в 1559 г. пожалован в окольничие. При этом действия Адашева отличались стремительностью, дерзостью и настойчивостью.
В феврале - сентябре 1559 года, назначенный окольничим, “первым воеводою большого полка”, он по повелению Ивана Грозного возглавил поход на Крымское ханство. Еще в 1556 году русские и украинские казаки ходили на Керчь и Очаков, в 1558 году очистили от татар устье Днепра. Это позволило в 1559 году снарядить поход Д.Вишневецкого и Адашева на Крым. Первый должен был построить суда на Донце и через Азовское море напасть на Керчь, но действовал нерешительно, почему все это предприятие чуть не сорвалось, и только решительные действия Даниила Адашева позволили спасти ситуацию.
Адашев получил задачу выйти к Черному морю из устья Днепра и выполнил ее.  Под его командованием в месте впадения реки Псел в Днепр (у острова Хортица), в районе будущего Кременчуга, была построена флотилия из 150-200 казацких чаек для 8 тысячного русского войска. На флотилии с отрядом молодых бояр, стрельцов и казаков Адашеву удалось спуститься по Днепру в Черное море. Его суда от устья реки направились сначала к острову Долгий у Кинбурнской косы, а потом пошли далее на Джарылгач и Перекоп.
По существу, воины Даниила Адашева (стрельцы, казаки) совершили настоящий подвиг, почему-то до сей поры историками не отмеченный. Поскольку, после прихода татаро-монгол в 1238 году на Киевские земли, русь оказалась на несколько столетий отрезанной от Черного моря - сначала здесь обосновалось отошедшее от Золотой Орды Крымское ханство, а потом это море и вовсе превратилось в турецкое озеро. Мы все хорошо знаем о знаменитом “Азовском сидении”  донских казаков в 1649 году, но почти ничего - о походе Даниила Адашева за 90 лет до этого. До Азовских походов кроме казаков лишь,  Даниил   Адашев, один из выдающихся полководцев и сподвижников Ивана Грозного, осмелился  напасть на берега Крыма. Более того, практически,  это был первый, после 400-летнего перерыва, морской военный поход русских воинов  вообще, а не только  по Черному морю. Вот откуда, с 1559 года, а не с петровских времен, мы должны вести  отсчет русскому военно-морскому флоту...
Воины с флотилии сумели захватить два турецких корабля, что было по тем временам делом неслыханным, потому как никто доселе не осмеливался нападать на турецкий флот, высадили десант на западном побережье Крыма, вблизи Перекопа, и набегами опустошали его берега. Шесть недель русские войска держали в страхе татар и помогавших им турок, и возвратились  через Березань и Очаков без потерь и с немалой добычей в устье Днепра. За 2,5 недели Адашев разбил несколько больших отрядов хана Девлет-Гирея, освободил от татарского плена в приморских улусах много русских и литовцев.  Действуя на Черном море “в малых челнах, как в больших кораблях”, флотилия благополучно возвратилась на Днепр. На обратном пути Адашев отбивался от войск Девлет-Гирея, которые берегом преследовали шедшие по реке  суда.  Когда же у Монастырского острога полководец развернул войска, Девлет-Гирей не решился атаковать и отступил. Плененных в Крыму турок Адашев отослал очаковским пашам, велев сказать, что царь Руси Московской воюет лишь с врагом своим Девлет-Гиреем, а с султаном хочет оставаться в дружбе. 
В Москве тем временем назревали события, сыгравшие роковую роль в судьбе Адашевых. Алексей Федорович постепенно терял  доверие царя Ивана Грозного. А вскоре начались и гонения на Адашевых. Главной причиной  всей этой трагической для Адашевых ситуации явилось то, что царь стал тяготиться влиянием на него “Избранной Рады”, он  понял, что если это будет продолжаться, он может вообще потерять власть, его попросту  либо заменят на  троне, либо он будет обычной игрушкой в руках боярских и дворянских кланов, тех же Романовых. И потому ликвидировал “Избранную Раду”, а всех её руководителей и их родственников подверг опале и казням.
После успешного Крымского предприятия  Даниил   Адашев  в 1560 году вновь был послан в Ливонию, командовал “нарядом” (был начальником артиллерии), затем состоял вторым воеводой большого полка при А.Курбском (том самом предателе, из-за которого в 1565 г. в Пруссии была уничтожена 12-ти тысячная отборная русская армия), под его командованием участвовал в успешных походах русских войск. Даниил   Адашев  с родственниками погиб в числе первых, когда начались казни бояр. Полководец был казнен около 1563 года вместе с 12 летним сыном Тархом. Он прожил короткую жизнь (ему было лет 37 - 38 всего-то), но имя его навсегда вошло в историю как Руси, в связи с первым морским походом России к берегам Крыма, так и Костромского края.
Вообще, неплохо было бы увековечить в Костроме память выдающихся земляков - Алексея и Даниила Адашевых, хотя бы памятную доску повесить на одном из зданий  фабрики “Х  Октябрь” (именно на этом месте находилась усадьба Адашевых), а еще лучше - памятную стелу поставить в центре города...

Забытая победа

В истории России есть события, которые принято называть  не просто решающими, но эпохальными,  оказавшими на судьбу страны непреходящее значение. В первую очередь, это битвы и сражения, в которых как раз и решалась судьба Отечества. Невская, Куликовская, Грюнвальдская, Бородинская, Сталинградская, Курская. Однако в этом ряду почему-то не оказалось  еще одного  решающего сражения, которое произошло в нашей Отечественной  истории. Более того, его вообще не принято вспоминать. Это – вообще закрытая тема для российской исторической науки. К сожалению, битва эта оказалась практически стертой из нашей исторической памяти, место ее даже не отмечено памятным знаком.
Более того, это сражение по своему значению стоит даже выше Куликовского и Бородинского. Ибо от его исхода зависело будущее Руси, русского народа, его существование вообще. Давно  пора воздать должное  участникам  этого сражения, нашим соотечественникам, которые   сохранили для нас нашу  Родину, не дали покорить  ее  чужеземцам. 
Речь идет о битве на реке Лопасне при Молодях,  небольшой деревне,  в 45-ти верстах южнее Москвы, в конце июля – начале августа  1572 г.
Произошло это почти четыреста пятьдесят лет назад. Это была величайшая битва христианской цивилизации вообще, ибо она определила  будущее не только России  и даже Европы, но и всей планеты, на много, много веков вперед. Почти двести тысяч человек сошлись в этом кровопролитном  шестидневном сражении, своим мужеством и самоотверженностью они доказывали право на существование сразу многих народов. Только благодаря победе наших предков мы  живем ныне  в том мире, который привыкли видеть вокруг.
Но спросите любого образованного человека: что он знает о битве, случившейся в 1572 году? И практически никто, кроме профессиональных историков, не сможет ответить на этот вопрос. Почему? Потому, что эта победа была одержана «неправильным» правителем, «неправильной» армией и «неправильным» народом. Вот уже минуло четыре века, как эта победа просто-напросто запрещена.
«Неправильный» правитель -  это Иван Грозный. И Романовы, и большевики, и нынешние ученые и политики говорят об этом царе только одно – тиран, садист, который потопил в крови «несчастную» Русь. Мол, чего стоит один только Новгород, где его опричники уничтожили 700 тысяч человек. Ложь несусветная. Ни одному историку почему-то не пришло в голову, что вот эта цифра, которую приводит «знаток» Руси англичанин Горсей, является чудовищным вымыслом – во всей Новгородской земле проживало от силы полмиллиона человек. Да более того, в тот год, по известиям самих Новгородских летописей, зима была лютая и Волхов промерз до дна. А у Горсея опричники ездят по реке и добивают там сброшенных с берега и моста новгородцев. Может, хватит опираться на весь этот бред и лучше посмотреть синодики, которые сохранились с тех времен? А они свидетельствуют всего лишь о четырех тысячах убитых и казненных за всю историю  правления Ивана Васильевича.
На самом деле Иван Грозный был величайшим правителем за всю историю Руси. Даже лютые русофобы вынуждены признать, что  он был очень умен, расчетлив, ехиден, хладнокровен и смел. Царь был поразительно начитан, имел обширную память, любил петь и сочинял музыку (его стихиры сохранились и исполняются по сей день). Иван IV прекрасно владел пером, оставив богатое эпистолярное наследие, любил участвовать в религиозных диспутах. Царь сам разбирал тяжбы, работал с документами, не выносил гнусного пьянства. Добившись реальной власти, молодой, дальновидный и деятельный царь немедленно начал принимать меры к реорганизации и укреплению государства — как изнутри, так и внешних его границ.
И первое, с чего он начал – это реорганизация армии. В русском войске впервые появляются отряды, вооруженные пищалями, — стрельцы, которые постепенно становятся костяком армии, отнимая это звание у поместной конницы. По всей стране возникают пушечные дворы, на которых отливают все новые и новые стволы, крепости перестраиваются под огненный бой — у них спрямляют стены, в башни устанавливают тюфяки и крупнокалиберные пищали. Царь всеми способами запасает порох: покупает, ставит пороховые мельницы, он обложил города и монастыри селитряной повинностью.
Самолично участвуя в нескольких войнах и сражениях, царь прекрасно знает про основную беду войска — местничество. Бояре требуют назначения на посты согласно заслугам своих предков: коли дед командовал крылом войска, значит, и мне тот же пост положен. Вопрос решается радикально - самые ретивые отправляются в ссылку или на плаху. Остальные притихли, хотя и затаили злобу. Однако царь стоит на своем – и появляется  новая армия, вошедшая в историю под названием «опричнина». Именно она и есть «неправильная» с точки зрения романовских, советских и нынешних историков. Опричники клянутся в преданности одному лишь государю, и карьера их зависит только от личных качеств. Именно в опричнине служат и все наемники: у России, ведущей долгую и тяжелую войну, хронически не хватает воинов, но зато имеется достаточно золота, чтобы нанять себе вечно нищих европейских дворян.
Опричников ненавидят, про них распускают гнусные слухи, против царя организуются заговоры — но Иван Грозный твердой рукой продолжает свои преобразования. И он добился своего, превратив древнее Московское княжество в новую, могучую державу — Русское царство.
«Неправильный» народ – это русские. По определению его быть вовсе не должно – есть только российский или советский народ. А здесь – какие-то русские. И эта русофобия и иваноненавистничество начались не сейчас и даже не при большевиках. При Романовых. Они сделали все, чтобы принизить заслуги Рюриковичей, предшествующей династии, в строительстве великой Российской империи. И первым эту империю начал создавать именно Иван Грозный. Поэтому его так и возненавидели. И никто не желает понять, что не будь Ивана Васильевича – не было бы и самой Руси, и русского народа, да и Романовых на Русском престоле тоже. А также большевиков, демократов, либералов и так далее…
Усилия Ивана Грозного, хотя и не сразу, свои плоды дали. Царь прекрасно понимал, что рано или поздно Руси придется столкнуться с Османской империей, которая в то время была сильнейшим государством тогдашнего мира. Особенно после того, как были присоединены к Москве сателлиты Порты – сначала Казанское, а потом и Астраханское ханства. Так что война между Русью и Османами назревала.
В 1569 году кровавая передышка, состоявшая из непрерывных набегов татарских орд, закончилась. В этот год  60-тысячная турецко-крымская армия попыталась изгнать   русских сначала из Астрахани, а потом и из всего  Нижнего Поволжья. Однако все это закончилось неудачей – русские из Астрахани не ушли, а турки и крымцы потеряли несколько тысяч своих воинов во время тяжелого похода по Северо-Кавказским степям.
Вторая попытка в 1571 году была более удачной - при поддержке Турции и новообразованной Речи Посполитой крымский хан Девлет-Гирей совершил набег на русские земли. Обойдя при помощи предателей, а это были знаменитый разбойник Кудеяр Тишенков и некий  Богдан Сумароков, судя по фамилии,  происходивший из Галича Костромского, перебежавших на сторону татар, цепь пограничных укреплений (называемых «Поясом Пресвятой Богородицы»), хан дошел до Москвы и спалил ее дотла. В огненном смерче мучительной смертью погибли  больше ста тысяч невинных людей, почти 150 тысяч турки и крымцы  увели в полон. Татары ушли, оставив после себя груды трупов, реки крови, слезы сирот и матерей, разрушение, человеческую боль.
Кстати, в связи с этим, ученые-академики  молчанием обходят сей странный факт – вместо того, чтобы добивать Русь, турки и крымцы  возвращаются  назад. А суть в том, что  к столице подходили русские войска, и захватчики решили боя не принимать, поскольку, неизвестно, чем бы все это закончилось. Да и Москва была не так слаба, как казалось, и чтобы её добить, нужны были силы намного более многочисленные.
Разбойничий Крым, южный сосед России, был давней бедой, непрекращающейся напастью, терзающей русские земли. Раз за разом оттуда приходили банды грабителей, разоряли селения, убивали, калечили, насиловали, угоняли людей в рабство, отнимали у крестьян нажитое годами добро, оставляли после себя кровь и разруху.
Ответные удары не заставили себя ждать. Днепровские казаки "впали за Перекоп", погромили крымские улусы. А волжские казаки отплатили Ногайской орде за измену, совершили рейд на ее столицу Сарайчик, разорили ее и сожгли. Тем не менее для России случившееся стало колоссальной катастрофой. Таких потерь, такого унижения страна не знала уже давно.
Муки и страдания русской земли требовали отмщения — но нанести Крыму ответный удар было практически невозможно. Следует упомянуть об очень важном факте, почему-то неизвестном многим профессиональным историкам - с 1475 года Крымское ханство входило в состав Османской империи, крымский хан назначался и смещался султанским фирманом, приводил свои войска по приказу Великолепной Порты, либо начинал военные действия против кого-то из соседей по приказу из Стамбула.  На Крымском полуострове находился султанский наместник, а в нескольких городах стояли турецкие гарнизоны. Кроме того, Казанское и Астраханское ханство считались находящимися под покровительством империи, как государства единоверцев, к тому же исправно поставляющие рабов для многочисленных боевых галер и рудников, а также наложниц для гаремов...
Великая Порта находилась в зените своего могущества,  была более серьезным противником, нежели во времена Румянцева и Потемкина. Империя пребывала на вершине своего могущества: ее территория охватывала Юго-восточную Европу, Северную Африку, Ближний Восток, Ирак, часть Закавказья. Турки к тому времени имели лучшую в мире армию, их называли не иначе как «потрясатели вселенной». Османы громили европейские армии, продвигаясь вглубь материка. Но стать единоличными властителями Европы османы не могли до тех пор, пока существовала Русь. Именно она и стала на пути  этой, находящейся в рассвете сил империи.
Первоочередную роль в усмирении Московской Руси османы отвели своему вассалу Крымскому хану. Крымское ханство считало себя наследником Золотой Орды и претендовало на власть над бывшими татаро-монгольскими улусами. Естественно, что Стамбул такие претензии Бахчисарая поддерживал, ведь земли которые подпадали в подчинение крымским ханам,  становились зависимыми и от турецкого султана.
К тому же, под защитой Таврических степей и эгидой султана, ханы чувствовали себя неуязвимыми,  свою безнаказанность. Пользуясь таким своим  положением, крымчане основным своим промыслом  выбрали - охоту за рабами. За славянскими рабами.  Татары совершали беспрерывные набеги на земли Руси, Польши, Литвы в поисках там «живого товара». Турецкие власти против таких действий не возражали, а наоборот, даже поощряли,  так как получали десятую часть «ясыря» (пленников, рабов). Ну и, конечно, большие прибыли имели купцы, торговавшие пленниками.  Усилившись, завоевав Казань и Астрахань, ликвидировав там невольничьи рынки, построив на южных рубежах цепь укреплений, Москва нанесла серьезный удар по работорговле, ну и естественно,  по доходам рахдонитов.
Усиление Москвы и ее борьба с татарскими ханствами весьма беспокоила турецкого султана, возникла прямая опасность его вассалу Крымскому хану, ибо он мог оказаться следующим на очереди. Начинается долгая и кровопролитная война: татары регулярно рвутся в сторону Москвы, русские отгораживаются многосотверстовой Засечной Чертой из лесных буреломов, крепостей и земляных валов с вкопанными в них кольями. На защиту этой гигантской стены ежегодно заступает 60-70 тысяч воинов, в первую очередь, казаков. Ивану Грозному ясно, да и султан неоднократно подтверждал это своими грамотами: нападение на Крым будет расценено как объявление войны империи. Вторгнуться в Крым означало начать войну с величайшей империей XVI века — и пойти на такой шаг не рисковал никто.
Однако в 1572 году уже сама Османская Империя решила пожаловать на Русь. Султан Селим II решил, что настала пора покончить с урусами, присоединить свободолюбивых соседей к своей империи. Османский султан прислал русскому царю письмо, в котором дружелюбно предложил на выбор два возможных выхода из сложившейся ситуации: либо Россия предоставляет волжским разбойникам — Казани и Астрахани — прежнюю независимость, либо Иван IV присягает на верность Великолепной Порте, входя в состав Османской империи вместе с покоренными ханствами. Царь отказывается.
В Крыму были настроены еще более решительно. Зачем брать часть, если можно взять все? Ведь прошлый поход показал, как легко громить обессиленную Россию. Значит, оставалось ее добить совсем. Вообще ликвидировать российскую государственность!
В этот раз османы шли не грабить. Они шли покорять. Султан заранее разделил русское государство между своими мурзами, назначил наместников и министров, поставил градоначальников в Москву, Владимир, Ярославль, Кострому, а крымским купцам выдал разрешение на беспошлинную торговлю на Волге. К концу 1572 года Россия, по мысли турок, должна были стать всего лишь одной из имперских провинций и огромным рынком славянских рабов. Осваивать новые земли собрались и все мужчины Крыма от мала до велика.
Ради покорения Руси  были посланы на север 20 000 янычар — лучшей в мире пехоты XVI века, — и 200 орудий. В седло село все мужское население Крыма. Хан Девлет-Гирей поднял орду в 50 тысяч  татар, к нему примкнули 20 тысяч  всадников Малой и Большой Ногайской орды, отряды кавказских горцев, ополчения турецких городов - еще 80 тысяч воинов. Устрашающая махина умелых воинов, настоящих профессионалов, 120 тысяч человек, покатилась на Россию. Огромная армия должна была войти в русские пределы и остаться там навсегда. Так оно и случилось...
Над Русью вновь нависла смертельная угроза. Русь могла не просто потерять политическую независимость, а быть просто стертой с лица земли. Встал вопрос о самом существовании русского народа. Страна  была очень ослаблена. По-прежнему ощущались последствия опустошительного вторжения 1571 г., а также эпидемии чумы. К тому же лето  1572 года стояло сухое и знойное, лошади и скот погибали. Русские полки испытывали серьезные затруднения в снабжении продовольствием.
В такой трудной обстановке шла в Русском государстве подготовка к отражению нового вторжения Девлет-Гирея. К счастью, нас в очередной раз спасла огромная территории – от Крыма до Москвы было 800 километров. А также налаженная служба разведки – лазутчики донесли, что хан готовит грандиозный поход на Русь. Так что время, хотя и немного, все же было.
Россия готовилась к жестокому столкновению. Зная о предстоящем набеге Девлет-Гирея, что мог противопоставить татарам русский правитель? Царь Иван, сославшись на войну в Ливонии, не мог собрать достаточно многочисленное войско. На окский рубеж ратников скребли "с миру по нитке". Так что приходилось опираться на земских стрельцов и опричников. Во главе земцев был поставлен князь Михаил Воротынский (он же был назначен главнокомандующим), во главе опричного войска – молодой воевода Дмитрий Хворостинин. Атаман Михаил Черкашин поднял и привел на подмогу казачий Дон. Сколько человек было с ним, точно неизвестно. По разным оценкам от 3  до 5 тысяч. Разрядный приказ сообщает об общей численности армии: «И всего во всех полках со всеми воеводами всяких людей 20043, опричь Мишки с казаки».  Это были отборные, высокопрофессиональные бойцы. Но и в числе 20 тысяч «опричь Мишки» было как минимум еще 2 тысячи казаков - разрядные росписи указывают тысячу «казаков польских наемных с пищальми», и тысячу волжских казаков наняли за свой счет Строгановы. Впрочем, скорее всего, дьяки из Разрядного приказа ошиблись и сосчитали не всех – документы свидетельствуют, что русская армия все же насчитывала почти 50 тысяч воинов. И все равно силы были неравные – около  50 тысяч русских против 120 тысяч крымско-турецкой армии.
Казну эвакуировали в Новгород, туда перенес свою резиденцию и царь. Почему-то сие вменяют в вину царю – мол, заранее сбежал от турок! Либо безграмотность либо преднамеренный навет!  Правитель и не должен принимать участия в сражениях. Ведь уехал же из Москвы в 1812 году император Александр Первый, но никто не ставит ему этого в вину. А вот Иван Грозный, такой-сякой, в этом виноват. Впрочем, о том, что в нашей исторической науке существуют даже не двойные, а тройные стандарты, известно давно и хорошо…
С 1 апреля 1572 г. стала действовать новая система пограничной службы, при этом учитывался опыт прошлогодней борьбы с Девлет-Гиреем. Быстро шло строительство и совершенствование военно-оборонительных сооружений, в первую очередь расположенных на большом протяжении вдоль Оки. Нужно было побеждать «не числом, а умением».
Это был один из самых страшных  моментов в истории нашей страны.
Возник вопрос, какую тактику избрать, чтобы столь малыми силами не только остановить, но и разгромить врага? Полководческий талант Воротынского проявился не только в создании порубежной обороны, но и в разработке и осуществлении плана сражения. В последнем сыграл важнейшую роль другой герой сражения – опричный князь Дмитрий Хворостинин.
Были сделаны пограничные столбы, засеки, постоянно курсировали казачьи разъезды и дозоры, выслеживая «сакму» (татарский след), создавались лесные засады. К обороне были привлечены местные жители. Но сам план еще не был готов. Только общие черты: втянуть неприятеля в вязкую оборонительную войну, лишить его маневренности, на некоторое время сбить с толку, измотать силы, затем заставить выйти на «гуляй-город», где и дать окончательный бой. Гуляй-город - это передвижная крепость, мобильный укрепленный пункт, построенный из отдельных деревянных стен, которые ставились на телеги, с бойницами для стрельбы из пушек и ружей. Он был возведен у реки  Рожай и решил исход всей битвы. «Если бы у русских не было гуляй-города, то крымский хан побил бы нас, - вспоминает опричник Генрих Штаден в своих записках «О Москве Ивана Грозного. Записки немца опричника», - взял бы в плен и связанными увел бы всех в Крым, а Русская земля была бы его землей».
Самое главное в плане предстоящего сражения - заставить Девлет-Гирея пойти по Серпуховской дороге. А любая утечка информации грозила провалом всего сражения, по сути, решалась судьба России. Поэтому все детали плана князь держал в строжайшем секрете, даже ближайшие воеводы до поры не знали, что задумал их полководец.
Замысел Ивана Грозного состоял в том, чтобы использовать огромные размеры крымско-турецкой армии против нее же самой, превратить силу иноземного войска в слабость.
Князю Воротынскому поступил наказ: Остановить войско крымского хана на марше, перекрыв Муравский шлях, заставить его развернуться и принять сражение.
В конце июле  1572 года полчища крымцев и османов  появились у Серпухова. Русские войска изготовились к обороне, отбросили головные разъезды. Вражеская армия обошла русскую, оставив ее в тылу, и по Серпуховской дороге устремилась к беззащитной Москве. Казалось, прошлогодняя история повторяется. Но во главе русских ратей стояли другие военачальники.
Они не стали наперегонки с противником мчаться к столице, а затеяли другую игру. Смертельно опасную, но сулившую единственный шанс на успех. Вцепились врагу "в хвост" в надежде оттянуть назад, на себя. Хворостинин, собрав всю конницу, бросился в погоню и разгромил арьергард, которым командовали крымские царевичи. Хан уже дошел до р.Пахры возле Подольска. Озаботился ударом с тыла и выделил сыновьям еще 12 тыс. конницы, чтобы устранили досадную помеху.
27 июля крымско-турецкое войско подошло к Оке и начало переправу через нее в двух местах - у деревни Дракино (выше Серпухова по течению) и у впадения в Оку реки Лопасни, у Сенькиного брода. Здесь дорогу врагу преградил отряд из 200 «детей боярских» под командованием Ивана Шуйского. На них обрушился 20-ти тысячный авангард крымско-турецкого войска под командованием Тебердей-мурзы. Враги стократно (!) превосходили защитников переправы по численности, несмотря на это, никто из русичей не побежал. Воды Оки от пролитой крови окрасились в красный цвет. Все 200 воинов сложили свои головы в бою у переправы, сдерживая натиск противника, много и врагов пало под их ударами. Мы все знаем 300 спартанцев и их царя Леонида, наслаждаемся фильмами и книгами о них, восхищаемся подвигом греков, а вот помним ли мы своих героев,  помним ли подвиг Ивана Шуйского?
После этого отряд Тебердей-мурзы достиг реки Пахры и встал здесь в ожидании главных сил, перерезав все дороги, ведущие в Москву. На большее он, изрядно потрепанный в битве у Сенькиного брода, был уже не способен.
В бою у Дракина отряд  полководца Дивей-мурзы разбил полк воеводы Никиты Одоевского, тем самым открыл прямую дорогу на Москву. Хан обрадовался - и устремился к столице.  Воротынский не стал дожидаться, когда противник сожжет город,  снял войска с береговой линии и двинулся вдогонку.     Крымское войско изрядно растянулось - на 15 километров, так что когда передовые части подходили к реке Пахре, арьергард все еще находился вблизи деревни Молоди, в 45 километрах от Московского Кремля, где и был настигнут передовым отрядом русских войск под руководством молодого и храброго опричного  воеводы Дмитрия Хворостинина. 29 июля 1572 года опричники Хворостинина внезапно напали на арьергард вражеского войска, вспыхнул яростный бой, в результате которого крымский арьергард был наголову разгромлен. Завоевателей настигло ужасающее открытие: русские находились сзади, перекрывая пути отхода! Османы оказались зажаты между неприступными стенами Москвы и русским двадцатитысячным войском!
Узнав о разгроме своего арьергарда и боясь удара с тыла Девлет-Гирей, был вынужден остановить свой прорыв к Москве и развернуть все свое войско. Хан решил разбить сначала армию Воротынского, которая стала неожиданной помехой крымским планам. Без ее разгрома  крымский владыка не мог достигнуть поставленной цели, уничтожить Русь. Так началась одна из величайших битв в человеческой истории.
Таким образом, первая часть плана была блестяще исполнена – крымцы и османы были остановлены и втянуты в боестолкновение. Теперь необходимо было реализовать вторую часть задуманного -  близ Молодей на холме был сооружен Гуляй-город, в котором укрывались стрельцы, вооруженные пушками и пищалями.
Пару дней в районе от Пахры до Молодей шли маневренные стычки. В них Девлет-Гирей прощупывал позиции Воротынского, опасаясь подхода войск из Москвы.
Мы не знаем, участвовали ли в разработке планов Черкашин и другие атаманы, но во всяком случае был применен типичный казачий "вентерь". Отряд Хворостинина оказался лицом к лицу со всей крымской армией. Но, верно оценив обстановку, молодой князь не растерялся и мнимым отступлением заманил противника к гуляй-городу, к тому времени уже развернутому на берегу реки Рожай (ныне - Рожая), в котором находился большой полк под командованием самого Воротынского. Приняв на себя всю мощь крымско-турецкого войска, Хворостинин и его опричники, отходным маневром вывели татар прямо под пушечные залпы Воротынского.
Врагов покосили огнем, нанесли огромные потери. Началась затяжная битва, к которой татары были не готовы – они шли грабить и убивать, но никак не обороняться. Правда, хан надеялся на значительное численное превосходство, поэтому не особенно заботился о своем тыле. Эта самонадеянность стоила ему очень дорого…
30 июля разгорелось кровопролитное сражение. Противник обрушился всей нескончаемой массой воинов. В результате шесть полков московских стрельцов, более 3 тысяч человек, прикрывавших подножие холма у Рожайки, полегли до единого человека. Турки сбили с позиций и конницу, оборонявшую фланги, заставили отступить в "гуляй-город".
Но само укрепление устояло, отражая все атаки. Были убиты ногайский хан, трое мурз. А лучший крымский полководец, второе лицо в ханстве Дивей-мурза, решив лично разобраться в обстановке, неосторожно приблизился к "гуляй-городу" и был взят в плен. Враг понес такой урон, что двое суток приводил себя в порядок.
Правда, и русской армии помощи было ждать неоткуда. Когда хан это выяснил,  31 июля он предпринял еще одну атаку на  гуляй-город. И вновь штурм удалось отбить, татары, понесли  значительные потери, среди прочих был убит и советник крымского хана Дивей-мурза, они были вынуждены отступить. На следующий день, 1 августа, атаки прекратились, но положение в осажденном  лагере было критическим - много раненых, почти кончились припасы и вода.
Положение русской армии было тяжелым. Она была заперта в укреплении почти без еды и фуража, отрезана от воды. Люди и кони слабели, мучились. Воины пытались копать колодцы "всяко о своей голове", но ничего не получалось.
На  следующий день,  2 августа, противник возобновил яростный штурм. Девлет-Гирей снова погнал свое войско на штурм, не считаясь с потерями, он любой ценой решил захватить гуляй-город, но приступ был снова отбит - крымская конница не могла взять укрепленную позицию.
Хан был в шоке! Теребердей-мурза убит, ногайский хан убит, Дивей-мурза (тот самый советник Девлет Гирея, что делил русские города) взят в плен. А гуляй-город продолжал стоять неприступной крепостью. Как заколдованный. Девлет Гирей просто отказывался верить своим глазам! Все его войско, а это была самая мощная армия в мире, не могло взять какой-то деревянной крепостишки! Девлет Гирей в бешенстве  снова и снова бросал свои войска на штурм Гуляй-города. И снова и снова склоны холма покрывалось трупами. Под артиллерийско-пищальным огнем бесславно гибли янычары, цвет турецкого войска, гибла крымская конница, гибли мурзы. И тогда крымский хан принял неожиданное для степняков решение - он приказал коннице спешиться и атаковать гуляй-город в пешем строю совместно с янычарами. Ценой чудовищных потерь татары подступили к дощатым стенам, в ярости рубили их саблями, пытались расшатать руками, силясь перелезть или повалить. "И тут много татар побили и руки поотсекли бесчисленно много". От всего происходящего, от того, что все планы по порабощению Руси рушились, хан совсем потерял голову – гуляй-город совсем застил ему мозги и он позабыл о всякой бдительности. Любой ценой взять эту деревяшку! Больше ни о чем он уже  не думал. Именно на это  русские и рассчитывали.
Прерываясь только с наступлением ночи и снова вспыхивая каждое утро, сеча продлилась до вечера 2 августа — полных пять дней!
Когда все силы крымско-турецкого войска были сосредоточены на штурме гуляй-города, русские предприняли маневр, решивший исход битвы. 3 августа 1572 года незаметно, лощиной, полк Воротынского и опричники Хворостинина прошли в тыл вражеской армии и ударили по наступавшим сзади. Одновременно из гуляй-города на штурмовавших обрушился мощный залп из всех орудий и казаки Черкашина с криком выскочили в контратаку. Татары обратились в паническое бегство. Не выдержав двойного удара, не привыкшие сражаться в пешем строю крымцы и турки побежали.
Нет, не побежали. Помчались без оглядки. Бросая оружие, орудия, обозы, имущество. Крымчане и турки бежали, надеясь, что   русские, уставшие от сражения, остановятся, как это  нераз бывало и отпустят с миром своих врагов, либо возьмут в  плен,  а  потом хан или султан позаботятся о выкупе. Но они ошибались. Русские останавливаться не собирались – они преследовали врагов и рубили, рубили, рубили!
Орду  гнали и рубили. Паника превратила грозных воинов в неуправляемое, перепуганное стадо. Битва перешла в обычную резню. Русские воины, несмотря  на  дикую усталость, измученность, незваных гостей "провожали" до самой Оки - здесь 3 августа прижали к берегу и уничтожили 5 тыс. крымцев. Многие утонули при переправе. 
К концу битвы армия империи кончилась. Кончилась в прямом смысле — она была вырезана полностью. На поле брани остались все двадцать тысяч янычар, большинство татарских мурз, а также сын, внук и зять самого Девлет-Гирея. Множество высших сановников попало в плен, многих из них, кстати, до Москвы так и не довели – по дороге ликвидировали. Самому хану Девлет-Гирею удалось спастись только потому, что он успел удрать с частью людей еще до того, как закончилось сражение. От 120-тысячного войска хана не осталось почти ничего – в Крым вернулись всего 10 тысяч человек.
В отличие от некоторых других сражений, русские не ограничились полем битвы и не стали довольствоваться достигнутой победой. Вспомнили обо  всех бедах, которые приносили турки и крымцы на русскую землю, о сотнях тысячах убитых и уведенных в полон. Нужен был полный разгром врага. И они его учинили.  Пленных практически не брали. И правильно сделали – надо было, наконец, показать зарвавшемуся южному соседу, кто является настоящим хозяином на восточно-европейской равнине. И прекратить на будущее походы турок на русские земли. Такой грандиозной военной катастрофы история того времени не знала. Лучшая армия в мире попросту перестала существовать.
В битве при Молодях Крым потерял практически все свое мужское население и больше уже никогда не смог восстановить прежние силы. Походов в глубину России из Крыма больше уже не случалось. Никогда.
Османская империя удар вынесла, однако тяжкие потери вынудили ее отказаться от новых завоеваний. В Европе турецкие границы остановились и больше уже никуда не раздвигались. На новые войны с Россией империя не решалась больше ста лет...
Последний раз турки и крымцы появились под стенами Москвы только почти через 20 лет, в 1591 году. Однако реванша не получилось. Простояв несколько дней под Котлами и Даниловым монастырем, поучаствовав в нескольких достаточно кровопролитных стычках, где они были разгромлены, турки, помня жуткий кошмар Молодей,  повернули обратно. Русские резни устраивать  не стали, они просто загнали степняков в Оку-реку, откуда на другой берег смогли выбраться немногие. В том числе и крымский хан  Казы-Гирей, который, впрочем, как и его предшественник, бежал с поля боя раньше времени.
К сожалению, эта битва при Молодях выпала из нашей памяти, в учебниках истории о ней пишут как бы вскользь. А ведь мы должны помнить о тех, кому обязаны своей жизнью, тем, что мы есть. Мы должны помнить эти 50 тысяч стрельцов, опричников и казаков, которые под предводительством Воротынского, Хворостина, Шуйского изрубили 120-тысячное татаро-турецкое войско. Мы должны низко поклониться предкам нашим за эту величайшую победу русского оружия!
Затерлась память о битве при Молодях. Хотя эта битва должна была бы стоять в одном ряду с такими сражениями, как Куликовское, Полтавское, Бородинское. Сражениями, в которых решалась судьба России. Историк Р.Г. Скрынников назвал победу при Молодях "крупнейшим событием русской истории XVI в.". Фактически она остановила османскую экспансию на север. И пресекла последнюю реальную попытку восстановить на Руси татарское иго.
“По своим масштабам, - пишет историк Николай Скуратов, - сражение при Молодях превосходит Куликовскую битву, между тем об этом выдающемся событии не пишут в школьных учебниках, не снимают фильмы, не кричат с газетных полос. Это и не удивительно - ведь в противном случае можно дойти до пересмотра нашей истории и героизации Ивана Грозного”.
Общественность ничего не знает о ней, на месте битвы нет даже памятного знака, не говоря уже о том, чтобы объявить этот участок заповедным на манер Куликова поля и спасти его от уничтожения распашкой и дачниками.
Геополитические итоги Молодинского сражения огромны. За время царствования Иоанна Васильевича Грозного наша страна увеличилась в размерах более, чем в двадцать раз. Европа, состоявшая тогда (кроме Священной Римской германской Империи) из разрозненных княжеств и королевств, трепетала от турецкой мощи - и справедливо: если бы не Русь, ее постигли бы неминуемые захват и исламизация.
Битва при Молодях — не только грандиозная веха Русской истории (более значимая, чем даже Куликовская битва). Битва при Молодях – одно из величайших событий Европейской и Мировой истории.
Именно поэтому она была так тщательно «забыта». С европейцами все понятно – ведь именно они разгромили турок, этих «сотрясателей Вселенной» и остановили Османское вторжение, а не какие-то русские.
Почему мы должны стыдиться своих побед? Почему некоторые академики так смакуют факты истории, где оккупанты – турки, немцы, шведы, хазары, французы, татаро-монголы  – убивают, вырезают русских, уводят их в полон, продают в рабство? И стыдливо молчат, когда  наши героические предки дают  понять непрошенным гостям, кто хозяин в доме?
Некоторые историки утверждают, что через 10 месяцев после сражения Михаил Иванович Воротынский умер после пыток, в которых принимал участие Иван Васильевич Грозный, однако данный факт ничем  не подтвержден - имя Воротынского не упоминается в «Синодике опальных», к тому же на одном из документов 1574 года стоит подпись князя.
Именно у стен российской столицы, при Молодях, был отражен наиболее дальний и грандиозный поход войск Османской империи вглубь Европы. Но и это не столь важно, по сравнению с тем, что прекратился поток невольников славян. Важно то, что наш народ сохранился и прошел через века.
Битва при Молодях была великой победой самодержавия: только абсолютная власть могла собрать все силы в один кулак и отразить страшного врага - и легко представить, что было бы, если бы Русью правил не царь, а князья и бояре: вместо княжеств – провинции, а вместо князей – мурзы. И на улицах наших городов – звучит турецкая речь. Тысячи русских рабов гнали бы и гнали на рабовладельческие рынки Крыма, Казани, Астрахани. А через сотню лет вся территория восточно-европейской равнины была бы заселена османами и крымцами.
В битве при Молодях мы не только отстояли свою независимость, но и лишили Османскую империю возможности увеличить свои производственные мощности и армию примерно на треть. К тому же, для огромной османской провинции, которая могла возникнуть на месте России, путь дальнейшей экспансии имелся только один — на запад. Отступая под ударами на Балканах, Европа вряд ли устояла бы даже несколько лет, увеличься турецкий натиск хоть ненамного.
Остается ответить только на один вопрос: почему про битву при Молодях не снимают фильмы, не рассказывают про нее в школе, не отмечают праздниками ее годовщину? Дело в том, что битва, определившая будущее всей европейской цивилизации, случилась в правление царя, которому не положено быть не то что хорошим, но и просто нормальным. Иван Грозный, величайший царь в истории Руси, фактически создавший ту страну, в которой мы живем, — вступивший в правление Московским княжеством и оставивший после себя Великую Россию, был последним из рода Рюриковичей. После него на престол вступила династия Романовых — и они сделали максимум возможного, чтобы принизить значение всего, сделанного предыдущей династией и опорочить величайших из ее представителей. Согласно высочайшему указанию, Ивану Грозному назначено быть плохим — и вместе с памятью о нем была запрещена и великая победа, с немалым трудом добытая нашими предками.
День 2 августа 1572 г. должен быть навсегда внесен в пантеон славы русского воинства. Ибо эта битва стоит в одном ряду с Ледовым побоищем, Куликовской, Грюнвальдской, Полтавской, Бородинской, Курской. Необходимо восстановить историческую справедливость и вспомнить имена полководцев Дмитрия Хворостинина и Михаила Воротынского, поставить  их в один ряд с Александром Невским, Дмитрием Донским, Михаилом Кутузовым.
Пора поставить на поле, где произошла битва при Молодях, если не воинский мемориал, подобный тому, что   возведен на поле Куликовом, хотя подвиг воинов этой битвы этого достоин, так  хотя бы стелу в память о наших славных соотечественниках. 
Гордиться славой наших предков  и помнить об их мужестве мы должны всегда…
Но время всё расставит по своим местам.  Герои останутся героями
Огромный вклад в эту грандиозную победу внесли и наши земляки костромичи. Вот цитата из «Полковой росписи “Берегового” войска М. И. Воротынского» (начало 1572 г.):  «В большом полку: бояре и воеводы князь Михайло Иванович Воротынской да Иван Васильевич Шереметев. Да в большом же полку быти…  галичан и коряковцов 95 и   костромич  и балахонцов 1000 чел. с их головами…И всего в большом полку детей боярских, и стрельцов, и унжан, и  костромич…, и с митрополит и со владык детей боярских и казаков и немец 8255 чел…3 боярином и воеводою со князем Никитою Романовичем Одоевским…  костромич  500 чел.». Более тысячи человек. Кто они, кто был их «головой», как гласит роспись? Может быть, когда-нибудь мы узнаем их имена…

ОТ  РЮРИКА  К РОМАНОВЫМ

НЕЛИДОВЫ - ОТРЕПЬЕВЫ

В 1377 году внезапно скончался великий Литовский князь Ольгерд, старший сын знаменитого  Гедемина,  и началась борьба за престол между его сыновьями. Этой смутой решили воспользоваться в Москве, и в 1379 году по приказу великого князя Дмитрия Донского русские войска отправились в поход на Литву, взяли Трубчевск и Стародуб (на юго-западе нынешней Брянской области), повоевали много станов и вернулись домой с богатой добычей. Вслед за ними в Москву отправился князь трубчевский Дмитрий Ольгердович, великий князь московский принял его с большой честью и любовью, и за то, что он перешел к нему на службу, дал Дмитрию Ольгердовичу городок Переяславль со всеми пошлинами.
В свите трубчевского князя находился выходец из польской шляхты  Владислав Каща с Нилка Неледзевского, герба (т.е. рода) Правдзиц, как сказано в древних родословцах, “муж знатный короны польской”. Некоторое время он жил в Москве, участвовал в знаменитой Куликовской битве, после которой решил остаться на Руси, принял крещение с именем “Владимир” и стал писать свою фамилию на русский манер - Нелидов. Великий князь Дмитрий Иванович это оценил и дал ему и его потомкам земли под Москвой,  а также  близ Галича Костромского. Существует, правда, версия, что последние  получил не сам выходец из Литвы, а его потомки, во второй половине XV в., причем, не сами Нелидовы, а отделившаяся от них ветвь дворян Отрепьевых.
К сожалению, проследить генеалогию этого очень древнего и отнюдь не бедного дворянского рода  ранее 1379 года пока не удается, однако и факт существования его на протяжении  более чем 600 лет (т.е. до настоящего времени) говорит о многом.  Впрочем, шляхтичами так просто не становились, потому мы можем вполне отодвинуть родоначалие Нелидовых - Отрепьевых  на несколько столетий назад, в X - XI в.в., ко временам становления Польского государства. То есть, роду Каща – Нелидовых – Отрепьевых около десяти веков.
Представители рода верно служили великим князьям московским, за что один из них получил чин боярина. Так и оставались бы они Нелидовыми, однако боярин Давид Борисович, потомок Владимира (Владислава) в пятом поколении, почему-то явился на  смотр при дворе великого князя Ивана III  в лохмотьях, за что и получил прозвище - Отрепьев, и разжалован в дворяне. С тех пор эта ветвь Нелидовых  и существовала в течение нескольких  веков под этим прозвищем. 
Кроме земель под Галичем, Отрепьевы владели вотчиной под Угличем - в середине 1560-х годов ею был пожалован   Иван Андреевич, сын которого Богдан (Борислав) стал стрелецким сотником (а не мещанином, как почему-то считается), а внук - знаменитой личностью. Мать Григория звали Варварою, сам он прожил недолгую, но очень яркую жизнь, потомства, по видимому,  не оставил, но в Галиче и Галичском уезде проживали его многочисленные родственники, более 70-ти человек,  потомки которых дважды, в 1671 и 1795 году, меняли фамилию на прежнее “старинное прозвание” - Нелидовы.
Родился Григорий около 1569 года в сельце Смертино поблизости от села Покровское  Галичского стана, этими и близлежащими землями Отрепьевы владели уже почти два века, а по соседству находилась вотчина бояр Шестовых-Романовых, так что они не только хорошо знали друг друга  и находились в добрых отношениях, но были ближайшими родственниками. Потому Григорию было достаточно  просто найти выгодную службу у  самых богатых  и родовитых  землевладельцев  Руси. Любопытно, что и под Угличем вотчины  их находились по соседству...
Дальнейшее вроде бы хорошо известно, но если отбросить легенду о том, что Отрепьев и Лжедмитрий I - одно и тоже лицо,  получится, что о самом Григории мы мало что знаем, особенно о последних годах его жизни после ссылки в  Ярославль. Вернулся ли он в свое родное имение, когда и где закончил свой путь земной - неизвестно. Хранят молчание и  потомки Нелидовых - Отрепьевых,  хотя стыдится здесь нечего - Григорий Богданович (а не Лжедмитрий) был выдающейся личностью.
Род  Нелидовых дал России немало известных людей, многие из них были губернаторами, предводителями дворянства, занимали большие посты в различных министерствах. Известно, что в 1472 году какой-то Нелидов ходил в Пермскую землю воевать пермь.
Однако, более были известны  женщины этой фамилии. В первую очередь,  Е.И.Нелидова (1758 - 1839), камер-фрейлина великой княжны, а потом императрицы Марии Федоровны, близкая подруга Павла I, приобрела столь большое влияние при дворе императора, что чуть не все главные должности были заняты её друзьями и родственниками. Однако вскоре оказалась в опале, уехала в замок Лоде близ Ревеля. После смерти Павла, вернувшись в Петербург, ушла в Смольный монастырь, где и прожила вплоть до самой кончины.
Любопытно, что и в дальнейшем царствующие особы предпочитали видеть в качестве фрейлин представительниц рода Нелидовых, таковой была дочь тайного советника Мария Васильевна, при дворе Александра I, и Варвара Аркадьевна, находившаяся в близких отношениях с императором Николаем I.
Что касается Костромских представителей этой фамилии, то можно вспомнить  И.Ф.Нелидова, председателя Костромской палаты гражданского суда, и его сыновей - Василия (1751-1810), обер-прокурора Межевой экспедиции Сената, и Григория, генерал-майора, губернского предводителя дворянства. Известен и галичский помещик И.Т.Нелидов, отставной поручик морских солдатских батальонов, живший во второй половине XVIII в.
Еще одним Нелидовым был расстрелянный в 1934 году  иеромонах Киприан, причисленный Русской Православной церковью к лику преподобномучеников.
“Графа Нелидова, бывшего офицера царской и белой армии, крупного двойного агента немецкого Абвера и английской разведки, который потом стал работать на советские спецслужбы”,  упоминает знаменитый руководитель советской разведки П.Судоплатов в своей книге “Спецоперации”. Правда, был ли он потомком польского шляхтича, сложно сказать, поскольку, на Руси существовали  шесть фамилий Нелидовых, не связанных между собой  родственными узами.
Потомки Владислава Каща сумели сохранить свой род, они и по сей день живут не только на территории России, но и по всему миру. В частности, писатель Ю.Н.Нелидов, прямой потомок А.С.Пушкина, неоднократно приезжавший и в наш город...
Род Нелидовых внесен в VI часть родословных книг Владимирской, Костромской, Петроградской, Псковской, Смоленской и Ярославской губерний...

ШЕСТОВЫ И РОМАНОВЫ  - РОДСТВЕННИКИ ОТРЕПЬЕВЫХ

Занимаясь историей Смутного времени, принесшего столько горя и страданий русскому народу, автор обратил внимание на одну странность, которую почему-то то ли проигнорировали, то ли не заметили ученые-академики. А странность эта обнаруживается в слишком тесной, чуть не мистической связи  Романовых и Отрепьевых.
Известно, что родовое гнездо Отрепьевых находилось на р.Монза (приток Костромы), эти земли они получили в дар по одной версии еще от великого князя Дмитрия Донского, по другой - от Ивана III,  по соседству находилась  вотчина Шестовых  - село Домнино с прилегающими сельцами и деревнями, после породнения с Романовыми она перешла во владение к последним. В конце XVI в. село Домнино  с прилегающими сельцами, деревнями и починками принадлежало В.М.Шестову и его сыновьям Петру и  Ивану Васильевичам. В 1577 году братья продали часть этой вотчины костромскому боярину Т.К.Яковлеву, потомку знаменитого костромского воеводы Яковли.
Род Шестовых был не менее древен, чем Романовы и Отрепьевы: напрямую они происходили из галичского рода бояр Морозовых-Филимоновых, которые служили галичским князьям в XIV в., однако вели свою родословную от “вышедшего из прус” на рубеже XII - XIII в.в. новгородского посадника Михаила Прушанина, отцом его считается некий боярин по прозвищу Кривец. Любопытно, что великий поэт А.С.Пушкин выводил свою родословную не только от Гаврилы Алексича и Ратьши, но так же и этого новгородца. Да и  Романовы тоже были “выходцами из прус”. Никакой странности здесь нет - экспансия на восток германских племен, ударной силой которых являлся Тевтонский орден, заставляла балтийских славян искать убежища у своих ближайшего и сильного восточного соседа, к тому же, близкого по родству - на Руси.
Любопытно, что соседство Шестовых и Отрепьевых наблюдается не только в Галичском уезде, но и  в Угличском. С Угличем, резиденцией царевича Дмитрия, убитого в 1591 году, Отрепьевы имели давние связи. Здесь Иван Андреевич Отрепьев, дед Григория Богдановича,  получил в  1542  году  в дар от  бояр Глинских, правивших тогда на Руси, вотчину  Новинки с селами, деревнями и станами. А через три десятка лет часть этой вотчины  - село Климятино с 14 деревнями - получила в качестве приданого  мать Ксении Романовой-Шестовой - Мария. Кстати, официальная наука, еще со времен Романовых, почему-то стыдливо умалчивает о том, какова была настоящая фамилия Ксении Шестовой.  И неспроста.
Случай  неординарный - часть вотчины, принадлежавшей одному роду, передается представителям совсем чужой фамилии. Тем более, что и древние традиции, и законы того времени гласили - “вотчина могла быть разделена только между родственниками”. Либо - в случае опалы владельцев вотчины её передавали другим владельцам. Однако никаких репрессий в отношении Отрепьевых не было. Значит, вывод может быть только один - Отрепьевы и Шестовы являлись  близкими родственниками. Какими именно? Считается, что Мария была дочерью известного деятеля времен Ивана Грозного - Тимофея Грязного (любопытен ассоциативный ряд: Отрепьевы - Грязновы, не странно ли?). На самом деле получение в качестве приданого части вотчины означает только одно - Мария Шестова  была сестрой  Богдана Отрепьева (тогда она - Мария Ивановна, и привязка её к Тимофею Грязнову - позднейшая фальсификация, дабы отринуться от фамилии “Отрепьева”). Скорее всего, она осталась единственной прямой наследницей вотчины после гибели Богдана, потому и получила часть её в приданое, когда выходила замуж за Ивана Шестова. То есть,  Григорий Отрепьев  приходился двоюродным братом Ксении (Марфы) Шестовой-Романовой, а значит – двоюродным дядей Михаилу Романову. Так что, похоже, неслучайно  именно Григорию Отрепьеву была поручена столь деликатная и ответственная миссия – найти претендента на Русский престол в Литве. Он знал  - куда, зачем и к кому шел…
Это означает, что породнившись с Шестовыми, Романовы тем самым стали родней и Отрепьевых, что сыграло решающую роль в  дальнейших трагических событиях  конца XVI - начала XVII в.в. Вообще, остается загадкой, каким образом представитель не очень известного дворянского рода - И.Шестов - сумел выдать свою дочь - Ксению - за боярина из самой богатой в то время фамилии на Руси. 
Началось с того, что Ксения (Марфа) Ивановна решила “замолвить словечко” за своего кузена перед князьями Черкасскими (так же родственниками Романовых), у которых сначала оказался Григорий, а потом и перед братом мужа Федора Никитича - Александром. Да и потом, когда в 1600 году народ учинил погром подворья Романовых в Москве, именно Ксения (Марфа) помогла скрыться Григорию Отрепьеву от разъяренных горожан.
Дальнейшее хорошо известно: бегство Григория в Литву, встреча его с Дмитрием Романовым-Ляцким (после эмиграции в середине 1530-х годов в  Ржечь Посполиту эта ветвь древнего рода получила приставку “Ляцкие”, связи со своими родственниками на Руси, естественно, остались), поход в Московию, воцарение Дмитрия, получение всех привилегий Романовыми... В общем, клан Романовы - Отрепьевы - Шестовы действует с размахом. 
Родство этих родов подтверждается еще рядом фактов, оставшихся, так сказать, “за кадром” официозной науки. В частности, если дарение села Климятина  Новоспасскому монастырю в 1615 г. инокиней Марфой  может считаться вполне нормальным (свою ведь вотчину отдает), то по какому праву она распорядилась, вроде бы, чужой собственностью - в 1629 году Ксения Романова пожаловала Угличскому Богоявленскому монастырю  вотчину ... Новинки.  Как мы знаем, эта местность принадлежала  Отрепьевым.. Кстати, почему-то никто из историков-академиков не обратил внимания на то, что совершив государственный переворот, убив Лжедмитрия, который был якобы Григорием Отрепьевым, боярин В.И.Шуйский, ставший вскоре царем, не только не стал преследовать родственников самозванца, но и пожаловал в 1609 г. И.А.Отрепьеву эту самую вотчину за осадное сидение  в Москве, таким образом подтвердив право последних на владение этими землями. Не странно  ли?  Вовсе нет, если учесть, что  в отличие от царя Бориса, царь Василий отнюдь не утверждал, что Лжедмитрий и Григорий Отрепьев - одно и тоже лицо... 
“Самовольство” инокини Марфы, хотя она и является матерью царя Михаила, объясняется только одним - к тому времени она оказалась единственной наследницей вотчины Новинки, поскольку владевшие ею Отрепьевы, точнее, та ветвь, к которой принадлежал Григорий Богданович, скорее всего, попросту умерли,  и родственников по мужской линии не осталось. Интересно, что после прихода Романовых к власти никакого преследования Отрепьевых не было, они ничуть не пострадали. 
Кстати,  когда современники и участники событий Смутного времени пишут о живших в Галичском уезде многочисленных родственниках Григория  Отрепьева, они, судя по всему, имеют в виду не только собственно их, но и Шестовых, что вполне закономерно.
На первый взгляд родство Отрепьевых с Шестовыми, а через них с Романовыми кажется не очень правдоподобным, однако факты свидетельствуют об обратном, да и род Отрепьевых-Нелидовых был отнюдь не бедным и захолустным, как нам представляет академическая наука. Стоит только более внимательно присмотреться к родословной этой фамилии, отбросив всю наносную шелуху, накопившуюся за последние 400 лет с подачи царя  Бориса Годунова... 


ГРИГОРИЙ  ОТРЕПЬЕВ

 О похождениях этого человека можно было бы написать такой приключенческий роман, что позавидовали бы А.Дюма и В.Скотт вместе взятые. Его авантюрные похождения и приключения вполне могли бы стать основой и крутого исторического боевика, если бы кто-то взялся снимать фильм о нем. Кого я имею ввиду? Да нашего земляка, знаменитого Григория Отрепьева. Вот уже четыре века считается, что именно он и является не менее знаменитым царевичем Дмитрием, которого в научных кругах именуют “Лжедмитрий”. На самом деле вопрос этот - кто же скрывался под именем “царя Дмитрия”, да к тому же имевшего титул первого в русской истории императора,  а именно так именовал себя пребывавший почти год на Русском престоле самозванец,  до сих пор остается открытым. Одни считают, что это разные люди, при этом приводят неопровержимые, по их мнению, свидетельства людей, близких к трону и непосредственно знавших и того, и другого. Например, француз Жак Маржарет, долгие годы проживший в России, принимавший участие, не на последних ролях, во всех основных событиях начала ХVII в., пишет: “Григорию Отрепьеву было около 36-38 лет, в то время как Дмитрию 23-24”.  Есть ряд и других свидетельств, которые вроде бы подтверждают сведения Маржарета...
    Другие, как например, современник Маржарета, голландец Исаак Масса, принимавший в событиях Смуты самое активное участие, наоборот, утверждает, что Отрепьев и Дмитрий - это один и тот же человек, то есть, он подтверждает  версию, выдвинутую еще в 1604 году приближенными царя Бориса Годунова, которые по его поручению провели дознание и доложили ему о проведенном следствии. Что же, давайте разбираться, при этом будем учитывать, что мемуары  свои участники Смуты (Маржарет, Масса, Буссов) писали  через несколько лет после описываемых  событий, так что они могли что-то и напутать...
В 1379 году в Москву прибыл трубчевский (г.Трубчевск в то время входил в состав Великого княжества Литовского) князь Дмитрий Ольгердович, великий князь московский принял его с большой честью и любовью, и за то, что он перешел к нему на службу, дал Дмитрию Ольгердовичу городок Переяславль со всеми пошлинами.
В свите трубчевского князя находился выходец из польской шляхты  Владислав Каща с Нилка Неледзевского, герба (т.е. рода) Правдзиц, как сказано в древних родословцах, “муж знатный короны польской”. Некоторое время он жил в Москве, участвовал в знаменитой Куликовской битве, после которой решил остаться на Руси, принял крещение с именем “Владимир” и стал писать свою фамилию на русский манер - Нелидов. Великий князь Дмитрий Иванович это оценил и дал ему и его потомкам земли под Москвой,  а также  близ Галича Костромского. Существует, правда, версия, что последние  получил не сам выходец из Литвы, а его потомки, во второй половине XV в., причем, не сами Нелидовы, а отделившаяся от них ветвь дворян Отрепьевых.
К сожалению, проследить генеалогию этого очень древнего и отнюдь не бедного дворянского рода  ранее 1379 года пока не удается, однако и факт существования его на протяжении  более чем 600 лет (т.е. до настоящего времени) говорит о многом.  Впрочем, шляхтичами так просто не становились, потому мы можем вполне отодвинуть родоначалие Нелидовых - Отрепьевых  на несколько столетий назад, в X - XI в.в., ко временам становления Польского государства. То есть, роду Каща – Нелидовых – Отрепьевых около десяти веков.
Представители рода верно служили великим князьям московским, за что один из них получил чин боярина. Так и оставались бы они Нелидовыми, однако боярин Давид Борисович, потомок Владимира (Владислава) в пятом поколении, почему-то явился на  смотр при дворе великого князя Ивана III  в лохмотьях, за что и получил прозвище - Отрепьев, и разжалован в дворяне. С тех пор эта ветвь Нелидовых  и существовала в течение нескольких  веков под этим прозвищем. 
Кроме земель под Галичем, Отрепьевы владели вотчиной под Угличем - в середине 1560-х годов ею был пожалован   Иван Андреевич, сын которого Богдан (Борислав) стал стрелецким сотником (а не мещанином, как почему-то считается), а внук - знаменитой личностью. Мать Григория звали Варварою, сам он прожил недолгую, но очень яркую жизнь, потомства, по видимому,  не оставил, но в Галиче и Галичском уезде проживали его многочисленные родственники, более 70-ти человек,  потомки которых дважды, в 1671 и 1795 году, меняли фамилию на прежнее “старинное прозвание” - Нелидовы.
Родился Григорий в сельце Смертино поблизости от села Покровское  Галичского стана, этими и близлежащими землями Отрепьевы владели уже почти два века, а по соседству находилась вотчина бояр Шестовых-Романовых, так что они не только хорошо знали друг друга  и находились в добрых отношениях, но были ближайшими родственниками. Потому Григорию было достаточно  просто найти выгодную службу у  самых богатых  и родовитых  землевладельцев  Руси. Любопытно, что и под Угличем вотчины  их находились по соседству...
Дальнейшее вроде бы хорошо известно, но если отбросить легенду о том, что Отрепьев и Лжедмитрий I - одно и тоже лицо,  получится, что о самом Григории мы мало что знаем, особенно о последних годах его жизни после ссылки в  Ярославль. Вернулся ли он в свое родное имение, когда и где закончил свой путь земной - неизвестно. Хранят молчание и  потомки Нелидовых - Отрепьевых,  хотя стыдится здесь нечего - Григорий Богданович (а не Лжедмитрий) был выдающейся личностью.
Из этого древнего рода вышел и Юрий  Отрепьев.  Его дед Елизарий Замятня в 1599 г. был объездным головой в Москве, вскоре постригся в Чудов монастырь. Отец Богдан-Яков Иванович Отрепьев, приехавший из Галича в Москву по своим делам, ввязался в пьяную драку на Кукуе и попал под нож какого-то литвина. Юрия (он родился около 1569 года) и его братьев воспитывала мать. В Галиче он сидеть не стал,  в 12 лет  покинул родное гнездо, правда, не с пустыми руками. Несколько месяцев провел в Костроме, потом Нерехта, Ярославль. Наконец, добрался до Москвы, здесь встретил какого-то пришлого монаха, тот уговорил его принять постриг, и в 14 лет, под именем Григорий, он стал иноком одного из московских монастырей. Этот же монах обучил Григория чернокнижию, и последний этой наукой занимался всю жизнь. Вскоре Отрепьев ушел в  суздальский Спасо-Евфимиев монастырь, оттуда перебрался в соседний - Спасский-на-Куксе. Здесь не ужился и вернулся в Москву, оказался в Чудовом монастыре, где его рукоположил в сан дьякона сам патриарх Иов. Но  перессорившись  с братией,  Григорий ушел в монастырь Николы-на-Угреше. Но и отсюда он вынужден был уйти - в Иоанно-Предтеченский монастырь что на Железном Борку, в родных местах Отрепьева. Здесь тоже долго не прожил. Богоявленская обитель в Костроме, потом Ярославль, вновь Суздаль. И, наконец, Москва, теперь уже навсегда. 
        Здесь и начинается самая яркая (а может, мрачная) страница его жизни. Дело в том, что Отрепьевым долгие годы покровительствовали их влиятельные и богатые родственники - бояре Романовы – Ксения, супруга знаменитого Филарета, приходилась двоюродной сестрой Григорию Отрепьеву. Быть просто приближенными к трону Романовых не устраивало. Их планы были куда грандиознее - объединить в одно государство Русь, Литву и Польшу, поскольку исторической родиной этих бояр была Самогития-Пруссия (нынешняя Калининградская область), где их предки  почти тысячу лет, вплоть до ХI-ХII в.в.,  владели этой территорией. И главой  огромной страны должен был стать один из Романовых. В конечном счете так и произошло, почти через двести лет, при императрице Екатерине II, когда произошел раздел Польши и часть её вошла в состав России...
Просто так убрать Бориса Годунова, взошедшего в 1598 г. на Русский престол, не удалось - заговор раскрыли. Романовых и их приближенных подвергли жестоким репрессиям. На внутренний мятеж тоже было мало надежды, а посему нужна была помощь извне, тем более, что в Польше и Литве осело много эмигрантов, бежавших сначала от репрессий царя Ивана Грозного, а потом от царя Бориса. Кроме того, Романовы постоянно жили  мечтой о возврате на свою древнюю родину -  Пруссию. В крайнем случае, о присоединении её к России. Но для этого нужно было сначала стать властелинами этой огромной страны. И Романовы досконально разрабатывают интригу с Григорием Отрепьевым. Тем более, что его самого ждали дыба и виселица - он принимал деятельное участие в попытке отравления царя Бориса. На границе его  арестовали, но он сумел вырваться, при этом не обошлось без жертв. В Литву и Польшу этот монах ушел не один. Все было обставлено как бегство, на самом деле это была тщательно спланированная операция: мол, совершивший в России преступление, беглый монах просит политического убежища в Польше. Здесь его привечают иезуиты и шляхта, дают денег, он собирает войска из русских эмигрантов и иностранных наемников и - занимает Русский престол...
Считается, что на Запад ушли трое - сам Отрепьев, монах Варлаам, тоже человек Романовых, и некий Мисаил Повадин, долгое время служивший у Шуйских, злейших врагов Годуновых. Так следует из документов: допрошенные в Кракове Отрепьев и Варлаам дали, по сути, идентичные показания. На этом основании ученые сделали вывод, что все так и было. Хотя это-то и вызывает сомнения. Похоже, это была заранее спланированная акция. Упомянутый выше Маржарет пишет, что в Польшу бежали двое - Отрепьев и какой-то неизвестный монах. Маржарет утверждает, что он-то и был тем самым человеком, который вошел в историю под именем Самозванца, Лжедмитрия и т.д. На самом деле этот французский наемник ошибался. Дмитрий Иванович появился позже. А этим таинственным монахом был Иван Сусанин. Впрочем, о его роли во всей этой истории  ниже.
    Интрига закрутилась прелюбопытнейшая: в 1600 г. впервые появляются слухи о том, что жив, оказывается, царевич Дмитрий, вместо которого в Угличе в 1591 г. убили другого отрока. В 1601 г. - попытка отравления царя Бориса Годунова. И почти сразу же, в начале февраля 1602 г.  - “бегство” Отрепьева и “неизвестного монаха”: Болхов, Карачев, Новгород-Северский, Стародуб, Лоев, Любец, Киев, Острог, Гоща. В последнем городке Григорий провел целый год, а чтобы не сидеть без дела, поступил в  арианскую школу. Ему необходимы были атрибуты, подтверждающие,  что именно он является царевичем Дмитрием, - нательный крест и  «завещание» Ивана Грозного, согласно которому после смерти отца,  царем становится  Дмитрий (а не старший сын Федор) при регентстве своей матери царицы Марии Нагой и  ближайшего советника царя Бориса Годунова.  Вот он и ждал, пока их изготовят. Как впоследствии оказалось, носить их Григорию не пришлось.
Нет, посланец из Москвы действительно принес нательный крест Дмитрия и соответствующие бумаги за подписью царя Ивана Грозного. Все эти атрибуты русские умельцы сработали на славу, в городке Клин Юрьевского уезда, в их подлинности не усомнились ни  польский король, ни папский нунций, ни  русские эмигранты, проживавшие в Ржечи Посполитой. Принес их доверенный человек Романовых-Шестовых – Иван Сусанин.
После этого Отрепьев исчез из Гощи, некоторое время пробыл в Запорожской сечи. А в начале апреля 1603 г. в Брачине, в доме Андрея Вишневецкого,  объявился молодой человек, назвавшийся царевичем Дмитрием. Вскоре здесь появился и Григорий Богданович.
Как выяснилось вскоре, молодой человек приходился дальним родственником Романовым, его предки  еще при Елене Глинской бежали в Литву и получили прозвище Ляцкие. Его и звали  -  Дмитрий Романов-Ляцкий. Он был  ровесником и тезкой убитого в Угличе сына Ивана Грозного. И приходился дальним родственником знаменитому Филарету Никитичу.  Этим и  объясняется тот факт, что по воцарении Дмитрий Иванович не только реабилитировал всех Романовых, а также тех, кто пострадал от репрессий царя Бориса, но и всячески обласкал своих родственников, например, Филарету Никитичу подарил крупнейшую на Руси епархию - Ростовскую, в ведение которой входил и Ипатьевский монастырь.
Кто его привел?  Видимо, чернец Григорий работал не только на Романовых, точнее, Марфу Ивановну,  за его спиной стоял кто-то еще и этот кто-то вел свою игру. То, что это был не Филарет  Романов, однозначно. И не магнаты Вишневецкие. Этим неизвестным покровителем, ведущим свою игру, оказался один из князей Черкасских, отец которого   убежал во времена Ивана Грозного в Польшу.  К нему из Гощи и ушел Отрепьев.  Там его  уже ожидал Дмитрий Ляцкий. А отсюда они отправились, по отдельности, в Брачин. Здесь и были предъявлены молодым человеком нательный крест и соответствующие документы.
Из Брачина они отправились в Самбор  к воеводе Сандомирскому Юрию Мнишку. Его дочь, Марина, красотой не отличалась, зато преуспела в искусстве любви. Похоже, и русские гости тоже. Впрочем, и воевода, и русские “беженцы” преследовали, в первую очередь,  собственные политические цели. В начале 1603 г. они были уже в Кракове, тогдашней столице Королевства Польского. Здесь Григорий времени не терял: принял католичество, похоже, надеясь остаться в Польше и сделать карьеру - на поприще торговом либо политическом, тем более, что в жилах его текла, пусть и очень разбавленная, но польская кровь. Воевать за что-то или кого-то, а тем более, погибать на поле боя, он особого желания не испытывал. Однако, его постоянно держали под негласным надзором люди Черкасских, так что вырваться из-под их опеки ему было сложно. В Кракове тоже не обошлось без инцидентов, но ему все прощали дабы не провалить преследующую далеко идущие цели операцию. В тоже время Григорий проявил себя и хорошим организатором, собрав под знамена “освободителей от тирании царя Бориса” до пяти тысяч человек - русских эмигрантов и наемников, собравшихся сюда чуть не со всей Европы. За несколько месяцев он исколесил почти всю Польшу и Литву в поисках тех, кто пожелает освободить русский престол для царевича Дмитрия, сына великого царя Ивана Грозного,  память о котором еще долго жила в сердцах русских людей.
И вот в конце 1604 г. войско Дмитрия выступило в поход, снова посетили Самбор, и отсюда в течение нескольких месяцев добрались, почти без сопротивления, до границ собственно Московского княжества. В кровопролитнейшей битве при Добриничах (под Путивлем) они были разгромлены войсками царя Бориса. и уже собирались надолго  обосноваться в Путивле. Перспективы были мрачные. Но пришла весть  о кончине Бориса Годунова - перед сном выпил чашу вина, как оказалось, отравленного, ночью у него пошла горлом кровь, он еще успел причаститься, а на утро скончался. Как выяснилось впоследствии,  и Дмитрий, и Григорий, об этом знали. Это подтверждается тем, что когда наемные убийцы, посланные Шуйскими, пришли за жизнью царя Дмитрия, он, высунувшись в окно своего дворца, крикнул им: “Я вам не Борис!”...
    Таким образом, освободился  престол всея Руси, царские войска стали переходить на сторону “освободителей”, и в течение месяца все было решено - войска Дмитрия Ивановича с триумфом вступили в первопрестольную. Над его войском развевался штандарт – красное знамя с черным двуглавым орлом. Тем временем Романовы организовали в самой Москве мятеж, жена Бориса Годунова - Мария Скуратова-Бельская и его сын Федор были убиты, дочь Ксения посажена под замок, её ожидала тоже незавидная участь - приберегли для нового царя, но вскоре прибыла Марина Мнишек, и Ксению отправили в монастырь,  тот же, с которого начинал свою монашескую карьеру Отрепьев -  Спасо-Евфимиев в Суздале...
   По возвращении в Россию, Григорий первым делом посетил родные места, поскольку, как пишет все тот же Маржарет, “еще живы его братья”, которые могут это засвидетельствовать (речь идет о начале осени 1605 года. - К.В.).
  Время тогда было такое, что, как писали современники событий, “во двор спокойно нельзя было выйти, того и гляди, получишь кистенем по голове”. Потому власти первым делом начали наводить порядок на улицах Москвы, а заодно искоренять крамолу, то бишь, противников нового правящего режима. Правда, он продержался недолго и был свергнут в результате заговора Шуйских в середине мая 1606 г., тогда же был убит и Самозванец. Тот же Маржарет утверждает, что был убит царь Дмитрий, а Отрепьев незадолго перед путчем Шуйских был выслан им за свои похождения, дискредитирующие власть, в  Ярославль, в те времена второй по величине и значению город в России, под негласный контроль своих людей, но так, чтобы Отрепьев знал, что его не выпускают из поля зрения, дабы он не пожелал вернуться в первопрестольную. Не так далеко от столицы, но в то же время и подальше от трона. И что представители английской миссии, один из домов которой располагался в Ярославле, видели Отрепьева и после гибели Дмитрия Ивановича в мае 1606 года. Последнему утверждению можно верить, поскольку оно подтверждается и некоторыми русскими источниками: по утверждению современников, жители Москвы не смогли узнать в убитом Самозванце ни царевича Дмитрия, ни Григория Отрепьева. То есть был убит не настоящий царь Дмитрий, а кто-то, взявший на себя его роль. Если учесть, что заговор организовали князья Шуйские, загадка разрешается просто: им нужен был именно Дмитрий Романов, который оставил вместо себя  какого-то неизвестного нам человека. Успел уехать из Москвы и Григорий Отрепьев, видимо, почувствовавший что-то неладное.  А Маржарету сказали, что  Отрепьева  выслали из Москвы. Есть большая вероятность того, что он  вернулся в родные края - в Кострому или Галич. Но вряд ли, имея неуживчивый, вспыльчивый характер, Григорий  мог дотянуть до глубокой старости. Скорее всего, ближайший помощник бывшего царя всея Руси и первого её императора, закончил свои дни в одиночестве и забвении, всеми покинутый и забытый...
Почему-то никто из историков-академиков не обратил внимания на то, что совершив государственный переворот, убив Лжедмитрия, который был якобы Григорием Отрепьевым, боярин В.И.Шуйский, ставший вскоре царем, не только не стал преследовать родственников самозванца, но и пожаловал в 1609 г. И.А.Отрепьеву вотчину Новинки (под Угличем) за осадное сидение  в Москве, таким образом подтвердив право последних на владение этими землями. Не странно ли?  Вовсе нет, если учесть, что  в отличие от царя Бориса, царь Василий отнюдь не утверждал, что Лжедмитрий и Григорий Отрепьев - одно и тоже лицо...
Кстати, знаменитый историк Н.И.Костомаров, тщательно исследовавший историю Смутного времени, немало строк посвятил Григорию Отрепьеву и царю Дмитрию и пришел к однозначному выводу – это разные люди. Он утверждал, что, скорее всего, под именем Дмитрия Ивановича скрывался потомок эмигрантов, во множестве переселявшихся в Литву и Польшу во времена царя Ивана Грозного… 
Есть еще одна веская причина, согласно которой Григорий Отрепьев не мог быть царем Дмитрием: слишком хорошо его знали в Москве, и бояре, даже в политических или личных целях никогда не стали бы присягать какому-то беглому попу-расстриге. Другое дело – боярин Дмитрий Романов-Ляцкий, пусть и иноземец, хотя  и русский, но равный им по званию…
Возникает и еще целый ряд вопросов, связанных с личностью Григория Отрепьева. В частности,  «Утвержденная  грамота  об избрании на Московское государство Михаила Фёдоровича Романова» гласит буквально следующее: «Понеж в тогдашнее время попущением Божиим некто от простых воин глаголемый Гришка Отрепьев, во иноцех («бывый во мнишестве» Кн.) Герман, возложи на ся имя царского сына Димитрия Ивановича, иже убиен бысть на 5.Углече» Правда, отрывок, из которого взята эта цитата, в окончательный вариант Грамоты не вошел, но это не столь важно. Главное в другом,  почему ни в одном  романовском и советском исторических материалах не упоминается иноческое имя Отрепьева  - Герман?
И еще один любопытный нюанс. В синодике Макарьево-Унженского монастыря читаем: «Род Смирного Отрепьева. Ивана, Евдокею 2-жды, Матфея, Варвару, Игнатия, Игнатия, Евдокею, Димитрия, Петра, Андрея, инока  Иону, Акилину, Климента, Феодосию 2-жды, Симеона, Григория убьенаго,  Якова, Димитрия, Лукояна, Феодосью, Антониду, Терентия». Самозванцу – вечная память?
Кстати, в начале ХХ века историк Е.Н.Щепкин выдвинул версию, что на самом деле было два Юрия  Отрепьевых – один из Углича, во иночестве  Григорий, другой из Галича, принявший постриг под именем Герман. 
Так кто  из них был ближайшим сподвижником человека,  который вошел в историю под именем царя Дмитрия (Лжедмитрия I)?
По большому счету, Григорий Отрепьев  - вовсе не отрицательный герой русской истории, как принято считать, не он затеял  и развязал Смуту. Не был он и авантюристом - иначе  не только не продержался бы  в  Кремле  Московском и одного дня, но и вообще не получил денег на военный поход. Современники отмечают, что это был весьма образованный  и грамотный человек, знал  светские  дворцовые манеры, и если бы ни его  буйный нрав,  он мог бы стать и царем, и неизвестно,   как бы повернулась  тогда история Руси.  Григорий Отрепьев  был неординарной личностью,  и не только для своего времени, однако  современники и потомки не только его не оценили, но и нагромоздили вокруг его имени столько лжи, фальши и домыслов, что приходится с большим трудом, по крупицам,  выявлять истину...

КТО ЖЕ ОН, ЛЖЕДМИТРИЙ?
    
     Давно известно, что русская история полна тайн и загадочных личностей. Особенно хорошо это проявилось в начале XVII в., во времена великой Смуты, истоки и причины которой так до конца не выяснены и не поняты. А уж загадочных личностей в этих событиях было столько, что хватило бы не на один десяток лет и небольших государств. Одних только Лжедмитриев было пятеро, правда, настоящие имена троих последних стали  известны чуть не сразу после их самозванства. Зато первые двое так и остались в истории под своими псевдонимами. Наибольшие споры развернуты, конечно, вокруг первого Лжедмитрия, единственное, что можно уверенно утверждать, так это то, что он не был  сыном царя Ивана Грозного, чудесно спасшимся от рук убийц, царевичем Дмитрием. Все сколь-нибудь серьезные документы, в первую очередь, воспоминания современников, как русские, так и западноевропейские, постоянно подчеркивают это. Но кем он был на самом деле - Григорием Отрепьевым,  Дмитрием Романовым-Ляцким  или еще кем-то,  нам неизвестным  человеком? 
    Как известно, слух о том, что убитый в 1591 году в Угличе сын Ивана Грозного жив, стал распространяться еще в 1600 году. Вскоре бояре Романовы попытались отравить царя Бориса Годунова, чтобы самим сесть на Русский трон, то есть, была явная попытка совершить государственный переворот. Заговор раскрыли, Романовых подвергли жестоким репрессиям, и тогда они обратили свой взор на Польшу, вернее, на единое государство Польши и Литвы - Ржечь Посполиту.
     Одним из активных участников романовского заговора был и секретарь патриарха Иова монах Григорий. Ему тоже пришлось скрываться от годуновской охранки. И он “со товарищи”  бежал в Литву. Однако оказались они сначала в Киеве, у крупнейших магнатов княжества Литовского - Константина и Адама Вишневецких, которые и снабдили этих диссидентов хорошими деньгами. Самое интересное. что первоначально “царевичу Дмитрию” предназначалась корона не московская,  а ... краковская, он должен был стать королем польским. Но по прибытии этих эмигрантов в Краков планы поменялись. Началась подготовка  к походу на Москву, и Отрепьев, объехав половину Польши, отправился ... на Русь. Голландский купец и ландскнехт Исаак Масса в своем сочинении “Краткое известие о Московии” пишет: “Он похитил несколько тайных бумаг, бежал в Польшу, научился хорошо польскому языку, затем несколько раз бывал в Московии, то как батрак, то как нищий странник. Был в Москве в 1601 году вместе с польским послом, заключившим мир между Польшей и Москвой на 20 лет”. Похоже, голландец в одном лице соединил похождения нескольких человек. Во всяком случае, Григорий Отрепьев при польском посланце быть не мог, слишком хорошо он был известен в столице. А вот пребывание здесь Дмитрия  Ляцкого вполне можно допустить...
       О том. что Отрепьев был в России, находим подтверждение у другого иностранца - немецкого купца Конрада Буссова, который был участником многих событий того времени, имел большие связи в высших эшелонах власти, а потому и сочинять что-либо ему было ни к чему: “Отрепьев вернулся в Россию и отправился к полевым казакам в Дикое поле (имеется в виду Северская земля. - К.В.), где распространял слух, что настоящий наследник Московского престола царевич Дмитрий Иванович жив и если они поддержат его, то впоследствии он их за это щедро наградит”.  В общем, из этих сообщений, которым вполне можно доверять, следует, что Отрепьев не сидел безвылазно в Польше и Литве, а весьма свободно перемещался через границу Руси и Ржечи Посполитой, ведя активную пропагандистскую работу, подготавливая население западной Руси к появлению на территории страны представителя “законной власти” - царевича Дмитрия Ивановича... 
    Дальнейшее известно: тяжелый поход, в котором участвовали русские эмигранты и иноземные наемники, сопровождавшийся кровавыми боями, поражениями и победами. Неизвестно, как бы развивались события, но 13 апреля 1605 года скончался царь Борис Годунов, выпив за вечерней трапезой чашу с отравленным вином. Царем провозгласили его сына Федора Борисовича, но - участь трона московского была решена. Войска Самозванца вступили в Москву, и в начале июня он был возведен на русский престол. И вот здесь начинаются очень любопытные вещи. Был распущен слух, будто новый царь отправил в ссылку своего верного помощника - Григория Отрепьева - в Ярославль, под присмотр негласной охраны, дабы он не возжелал вернуться в первопрестольную, несмотря на то, что, мол, Григорий Богданович в течение почти пяти лет находился рядом с царевичем Дмитрием, выполнял его самые деликатные поручения. Более того, как пишет уже упомянутый И.Масса. “когда Лжедмитрий овладел Московией, то послал в Галич приказ, в котором повелел схватить всех родственников Отрепьева и заточить в темницу и крепко стеречь, чтобы ничто не открылось, и было их добрых 60 душ”. Дальнейшая судьба их неизвестна, но факт, что в Галиче был весьма многочисленный клан Отрепьевых, любопытный. Вполне возможно, что и ныне проживают в этом городе потомки Григория Богдановича и его родственников. Правда, под другой фамилией:  после окончания Смуты оставшиеся в живых Отрепьевы приняли решение вернуть себе исконную фамилию своих предков - Нелидовы. 
     Что это была за тайна, которую царь Дмитрий пытался скрыть? Судя по всему, тем силам, которые разыгрывали  политическую интригу с оживлением царевича Дмитрия, выгодно было поддерживать версию о том, что Отрепьев  и  царевич Дмитрий - один и тот же человек. Так легче было скрыть правду, кем же на самом деле был Лжедмитрий. Кстати, П.Басманов, боярин из весьма знатной фамилии, который был очень предан молодому царю и погиб, защищая его в трагические майские дни 1606 года, говорил: “Хотя он и не сын царя Ивана Васильевича, все же теперь он наш государь. Мы его приняли и ему присягнули, и лучшего государя на Руси мы никогда не найдем”.  Вряд ли из уст знатного боярина могла быть прозвучать  подобная фраза в адрес  какого-то беглого монаха,  вдруг  взошедшего на вершину власти...
Кстати, по отзывам современников,  царь Дмитрий Иванович  человеком русского происхождения, но долгое время прожившим в Западной Руси либо Польше, у него «были  величественные  манеры», которые к Григорию Отрепьеву никак не подходили. Известнейший историк Н.И.Костомаров, немало строк посвятивший Смутному времени, также утверждает, что Дмитрий, скорее всего, происходил из потомков русских эмигрантов, которые бежали в Литву и Польшу во времена Ивана Грозного.
В своем исследовании личности Лжедмитрия I он привел убедительные доказательства, что Григорий Отрепьев и Самозванец -  два разных человека: «1) Если бы названный Димитрий был беглый монах Отрепьев, убежавший из Москвы в 1602 году, то никак не мог бы в течение каких-нибудь двух лет усвоить приёмы тогдашнего польского шляхтича. Мы знаем, что царствовавший под именем Димитрия превосходно ездил верхом, изящно танцевал, метко стрелял, ловко владел саблей и в совершенстве знал польский язык и немного французский; даже в русской речи его слышен был не московский выговор. В день своего прибытия в Москву, прикладываясь к образам, он возбудил внимание своим неумением сделать это с такими приёмами, какие были в обычае у природных москвичей.
(А ведь   Григорий Отрепьев не один год был монахом не только в Чудовом монастыре. И так быстро разучился православным обычаям? – К.В.)
2) Названный царь Димитрий привез с собою Григория Отрепьева и показывал его народу...
3) В Загоровском монастыре (на Волыни) есть книга с собственноручною подписью Григория Отрепьева; подпись эта не имеет ни малейшего сходства с почерком названного царя Димитрия» (Н. М. Костомаров. Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. Кн. 1., М., 1995, с. 506).
Более того, по велению царя Дмитрия были выстроены дворец  с подземными ходами и учебная крепостица, которые напоминали замки итальянского Возрождения. На  этой крепости были сделаны выступы в виде голов чертей, из которых торчали пищали, а  дворец самозванца «украшало» медное изваяние адского Цербера с подвижными челюстями. Где беглый монах Григорий Отрепьев мог увидеть итальянские замки?
Кроме того, царь Дмитрий изумил русских людей еще и тем, что составил себе личную охрану из французов,  немцев,  датчан  и шотландцев.
П.О.Пирлинг в своей работе «Дмитрий Самозванец» приводит свидетельства  редкой осведомлённости самозванца в делах океанских и торговых: «В случае нужды он делал ссылки и на Геродота. Даже в походное время на его столе раскладывались плоскошария. Он умел ими пользоваться.  Склонясь над картой, он показывал капелланам путь в Индию через Московское царство. Он сравнивал его с морским путём, огибающим мыс Доброй Надежды, и отдавал предпочтение первому».
Да, еще один нюанс. На Руси в XVII   веке было принято пользоваться юлианским календарем, григорианский ввел только царь Петр I в 1700 году. Однако Лжедмитрий I  пользовался именно европейским, а не русским летосчислением. А вот это  очень весомый аргумент в пользу того, что  царь Дмитрий не был Григорием Отрепьевым – монах, хотя и расстрига, пользоваться григорианским календарем никак не мог.
Кем сей царь был на самом деле могла знать только его супруга Марина Мнишек, но она до последних дней своей жизни так и хранила эту тайну. Вполне возможно, его действительно звали Дмитрий, но каково его происхождение – вот это действительно загадка, на которую, может быть, мы когда-нибудь и ответим… 
     Кто знает, как бы дальше развивалась история России, но 17 мая 1606 года произошел очередной государственный переворот, подготовленный и проведенный Василием Шуйским и его сторонниками, Лжедмитрий был убит, и как пишут современники событий, после долгих глумлений над его трупом, он был сожжен и пепел его развеян по ветру. Самое интересное, однако. в том, что очевидцы событий, русские и иностранцы, отмечают в своих сочинениях весьма любопытные детали, в частности, было известно, что Лжедмитрий не носил бороды, а у убитого, которого выдавали за погибшего царя, она вдруг выросла. Да и вообще, он не был похож ни на  Дмитрия Романова-Ляцкого, ни на Григория Отрепьева. Кого же тогда убили и чей прах развеяли по ветру?  И  что стало с настоящим царем Дмитрием?
     Пришедший к власти Василий Шуйский не стал долго ждать и начал быстро расправляться со сторонниками свергнутого им Самозванца. Причем, первым делом предусмотрел идеологическое  обеспечение этой акции: 30 мая 1606 года на Красную площадь согнали со всей Москвы тысячи горожан и глашатаи новоиспеченного царя зачитали народу длиннющую грамоту из десяти пунктов, в которой были изложены причины убийства царя Лжедмитрия. Из этой-то грамоты и стало известно, что, оказывается, под именем Лжедмитрия скрывался беглый поп-расстрига Григорий Отрепьев, который продался полякам и иезуитам и собирался распродать русскую землю Польше и Литве, уничтожить на Руси православие, заменив его  католичеством, ввести европейские обычаи  и так далее. Вряд ли всему этому стоит особо верить, но почему-то наши отечественные историки восприняли это идеологическое сочинение как истину в последней инстанции. 
     Вскоре начались и репрессии: ссылки, монастыри, казни. Для знатных сторонников Лжедмитрия - почетная ссылка. Причем, в качестве таких “почетных” городов были избраны почему-то Ярославль и Кострома. В первом оказались жена и тесть царя Дмитрия - Марина и Юрий Мнишки, а вместе с ними еще 375 поляков. А в Кострому  отправили сына  сандомирского воеводы - тоже Юрия. Некоторое время они жили спокойно, но когда на Руси объявился Лжедмитрий II и по стране разошлись его отряды, они попытались, как пишет все тот же Исаак Масса, “соединиться и перейти на сторону мятежников (Лжедмитрия II. - К.В.), но измену открыли и большую часть изменников схватили”. Как же они общались между собой? Оказывается, и это подтверждают некоторые документальные источники, между некоторыми близлежащими монастырями существовали подземные ходы. Во всяком случае, ярославские краеведы, изучавшие историю Спасо-Преображенского монастыря что на р.Обнора (между Ярославлем и Костромой, в Любимском уезде), выяснили, что  этот монастырь сообщался подземными ходами с костромским Ипатьевским и ярославским Толгским монастырями. Сложно сказать, кому и зачем понадобилось делать такие длиннющие подземные тоннели в несколько десятков верст, но одно можно сказать уверенно - историю русских монастырей мы знаем еще очень мало, как впрочем, и историю нашего края, в том числе, и в годы великой Смуты. Впрочем, думается, они могли общаться и иным способом (связь посредством  подземных ходов - одна из версий) - через своих резидентов в Ярославле и Костроме. Мнишеков пришлось-таки выпустить из Ярославля - в августе 1608 года, и они вернулись в Сандомир, кроме Марины, которая оказалась у Лжедмитрия II в подмосковном Тушино...
   Из иностранных источников можно почерпнуть сведения поистине сенсационные: оказывается, в нашем городе отбывал почетную ссылку не кто-нибудь, а один из крупнейших магнатов Ржечи Посполитой Константин Вишневецкий, который, собственно, вместе со своим братом Адамом, и финансировал поход Лжедмитрия Первого на Москву. Чуть не сразу по воцарении Дмитрия он приехал к нему в Москву, оказывая молодому царю финансовую поддержку.  После  гибели Дмитрия, Вишневецкий  не успел уехать, был схвачен охранкой Шуйского, некоторое время содержался под стражей. а потом отправлен в ссылку - в Кострому. Здесь он провел весьма продолжительное время, пережив  насильственное свержение царя Василия Шуйского, и лишь при “семибоярщине”,  в 1611 году,  сумел  выехать за пределы Руси и вернуться в Киев…


КУДА ТЫ ЗАВЕЛ НАС,  СУСАНИН ИВАН?

       Литературы, посвященной этому человеку, столько, что можно собрать приличную библиотеку. Чуть не каждый исследователь Смутного времени считает своим долгом упомянуть о нем и его подвиге. Правда, за последние пару столетий почти ничего нового в таких исследованиях не появилось. Все крутится вокруг одних и тех же дат и мотивов его поступка. Вот уже несколько веков он является символом не только Костромской земли, но вообще России. Речь, конечно же, об Иване Сусанине. Какова была его внешность, никто не знает. Как неизвестно и его происхождение, даже его отчество. “Осиповичем” он стал только в середине XIX в. Да и мнения о том, когда же он совершил свой героический поступок, так же расходятся: одни считают, что это был ноябрь-декабрь 1612 г., другие - март 1613 г. Вообще вся эта история запутана, сложно сказать, чего здесь больше - правды, идеологического домысла или народных легенд. Все разговоры о том, что он крестьянин, что его замучили поляки, что он спас новоизбранного царя Михаила Романова от смерти, основываются на одном лишь документе - “Жалованной грамоте царя Михаила Федоровича” Богдану Собинину, зятю Ивана Сусанина, которую царь подписал в ноябре 1619 года. Кстати, подлинника этой грамоты, если вообще он был, не сохранилось, она существует лишь в копии 1731 года, причем, перевод осуществлен на язык именно XVIII в., здесь применена орфография уже петровского, так называемого “гражданского алфавита”, а не кириллицы. Данная грамота – отнюдь не копия оригинала, а всего лишь список, как следует из пояснения переписчиков, а это не одно и тоже. Поскольку список – это сокращенный да еще правленый текст оригинала. Поэтому думать, что  грамота 1731 года  полностью повторяет текст якобы существовавшей грамоты 1619 г., это явное заблуждение. Так что узнать, что же было на самом деле сказано в той грамоте Михаила Романова, нам вряд ли суждено.
Все остальные подробности: об отряде поляков, заведенных Сусаниным  в Исуповские болота, героической его смерти и многое другое взяты не столько из народных сказаний, созданных его односельчанами много позже описываемых событий, сколько из сочинений историков и публицистов первой половины XIX в. - Щеголева, Глинки, Свиньина и т.д.
     Существования Ивана Сусанина никто не отрицает, почти двухвековая дискуссия идет о сути совершенного им поступка и времени его. Не меньший интерес вызывает  личность как самого домнинского старосты, так и его зятя.
Его фамилия, вернее, прозвище, - Сусанин сын - для Руси того времени весьма необычно. Но и загадки здесь нет: Сусанна – явно женское имя. Значит, Иван воспитывался без отца. Более того, скорее всего, он был незаконнорожденным, в противном случае, его фамилия происходила бы от имени отца, даже если бы  его не стало даже до рождения сына. Церковные книги это бы зафиксировали. А в нашем случае – отец не известен. Кстати, именно  тайна  рождения Ивана Сусанина  позволяет  разгадать подоплеку  происхождения его «подвига»  и  «героической» гибели.  Но об этом ниже.
Если учесть, что в те времена имена новорожденным давали по святцам, то вполне можно вычислить день крещения матери Ивана: это имя  встречается в “Житиях святых”  только один раз - 6 июня. Поскольку младенцев крестили спустя несколько дней после рождения, то можно предположить, что появилась она на свет в конце мая - начале июня. Неясно и его социальное происхождение. Если он и был крестьянином, то весьма зажиточным, поскольку старостой вотчины, которая вначале принадлежала боярам  Шестовым, а потом перешла к очень богатым и влиятельным боярам Романовым, какого-нибудь бедняка не поставили бы. Кстати, а  почему Домнинская вотчина стала наследной не по мужской, а по женской линии? Как известно, в те времена женщины получали земельные наделы в очень редких случаях, и лишь по разрешению великого князя или царя.  Скорее всего, Ксения была единственным ребенком в семье, потому и наследовала все имущество Шестовых.
       Не очень характерно для Руси, особенно крестьянской, имя и прозвище его зятя - Богдана Собинина. Мало того, что он “собинный”, то есть, “особенный”, “не такой, как все”, он еще и “Богом данный”, имя отнюдь не крестьянское, во всяком случае, не бедняцкое. Суть в том, что хотя имена новорожденным и давали по святцам, в те времена строго соблюдалась иерархия имен, они делились на благородные и неблагородные. Если социально-именная  иерархия и нарушалась, то весьма редко, и то потому, что в святцах отсутствовали иные имена. Кстати, имя “Богдан” в  “Житиях святых”  также отсутствует - и не потому, что оно  славянское, а потому, что ни одного человека с таким именем церковь не причислила к лику святых...
       Когда речь заходит о происшествии, случившемся в Домнино, дискуссия разворачивается, в основном, по поводу времени, когда это произошло. Странно, что все споры крутятся вокруг одних и тех же дат -  декабрь 1612, либо март 1613 г.  А может, все произошло несколькими годами раньше? Не очень любимый нашей исторической наукой историк Н.И.Костомаров (которого еще в царское время нарекли “украинским националистом”, а в советское время добавили приставку “буржуазный”), не отрицавший существования самого И.Сусанина, считал, что он стал  жертвой какой-то разбойничьей шайки, каковых в те времена на Руси было великое множество. А потом официальная  пропаганда сделала из него героя, защитившего М.Романова  от, говоря современным языком, диверсионного отряда  “польских и литовских людей”, посланного врагами Руси с целью уничтожить новоизбранного царя.  Суть в том, что  на Украйне подобный подвиг был вполне реальным и задокументированным: во времена освободительной войны Богдана Хмельницкого с Польшей (середина XVII в.) крестьянин Микита Галаган завел отряд польских шляхтичей в непроходимые Полесские болота. Вот в противовес украинскому крестьянину русские, мол,  и придумали своего героя - Ивана Сусанина. Прошло полтора века, но до сей поры именно данный тезис известного историка вызывает наиболее ожесточенное неприятие его российскими историками и монархистами...
     Н.Костомаров был не только выдающимся историком и публицистом, он был еще и великолепным архивистом, в своих сочинениях он приводит такие факты, которых не встретишь у других историков. В частности, ученый-историк нашел свидетельства пребывания Михаила Романова и его матери Марфы Ивановны в Костромском Ипатьевском монастыре еще в 1605-1606 годах, на семь-восемь лет  раньше общепринятой даты, в период правления Лжедмитрия I, который  реабилитировал всех Романовых, пострадавших при царе Борисе Годунове (то есть, фраза из царской грамоты  “в те поры мы были на Костроме” могла относиться не только к 1612-1613 г.г., но и к более раннему времени). В  мае 1606 г. первый  Самозванец был убит, на царство взошел Василий Шуйский, и на Руси разразилась настоящая Смута, по всей стране разошлись отряды второго самозванца, Лжедмитрия II, а также множество  разбойничьих шаек: “польские и литовские люди” за несколько лет, по сути, заполонили  Русь, и  на Сусанина вполне мог натолкнуться  какой-нибудь небольшой литовско-польский отряд в окрестностях Домнино,  Деревенек или Перевоза. Здесь же лежит и разгадка “собинности”  зятя домнинского старосты Богдана Собинина - своими манерами и внешностью он отличался от жителей Домнино, поскольку был не местным, чужаком. Скорее всего, он пришел на Русь из Литвы (о чем говорит и его имя, более характерное для западнославянского мира) вместе с войсками Лжедмитрия I, а после  убийства последнего, как известно, почти все его сподвижники были высланы, в основном, в Ярославль и Кострому. И  Богдан оказался сначала в нашем городе, а потом перебрался  в Домнинскую волость, где и познакомился с Антонидой Сусаниной. Видимо, по этой причине он и не пожелал возвращаться назад в Литву, когда через два года сподвижникам первого Лжедмитрия царь Василий Шуйский разрешил вернуться домой, в Литву и Польшу, а перешел на службу русскому царю (ведь остался же на Руси, именно в эти годы, Георг Лермант, предок поэта Михаила Лермонтова). Именно тогда, зимой 1608 - 1609 г.г.  отряд польского воеводы Лисовского прошел “огнем и мечом” от Костромы до Соли Галицкой, разорив   Кострому,  Железно-Боровский монастырь, Галич, не осталась без его внимания, естественно, и Домнинская волость. Появлялись “лисовчики”  здесь и впоследствии...
Квалифицировать убийство старосты боярской вотчины как попытку покушения не только на владельцев волости, но и  на самого новоизбранного, но еще не призванного, царя (если дело перенести в март 1613 г.), не только нельзя, но и абсурдно. Родственники убитого домнинского старосты сумели воспользоваться предоставившимся моментом и кинулись в ноги царственным особам. Дальнейшее известно. Правда, похоже, что сам Михаил Романов не очень верил в рассказ Собининых-Сусаниных о чудесном спасении его, поскольку, как гласит грамота, она была дана “по совету и прошению матери нашей (т.е. Ксении Ивановны. - К.В.)”. К тому же в данной грамоте прямо сказано, что “в те поры мы (Романовы. - К.В.) были на Костроме”.
Год, кстати, не указан – это может быть и   1606 г., и 1609 г., и 1613 г. То есть, точно сказать, что все-таки произошло и когда, никто не смог уже в то время. В Домнино  Романовых  “переселили” историки XIX в.,  положив в основу народное сказание о том, что Сусанин завел “польских и литовских людей” (здесь имеется в виду не этническая, а территориальная принадлежность, поскольку этими “людьми” были двунадесять языков - русские, поляки, литва, немцы, французы)  в Исуповские болота. Да и сама Ксения (в иночестве Марфа) Романова, видимо, все-таки сомневалась в происшедшем, потому как, приписав в 1631 г. свою вотчину Московскому Новоспасскому монастырю, Собининых никак не выделила. Они же не растерялись и сумели не только добраться до Москвы, но и попасть на прием к самому царю Михаилу Романову. Тот вновь сжалился над просителями и освободил их от всяческих податей (“обелил”), предложив для этого переселиться в пустошь Коробово Красносельской волости. Интересно, как это удалось Богдану Собинину не только дважды добиться аудиенции у самого царя, но и выпросить себе льготы? Похоже, он был вовсе не крестьянином, а происходил из дворян, к тому времени разорившихся. Потому и пошел наемником к Лжедмитрию Первому, дабы подзаработать на жизнь...
Все эти  версии и гипотезы  разбиваются в прах, если  предположить, что Богдан Собинин знал нечто такое,  огласки чего Романовы больше всего не желали и боялись,  потому   и откупались  всякого рода привилегиями и льготами потомкам погибшего старосты.   Льготы эти,  да еще на протяжении почти двух веков, были неслыханными для России. Никто и никогда более ничего подобного не удостаивался. А  заключалось это «нечто» в том, что  Иван Сусанин не только знал о близких родственных связях  Романовых и Отрепьевых (Григорий Отрепьев  приходился Михаилу Романову  двоюродным  дядей), но и выполнял некоторые деликатные поручения  тех и других. Более того, он сам приходился родственником  Шестовым-Романовым - был незаконнорожденным сыном то ли Василия Шестова, то ли его сына Ивана. То есть, бастардом. Потому и поставили его старостой вотчины, он был самым доверенным и почитаемым слугой в доме этих бояр. Можно допустить, что не было никаких   «польских и литовских людей» и «лисовчиков», а его просто убрали, как лишнего свидетеля, с помощью какой-нибудь местной разбойной шайки. А  потом все свалили на  врагов Руси.  Так появилась легенда о подвиге Ивана Сусанина. Но Романовы то знали, что произошло на самом деле, потому и не спешили  «отблагодарить»  потомков  Домнинского старосты. Это была одна из самых тщательно охраняемых тайн Романовского Дома… 
Вот и ответ на закономерный вопрос: “Почему  происшествие, случившееся  в Домнино или его окрестностях, не было зафиксировано в местных писцовых книгах, а в памяти его односельчан запечатлелось лишь много позже  и то - в качестве легенды?”.  Тем более, что о событиях Смутного времени начала XVII в.  известно не очень много, хотя, на первый взгляд, источников немало (мемуары, воспоминания современников, свидетельства очевидцев событий), однако они часто противоречат друг другу, иные попросту одиозны либо официозны, так что объективную картину выявить совсем не просто.  Вполне возможно, все было запутано преднамеренно. Об этом еще знаменитый историк Н.И.Костомаров писал, да к нему не прислушались. К тому же это была такая бойня, в которой уцелеть было очень непросто - если люди погибали тысячами, то что говорить о бумаге или пергаменте. События в Домнино  и его округе - не исключение. Похоже, здесь была настоящая резня, что подтверждают и проведенные археологические изыскания, в частности, найденные  человеческие скелеты со следами сабельных ударов,  католические нательные кресты и т.д.  Вот  почему так мало осталось очевидцев  этого происшествия. То,  что свидетели  сусанинского «подвига» были, сомневаться не приходится, вряд ли бы Романовы поверили рассказам одних только Собининых, видимо, кто-то все же подтвердил, что они говорили правду... 
Подтверждается это и еще одной местной легендой, дожившей, кстати, до наших времен: якобы кто-то из  “литвин” все же выбрался из болота,  но  анферовские (была в Домнинской волости д.Анферово, но в  1960-е годы прекратила свое существование) мужики их ограбили и на этом разбогатели...
       Судя по всему, позднейшие переписчики грамоты не сумели должным образом её перевести (повторяю, если она существовала. – К.В.),  ибо  вплоть до конца XVII в. даты писали не цифрами, а буквами,  и путаницы с расшифровкой допетровской литературы было предостаточно, поскольку  письмо той эпохи было намного сложнее более упрощенной грамоты петровских времен, к тому же   грамотностью переписчики отнюдь не отличались. Думается, в данном случае три разновременных события - пребывание Михаила и Марфы (Ксении) Романовых в Ипатьевском монастыре в 1605-1606 г.г. и в феврале-марте 1613 г., а также гибель Ивана Сусанина где-то в это же время  -  были соединены в одно и перенесены в февраль 1613 г.
  Знаменательным  не только для Романовых, но и для всей истории России стал еще один год - 1619 г.  В начале июня на Русь возвратился из польского “плена” Филарет Романов, ставший вскоре патриархом. То ли в честь возвращения домой своего отца, то ли еще по каким причинам, Михаил и его мать Марфа Ивановна решили в тоже лето совершить паломничество в Макарьево-Унженский монастырь, почему и оказались в Домнино. Да на свое несчастье повстречала там  Богдана Собинина.  И  в ноябре на свет   появилась знаменитая грамота с упоминанием Ивана Сусанина.
       И вспомнили о Сусанине неслучайно именно в 60-е годы XVIII в. Императрица Екатерина II, немка по происхождению, решила совершить свой визит именно по волжским городам, поскольку от их благополучия зависело состояние Российской империи, а народ должен был убедиться, что власть в России крепкая и стоит непоколебимо. Костромичам же надо было напомнить о себе, поскольку после Михаила Романова ни одна царствующая особа Кострому не посещала и город постепенно превращался в заброшенную провинцию.
     Появление Ивана Сусанина закономерно. На каком-то этапе государству требуются герои, выходцы из народа, спасающие Отечество от иноземных завоевателей. Причем, этих героев находят во времена разного рода смут и разоров. Только вот в отличие от  Евпатия Коловрата или Степана Разина,  костромской крестьянин не стал героем ни народных песен, ни легенд. А все потому, что его «подвиг» оказался почему-то «незамеченным»  народом. И  даже приезд  императрицы Екатерины  II  в Кострому не  инициировал интереса к Ивану Сусанину.  Все началось после  Отечественной войны 1812 года, когда  Российской власти потребовался герой из народа. Тогда то и  вспомнили об Иване Сусанине.  И придворные историки, да и просто любители сенсаций постарались на славу  - обычный в годы Смуты  эпизод  с убийством  местного жителя  расцветили до  события государственной важности. 
Подвиг Ивана Сусанина – это  практически идеально осуществленная крупнейшая идеологическая  операция,   проведенная  кланом Романовых с целью поднятия своего престижа и рейтинга. Этой акцией они сумели на какое-то время отвести от себя  подозрения в причастности  их  к развязыванию Смуты,  хотя именно они и были её главными вдохновителями и организаторами. Неслучайно ведь главными действующими лицами  этой  многолетней  кровавой трагедии были люди, тесно связанные между собой родственными узами – Филарет, Ксения (Марфа)  и Михаил Романовы,  Дмитрий Романов-Ляцкий, Григорий Отрепьев и Иван Сусанин…

 Иван  Отрепьев  Василий Шестов


Варвара  -------- Богдан     Мария ------ Иван            Иван Сусанин


Григорий             Аксинья -------- Федор
                (Марфа)         (Романов)

               
      Михаил


Словники Древней Руси

ЗАГАДКИ  ИПАТЬЕВСКОЙ  ЛЕТОПИСИ

Знаменитая  летопись получила свое название как по месту пребывания, так и по надписях на ней, скорописью конца XVI - начала XVII в. в., - на внутренней стороне переплетной доски книги и на белом листе: “Сия книга Ипатцкого монастыря слуги Тихона Ондреева сына Мижуева”,  “Книга Ипатцкого старца Тарасия”  и  “Книга Ипатцкого монастыря летописец о княжении”. Традиционно считается, что  Тихон Мижуев и  Тарасий - один и тот же человек, мол, слуга Тихон принял монашеский сан, переменил имя и стал Тарасием. Думается, это не так - тогда бы надпись была иного содержания. Скорее всего, это были разные люди, и  первый передал второму на хранение этот документ. 
 “Ипатьевская летопись” одна из самых загадочных древнерусских летописей. Кто был её настоящим автором? Когда и откуда она попала в Кострому? Сколько времени находилась в Ипатьевском монастыре? Каким образом оказалась в Петербурге?
Об авторстве собственно летописи, так называемой “Повести временных лет”, ученые вроде бы договорились уже не спорить,  мол, и так все ясно, -  это летописец Нестор. Однако ни один средневековый западноевропейский хронист, писавший об истории Руси  и изучавший  древнерусские  летописи, ни самого Нестора, ни его “Временник” (“Повесть временных лет”) не упоминают, будь то итальянец Мавро Орбини или знаменитый польский историк Матфей Стрыйковский. Зато первый  часто и помногу цитирует другого русского летописца, “доброго московского историка Иеремию”, который в 1227 г. составил “анналы Московии”. Причем, судя по цитатам Орбини, его летопись в значительно большей степени основана на древнейших русских сводах, а не греческих хрониках, как  ПВЛ.
Что касается самого Нестора, которому впоследствии и приписали авторство  “Повести временных лет”, о нем неизвестно практически ничего. А те «биографии» его, сочиненные уже в XIX – XX в.в., ничего общего с действительностью не имеют. Неслучайно ведь обнаруживший  аж десять “списков  Нестора”  историк В.Н.Татищев написал, что “Нестор летописец в князьях русских старобытных не добре сведом бе”. Поэтому однозначно утверждать, что автором  “Повести временных лет”  является живший в XI в.  “летописец Нестор”, не приходится...
Еще одна загадка - как и когда попала эта летопись в Кострому? Некоторые  исследователи, в частности, академик Б.А.Рыбаков, считают, что скорее всего, во время Смуты, после оккупации Новгорода и Пскова шведскими войсками в 1610 г., древние свитки был вывезены в Кострому  из Пскова беженцами, среди которых могли быть и иноки одного из местных монастырей, которые хранили летописи. Думается,  рукописи попали в Кострому  значительно раньше и при других обстоятельствах - в годы Ливонской войны (1558-1583). Известно, что в 1571 г. царь Иван Грозный учинил разгром Новгорода и частично Пскова, но отнюдь не потому, что намеревался ликвидировать там республиканское управление. Суть в ином - новгородские бояре вели сепаратные переговоры с Литвой о переходе под протекторат этого княжества, вот Иван Васильевич и решил проучить предателей. При этом из Новгорода и Пскова были вывезены не только казна, драгоценности, иконы, но и много книг и летописных свитков, поскольку хорошо известно, что царь был страстным собирателем древних документов (вспомним о его легендарной библиотеке). Именно так попала в Москву и  летопись, получившая впоследствии наименование «Ипатьевской». Вполне возможно, список её хранился в одной из царских библиотек, а ставший после смерти царя Ивана Грозного фактическим правителем Руси, Б.Ф.Годунов передал в дар Ипатьевскому монастырю,  коему он покровительствовал, эту уникальную рукопись. 
Не менее сложно ответить, как  попали в северные земли южные русские летописи. Согласно традиционной версии,  “Ипатьевская летопись” была создана на рубеже XIV-XV в. в., хотя тщательный графологический и лингвистический анализ показывает, что на самом деле она намного  древнее, и потому за несколько веков после написания рукопись могла побывать у десятка  владельцев, и кто-то привез её во Псков. Откуда? Традиционно считается  -  из Киева. Однако в тексте летописи есть целый ряд моментов, которые  позволяют сделать иной вывод - один из древнейших вариантов первоначального списка  был создан в Чернигове. Этот город в домонгольские времена был не менее могущественным (само его название об этом свидетельствует – «Чернград – Царьград»), чем Киев, они постоянно соперничали, и потому включить в летопись текст “Слова о полку Игореве”, пусть и очень сокращенный, киевский переписчик не мог никак. Скорее всего, после взятия Чернигова татаро-монголами  летопись  была вывезена во Псков беженцами. Здесь её снова переписали (псковский диалект просматривается четко, Б.А.Рыбаков это доказал вполне убедительно) по причине ветхости, именно  этот вариант и попал в Кострому...   
Возникает закономерный вопрос: “Если у рукописи было несколько владельцев, почему запись оставили только иноки Ипатьевского монастыря?” Думается, в Кострому привезены были только разрозненные списки древних рукописей. Видимо, некоторое время они содержались по отдельности, но потом, вследствие ветхости, их заново переписали, поскольку  требовалось обновление, и объединили в один свод. Собственно,  надпись, не просто владельческая, но и авторская, об этом и свидетельствует: “Книга Ипатцкого монастыря летописец о княжении”. Иначе зачем было удостоверять её принадлежность? Ведь никто из предыдущих владельцев, если они были, не стал этого делать. Тихон Мижуев и старец Тарасий, удостоверившие свое авторство, как раз и составляли  “книгу”. Тем более, что текст летописи действительно написан  двумя разными почерками. Ипатьевские переписчики оказались очень добросовестными, поскольку сохранили не только весь оригинал текста рукописей, но и особенности их языка (об этом ниже). Когда была  переписана летопись? Сложно сказать, но некоторые особенности текста указывают на  последнюю треть  XVI в.
Именно костромской “Летописец о княжении” является самым древним литературным  сочинением, созданным на Руси во времена княжения Рюриковичей. Еще в середине XIX в. было высказано мнение, что Лаврентьевская летопись, считающаяся классической, есть сокращенное изложение Ипатьевской (хотя немало  исследователей отдают предпочтение Лаврентьевской либо Радзивилловской летописям). Свод  состоит из трех разнородных, не связанных между собой, рукописей: “Повесть временных лет” ( до 1118 г.), Киевская летопись (до 1200 г.) и Галицко-Волынская летопись (1201- 1292 г.г.). Необходимо отметить, что последняя, где описываются деяния западно-русских князей, в основном, знаменитого Даниила Галицкого (1201-1264), имеется только в Ипатьевском летописном своде. Мало того, в тексте только этого свода сохранился образец чистого  черниговского диалекта южно-русского языка, преобладавшего до XIV в. и уцелевшего только в “Слове о полку Игореве”, язык которого невозможно смешать ни с  одним из русских наречий:  язык этого великого произведения уникален – именно на нем говорили жители Тмуторокани  и отчасти Черниговского княжества,  поскольку первая являлась составной частью второго. Этот язык представляет собой симбиоз древнерусского, болгарского и староболгарского языков…
Ипатьевская летопись - самая сложная среди всех древнерусских сочинений, текст её  труден для анализа, имеет очень мало аналогий с другими летописными памятниками, и это не только подчеркивает её уникальность, но и доказывает, что именно она является первичной по отношению ко всем другим летописным сводам. 
Еще одна особенность “Летописца о княжении” - летосчисление. Известно, что хронология  “Повести временных лет” и  Киевской летописи, входящих в этот свод, отличается от хронологии  списков этих же сочинений в других сводах, при этом  считается, что переписчики  перепутали мартовское и сентябрьское летосчисление, еще и потому,  что,  мол, были испорченными оригиналы. Н.М.Карамзин утверждал, что годы, особенно во второй части, указаны неправильно и отмечены переписчиком гадательно. А Галичско-Волынская летопись первоначально вообще не имела разбивки по годам, это сделали, видимо, составители Ипатьевского свода, включившие в него это сочинение рубежа XIII-XIV в.в. Предполагается, что была допущена ошибка: Киевская летопись заканчивается 1200-м годом, а Галичско-Волынская начинается  с 1201 г., тогда как по другим источникам это должен быть 1205 г.
На самом деле ошибаются историки, в том числе, и Н.М.Карамзин. Путаница возникла из-за того, что  в Ипатьевском своде в первых двух частях используется  не сентябрьское (южное, заимствованное из Византии), как принято в других летописях, а более древнее мартовское (северное, исконно славянское) новолетие. При переходе же от Киевской летописи к Галичско-Волынской  составители свода употребили какую-то иную дату от сотворения мира, а  не считающийся каноническим 5508 год. Дело в том, что в средние века на Руси одновременно применялось несколько исчислений, а потому  в различных летописях одни и те же события оказываются под разным годом, а одни и те же годы от сотворения мира оказываются  разновременными от Рождества Христова. Еще знаменитый А.А.Шахматов в своей статье “Общерусские летописные своды XIV и XV в.в” (ЖМНП. Ч. СССХХХI (сентябрь). 1900. С.138-139) отмечал, что в нескольких поздних списках ПВЛ, в статьях   6635-6647 (1124-1136), применялась необычная эра летосчисления в 5511 лет от С.М. А это означает, что и в южнорусском протографе XII в. Лаврентьевской, Радзивилловской и Ипатьевской летописей  существовало такое счисление.
Есть и еще одна веская причина, объясняющая  такую путаницу в хронологии, на которую указывал еще выдающийся  русский лингвист И.И.Срезневский, но исследователи летописей её почему-то проигнорировали: хронологические ошибки возникали в летописях при переписывании с глаголического письма на кириллицу, при этом переписчики точно повторяли буквы-цифры, но не учитывали, что в глаголице буквы  означали одни цифры, а в кириллице такие же буквы - совсем другие. Ошибку мог заметить только переписчик-историк, но не простой копиист, не знавший глаголицы, а именно таковых и было большинство.   
До сего времени существует убеждение, что глаголица была вытеснена кириллицей уже чуть не во времена  князя Владимира Святославича (943-1015). На самом деле это не так. Эта древнейшая азбука использовалась на Руси вплоть до конца XVI в. и лишь при царе Б.Годунове была окончательно заменена “кириллицей”, о чем еще в 1582 г. писал выдающийся  польский хронист М.Стрыйковский: “Князь Владимир Святославич отдал своих сыновей и детей бояр учиться греческому (кириллице) и славянскому глаголическому письму, которое Русь и сегодня употребляет, поставив над ними дьяков и обученную молодежь”.  Судя по всему, и  “Изначальный свод”,  который лег в основу “Ипатьевской летописи”, мог быть   написан не кириллицей, а глаголическим письмом, и потому, вполне возможно, эта летопись была первым документом, переведенным на кириллицу, а значит, он наиболее близок к оригиналу. Все остальные летописи, в том числе, Лаврентьевская,  - это уже краткое упрощенное изложение Ипатьевской.   
Помимо всего прочего, в древнерусской письменности довольно часто встречались и технические ошибки переписи цифр, поскольку даты ставились буквами, а почерк переписчика отнюдь не всегда был разборчивым: и тогда  А (1) превращалось в Л (30),  I (10)  в  Г (3), иногда вместо одного титла ставили два и дата смещалась сразу на пять лет, а то и более, и т.д. Из-за таких ошибок возникают не только проблема датировок тех или событий в летописи, но датировка и самого летописного свода. Так что еще вопрос, когда на самом деле появились на свет те или иные летописи, в том числе, и “Ипатьевская”. Впрочем, останавливаться на этом не станем, поскольку еще Л.В.Черепнин в книге “Русская хронология” (М.1944)  собрал наиболее полный перечень таких ошибок, но на эти замечания почему-то не обратили внимания. Вот и кочуют по разным летописям, в основе которых  был один протограф,  а то и по различным спискам одного и того же  хронографа,  отличные друг от друга даты одного и того же события, что, несомненно, ясности в нашу древнюю историю отнюдь не вносит.  В частности, в той же Ипатьевской летописи сказано, например, что “в лето 6750 не бысть ничтоже”,  а ведь если отнять от этой даты 5508 лет,  получится 1242 г., когда состоялось знаменитое Ледовое побоище на Чудском озере, в котором  великий князь Александр Ярославич Невский  разгромил тевтонских рыцарей. Попросту говоря, 6750 от  С.М. – это не 1242 от Р.Х. Но тогда о каком  годе идет речь? И какое летосчисление здесь применил летописец – 5500, 5504, 5512 г.г.?
Почему-то принято считать, что в основе всех  древнерусских летописей  Киевской Руси был какой-то один начальный свод,  на самом деле их было несколько, о чем как раз и свидетельствуют отличия в текстах  Ипатьевской, Радзивилловской  летописей, хроники Иеремии, дошедшей до нас в изложении М.Орбини.  Суть в том, что Русь была не так едина, как мы привыкли считать, каждое крупное княжество считало своим долгом иметь собственную летописную традицию, к тому же, на севере – в Новгороде, Ростове – летосчисление отличалось от южно-русского.
Ипатьевская летопись, в отличие от многих других русских летописей, особенно  Лаврентьевской и Радзивилловской, менее всего подверглась академической обработке и  дошла до нашего времени, если не в первоначальном, то в  более всего приближенном к оригиналу варианте, что подтверждается наличием здесь указанных выше особенностей, а также таких исторических фактов, каких нет ни в одной другой летописи. И потому странно, что не Ипатьевская летопись, а Лаврентьевская и Радзивилловская, стали каноническими...
Нет ответа и на вопрос, как летопись попала в Петербург. Дело в том, что изъятие древних документов из церковных и монастырских архивов и отправка их в Москву и Петербург продолжалась более века (середина XVII в. - конец XVIII в.) - якобы с целью снятия с них копий и дальнейшей публикации. Вполне возможно, что так  оказалась в Петербурге и Ипатьевская летопись. Правда, есть версия, и она вполне правдоподобна, что  свод был подарен  монастырскими властями императрице Екатерине II во время посещения ею Костромы в мае 1767 года. Как бы то ни было,  Ипатьевская летопись оказалась в библиотеке Петербургской академии наук и лишь в 1807 г. была  здесь случайно обнаружена  историком А.И.Тургеневым. И за последующие почти два века она до сих пор не изучена, вразумительных ответов на поставленные вопросы  нет, а те заученные фразы, повторяющиеся уже не первое столетие, ничего общего с истинными фактами не имеют. Необходимо комплексное исследование этого величайшего памятника древнерусской культуры, причем, начинать надо, как говорится,  “с нуля”, не оборачиваясь на авторитеты и  каноны. Как показывает практика, они зачастую ошибочные и не  соответствуют реальному положению вещей...
Любопытно, что   со знаменитой летописью был знаком и известнейший политический деятель императорской России, идеолог теории официальной народности «Православие. Самодержавие. Народность», президент Императорской Академии Наук в 1818 – 1821 г.г., Министр народного просвещения С.С.Уваров (1786 – 1855),  именно  его резолюция стоит на рукописной  книге со списком Ипатьевского свода: «Книга сия именуемая Летописец Киевский, книга Ипацкого монастыря слуги Тихана Мижуева, принадлежит библиотеке Императорской Академии Наук, и в каталоге, вновь сделанном … и в 1818 году напечатанном записаны под № 6 а. Президент Сергий Уваров»…
Ипатьевская летопись – уникальный исторический и литературный памятник не только русской, но и мировой культуры, она стала источником вдохновения для  многих знаменитых людей России,    сообщения Ипатьевской летописи  послужили основой для таких произведений, как  «Песнь о вещем Олеге»  А.С.Пушкина,  целого ряда «Дум» К.Ф.Рылеева,  стихотворения «Мстислав Мстиславич» П.А.Катенина,  оперы «Аскольдова могила»  А.Н.Верстовского и отчасти оперы «Князь Игорь» А.П.Бородина.
В предисловии к первому полному изданию текста Ипатьевской летописи (оно осуществлено типографией Э.Праца в Санкт-Петербурге и опубликовано во втором томе ПСРЛ в 1843 году) сказано: «Замечательно, что Лаврентьевский список, кроме временника Нестора, помещенного  в первых его тетрадях, есть та же сокращенная Ипатьевская летопись, из чего явствует, что именно Ипатьевская летопись, несмотря на новость списка, есть древнейший и единственный памятник, сохранивший от забвения деяния наших предков, в период самобытности Руси, до покорения её монголами и литвою. Предположив происхождение из сего источника Лаврентьевской летописи, ясно, что при недостатке или утрате Ипатьевской, бытописание Южной Руси, с XII по XIV  в.в. навсегда утратилось бы для потомства, потому что отрывочные о ней сказания, вошедшие в летописи XV – XVI в.в., почерпнуты отсюда же».

Издания Ипатьевской летописи

ПСРЛ, Т.2.  Ипатьевская летопись. СПб. В типографии Эдуарда Праца. 1843.
Повесть временных лет по Ипатьевскому списку. Археографическая комиссия. 1871.
ПСРЛ, Т.2. Ипатьевская летопись. Издание второе. СПб. Типография М.А.Александрова. 1908. Под ред. Члена Археографической комиссии А.А.Шахматова.
ПСРЛ. Т.2. Ипатьевская летопись. М. 1923.
ПСРЛ. Т.2. Ипатьевская летопись. АН СССР. Ин-т истории. М. Изд-во восточной литературы. 1962.
ПСРЛ. Т.2. Ипатьевская летопись. Языки русской культуры. 1998.
The Old Russ Kievan and Galician-Voilhynian  Chronicles: The Ostrozkyj (Xlebnikov) and  Cetvertynskyj (Pogodin) Codices (Harvard Library of Early Ukrainian Literature.  Texts: Volume VIII). Harvard University Press, 1990. (Древние Русские Киевская и Галицко-Волынская хроники: Острожская (Хлебниковская) и Четвертинская (Погодинская) летописи (Гарвардская библиотека ранней украинской литературы. Тексты. Том  VIII). Издание Гарвардского университета, 1990).


“РУССКИЙ ВРЕМЕННИК”  КОСТРОМСКОГО БОГОЯВЛЕНСКОГО МОНАСТЫРЯ

Когда историки, исследователи говорят о костромском летописании, они обычно имеют ввиду знаменитую “Ипатьевскую летопись”.  Однако это не единственное летописное сочинение, созданное в нашем городе - в Богоявленском монастыре был составлен еще один грандиозный свод: в 1790 г.  Московская синодальная типография опубликовала книгу  под названием “Русский временник, сиречь Летописец, содержащий Российскую историю от 6370 (862) лета  до 7189 (1681) лета, разделенный на две части”.  В оригинале рукопись представляла собой летописный свод XVI в., написанный полууставом. На листе 364 имеется запись: “Сия книга Костромского Богоявленского монастыря”.  По сути, этот свод представляет собой компиляцию, поскольку имеет сходство с “Хронографом Русским” (эта летопись описывает события всемирной и русской истории  от сотворения мира до завоевания турецкими войсками  Константинополя в 1453 г., компиляция, известная в сборнике XV в., восходит к хронографическому своду 1262 г.) - до 1454 года, а далее с “Воскресенской”  (сер. XVI в., крупнейший, после «Никоновской», памятник московского летописания XVI в.) и  “Софийской II” (нач. XVI в.) летописями. Он включает в себя сочинения известного византийского  историка Георгия Амартола, полную роспись библейских пророков и царей до начала нашей эры («Указание о царях и пророках до Христа»),  а также ряд других, не очень известных на Руси сочинений, в частности, «Церковная история Евсевия Панфила о Павле Самосатине», «Начало и богословение о делах Божиих и чудесах его»,  Однако это никак не умаляет заслуги неизвестных иноков Богоявленского монастыря, создавших в конце XVII в. (судя по дате, до которой была доведена летопись, можно предположить, что составление его было закончено в пределах 1682 - 1683 г.г.) этот огромный (более шестисот листов) свод  из разрозненных списков упомянутых выше  сочинений. Более того, костромские переписчики - и за это мы должны быть им особенно благодарны - сохранили все особенности древнего письма, причем, каждой из летописей, не став переводить весь текст на современный им язык конца XVII в., как это нередко делали столичные переписчики, особенно  на рубеже  XVIII - XIX в.в., так, в частности, произошло со знаменитым “Словом о полку Игореве”, из-за чего его и не могут до сих пор  как следует понять и перевести, в первую очередь, так называемые “темные” места.   
Как ни странно, но этот летописный свод академическую науку, в том числе, и костромскую, практически, не интересует (оттого, что это - компиляция?). Но ведь с ним также связано немало загадок, на которые  нет ответов. Неизвестно, из каких конкретно летописных сочинений был составлен данный свод (сходство с тем или иным документом еще не означает, что именно он стал образцом для компиляции)   и как они попали  в Кострому. Как долго хранились эти документы в монастыре? Кто именно  составлял и переписывал его?  По сути, кроме Г.Н.Моисеевой,  никто  изучением этого летописного свода не занимался, потому, видимо, о нем мало кто слышал, за исключением специалистов-филологов. А ведь отвечать на поставленные выше вопросы необходимо, в том числе и потому, что негоже нам забывать имен иноков, совершивших, поистине,  подвиг (а как иначе назовешь титанический труд по расшифровке и переписи более чем 600-ти сотен листов древних рукописей)  для сохранения бесценных сокровищ  костромской и российской культуры. Пока мы можем назвать только  имя настоятеля Богоявленского монастыря, при котором создавался этот свод - это архимандрит Павел (1673 - 1687), один из самых почитаемых и авторитетных  настоятелей в истории  Богоявленского монастыря.
В начале 1780-х годов летопись Богоявленского монастыря оказалась среди множества  документов, присланных в Синод  (согласно указа императрицы Екатерины II об изъятии церковных и монастырских архивов и отправки их в Москву и Петербург якобы для снятия с них копий и дальнейшей публикации, правда, ни один изъятый документ  обратно не вернулся).  Занимавший  должность обер-прокурора Синода известный собиратель древностей А.И.Мусин-Пушкин (1744 - 1817), пользуясь своим  служебным положением, попросту изъял рукопись этого свода из архива Синода (точнее, со склада, поскольку присланные документы хотя и сопровождались описью, на самом деле были свалены на полки  кое-как, и только опытный специалист, каковым был граф Алексей Иванович, мог отличить раритет от поздней рукописи), и после недолгих проволочек опубликовал её, благо высокая должность позволяла это сделать быстро. Необходимо подчеркнуть, что это издание “Русского временника” было первым, подготовленным по рукописи из “Собрания Российских древностей” А.И.Мусина-Пушкина. Отметим, что в этой коллекции было немало раритетов, по-видимому, утраченных навсегда. Мало кто знает, что в 1792 -1793 г.г. в России побывал известный чешский ученый-славист  Иосиф Дубровский. Естественно, обойти знакомство с А.И.Мусиным-Пушкиным он не мог, а последний позволил чешскому историку  познакомиться со своим знаменитым собранием, сделать выписки из заинтересовавших его летописей, в том числе и тех, которые нам неизвестны...
В начале XIX в. рукопись  оказалась у историка Н.М.Карамзина, который выпросил её у знаменитого коллекционера для работы над своей “Историей государства Российского”. В примечаниях к данному сочинению историк ссылается на этот документ, называя его “Костромской летописью”, и сообщает, что видел подлинник у А.И.Мусина-Пушкина.  Вольно или невольно, но знаменитый коллекционер, по сути, спас этот  летописный  свод от гибели, передав его для пользования автору   многотомного  сочинения  по истории России. Поскольку считается, что, практически, все “Собрание Российских древностей”  А.И.Мусина-Пушкина  было уничтожено во время знаменитого московского пожара 1812 года во время нашествия Наполеона. После смерти Алексея Ивановича  историк вернул летопись его наследникам.  Почти 40 лет она хранилась в личном архиве Мусиных-Пушкиных, пока в 1856 внук   коллекционера - А.В.Мусин-Пушкин - передал её еще одному известному собирателю древних рукописей А.Д.Черткову (1789 - 1858). Когда он скончался, все его собрание отправилось в архив, где оно  находится и поныне. Насколько известно, из чертковского архива до сих пор опубликованы очень немногие документы, “Русскому временнику”  костромского Богоявленского монастыря повезло,  он был опубликован в другие времена, его издание 1790 г.  и переиздание в 1820 г. остаются пока единственными за прошедшие  184  года (?!).  Вот такое уважение  к нашей культуре у российской академической науки. Неплохо бы местным властям изыскать средства на  переиздание этого свода (как и “Ипатьевского”), сделав хотя бы их репринтное воспроизведение...
Почему-то принято считать, что в Костроме не сложилась своя летописная традиция. Однако наличие двух крупных летописных сводов, не просто хранившихся, но и созданных в Костроме (то есть, переписанных  летописей с более древних списков и скомпонованных в свод), свидетельствует  как раз  об обратном - о том, что наш город играл весьма существенную роль в истории и культуре Руси. Однако впоследствии в силу ряда причин значение его было значительно принижено...

Примечание:
Г.Н.Моисеева. О собрании Российских древностей А.И.Мусина-Пушкина. (Памятники литературы Древней Руси второй половины XV в. М.1982 г.).
В 1792 – 1793 г.г. в России находился известный чешский ученый Иосиф Домбровский. В Петербурге он познакомился с А.И.Мусиным-Пушкиным, сделал для себя выписки из заинтересовавших его летописей. Он отметил  летописи из «Собрания Российских древностей», которые нам неизвестны.
В собрании А.Д.Черткова хранится летописный свод XVI в. (ГИМ, собр. Черткова, №№ 115а, 115б). На листе 364 имеется запись: «Сия книга Костромского Богоявленского монастыря». В примечаниях к «Истории государства Российского» Н.М.Карамзин ссылается на эту летопись и называет её «костромской», сообщает, что видел подлинник у А.И.Мусина-Пушкина.
В 1790 г. «Костромская летопись» вышла из печати под заглавием «Русский временник, сиречь летописец, содержащий Российскую историю от 6370 (862) лета до 7189 (1681) лета, разделенный на две части» (М.Синодальная типография,1790.) Это было первое издание, подготовленное по рукописи из «Собрания Российских древностей».  В 1820 г. переиздана первая часть.


ИЕРЕМИЯ, ПЕРВЫЙ РУССКИЙ ЛЕТОПИСЕЦ...

    В  последние годы на прилавках магазинов стали появляться книги и документы, доселе долгие годы пребывавшие в забвении, в частности, были изданы труды историка А.И.Лызлова, этнографа А.С.Фаминцына, русского историка-эмигранта С.Лесного (Парамонова), индийского ученого Б.Тилака, отрывки из книги “Славянское царство” итальянского ученого Мавро Орбини. Ценность подобных книг не только в том, что забытые авторы по новому, для нас, освещают историю Руси и славянства, но и в том, что  они цитируют отрывки из документов и летописей, до нас не дошедших, называют неизвестных нам летописцев и ученых. Например, русский историк А.И.Лызлов  в  своей книге “Скифская история” (написана в 1692 г., издавалась в России в 1776, 1787 и 1990 г.г., рассказывает об истории татаро-монгольского ига на Руси) часто цитирует какого-то неизвестного нам русского летописца Затопу Засекина (жил, предположительно, в середине XVI в.), написавшего  какое-то сочинение  по истории этого самого ига (этот труд пропал, также как и многие другие древнейшие летописи, в середине XVIII в, как раз, когда российскую науку возглавляли немецкие ученые - Байер, Миллер, Шлецер и ряд других).
  Еще более ценной представляется публикация отрывков из книги Мавро Орбини “Славянское царство”.  В России она издавалась лишь однажды - в 1722 году, в сокращенном варианте, и то потому, что императору Петру I хотелось знать, насколько далеко на запад простирались в древности границы Руси. После этого книгу почти на три века отправили в архив и, похоже, переиздавать отдельным тиражом не собираются. Кто такой Орбини? Поскольку опубликованные ныне отрывки переведены с итальянского, можно заключить, что книга его была издана в Италии уже в ХХ в. Он жил на рубеже XVI-XVII в.в., был архимандритом г.Рагуза (на о.Сицилия), в 1601 и 1606 г.г. опубликовал на итальянском языке свою книгу  “Славянское царство”, умер в 1614 году. Почему его не издают в России? О причинах догадаться несложно, когда читаешь вывод, сделанный Орбини на основании своего исследования: “Славянский род старше египетских пирамид и столь многочисленен, что заселил полмира... От сего славного народа произошли сильнейшие народы - сами славяне, вандалы, готы, гепиды, геты, авары, скирры, даки, шведы, норманны, франки, и другие иные, которые тот самый народ славянский”. Понятно, что если даже во времена советской власти эту книгу не издавали, то в современных условиях откровенно прозападной ориентации тем более пересматривать историю славян, Руси, Европы российская академическая наука не станет. Аргументация прямо-таки “железная”: мол, Мавро Орбини - славянин-далматинец (Рагузой в средние века назывался и г.Дубровник на побережье Адриатического моря), а потому доверять ему нельзя, поскольку он, мол, необъективно, славянофильски, излагает историю славянства (?!). Но, позвольте, кто же лучше знает историю своего народа, как не представитель его?  Ведь не оспариваются же труды еврея Иосифа Флавия, грека Геродота, римлян Тацита и Страбона,  компилятора  гота Иордана, даже такого сочинителя и фантазера как мифический Марко Поло (которого немцы считали, кстати, не итальянцем, а поляком). А вот к трудам славянских ученых, особенно тех, кто по иному, нежели принято, излагает историю славянства, явное предубеждение, причем, оно преобладает не столько в зарубежной исторической науке, сколько в российской. Впрочем, о русофобии и славянофобии, процветающей в академической российской науке, особый разговор. В предлагаемой статье речь пойдет о другом...
    В своей книге Орбини часто  цитирует неизвестного нам русского летописца Иеремию. Он так и пишет: “Иеремия Русянин, добрый историк, в летописях московских пишет...”. В данном случае, для средневековых европейских авторов вся Русь была Московией, независимо от времени - будь это век XII или XVI, и княжества - Киевское ли оно, Новгородское или Владимиро-Суздальское. И далее итальянский ученый уточняет: “Иеремия Русянин в 1227 г. написал “Анналы Московии”. Поначалу я предположил, что этими “Анналами” является “Суздальская летопись” (или “Пушкинская”, так как находилась в собрании древностей А.И.Мусина-Пушкина), также написанная в 1227 году. Однако она хорошо известна, её изучал Н.М.Карамзин, придя к выводу, что данный документ является одним из древнейших списков Лаврентьевского свода, широко использовал в своем труде “История государства Российского”.  В 1801 г. А.И.Мусин-Пушкин подарил “Суздальскую летопись” императору Александру I, а последний отдал её в Императорскую Публичную Библиотеку. В 1812 г., во время знаменитого московского пожара, летопись сгорела вместе почти со всем собранием славянских древностей А.И.Мусина-Пушкина...
    Но, оказывается, был еще один летописный свод, о нем упоминает в своих дневниках А.Шлецер, один из ярых защитников и пропагандистов “норманнской концепции”: “В архивах Г.Миллера (один из авторов “норманнской теории” - К.В.) имелись Киевская летопись игумена Феодосия и летопись начала XIII в. неизвестного автора... в них описывается история главнейших вождей и князей, а также говорится об обширнейших приобретениях земель с древнейших времен”. Скорее всего, “летопись XIII в. неизвестного автора” и являлась трудом  цитируемого итальянским ученым Иеремии. Возможно,  его потому и скрыли от россиян работавшие здесь немецкие ученые, что история Руси и славянства излагалась Иеремией совсем по иному, нежели они этого желали. В частности, Рюрик у русского летописца был славянином-вандалом (вендом),  а не германцем-скандинавом. По той же причине исчезли “Иоакимова” и “Раскольничья”  летописи, которые использовал в своих трудах В.Н.Татищев. Между прочим, уже в начале ХХ в. были найдены наброски русского историка к своему труду “История Российская” (он так и не был издан в полном варианте, то, что мы имеем - это “худой список” в редакции...Г.Миллера), в которых есть такая фраза: “О князьях русских старобытных Нестор монах не добре сведом бе”. Похоже, В.Н.Татищев догадывался, кем был этот самый Нестор, за что и подвергся опале...
     М.Орбини пишет: “Иеремия Русянин в  “Анналах Московии” пишет, что маркоманы являются настоящими славянами. В подтверждение своего мнения он поместил в своих анналах высеченную в камне надпись, которую он обнаружил в стране маркоманов, когда сопровождал посла князя Московии к императору в Вену”. Сообщение интереснейшее. О русском посольстве в Вену ни в одной известной нам летописи не упоминается. А ведь речь идет не просто об отношениях Руси и Австрии. Суть в том, что в Вене тогда находилась столица Священной Римской Империи, а упомянутый Орбини император - это, скорее всего, знаменитый Фридрих II Гогенштауфен (1212-1250), которого еще при жизни назвали “Великий”. Сложнее определить, кто из русских князей отправил это посольство, однако думается, что  это был великий князь владимиро-суздальский Юрий Всеволодович (1212-1216, 1218-1238). А ведь об о дипломатических отношениях между Русью, тем более, домонгольской, и Священной Римской Империей вообще мало что известно, во всяком случае, в дошедших до нас летописях об этом ничего не сказано.
       Любопытно в этой цитате и другое: русский летописец сопровождает посла  великого князя в зарубежной поездке. Это означает, что Иеремия был близок к княжескому дворцу, может быть, являлся летописцем при дворе великого князя, и вполне вероятно, был светским человеком, в отличие от полумифического монаха Нестора.
    Вот еще один любопытная фраза Орбини, наводящая на определенные размышления, он пишет: “Я призываю в свидетели историографов, список которых прилагаю. Я пользовался великой библиотекой светлейшего князя Дурбино Пезарского, что находится в сущем сердце Италии”. Ученый итальянец приводит в своей книге библиографию из почти 300 наименований - либо авторов, либо трудов, подавляющее большинство которых нам вообще неизвестно. Причем, начиная рассказ об истории Руси, он  уточняет: “Тот, кто пожелает узнать подробности о Русии, советую обратиться к анналам Иеремии Русянина, Сигизмунда Герберштейна и Франческо Бизио из Бергамо, который долго жил в Русии и описал дела этого государства”.  Как видим, летописец Нестор и его продолжатель Сильвестр в этом списке отсутствуют, словно в те времена их и не существовало. И кроме С.Герберштейна, которого в России хоть и не полностью, все же печатали, о двух других ничего не известно. Думается, что Орбини изучал летопись Иеремии в упомянутой им библиотеке, причем, скорее всего, пользовался не оригиналом, а латинским либо итальянским переводом её. Что можно понять из следующего отрывка: “В год 6626 (1118?). Когда Русь страдала от гражданских усобиц, к нашим границам пришел Крунослав с сильным войском из славян и, сразившись с нашим войском, одержал победу. Этот народ многократно опустошал наши границы и проявлял при этом большую жестокость, несмотря на то, что был одной с нами крови” (о том, что в “Повести временных лет” об этом ничего нет, говорить не приходится). Кто такой Крунослав? Может быть, польский король Болеслав II Кривоустый (на латынь “Кривоустый” не переводится и Орбини назвал его Крунослав), а может, какой-нибудь неизвестный нам польский князь одного из приграничных с Русью княжеств.
    Как “Анналы Московии” попали в Италию? Скорее всего, один из списков летописи попросту выкрали: в Москву приезжало немало разного рода авантюристов, охотников за российскими древностями, выдававших себя за ученых мужей, интересовавшихся историей Руси. Некоторым разрешали работать в царских архивах и библиотеках, в том числе, знаменитой “либерее” царя Ивана Грозного, исчезнувшей после его смерти. Побывали здесь и иезуиты, в частности, небезызвестный генерал ордена иезуитов Антонио Поссевин, который вывез с собой в Рим немало русских древностей, среди них мог быть и один из списков летописи Иеремии. Заметим, вскоре после посещения  иезуитом  Москвы и встречи его с царем Иваном Грозным, последний тяжело заболел и через полтора года скончался...
     Даже по цитируемым отрывкам можно понять, что “Анналы Московии” были бесценным источником не только по истории Руси, но вообще, славянства. Здесь излагались такие факты, которые не встретишь ни в одной из дошедших до наших дней летописей. В частности, считается, что организованный в 1043 году великим князем киевским Ярославом Мудрым поход на Константинополь завершился разгромом русского войска. Орбини же пишет: “Греческие писатели, стремясь возвеличить деяния своего народа, пишут, что руссы возвратились домой с пустыми руками. Иеремия Русянин в своих анналах, наоборот, свидетельствует, что русы перебили много греков и возвратились домой с большой добычей”. Скорее всего, так оно и было, поскольку доказано, что известия о походах русов на Византию, попавшие в ПВЛ, взяты именно из византийских источников, русские летописцы либо  попросту некритически их переписали, либо сделали это из идеологических соображений, в угоду требований ученых греков, заполонивших Русь во времена великого князя Ивана III. Думается, первая летописная версия русской истории, ставшая впоследствии основой общепринятой ныне концепции, появилась при Софье Палеолог, супруге Иван III, которая и стала определять идеологию Руси, в частности, летописания, в течение двух десятков лет на рубеже XV-XVI в.в. Мало кому известно, что вместе с Софьей в Москву приехал византийский летописец Нестор, перу которого принадлежит “Повесть о разорении Константинополя”, рассказывающая о штурме и разгроме бывшей столицы Византийской империи, чему он был свидетелем. Нестор сумел выбраться из разоренного города и добраться до Рима, где оказался при дворе византийской принцессы Зои Палеолог (на Руси она переменила имя, по требованию русских, и стала Софьей). Не перу ли этого Нестора и принадлежит “Повесть временных лет”?
    Согласно Иеремии, и история первоначального христианства на Руси выглядит совсем  иначе: он пишет, что христианство на Руси ввела княгиня Ольга, по стопам матери пошел и её сын князь Святослав Игоревич, который был благочестивым христианином, а вот сын его Владимир Святославич снова ввел идолопоклонство. Вероятно, так оно и было: очень уж загадочной оказалась гибель Святослава Игоревича. Можно предположить, что за его убийство печенегам заплатили вовсе не византийцы, а князь Владимир Святославич, который очень не желал возвращения своего отца в Киев. На Владимира это похоже: он развязал первую на Руси религиозную войну,  первую на Руси междоусобную распрю, принял непосредственное участие в убийстве своих братьев Ярослава и Ярополка, причем, взял в жены беременную жену последнего, силой взял Рогнеду Полоцкую, убив её отца. Кстати, о Рогнеде Рогволодовне. Проанализировав родословную князей, участвовавших в междоусобных распрях на протяжении почти трех последующих веков, я вдруг отметил любопытную деталь: в подавляющем большинстве случаев гражданские войны на Руси проходили между потомками Владимира от Рогнеды, с одной стороны, и потомками его от всех остальных жен, с другой. Получается, что сыновья, внуки и последующие поколения от полоцкой княгини, как бы мстили потомкам от других жен “крестителя Руси” за поруганную честь своей матери, бабушки и т.д. Впрочем, это  отдельная особая тема, вернемся к Иеремии.
    За прошедшие четыре века и Русь, и Европа потеряли, в результате разного рода войн, смут, революций, великое множество культурных ценностей - произведений искусства, летописей, литературных произведений. Наверное, мало что осталось и от “великой библиотеки светлейшего князя Дурбино Пезарского”, в которой работал Мавро Орбини. Но все же есть шанс, хотя и небольшой, разыскать летопись Иеремии, русского летописца, реальность которого не вызывает сомнения.  Где её искать? В архивах Ватикана, в архивах Германии (Байер, Миллер, Шлецер, Остекен-Востоков много чего вывезли из российских архивов), даже в самой России. Не секрет, что в архивах Исторического музея, архива Древних Актов, Центральной Публичной библиотеки пылятся за закрытыми наглухо дверями, куда никого не допускают, тысячи ценнейших документов, в том числе и летописей, которые могли бы быть неоценимым подспорьем для изучения древней русской истории. Но их  держат за семью замками, где они гибнут, из-за чего мы не просто теряем бесценные факты из нашей древней истории, мы утрачиваем наше прошлое, наше культурное достояние, которое ничем уже невозможно восполнить. Как тут не вспомнить русского философа А.С.Хомякова, слова которого, написанные полтора века назад, актуальны и ныне: “Не было де в старину славян нигде, а как они появились и размножились - это великое таинство историческое. Критики оставляют славянам каких-то предков, но эти предки должны быть бездомники и безземельники; ни одно имя в местностях, населенных теперешними славянами не должно иметь славянского значения; все лексиконы Европы и Азии должны представлять налицо корни самые невероятные, чтобы ими заменить простой смысл простого слова. Не удалось уничтожить народы - стараются землю вынуть у них из-под ног”...

ЗАБЫТЫЙ РУССКИЙ ИСТОРИК

     Битва на Калке, Куликовская битва, стояние на реке Угре, Чингисхан, Батый, Тохтамыш, Дмитрий Донской. Все эти события и имена ассоциируются у нас, прежде всего, с тем периодом русской истории, который вошел во все научные концепции под названием “татаро-монгольское” иго.  Монголо-татар ученые-академики рисуют  в виде коротконогих узкоглазых монголоидов, пришедших на Русь откуда-то с далекого юга, из степей Центральной Азии.  Я тоже одно время так думал. Однако, смутные сомнения меня все-таки терзали -  что-то в данной “монголоидной” концепции было “не так”, не стыковалось. Сомнения укрепились, когда прочитал любопытные выводы  Н.М.Карамзина в его “Истории государства Российского” об этом самом иге: “Иго татар обогатило казну великокняжескую, исчислением людей, установлением поголовной дани и разными налогами, дотоле неизвестными... Язык наш от ХIII до ХV в.в. приобрел более чистоты и правильности. Оставляя употребление собственного русского необразованного наречия, писатели тщательнее держались грамматики церковных книг или древнего сербского, коему следовали они не только в склонениях и в спряжениях, а и в выговоре или в изображении слов”...
       Наиболее полно антинаучную “монголоидную” концепцию развенчивает книга, которую академики попытались в буквальном смысле утаить от россиян, поскольку она напрочь перечеркивает всю эту русофобскую теорию. Книга называется “Скифская история”, автор её - Андрей Иванович Лызлов, забытый русский историк, который, по сути, должен стоять в одном ряду с В.Н.Татищевым, Н.М.Карамзиным, С.М.Соловьевым.
  Книга русского ученого посвящена истории... “татаро-монгольского ига” на Руси ( а также - истории Казанского ханства и двора турецкого султана). Однако у Лызлова  монголы - не коротконогие и узкоглазые, а высокие светловолосые скифы: “Лет 500, а то и более тому назад, когда скифский народ, вышедший из страны, называемой на их языке Монгаль, а сами они назывались монгаилы, покорил некоторые страны, изменив и свое имя стали называться татары. Они никогда побеждены не были, повсюду сами побеждали - персидского царя Дария из Скифии изгнали и персидского самодержца Кира убили... В соседстве и дружбе с ними всегда жили славяне, прародители наши - москва, россияне и прочие, их же древние историки для общих границ одинаково и общо скифами и сарматами называли”. По свидетельствам современников, великий Чингисхан был высоким светловолосым человеком с окладистой бородой и зелеными глазами. О том, что “владыка вселенной” был скифом, говорит и то, что его похоронили в земле и над могилой прогнали табун в тысячу лошадей, чтобы враги не смогли потревожить прах вождя, а не бросили, по монгольскому обычаю, на съедение зверям...
    Из этой же книги следует, что Орда располагалась между Казанским ханством и Каспийским морем, что Чингисхан родился где-то в Заволжских степях, что  татаро-монголы были родственны казанским булгарам. Пересказывать книгу не стану, лишь порекомендую её прочитать всем, кто хочет знать реальную историю нашей страны. Кстати, А.Лызлов совсем не упоминает в своей книге  великого князя Ивана Калиту, ни словом не обмолвился о битве на р.Калке, лишь несколько строк посвящает Куликовскому сражению, зато очень подробно рассказывает о причинах, заставивших хана Ахмата уйти в 1480 году с берегов р.Угры.  Не меньшее удивление вызывает и список литературы, которой пользовался русский историк: нет здесь ни “Повести о битве на р.Калке”, ни “Сказания о Мамаевом побоище”. Зато часто цитируется  неизвестный нам “Летописец Затопы Засекина”, польских и итальянских историков, а также ряд других документов, которые спустя полвека после смерти А.Лызлова странным образом исчезли...
    Кто же такой Андрей Иванович Лызлов? Он родился в 1655 году, получил хорошее образование, выучил польский язык и латынь, в 1675 году получил чин стряпчего, а вскоре переведен в стольники.  Участник Крымских и Азовских походов. Историей увлекся еще в молодости, ему разрешили работать с документами патриаршей ризницы, в библиотеке В.В.Голицына (фаворита царевны Софьи), что разрешалось далеко не каждому. В 1686 г. перевел  на русский язык книгу польского ксендза, писателя и историка С.Старовольского “Двор цесаря Турецкого”.   
     Но главный труд его жизни -  книга “Скифская история”, написанию которой он посвятил более десяти лет и закончил в 1692 году. Но, вместо того, чтобы сделать эту книгу основным источником по истории “татаро-монгольского ига” на Руси, академики  отправили её в архив, дабы никто не мог с ней ознакомиться. Издавалась она только трижды - в 1776, 1787 (в типографии Н.И.Новикова) и 1990 годах. Почему такой перерыв - понятно: за это время сложилась “монголоидная” концепция татаро-монгол, которую придумали все те же немецкие “ученые”, изобретшие и “норманскую теорию” - Миллер, Байер, Шлецер и иже с ними. Во времена А.Лызлова никому и в голову не могло прийти, что монголы - это узкоглазые обитатели центрально-азаитских степей, поскольку такое название у этих племен появилось только в середине ХVIII в. Между прочим, ни в одном сочинении русских авторов ХIII - ХVI в.в. мы не найдем, сколько бы ни искали, описание внешнего вида этих самых “злых татарове”. В научных трудах похожими на современных монголов они стали только потому, что назывались - монголы (а Китай-город в Москве, значит, основан китайцами!?). Если же обратиться к западноевропейской литературе того времени, посвященной “монгольскому” нашествию на Европу, то обнаружим и вовсе нечто  удивительное: европейцы обычно украшают свои сочинения  рисунками и миниатюрами, они-то и оставили нам изображения “татаро-монгол”, только почему-то очень уж напоминают они своим внешним видом... русских купцов - с окладистой бородой, в тулупе и в треухе. Не очень-то похоже это на  жителей монгольских степей. Можно допустить, что и русские авторы украшали свои произведения, например, повесть “ О битве на р.Калке” или “Сказание о Мамаевом побоище”, миниатюрами, но они странным образом “затерялись” в  академических архивах.  Последним историком, кто не только упоминает А.И.Лызлова, но и ссылается на него, был все тот же Н.М.Карамзин. После этого имя Андрея Ивановича на долгие два века исчезает из научного оборота...
    Скончался А.И.Лызлов в марте 1697 года и погребен на одном из уже не существующих московских кладбищ. Где его могила - неизвестно. История с забвением А.И.Лызлова и его книги лишний раз подтверждает, что, во-первых, мы плохо знаем свою историю, о чем с горечью писал еще А.С.Пушкин, а во-вторых, что слишком крепки еще устои академической науки, для которой главной задачей стала защита этих самых устоев, а не поиски истины. По сути, та история Руси, которую нас заставляют изучать последние лет триста, является во многом фальсификацией...
       Происхождение рода Лызловых не очень ясно. Согласно древним родословцам, предки его ведут свое начало от Свебота Лызовецкого, польского шляхтича герба Стремя, выехавшего на Русь в 1391 году и принявшего православие. Правда, особого доверия эти самые родословцы не вызывают (над чем ядовито иронизировал еще Н.М.Карамзин), поскольку составлялись не ранее ХVII в., и по давней традиции многие дворянские роды вели своё происхождение от выходцев из других стран - Польши, Литвы, Германии, Золотой Орды. Да и фонема “лыз” для польского языка не характерна. Наверное, все намного проще: в русском языке когда-то употреблялось слово “лызла”, коим называли нескладного человека, дылду, верзилу. Такое прозвище, за свой высокий рост, получил, скоре всего, дед или отец дворянина Софония Меньшого, от последнего, жившего в середине ХVI в., как раз и берет свое начало младшая ветвь Лызловых, к коей принадлежал и Андрей Иванович. Отец будущего историка - Иван Федорович Лызлов - в 1668-1670 годах служил воеводой в Юрьевце Поволжском.
       Однако, не только это связывало Лызловых с нашим краем. Изучая старые, начала ХХ в.,  справочники по Костромской губернии, я обнаружил, что, оказывается, была на территории Мисковской волости деревня...Лызловка. Совпадение явно не случайное, поскольку имя или прозвище - “Лызла” - достаточно редкое. Думается, когда-то это было большое село Лызлово, которое время и люди постепенно превратили в небольшую деревню. То, что Лызловы имели к этому селу непосредственное отношение, несомненно. Вполне можно допустить, что кто-то из представителей этой фамилии получил земли под Костромой и поселился здесь, скорее всего, на рубеже ХVI - ХVII в.в. Кстати, предания гласят, что некоторые села Мисковской волости, в частности, Куниково, были основаны еще в 1238 году, во время Батыева нашествия, беженцами из Костромы и окрестных селений, а ряд других - выходцами из Польши, переходившими на службу русским князьям, и не только в Смутное время, но и в более ранние времена, и коим были подарены земли на Руси, в том числе, и под Костромой...

КОСТРОМСКИЕ  СТАРИНЫ

Русские богатыри

Святогор и Илья Муромец, Добрыня Никитич и Вольга Всеславьевич. Русские богатыри. Они выходили на поединок с лучшими воинами  своих врагов, могли пойти и против пяти, десяти, сотни вражеских воинов. И всегда побеждали. Это были богатыри былинные, эпические, жившие в назапамятные времена, но ведь былина - это отражение каких-то далеких, долетописных времен, в  былинах отразились реальные события и деяния реальных людей, имена которых, вследствие их давности, не сумела сохранить  памяти людей. Но жили на Руси и те воины, чьи имена остались в нашей памяти, и сражались они ничуть не уступая в силе и смелости богатырям былинным.
Один из первых таких бойцов, упоминаемых в летописи, сражался в войске великого князя Святослава Игоревича (920-972).  Как пишет летописец, “первый муж у русских после князя Святослава Игоревича был воевода Икмор”. Родом из простых людей, видимо, посадник, он за свои воинские подвиги был удостоин  боярского звания “первого вельможи”. Поскольку простым людям таких званий не присваивали,  значит, действительно подвиги Икмора были столь велики, что ему оказали такую честь. Погиб он в одной из битв с  византийцами  под городом Доростол (совр.  Болгария)  в 971 году.
Русь во все времена находилась в окружении  чужеродных  племен, часть из них, в первую очередь, кочевники, были настроены весьма враждебно.  В 915 г. на южных границах Руси,  в Причерноморье,  появились еще одни - печенеги, ставшие постоянно беспокоить страну своими набегами, причем, по большей части, их провоцировала на это Византия. Вот и в 992 г., в очередной раз они пришли воевать Русскую землю. Русские войска, предводительствуемые  великим князем Владимиром Святославичем (943-1015), встретили печенегов у Переяславля на реке Трубеж. Пришельцы поставили условие: пусть сойдутся в поединке два  лучших воина. Если русич побеждает печенега, они три года не будут ходить на Русь, а если побеждает печенег, то будут воевать еще три года.  Как ни странно, не нашлось в русском войске богатыря. Запечалился князь Владимир Святославич. Тогда подошел к нему старик-дружинник и говорит: “Я  пришел сюда с четырьмя сыновьями, а пятый, самый младший, дома сидит, воловьи кожи мнет. Может, его выставить?”. Князь, увидев парня, засомневался: коренастый, среднего роста, совсем на богатыря не похож. Поэтому решили перед поединком испытать кожевенника: выставили против него разъяренного здоровенного быка. Но молодец остановил быка, взявшись за рог, а потом схватил его за бок и выдрал целый кусок кожи, сколько ухватить смог.
Печенеги, увидев русича, рассмеялись: что может сделать этот отрок с нашим великаном - чуть не в сажень ростом и  плечами в аршин? Однако, когда поединщики сошлись на борьбу, смех прекратился: русич так сдавил печенега, что тому и вздохнуть невозможно стало. Вскоре Ян Усмошвец, так звали русича, и вовсе удавил своего противника, поднял на руках и ударил о землю, в знак полной победы.  Впоследствии кожевенник еще нераз громил печенегов: летописи упоминают его и под 1001 годом, когда он вместе с Александром Поповичем ходил на этих кочевников, и под 1004 г. - как победителя все тех же печенегов.
Громил печенегов и другой русский богатырь - Рагдай. Этот однажды вообще в одиночку пошел на три сотни степняков и сумел обратить их в бегство. Умер (скорее всего, погиб) Рагдай в 1000 году.
В 1004 году был отравлен своими слугами русич Андрих Добрянков. Он также частенько в одиночку ходил  на врагов, обращая их в бегство. Однако, видимо, кому-то помешал, если  его убрали, может быть, кто-то позавидовал его славе...
Но больше всего известен поединок русского князя черниговского Мстислава Владимировича Удалого и касожского (казацкого) князя Редеди в 1026 году. По сравнению с Редедею, рост которого доходил до двух метров, Мстислав, коренастый и невысокий, смотрелся очень невыгодно. Это вызвало смех и оживленное веселье среди касогов, предвкушение легкой победы.  Когда же поединщики сошлись, касоги приумолкли. Правда, поначалу Редедя действительно  одолевал Мстислава и  был почти победителем. Но русский князь сумел собрать  все свои силы, поднял касожского богатыря на руках и бросил себе под ноги. А потом вынул нож и добил его. В рядах касогов началось смятение, они побежали, а русские даже не вынимали мечей из ножен.
Богатырями славился не только стольный град Киев. В том же Переяславле на реке Трубеж, жил некий Демьян Куденевич, видимо, воевода, так как имел слуг. Так вот, в 1022 году он со своим слугой и пятью дружинниками как-то выехал на целое войско половецкое. Русичи сражались так яростно и так умело, что противники сначала опешили, а потом и вовсе побежали. А однажды Демьян, уже в одиночку, даже одетый по-домашнему, без шлема и кольчуги, решил сразиться чуть не с целой сотней половцев (как сказано в летописи, “выехал на половецкую рать”). Итог оказался  плачевным. Для половцев. Множество их погибло, другим пришлось ретироваться. Сам Демьян Куденевич был посечен половецкими саблями и изранен стрелами, и чуть живой, но воротился в город...
Можно вспомнить  и знаменитого Пересвета, вышедшего на поединок с печенежским (академики утверждают, что печенеги исчезли, не уточняя куда именно, еще в начале XIII в., а меж тем именно печенеги и половцы составляли основу войска хана Мамая) богатырем Телуг-беем (Челубеем) перед началом Куликовской битвы  6 сентября 1380 года. Считается, что Пересвет был монахом Свято-Троицкого монастыря. Но, судя по описанию его поединка с печенегом,  перед тем, как уйти в монастырь, он поучаствовал не в одном сражении.
Все это - не фантазии летописцев. На Руси действительно были такие воины-богатыри. Говоря по-современному, это был спецназ, воины, обученные сражаться в экстремальных условиях с превосходящими силами противника (Демьян Куденевич и Рагдай были таковыми однозначно). Называли их «характерники» и «берсерки».  Школа обучения воинскому единоборству  вела свою историю с древнейших арийских времен. Существовали и закрытые подразделения, где обучали особым приемам боевого искусства, а также медитации, экстрасенсорике, способности выживать в экстремальных условиях, они получали здесь и тайные знания, поскольку готовили характерников  и берсерков для выполнения особых заданий.  Характерником и берсерком мог стать не каждый, отбор в такую школу начинался еще с детства, здесь воспитывали не только бойца, но и человека, имеющего высокую духовную культуру, который никогда не станет испытывать свое умение на мирных жителях, а тем более - на соседях и соплеменниках. Такой воин умел  сосредотачиваться, концентрировать свою внутреннюю энергию, которая бы подчиняла себе внешние физические действия, руководила ими. Перед боем характерник проводил, как бы сейчас сказали, глубокую медитацию, сосредотачиваясь на конкретном поединке, конкретном месте боя, расположении противника и т.д. Сражались характерники и берсерки, как правило, двумя мечами, совершая все свои действия быстрее любого противника, что позволяло ему всегда одерживать верх. Это был воин-профессионал, который  мог найти выход из любой, безвыходной для обычного человека, даже для дружинника, ситуации. Это был золотой фонд, цвет русской армии, опора русского государства. О методике подготовки характетников и берсерков были написаны особые трактаты,  хранителями которых были жрецы, поскольку только им можно было доверить такие опасные тайны. Вполне возможно, что и до сей поры хранятся где-то в закрытых архивах эти своды...
Кстати, вплоть до середины ХХ века в русской провинции была традиция - выяснять отношения между близлежащими деревнями с помощью кулаков. Советские историки приписали это дикости и бедности народа. На самом деле этой традиции тысячи лет: в тех же былинах рассказывается  о том, как русские богатыри выясняли  “кто сильнее” в поединках между собой. Именно так - на кулаках и мечах (сначала деревянных, а потом и настоящих) заставляли взрослые  своих сыновей  проявлять свой характер, но - до первой крови. Стране нужны были настоящие воины, а не овощи, выросшие в тепличных условиях. Кулачные бои между деревнями - последний отголосок этой древнейшей  традиции...
Но, увы. Постепенно, с усовершенствованием оружия, традиция все более утрачивалась, и школы характерников и берсерков прекратили свое существование. Дольше всех они сохранялись в казаческой среде, но в конце концов и они были ликвидированы. О древнерусском спецназе забыли, как и вообще о русских богатырях. Теперь на Руси больше знают Конана, чем Илью Муромца. Кстати, автор романов о Конане, сам того не подозревая, сделал его киммерийцем, обитателем Крыма или Причерноморья, а киммерийцами  в те далекие времена называли русов-скифов...
Мало кому известно, что в середине XII в. русские принимали участие в рыцарских турнирах в Англии. Но после двух-трех таких турниров  их перестали приглашать: спесивые хамы европейцы не смогли вынести позора от того, что обычные  дружинники из варварской страны Руссии   оказались сильнее.
Гордиться бы нам славой своих предков. Но вместо этого нас тянут в Западную Европу и заставляют гордиться подвигами их рыцарей. Это не просто слова: из современных школьных и вузовских учебников истории молодое поколение усваивает главную мысль: Россия всегда тянулась вслед за Европой. Но это - глобальная ложь.  Русь всегда шла впереди. И так называемый институт рыцарства, то есть, профессиональных воинов, родился  у нас намного раньше, чем в Европе -  русские былинные богатыри это и есть рыцари, как говорится, чистой воды. И так называемый рыцарский “кодекс чести”, которым так любят похваляться спесивые европейцы, еще в древнейшие времена был изложен в русских былинах.

ВЕЛИКИЙ  ЗАХАРИЯ

Более семи веков отражаются в водах реки Костромы купола храмов и стены Ипатьевского монастыря. Однако ни местные краеведы, ни маститые столичные историки на вопрос, когда и кто основал эту обитель, конкретного и точного ответа дать не могут. В отличие от многих других обителей, начальная история монастыря теряется во тьме веков. Не найдено пока никаких сведений об истории монастыря  ранее 1380  года, да и в последующем они весьма отрывочные. Почему? Но сначала – изложим  лишь предположения и версии.
Однако самая долгоиграющая и распространенная – это легенда о некоем мурзе Чете, выходце  из Золотой Орды. В самом Ипатьевском монастыре сотрудники и экскурсоводы рассказ об истории  обители начинают как раз с этого  предания. Вот что там говорится: В 1330 году  знатный татарский мурза Чет  выехал из Золотой Орды, чтобы  поступить на службу великому князю всея Руси Ивану Калите. В пути он  внезапно заболел и остановился на отдых на стрелке рек Волги и Костромы. А ночью, в тонком чувственном сне, ему снизошла Богоматерь Воплощение с предвечным младенцем на руках и молитвенно предстоящими ап.Филиппом и священномучеником Ипатием Гангрским. Мурза дал обет, если он избавиться от недуга,  то «воздвигнет  на месте дивного явления ему Богоматери обитель для иноков». Утром он уже был исцелен и отправился в Москву. Здесь  принял святое крещение под именем Захария Зерно и действительно сдержал обет – на месте своего исцеления построил деревянный храм во имя живоначальной Троицы. А вскоре основал и монастырь в честь этих святых». Кроме того, считается, что   этот самый мурза был  предком таких известнейших боярских родов, как Годуновы, Сабуровы, Вельяминовы.
Впрочем, это всего лишь легенда и она давно опровергнута.  Чет никак не мог быть родоначальником вышеупомянутых фамилий, поскольку в целом ряде летописей (Симеоновская, Ермолинская, Никоновская) указано,  что боярин Александр Зерно, сын Захария, был убит в Костроме  вечниками (участниками боярского вече) еще в 1304 году, почти за тридцать лет до того, как его «отец» переехал на Русь. А это означает, что основание монастыря можно отнести лет на тридцать назад, а то и более, к временам правления великого князя костромского и владимирского Василия Ярославича.
Вот как излагает этот эпизод знаменитый писатель-историк Дмитрий Балашов в своем романе «Младший сын»: «Когда великий князь Андрей Александрович (1255 – 1304) умирал, был великий гром… Узнав о смерти  великого  князя, взбушевались народные мятежи. В Нижнем громили и топили в Волге Андреевых наместников. Вече встало и в Костроме. Дряхлый Давыд Явидович был растерзан озверелой толпой. Иван Жеребец, чудом успевший спровадить сына, Андрея Кобылу (предок Романовых. – К.В.), за Волгу, защищая Давыда, пал с раскроенным черепом. В замятне погиб и Александр, знатный костромской боярин, сын  Захарии   Зерна, кинувшийся было спасать воевод  великого  князя»
То, что легенда поздняя, давно доказано, она была создана только в конце XVI века, когда наибольшего могущества  в государстве  достиг Борис Федорович Годунов, потомок Захария Зерно, в 1598 году ставший царем всея Руси.  Во всяком случай, знаменитый князь Андрей Курбский в своих письмах царю Ивану Грозному ее не упоминает, хотя о родословии других бояр и дворян, репрессированных царем, пишет. Кто  создавал легенду, сказать сложно. Некоторые историки предполагают, что в среде  самих  Годуновых – тем более, что почти в  те же времена  возникла мода выводить свой род из знатных иноземных родов. Еще знаменитый историк Н.П.Лихачев отмечал, что выход из Золотой Орды в первой половине XIV века  маловероятен – Орда была в расцвете и переходить в Московское княжество мурзам и другим высокопоставленным начальникам не было никакой необходимости.   И уж тем более, несостоятельны версии некоторых православных историков и богословов, что, мол, мурза Чет был приверженцем ислама, но когда увидел, насколько хороша православная вера, прозрел,  решил принять крещение,  потому и ушел на Русь. На самом деле Золотая Орда не была исламским государством, большинство ее населения составляли христиане-несториане, а также представители других религий. Ислам в Орде принял хан Узбек только в 1320 году, однако никого из своих подданных он к этому не принуждал. Так что, скорее всего, Мурза Чет был тоже христианином несторианского толка…
Впрочем, в данной легенде есть рациональное зерно - указывается год, что совсем не характерно для такого рода сочинений.  Скорее всего, это не случайно, видимо,  1330 год является реальной датой – в тот год на службу великому князю  Ивану Калите  выехал  в Москву внук Захария Зерно Чета – Дмитрий Зерно. Что подтверждается и данными летописей – как утверждают историки, Дмитрий Зерно уехал в Москву как раз после 1328 года.
Отметим, что знаменитый писатель-историк Дмитрий Балашов в своем романе «Великий стол», основываясь на летописных источниках, в том числе, и малоизвестных, а также  мнениях историков,  утверждает, что  Зерновы  были  не просто знатными боярами, они определяли судьбу Костромы. Это особенно проявилось во время переговоров  с великим князем Московским Иваном Калитой по поводу присоединения Костромских земель к Владимирскому и Московскому княжеству – «вся Кострома, сидевшая за столом» ориентировалась на мнение Дмитрия Зерно. При этом писатель называет Захария Чета-Зернова «великим». Почему? Тоже загадка. Но Дмитрий Балашов – личность авторитетная и среди ученых-историков, просто так он ничего не писал. Значит, на это у него были достаточно веские основания.
Еще академик С.Б.Веселовский отмечал, что в истории Руси был ряд древних родов, игравших важнейшую роль в истории нашего государства, и среди них Сабуровы,  которые при этом обозначаются как более родовитые, чем, например, Кобылины-Кошкины (предки Романовых). Да более того,  Сабуровы находились в родстве не только с Рюриковичами, но и потомками византийских императоров.  Ему вторит и  известный историк Николай Борисов, который в своей книге «Иван Калита» также относит потомков Захария Зерно – Дмитрия и Ивана – к «отцам-основателям Московского государства» наряду с потомками знаменитых Федора Бяконта (родоначальник Плещеевых, отец святого митрополита Алексия), Андрея Кобылы (предок Романовых), Ратши (родоначальник Пушкиных), Родион Несторович (предок Квашниных, Самариных и Тушиных). князей Оболенских и Смоленских. Так что фраза А.С.Пушкина «вчерашний раб, татарин» в трагедии «Борис Годунов» действительности не соответствует, предки Бориса Годунова были очень даже знатного происхождения.
Похоже на то, что роль потомков Захария Зерно  в истории становления Московского великого княжества, а потом и царства, была значительно принижена в правление Романовых. В частности, в 1682 году царь   Федор Алексеевич приказал   сжечь   все   разрядные   книги, «дабы вперед никто не мог считаться прежними случаями, возноситься службою своих предков и унижать других». Книги были преданы огню в сенях царской передней палаты, в присутствии присланных от патриарха митрополитов и епископов и назначенного для этого дела от  царя  боярина Михаила Долгорукова и думного дьяка Семенова. Все, у кого в домах были списки с этих книг и всякие письма, относившиеся к местническим случаям, должны были доставлять в разряд, под страхом царского гнева и духовного запрещения. Затем вместо  разрядных  местнических  книг  велено было в разряде держать родословную книгу и составить новую для таких родов, которые не записаны были в прежней родословной книге, по которым члены значились в разной царской службе. Для чего это было сделано? Знатные бояре, потомки некоторых древнейших родов, нередко пеняли царю на его «смутное» происхождение, потому он и попытался таким образом уничтожить память об их знаменитых предках, которые по знатности действительно были значительно «выше» Кобылиных-Кошкиных. К таким знатным родам относились и потомки Захария Зерно – Сабуровы, Годуновы, Вельяминовы.  Поэтому с такой ненавистью Романовы и относились к царю Борису Годунову и его родичам.
Мы можем с полным основанием заявить, что фраза, высказанная князем Василием Шуйским в трагедии его потомка Александра Сергеевича «Вчерашний раб, татарин, зять Малюты» правдива только в отношении его родства с Малютой Скуратовым. Все остальное – не соответствует действительности. Царь Борис Годунов  происходил из очень знатного и богатого рода.
У автора нет никаких сомнений, что в архивах и библиотеке Ипатьевского монастыря  времен Годуновых были какие-то свидетельства о начале Ипатьевской обители и происхождении Зерновых-Чет, однако, скорее всего, пришедшие к власти Романовы все это «зачистили». Не случайно же был взорван годуновский Троицкий собор монастыря, в котором как раз и хранились древние летописи…
Вот и приходится по крупицам выявлять истину. Поэтому  вернемся к Захарию Зерно Чету. Возникает резонный  вопрос: «Почему именно «Чет»? Многие лингвисты и историки перебрали сотни языков мира, но так никаких аналогий нигде и не нашли. И в татаро-монгольском, естественно. Впрочем, в одной западно-русской хронике под 1260 годом упоминается некий венгерский помещик Чет, живший на западе Галичско-Волынского княжества. Да в Рязанской земле есть села Старое Четово, Новое Четово, Четово, а неподалеку располагается озеро Зерново (!?)  Совпадение? Опять вопросы… 
Правда, середине 1940-х годов была высказана версия, которая, похоже, отвечает на данный вопрос. Согласно утверждениям некоторых лингвистов, это слово – «Чет» - является архаическим  реликтом, родственным  слову «четыре». Видимо, Захарий  был четвертым ребенком в своей семье (первым мальчиком или первым выжившим), отсюда и такое прозвище. А к концу XVI  века, когда легенда сочинялась, эту архаика уже забылась, вот и «появился» «ордынский  мурза».
Думается, на самом деле Чет – это родовое имя Захария Зерно и  его потомков, поскольку  еще нераз встречается в летописях. В частности, одного из двух сыновей псковского наместника Ярослава Васильевича Оболенского звали – боярин Михаил Ярославич Чет. А матерью его была…дочь Михаила Сабурова, потомка Захария Зерно…
А может, все намного проще? Ведь что гласит легенда: «Принял крещение под именем Захарий Зерно». Значит, у него было и мирское имя или прозвище. А может быть, Мурза и есть его настоящее, мирское имя, и оно  никакого отношения к Золотой Орде не имеет?
Те, кто производит прозвище «Мурза» от татарского наименования «воеводы» просто не знают русского языка. А стоило бы вспомнить, как на Руси называли (да и сейчас, кстати) неряшливого ребенка-грязнулю? Мурзилка! Совсем необязательно, что ребенок в семье Зерновых родился грязненьким. Просто он мог быть не русым, какими были все его родственники, в том числе, и родители, а черненьким, смуглым. Вот и получил такое прозвище – Мурза. К татарскому оно не имеет никакого отношения…
Отталкиваясь от наименования монастыря, мы можем точно установить, в какой день произошло явление пресвятой Богородицы Захарию Чету-Зерно, а это как раз и дает ответ на вопрос, почему монастырь получил такое имя. В давние времена день апостола Филиппа и священномученика Ипатия праздновался в один день – 14 ноября (27 по новому стилю). И, можно предположить, что в память о своем чудесном исцелении Захарий Зерно и поставил святую обитель в честь этих святых.
    Изучая происхождение Чета и Зерновых, неожиданно обнаружилось еще одно любопытное обстоятельство. Некоторое время назад, перечитывая книгу нашего известного земляка – писателя Евгения Осетрова «Живая древняя Русь», автор  обратил внимание вот на какие строки: «Я до сих пор помню рассказы, слышанные в детстве, о золотых и серебряных кладах, зарытых в Святовской роще возле большака, ведущего от озера Святого в Кострому… По всей Волге, - как и по другим местам, гуляли легенды о сокровищах Стеньки Разина, о пещерах, в которые сносил свои богатства Кудеяр-разбойник, о золотых мечах мурзы Чета, спрятанных на дне Каменец-озера...»
В детстве – это, видимо, конец 1920 – начало 1930-х годов. Жаль, что Евгений Иванович не изложил эти легенды в своей книге. Может, просто не запомнил? А восстановить уже не было возможности – в переломные годы, на которые пришлось его детство, носители этих древних знаний были  уничтожены, а передать их своим потомкам просто не успели.
Получается, что, оказывается, о Мурзе Чете в наших краях была не одна легенда, а две.  Или, все же, известное предание дошло до нас не в полном виде? И что-то оказалось «за кадром»?  Во всяком случае, это «недостающее звено» могло бы много прояснить в наших изысканиях о начале Ипатьевского монастыря и рода Зерновых…
Кстати, и Каменец-озеро, насколько известно, находится тоже под Псковом – в Пушкиногорье. Или, все же, такое было и под Костромой, да все уже забыли об этом?
Но речь даже не об озере, а о золотом мече Захария Зерно Чета. Совсем необязательно  он был сделан из чистого золота. Это – сакральный символ,  дающий высшую власть. А это означает, что Мурза Чет  (Захарий Зерно) был  не простым боярином, а воином, облеченным высокой княжеской властью.  Поскольку меч всегда символизировал именно военную власть вождей, был знаком их превосходства и избранности. Уж не был ли этот Золотой меч главный источником и хранителем  власти, которую обретали в Ипатьевском монастыре Рюриковичи (от Дмитрия Донского), Сабуровы, Годуновы и Романовы. С другой стороны, утонувший на дне озера (какого?) Золотой меч мурзы  Чета был для него сигналом, указанием свыше - оставить военную стезю и перейти на поле брани духовной, что и побудило его основать монашескую обитель.  Похоже на то, что реальный Захарий Зерно именно так и поступил, поменяв доспехи воина на монашеское одеяние.
Вспомним, что именно потомок основателя Ипатьевского монастыря - боярин Федор Сабур спас великого князя Дмитрия Донского от гибели на поле Куликовом во время битвы с ордынским ханом Мамаем. Похоже, князь знал, чьим потомком был костромской боярин, и хорошо помнил, кому обязан своей жизнью на поле Куликовом. Но самое главное – матерью великого князя Дмитрия Ивановича была вторая супруга великого князя Ивана II Ивановича Красного. Звали ее - Александра Ивановна. Почему-то историки-академики считают ее дочерью последнего московского тысяцкого Вельяминова. Но звали его не Иван, а Василий. Однако ученых это не смущает, и они пишут так: Александра Ивановна (Васильевна).  Но  это в наше время такое возможно, а в те времена – нет. Отчество было не просто производным от имени отца, а статусом, поэтому такое вот – Ивановна (Васильевна) – было недопустимо. На самом деле эта великая княгиня была дочерью Ивана Дмитриевича Красного, прямого правнука основателя Ипатьевского монастыря Захария Зерно. И сестрой боярина Федора Сабура.  Потому  великий князь Дмитрий Иванович во время нашествия хана Тохтамыша и приехал именно в Ипатьевский монастырь, где создал здесь свое «Княжеское место», которое существовало вплоть до Смутного времени начала XVII века. Похоже, все это неспроста. Не случайно, некоторые  исследователи полагают, что «внутри Ипатьевской обители существует некая особая духовная территория, которую по значимости можно сравнить с  Папской областью  в Италии». Скорее всего, князь Дмитрий Иванович избрал Ипатьевский монастырь не в качестве убежища, как полагают историки, а прибыл сюда преднамеренно – и не только на моление, просить заступницу Богородицу о спасении Русской земли от иноземных захватчиков. Можно допустить, что великий князь видел в Ипатьевской обители источник высшей княжеской власти, вот потому и создал здесь «княжеское место» для себя и своих потомков. 
Более того, он прибыл сюда  вместе с супругой — великой княгиней Евдокией Дмитриевной (преподобной Евфросинией Московской) и детьми — будущим великим князем Василием Первым, Софьей, Юрием, Марией и Анастасией. Именно здесь у великокняжеской четы родился еще один сын — Андрей, ставший впоследствии князем Можайским.
Через четверть века так же поступил и его сын великий князь Василий Дмитриевич во время нашествия на Русь ногайского хана Едигея в 1408 году,  прибыв  в Ипатьевскую обитель. Видимо, не случайно  его сын великий князь Василий Темный для заключения мира в 1435 году с мятежным Галичским князем Василием Косым избрал Ипатьевскую обитель.
В последующие времена  великие князья, цари и императоры России также считали источником своей власти исключительно Ипатьевский монастырь. Именно здесь получал благословение на царство первый Романов – Михаил Федорович…
Явление Божией Матери на том месте, где вскоре был основан Ипатьевский монастырь – ключ ко всей последующей истории и самого монастыря, и Костромы, и всей Руси-России. Легенда, созданная в конце XVI века, то есть в годы наибольшего могущества Годуновых, должна была подтвердить божественное происхождение власти царя Бориса Федоровича, согласно Священного Писания: «Несть власть, аще не от Бога».
Ни одна легенда на пустом месте не рождается, видимо, какое-то знамение все же было в те давние времена, и предание о нем сохранялось в роду Годуновых почти три века.
Но самой большой  загадкой является другой факт – во имя кого назван монастырь. Давно уже исследователи задают вопрос: «Почему Ипатьевская обитель получила имя малопочитаемого и малоизвестно на Руси святого?» На первый взгляд, это действительно так – во имя Ипатия на Руси названы всего лишь четыре храма – два в Великом Новгороде, один во Владимире и один в Москве. Но последний – поздний, так что его можно исключить. Остаются три. Некоторые исследователи предполагают, что, поскольку святой Ипатий пользовался особым почитанием в Новгороде, то и Захарий Зерно или его предки могли быть выходцами из этого города. Но…В Галицко-Волынской летописи под 1208 годом упоминаются бояре Зернько (Зерно) и Чухома (Чухлома). И на этом основании другие историки выдвигают версию о западно-русском происхождении Захария Зерно. Да, но в Рязанской области есть сразу три села с корнем «Чет» - Четово, Старое Четово и Новое Четово. А неподалеку есть озеро Зерново…
Думается, корни Зерновых надо искать в самой Костроме. Действительно, его фамилия происходит от слова «зерно», но не  как продукт злаковых, а как синоним слов «род», «семя».  А еще зернь — это мелкие золотые, платиновые или серебряные украшения, которые напаиваются в ювелирных изделиях на орнамент из скани. А поскольку в Костроме издавна занимались ювелирным промыслом, то вполне можно допустить, что Захарий Зерно имел к этому делу прямое отношение, может быть, на своем дворе держал ювелирные мастерские, занимавшиеся зернью и сканью. А может его предки и сами этим занимались.
Но вернемся к священномученику Ипатию, чье имя носит наша обитель. Утверждение о том, что Ипатий был на Руси малопочитаем и мало известен, не совсем верно.  Священномученик Ипатий на Руси был очень почитаем, не случайно древнейшие списки его жития  были широко распространены в русской письменности, один из них даже вошел в состав Четиих Миней митрополита Макария (1542-1564). В этом житии сохранилась запись о явлении Спасителя святителю Ипатию накануне мученической кончины. Почитаемому святому составлялись молитвы, похвальные слова и поучения в день его памяти.
Чтобы понять, почему  во имя святого Ипатия на Руси было названа так мало храмов, необходимо вспомнить, кем был этот святой и что сделал. Вот что гласит его «Житие»: «В 4 веке Ипатий  был епископом города Гангры в Пафлагонии. Он имел от Бога дар чудотворения, исцелял различные недуги и изгонял бесов. Однажды, при царе Констанции, сыне равноапостольного Константина Великого, во дворец вполз огромный змей. Окружив царскую сокровищницу, он никому не давал приблизиться к ней. Многие архиереи и священники пытались изгнать змея молитвой, но не смогли, а некоторые даже погибли. Тогда царь попросил святого Ипатия приехать в Царьград, ибо слышал о его чудесах. Приехав, святитель пал на землю и довольно долго молился, а поднявшись, попросил устроить на площади большую печь и сильно разжечь ее. Приблизившись к змею, он вложил в пасть его святительский жезл свой, потом, призвав в молитве Господа Иисуса Христа, повелел змею следовать за собой, и, приблизившись к разженной печи, повелел змею именем Христовым идти в оную. И змей с великим стремлением ввергся в пламя и сгорел».
С это времени Констанций II  стал почитать Святого Ипатия, как отца своего, и повелел «на доске сделать изображение лица его и поставил это изображение в своей царской сокровищнице на прогнание бесов». Вот и ответ – святой Ипатий был покровителем царствующих особ, а не всех и каждого, так скажем.
Таким образом, по замыслам Бориса Годунова, легенда об основании Ипатьевского монастыря должна была прослеживать прямую связь, через покровительство Святого Ипатия Гангрского, от римских императоров Константина Великого и Констанция  II (Флавия Юлия), до  царя Бориса  Годунова. То есть,  Ипатьевский монастырь – не простая монашеская обитель, а царская, передающаяся по наследству от самих  императоров Рима. Таким образом, через Ипатия Гангрского,  Борис Федорович  объявлял себя наследником римских императоров, а Русь подтверждала  статус  Третьего Рима.  Не случайно же, что царь Борис, чуть не сразу же после коронации, начал подготовку к созданию на территории московского Кремля храма «Святая Святых», который должен был  одновременно символизировать и ветхозаветный храм царя Соломона, и храм Гроба Господня в Иерусалиме. Даже успели сделать для этого храма Гроб Господень из чистого кованого золота и более десятка литых золотых статуй-изображений апостолов и ангелов. Увы, начавшаяся Смута помешала все это осуществить.    
И, видимо, неслучайно  писатель Дмитрий Балашов называет Захария Зерно «Великим».  Дело не только в том, что за Захарием шла вся Кострома, поскольку  он был ее властителем. Здесь есть еще один момент – «великим Захарией»  называли  отца Иоанна Предтечи, крестителя Исуса Христа.
Но и это еще не все! Существует уже забытое народное предание, что в далекие древние времена Святое озеро называлось Иоанново. В честь Иоанна Крестителя? А его отцом был Захария, впоследствии прозванный «великим». Получается, что Ипатьевский монастырь назван в честь покровителя императоров Римской империи, его основатель – Захарий Зерно носит имя отца Иоанна Крестителя – великого Захарии, а рядом озеро, названное в честь самого Крестителя Исуса Христа – Святого Иоанна! 
Исходя из всего этого можно заключить, что Годуновы считали Ипатьевский монастырь, а значит, и Кострому,  Святой Землей, прямой наследницей Небесного Иерусалима. А самому  Борису Годунову власть дана свыше, если не самим Спасителем, то его Матерью (Богоматерь Воплощение), с одной стороны, и Иоанном Крестителем, с другой! А Ипатьевская обитель – это новый Иерусалим!
Самое главное в легенде о мурзе Чете – это рассказ о той  великой благодати, которой  удостоилась Кострома. Ведь наш город – одно из редких мест на планете, где произошло  явление Божией Матери! И, похоже, легенда здесь говорит правду – придумать такое во имя прославления своего рода, своих предков в те времена было не просто сложно, но опасно. Тем более, Годуновы были слишком набожными, чтобы пойти на такой  подлог…

ТАК ОТКУДА ВЫШЛИ ПРЕДКИ  РОМАНОВЫХ?
      
     Кажется, об этом боярском роде, который  был одним из богатейших на Руси, известно все. Однако, изучая многочисленные источники, оставшиеся от того, четыре столетия назад, времени, приходишь к выводу, что это далеко не так. В частности, уже каноническим стало утверждение, что Михаил Федорович и его мать инокиня Марфа (Ксения Шестова-Романова) бежали из Домнино и поселились в Костромском Ипатьевском монастыре в конце февраля - начале марте 1613 г. Однако историк Н.И.Костомаров пишет,  что они жили в этом монастыре еще зимой 1605-1606 г.г., в период правления царя Дмитрия I, который реабилитировал всех Романовых после прихода к власти. Из Домнино,  где они некоторое время жили после воссоединения семьи, в конце осени 1605 г они прибыли  в Кострому.  И, конечно, они  не предполагали тогда, что им придется здесь побывать еще раз, да к тому же при особых обстоятельствах - после избрания Михаила Романова царем всея Руси.
Казалось бы, все, Марфа (Ксения) Ивановна добилась своей цели, которой она добивалась почти десять лет, – ее сын стал все-таки правителем России, можно   спокойно властвовать, указывать сыну, что и как делать, восстанавливать экономику,  создавать новую армию, расправляться с неугодными боярами.  А повод к этому был, и довольно серьезный. Как только в стране наступило  спокойное время, среди старого родовитого боярства началось роптание, которое постепенно усиливалось и грозило перерасти в настоящее сопротивление власти Романовых - потомки Рюрика,  Гедимина, Ратши, Михаила Прушанина и даже Захария Зерно были по-настоящему оскорблены тем, что на Руси правят не их представители, а уступающие им по родству Романовы. Они считали, что имеют больше прав на престол, чем потомки какого-то Андрея Кобылы.  И  были правы.
На самом деле  родоначальник Романовых был не таким родовитым, каким его считали потомки. Знаменитый академик С.Б.Веселовский в своем очерке «Подмосковье в древности» ставил Андрея Кобылу только на четвертое место – после Ратшичей, Прушаниных и Зерновых. Сей вывод знаменитый ученый сделал на основе изучения многочисленных летописей и сохранившихся родовых книг боярских родов. А что пишут летописи об Андрее Кобыле? Практически, ничего. Он упоминается только один раз - в 1347 году боярин был послан из Москвы в Тверь за невестой великого князя Симеона Гордого, дочерью князя тверского Александра Михайловича. И все. Почему  Андрей Кобыла появляется впервые лишь в 1347 году? И почему его первое появление в истории Руси – дипломатическое? Когда он стал боярином и чем занимался до этого? 
Когда он родился, как служил, когда и где скончался – ничего этого в летописях нет. Для родовитого боярина, каковым он считается, этого слишком мало. А ведь, согласно легенде, Андрей Кобыла был потомком неких прусско-самогитских королей. Если бы это было так, то его предков должны были бы принимать на самом высоком уровне, а он сам занимал бы очень высокое положение при великокняжеском дворе. Но ничего этого не было ни Андрея Кобылы, ни его предков. А что же было?
Но сначала – легенда. Ее сочиняли на протяжении почти двух веков, и она гласит,  что род Романовых - один из древнейших в Европе. Корни его якобы уходят в седую древность, аж во времена Троянской войны, то есть в XI-X в.в. до н.э.  После разгрома Трои  греками-ахейцами, началось великое переселение народов, но не все  ушли в дальние страны, ряд племен, населявших город, поселились поблизости, на берегу Босфора, в области, называвшейся Прусиада. Отсюда предки пруссов на рубеже   I - II  в.в. нашей эры  двинулись с места и  осели между венедами-русами и летто-литовскими племенами, в междуречье Вислы и Немана. Почти тысячу лет они жили спокойно, но экспансия германских крестоносцев в Х-ХIII веках завершилась для них трагически - пруссов уничтожили либо онемечили, священные рощи вырубили, храмы разрушили. 
В 1255 г. в одну из бухт Венедского моря (так тогда называлось Балтийское море) вошли немецкие рыцари и основали город, назвав его “Кенигсберг”, то есть, “княжеский город”.  Крестоносцы основали город не на пустом месте - некогда неподалеку стоял прусский Княжград, название которого на немецкий и переводится как Кенигсберг. Согласно исследованиям барона Кампенгаузена (они опубликованы в книге Н.Н.Селифонтова “Сборник материалов по истории предков царя М.Ф.Романова”), который занимался изучением родословной рода Романовых, неподалеку от этого места когда-то стоял город Романов - священная столица Прусско-Самогитского княжества, которым в течении почти тысячу лет владели предки бояр Романовых.
Здесь же говорится, что прусский король Прутено в 305 году по Р.Х., по старости своей, отдал в вечное владение свое Прусское королевство брату своему Вейдевуту, а сам определился в идолослужение первым жрецом в древнюю столицу пруссов город Романов, где сделался верховным жрецом при священном дубе, изображение которого находится в гербе рода Романовых.  Еще в начале XX в.  здесь находилось немецкое местечко Гейлигенбейль (Романов или Ромов находился на берегах  рек Дубиссы и Невяжи),  неподалеку от нынешнего Кенигберга. Прапредки Романовых якобы происходят как раз от этого Вейдевуда, князя Прусского и Самогитского, который жил, точнее, правил в 305-379 г.г. по Р.Х. Согласно древней традиции, достигнув глубокой старости, Вейдевуд также сделался верховным жрецом своего народа “криво-кривенте” (кривичи) и водворился в дубовой  роще  близ  Ромова  (Романова)”.   Потомство его разрослось до 9-ти колен. Один из потомков четвертого сына Вейдевуда - Недро - князь Гланда Камбила Дивонович, которого признают братом прусского князя, владетель Судавии, Самогитии, Литвы, бежал от  крестоносцев вместе с сыном и многими вассалами на Русь, в Новгородское княжество, перешел в подданство к великому князю Александру Ярославичу Невскому, крестился в 1287 г. и во святом крещении наречен именем Иоанн. Любопытно – Александр Невский скончался  в 1263 году, а крестился Гландос только через двадцать три года (?).Так долго  раздумывал  – переходить в православие или нет?  Явная нестыковка!
Судя по всему, Камбила (на Руси он получил прозвище Кобыла) - реальное историческое лицо, поскольку в своих исследованиях “Род Шереметевых” историк А.П.Барсуков под 1290 годом  упоминает некоего Кабилу  (Cabilo), причем, в Пруссии. И снова не сходится -  согласно легенде, Гландос Камбила уже лет тридцать находился то ли в Москве, то ли в Новгороде.
О прародителях  боря Шереметевых  князь   Андрей  Михайлович Курбский писал (видимо, имея в виду отца  Андрея   Кобылы ): «Муж светлый и знаменитый, от немецкия земли выехал […] глаголют его быти с роду княжат Решских». Правда, кто такие «княжата Решские», он не уточнял, но, видимо, в конце XVI века на Руси об этом еще знали. Любопытно, что Курбский называет предков Андрея Кобылы не князьями, а княжатами, а так называли на Руси младшую, не слишком знатную, ветвь боярского рода, которая  находилась не на самых высоких ступенях иерархической лестницы.
А далее сия легенда гласит, что в  начале XIV в.  Иван Кобыла был приглашен великим князем Иваном Калитой в Москву, получил чин думного боярина. У него было пять сыновей, один из которых - Андрей - и стал родоначальником Романовых…
Возникает вопрос: «Зачем необходимо было придумывать такую баснословную легенду?» Ответ может быть только один - под Романовыми зашатался трон. И необходимо было что-то срочно предпринимать. Началась затяжная борьба царей Романовых с родовитым боярством.   
Апофеоз этой борьбы вылился в два связанных между собой события – церковный Раскол и война Степана Разина. И если царь Алексей Михайлович еще раздумывал, что делать и как приструнить строптивых бояр, которые начали роптать по поводу того факта, что, мол, Романовы не по праву заняли царский трон, то его сын Федор Алексеевич без колебаний пошел на этот тяжелый шаг. Хотя началось именно при царе Алексее Михайловиче.
Первый удар нанес именно он – реформа РПЦ, вылившаяся в церковный Раскол. На первый взгляд, причина его – в исправлении богослужебных книг и изменении обрядов. Необходимо было это сделать, чтобы согласовать содержание книг и обрядов с греческими, поскольку царь Алексей Михайлович якобы собирался, по просьбе греков, изнывающих под игом турок-османов, освободить их от иноземного владычества. Однако основная причина – выбить почву из-под ног именно старого родовитого боярства, которое было приверженцем именно старой веры.
  Второй удар – война со Степаном Разиным. На самом деле вплоть до второй половины 17 века было две Руси – Московская и Астраханское царство, где правили князья Черкасские. Истинная причина этой войны – спор о том, где находится столице Руси – в Москве или Астрахани.  Разину самому захотелось сесть на Московский престол и он начал войну. Многие бояре его поддерживали, но когда он подошел к Москве, они испугались и предали его. А на них самих обрушились репрессии.
И третий, окончательный удар – ликвидация местничества. 
Известно, что в средневековой Руси был особый порядок назначения на высшие государственные должности - на основании родовитости происхождения и иерархического положения предков на великокняжеской и царской службе, а не за заслуги перед Отечеством и правителем. При назначениях на государственные должности во главу угла ставились не заслуги и способности самого человека, а знатность его рода. Этот порядок назывался – местничество. Все назначения на государственные должности происходили на основании этой иерархии и записывались в особые “Разрядные книги”, которые хранили историю государственных назначений на Руси в 15-16 веках. Вот эти письменные источники  как раз и представляли для Романовых наибольшую опасность - в них была отражена вся   подлинная история   русского  государства и  место боярских родов в этом государстве, в том числе, и самих Романовых.
И  12 января 1682 года царь Федор Алексеевич Романов  своим указом отменил местничество на Руси.  А вскоре по его приказу были  уничтожены  старые разрядные книги, и составлены новые, которые должны были охватить практически все слои служилых людей того времени (Разрядные книги содержали родословие всех бояр, проживавших в той или иной местности, они тщательно оберегались, это была святыня каждой боярской семьи). И вот именно они и были уничтожены.
Работы по составлению  родословных  книг были возложены на специально обученную родословную комиссию, получившую название “Палата родословных дел”. Были составлены две родословные книги, одна из них известна под названием “Бархатная книга”, вторая до настоящего времени не найдена.
Еще Н.М.Карамзин писал, что многие составленные заново родословные не вызывают доверия, а такие ученые XIX-XX веков, как Н.П.Лихачев, С.Б.Веселовский вообще считали, что все эти родословные были выдуманы в конце XVII века. Но главное, необходимо было фальсифицировать родословную самих Романовых. Тот факт, что боярин Андрей Кобыла впервые упоминается только под 1347 годом,  свидетельствует о том, что он находился отнюдь не на самых верхних ступенях местнической иерархии, скорее, где-то в середине. Похоже, эта правда  об их происхождении была зафиксирована в старых Разрядных книгах. Именно поэтому они и были уничтожены. И делалось это потому, что Романовы боялись – им могут предъявить претензии более родовитые бояре, и не просто предъявить, но и попросить освободить царский трон. Поистине, это было для них вопросом жизни и смерти.
Тот факт, что Андрей Кобыла возглавил московское посольство в Тверь, ни о чем не говорит.  Да, вроде бы летописец поставил его на первое место, в обход другого представителя старомосковского боярства Алексея Хвоста Босоволокова. Но это свидетельствует, скорее, не о его знатном происхождении Андрея, а возможно, каких-то родственных связях с великокняжеской семьей. Подтверждение этому находим в летописях -  о дальнейшей его судьбе они попросту  молчат. В то время, как другие знатные боярские роды в них упоминаются постоянно.
Подтверждение фальсификации родословной Романовых обнаружилось в 1995 году – в «Ростовском соборном синодике» (синодик - список (или книга) с перечислением имен умерших для поминовения во время богослужения или в частной молитве, иначе говоря, поминальник), который еще в 1995 году  назад обнаружил и опубликовал С.В.Конев. Вот что там написано: «Андрею Александровичу  Кобыле, и сыну его Феодору, и жене его Марие, и Феодору, и Иоанну, Александру, Михаилу Федоровичем,  вечная память» (л.69). То, что речь идет именно об Андрее Кобыле, предке Романовых, свидетельствует упоминание здесь сыновей Федора Андреевича Кошки (таково было его прозвище) – во всех генеалогиях фигурируют именно Федор, Иван, Александр и Михаил… 
Кстати, теперь мы знаем, что жену Федора Кошки звали Мария, поскольку до сей поры во всех справочниках писали, что о ней ничего неизвестно.
Любопытно, что знаменитый писатель и историк Дмитрий Балашов, описывая события 1304 года в Костроме, пишет в своем романе «Младший сын»: «Узнав о смерти  великого  князя (Андрей Александрович. – К.В.), взбушевались народные мятежи. В Нижнем громили и топили в Волге Андреевых наместников. Вече встало и в Костроме. Дряхлый Давыд Явидович был растерзан озверелой толпой. Иван Жеребец, чудом успевший спровадить сына, Андрея Кобылу, за Волгу, защищая Давыда, пал с раскроенным черепом. В замятне погиб и Александр, знатный костромской боярин, сын  Захарии   Зерна, кинувшийся было спасать воевод  великого  князя»
Похоже, упоминание здесь предков Романовых – Ивана Жеребца и Андрея Кобылы – не случайно Историк А.В.Кузьмин высказал предположение, что  Андрей Кобыла имел костромское происхождение.  По его версии,  Андрей мог быть сыном убитого в 1304 году костромского боярина Александра. Кстати, вполне возможно, поскольку у Александра в летописях упоминается только один сын – Дмитрий Зерно. Но в это сложно поверить, поскольку  в те времена семьи, что боярские, что крестьянские, были многодетными, поэтому версия А.В.Кузьмина вполне имеет место быть. 
Если это так, то в этом случае становится понятной неприязнь Романовых к Годуновым – младшая ветвь потомков Захария Зерно (в данном случае, Романовы)  всегда завидовала старшей ветви (Годуновы и Сабуровы) и стремилась занять их место в иерархии Московского царства.
В этом свете по иному может быть воспринято действо, произошедшее 14 марта 1613 года – призвание избранного на царство М.Ф.Романова. Получается, что Михаил Романов восходил на царство в монастыре, основанном его далеким предком – Захарием Зерно – в последней трети XIII  века.
А как теперь быть с легендой о происхождении Романовых – как мы помним, она гласит, что некий князь прусско-самогитский Гландос Камбила Дивонович, преследуемый тевтонскими крестоносцами, перешел на службу великому князю Владимирскому Андрею Александровичу в 1287 году, принял православие и имя Иван.
Правда, сию легенду давно опровергли, но она до сей поры живет и процветает.  А теперь критики этой легенды получили еще один, достаточно веский аргумент – оказывается, отца Андрея Кобылы звали Александр. Скорее всего, бояре Кобылины были выходцами из ростовских, а может, даже и костромских,  бояр и к Пруссии никакого отношения не имели.
Это означает, что придется заново искать предков Андрея Кобылы, родоначальника Романовых. Думается, искать их надо в Ростовской земле, может быть, даже и в Костроме.
Правда, можно допустить, что звали этого предка не Гландос, а Алекс (что со старо-прусского значит медведь), в таком случае он действительно будет Александрович…

Галидж

В истории нашего государства Российского есть периоды, о которых академическая наука старается говорить как-то с оглядкой, при этом не принимая другой, альтернативной, точки зрения. Хотя именно так называемая официальная «истина» нередко является ложной. Примеров множество, но остановимся только на одном – так называемом «татаро-монгольском иге» над Русью. Правда, в последнее время под давлением ученых, не придерживающихся официозной теории «ига», академики стали более осторожно подходить к этому периоду – теперь говорят не об иге, а экономической и политической зависимости Руси от Золотой Орды, что более соответствует действительности.  Тем более, что среди этих самых «татаро-монгол» никаких монгол и в помине не было. Об этом говорят и генетические исследования  крови русских, согласно   которым какие-либо монгольские гаплогруппы в нашей крови вообще отсутствуют. Зато  генетические исследования учеными-биохимиками Казанского университета костей массовых захоронений татаро-монголов показали, что 90 процентов их были представителями славянского этноса. Подобный же европеоидный тип превалирует даже в генотипе современного коренного татарского населения Татарстана. Да и слов монгольских в русском языке практически нет. Татарских (булгарских) – сколько угодно. Так что, видимо,  никаких монголов на Руси  никогда не было.
Впрочем, эти исследования лишь подтверждают те известия, которые сообщают нам современники тех далеких событий. Вот что, в частности, пишет в 1241 году венгерский  король Бела IV   папе Римскому Григорию IX  о составе войск хана Батыя: «Когда государство Венгрии от вторжения монгол, как от чумы, в большей части было обращено в пустыню, и как овчарня была окружена различными племенами неверных, именно, русскими, бродниками с востока, болгарами и другими еретиками с юга»...»
В 1252-1253 годах из Константинополя через Крым в ставку хана Батыя проезжал со свитою посол короля Людовика IX Вильям Рубрикус. И вот как он описывает свое путешествие по нижнему течению Дона: «Повсюду среди татар разбросаны поселения русов... Все пути передвижения в обширной стране обслуживаются русами, на переправах рек — повсюду русы».
А вот что писал о Золотой Орде в своих путевых заметках в 1333 г. арабский хронист и путешественник Ибн-Батута: «В Сарай-Берке было много русских.   Главную  массу вооруженных, обслуживающих и рабочих сил Золотой Орды составляли русские люди».
Ладно, поселения русов на территории Золотой Орды, это еще можно понять. Но вот как объяснить здесь присутствие вооруженных русичей, да еще представляющих подавляющее большинство населения? А никак. Академическая наука предпочитает подобные факты игнорировать, поскольку они не вписываются в официальную версию Российской истории. Вот и изучают наши школьники и студенты  отнюдь не истинную историю своей страны, а всего лишь версию, которую изложил почти два века назад историк Н.М.Карамзин, опираясь на антирусское изложение российской истории, написанное немцами-академиками РАН Байером, Миллером, Шлецером в середине – второй половине XVIII века. А  последующие историки – царские и советские  дополнили эту версию  новыми «истинами».
Впервые слово «иго» впервые применительно к Руси упомянул польский хронист Ян Длугош, который  за год до своей смерти в 1480 году якобы написал: «Столичный князь Иван III, свергнув варварское иго, освободился со всеми своими княжествами и землями, и иго рабства, которое на всю Московию в течение долгого времени… давило, скинул».  Ни о каких татаро-монголах речи здесь нет. Кому пришло в голову  «варварское иго» заменить на  «татарское иго», сказать сложно. Да и появляется такое словосочетание в русских источниках лишь в 1660-х гг., когда при очередной переписи в один из экземпляров «Сказания о Мамаевом побоище» кто-то из переписчиков вставил этот термин. Правда, об этом вскоре все забыли и только в  1817 году некий Х. Крузе, книга которого, «Атлас по Европейской истории», в 1845 году была переведена на русский и издана в Петербурге, впервые употребил форму «монголо-татарское иго», как более правильное, так как термин «татарское иго» является неправильным, искажающим реальный смысл.
Да, напомним, что вплоть до 1820—годов в России никто и не слышал о «татаро-монгольском иге». Благодарить за этот бред мы должны  некоего учителя гимназии, историка П.А.Наумова. Именно он первым изобрел и начал распространять эту глупость - в 1823 году он издал брошюрку, в которой, в частности, написал: «...Все историки между собой согласны, что сии свирепые завоеватели были не татары, а монголы. Монголы же по мере приближения их к пределам нашего отечества и к странам Западной Азии были усилены местными татарами, т.е. народами турецкого племени».
Ученые-историки подхватили сию глупость и – пошло-поехало. «Злые татарове» более 200 лет унижали, убивали, уводили в рабство несчастных русских. Хотя, если почитать внимательно все того же Н.М.Карамзина, то картина окажется совсем не такой печальной для Руси, как нам показывают академики. И даже более того…
Впрочем, подробно говорить об «иге» не станем, этой теме посвящены отдельные статьи  нашей книги, мы остановимся  только на одном периоде этих «темных веков» - ушкуйничество. Вот на чем российские академики предпочитают не заострять внимания. И понятно, почему – придется отвечать на довольно неприятные вопросы, а этого делать академикам не очень хочется. Ибо тогда необходимо будет затронуть проблему отношений между ушкуйниками и   великокняжеской властью, а кроме того, окажется, что в данном случае пострадавшими оказываются те самые «татаро-монголы», которые, мол, 200 лет «угнетали русский народ».
А  картина, действительно, вырисовывается совсем иная…
В своем мнении об ушкуйниках ученый мир разделился на два лагеря – одни считают их патриотами земли русской, другие – разбойниками без принципов и роду-племени. Кто прав?..
Без сомнения, первые, поскольку пользу Московскому Великому княжеству они принесли немалую. Грабили ушкуйники в основном города Булгара и Золотой Орды. И этот факт неоспоримый. Хотя и русским городам и купцам тоже доставалось. Но…
Сам термин «ушкуйники» впервые упоминается в русских летописях в 1147 году в связи с их походами по Волге,  хотя, несомненно,  что такие   походы были и раньше. Например, историк В.Н.Татищев со ссылкой на утраченную ныне летопись, сообщает, что в 1088 году волжские булгары взяли и разграбили Муром в ответ за то, что какие-то русские разбойники на своих кораблях погромили Булгар и Жукотин. А легенда об основании, как принято считать, в 1010 году города  Ярославля великим князем Ярославом Мудрым, гласит, что князь со своей дружиной отправился из Киева на верхнюю Волгу, чтобы положить конец  многочисленным шайкам  разбойников, которые грабили купеческие караваны.
Обосновались эти речные флибустьеры  на стрелке рек Которосли и Волги, на территории, которая  издревле называлась «медвежьим углом». Вот его обитатели и называли себя вроде бы не очень понятным словом «ушкуйник». На самом деле все просто - разгадку находим  в одной из летописей, где сказано,  что «пришли новгородци в ошкулех». Именно так – «ошкуй» – первоначально назывались их корабли. В давние времена на севере Руси «ошкуем» (или «ушкуем»)  называли  медведя, сначала белого, а потом и бурого. Попросту говоря, ушкуйники – это «медвежатники». И они это подчеркивали – нередко украшали свои ушкуи головами медведей.
После погрома, учиненного в начале Х века князем Ярославом Мудрым, об ушкуйниках вроде бы,  забыли, но в середине XIV века, как пишет «Джагфар Тарихи», средневековая летопись Булгарского царства,  «много стало разоренного и готового на все люда, они стали объединяться для разбоев уже в большие ватаги, эти ватаги называли «ушкуями».
Кстати, поскольку речь зашла о булгарских летописях. Автор, на первый взгляд, рискует навлечь на себя гнев ученых-академиков, правда, не всех, а тех, которые называют эти хроники позднейшей подделкой. Впрочем, на любой документ, обнаруженный за последние 50 – 100 лет, не вписывающийся в официальную версию истории России (да и мира тоже), академики сразу  навешивают ярлык «подделка». К этой категории относятся и «Велесова книга», и «Хроника Ура-Линда», и  целый ряд других исторических документов. О чем говорить, если даже знаменитое «Слово о полку Игореве»  целый ряд официозников не желают признать уникальным историческим произведением. Впрочем, что собой представляют эти самые  ученые, отстаивающие, как они считают, историческую истину, хорошо показал Лев Прозоров в своем эссе «Разговор с историком». Лучше не скажешь. Да и не будем. Вернемся к ушкуйникам. И не только. Эти самые «новгородцы» имеют самое непосредственное отношение к нашему Костромскому краю.  «Новгородцы» в  кавычки взяты не случайно. Поскольку есть большие сомнения в их принадлежности к Новгороду Волховскому, и вот почему.
Сколько я ни пытался найти хотя бы одно  предложение о том, как ушкуйники добирались до Волги с берегов Волхова, так ничего и не нашел. А ведь у них под боком были Западная Двина и Балтийское море. Вот где раздолье  для разбойного промысла! Караваны из Пруссии, Швеции, Норвегии, Руси… Да и спрятаться  на морских островах не проблема. Однако  их почему-то все время тянуло на Волгу. А может, они и были волжане, которые никакого отношения к Новгороду на Волхове не имели?
Вот новгородский летописец сообщает: "пройдоша Волгой из Новагорода из Великого 150 ушкуев ноугородци разбойници ушкуйници избиша татар множество. Бесермен и ормен в Новегороде в Нижнем, жен и детей, товар их пограбиша, а съды их, кербати и лодьи и учаны и пабусы и струги, то все посекоша, а сами отъидоша на Каму". Любопытное известие – летописец  прямо говорит, что город Новгород стоит на Волге.
Более того, через все средневековые русские летописи в части, посвященной ушкуйникам, как рефреном проходит одна и та же фраза: «пройдоша Волгой из Новагорода из Великого…» О каком Новгороде  Великом идет речь в летописи, если здесь прямо говорится, что город стоит на Волге? И причем здесь Новгород на реке Волхов?
Скорее всего, речь идет о… Ярославле. Не мог же князь Ярослав Мудрый назвать основанную им крепость в честь самого себя!  Думается, срубив новый город на новом месте, он и назвал его Новгородом. А переименовали его в Ярославль, скорее всего, гораздо позже, когда с ушкуйниками было покончено и великий князь Иван III Васильевич  поставил задачу как можно быстрее стереть о них память у своих подданных, дабы не было у них соблазна размышлять о том, кто были эти люди и почему князья с ними так долго и упорно боролись.
А действительно, почему?  Об этом ниже.
Когда мы говорим о Волге, мы забываем, что это не просто «великая русская река». На самом деле Волга – составная часть великого евразийского караванного пути, который соединял берега Тихого и Атлантического океанов. Этот путь – один из древнейших в истории Европы и Азии, он шел  из Китая по Великому шелковому пути, далее в Хвалынское (Каспийское) море, отсюда в Волгу и через Западную Двину в Балтийское море. Поэтому на этом пути возникали не только государства и цивилизации, но и целые разбойные организации, к которым относят и отечественных ушкуйников. Может быть, так оно и было, но в данном случае на каком-то этапе жажда наживы у них уступила место патриотизму и борьбе против Золотой Орды. О походах ушкуйников на Орду мы писали выше, поэтому не станем повторяться.
Если внимательно изучить свидетельства древнерусских летописей об ушкуйниках, то можно отметить весьма интересный момент - первым городом на пути ушкуйников в их волжских вояжах всегда оказывалась Кострома. Об Усть-Шексне (ныне Рыбинск) и Ярославле речи нет. Только наш город, и далее – вниз по Волге. Откуда же они приходили на самом деле?
Известно, что на территориях, которые контролировали   ушкуйники, они создавали опорные пункты -  крепости–остроги, базы, где они тщательно готовились к своим походам и откуда выходили на свой промысел. Одним из основных таких форпостов  был  легендарный  Чувиль  (ныне Плес), где в нагорной части города этого города на Волге стояла крепость ушкуйников.   На основе археологических раскопок  был  сделан вывод, что древний  Чувиль   был  центром довольно обширной местности. Город  просуществовал, предположительно, около пяти веков и занимал срединное положение по отношению к таким городам как Ростов, Ярославль, Галич, Солигалич.  Именно в Чувиле ушкуйники  осуществляли очень жесткий контроль над передвижением караванов купеческих судов по Верхней Волге, в частности, проводя их только им известным фарватером. Понятно, что делалось  это не безвозмездно. Если  исходить  из неписанных законов того времени,  традиционной платой за такого  рода  услуги была «десятина» - ведь ушкуйники не только проводили купеческие суда по фарватеру Волги, но и защищали их от разного рода разбойников, которых на Волге и в окрестных лесах было совсем немало.  Кстати, существование в Чувиле опорного пункта ушкуйников свидетельствует, что город  не был разрушен, как пишут летописи, «ордами татаро-монгол Батыя» в 1238 году. Скорее всего, он был разгромлен дружинами  великого князя Василия II Васильевича в начале XV века – именно потому, что здесь находилась опорная база ушкуев, ибо, как было сказано выше, великокняжеская власть довольно жестко боролась с этими речными флибустьерами.
Чувиль (Плес) был всего лишь волжской «таможней» ушкуйников, основной  их базой был   Галич. И это – не выдумка. Ушкуйники не трогали Галич, в то время один из богатейших городов Руси, который находился на реке Костроме. Скорее всего, именно ушкуи и превратили этот город не только в первоклассную крепость, но огромный торговый центр.
В связи с этим возникает  вопрос о времени основания этого города. Как ни странно, но эта проблема тесно связана с  вопросом  о  времени возникновения известного  Валаамского   монастыря  на Ладожском озере. В XIX в. монахи этой обители, озаботившись выяснением даты основания  Валаамского   монастыря, обнаружили в своей библиотеке рукопись «Жития св. Авраамия Ростовского»,  согласно которой тот родился около  950  г.  «от предел Галичских, града, нарицаемого Чухлома, богату родителю сын. В ту пору многие люди чухломские не были просвящены святым крещением. Так же и родители сего будущего праведника  не познавшее Христа, нарекли его по-чухломски Иверик»
То есть, Галич уже тогда был крупным городом, поскольку был центром этих земель. Более того, историк А.В.Экземплярский (1846-1900) в своих трудах писал, что галичские меря ходили в 907 году с Олегом на Византию. Кроме того, он утверждал, что стоявший некогда между холмом и Галичским озером поселок, предшественник Галича, был славянским  и существовал «задолго  до князя Юрия Долгорукого, даже, может быть, до призвания князей», то есть до 862 г. Это вполне подтверждается и летописями Булгара – «Джагфар Тарихы» и «Гази-Барадж». Из них также следует, что уже в Х  веке территория северо-восточной Руси была заселена славянами, о финно-уграх здесь речи вообще не идет. К тому же, неподалеку, на Волге стоял крупный торговый город Чувиль, существовавший уже в IX веке. Так что дата основания Галича – 960 год – вполне приемлема…
Тем более, что подтверждение этому нашли костромские археологи – на территории города обнаружено захоронение XI  века. Думается, что дальнейшие раскопки покажут, что на самом деле Галич основан был задолго до официальной даты – 1159 года.
Но есть еще один аргумент, который подтверждает эти предположения. Не только в этих булгарских хрониках, но ряде других документов средневековья, упоминаются некие «галиджийцы», которые пришли с острова Артан (Рюрик) и заселили территорию от Волхова до Волги. Где и основали город Галич.
Любопытно, что в булгарских хрониках галиджийцы прочно ассоциируются с ушкуйниками, точнее, для авторов этих сочинений эти понятия - синонимы. Собственно, одна из частей «Гази-Барадж» практически полностью посвящена борьбе Булгара с Галиджем-ушкуями и Золотой Ордой. Причем, согласно сим хроникам, Русь и Орда выступали скорее союзниками, нежели врагами.
В хрониках Булгара столицами ушкуйников названы Галидж и Колын (Хлынов, Вятка, Киров). При этом сфера влияния Галиджа распространялась аж до Чулмана (так называется один из рукавов Оби), из-за чего происходили постоянные стычки с Булгаром, который также претендовал на эти территории.
О том, что речь идет именно о Галиче, свидетельствуют древнерусские летописи, вот, например: «В год 1375. Пришли из Новагорода молодые люди рекою Костромой на 70 ушкуях на Волгу и подошли к городу Костроме». Известие прелюбопытнейшее. Как молодые люди с берегов Волхова оказались на реке Костроме? И из какого Новагорода они пришли? Если верить летописи, получается, что этот самый «Новагород» находился на реке Костроме. Но единственным крупным поселением, которое расположено   неподалеку от реки был Галич…
Свидетельством того, что Галидж – это Галич, служит такой факт: еще в 1278 году ордынский хан  Менгу-Тимур завершил  завоевание Волжской Булгарии. Союзником хана был смоленский и ярославский князь Федор Черный, который к Великому Новгороду никакого отношения не имел, зато у него была ставка  не только в Ярославле, но и нашем Галиче. Вот и получается, что «галиджане» булгарской хроники и дружинники русской летописи – одни и те же действующие лица. А Галидж –  огромная область, включавшая в себя чуть ли не всю северо-восточную Русь   вплоть до Северного Ледовитого океана, и входила она, видимо,  в состав не Новгородской, а Галичанской земли. А значит,   Галидж   XIII - XIV веков – очень большой  город, который мог противостоять даже Булгарскому царству. Кстати, и  русские летописи говорят о том, что Галич Мерьский  был  одним из крупнейших и богатейших городов Руси. 
Он очень удобно расположен: недалеко – река Кострома, дремучие леса, выход на все караванные пути… К тому же именно по левому берегу Волги проходила старая галиджийская дорога, которая соединяла Булгар и Новгород Великий, на этом пути был и наш Галич. Как раз  здесь и располагалась одна из основных военных баз «новгородских» ушкуйников. Подтверждает сие тот интересный факт, что ушкуйники почему-то не трогали Галич, который находился на реке Костроме, хотя здесь они могли бы довольно хорошо поживиться.  Однако,  ни одного факта грабежа ушкуйниками Галича не зафиксировано…
Но один вопрос остался без  ответа: «Почему русские князья в противостоянии  ушкуйников и Золотой Орды поддержали последнюю?»
Вспомним Н.М.Карамзина: «Иго   Татар   обогатило   казну   Великокняжескую  исчислением людей, установлением поголовной дани и разными налогами, дотоле неизвестными, собираемыми будто бы для Хана, но хитростию Князей обращенными в их собственный доход». Вот и ответ на наш вопрос. Похоже, что под видом сбора дани для Орды, великие русские князья собирали дань для себя. И становится понятным, откуда у Москвы появились такие несметные богатства – из русских княжеств. Поэтому для московских князей наличие  Золотой Орды было настоятельной необходимостью, и для них было бы лучше, чтобы Орда  существовала как можно дольше. Но, видимо, великому князю Ивану III Васильевичу, во-первых, надоело быть вассалом ордынских ханов и он решил стать самодержцем всея Руси, а во-вторых у него было опасение, что удельные русские князья могут и понять, что на самом деле никакую  дань Орда не собирает, а все сборы остаются в Москве. Чем это грозило Руси, только-только собранной в единое государство, можно было догадаться. И великий князь просто разорвал  отношения с Ордой. А его потомки территорию Орды включили в состав Русского государства.

ОСМАНСКИЙ ПЛЕННИК ВАСИЛИЙ ПОЛОЗОВ

В истории России было немало людей, которые совершили длительные путешествия по далеким странам, например, паломничество по святым местам  Ближнего Востока игумена Даниила или монаха Стефана Новгородца, «ходение» в Индию купца и разведчика Афанасия Никитина. Однако  наш герой стоит особняком – уроженец села Спас-Верховье Селецкой волости Костромского уезда Василий Васильевич Полозов тоже совершил паломничество по святым местам на Востоке, но перед этим прошел через такие   испытания, какие не каждый смог бы выдержать!
Впрочем, мы могли бы об этом и не узнать, если бы он не оставил нам свои, как сказали бы сейчас, воспоминания, а точнее, две челобитные, в которых изложил свои приключения…
Итак, 26 ноября 1676 года. На стол царя Феодора Алексеевича ложится любопытный документ -  «Челобитная. Царю государю и великому князю Феодору Алексеевичю всеа великия и малыя и белыя Росии самодержцу бьет челом холоп твой костромитин Васка Васильев сын Полозов». Далее следует описание жизни и похождений этого «костромитина» и просьба: «Милосердый государь и великий князь Федор Алексеевич всея Великия, и Малыя, и Белыя России самодержец, пожалуй меня, холопа своего, за службу отца моего и мою, холопа твоего, и за полонное терпение, вели, государь, мне быть при своей светлости в чину, в каком ты, государь, изволишь. Великий государь, смилуйся».
Царь на челобитной  Полозова  наложил резолюцию: «За его службу и многие его полоняниковы терпения выдать денежное жалование да служить в городе сыщиком»…
Жалование выразилось в сумме 2 рубля, а сыщиком он был назначен в  городе  Судиславле, неподалеку от  родины автора челобитной.
Что же случилось с нашим земляком, если пришлось ему испытывать нужду и просить милостыню у царя? Судьба  Василия Полозова могла бы стать основой приключенческого романа и художественного фильма, если бы кто этим заинтересовался. А еще его жизнь – это стойкость и мужество русского человека, который прошел через тяжелейшие испытания, но сумел сохранить свою православную веру и стремление вернуться на Родину.
По не совсем проверенным сведениям, прадед нашего героя Ипат Кириллов сын Полоз впервые упоминается в начале XVII века в Москве. Вполне возможно, он пришел вместе с семьей – супругой и детьми, на Русь из Литвы в войсках царя Дмитрия (или, как его именуют историки, Лжедмитрия I), либо во времена царя Василия Шуйского. За это царь его отблагодарил – дал во владение село Спас-Верховье и несколько ближайших деревень Селецкой волости Костромского уезда. А также звание, которое в те времена на Руси называлось «дети боярские», самое низкое в боярской иерархии, практически это был уровень  дворянина. Крепостных у них практически не было, поэтому приходилось самим добывать хлеб насущный – пахать землю, выращивать рожь и гречиху, торговать. Но поскольку Русь лежала в развалинах, покупательская способность большинства населения была небольшой, то особого дохода эта деятельность не приносила. Да кроме того, «дети боярские» были людьми подневольными, за владение землей они должны были нести ратную службу во имя России и Государя. А так как  страна постоянно оборонялась от вражеских нашествий, все взрослое население нередко вставало под знамена Государевы и отправлялось на войну -  с Польшей,  османами, крымцами. Долгое время мужской части Полозовых везло – они возвращались домой живыми и здоровыми, хотя участвовали не в одном сражении. Но, увы, все хорошее тоже когда-нибудь заканчивается…
Один из сыновей Ипата - Филат, видимо, был уже довольно взрослым, поскольку через несколько лет у него родился сын Василий. Именно он и стал отцом нашего героя – Василия Полозова. Произошло это около 1636 года.
Образование он получил домашнее либо при местном деревянном храме во имя Преображения Господня (в 1805 году рядом был возведен величественный каменный храм), где обучали и местных крестьянских детей. Собственно, больших различий между детьми «детей боярских» и крестьян особых не было – село небольшое, так что вместе играли в свайку, тычку, кости. Но вскоре детство закончилось, к тому же все местные земли и села царь Алексей Михайлович отдал своему любимцу боярину Борису Александровичу Репнину.  Именно он и перевернул всю жизнь Василия Полозова.
В 1650—1651 гг. князь  был полковым воеводой в Севске, затем в Белгороде и Яблонове. Здесь в середине XVII века проходила «засечная черта», за которой на юго-западе пролегала территория Ржечи Посполитой. Впрочем, «черта» была довольно «дырявой», через нее постоянно проникали на территорию России отряды крымско-татарских боевиков, точнее, их приводили на Русь ляхи и малоросские гетманы. В преддверие одного из очередных набегов Б.А.Репнин призвал под свои знамена судиславских и костромских дворян и «детей боярских». Они прибыли в Яблонев в августе 1651 года, едва успели обосноваться в деревянной крепости, а уже в середине сентября сюда пришли крымцы. Напали коварно,  ночью, караульные проспали, так что полк Б.А.Репнина был хорошо потрепан врагами, многих убили, в том числе, и отца  Василия Полозова, а несколько десятков «урусов» - стрельцов, женщин, даже детей, увели в полон, среди них оказался и сам Василий, коему в то время было всего лишь 14 – 15 лет.
Почти месяц гнали пленников татары до Бахчисарая, столицы Крымского ханства. Часть из них умерли по дороге, в основном, дети, отроки, женщины. Сам Василий сумел выжить, хотя и волочил с трудом ноги, но сила воли, которую в нем воспитал отец, позволила ему пересилить все тяготы этого жуткого перехода – пленников почти не кормили, постоянно хлестали плетьми, шли они пешком, в то время как крымцы ехали на лошадях. Так что выжить смогли только самые сильные.
По обычаю, который существовал в ханстве, пленников сначала приводили к хану, а он уже сам распределял их – одних в рабы на галеры, других на невольничий рынок, кого-то мог и при дворце в качестве слуг оставить. Такой «привилегии» удостаивались, как правило, выходцы из дворянских и боярских семей. В своей челобитной Василий Полозов не пишет, чем занимался полтора года в плену у крымцев, но, скорее всего, был оставлен при дворце хана, иначе его судьба сложилась бы совсем по иному.  Как знать, что было бы дальше, если бы не случились какие-то торжества у юного турецкого султана Мехмета IV. Крымский хан Ислям III Герай решил его поздравить богатыми дарами, и вместе со многими сокровищами и несколькими десятками женщин-рабынь, послал  султану в качестве подарка (!?) и юного Василия Полозова. И отправился наш герой в Стамбул (В.Полозов, по традиции, называет этот город  Царьградом и Константипонополем), где он «ходил  перед султаном  в шатрех». Был он там не один, «а ходило нашей братьи перед ним, салтаном, в шатрех 12 человек». Интересное совпадение – прослужил Полозов у султана также 12 лет. В «шатрех», значит, служил Василий в самом дворце турецкого султана. Чем он там занимался, наш пленник не рассказывает, и это весьма странно – человек провел в султанском дворце более десяти лет и ни одной строчки своей челобитной не посвятил этому периоду своей жизни! Похоже, был он там был не рабом, а слугой, причем, не самым последним. Можно предположить, что выполнял разного рода работу, но отнюдь не самую грязную, во дворце, наверное, убирался, но за скотом вряд ли следил, для  этого были слуги рангом пониже. Вполне возможно, выезжал в качестве грузчика и носильщика в город  на рынок, где закупались различные продукты для султанского двора. В целом, ему повезло, пусть и относительно – обычно из таких юношей во дворцах восточных правителей делали евнухов, а Василия почему-то не тронули, может, место было занято и в новых евнухах нужды не было. Но, скорее всего, он пользовался благосклонностью султана, потому его особенно и не загружали работой. Может, именно поэтому и не написал Василий о своей службе во дворце турецкого султана.
И, конечно, его постоянно заставляли принять ислам, может, даже, Василий прошел обряд обрезания. Вполне допустимо, чтобы его не заподозрили в приверженности православию, он вместе со всеми совершал обязательный намаз. А по ночам, тайком, чтобы никто не видел, истово молился, вознося славу Исусу Христу и Богородице, просил у них помочь ему вырваться из басурманского плена.
Почти 12 лет он тщательно скрывал свою приверженность русской православной вере, но так и не уберегся. При дворце султана процветали шпионаж и доносительство, каждый следил за каждым и скрыться  от этой тотальной слежки было довольно сложно. И однажды Василий все-таки попался - кто-то из «братьев», может, даже и соотечественников, подглядел, как он совершает православный обряд, и на «стучал» на него: мол, этот урус давно служит  султану, но мусульманство так и не принял, продолжает жить по вере христианской.
Так что участь нашего земляка была очевидной и незавидной – Мехмет  IV пришел  в бешенство, когда узнал об этом,  и приказал немедленно отрубить «неверному» голову. Думается, разгневался султан на русского слугу неспроста – похоже у него были какие-то планы в отношении Василия, но последний, по сути, разрушил все планы владыки, чем и вызвал его сильнейшее недовольство.
Однако  старший визирь Фазыл Ахмед-паша Кёпрюлю упросил помиловать этого русского раба. За какие заслуги, хотелось бы знать? Султан, после долгих размышлений, а главное, просьб своего знаменитого визиря,  проявил «милость» и отправил своего уже бывшего слугу на каторгу – на галеры. Здесь его приковали цепями к бревну на палубе,  рабы не сидели, а стояли: «и греб я день и нощь на каторге 9 лет и два месяца». Труд действительно каторжный – полуголодные, вечно закованные  цепью, они должны были работать тяжелыми веслами, целыми днями на ногах, даже на минуту присесть было невозможно,  за каждое неверное движение, а также разговоры между рабами, надсмотрщики хлестали их плетьми, а иной раз и просто издевались над пленниками ради своего удовольствия. Тем более, что было несколько случаев, когда галерные рабы-урусы поднимали мятеж,  освобождались и захватывали судна, на которых уходили на Русь. Поэтому слежка на галерах за рабами была тотальной. Только человек, сильный духом и верою, мог выдержать такие мучения, да еще в течение стольких лет. Обошли они на галере чуть не все Средиземное  и Черное моря, за эти годы у Василия сменилось несколько партнеров по веслу, умерших бросали либо в море, либо, если судно стояло на причале, выбрасывали прямо на берег и тут же зарывали.
Василий Полозов и здесь выжил, вот только  жаркое солнце и ветер превратили его, белого русича, в смуглого южанина,  который, к тому же, в совершенстве знал турецкий язык.
И опять ему повезло – однажды летом 1672 года галера попала в шторм, судно развалилось, почти   вся команда и рабы погибли, а Полозов с еще одним каторжником, прикованные цепью к брусу, уцелели,  несколько дней их носило по Мраморному морю, пока не вынесло на берег неподалеку  от  турецкого города Прусс (ныне Бурса). После 21 года турецкого плена Василий Полозов, наконец-то обрел долгожданную свободу. В каком-то местном селении ему помогли – он сочинил рассказ, что, мол, их корабль попал в шторм, он один выжил и теперь пробирается в Стамбул к родным. Сомнений в том, что перед ними турок, у местных жителей не было – такой же смуглый, хорошо знает язык да еще говорит на стамбульском наречии. Так что проблем с одеждой и пропитанием у Василия не было.
И он отправился, нет, не в Москву, а в Иерусалим – находясь в турецком плену бывший узник  дал обет Богу, что если Он поможет ему обрести свободу, его «раб Божий Васька Полозов» совершит паломничество по всем святым местам Ближнего Востока.
Почти полтора года он путешествовал по Палестине и Египту, побывал в Дамаске, Иерусалиме у Гроба Господня, поднимался на Голгофу, посетил Вифлеем и Назарет. При этом  представлялся здесь как «цареградский турчанин». Отсюда направился в Египет, но не обычным путем по морю, а через пески на верблюдах. Некоторое время жил в Каире, побывал в Александрии, видел знаменитые пирамиды. После чего пошел на Синайский полуостров, где поднимался на знаменитую гору Синай, оттуда  отправился в Турцию,  девять месяцев провел в Малой Армении, «где заточен был Иоанн Златауст» и стоит гора Арарат. Там же посетил Ниневию, где неподалеку «опочивает Иоанн Предтеча». Потом опять Турция, по берегу Черного моря прошел через Измаил в Крым,  оттуда через Балаклаву и Керчь добрался до Абхазии, где вновь попадает в плен и почти два года его используют в качестве раба на местных плантациях. Но ему все же удалось бежать в Грузию, откуда он ушел в турецкую Великую Армению. В Эрзуруме, нанимается на купеческий флот, по Тигру доходит до Багдада. Здесь встречается с персидским купцом-арабом, который посылает его в Исфаган, в то время столица Ирана. Более того, ему каким-то образом удалось добиться аудиенции у самого  шаха Сулеймана  Сефи, с которым у него была долгая беседа. Здесь  он уже представлялся посланником белого царя Московского, поручения которого он выполняет. 
И, наконец, здесь же, в Исфагане, Василий Полозов встретился с грузинским царевичем Давидом Николаевичем, который познакомил его русскими посланниками в Иране Константином  Христофоровым и  Никифором  Ларионовым. Они и вывезли его в Россию, сопроводили  до Терека, оттуда воевода А.И.Колычев довез его до Астрахани, а уже отсюда воевода князь В.О.Щербатый отправил Василия Полозова в Москву. Здесь он и  пишет свою знаменитую Челобитную царю Федору Алексеевичу, который  отправил его работать сыщиком в Судиславль.
Никаких богатств Полозов не накопил, работа сыщиком ему особого дохода ему не приносила, он постоянно испытывал нужду, а потому и женился только спустя десять лет после возвращения на Родину, когда ему было уже около 40 лет. Все же чиновники смилостивились и выдали ему из казны 2 рубля на бедность. Через несколько лет он становится многодетным отцом, а потому 17 января  1690 года пишет еще одну Челобитную -  уже на имя двух соправителей Иоанна и Петра Алексеевичей. В ней он вкратце излагает свои приключения и просит у них «пожалуйте меня, холопа своего, своим государским жалованием за мою многую службишку, и полоннее терпение, и ради моей скудости и нищеты».
И далее под самой Челобитной: «Великих государей жалованья пять рублей Василей Полозов взял. А в его место росписался Иван Ленин по его велению».
Скончался В.В.Полозов около 1697 года и погребен в своем родном селе Спас-Верховье на церковном погосте, правда, могила его не сохранилась и где она точно находится, неизвестно. Потомки Василия Васильевича сумели вырваться из нищеты, а в XIX в. стали одними из богатейших костромских помещиков, владели множеством имений по всей губернии, но потом постепенно стали разоряться и в 1917 г. они практически потеряли все свои земли и усадьбы. Но самым знаменитым из них был, конечно, Василий Васильевич Полозов, прошедший через тяжелейшие испытания, но вышедший из них с честью, остался человеком. А это намного важнее всех богатств мира…
С Василием Полозовым связана одна легенда, которую ни подтвердить, ни опровергнуть невозможно. Речь идет о местночтимой святыне – иконе Полонской Смоленской Божьей Матери. Ныне она пребывает  в Иоанно-Златоустовском храме града Костромы. А до этого долгие годы находилась в деревянном храме Преображения Господня,  в 1805 году перенесена в каменный.
Вот что гласит легенда: «Накануне дня св. Пасхи пленник сильно скорбел духом, помышляя о том, что этот высокоторжественныи день ему придется встретить одному, вдали от своей родной семьи и даже среди неверных. С такими думами печально бродил он по берегу реки. Случайно взглянув на воду, он вдруг с удивлением заметил, что река по течению несет икону, расколотую на две половины. Недолго думая, пленник тотчас же бросился в воду и схватил обе части святыни. Затем он сложил их вместе, и они на его глазах чудесно срослись; изумленный чудом, пленник ясно разобрал на доске лик Богоматери. Исполненный благоговения он поставил св. икону под дерево и стал горячо молиться и от утомления крепко заснул. Во сне он услышал колокольный звон, настолько сильный, что проснулся. Торжественный благовест и после этого продолжал радостно гудеть. Пленник догадался, что это благовест к пасхальной заутрене. Но откуда же в неверной земле взялся этот чудный благовест? С изумлением начал он оглядываться вокруг и с необыкновенной радостью заметил, что он находится уже не в плену, а на своей родной земле, невдалеке от своего родного села и приходской церкви, от которой и доносится торжественный звон. С изумлением он понял – чудесная сила Божия предстательством Царицы Небесной перенесла его в родные места: бывший пленник находился вблизи своей приходской церкви, а рядом под деревом по-прежнему стояла икона Пресвятой Богородицы, которую он обрел в речной воде. Чудотворный образ был внесен избавленным от плена в храм, а на месте, где он очнулся, установили памятный столп с изображением Божией Матери. С того времени икона получила именование Полонской (от слова «полон» - плен). Возле него тут же стояла на дереве та самая икона Божией Матери, которую он достал из реки в плену и которая теперь столь чудесно освободила его из неволи и привела домой».
На том месте, где очнулся спасенный пленник, был поставлен каменный столп с иконой Смоленской Богоматери.   Чудотворная икона оставалась на прежнем месте до середины ХХ века, когда деревянный храм был разрушен, а Полонский образ Божией Матери перенесли в каменную Смоленскую церковь и установили в местном ряду иконостаса.
Впрочем, это легенда. Как на самом деле попала икона в Спас-Верховье, неизвестно. Правда, можно предположить, что Василий Полозов действительно где-то в своих странствиях сумел обрести эту икону и привез в свое родное село. А поскольку он был долгие годы пленником, то и образ получил наименование «Полонской»… 

КОСТРОМСКОЙ     ПОГРОМ

       Об этих  событиях   в учебниках  истории  нет ни слова. Краеведы предпочитают не вспоминать о них: та  давняя трагедия вовсе не украшает историю нашего города и ставит под сомнение убеждение в том, что Кострома - тихий купеческий город, где жизнь течет плавно и размеренно...
    Костромской погром. Темная страница истории нашего города. Мало кто знает о том, что происходило во второй половине  октября 1905 года на улицах и площадях губернской столицы...
Год 1905 начался для России кровавым воскресеньем 9 января. Искра была зажжена, погасить ее власть не сумела, и получила революцию, жертвою которой стали сотни тысяч людей, большей частью, ни в чем не повинных. Не обошла революционная смута и Кострому. Хотя здесь было спокойнее, чем в других городах России. “Битв” пролетариата здесь почти не было, ячейки революционных партий   -  большевиков, эсеров - были немногочисленны и большой роли в городе не играли. Зачинщиками смуты оказались учащиеся училищ - технического (ныне химико-механический колледж им.Чижова на улице Терешковой) и реального (на ул.Пятницкой). Они еще 1 мая 1905 г. пытались  устроить манифестацию около гостиницы  “Старый двор”,  но полиция помешала, при этом завязалась потасовка, в результате которой один городовой получил побои.
   31 мая того же года учащиеся технического училища избили продавцов мяса, торгующих на рынке. Наконец, в середине сентября уже семинаристы (учащиеся мужской семинарии, одной из лучших в России. Ныне в этом здании Педуниверситет) вышли на очередную  демонстрацию   (под давлением, кстати, техников и реалистов), громко  пели революционные песни. Когда один из полицейских сделал им замечание, что они нарушают тишину и порядок на улицах, семинаристы пригрозили ему расправой. В общем, ощущение того, что в городе “что-то произойдет”, довлело над костромичами несколько месяцев. И “оно” грянуло...
    Царь Николай Второй 17 октября 1905 г. издал Манифест, даровавший “демократические свободы” россиянам. Если в столицах сей  документ встречен был более-менее эмоционально, то большинство костромичей  отнеслось к нему равнодушно. Вроде бы ничего не изменилось. Тем более,  что было спокойно на  фабриках, именно оттуда местные власти ожидали революционное изъявление. Но трагедия  пришла  с  другой стороны. И это был не просчет, а преднамеренная провокация. Однако  это выяснится лишь через полтора года...
    С раннего утра 19 октября до полицмейстера Каковского стали доходить тревожные сообщения, что в среде учащихся начались какие-то смутные волнения. К 9 часам утра весьма внушительная толпа учащихся  -  реалисты, техники, семинаристы, представительницы женской  гимназии  -  запрудила Верхнюю набережную улицу (ныне - ул.Первого Мая). Как всегда, нашлись “заводилы”, и бурлящая  масса молодых людей, около 500 человек, двинулась на Молочную гору.   
    Никакие  уговоры  полицмейстера не ходить туда  действия не возымели.  Разгоряченную свободой молодежь  остановить не удалось. Единственное, что смогли сделать - разделить эту толпу: часть из них свернула на Щемиловку. Но чего больше  всего опасались полицейские власти, так это появления  бурлящей  массы на Сусанинской  площади:  была среда - торговый день, когда сюда  приезжали из  окрестных сел крестьяне торговать  своей продукцией. И если столкновение между молодежью и “мужичками”,  как выразился полицмейстер, произойдет, то последствия будут непредсказуемыми.
И худшие его опасения оправдались. Молодые люди начали собираться именно на Сусанинской площади. Сюда же стали стекаться и толпы простого народа. Столкновение явно назревало, но полицейские, вместо того, чтобы принять меры к предотвращению его, не только не усилили свои наряды, а наоборот, отошли в сторону и стали безучастно наблюдать за происходящим. Учащиеся же, не дождавшись поддержки народа  по празднованию   дарованных царем  всея  Руси свобод, постепенно успокоились и начали совещаться, что делать. Между тем, около  здания  гауптвахты   мужики   затеяли драку с  судебным приставом Александровым, который вышел полюбоваться  на  молодежь, празднующую  Манифест  Свободы: он стал говорить, что “наконец-то царь позволил свободно собираться”, а в ответ услышал “позволил бунтовать?” и получил  удар в лицо. Если  бы не вмешательство помощника полицмейстера  Кулябко, судебного  пристава  пришлось бы  отправить в больницу. 
    То, что произошло  дальше, с трудом поддается описанию: такого массового побоища (а на площади собралось около 500 учащихся и почти столько же враждебно настроенных  к ним  торговцев - городских  и  из окрестных сел)  не наблюдалось в Костроме, наверное, со времен Смуты начала ХVII в.
     Началась драка на плацу, около Александровской часовни   (ныне на этом месте памятник Ивану Сусанину),  куда  направился с площади наряд казаков. Известия о драках, уговоры  полицейских,   все более   нараставшая  враждебность толпы вынудили   учащихся покинуть  площадь,   причем, выход  им оставили только один - на Богоявленскую улицу  (ныне ул.Симановского).  Вслед  за ними двинулась и толпа. Около гауптвахты между молодежью и  мужиками завязалась  перепалка, кто-то из учащихся запел “Марсельезу”, послышались  крики “Долой самодержавие !”,  однако, все это вскоре  прекратилось. У памятника   “Царю Михаилу  Федоровичу и крестьянину Ивану Сусанину” в это время уже началось побоище. И как только голова колонны втянулась в  Богоявленскую  улицу,  на учащихся  со всех сторон ринулись “черносотенцы” (имеется в виду социальная группа, никаких организаций в Костроме в то время еще и в помине не было)  -  приказчики, ломовые извозчики, мелкие торговцы, в том числе и женщины. “Народ”, разгоряченный не только свободомыслием молодежи, но и алкоголем, попытался  сдержать полицмейстер  Каковский, но его “уронили”  в обморок и больше он  “ничего не помнил”, как  было заявлено  им потом на суде. После этого у возмущенного   “праведным гневом” народа  - учащиеся, мол, посягнули на устои самодержавия, -  руки окончательно развязались, и толпа бросилась на молодежь. А тут еще кто-то  крикнул, что   “убили полицмейстера”, откуда-то   послышались выстрелы. Попытки молодых людей дать хоть какой-то отпор  оголтелой толпе мужиков успеха не имели. Началось всеобщее  их избиение, они пытались где-то укрыться, убежать, да где там. Их ловили, жестоко избивали - на  Сусанинской площади, на плацу, на Молочной горе, в торговых рядах, на набережной Волги, около Успенского собора костромского Кремля, у здания Окружного суда на Марьиной улице (ныне ул.Шагова).
   Можно представить, что чувствовали 13-15 летние юноши и девушки, когда за ними гонялись  целыми группами мужики  в толстовках  и брюках, заправленных в кирзовые сапоги, с криками и  ругательствами, вооруженные дубинами, колами, заступами, оглоблями.
    Семинариста Покровского избили прямо у крыльца Александровской  часовни:  били руками и ногами, топтали, переворачивали, снова били. Улучив момент, он попытался  скрыться в часовне, но оттуда его выгнала палкой  монахиня (!?). Семинариста  Груздева  огрел палкой  священник А.Поспелов. Но, убежав от свирепого  батюшки, он попал в руки ломовых извозчиков на Молочной горе. Такая же  участь постигла  и семинариста Нейского, только его добивали киркой и оглоблями.
     Предвижу вопрос: «А где же полиция, казаки? Почему они не защитили учащихся?». Об этом - ниже.
Основные события развернулись  на  Богоявленской улице, куда в панике бросилась молодежь. Правда, часть их успела проходным  двором  проскочить на  Царевскую улицу (ныне пр.Текстильщиков),  куда ринулись и те учащиеся, кого не успели вытеснить с площади разгоряченные дракой мужички. Здесь, на Богоявленской и разыгралась потрясающая драма, ставшая апофеозом погрома 19 октября 1905 года.
   Загнанные полупьяной толпой, учащиеся устремились к дому Каменской  (владелицы дома) -  единственному с левой стороны первого квартала, - они думали, что мужики не посмеют ворваться в чужой дом. Как они ошибались! Озверевшая толпа погромщиков, заметив, что около десятка юношей и девушек скрылись в доме, бросились  туда и начали штурмовать его. Моментально были снесены ворота и забор,  в окна  полетели  булыжники и поленья,  запертую дверь стали выбивать бревном. Все это происходило на глазах разъезжавших по улицам казаков, которые делали вид, что ничего не происходит, и вскоре вообще уехали, оставив молодых людей  один на один с неиствовавшей толпой. В несколько минут двери были выломаны и громилы ворвались в дом. Все двери и перегородки были сокрушены, учащихся вытаскивали из чуланов и закутков, где они пытались укрыться, и начинали избивать: кто доской, кто чурбаном, кто заступом (!?). Когда эти “защитники” самодержавия замечали, что жертва еще дышит, они с новой силой начинали избиение. Лишь убедившись, что “с бунтовщиком покончено”, громилы оставляли его и уходили на поиски новых жертв.  В конце концов, соизволила вмешаться полиция, но это вмешательство было своеобразным - полицейские  препровождали в управление  только тех, кто уже был избит.  Однако, не было  никакой   гарантии,  что черносотенцы  не ворвутся и сюда - уже у самого управления была избита гимназистка Бекаревич.  Учащихся  избивали даже во время препровождения их в полицейский участок, то есть в присутствии полицейских же. Все мольбы учащихся о помощи остались без внимания властей. Как, впрочем, и владелицы разгромленного дома. Более того, громилы, вошедшие в раж, принялись вообще избивать  каждого, кто не одобрял их действий, например, земского служащего Островского. Причем, на виду самого губернатора Князева. Он как раз стоял на противоположной от дома Каменской стороне  улицы и невозмутимо наблюдал, как полупьяная толпа избивала молодых людей. А рядом с губернатором так же cпокойно стоял   командир  корпуса жандармов генерал  Бекнев.
    Только  несколько   полицейских  и городских чиновников  пытались  хоть  как-то защитить  учащихся,  да силы  оказались неравны -   разбушевавшуюся  толпу   уже нельзя было остановить.  А ведь силы,  которые бы  остановили разгул погромщиков, были: кроме 25 казаков и двух десятков полицейских, на гауптвахте присутствовала рота солдат, а в казармах 15 рот Рославльского полка. Мало того, казаки, наблюдавшие за всем происходящим, еще и подбадривали громил: ”Молодцы, ребята. Так их!” Погром прекратился только  после того,  как избивать стало некого.   Но и на этом  “черносотенцы” не успокоились - они разбежались по улицам города бить всех, кто попадется из учащихся с белыми пуговицами.
     Результаты погрома печальны: сотни избитых и покалеченных учащихся на Сусанинской площади и прилегающих к ней улицам. Почти всю ночь с 19 на 20  октября особые санитары подбирали и на носилках и возах  разносили и  развозили пострадавших по городским  больницам, которые оказались  переполненными  искалеченными детьми. Это не считая тех, кто сам кое-как добрался до дома или больницы.
     Погиб лишь один учащийся, как всегда в таких случаях, самый невинный - его силой затащили на демонстрацию: воспитанник семинарии третьеклассник  Василий Хотяновский, сын священника Олонецкой епархии, вместе с братом своим Александром только в  сентябре  переведенный  в  Костромскую  семинарию по усиленной просьбе их отца. Знал бы он, что ждет его сыновей в этом городе...
    Страсти не улеглись и  несколько  дней спустя,  в городе ожидали с содроганием продолжения побоища. Что чуть было не произошло 21 октября. Учащиеся сорвали на  воротах  женского  епархиального училища и  женской гимназии национальные российские флаги и вывесили вместо них красные  революционные.  И пригрозили работавшим на ремонте училища плотникам отомстить за кровь товарищей, размахивая при этом ножами и кинжалами. Плотники взялись за топоры. И опять  полиции рядом не оказалось. Только проходившие здесь случайно священники семинарии и гимназии сумели уговорить тех и других разойтись с миром. Красные флаги были сняты и на их место вернулись национальные стяги...
    Лишь через несколько дней по факту погрома было возбуждено уголовное дело. А в феврале 1907 года состоялся суд. Любопытны показания бывшего губернатора Л.М.Князева  (вскоре после  случившегося  побоища  он был снят со своей должности): “Мне сообщили, что на Сусанинской площади идет демонстрация, что полицейский  Каковский смят толпой и унесен без чувств. Потом узнал, что на площади идет резня. Я выехал на место, пошел к дому Каменской, пытался уговорить толпу разойтись, но меня окружили и посоветовали не вмешиваться, иначе могут побить (!?). Со слов окружающих  я понял,  что из-за   демонстрации   учащихся торговцы стали закрывать лавки   и поднимать  цены на  продукты. А крики  “Долой царя!” и революционные песни оскорбили патриотические чувства народа. Все эти причины побудили толпу учинить расправу”.
   Как выяснилось в дальнейшем, губернатор лукавил. Все свидетели, выступавшие на суде были в недоумении, почему бездействовали полиция и власти. Ответ прозвучал из уст одного из подсудимых, Осипа Рыжакова: он хвастался, что получил за свою “работу” полтинник от самого губернатора. И не только он. То, что погромщики получали от разных чинов полиции “на водку”, отмечали не только свидетели и потерпевшие, но и сами подсудимые. Не случайно представители прессы, освещавшие ход судебного процесса, утверждали: ”Твердо держится  между свидетелями и потерпевшими   предположение,  что 19 октября 1905 года “черная сотня” была  лишь орудием в  чьих-то других, более сильных руках”. Этим и объясняется столь равнодушное отношение губернских властей   и полицейских чиновников к массовому и дикому избиению учащихся. Не желая собственными руками прекращать  революционные  выступления   (а вернее, подражание им) учащихся, власти решили натравить на них толпу лавочников и извозчиков. Что им удалось в полной мере, правда, ценой потери губернатором Князевым своего места.
    Итог судебному процессу подвел защитник подсудимых присяжный поверенный Рябинцев. Слова его актуальны и сегодня: “Можно ли оправдать подсудимых, раздраженных словами “Бога нет, Царя не надо”? Во-первых, Царь не нуждается в такой защите, когда избивают его подданных,  да еще к тому же юных.  Во-вторых, возникает сомнение - есть ли Бог в избивателях?  Многие из них считают себя благочестивыми, а молодежь, почти младенцев, избивают. Во имя христианского Бога любви. Эти  люди  не имеют  понятия о Боге.  Они еще должны научиться познавать Бога. Учить этому - дело духовных пастырей, но не тех, которые вместе с погромщиками избивают детей...”.
    12 февраля 1907 года Особое присутствие Московской Судебной Палаты вынесло приговор по делу об избиении учащихся и других лиц в г.Костроме 19 октября 1905 года: к различным срокам заключения - от 6 месяцев до 1 года 4 месяцев приговорено 25 человек. Оправдано - 15...
Погром сей - одна из самых “темных” и трагичных страниц в истории Костромы. Но помнить об этом  необходимо - чтобы трагедия не  повторилась...
    Погром, кстати, показал, что Кострома - город вовсе не купеческий. Это - город мелких лавочников и ломовых извозчиков. Прошло более века, но   здесь ничего не изменилось...
Кстати, о губернаторе Л.М.Князеве.  После освобождения от занимаемой должности, он всего лишь несколько месяцев пребывал без руководящей работы, в начале 1906 года назначен губернатором Курлдяндии, а  в июле 1910 года получил должность   генерал-губернатора  Иркутска и оказался, хотя и опосредованно, причастен к печально известному Ленскому расстрелу в марте 1912 года, правда, в это время он пребывал в командировке в Санкт-Петербурге. С февраля 1916 года  Леонид Михайлович являлся членом  Государственного Совета, после обеих революций 1917 года проживал в Костроме, бедствовал, распродавал свое имущество и вещи, чтобы хоть как-то просуществовать. В конце апреля 1923 года был арестован местной ГубЧК  и отправлен в Москву в Бутырскую тюрьму. Однако в конце мая того же года освобожден по ходатайству юридического отдела Политического Красного Креста. После этого следы его теряются. Известно лишь, что скончался он в 1929 году…

В 1908 году генерал В.А.Мошков, выходец из дворян Костромской губернии,  в своей книге «Новая теория происхождения человека и его вырождения, составленная по данным зоологии, геологии, археологии, антропологии, этнографии, истории и статистики», предсказал, что в 2012 году в России начнется Золотой век, а настоящий расцвет нашей страны наступит в 2062 году…