Метод свиданий, или работа над ошибками, 32 глава

Глава тридцать вторая. – Марш прощания славянки.
* * * * *
Я порывисто вскочил с кресла и с видом купца, приобретающего на ярмарке товар, скрупулезно осмотрел Анастасию со всех сторон. Она, наблюдая за мной, не могла взять в толк, что я делаю, и какой ей, простите за невольный каламбур, будет от этого толк.
-Ты неплохо выглядишь для человека, который полчаса назад будто был снят с креста, а потом внезапно воскрес, со всеми вытекающими отсюда последствиями! – цокнув восхищенно языком, произнес я. – Только если бы ты была брюнеткой, я сказал бы, что ты выглядишь как вылитая Кармелита!
-Не нужно меня ни с кем сравнивать, Ник. И вообще я проголодалась и хочу есть. Ты составишь мне компанию в этом? Прости за чисто домашний прикид, но я думаю, это уже не смущает тебя, особенно после того, как ты имел честь лицезреть меня практически в чем мама родила, - не дожидаясь моего ответа, она двинулась на кухню. Мне ничего не оставалось делать, как последовать за ней.
Через полчаса кухонный стол Виломской вмещал на себе две тарелки разогретого горохового супа с гренками, столько же посудин с отваренным рисом и свиными бифштексами, а на третье - две пустые чашки дожидались обещанного Анастасией кофе. Завершив последние приготовления, она жестом пригласила меня сесть и при этом задала вопрос, который едва не свалил меня со стула.
-Что будем пить, Ник? – она, хитро улыбаясь, взглянула на меня.
-Ты уверена, что это вообще нужно делать?! – я остолбенел от услышанного.
-Мы не будем напиваться, но по рюмочке, для легкости в общении, можно себе позволить! – возразила она.
-Надеюсь, ты не будешь потом плясать голышом танец женщин племени массаев на столе в одних набедренных повязках? – съязвил на этот счет я.
-Не дождешься! – она показала мне кулак.
-Смотри, в третий раз я уже тебя спасать не буду! – погрозил ей пальцем я. – Лично я от порции джина «Бифитер», который есть у тебя в холодильнике, не откажусь. А потом полирну джин пивом.
-А я лучше выпью десертного белого вина, - сделала свой выбор она.
Мы выпили за нашу «историческую встречу на Эльбе» (простите за избитый штамп), в пять секунд проглотили суп, который, для раненных водкой желудков, показался панацеей от всех бед. На середине второго нас уже потянуло поговорить, но прежде я выпил еще джина и тут же запил его пивом. На душе стало как-то балдежно, словно мозги попали в какой-то слой приятного киселя и остались там функционировать на какое-то время.
-Ник, с твоим приездом моя жизнь как-то изменилась! – Анастасия заговорила очень серьезно и убежденно. – Ты вроде бы не делал ничего особенного, но я уже совсем не та. Может быть, от тебя идут положительные флюиды или еще что-то в этом роде, но ты действительно имеешь влияние на меня.
-Я – тайный ученик Кашпировского! – мне заблагорассудилось пошутить. – Ты еще не знаешь всех моих способностей в области гипноза. Ты заметила, Настя, как были сегодня сговорчивы житомирцы? Это я им дал такую психологическую установку!
-Да, ну тебя, Ник! – махнула рукой в мою сторону она. - Ты все разыгрываешь меня?! Чувства юмора тебе не занимать. Завидую твоей девушке, которой посчастливится вскоре стать твоей женой.
-Анастасия, снимите розовые очки, которые вы постоянно надеваете, когда наблюдаете за мною! – приказным тоном выразился я. – Вы видите во мне только достоинства и приятные проявления моей личности и характера, но не знаете моих ужасных, я бы даже сказал, вопиющих недостатков!
-Я уверена, они – несущественны! - улыбнулась она.
-Ты разве не знаешь такую прописную истину, что женятся на достоинствах, а жить приходится с недостатками? – я пытался устроить девушке житейский ликбез.
-Я как-то никогда не задумывалась над такими вещами, - она выглядела ошеломленной, - но в, любом случае, ты есть такой, как ты есть, и ты такой мне очень сильно нравишься. Ты же не фантасмагория, а реальный человек, Ник, к которому привязалась моя душа, мое сердце или что-то еще во мне, я не знаю…
Ее признание не могло разрушить преграды, стоящей между нами, но в какой-то мере польстило мне, как мужчине. «Главное не вестись на ее комплименты, что бы там ни было! – взвешивал все за и против я. – Я определил свой путь в жизни, и никто не заставит меня отречься от того, что так дорого для нас с Урсулой. Мы выстрадали это право – быть вместе в нашей судьбе!».
-Спасибо за дифирамбы, Настюша! – я ласково обратился к хозяйке. – Но я, правда, абсолютно обыкновенный человек и в моей жизни нет ничего такого примечательного, что могло бы кого-то привлекать.
-До чего мы докатились, женщины, признаемся мужчинам в любви вместо того, чтобы дать им стать по-настоящему мужчинами, ухаживать за нами, сражаться за нас. А потом мы еще и сетуем, что все так плохо… Мы ведь сами стали уже почти мужчинами! – Анастасию на мгновение охватило вселенское чувство угрызения совести за весь женский пол на планете.
-Мне удастся дождаться своего кофе? – я задал провокационный вопрос, желая сменить тему разговора.
Анастасия спохватилась и через минуту я получил долгожданный напиток богов. Во время распития кофе я подумал, что, как ни хорошо с Настей, но пора и честь знать. Я встал из-за стола, обрывая практически нашу беседу на полуслове, давая понять девушке, что наше рандеву подошло к своему логическому завершению. Она побледнела, правильно поняв мои намерения.
-Ты уже уходишь, Ник? – ее вопрос прозвучал лишенным здравого смысла: это было понятно и так, без слов.
-Извини, Настя, я и без того уже наделал достаточно глупостей, - оправдывался я, хотя и не нужно было это делать, - я слишком много позволяю себе, человеку, который без пяти минут чей-то муж. Боюсь, что это может перерасти в нездоровую привычку. И тогда я просто перестану уважать самого себя, как личность.
Она проводила меня до двери. Я в нерешительности помялся пару секунд, не зная, что сказать на прощанье ей в этой ситуации: когда между двумя людьми нет взаимности.
-Ник, можно я поцелую тебя, как брата, в последний раз, на память. Возможно, мы никогда не встретимся больше в жизни! – попросила она, умоляюще глядя на меня.
-Но только как брата! – предупредил ее я с вымученной улыбкой на лице.
Какое-то странное чувство сожаления посетило мою душу, как будто я в действительности любил Анастасию, и теперь вот прощался с ней. «Что за наваждение!? – возмутился мой дух внутри меня. – Откуда это чувство?». Мне даже захотелось заплакать, и я огромным усилием силы воли превозмог это ложное ощущение, прогнав его от себя. Она приподнялась немного на цыпочки, чтобы достать мое лицо и медленно поцеловала меня в щеку. Я всегда думал, что когда говорят об огне на губах, то это просто поэтическое преувеличение. Но когда губы Насти коснулись моей кожи, я понял, что это чистой воды правда. Я чуть даже не отпрянул от нее: меня удержало лишь природное чувство такта. Уже уйдя из ее дома, я еще долго ощущал ее губы на своей щеке.
-Ник, я сейчас скажу тебе одну вещь и ты после этого, без всяких лишних слов, уходи. А то я не отвечаю за себя! Со мной или случится истерика, или я не отпущу тебя никуда! Просто выслушай и беги! – она говорила так страстно, что была похожа на безумную. Выждав паузу, она закончила мысль. - Ник, как бы ни сложилась твоя жизнь с Урсулой, будете вы вместе всегда или через какое-то время расстанетесь, я желаю вам счастья и пусть этого никогда не случится, чтобы вы перестали любить друг друга. Но если вдруг это случится или тебе нужна будет помощь любого рода, помни: ты всегда можешь рассчитывать на меня. Помни, что есть в Киеве такая девушка, как Анастасия Виломская, которая сильно любит тебя и будет любить всегда! Ты просто позвони или приедь, и я сделаю все, что в моих силах. Я, если нужно, жизнь свою отдам за тебя и ради тебя! А теперь, не медля ни секунды, уходи!
Я был так напуган ее поведением, что буквально выпрыгнул из квартиры. Можете представить себе мое внутреннее состояние, когда я уходил оттуда. Я чувствовал себя, как убийца, как последний предатель, хотя реально взвешивая ход наших отношений, я понимал, что моей вины в том, что Настя полюбила меня, нет совершенно. Несколько раз я ловил себя на мысли, что мне хочется развернуться в противоположную сторону и бегом вернуться к ней. Какая-то сильная волна душераздирающих чувств пронеслась по моему сознанию так мощно, словно ураган «Катарина», обрушившийся на юг США, что я сдерживался из последних сил, чтобы не натворить глупостей, после которых уже было бы нельзя ничего исправить или вернуть в прежнее состояние.
«Как же Настя будет без меня жить? – вот такие ужасы сотрясали меня внутри. – Она же любит меня, а я оставил ее страдать! Она – такая несчастная, потому что я никогда не смогу ответить ей взаимностью!». В эту минуту ни одна мысль не напомнила мне о том, что меня любит и другая девушка, моя невеста Урсула. Кто-то как будто открыл в моих мозгах форточку и устроил капитальное проветривание. Я в изнеможении присел на металлический бортик у дома Анастасии и… заплакал! Со слезами из души уходила эта обольстительная боль и я, сам того не ожидая от себя, произнес вслух:
-Отче наш! Сущий на небесах, да святится имя Твое.
К концу этой молитвы я был спокоен, как если бы никогда вообще не знал Насти. Я оглянулся по сторонам и, покрутив для разминки, плечами, побежал прочь от этого места, где-то отдаленно напоминая себе Иосифа, возлюбленного сына патриарха Иакова, улепетывающего от соблазняющей его жены царедворца Потифара.
-Эх, соколики, да что же вы невеселы? Что ж вы буйны головы повесили? Аль почуяли мое вы горюшко, аль хотите разделить со мною долюшку? – я пел взахлеб одну русскую народную песню, которую слышал в кинофильме про десантников под названием «В зоне особого внимания».      
Так рано в гостинице одному было нечего делать и решил вернуться в офис. Мое возвращение Артемом было воспринято с удивлением и он не преминул случаем, чтобы поскалить зубами на мой счет.
-Почему так рано? Я раньше завтрашнего утра и не надеялся тебя увидеть. Что, отшили, Николай Игоревич?! – подтрунивал надо мной он.
-Артем Викторович! – я тоже перешел на официальный тон. – Вы же сами предупреждали меня, чтобы я не соблазнял вашу неоценимую сотрудницу. А теперь говорите совершенно о другом?
-Да, ладно, Ник, уймись, я же пошутил… Как там Анастасия, кстати? Жива ли, здорова?
-Отошла бедолага. Вчера она сделала огромную глупость, за которую расплачивается весь сегодняшний день. Не родился еще тот человек, который смог бы перепить Ника Огнёва! – я так расхвастался, что даже сам поверил в собственную непобедимость.
-Ой, ли? А сам зажал, между прочим, обмолвку отметить! – снова кольнул меня Артем.
-Я же еще здесь, не уехал, - пытался оправдываться я. – Ты мне лучше другое скажи, завтра точно подпишем этот благословенный контракт? (слово «благословенный» я произнес с такой интонацией, как будто хотел сказать вместо этого «долбанный»). А то у меня там дома невеста с ума сходит, скучает мочи нет. Да я и сам уже хочу вернуться nach Heimat (примечание автора: нем.яз. – «на родину»).
-Точно подпишем, Ник, не переживай! Но поедешь ты только послезавтра утром, - предупредил меня Артем.
-Это еще почему? – возмутился я.
-Ты сам сказал, что с тебя поляна за предстоящую свадьбу. За язык никто не тянул! Если завтра в 14.00 подпишем контракт, плюс пару часов на всякие формальности, то за стол сядем где-то в 17.00. Ты что собираешься в ночь ехать выпивши? Лучше переночуй в Киеве, а завтра мы тебя усадим с утра на поезд и ты отчалишь на родину, - объяснил Степанищев.
-С утра поезда на Приазовье не идут же! – спохватился я.
-Тогда мы тебя на автобус усадим. Не переживай, уедешь в лучшем виде! Ну, а на сегодня можешь быть свободен. Чего тебе здесь делать? Иди готовься к завтрашнему дню в гостиницу, а то можешь и погулять по городу. Погодка-то вон какая классная: так и шепчет. Хотя тебе лучше остановиться, а то ты итак уже сегодня дважды усугубил! – высказался Артем, скептически взглянув на меня.
-Почему дважды? – удивился я.
-Свежим алкоголем пахнет, - пояснил тот. – Наверное, у Насти приложился в гостях?
Мы пожали друг другу руки, а у меня появилась новая дилемма: куда податься с целью просто убить время, или провести его с толком. «А что если действительно махнуть на Майдан Незалежности в центр Киева, посидеть там на парапете, поглазеть на местных девчонок, скушать пиццу и покормить остатками пищи голубей, потом прогуляться пешачком вверх к Софиевскому и Михайловскому соборам, заглянуть в них, если они открыты, помолиться там в тишине Богу. Тем более, что у меня есть что сказать Ему на святом месте!» - подумал я. Иначе, получался странный факт, что за две с лишним недели моего пребывания в городе, я был так занят, что абсолютно нигде не был, кроме пары баров и ресторанов.
Чтобы увидеть жизнь киевлян с разных сторон, я решил не брать такси, а прокатиться на метро. Мое первое знакомство с метро вообще, а это было в другом городе, в Харькове, произвело на меня двоякое впечатление: с одной стороны, я был испуган, а с другой стороны, впечатлен огромной массой людей, передвигающихся в разных направлениях с сумасшедшей скоростью. Не успел я проделать полный путь, прибегнув к услугам метрополитена, как со мной произошло небольшое приключение. Когда я выходил из подземки, то недалеко от входа я наткнулся на цыганку средних лет, которая тут же предложила мне свои услуги по гаданию на руке.
При этом она, как водится, обещала сказать всю правду и будущее возвестить. Я всегда отрицательно относился к подобным вещам и собирался, было, и в этот раз обойтись без «уличных пророчеств», вежливо отказавшись от ее помощи. Цыганка с презрением взглянула на меня и бросила, как будто невзначай, мне в спину следующие слова:
-Между двух огней ходишь, мой соколик! Огни эти - две любящих тебя девушки. Но ты опасайся ножа…
Фраза о ноже заставила меня резко остановиться и я повернулся всем телом к ней.
-Какие еще, такие ножи? – вырвалось поневоле у меня.
-Ты, мой бубновый, искренно любишь одну, трефовую даму! – сказала она, разглядывая меня с головы до ног. – Но тебя любят две, трефовая любовь твоя и червовая дама. И сердце твое полно печали из-за этого. Печаль эта, как нож, рвет сердце твое на куски!
Она попала в точку, как будто заглянув мне в душу! Но будучи наслышанным об ушлости цыган, я подумал, что не поддамся на удочку ротозейства и не позволю выпотрашивать себе карманы различным бредом.
-Ты могла, милая, и просто угадать это. Если не каждый второй, то каждый третий точно попадает в такую же ситуацию по жизни! – усмехнувшись, заметил я.
-Но не каждый попадет в такую ситуацию, как ты попадешь, мой ненаглядный! – цыганка сделала озабоченное лицо. – Для этого мне даже не нужно видеть твою руку, я все по твоим глазам вижу.
-Чего еще ты там видишь? – изумился я. – Вот тебе моя рука для верности. А ну-ка посмеши меня на обратную дорожку домой!
Та взяла мою левую руку, секунд пять рассматривала ее, а потом выдала свое видение моего будущего:
-Вижу, соколик мой, ждет тебя очень скоро свадьба с трефовой дамой. Однако счастья в дом она не принесет тебе. Войдет тебе в сердце твоя червовая дама, у тебя от нее сын будет, и будет она через это жизнь ломать тебе. Пройдешь через много бед и печалей, даже в казенном доме будешь некоторое время сидеть, но скоро выйдешь.
-Какой еще казенный дом? – у меня глаза на лоб полезли от удивления.
-Там, где небо в клеточку, - пояснила она. – Но этого можно избежать, если позолотишь ручку хорошо. Марианна, то есть я, научит тебя, как поступить.
-Вот тебе за труды пятерка, а дураков ищи в других местах! – я решил прервать издевательство над самим собой и, протянув ей мелкую купюру, стал отдаляться от нее.
-Эх, ты такой молодой, а такой жадный! – с упреком прокричала мне цыганка. – Но я тебе все равно скажу: вечером вернешься к себе, жди визита в гости червовой дамы!
«Вот брешет, как водой хлещет! – мысленно усмехнулся я. – Если верить этой вещунье, то женюсь я на Урсуле, потом каким-то образом заведу шашни с Анастасией, которая в Киеве живет. Она от этой связи родит мне сына, семья рухнет. Настя станет шантажировать меня или еще, не знаю, каким образом, она это сделает. Потом меня за что-то посадят в тюрьму, но в скором времени оправдают. А что самое невероятное – это то, что Виломская припрется ко мне снова в гостиничный номер. Вот загнула, чертовка!».
Оказавшись в центре, я через пять минут, находясь под впечатлением бурной жизни, совершенно забыл о цыганке. Я решил расположиться на одной из свободных лавочек и посидеть просто с закрытыми глазами некоторое время. Это сложно было сделать быстро, так как не успевала где-то освободиться лавочка, как тут же ее занимали другие. Но через полчаса блуждания по центральной киевской площади мне посчастливилось занять свободное место и только я захотел насладиться одиночеством, как ко мне подошел мужчина, лет пятидесяти, в несколько старомодном костюме, с небольшим журнальчиком в руке, форматом примерно А5, и задал мне странный вопрос:
-Разрешите спросить, молодой человек, а где бы вы хотели жить: на небе или на земле?
-Извините, а что у меня есть выбор? – крякнул от неожиданности я.
-У каждого человека есть выбор, пока он живет на земле! – ответил тот.
-Предположим. С этим трудно не согласиться. И что дальше? – я испытывающе посмотрел на него.
-А вы знаете, что говорит по этому поводу Библия? – вопросом на вопрос ответил тот. – Журнал «Сторожевая башня», номер семь за прошлый год дает исчерпывающий ответ на это. Хотите знать, что здесь сказано?
Мужчина, не дожидаясь ответа с моей стороны, начал медленно листать его, ища соответствующую страницу.
-Вы кто? – поинтересовался я. – Из какой церкви?
-Я не из церкви. Я – член теократической организации Свидетелей Иеговы! – сообщил мне мой оппонент. – Кстати, раз уж мы заговорили на эту тему, то скажите, вы хотели бы жить на земле?
-А я, по-вашему, где живу? – я чуть не свалился с лавочки от изумления. – На Луне, что ли, или на Марсе?   
-Я недоговорил, извините, молодой человек. Я имел в виду, где бы вы хотели жить вечно: на земле или на небе? – поправился мужчина.
-А вы что, можете мне разрешить в этом или наоборот запретить, жить на земле или на небе? – мне этот мужчина определенно нравился логикой своих размышлений.
Незнакомец на некоторое время задумался, а потом стал объяснять мне, что когда мы умрем, то нас закопают в землю (вот уж сделал открытие, тоже мне!!!), а когда будет воскресение мертвых, то Бог одних оставит на земле (и это будут те, кто ходил на служения Свидетелей Иеговы и всячески верил в их постулаты), чтобы они вечно царствовали на ней, а других просто уничтожит за их безверие или неправильную веру.
-Стоп-машина! – воскликнул я, осененный одной мыслью. – А где же Царство Небесное?
-При чем тут Царство Небесное? – тот удивленно посмотрел на меня.
-Я сам читал в Библии, что Иисус неоднократно говорит о Царстве Небесном. Куда оно подевалось в ваших рассказах? На земле, получается с ваших слов, будет Царство Свидетелей Иеговы, а Небо что, пустое будет, и там кроме Бога – никого? – у меня в голове как-то не складывался религиозный пазл, если верить моему собеседнику.
-Там будет только сто сорок четыре тысячи особо избранных! – выдал, не моргнув глазом, мой умудренный агитатор.
-А остальных куда прикажете?
-Кого остальных?
-Всех спасенных!
-Каких еще спасенных?
-Ну, Иисус говорит о спасенных из разных племен и народов, которые будут у Божьего Престола в Царстве Небесном, или я неправ? – мне казалось, что мы ходим по кругу.
И тут мой собеседник понес такую околесицу, что даже я, человек не особо сведущий в Священном Писании, понял, что у него в голове какая-то каша, не соответствующая учению христианской церкви. Я осознал, что это, похоже, неизлечимо, пожал ему руку и ретировался, уходя в сторону Софиевского собора. На то, чтобы его достичь, требовалось некоторое время, около четверти часа, и дорогой я невольно задумался, почему весь сегодняшний день со мной происходят какие-то странные вещи: то двойное объяснение с Анастасией (как будто я был виноват в том, что она в меня влюбилась?), то белиберда со стороны цыганки, с угрозами и предвещанием мне разных жизненных катаклизмов, то недавний религиозный чудак, обещающий мне рай на земле, хотя временами кажется, что на нашей земле скорее ад.
Дойдя до площади между двумя соборами, я так и не ответил на волнующие меня вопросы, и остановился где-то приблизительно посредине, размышляя над тем, куда повернуть: налево или направо? «Прямо как в русской народной сказке: налево пойдешь - жену потеряешь, направо пойдешь - на баррикадах революции за правое дело голову сложишь, а прямо пойдешь – лоб об городскую стенку разможжишь! – давя лыбу, я крутил головой то в одну, то в другую сторону. – Пойду, пожалуй, направо в Михайловский собор, а то налево как-то не пристало человеку верующему ходить».
В Михайловском как раз началось вечернее богослужение, но людей, учитывая что был будничный, рабочий день, было немного. Я купил в церковной лавке большую свечу и протиснулся к ближайшим иконам, чтобы спустя некоторое время помолиться там. Подняв голову на высокий потолок я был поражен красотой стенной росписи на темы из Писания и церковной истории. Одно только благолепие этих живописных сюжетов внушало душе некое благоговение. Я даже улыбнулся сам себе, вспомнив тот факт, что раньше одна только мысль пойти в церковь на богослужение вызывала у меня чувство, граничащее с ужасом.
Объектом для постановки своей свечи я выбрал большую икону, висящую по правую сторону от алтаря, на которой был изображен Св. Николай, архиепископ Мир Ликийских, в народе именуемый Николаем Чудотворцем за те чудеса, которые Бог являл через него. Рядом с его иконой я увидел маленькую табличку, на которой было написано:
«Братья и сестры! Помните, приобретая для молитвы свечу, что ценность самой свечи, выражаемая в деньгах, не имеет никакого значения. Главное: искренность и вера вашей молитвы, обращенной к Богу». Я мысленно согласился с подобным утверждением, считая, что заблуждается тот человек, который думает, будто Бог удовлетворяется тем, что человек приносит ему дорогущую свечку. Ведь Господу нужны наша вера и послушание нашей души, а не деньги или что-то материальное, потому что это все исходит от Него, а мы должны употребить их на служение ближним, да и вообще всем людям.
Молясь, я просил у Бога здоровья для своих близких: родителей, сестры, своей невесты и других людей, судьба которых не была мне безразличной. Мне было стыдно признаться, что хотя именно родителям я был обязан своим появлением на свет, и они, по идее, мои самые близкие на земеле люди, но я чувствовал, что на данный момент моя Урсула стала для меня чем-то большим даже, чем мои родители. Она как будто стала частью меня самого. Ведь говорят же, что муж и жена, люди, которые полюбили друг друга в жизни, они и есть половинки одного целого. И если я, без жены, только половинка в этом мире, то, стало быть, моя жена, как вторая половинка, тоже где-то существовала еще прежде моего рождения в мир, иначе бы мы погибли, потому что если любое живое существо разделить пополам, то оно неминуемо умрет в очень скором времени. Поэтому моя будущая жена, наверное, и стала для меня необходимей и важнее моих отца и матери. Да, странные мысли приходили мне в голову вовремя служения!
В гостиницу я возвращался тем же манером, как приехал в центр Киева, то есть на метро. Я находился под глубоким впечатлением от пребывания в Михайловском соборе, особенно от одной фразы из короткой проповеди местного священника, который, объясняя что-то из Евангелия, цитировал слова Иисуса Христа о соблазнах: «Невозможно не придти соблазнам в мире, но горе тому, через кого они приходят!». Получалось, что именно Анастасия была для меня тем соблазном, который рисуясь в образе молодой, красивой и успешной девушки, пытался увлечь меня за собой, чтобы разрушить все то, что так кропотливо выстраивалось в наших отношениях с Урсулой. Где-то в глубине души я был уверен почти на сто процентов, что если бы я клюнул на внешнюю привлекательность Анастасии, то минутное удовольствие с ней сменилось бы нескончаемыми муками и угрызениями совести, от которых было бы очень тяжело избавиться, и мне было бы невозможно честно смотреть в глаза любимой.
В гостинице я принял ванную, тщательно вымывшись перед завтрашним подписанием контракта и наведя полный марафет среди своего гардероба. Мой ужин ограничился кусочком вареной колбасы с сыром и кружкой черного китайского чая, я развалился на постели и включил телевизор, намерившись убить остаток времени до сна в просмотре какого-нибудь интересного фильма или спортивной передачи. На одном из каналов я нашел футбол: играли в Москве местный «Локомотив» и «Рубин» из Казани. Матч проходил в очень увлекательной борьбе и я, хотя не часто в сезоне смотрел игры российского чемпионата, не смог оторваться от экрана.
Как раз в один из острых голевых моментов кто-то осторожно постучался в дверь моего номера, но из-за шума болельщиков я не сразу услышал его. И только когда этот стук повторился, я, нажатием всего лишь одной особой кнопки на пульте, убрал звук и соскочил с постели, чтобы открыть дверь для незваных гостей. Моя голова была так занята футболом, что меня совершенно не интересовало, кто это пожаловал ко мне в номер: администратор гостиницы или какой-нибудь сосед по этажу, с просьбой помочь ему или проконсультировать по тому или иному бытовому вопросу.
Я открыл дверь и, находясь в шоковом состоянии, произнес следующее:
-Бог любит Троицу! Что тебе нужно, Виломская?
Да, да, вы не ослышались: на пороге у моей двери стоял никто иной, как Анастасия. Своим внешним видом она больше напоминала что-то одно из двух: или фею-волшебницу из сказки про Золушку, либо «ночную бабочку любви», вышедшую на поиски добычи на окружное шоссе. На ней было ярко-красное платье, сильно режущее зрение, черные в сеточку колготы, делающие ее стройные ножки особо желанными, и красные туфли на высоком каблуке. Волосы ее светились, как золото, а лицо было потрясающе обворожительно.
-Ну, что, Ник, сможешь ли ты отказать такой красавице, как я? – она была готова наброситься на меня, как тигрица, учуявшая добычу.
-Спокойно, Ник, это соблазн! – сказал сам себе я, и захлопнул перед самым носом очаровательной юристки из СМУ-11 дверь своего гостиничного номера.