Микроатюры

Один Автор задумал написать повесть, в которой не будет персонажа. Сюжет вращался вокруг звезды, облака, неба, дерева, травы и журчащего ручейка. Получалась страшная банальность. Никаких звуков, кроме свиста ветерка, шелеста листьев, перевалов водной струйки. Он попытался связать все чередованием, приближением и отдалением, дескать, идет диалог. Но облако заартачилось взаимодействовать с деревом, именно с тем, что придумал Автор, он, кстати, выбрал тис, а облако настаивало на буке. Тис же влюбился с первого абзаца в звезду, упорно не замечая ручейка. Небо смазалось и стало травой, от этого облако превратилось в лужу, которая боком втискивалась в бегущую извилину струи. Автор в панике начал перекраивать все, но тут почуял за собой роль персонажа и растворился в собственных словах. На рабочем месте его нашли ручку и листок с нарисованным: облаком, деревом, звездой, небом, ручейком и травой.

Один Автор решил стать Художником. К нему пришла Идея: «Смерть в Раю». На ней был бы изображен космонавт, лежащий в густом тумане terra incognita, у подножия своего шаттла. Но рисовать он не умел, поэтому написал Скотту Листфилду: «Выручи, брат». Скотт не понимал русского и ничего не ответил. Космонавт же поднялся с сырой земли, стряхнул прилипшие к скафандру влажные травинки широкоперой травы, зашел в корабль и улетел, так и не умерев, а через три года его застрелили на одной из планет Созвездия Пса, в пьяной драке.

Один Автор решил перестать быть Автором. Стал избегать ручки, бумаги, компьютерного экрана, карандаша, трамвайных билетиков. Нашел работу, где не нужно заполнять анкету, ставить подписи, писать характеристики. Зарабатывал приличные деньги. Не читал книги. А потом, в случайный весенний вечер, полный карамболи фонарей, серебристого шмыганья отчаянных туманностей на фиолетовой доске, с прорезанной, для утех ласкового шалуна, нервной дырочке, задорно подмигивающей радиовышке, совершил то, что делали неугодные сенаторы в правление Тиберия. Ворвавшиеся в квартиру соседи закрыли краны в ванной и стерли красные подобия буквенного потенциала, медленно стекающего по бледной зелени алжирского кафеля, потому что знали: "этот Автор решил перестать быть Автором".