Меня меняют мысли о любви

Меня меняют мысли о любви, они торопят жить на выверт.
Когда глаза в слезах сияют светом счастья, но в страхе перед ней мгновенно убирают матовую мазь с расплавленных зениц.
В рапиде сна и в пробужденной яви, летаю с нею в розовых огнях, слученный частотой сердец, рожденный для любви гонец.
Я чувствую всесильный вал, когда на грудь мою ложится твой опаленный овал.
Я грежу в тайну темноты, где грусть гигатская сопит, сгущая шар седой луны.
О боги, бездны бродят в их намыленных очах, опасный порох пахнет в бочках благ.
Мне все приятно, только тронь, и я взорвусь, возвышусь над погрешным миром поздней суеты.
И ты, туманная тоска, виденье в чане чокнутого мозга, укроешь тихий остров в черной круче влас, от набегов стадной серы масс.
Веди меня мой медный обелиск, я превращусь и не замечу в статую свободы.
Верни мой мизерный талант, Миневра, модница, мамаша !
Парит ****ой мохнатая звезда над нишей кукольных концов,
Сочится солнцем красный сок из вожделеющей вагины, закат садится голой жопой на уймы зодчих зданий,
 скрепят планеты бедра боковые, на горизонте глаз в ресницах мягко тает, пузырится тушь.
Ну вот и все, свершилась суточная связь, отпели песню половую поручни небес.
Пикантная полная ночь в китовом корсете с златою шнуровный , лягла пирогом на твердыни градских постелей,
куря бесконечные газы промышленных царств, зубами кусая картины губатых долин.
А я как кретин, как последний поэт, мечтаю запоем о лаврах любви.
Но нет ее в этих эскизах реалий, малиновый шлейф убывающих ниточкой волн, осадочной плахой висит над водою.
И угнанный сор, уплывает угаром по лезвию сна.