Летаргия 1 Глава

Глава 1 Как весёлое начало

Безумец — прежде всего тот человек,

которого не понимают.



Лев Николаевич Толстой






Вшшик! Затем последующий за этим короткий стук и острое лезвие ушло глубоко в дерево в паре миллиметрах от моего уха.

"Не шевелись", – отдал себе приказ.

Следующий кинжал воткнулся где-то над моей макушкой. Усилием воли заставил свои мышцы не сокращаться. Любое неосторожное движение повлечет за собой крайне неприятные последствия. Сердце учащенно билось в горле. Громкий стук органа, качающего кровь, здорово отдавался в уши.

Не мигая смотрел в зеленые глаза Мастера. Так мы должны были называть тирана, что "учил" нас основам боя. Тот, с противной ухмылочкой от уха до уха, любовался мной. А вот на лицах моих одноклассников улыбок не было. Их лица источали откровенное беспокойство, испуг и сострадание. Кроме тех четверых отдельно стоящих ребят. Они улыбались широко. Даже подсмеивались. Переглядывались и о чем-то шептались. Мысленно застонал. Им только вееров и дамских юбок не хватает. Как жены генералов на балу, честное слово.

– Никсар, что-то ты побледнел, – послышался насмешливый голос Мастера.

Как же они меня бесят. Все. Бледный? Я всегда бледный. И тут просто освещение такое.

Вместо ответа скрестил руки на груди и расслабленно облокотился на стену с прикрепленной к ней деревянной мишенью. Гордо задрал подбородок и скопировал улыбку "учителя".

– Вы гляньте, какой смелый.

Высмеивает. Пусть.

Очередное острие вонзилось в мишень. Причем в этот раз Мастер кинул нож так, что он проткнул мне пиджак, чудом не задев само плечо. Таким образом я пригвоздился к стене. Значит, нервы решил пощекотать... Ну что же.

– Нечего сказать?

– Вы прекрасный наставник, Мастер. Мое уважение зашкаливает к вам.

Темная прядь упала на лицо мужчины. Ухмылка стала больше похожа на оскал. Ученики за его спиной крутили пальцем у виска, показывая, какой же я идиот.

Наставник не сводил с меня кровожадного взгляда. Его пальцы легко играли с кинжалом. Закаленный металл отблескивал в свете факелов и сам выглядел, как белый язычок пламени. Невольно залюбовался этим зрелищем. Лезвие танцевало в руке Мастера. Подпрыгивало, кружилось, петляло меж тонких пальцев, словно рыбка в водорослях. Дальше глаза не успели уследить за последующими действиями. Кинжал на миг замер. "Белый огонек" потух в ладони Мастера. В следующую секунду наставник метнул кинжал. Стилет блеснул в воздухе коротким лучом, а потом я почувствовал, как холодная сталь воткнулась слишком близко к моей шеи.

Замерли все. В том числе и "невероятная четверка". Два десятка глаз устремились на меня.

Прислушался к своим ощущениям. Вроде живой. Но тут как что-то горячее и вязкое защекотало кожу. Затем медленно потекло вниз к ключицам. Я позволил себе слегка наклонить голову, прекрасно догадываясь, что увижу.

Кровь.

Забавно. Весьма.

Одноклассники все еще молчали. Мастер сверлил меня глазами, в которых больше плясала насмешка. Некое превосходство. Мол, ты ничто, а я полностью контролирую ситуацию. Ты букашка, а я паук. И выпью из тебя всю кровь, что течет из твоей шеи. Мда... понесло меня на философию. Все-таки господин Таннер был прав. Шизофрения прогрессирует. Надо что-то срочно делать с головой.

Первым очухался Мастер.

– Ну что? Хороши ощущения?

Я расхохотался. Весело так. Правдоподобно. На весь тренировочный зал. Нет, врожденное расстройство психики тут не при чем. Просто если хочешь повергнуть своего врага в замешательство, то лучше всего сделать то, чего он точно не ожидает. Ирония судьбы. Этому приему меня научил сам Мастер.

– Ты поиздеваться решил?

Продолжал беспричинно ржать. Я чувствовал, как воздух вырывается из легких, затем встречает препятствие в виде языка и бешеным хохотом вырывается наружу. Смех был такой громкий, что у меня самого уши зазвенели. Наверное, очень страшно выглядит. Человек стоит, со всех его сторон ножи воткнуты, а он смеется так, как будто ему рассказали очень смешной анекдот.

– Я к тебе обращаюсь! – а Мастер, оказывается, орать умеет. Я удивлен. Он обычно предпочитает швырнуть чем-то острым.

Мой смех резко оборвался. Специально. Пока все в шоке, у меня есть пара секунд на обдумывание.

На лицах учеников целая гамма эмоций. Вот так смотрят на больных. Коим я и являюсь.

– Простите, вы что-то сказали?

– Тебе, я вижу, очень хочется в изолятор отправиться.

– Что вы... – протянул нарочито ласковым голосом. – Ни в коем случае.

По классу разнесся гул. В следующую секунду в меня полетело еще три ножа. И все три ровным рядом наполовину ушли в дерево в нескольких сантиметрах от моей головы. Одноклассники притихли. Среди них была пара новеньких. Те сначала не верили, что я, по слухам, немного того, но сейчас, видно по глазам, убедились окончательно. А остальные знали это с самого начала...

Мастер выпрямился во весь свой рост ( почти два метра!) и в несколько широких шагов оказался предо мной. Одним молниеносным движением руки вытащил из мишени кинжал, что оцарапал шею, в то время, как другой рукой зажал мое горло.

"Ну давай же", – подумал я, глядя в зеленые глаза наставника. – "Придуши меня. Ведь ты так давно об этом мечтаешь".

– С огнем решил поиграть, глупый мальчишка? - прошипел Мастер. – Зря... Огонь, знаешь ли, не всегда потушить можно, – он прислонил заточенное лезвие к коже под моим подбородком. – Вот я сейчас перережу тебе глотку и никакой Закон не поможет. У мертвецов законы свои. Загробные.

– Не имею никаких возражений, – в тон ему ответил я.

Заточенный металл врезался в кожу. Боль затушила острота и холод лезвия. Горячая жидкость стекла к руке наставника.

– Последнее слово? – во взгляде Мастера плясали лихорадочные огоньки.

– Знайте, – постарался сделать самый непринужденный голосовой тон. – Я где-то слышал, что если палач хороший – все быстро закончится.

Апатия – одна из симптомов шизофрении, так говорил доктор Таннер. Мне было абсолютно плевать, что в следующую секунду я, возможно, умру. Раз ножиком - и нет меня.

Мастер пытался прочитать эмоции в моих глазах. Он это умеет. И видит ответ.

– Больной, – Мастер покачал головой и на его лице заиграла странная улыбка. – Ты больной, Никсар.

По телу пробежал электрический ток. Кинжалы со звоном упали на пол.

Я грохнулся следом.

Мастер развернулся и направился к ошарашенным ученикам. Потрогал шею, стирая кровь от царапин. Ну нет, так просто кончить это дело я не позволю. Глубоко вздохнув, поднялся на ноги.

– Трус... – сказал я.

Мужчина остановился. Мне конец.

– Трус, - повторил. – Слабак.

Восхищаюсь его скоростью. Всегда восхищался. Пожалуй, это единственное, что уважал в этом человеке.

Шмах!

Здравствуй, каменный пол.

– Я не имею никаких возражений, – раздался надо мной властный голос. – И всегда готов преподать очередной урок.

На этот раз у меня хватило ума попридержать язык. Я рассматривал руки, опирающиеся о холодный бетон пола. Пара алых капель упала на бледную кожу. Интересно, а нос сломан?

– Иди умойся, – мой взгляд устремился в спину удаляющегося Мастера. – Нечего народ пугать кровавой рожей.

Хлопнула дверь. Эхо прокатилось по залу. Огонь факелов вздрогнул, отбрасывая уродливые тени. А потом наступила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием пламени.

Смотрят. Ждут чего-то. Пора заканчивать этот цирк.

Встал, одернул пиджак и пошел к выходу. Одноклассники молча расступились, давая дорогу. И так же молча глядели мне вслед. Лишь презрительное "придурок" донеслось до ушей, когда я выходил за дверь. Даже не стал оборачиваться. Потому как знал, кому это слово принадлежало.



***




Ледяная вода охладила раскаленные щеки и, смешиваясь с кровью, стекала в водопровод. Нос болит, зараза. Но, кажется, не сломан. Пара алых капель застыли на белой раковине. Алый. То есть красный. Интересно, почему кровь красная? В смысле, почему цвет так назвали?

"Красный", значит – "красивый". Красный, красивый, кровь. Кровь правда красивая.

Выключил воду и осторожно вытер лицо рукавом. Посмотрелся в зеркало. Да... Ну и рожа. Пожалуй, на следующие уроки я сегодня не пойду. Не хочу. Надо ведь произвести впечатление на учащихся (и не только) Академии. Всех распирает от любопытства, что со мной сделал Мастер? Любоваться над своей физиономией я им не позволю. Перебьются.

Отряхнул еще мокрые после воды руки и обернулся. И тут же шарахнулся в сторону.

Вообще, по своей природе, я ничего не боюсь. Ни змей, ни острого ножа по коже, ни боли, ни даже смерти. Но есть то, от чего я чуть ли не седею. Этот страх внутри меня и для других он не виден. Страх, вызванный болезнью.

– Привет, – голос со звоном проник в уши.

Страх моих собственных галлюцинаций.

В углу ванной комнаты стоял мальчик. Обычный такой мальчик, лет двенадцати на вид. И, как и все начальные классы Академии, одетый в белую форму. А у нас с формой строго. Если белый, так полностью белый, включая обувь. Если черный (средние классы), значит, черный, включая блузку. И только для бордовой (старшие классы), есть исключения для чулок, галстуков, блузок и кружев.

Пацан, одетый в белое. И все бы ничего, если бы на этой форме не красовались пятна крови. Все лицо мальчишки было изуродовано. Одного глаза нет. Лишь черная пустая глазница. Весь рот в крови. Светлые волосы выпачканы в алой жидкости. Мальчик широко улыбался окровавленными зубами. Кровь капала с его подбородка на форму. А еще с рук. И на полу появились маленькие лужицы.

– Привет, – повторил мальчик.

Однажды меня поймали на такое. Когда я был в первом классе. Одного моего одноклассника разодели в зомби, а затем отправили в мою с Рэем комнату. Я перепугался, начал разговаривать с "галлюцинацией" – на тот момент была такая привычка - и тем самым рассмешил не только одноклассника, но и самих юмористов. Вскоре новость разлетелась по всей Академии, а я сделался всеобщим посмешищем. Жестокая шутка для ребенка с расстроенной психикой.

Теперь, когда я один в помещении, и в нее наведываются новые "персонажи", я делаю так: скрещиваю руки на груди и многозначительно приподнимаю бровь. Подлинным галлюцинациям пофиг, а шутники расценивают как: "Я догадался".

– Там новенькая, – полушепотом произнес мальчик и указал пальцем куда-то в пол. – Новенькая, – и растворился в воздухе.

Все-таки галлюцинация.

Огляделся. Обычный мужской туалет. И пустой угол у двери.