Индустриализация

Лето 1998 года неласково спускало на землю прохладные дожди. Заканчивался период белых ночей, который не особо был заметен из-за постоянной облачности. По условиям перевода я должен был приступить к работе после окончания отпуска - в середине августа. Уже в июле пошли грибы. С первого дня моей жизни на новом месте ко мне стали стучаться местные жители, предлагая подешевке грибы - в основном белые, и ягоды - чернику и малину. Как я узнал, в поселке не было никакой работы. Местный Целлюлозный завод был остановлен еще в 1988 году, когда Гринпис поднял тревогу по поводу засорения окружающей среды. Завод, пренебрегая нормами безопасности, спускал ядовитые отходы в реку Янисъйоки, которые достигали акватории Ладожского озера. Кроме того заводская труба выносила в атмосферу смертельный для природы газ с твердыми микрочастицами серы. За десятки лет работы завода серой покрылось огромная территория на десятки километров. Власть обещала исправить положение: сделать реконструкцию завода по нормам мировых стандартов. Но годы перестройки стремительно вошли в эру капитализма - период раздела собственности. Высоким чиновникам было мало дела до простых людей. И высвободившимся рабочим предложили ехать в Набережные Челны, где требовались трудолюбивые люди. Десятки семей еще в конце 80-х годов покидали родные места и начинали новую жизнь в Татарстане. Оставшимся людям нашлось место работы в соседнем поселке Ляскеля, где продолжал функционировать Бумажный завод. Была попытка реанимировать производство в одном из цехов бывшего Целлюлозного завода. Там устроили филиал Сортавальского лыжно-мебельного комбината, наладили выпуск паркетной доски. Но вскоре производство остановилось - предприятие обанкротилось. Впоследствии лесопильный цех перепродавался несколько раз, возобновлял производство досок, которые не выдерживали конкуренции с мировыми стандартами.
   Я часто ходил мимо завода на левый берег порожистой реки Янисъйоки. Там жил мой новый знакомый - питерский дачник Василий Федорович. Он каждый год приезжал в тещин дом и лето проводил в приятных хлопотах - рыбалка, шашлык и копчение рыбы. Получив инвалидность после несчастного случая, он обрел новый смысл в своей жизни. Тогда, на зимней прогулке с собакой в Санкт-Петербурге, Василий крепко намотал поводок на руку. В один момент собака рванула за пробегавшим котом вниз по крутой ледяной лестнице. В итоге Василий Федорович с переломанными костями в области таза оказался на больничной койке. Полгода хирурги боролись за восстановление движения. Сейчас он передвигался с помощью трости. Ему главное было добраться до лодки, которую он тогда арендовал у соседа, а там родная стихия - все места с хорошим клевом ему были знакомы.
   Василий Федорович показал мне, где поблизости можно было собирать грибы и ягоды. Недалеко находилась ГЭС, турбинное отделение которой было встроено в скалу. Уровень водохранилища регулировался плотиной: при большой воде поток спускался с боковой плотины, чтобы выработка электроэнергии оставалась на одном уровне. Весной порог Леппякоски за плотиной ревел на весь поселок: вода шла бурным потоком, унося всю весеннюю грязь в Ладожское озеро.
   И ГЭС, и Целлюлозный завод - все это наследие Финляндии, которая планомерно обживала эти края. С 20-х годов ХХ века здесь происходила индустриализация края. К 1932 году была построена железная дорога Янисъярви - Ууксу, которая соединяла все промышленные объекты края. В 1941 году финны были уверены, что они вернут утраченные земли навсегда и даже присоединят всю Восточную Карелию, и строительство железнодорожной ветки продолжилось в сторону Олонца до села Мегреги. К 1943 году строительство было завершено. Но к этому времени финнам стало ясно, что им придется оставить промышленный регион.