Маленькие нудные людишки

   



                анализ пьесы М. Горького «Дачники»



















«Маленькие, нудные людишки
Ходят по земле моей отчизны,
Ходят – и уныло ищут места,
Где бы можно спрятаться от жизни.

Все хотят дешевенького счастья,
Сытости, удобств и тишины,
Ходят и – все жалуются, стонут,
Серенькие трусы и лгуны.

Маленькие, краденые мысли…
Модные, красивые словечки…
Ползают тихонько с краю жизни
Тусклые, как тени, человечки», -  эти стихи с пафосом декламирует их автор, юный идеалист по имени Влас. Немало читателей восприняли Власа как самого Горького, поставив между ними знак равенства и решив, что это – крик души писателя.

Ведущие театры ставили эту сцену несколько утрированно, если не сказать карикатурно, - Влас, которого внешне делали похожим на портреты Горького, так пугал этими стихами слушающую его аудиторию ненавистных ему дачников, что те чуть ли не в обморок падали, услыхав эти строки и в преувеличенном ужасе от него отшатывались, хором восклицая: «Ах!»

В советское и постсоветское время Горького принято было несколько упрощать – видеть в нем пламенного борца за идею, чуть ли не фанатика революции, затем – приспособленца, которому выгодно было поддерживать этот режим. Ни тем, ни другим он не был.

В человеке много всего намешано, личность Горького очень сложна. В его эпопее «Жизнь Клима Самгина», одном из самых трудных для понимания произведений мировой литературы, это проявилось в полной мере. Человек без иллюзий, который с детства сам зарабатывал на жизнь тяжелейшим трудом, оказавшись выброшенным из уютного мещанского мирка обывателей. Конечно, они его раздражали. Иначе и быть не могло. Насчет народа, который идеализировали революционеры, у него никаких иллюзий не было – он на простых людей насмотрелся и хлебнул от них в полной мере. Горький пережил две попытки суицида, прежде чем стал известным. Реалист и романтик, оптимист и пессимист – в нем это все уживалось. Он ХОТЕЛ надеяться на лучшее будущее, но трезвая пессимистическая часть его сознания твердила иное.

В пьесе «Дачники» если кто и высказался так, как мог в глубине души думать сам Горький, так это Суслов: «Мы наволновались и наголодались в юности; естественно, что в зрелом возрасте нам хочется много и вкусно есть, пить, хочется отдохнуть… вообще наградить себя с избытком за беспокойную, голодную жизнь юных дней…» Революционеры верили, что они перевоспитают человечество. Но абсолютное меньшинство населения нуждалось и нуждается в великих идеях и высшем смысле своего существования, а суть большинства, выраженная словами Суслова, такова: «Да, да… мы все здесь – дети мещан, дети бедных людей… Мы, говорю я, много голодали и волновались в юности… Мы хотим поесть и отдохнуть в зрелом возрасте – вот наша психология. Она не нравится вам, Марья Львовна, но она вполне естественна и другой быть не может! Прежде всего человек, почтенная Марья Львовна, а потом все прочие глупости… И потому оставьте нас в покое! Из-за того, что вы будете ругаться и других подстрекать на эту ругань, из-за того, что вы назовете нас трусами или лентяями, никто из нас не устремится в общественную деятельность… Нет! Никто!»

Это – приговор революционной идее, красивой в теории, но потерпевшей поражение на практике. Те же пламенные борцы вчерашнего дня быстро «омещанились» и сами пристрастились к тому самому буржуазному уюту, который так недавно презирали. Так устроен человек. И Горький понимал это.

Он открыто критиковал революцию 1917 года. Поссорился с Лениным, другими большевиками. И только годы спустя решил, что тогда он погорячился. Потому что новая власть добилась реальных результатов – создание предприятий, рабочих мест. Горький пересмотрел свое отношение и сам себя убедил, что не стоит заострять внимание на недостатках режима, потому что революционеры не только разрушали, они действительно создавали – строили, просвещали… Он уже не был против лакировки действительности, считая, что это пойдет во благо великой идее будущего процветания.

Возможно, он, как и герои его пьесы, решил так: «Довольно жалоб, имейте мужество молчать! Надо молчать о своих маленьких печалях. Ведь мы умеем молчать, когда довольны днями нашей жизни? Каждый из нас поглощает свой кусок счастья в одиночестве, а горе свое, ничтожную царапину сердца мы выносим на улицу, показываем всем, и кричим, и плачем о нашей боли на весь мир! Мы выбрасываем вон из наших домов объедки наши и отравляем ими воздух города… вот так же мы выкидываем из наших душ все дрянное и тяжелое под ноги ближних. Я уверена, что сотни и тысячи здоровых людей погибают, отравленные и оглушенные нашими жалобами и стонами… Кто дал нам злое право отравлять людей тяжелым видом наших личных язв?» Такая позиция имеет право на существование.

Даже самые ярые антисоветчики и диссиденты не могут не признать, что та власть делала многое, и успехи ее были велики. Наука, культура, промышленность, спорт – все это вызывало восхищение  других стран.

Конечно, в юном Власе есть черты Горького, но они есть не только в нем – в разных героях. Писатель всегда двоится-троится… Как правило, это – множественная личность, не сводящаяся к одному знаменателю. Стихи самого Горького куда талантливее и интереснее поэзии Власа, чей революционный щенячий запал он высмеивает. А биографии у них отчасти совпадают. Трудное детство, отсутствие материнской ласки, влечение к женщинам старше себя, которые могут заменить мать, сочетание воинственности с робостью.

Горький смеется над персонажами. Он вообще крайне ехиден. Мне не показалось, что Власа хоть кто-то из персонажей боится (тогда как на театральной сцене актеры изображали ужас при виде этого паренька). Над ним подтрунивают, его жалеют.

У человека,тяжело работающего, свой взгляд на мир: дачники ему видятся людьми, которые маются от безделья, отсюда всех их беды – неумение распорядиться своим временем, жизнью. Они смешны, нелепы, фальшивы, неестественны. И пытаются казаться интереснее, чем они есть на самом деле – «примеряют на себя» как обнову те самые «Маленькие, краденые мысли… Модные, красивые словечки…», о которых говорил Влас в своем стихотворении. Люди играю роли перед самими собой, перед окружающими, интересничают, кокетничают. А по сути, они примитивны. Единственный, кто ничего из себя не изображает, - Суслов. Он такой, какой есть. Не ищет новую маску. И этим импонирует автору.

Женщины, мечтающие о другой жизни, считают, что она должна упасть с неба, им даже в голову не приходит самим что-то для этого делать. Свои надежды они связывают с любовью – появится мужчина, в котором они увидят героя, и они будут с восторгом внимать его речам, «смотреть в рот», воспринимать как духовного наставника и учителя жизни. Такова Варвара, старшая сестра Власа. Горький по-своему ей сочувствует, но в то же время не может не иронизировать по поводу этой ситуации: Варвара думает, что появится известный писатель, который ей в юности показался романтическим героем, и жизнь ее обретет смысл. У него нет права на недостатки, ошибки, заблуждения, он должен соответствовать ее идеалу. А писатели чаще бывают романтиками на страницах своих книг, а не в обыденной жизни, когда им нет нужды нравиться своей аудитории. Герой ее грез хочет отдохнуть и расслабиться, а не выдержать экзамен на идеальность в ее понимании. И Варвара отшатывается от Шалимова, утратив способность испытывать иллюзии. Юлия мстит мужу за то, что он относился к ней как к куску мяса, и бравирует своими романами с другими мужчинами – назло ему, выставляя его на посмешище. Но ей и это приелось – она скучает и ждет перемен, не зная точно, каких именно. Ольга крайне завистлива – она сравнивает свою жизнь с жизнью других женщин и злорадствует, если у тех неприятности, в этом смысл ее существования, который сама она не осознает. Марья Львовна, в которой поверхностные аналитики могут углядеть авторский идеал, тоже показана с долей иронии. Она посвятила свою жизнь борьбе за идею, обличает ложь и бессилие, нетерпима. Рюмин говорит о ней: «Марья Львовна в высокой степени обладает жестокостью верующих… слепой и холодной жестокостью… Как это может нравиться?» Горький осуждал слепой фанатизм большевиков и сам был слишком умен для фанатизма. Персонаж она не простой. Неудачный брак привел к разочарованию в мужчинах, чуть ли не отвращению к ним, и эта женщина провозгласила жизнь ради великой цели и отказ от личного счастья. Конечно, желание борьбы за идею заложено в ее натуре. Иначе ей скучно жить. Но когда речь зашла о влюбленности в нее молодого Власа, Марья Львовна, такая смелая и дерзкая на словах, испугалась показаться окружающим посмешищем – ведь она его старше на одиннадцать лет, и он ее скоро бросит. В этот момент героиня показала свою слабость – страх выйти из привычной роли и стать обыкновенной… тогда она не имела бы права всех поучать и не наслаждалась бы ролью менторши. И вынуждена была бы скрываться от насмешек тех, над кем прежде смеялась сама. Калерия – откровенная карикатура на экзальтированную поэтессу. Причем, лишенную дарования.

Рюмин, которого жалеют или презирают, считая слабым, - персонаж не простой. Он говорит о том, что иллюзия может поддерживать внутреннюю жизнь в человеке, а правда способна его убить: «Я только против этих… обнажений… этих неумных, ненужных попыток сорвать с жизни красивые одежды поэзии, которые скрывает ее грубые, часто уродливые формы…» 

В финале Влас говорит: «Подожди, сестра, - это я скажу… я знаю: вы – ряженые! Пока я жив, я буду всегда срывать с вас лохмотья, которыми вы прикрываете вашу ложь… вашу пошлость… нищету ваших чувств и разврат мысли!» Он смешон. Далее написано: «Шалимов, пожимая плечами, отходит в сторону».

Никто из героев не ужаснулся этим мальчишеским угрозам. Приезжий писатель Шалимов наблюдает за происходящим, ничему особенно не удивляясь, для него это – повод запечатлеть абсурд жизни, в которой кто-то смысл искать и не пытается, а кто-то в этих попытках дошел до гротеска.