Лекс. Книга Кластера. Эпизод второй. глава 3

Глава 3.


     Дорога была пустынна. Никто не шел навстречу. Никто не догонял. Даже из кустов никто не спешил показаться, как недавно. Оно и к лучшему. Не надо терпеть хамства аборигенов. Не надо переступать самого себя, подчиняясь мудреным требованиям какого-то мудреного этикета. Не надо выслушивать гордые слова, якобы достигших, оставаясь, добровольно, недостигшим. И не надо сдерживать смех, помятуя что у мужиков на пузе растет, а у баб – зияет… Лучше спокойно идти по дороге, внушив себе что находишься в нормальном Зеленом Мире, а не в Синей Непонятности, Странности, и Мудренности. Тьфу! Угораздило же Стражей в такую дыру его затащить! Наверняка сговорились меж собой. Надо бы при встрече высказать много чего наставительного…

   Петров с раздражением пнул переползающую дорогу зверушку травоядную, обликом похожую на крупную птицу. Выругался, проследив траекторию полета:
- Гадство полное!

  Пострадавшее существо испустило недовольный клекот. Похрамывая и теряя перья, скрылось в кустах. Обиделось видимо конкретно. Или не поняло, вообще, за что пнули. Да и кто, вообще. Хрустнув ветками, затихло.

       Лёха полез за танком. Пешком топать надоело. Сам в обиде был. Жуткой. На Стражей.
Да и не только идти надоело, хотелось просто притупить чувства некоторым количеством алкоголя. Притупить, залить, сделать не такими. А уж там – смириться и исследовать, как хвостатый говорит, этот мир. Глядишь, найдется все же удобоваримое. Хотя бы страшненькая, кривоногая, но без разреза, природного, на месте пупка…

       Развернув, залез внутрь. Заказал крепкого пива, и тупо уставился прямо перед собой. Конкретной цели не было. Даже если и ехать сейчас в местную столицу, то кто сказал что там будет интересно. Ходить и хихикать при первом взгляде на местных. Опять пытаться выполнять требования этикета, уступая то этим, то тем. Негоже это для великого воина всех времен и народов. Такое присуще только лишь великому хитрецу и лицемеру. Это он может кривить душой не в урон себе. А Петров так не способен поступать. Петрову надо видеть все под своими именами. Все должно быть истинным. Натуральным. Но только не с отростком-провалом на месте пупка. Нереально это, наверняка мир подвержен какому-то мороку или, если все же реально, генетическому отклонению. По-любому, если так, неудобно лежать на животе. Неудобно чесать его, на рассвете. Неудобно при драке. Неудобно при несварении желудка. Да и вообще – это явное нарушение конструкции корпуса; располагать выпирающее, или впадающее, на том месте где этого быть не должно. Не эргономично, знаете ли. По пояс голым уже не походишь. Не позагораешь. Не поплаваешь толком. Да и одежда весьма стеснять будет.

  Девка говорила, что перед “этим” нельзя пить двое суток, иначе самое главное будет вялым и слабым. Если так – то сам процесс должен выглядеть очень скучно и трезво. Хмуро даже. Вина не попьешь, не улыбнешься, анекдот не затравишь. А уродина таковой и останется, ибо на зрение ничего влиять не будет. Это ли не удар по скорости размножения населения? Ведь если быть трезвым, то на уме все что угодно, только не любовь. Надо действительно быть влюбленным по уши, чтобы сотворить “это” с мутантом противоположного пола. Или – просто местным.

        Бутылка пива поднялась из панели. Блеснула пластиковым боком, призывая отведать. Отведать, и забыть все негативное и плохое. Пискнул кибер-повар, докладывая о том что заказ выполнен, как и просили. Чуть запоздало, правда, пискнул, не вровень с появлением емкости веселого объема, но его писк не очень-то и нужен был. Главное – пиво готово. Остальное – чепуховая ерунда. Ерундовая чепуха. Ересь, быть может. Хрень, кстати, тоже подойдет. В общем, остальное – настолько дебильная действительность, что дрожь пробирает до пяток, а в голове бродит дикое желание напиться и забыться. Вот сейчас и напьемся.
    Да.

       И пусть за бортом дурацкий мир с дурацким строением дурацких обитателей. Сквозь броню не пролезут. Пусть, себе, траву жрут наперегонки. Пусть плоды продолжения, ха-ха, делают, прижавшись друг к другу и стукаясь, опять ха-ха, животами. Пусть маются, гады, со своим витиевато-мудреным этикетом. А мы будем пить пиво. Потом, может быть, гонки со стрельбой устроим по местным трассам. Посмотрим.

    Петров злорадно ухмыльнулся, прикладываясь к бутылке. Конечно не хотел грубить, в будущем, аборигенам, но – количество выпитого само решит и рассудит. Или поступить так, или – так. Не стоит загадывать заранее, бутылка пива только-только начата. Все еще впереди. Все еще предстоит. Да. Так вот надо исследовать миры. Только так. К чертям собачим совесть и культурное воспитание, полученное на главной планетище Зеленой Зоны Миров. Надо прислушиваться к себе, а не к окружающим. Кого мы тут любили? Мутантов непонятных и мутных? Тетку в синем тельнике, сборную? Или всех травожрущих, бля, пернатых, копытных, волосатых? Тьфу! Укатать их гусеницами! Расстрелять из орудий! Послать подальше! А то, понимаешь, этикет ихний соблюдай, :?%;№», обычаи, *»:;?:_+)::%, уважай. Да ну их всех в … в равновысокое сокровище ракти.

     Настроение медленно поднималось вверх. На душе, естественно, становилось легче. Уже не таким страшным виделся мир. Петров вздохнул облегченно. Повертел бутылку в руке. Проворчал:
- Так ведь и алкоголиком стать вполне реально.

   Активировав двигатели, неторопливо двинулся по дороге. Спешить было некуда, жалеть встречных пока стоило. Не давить же всех подряд? Они ведь не знают что машинам и прочей технике, большого веса, дорогу уступать следует. Попадут под гусеницы, погибнут, соскребай потом с днища внутренности, кости, прочее. Равновысокие, ха-ха, органы… Лучше уж потихоньку ехать, неспеша, трезвый же еще.

   А что если схватить первую встречную девку, раздеть её, и воспользоваться более привычным отверстием? Хм… Нет, все же не стоит. При взгляде на живот – всё опустится и желание пропадет. Да и невозможно столько выпить, чтобы на такой тип мутантки потянуло. Надо самому мутантом быть. Моральным, по крайней мере…

 Ну а если поразмыслить немного, то возникает довольно комичная ситуация. Даже не ситуация, а вопрос что ли. Звучит он так примерно: Допустим, у женщин “это” называется равновысоким сокровищем. Тогда как “это самое” называется у мужчин? Равновысокий хобот? Равновысокий хрен? Стержень доступа? Заглядыватель? Смотритель? Дополнение к сокровищу? Сторож сокровища? Удлиненный пупок? Зонд? Перископ адаптированный? Наружный аппендицит? Носовой таран Доминанта? Как?! Опа…

         …На дороге застыла высокая женщина. Глаза были расширены. Движений никаких. Корзинка, бесхозная, валялась у ее ног. Забавно…
  Петров просканировал окружающий лес, остановив машину. Помнил, еще, прошлую встречу, да с десяток дамочек выскочивших из кустов. Не хотелось повторения. А то, глядишь, вновь тревожить мягкие места руками и ногами придется, грубость и непочтение оказывать доведется. Не дело это. Женский пол бить нельзя, даже если он и представлен мутантами. Пускай их их благоверные колотят, Петров руки марать не станет. Он – перец высокообразованный и культурный. Представитель более прогрессивного и технически развитого мира. Не следует оставлять негативные впечатления о Кластере незабвенном. Культурнее надо быть. Нежнее.

Никого не обнаружив, отхлебнул из бутылки. Вывел изображение девки на большой монитор. Подтянул к себе приемник громкоговорителя, после. Спросил:
- Ну и чего встала? Отойти к краю нельзя?

  Незнакомка вздрогнула. Принялась высматривать то место, откуда только что сказали. Не найдя, осмелилась на свой вопрос:
- А ты кто?

  Человек настроенный на серьезную, вдумчивую, беседу, не станет отвечать вопросом на вопрос. Известно довольно много примеров построения диалога. Водитель танка говорить серьезно не испытывал желания. Съязвил:
- Не видишь?

  Та приподняла в удивлении бровь. Пригляделась к корпусу танка повнимательнее, видимо ища какие-то свои признаки. Призналась:
- Вижу. Но понять не могу.

 Глаза ее приняли нормальный размер. Корзинка была поднята с дороги. Вновь вопрос:
- Кто же ты?

  Петров хмыкнул. Поступил как обычно. Решил, пользуясь случаем, услышать ненавязанное определение собственной персоны:
- А ты как думаешь?

Женщина пожала плечами. Начала рассуждать:
- Голос у тебя человеческий. Тело – нет. Выходит что ты – нечто непонятное и диковинное. И определению не подлежишь. Остается только одно. Услышать от тебя пояснения относительно того, что ты из себя представляешь. Поясняй, иначе призову богов на помощь. Ракти я честная, никогда не грешила. Думаю, боги с удовольствием выполнят мою просьбу.

Приготовилась слушать внимательно. Но, вопреки ожиданиям, услышала нечто странное и на пояснения никак не похожее:
- Боги ушли из этого мира, звать их бесполезно.

- Они никогда не уходят. Они всегда следят за нами.
Поставила корзинку. Скрестила на груди руки, выпрямившись. Заключила:
- Ты – врешь.

- Пусть так. Пусть я вру. Но ведь всякое бывает. Я, вот, тоже вполне могу богом быть. Из кустов подглядывать, да с орбиты зыркать на поверхность. Не думала об этом?

- Боги обладают прекрасными обликами. – она имела в виду человеческие. – Ты же, скорее, являешься новой разновидностью лесных травоядных обитателей.

Петров удивился:
- С чего ты взяла?

- Ты встречен мною в лесу. Так?

Пришлось согласиться с такими доводами:
- Так.

- Ну а чего еще?

     Это уже наглость, знаете ли:
- А если бы ты меня в степи встретила? Как тогда бы назвала?

- Лесные обитатели не выходят на открытые пространства, это общепринятый факт.

    Петров хмыкнул. Решил внести ясность в явные заблуждения. Общепринятые заблуждения:
- Я еще и на морях встречаюсь, если что.

Переубедить оказалось сложнее, нежели думалось. А так оно в отсталых мирах и происходит. Доказываешь что-то, показываешь, примеры приводишь, шутить пытаешься и беседу легче сделать. А аборигенка – хлоп! Ничего не знаю, ничего слышать не хочу, на все воля богов, отвали, не оскорбляй веру, щас в лоб получишь, и все такое. Как с такими говорить-то? Именно – никак. А она все твердит, мало вдумываясь в слова:
- Опять врешь. А если и не врешь, то в воде, как и в степи, живут твои собратья. Логично я рассуждаю?

- Нихрена подобного.

  Она нахмурилась. Ткнула пальцем в танк:
- Будь ты поменьше размером, я бы наказала тебя за непочтительное отношение к ракти. Ты бы умолял о прощении, травоядный с человеческой речью.

- Больно ты храбрая. Не в меру просто.

Демонстративно огляделась. Поинтересовалась невинно:
- А чего, или кого, мне боятся?

- Меня.

- С чего бы это?

Петров не стал пугать орудийной пальбой и прочей смертоносной хренью. Привел самый безобидный и действенный пример:
- С того, что я могу тебя съесть.

- Травоядные не едят людей. Их удел – трава, листья, и побеги.

- Стоп. С чего ты решила что я питаюсь травой?

- Хищники днем спят. Так?

- Так.

- Ты сам ответил на свой вопрос.

- Но я не травоядный. Я просто обожаю мясо. Особенно на костре приготовленное.

- Опять врешь. Ты просто подслушал людские речи. Теперь пытаешься ввести меня в заблуждение. Только у тебя ничего из этого не выйдет, запомни. Понял меня?

  Пришло время поставить кое-кого зарвавшегося на место. Иначе беседа зайдет в область ругани, и ничем хорошим не закончится. Пора открыть дамочке глаза на окружающий мир. Спустить с небес, снять розовые очки, все прочее:
- Вроде нормальная ракти, а такую, извиняюсь, херню несешь. Видела, хоть раз, металлических травоядных?

- На тебе обычный панцирь. И все.

 Вот это новость!
- Это не панцирь, дура.

- Будешь оскорблять – призову богов на помощь.

- Зови, дура, если так.

- И позову.

- Вот и зови.

- Позову!

- Зови.

  Заметно было что никаких богов она вызвать не сможет, а просто пытается запугать. Запугать, основываясь на том, что все вокруг до жути боятся сборной тетки в синих одеждах, или каких-то других странных образов. Оно и правильно – раз боятся, значит должно подействовать. Осталось совсем немного… Попытки запугивания затронули вероятное ближайшее будущее:
- Тебя молнией шарахнет, будешь потом долго-долго в чаще завывать! И ожоги зализывать!

- На броне установлен нехилый громоотвод. Молнии мне не страшны. А если и ударит, то энергия пойдет в топливную таблетку.

Прищурилась, явно не понимая смысла сказанного:
- Чего сказал?

- Не боюсь я молний, иными словами.

- Врешь. Молний все боятся.

- А я не боюсь.

- Боишься.

- Вызывай своих богов и будем проверять.

- И вызову.

Вновь попытки запугать. Неуклюжие. Плевали мы на них. Прямо с главной башни танка:
- Вот и вызывай. Я жду. А не вызовешь – я дальше отправлюсь. С тобой болтать у меня желания нету. Никакого.

- Хамло! Да как ты смеешь оскорблять честную и положительную во всех отношениях ракти?!

Пришла очередь Петрова демонстративно оглянутся по сторонам. Еще и танк заставил поворачиваться на месте. Хмыкнул, приложившись к бутылке:
- А кто мне запретит?

Незнакомка, до сих пор еще, топнула ногой:
- Я!

- Что-то не очень твои запреты на меня действуют, дура.

- Дурак!

- Дура. Полная причем. Орать и угрожать танку – вообще чистой воды идиотизм. На такое только превосходящие по массе способны.

- Чего сказал?

- Что слышала.

- Мерзавец!

- Идиотка. На всю голову больная. Уходи с дороги.

- Не уйду, пока не извинишься.

- Ха! Было бы перед кем.

- Здоровенный грубиян!

- Травоядное не может быть грубияном. Логично?

- Вот ты и признался!

- Я твои слова привел. Признаваться нет необходимости.

- Хамло.

- Наш диалог зашел в тупик. Уходи с дороги.

- Извинись!

- С какого это перепуга?

- С такого! Я – приличная ракти, и ты не имеешь права мне грубить! Понял меня?!

- Уйди с дороги, говорю.

- А то что?!

- Просто задавлю, и всех делов. Усвоила?

- Ты не сможешь меня задавить. Я ловкая, и легко увернусь от тебя.

- А я быстрый и настырный. От меня еще никто не уходил. Могу, кстати, очень большую скорость развивать. До трех сотен километров в час.

- Вранье. Такое невозможно. Даже магия на такое не способна.

- Еще как возможно. Главное – верить.

- Тебе верить – себя не уважать.

- Я и не напрашиваюсь, если что. И не собираюсь приносить свои извинения какой-то не в меру храброй дуре, которая сама не знает чего хочет, и не в понятках чему верить. У тебя ум есть?

- Я намного умнее тебя!

- То-то я и гляжу. Встала посреди дороги и права качает. И перед кем? Перед охуенно страшным танком! Да я тебя сейчас на гусеницы намотаю в доли секунды, дура безголовая. Уходи прочь, последний раз говорю.

- Не уйду!

- Дело твоё.

  Допив пиво, Петров дернул машину вперед на пару метров. Причем неожиданно.

Женщина, в результате, испустила дикий визг и, весьма резво соскочила на обочину дороги. Это-то и было нужно…

   …Совершив на брошенной и обреченной корзинке с десяток разворотов, а заодно и перепахав всю дорогу, танк поехал дальше, оставив аборигенку в полном недоумении стоять и смотреть ему вслед…
Вот, дескать, падла, нахамил, унизил, напугал, и – бежать. Негодяй, одним словом. Куда Синие Миры катятся?...