Лекс. Книга Кластера. Эпизод второй. глава 8

Глава 8.
 
       Луна средних размеров висела в небе, освещая мертвенным светом расположившийся в низине на берегу широкой реки внушительный городок. Отсюда, с возвышения, Петров видел несколько стражников, прохаживающихся по верху оборонительной стены с факелами в руках, крупные одно-двухмачтовые корабли за городом, какой-то высокий храм со шпилем кому-то неизвестному, в центре, и около нескольких сотен разнокалиберных строений поменьше. Еще приметилась солидная площадь рядом с храмом.

  Не обращая внимания на время суток, Петров направился к городу. Сидеть в танке и пьянствовать не хотелось, присутствовало довольно сильное желание зайти в стены и посмотреть, что аборигены станут делать при виде его роста, ширины плеч, и вообще. Вдруг действительно принцем начнут называть, всё сразу же расскажут, вплоть до названия города, количества населения, и в каком доме самая красивая горожанка живет. А если стража воротная и начнет грубить, завидя в нем конкурента, то запросто можно и ворота проломить головами грубиянов. Или головы грубиянов воротами. Время покажет, чья конструкция крепче…

   Танк был свёрнут в гранулу, и заботливо убран в карман. Его огневая мощь и громадная туша не требовались, так как Петров и в одних доспехах мог жути на окружающих навести. Хотя, кто рискнет грубить высокому и широкоплечему странствующему Воину? У которого, к тому же, плазменный клинок на вооружении имеется, с легкостью прорезающий любые преграды, убойный штурмовой автомат за спиной висит, и два крупнокалиберных пистолета по бокам. Естественно никто не рискнет, даже и не зная про оружие. Все будут восхищаться им и аплодировать усиленно. А кое-кто, веером обмахиваясь и ресницами хлопая, попросит в её доме полы скрипучие починить… Потом еще будут просить, кому надо забор подправить, кому-то стекло вставить, а кому – замок на входной двери отремонтировать. А Петров надменно будет матом ругаться, и искать такую, у которой всё отлажено, нигде не скрипит, и которая всюду доступна.

       Подойдя к воротам, пнул ногой в створку. Да так сильно приложился, что аж опилки в стороны полетели. После – отступил на пару шагов и выпятил грудь, словно напоказ себя выставляя. Вот, мол, я, зрите и бойтесь, демоны. Пришел в ваш городишко паршивый, демоны, с целями всем известными. Демоны, с-сука.

  Донесся звук вытаскиваемого засова. Приоткрылось небольшое окошко, явив факел и чью-то сонную небритую рожу в каске. Рост, что заметно и радует, был ниже чем у Петрова. Рожа пригляделась, прищурилась, и усмехнулась:
- Чего надо?

- В город надо.

- Сейчас открыть не могу. Только утром.

  Петров подошел поближе. Пообещал:
- До утра я эти ворота выломаю и сам войду. Тебе, в таком случае, придется очень плохо.

 Тот призадумался, оглядывая Петрова, насколько это позволяло окошко.
- А ты кто будешь-то? С каких земель такой большой и грозный припёрся?

 Петров не стал называться. Указал за спину:
- Оттуда иду.

- И как Мертвый лес поживает?

 Лёха хмыкнул и ударил кулаком в раскрытую ладонь. Получилось очень красноречиво. Ответил:
- Уже никак. В живых там никого не осталось. Даже деревья пострадали.

 Воротный выпучил глаза. По-другому стал смотреть на ночного визитера.
- А не врешь?

- Сейчас весь городишко вырежу и сожгу в качестве доказательства.

- Понял, не дурак. Открываю, господин. Не гневайтесь.

    Войдя, Петров осмотрел аборигена. Улыбаясь под щитком, видел что тот ниже его ростом, уже в плечах, да и видок не воинственный вовсе. Хотя у стражника должен быть вид боевой, иначе его боятся не будут и в городских воротах тогда он нахрен не нужен.

 Абориген, напротив, смотрел на Петрова с уважением. Видел, что тот и больше, и шире, и сильнее. Да еще и в доспехах, боевых и полных. Такому посетителю города грубить не следовало вовсе. Вполне мог и по шлему настучать бронированными кулаками.

  Разглядывание длилось не больше минуты. Потом Петров удовлетворил интерес. Спросил:
- Что за город?

- Хтанос, господин.

- Гостинница имеется?

- Имеется, господин.

- Как мне ее найти?

- Сразу после ворот налево. А там, пара кварталов и прибудете. Её издалека видно, господин.

- Понятно… Ну закрывай двери тогда, хера смотришь?

- Извините, господин.

    Беззвучно похохотав, Петров отправился на поиски гостинницы. На озадаченного воротного даже не обернулся ни разу. А тот, закрыв ворота, долго-долго смотрел ему вслед, припоминая, видел ли он когда-нибудь таких здоровенных и широкоплечих Воинов. Что странно, припомнить так и не смог.



         На крыльце гостинницы Петров вспомнил, что местных денег не имеется совсем. Опустил руку, раздумав стучатся в дверь.
- Хреново. Где я ночью ломбард-то найду?

  Спустившись по ступеням, осмотрелся, раздумывая что делать и куда пойти.

    Никого. Тишина. Ночь. Мощеные камнем, плохоосвещенные улицы расходятся в три стороны. Пойди по одной, заблудишься и будешь до утра шастать, разыскивая невесть что. Ту же гостинницу уже не найдешь. Да и спросить не у кого, все спят или сидят по домам. Даже собаки не гавкают, если они тут есть вообще. Проще обратно в лес уйти и до утра в танке сидеть, пиво пить. Или обнаглев вконец, выбивать двери, ходя по улицам, и требовать деньги на гостинницу, в количестве стандартных двух сотен золотых монет. Плевать что много, но от привычки никуда не денешься. Можно, в принципе, и гостинницу на уши поставить, но так никто не делает. Никакой уважающий себя Странник не будет хамить персоналу гостинницы, прекрасно зная что от этого многократно ухудшится сервис, и вино будет подаваться хреновое.

  Вздохнув, Петров оглянулся на дверь заведения, и пошел прямо. Хоть кто-то же должен не спать в этом городе, у кого всё узнать можно. Стража, естественно не в счет; хамят поначалу, да и пол другой. Вот если бы горожаночка какая повстречалась, тогда совсем другое дело. Уже можно и вопросов парочку задать, как недавно в лесу…

      Минут через тридцать, за кои не встретилось ни единой живой души, за исключением двух кошек, по левую руку нарисовалось непонятное строение со вполне понятной вывеской; “Пьяная русалка”.  Петров втянул носом воздух и уловил запахи приготовляемой пищи. Услышал и веселые пьяные голоса. Наверняка набрел на пивную какую-нибудь, или нечто похожее по смыслу. Заинтересовавшись, поправил автомат и вошел в незакрытую дверь, собираясь немного попьянствовать. Ну или не пьянствовать, так хотя узнать где ломбард располагается. Да и продать можно что-нибудь из вещей, раз денег нет. Не продать, вернее, а обменять на выпивку и закуску. Нож, к примеру, мономолекулярный. Таких в танке не меньше десятка еще есть. Нахрена одиннадцатый-то?

   Низкий потолок закопченый. Каменные стены. Деревянная мебель. Полы затоптанные и тёмные от грязи. В отдалении – барная стойка с усатым мужичком. С пяток нетрезвых аборигенов, хилых и низких, за одним столом. Моряки, судя по наколкам, длинным висячим усам, и тельняшкам. И три трезвые аборигенки, миниатюрные и изящные, за другим столом. Горожанки, судя по одежде и тому что среди моряков бабы редко встречаются. Да и сидят они не вместе.

  … Все мгновенно притихли и уставились на возникшего в дверях черного, отливающего металлом, здоровенного воина, судя по полным боевым доспехам. Усатый бармен подсчитывал сколько пива войдет в такого большого гостя. Мужички же малость протрезвели и чесали затылки, представляя что будет, случись мерятся силами с таким гигантом. А дамочки, отойдя от первоначального шока, начали восхищенно перешептываться, бросая нескромные взгляды, и обсуждать вероятные достоинства такого мужчины. Усиленно обмахивались веерами.

   Петров прошел к стойке, мало обращая внимания на восхищенные взгляды и тех и тех. Обратился к бармену, собираясь сначала дела решить, а уж потом пьянствовать и приставать к горожанкам, обликом и глазами очень похожим на Лигранту; такие же миниатюрные и аппетитные.
 Спросил, не поднимая щитка:
- Ломбард вообще в городе имеется? А то хожу, хожу, никак не найду. И народу никого нет.

  Тот справился с возникшими ненадолго чувствами.
- Ломбард имеется, но он закрыт в это время суток. Что-то продать желаете?

 Петров вытащил нож. Воткнул в стойку. Кивнул:
- Ну да. Желаю.

  Тот взял, кое-как вытащив. Потрогал лезвие пальцем, проверяя остроту заточки. Естественно порезался сразу же. Удивился.
- Хороший нож. Острый… Вместе с ножнами могу дать за него пять золотых. Устроит?

 Петров отрицательно покачал шлемом.
- Он не требует заточки и режет всё. Даже сталь.

- Сталь?!

- Именно.

 Бармен решил немного прибавить. Хитрые глазенки заблестели.
- Хорошо. Тогда… тогда десять золотых. Устроит?

 Петров его огорчил, раскусив. Но наглеть и требовать пару сотен не стал. Вполне пары десятков хватало.
- Двадцать. Не то заберу назад и найду другого покупателя.

  Как и ожидалось, усатый сразу же согласился. Закивал мелко:
- По рукам.

- И за ножны пять золотых.

- Вы меня разорить хотите?

- Сейчас еще и по башке дам.

- Понял, не дурак. Двадцать пять ваши. Нож с ножнами наши.

- Молодец, если понимаешь.

     Получив наличность, и сняв с ремня ножны, Петров почувствовал себя увереннее. Теперь не только на пьянку капусты хватит, но и на гостинницу останется с лихвой. Можно оплатить за неделю вперед и никуда из города не выходить. Пока не потребуется помощь биорегенератора…

  В этот момент одна из красавиц всё же не усидела за столом и подошла к Петрову. Побоялась, видимо, что не успеет, и он сядет к морякам, бухать водку и орать веселые песни, после чего к нему уже опасно подходить.
 Обмахиваясь веером, заговорила:
- Мужчина, а не хотите ли присоединится к нашему столу? Расскажете нам пару историй из своей воинствующей жизни, о подвигах ваших послушаем. Очень, знаете ли, хочется послушать такого сильного и статного незнакомца.
 Хлопнула глазищами пару раз из-за веера. Продолжила, не давая и слова сказать:
- Меня, кстати, Милита зовут. А как звучит ваше имя?

   Петров осмотрел её внимательно, подняв щиток. Соседок её осмотрел. Покосился на притихших морячков. Ответил, не собираясь пьянствовать и орать веселые песни:
- Алексей.
   




- А надолго вы в Хтанос прибыли, Алексей?

- Неделя.

- А меня Анна зовут.

- Алексей. А вас как ?

- Джулия.

- Очень приятно познакомится с вами, дамы. Посидеть с тремя утонченными красавицами, не менее приятно.

- Вы так воспитаны и галантны.

- Есть немного.

- А откуда вы родом, если не секрет?

- Издалека, Анна. И это секрет.

- Жаль…

- А давно воинствуете, Алексей?

- Давно. С самого детства в странствиях.

- А вы женаты?

- Нет, Джулия. Судьба еще не познакомила с достойной второй половинкой.

- Надеетесь в городе её найти?

- Может быть, может быть.

- А почему вы свой шлем не снимаете? Вам не жарко в нём?

- Нет, не жарко. Да и привык я к нему.

- А с какой целью вы посетили наш город?

- Проездом, Милита.

- А куда направляетесь? Или это тоже секрет?

- Угадали, Анна. Это секретная информация.

- ???

- Секрет, иными словами. Тайна.

- А вас вином угостить, Алексей?

- Пожалуй можно. Только…

- Сидите, сидите. У нас не принято, чтобы мужчина покупал себе вино сам. Вином его должны угощать женщины. И не обращайте внимания на компанию моряков, это алкоголики которых свет не видывал, и ни одна уважающая себя женщина таким забулдыгам вина не купит.

- Понятно…

- А вы много подвигов совершили за свою жизнь?

- Много, Анна. Очень много.

- А расскажете о каком-нибудь?

- Запросто. Иду, значит, как-то по лесу пару дней назад. Иду, иду, вдруг – со всех сторон какие-то страхолюды полезли. Матерятся, дубьем трясут, вилами размахивают, грозят живьем сожрать. Ну и пришлось им по гривам наколачивать… Да так увлёкся, что не заметил как патроны кончились.

- ???

- В смысле, я так стрелы называю.

- Теперь поняла.

- Вы не смотрите, Анна, что у меня за спиной лука нет, я его в гостиннице оставил, вместе с другими вещами. Ну так вот… Выходит, короче, из кустов, под вечер, самый главный ихний страхолюд. Бля, говорит, ты всё моё войско ушатал, негодяй, и я тебе этого просто так не прощу. Давай, типа, дело вооруженным конфликтом решать.

- ???

- На бой он меня вызвал, Джулия.

- И вы ответили на вызов?

- Конечно! Думаю, как не принять, ищи потом этого мудака по кустам, ругайся и нервничай. Сошлись мы с ним в драке, в общем. Час деремся, второй, третий… У меня, в итоге, меч сломался. Вот, смотрите, даже рукоятка от него осталась, на досуге починю как-нибудь… Пришлось доставать топор. И тут дело пошло быстрее. Сначала один рог ему срубил, затем второй отхреначил, ну и на третий замахиваюсь. А страхолюд видит что скоро ему пи…, конец, вернее, и давай от меня убегать по лесу.

- Догнали?

- Конечно догнал, Милита. Кстати, большое вам спасибо за вино, очень вкусное.

- Всё для вас, Алексей.

- Догнал я его через час где-то. На землю повалил, и давай пи… пинать. Пришлось пинать, ничего не поделаешь, топор-то на бегу потерял. Пинаю, и ругаюсь. Мол, чмо позорное, я об тебя меч сломал, я из-за тебя топор потерял, да чё ты вышел ваще? Сидел бы в кустах и дальше. В общем, я его ногами запинал насмерть… Жалко, конечно, но иначе никак.

     Петров удобно расположился в обществе трех глазастых красавиц, найдя себе очень внимательных и чутких слушательниц. Попивая халявное вино неплохого качества, особо в приукрашиваниях не стеснялся, выгораживая себя еще больше в трех парах красивых глаз. И так рост с фигурой гигантскую роль играли, но он еще больше заставлял себя уважать. И не только, кстати, уважать. Судя по глазам, любая из троих готова была хоть сейчас в гостинницу отправится. Или же к себе в дом за руку утянуть.

 Да и хвалить не стеснялись:
- Вы так храбры, Алексей.

- Да я бы и шкуру этого страхолюда вам показал, только она рваная вся, в листьях, и в кровище.

- Мы вам верим и так. Вон вы какой большой и сильный.

- А около месяца назад, пришлось мне через пустыню идти. Ну, горы перешел, остановился отдохнуть, и тут рядом проехал какой-то хрен важный со свитой. Остановился, придурок, нахохлился, и спрашивает; мол чего, это, я ему не кланяюсь? А я говорю, дескать, ты бы на … не пошел? Ну и разругались в итоге. А он, как я потом узнал, оказался правителем. И пришлось мне по пустыне бегать почти неделю, и с его войсками драться. Человек двести в песок закопал, не меньше, думал никогда это не закончится.

- А что потом было?

- А потом, Анна, я этого правителя встретил, и мы с ним очень долго выясняли отношения. Матом ругались, дрались, водку пили помирившись. В итоге он мне коня подарил. Извини, говорит, что на тебя наехал нечаянно, братан, человек ты, я вижу, серьёзный, и вату не катаешь…

- ???

- Слов на ветер не бросаешь.

- Теперь поняла.

- Ну и всё, кончилась пустыня… Коня, правда, волки сожрали, пока я спал. Но ничего, я не обиделся.

- Что-то вы совсем вино не пьете, Алексей.

- Извините, заговорился немного, Милита. Сейчас наверстаю пропущенное.

- А город вам понравился, Алексей?

- Я пару часов назад приехал, Джулия. И не успел еще осмотреть его достопримечательности. Гостиница, там, пока вещи распаковал, то сё, прогуляться, вот, решил, перед сном.

- И вам не страшно ночами путешествовать, Алексей?

- Нет, Милита, не страшно.

- А что у вас за железная штуковина на плече висит?

- Это автомат, Анна.

- ???

- Оружие.

- ???

- Оно убивает на расстоянии.

- ???

- Примерно как лук. Только стрелы более короткие, и вылетают вот из этой железной трубки.

- А далеко стреляет? Дальше чем лук?

- Приблизительно одинаково.

    Та, что купила Петрову вино, да и вообще первой подошла, понизила голос немного, наверное хотела избежать лишних, пятых, ушей. Поинтересовалась:
- А можно, Алексей, задать вам нескромный вопрос?

  Петров догадался о содержании этого вопроса, хоть и удивился, второй уже раз за сутки, такой скоротечности событий. Дамочки наверняка хотели знать, какая из них этой ночью поведет высокого и статного красавца в боевых доспехах в свою постель. Наверняка решили оставить право выбора за ним, ибо боялись перессориться и передраться между собой. А может и стеснялись при Петрове такие обсуждения проводить. Что же касается выбора, то он еще не определился; все трое нравились в равной степени.

 Отпил вина. Кивнул:
- Да, Милита, можно.

- Кто из нас троих нравится вам больше всего?

 Пожал плечами искренне.
- Я пока еще не решил.

- А если честно?

- Честно?

- Да.

- Все трое.

- Это наверное потому, что вы долгое время путешествовали и соскучились по женской ласке. Да и как объяснить, что вы подсели к нам, когда в городе очень много женщин гораздо красивее нас. Только так.

  Петров не стал вдаваться в подробности, относительно того что на улицах никого нету, и пришлось терпеть хоть чьё-то общество. Не терпеть, вернее, девушки весьма нравились, а просто испытывать отсутствие того, с чем можно сравнить и уже делать окончательные выводы. Надо ждать дня, когда все уже на улицы выйдут, а там – решать; пришлось ли терпеть этих троих, или же довелось наслаждаться их обществом.

 Глянул в пустеющую кружку. Посмотрел на них:
- Слушайте, дамы, а не рано ли мы об этом говорим?

  Они проследили за его взглядом. Естественно сделали свои выводы:
- Скоро вы будете пьяны.

- Это вряд ли.

- Но вы выпили уже целую кружку. Неужели не чувствуете, что пьяны?

- Я не пьян.

- Странно…

- Брось, Милита. Смотри какой он большой и крепкий, ему наверняка три таких кружки надо выпить, чтобы опьянеть. Так ведь, Алексей?

- Так, Анна. Так.

- А вы, Алексей, случаем не принц?

- Нет, Джулия. Не принц.

- Но… но ведь фигура и осанка говорят об обратном. Вы просто рождены властвовать, Алексей. Править подданными железной и крепкой рукой, воевать с соседями, прочее.

- Успею еще повластвовать, сейчас пока в этом не нуждаюсь.

- И что, захватите какой-нибудь трон?

- Можно и так, Милита, большой разницы это не имеет. Сейчас для меня важны странствия.

- И неужели вам так хочется находится постоянно в дороге?

- Хочется, Анна. Ветер странствий, новые горизонты, новые люди, красивые женщины, опасности жуткие, задачи труднейшие. Чем еще должен заниматься Воин?

- Ну… ну, не знаю. Может, семейная жизнь?

- Воин становится крестьянином, едва находит себе жену. И ни о чем, кроме жены и детей, уже не думает. Меч его в чулане пылью обрастает, доспехи ржавчиной покрываются, конь в конюшне чахнет, а огонь в глазах тускнеет и вовсе гаснет.

- Великие слова, Алексей.

- Да, Милита права.

- Как есть права.

- Может вам еще вина, Алексей?

- Не откажусь.

       На этот раз за выпивкой отправилась Анна. Решили, похоже, по очереди спаивать, и та на чьей кружке он упадет рожей в стол, и заберет его в свою постель. Заберет, и будет ждать пока он не протрезвеет. А как дождется, так и…

Петров посмотрел на соседний стол; там уже все в хлам были, и ни один из пятерых усатых не шевелился. Представив, что скоро может оказаться вполне таким же, полез за стимуляторами и антитоксикантами. Не хотел выглядеть алкашом в глазах красавиц. Хотел быть трезвым и все запомнить.

  Анна вернулась с полной кружкой. Поставила ее перед Петровым. Села на свое место.
- Спасибо, прелестная Анна.

- Всё для вас, Алексей. – она оживилась и переглянулась с остальными. – Вашу похвалу можно считать как выбор?

 Была огорчена тут же.
   Петров проглотил химию. Запил вином. И сказал:
- Зря вы так спешите, дамы. Почему бы просто не посидеть за одним столом, беседуя и приятно проводя время? Когда еще так доведется?

- Но, хотелось бы знать…

- Да, Алексей, хотелось бы знать кого вы выберете.

- Вы уж скажите, пожалуйста.

      Лёха ощутил жидкий огонь в крови и прояснение в голове. Втянул воздух носом и встряхнулся. По-другому уже посмотрел на притихших и ожидающих его ответа красавиц. Сказать им, что всех троих готов в койку уволочь, так не поймут и хамом развратным обзовут. Или же пока он спать будет, бойню устроят меж собой. А выбери, если, то другие две смоются мигом, дабы не мешать счастливице. Да еще и обидятся, вдобавок. Пропала тогда беседа светская и халявное вино, придется работать физически. Приведется наутро беседовать в постели, объясняя что совместные дети не нужны, что вместе жить нет возможности, и что от счастливой и спокойной старости под одной крышей умереть никак не получится… Скажи что не хочешь с ними дел иметь, ибо только несколько часов назад с бабы слез, вообще вино на голову выльют, разревутся в три ручья, и пойдут топиться в реке всей толпой прямо из этого питейного заведения. А усатый бармен будет крутить пальцем у виска и выговаривать, что Петров трех его клиенток на тот свет отправил. Ну и неустойку, в количестве двадцати пяти золотых монет требовать. В итоге – ни баб, ни средств оплатить за гостинничный номер. Придется сидеть хмурым и трезвым на улице до самого утра.

 Сняв шлем, почесал затылок, так как давно хотелось это сделать. Начал:

- Понимаете, красавицы, тут дело вот в чем. Вы мне все очень нравитесь, каждая из вас по-своему оригинальна и прелестна. С каждой из вас хочется побеседовать и с нею побыть наедине. Но, в тоже время, я не понимаю причины такой спешки. Зачем вам мой выбор именно сейчас, а не потом? Получается что не беседа у нас, а какой-то, я не знаю, аукцион что ли. Или даже не аукцион, а выставка трех красивых вещей, на которую надо прийти, выбрать не мешкая, и уйти с покупкой сразу же. А как же две другие? Ах да, он выбрал третью, это его право, он свободен в выборе. А может он сразу три захотел? Да как такое возможно?! Только одну – и всё!

 Сделал внушительный глоток. Посмотрел на озадаченных красавиц.
- Чего достаете-то с выбором? Выберу сам, без давления. Но позже. А сейчас буду пить вино и отдыхать. Я с дороги, устал малость, да и выпить хочется, расслабится, и не шевелить мозгами. Если думаете, что я напьюсь и на пол упаду, то глубоко ошибаетесь.

     Те заерзали на лавках, размышляя над услышанным. Каждой думалось своё. Милите, например, такое:
- Вы очень образованны, Алексей. Так красиво говорите и ловко обходите острые углы, что я готова ждать вашего решения до самого утра. Хочется просто побеседовать с вами. Я, пожалуй, тоже выпью вина. Вы не против?

- Нет, не против, Милита. А то, как-то, неловко сидеть и в одну харю употреблять алкоголь. Надо чтобы кто-то тебя поддерживал.

  Анна оживилась. Решила последовать примеру подруги.
- И я вина выпью. Джулия, будешь вино?

- Буду.

       Начинался новый этап. Скоро некоторые потеряют тормоза и будут требовать, грозя кулачками, чтобы Петров наконец-то выбрал, с кем, ик… он пойдет, ик… домой. А если, ик… не выберет, ик… то получит в рожу, ик…

Этого, в принципе, стоило опасаться, но Петров не переживал. Он был трезвым, и дальнейшее развитие событий его заинтересовало. В конце концов можно всех троих напоить, отвести в гостинницу, а там… а там видно будет. Или же пить до утра, изредка выходя свежим воздухом подышать, и если на улице с посветлением попадутся красивее, то оставить всех пьяных тут, а самому искать трезвых. И в этот раз – к троим не подходить вообще, дабы не пришлось мучаться выбором.



- А чего мужики тут решили пьянствовать, а не на корабле?

- Капитан у них больно строгий, вот и не хотят на глаза ему попадаться. А так – каждый день здесь пьянствуют. То эти. То другие. Все на одно лицо.

- Понятно. Выходит, что труд моряка тяжел и опасен, раз так нахлобучились.

- ???

- Напились, я хотел сказать.

- В моряки идут неудачники, которые ни на что больше не способны. Нормальные мужчины туда не хотят.

- И как же, в вашем понимании, Джулия, должен выглядеть нормальный мужчина?

- Он должен быть образован, силен, светловолос, руки должны быть правильным концом в тело вставлены, и в голове не только мысли об выпивке блуждать должны.

- Вы не меня, случаем, описываете?

- Нет, что вы, Алексей, просто привожу признаки нормального мужчины. А что касается вас, то вы – вне всяческих определений.

- Спасибо. Польщен.

- А сколько вам лет, Алексей?

- Тридцать.

- Мужчина в самом рассвете сил, а до сих пор бродит свободным. Так не бывает.

- Я – исключение, Анна.

- И что, ни разу ваше сердце не было встревожено?

- Ни разу, Милита.

- Вы, должно, быть, эгоист?

- Никоим образом. Просто я очень придирчиво отношусь к выбору своей будущей супруги и матери моих детей.

- Приятно находится рядом с таким требовательным мужчиной, понимающим толк в жизни. И каковы же ваши требования?

- Во-первых, супруга не должна употреблять алкоголь, так как это влияет на здоровье будущего ребенка. Во-вторых, она должна быть одинакового со мной роста. Красивая, естественно, тоже. Умная и образованная. Опрятная, целомудренная, всё такое. В общем – единственная и неповторимая. Где-то такая живет, по-любому, осталось только её найти. И я ее найду, пусть даже мне придется провести в странствиях еще много-много лет. Посмотрим друг на друга, улыбнемся, и сразу всё поймем. Я свой меч добровольно в чулан заброшу, доспехи продам, а боевого коня на колбасу пущу без зазрения совести.

- Вот повезет кому-то…

- Увидеть бы ее хоть издали…

- Да, хотя бы издали…

- А вы замужем, красавицы?

         Оказалось что все трое по каким-то своим причинам в браке на данный момент не состояли. У Анны было двое мужей, но чего-то не заладилось, и теперь она искала третьего. Милита же отправила благоверного в столицу с наказом чего-то там прикупить, и ждет его обратно уже пятый год. Либо перехватили, либо погиб. А Джулия еще никого не встретила, дабы под венец с ним отправится. Или тоже требовательная, или просто не клюнул никто.

  Петров дослушал все три повествования, и допил уже вторую кружку. Пока Джулия, её очередь, ходила за третьей, снял с плеча автомат и бросил его на стол. Потянулся, разминая затёкшее тело. Спросил вот о чем:
- А столица этих земель далеко отсюда?

- Пять дней пути по реке, Алексей.

- Понятно.      

- А король, случаем, не Рихард Третий?

- Да, вы правы, Алексей.

- Слыхал я, что он уже пятый год на троне сидит. Это так?

- Так, Алексей.

- Супруга его, поговаривают, магию в городах использовать запретила?

- Эту тварь за такие дела вообще надо в рудниках сгноить! Сговорилась с особо красивыми, что бы и вовсе нам, простым, житья не давать. Раньше-то принарядишься, поворожишь малость, и все красавцы твои. А сейчас… сейчас такого уже нету. Вы вот, только, с нами тут беседуете. Правда, выбрать никак не можете…

- Всё еще успеется, дамы.

- Скорей бы уже.

- А здесь, в этом заведении, имеются комнаты наподобие гостиничных номеров или же где можно встретиться с кем-нибудь, чтобы тебя и его никто не видел? Навроде зала для высокопоставленных клиентов, что ли.

- Есть, Алексей. Только это очень дорогое удовольствие.

   Петров вспомнил что у него местная наличность уже имеется. Только вот неизвестно, хватит ли ее на аренду необходимого зала и покупку четырех кружек вина. Успокоив дам, встал с лавки и направился к бармену. Надо было решать вопрос с выбором, чтобы наконец отстали от него с давлением. Не решать, вернее, а тащить в койку всех троих. Во-первых, потому что с троими еще ни разу не доводилось в постели бороться, а во-вторых – что после такой борьбы можно было бы наконец посидеть нормально за столом и отдохнуть как полагается, а не мучаться выбором и не притормаживать распалившихся горожанок. Одна уже в кондиции, похоже, раз собралась королеву в рудниках гноить.
- Слышь, усатый, тут такое дело есть…

- Желаете арендовать номер для знатных клиентов до утра?

- А откуда ты знаешь?

- Такие как вы – только в таких и пьют. Знакомятся с горожанками, кружечку вина выпивают, и идут в номера.

- Занятно. И сколько с меня?

- Десять золотых, господин.

  Петров наклонился поближе, чтобы не все слышали.
- А кровать-то там есть?

- Есть, господин. – бармен покосился на трёх клиенток. – И очень широкая. Так же имеется ванная комната, балкон с видом на реку, и курительный прибор с веселыми травками.

- Во-о-на как… Да у тебя тут жить можно.

- Некоторые приезжие так и делают, господин.

  Петров высыпал перед ним все монеты, что имел. Озвучил заказ:
- Короче – номер до утра, вина литров пять, и пожрать чего-нибудь.

   Бармен глаза выпучил:
- Пять литров?!

- Именно. И держи наготове шестой, я за ним зайду вероятно.

           Забрав со стола шлем и автомат, Петров повел удивленных его щедростью красавиц в арендованный им номер. На вопрос о том что их там ожидает, отшутился, сказав что просто будет с ними беседовать и пить вино. Заодно и выберет самую красивую.
 Поверили.



     … Утро он встретил, беседуя с каким-то каменным столбом, и доказывая ему, что стоять надо с краю дороги, а не посреди. Но столб никак не желал перемещаться на край, и упорно лез обниматься. Что-то говорил, кажется, в свое оправдание. Дескать, это ты, Петров, должен по краю ходить, а я тут уже сто лет стою, а если не прекратишь обниматься и спорить, я позову на помощь полицейских и они тебя в участок отволокут, будут обливать холодной водой и заберут все деньги, так что отвали, алкоголик, и иди своей дорогой. Петров тогда опустил щиток шлема, и принялся махать бронированными конечностями, посылая всех полицейских по известному адресу, еще и добавляя что ему всё королевство не указ, что Рихард Третий придурок полнейший, раз такое позволяет супруге, что он, Петров Алексей Иванович, вообще никого не боится и он тут самый сильный, красивый, и хорошо вооруженный. На это столб вдруг размножился на много маленьких столбиков в непонятных фуражках, вооруженных дубинками, и ругающихся матом вполне исправно. Столбики получали в рожи и отлетали, но их было так много, что Петров просто не успевал их отшвыривать. В итоге, они напали толпой и опутали его каменными веревками. Куда-то кажется понесли…




    Очнулся он в непонятном помещении, с сырыми каменными стенами, решеткой на единственном окошке, грязными усыпанными соломой полами, и бронированной дверью. Сел, найдя себя в пространстве и морщась от неприятных ощущений в голове. Обнаружил что доспехи на месте и даже щиток не поднят. Улыбнулся, похвалив себя за то, что даже в пьяном состоянии следит за собственной безопасностью. Еще раз осмотрев себя, увидел что всё, что было на ремне, куда-то запропастилось. Тут же принялся ругаться и обещать наказать воров и мусоров. Кое-что припомнив, отключил корпусную броню и достал из внутреннего кармана комплект химии, так как больше способов справится с похмельем не видел. Морщась и испытывая позывы рвоты, кое-как проглотил необходимое. Подключив защиту обратно, обессилено грохнулся на пол. Принялся ждать действия стимуляторов и антитоксикантов, а уж там выбираться из этого помещения на свежий воздух.

 Проворчал незлобливо:
- По-любому это столб мусоров вызвал, урод каменный.

   Минуты через две, уже стоял на ногах, трезвый как стекло, и осматривал бронированную дверь, собираясь её тихонько снять и тихонько же смыться восвояси. Беседовать с блюстителями порядка не очень хотелось; мало того что перечислят все его дебоширства, так еще и чужие припишут с легкостью. Ходи потом по улице с грустным видом, а в тебя все местные будут пальцами тыкать. Вот, мол, алкаш и рас****яй идет, троих горожанок изнасиловал, питейное заведение разгромил, со столбом боролся, с милицией-полицией дрался, власть порицал, матом ругался, и прочее, прочее, прочее. Придется действительно уезжать в другой город, дабы не терпеть укор во взгляде всех встречных. Или Храмин звать, с просьбой увести его в Зеленые миры. Или хотя бы в тот, с варзотами и настырным желтым царьком.

   Дверь была сделана на совесть. Такую с петель не снимешь, не развалив половину стены. К тому же имела, как показывал радар, мудреную систему защиты от вскрытия замка; куча пружинок и колокольчиков, призванных сразу же известить тюремщиков, что в данной камере убежать хотят и замок ковыряют.

  Петров оставил попытки вскрыть замок; ни умения ни инструментов для этого дела не имелось. Отошел на шаг от двери, больше не видя способов выбраться из камеры. И мощным ударом ноги выбил её в коридор… Когда осела пыль и прекратила трезвонить допотопная сигнализация, вышел в пролом и огляделся.

 …По обеим сторонам собралось не меньше двух десятков местных, поразительно напоминавших утренние настырные столбики с дубинками. Те же фуражки. Те же злые рожи. Тот же рост. Молча смотрели на вышедшего из камеры Петрова и собирались атаковать его всем скопом. Но не знали, еще, что тот трезвый и теперь просто так в плен не сдастся. Выбитая же дверь особого впечатления на блюстителей порядка не производила. Словно сами могли вот так вот препятствия с кусками стены выбивать каждый день.

 Вперед выбрался какой-то хмырь, в другого цвета головном уборе. Погрозил кулаком.
- А ну зайди обратно.

  Петров повернулся к нему, посчитав за главного. Поинтересовался спокойно:
- С какого перепуга?

- Ты арестован и будешь ожидать суда под стражей!

 Петров помотал шлемом. Вроде и не делал ничего противозаконного, чтобы в тюрьме основательно зависать.
- Не понял. За что это я арестован и буду ждать суда?

 Говоривший выпучил глаза. Сам видимо ничего не понимал. Начал перечислять:
- Ты совершил развратные действия в отношении трех жительниц города, нанес большой материальный ущерб питейной лавке “Пьяная Русалка”, разрушил несколько заборов, протяженностью около пятиста метров, свалил восемнадцать столбов уличного освещения, выбил несколько окон, оскорблял правящего короля и его супругу, приставал к прохожим, применял магию, и, наконец, нанёс физические травмы, различной степени тяжести, тридцати пяти полицейским. Плюс ко всему – сломал еще и дверь камеры пару минут назад.

  Петров ощутил как нечто вроде стыда и смущения овладевает выражением лица. Но встряхнулся и удержал эмоции в руке. Ответил, зная что в доспехах и с танком можно не испытывать всяческие там чувства неприятные.
- Не помню такого.

 Тот аж подпрыгнул. Возопил:
- Не помнишь?!

- Нет, не помню.

 Петров скрестил руки на груди. Принялся говорить, как обычно сначала делал:
-  Дверь-то ладно, признаюсь что сломал, но иного способа выйти из камеры я не видел. Да и вы, прежде чем арестовывать, должны были пояснить за что. Хотя бы адвоката предоставить сподобьтесь. Я, понимаешь, подданный Красной Империи Кластера, и суду вашему примитивному не подлежу. В худшем случае – депортация на родину. Так что возвращайте мне мои вещи и не препятствуйте уходу. Иначе еще тридцать пять хлопцев пострадают. А может и больше, там видно будет.

- Согласно инструкциям, мы можем применить в отношении тебя магию. И тебе не выйти отсюда, каким бы ты сильным не являлся. Так что будь добр сдайся добровольно, и сними наконец сам доспехи, нам это не удалось. В камере в них находится запрещено.

  Лёха плевал на магию, прекрасно зная что его защиту она не возьмет, какой изощренной не была бы. И уж тем более танк ей не по зубам. А то что даже броню с него снять не смогли, с пьяного, и вовсе говорило что маги из местных никудышние и их не стоит боятся. Можно прямо сейчас разогнать всю толпу и уйти беспрепятственно. К тому же проснулся аппетит, и не очень хотелось стоять в коридоре и спорить с самоуверенным начальником местных мусоров. Пусть применяет свою магию, если не жалко окрестности и подчиненных.

 Указал на область пояса. Повторил:
- На мне был ремень со всякой хренью. Прошу немедленно вернуть его, иначе сегодняшний день вам надолго запомнится. Вернее не вам самим, а вашим родственникам, которые вас похоронят в закрытых гробах, ибо то что после вас останется – определенной формы иметь не будет.

  Мужички нахмурились еще больше и крепче сжали дубинки. А их начальник самоуверенно заявил:
- Твои вещи находятся в моем сейфе, и ты их уже не увидишь, так как будешь осужден и утоплен. И если сейчас не сдашься и не встанешь на колени, до суда уже не доживешь. Даю тебе одну минуту.



   …Через десять минут Петров вышел из полуразрушенного здания полицейского участка, попросту выбив входную дверь ногой. На ходу застегивал отобранный ремень. Хохотал не стесняясь, припоминая рожу начальника встречавшуюся с дверцей собственного сейфа не один раз, разбитые рожи его подчиненных, разрушенные стены, крики ужаса, стрельбу из автоматического оружия, взрывы гранат, и прочие непотребности.
  Магия, как и ожидалось, на него не действовала, нанося разрушения только окрестностям и окружающим людям.

          На улице был ранний вечер. Судя по всему, в участке он провалялся достаточно долгое время, так как выжрал не меньше четырех литров алкоголя предыдущей ночью, да и курение веселых травок свою немалую долю внесло. Поэтому-то местное светило успело довольно большую часть местного неба преодолеть. Из этого следовало, что надо было побыстрее разыскивать местных красавиц, сравнивать с Лигрантой и теми тремя недотрогами, и уже там решать что делать. Либо разочаровываться и вновь напиваться. Либо – восхищаться, и… и напрашиваться в гости. Вернее, позволять себя в гости пригласить, согласно особенностям этого мира.

  Петров прошагал пару кварталов, изредка оглядываясь на столб черного дыма, поднимающийся в небо. Не хотелось, чтобы все знали, что это он такой бардак устроил. Да и преследование не нужно было. Вдруг мусора обозлятся, и будут засаду на каждой улице устраивать, навроде Следящих Дев, спокойно жить не давая. Хотя… хотя после таких демонстраций неуязвимости и жестокости, вряд ли у кого возникнет желание еще раз встречаться с металлическим отморозком, которого даже магия не берет, не говоря уже о дубинках. Все сотрудники полиции выведены из строя надолго, так что можно не беспокоится, что они ворвутся в спальню местной красавицы в самый разгар и будут требовать сдаться в плен. Кстати, надо бы “Пьяную Русалку” посетить. Неужели и там всё разрушено, как говорил бедолага-начальник?

  Сбавив скорость ходьбы и остановившись возле небольшого фонтана, Петров привел себя в надлежащий Воину вид, смыв с брони пыль и капли крови. Затем, попрыгав немного на месте, отправился на поиски местных красавиц. До этого момента – вообще никого на улице не встретил; словно попрятались, заслышав взрывы и стрельбу из автоматического оружия в городе.

    Через несколько кварталов вышел к реке, на пристань, и увидел, наконец, местных.

     Открытое пространство, около километра длиной и ста метров шириной, слева несколько домов, увеселительных, судя по вывескам, пара беседок, увитых жиденьким плющом, справа – четыре парусника, и гладь реки… Человек десять моряков у одного из примитивных кораблей суетливо таскали мешки с чем-то из одной кучи в другую. Четверо мужичков покрупнее корпусом и побогаче одеждой, неспешно прогуливались туда-сюда по пристани, все в разных местах и поодиночке, словно любуясь видом на реку. Ну и семеро горожанок имелось; две в дальнем конце открытого пространства, одна у корабля, три в беседке слева, и еще одна совсем рядом, метрах в пяти-шести от Петрова. Не видит его, так как смотрит в сторону одного из прогуливающихся четверых перцев-одиночек, и что-то видимо хочет ему сказать. Не хотела бы – не смотрела бы и платочек не комкала бы. Типа того.

 С одного из увеселительных заведений выбралась тройка полупьяных и храбрых хлопцев и направилась к воде, громко переговариваясь и внося в относительную тишину некоторый шум. Секунду спустя все, что сидели в беседке, дружно сорвались с лавок и последовали за тремя пьяными. Двое с дальнего угла пристани дернулись было, но потом поняли что не успели.

 Петров прислонился к стене здания, стараясь быть менее заметным. Сделал увеличение шлемом и попробовал сравнить женщин с Лигрантой и тремя недотрогами ночными. Но никаких в принципе отличий не нашел, за исключением лишь немного большего роста, на два-три сантиметра, и осанки что ли. Будто себе цену знали, или же научились набивать. Глаза, миниатюрность, изящность – все подобное. Одень Лигранту в такое же платье и сделай ей этакую же прическу – вообще разницы не заметишь. Может быть все дело в самооценке? Живет в лесу и не ценит себя, а эти живут в городе и ценят.

   Подвыпившие, тем временем, завязали разговор с тремя, из беседки. Но он тек вяло, было заметно, что первые не особо хотят иметь дело со вторыми. Или же, что вполне вероятно, мало пока выпили. Мог присутствовать и третий вариант; каждый день трое лучших друзей ходят на пристань бухать водку и орать веселые песни. И каждый, сука, день, к ним подходят три тупые и настырные дуры, которым никак не понять, что парням нужно разнообразие.

   Ближайшая к Петрову горожанка, наконец решилась подойти к одному из четверых одиночек. Прекратила мять платок, составила вступление, и пошла счастья пытать. Мол, здравствуйте мужчина, сегодня хорошая погода, приятный вечер, река вообще прекрасна, и почему бы нам не познакомится? Меня Мартой, примерно, зовут, родители на дачу уехали на два дня, и как раз вчера я купила коллекцию редких музыкальных пластинок и модерновый деревянный проигрыватель, с революционной системой “дубовый реверс”. Можно пойти ко мне и послушать музыку, вина вам я уже купила. А он посмотрит так, репу почешет, и начнет стеснение изображать. Дескать, уже поздно, я не знаю, мама запретила с девушками допоздна гулять, да и вообще вино ни разу не пил. А она успокаивающе улыбнется, подмигнет, и начнет заверять что ничего страшного не будет, её бояться не надо, а вино вообще безалкогольное. Нет, говорит, знаю я вас, баб, наутро проснешься, час соображаешь где находишься, потом час трусы отыскать не можешь, вино нихрена не безалкогольное, стыдно до жути, и мама ругаться будет.
  Ну не хотите, как хотите. Ну не хочите, как хочите. Музыку другие послушают.

 Отошла от перца, в хмуром состоянии находясь и вновь мучая платок. Отказал, сука… Направилась в увеселительное заведение, намереваясь там поискать. Петрова так и не заметила.

 Он еще немного постоял, наблюдая за аборигенами. Уже хотел было что-то делать, выходить и ошарашивать, там, или другое открытое центровое место искать, как в это время с какой-то боковой улочки выкатила карета, запряженная шестью копытными, да еще и с сопровождением в числе нескольких десятков закованных в железо всадников. Но не таких, как обычно, рослых и страшных размером и мощью, а маленьких и смешных. Кони, к тому же, больше на пони походили, чем на боевых копытных демонов. Петров мог с легкостью скинуть с лошадей всю толпу при помощи одних только кулаков. Он дернулся было выйти на пристань, но тут же удержал себя, так как не знал, кто в карете прибыл, и женщина ли это вообще. Решил немного понаблюдать, а потом уже решать как поступить. Окажись там мужик, вообще подходить не стоило. Окажись такая же девка, как и вокруг, тем более не надо ей на глаза показываться; у богатых свои взгляды на жизнь и как бы не пришлось от нее и её охранения по городским улицам бегать. Ну а если красивая внутри восседает – то выходить на сцену, избивать конкурентов по дороге к карете, избивать охранение, так как при наличии Петрова оно не нужно вовсе, ну и знакомится к прелестной красавицей, забравшись к ней в… в карету пока.

   Местный сухопутный транспорт остановился возле кораблей. Заржали двигатели, сдерживаемые маленьким кучером. Охранение послонялось немного и выстроилось ровной колонной. Четверо одиночных перцев и немного протрезвевшая троица мигом отвадили от себя настырных поклонниц и довольно резво переместясь в пространстве, начали отираться поблизости с каретой, видимо полагая что там женщина и она может обратить на них должное внимание. Обратить и прочее.

 Петров еле сдержался от хохота. Видел сердитых горожанок и сжатые кулачки; наверняка предполагали конкуренцию и сделать с этим ничего не могли. Да и некий герб на карете, с боевым охранением, говорил, что транспорт к простому сословию не принадлежал. Правящим попахивало. Принцессой какой-нибудь, или супругой важной шишки правительственной. На крайняк  – женушкой богача. Ну а если так – то и вино получше придется пить, и деликатесы подороже кушать, и мягкие части тела покачественнее сжимать. Что ещё Воину нужно? Вино по пятьсот золотых за литр, котлеты по сто золотых за штуку, и красивую принцессу по… по всякому.

   Дверца распахнулась и явила вечереющему небу такое, что Петров краем ошарашенного сознания ощутил свои ноги, самовольно шагающие к карете, спустя только некоторое время. Лигранта с представшей глазам красавицей ни в какое сравнение не шла. Как небо и земля, в натуре. Как деревянный старый дом и здание современного особняка. Как… Не лгала, в общем, что является средней и не красивой. Теперь это было очень заметно.

  Незнакомка, вся такая воздушная и невесомая, обряженная в светящиеся белые одежды, проплыла к одному из кораблей, не удостоив местных мужиков и взглядом. По-любому себе цену знала, и даже на более достойных никогда не смотрела, считая что должна глянуть только на самого-самого, и ни на кого больше. И принцы обламывались не раз, и вояки великие с носом оставались, и короли зубами наверняка скрипели, и прочим не везло.

  Охранение незнакомки засмеялось, глядя на поникших местных красавцев, которым ничего не светило вообще. Но вот когда всадники увидели здоровенного широкоплечего и бронированного незнакомца, то смех их разом оборвался. Воцарилась тишина, изредка оглашаемая вздохами изумления из уст горожанок, негромкими матами из ртов местных, ошарашенных, перцев, и перешептываниями всадников. Красавица в белом естественно заметила перемену и наступившую тишину. Остановилась и принялась осматриваться, ища причину. Петрова видеть не могла, из-за корабля, и поэтому не понимала ничего. Лишь потом, проследив куда все смотрят, и выйдя немного назад, чтобы видеть, поняла наконец.

    Хоть и попыталась изобразить, что такой как этот, незнакомый вояка в черных латах, её не особо интересует, но вот только запоздала с этим немного. Закрыла рот слишком поздно, и Петров понял, что ему стоит на что-то надеяться этим вечером. Ожидания не обманули, и всё будет отлично. Осталось подойти неспешно, равнодушно поинтересоваться, что такая милашка делает более поздним вечером, и предложить уже вдвоем это делать.

  Охранение в это время вспомнило про свои обязанности, и дорогу незнакомцу перегородило восемь всадников, выставивших копья.
- Остановись, Воин, к принцессе Тилтане запрещено подходить без согласия короля!

- Тилтана, значит…

    …Все восемь коротышек повылетали из седел, а троих лошадок отшвырнуло на добрый десяток метров. Попадали копья в наступившей тишине. Петров не поскупился на использование мощностей защиты. Когда же остальные дернулись в драку лезть, то активировал плазменный меч, заставив всех мгновенно передумать.

 Убрал голубое и гудящее лезвие. Возобновил движение.

 Подойдя к замеревшей принцессе, представился, тайком её разглядывая сквозь затемненный щиток шлема:
- Великий Воин Алексей.
 Кивнул на корабль:
- Принцесса куда-то путешествует?

   Была так шокирована, увидя полеты всадников и их лошадок, страшный светящийся клинок, скорость и ловкость незнакомца, что не сразу восстановила способность говорить.
- В…в сто… в столицу. Домой… Да, домой.

 В напуганном состоянии вообще глаза притягивала. Эдакая беззащитная и открытая, что хотелось взять под свое покровительство, и отвезти в столицу на танке, дабы успокоилась, перестала бояться, и познакомила с папашей… Стоп! С папашей лучше не встречаться, потребует в приказном порядке тащить свою дочку под венец, так как пломба природная вскрыта. Так что лучше не спешить со знакомством. А до столицы добираться преимущественно на деревянном корабле, все пять дней проводя в безудержном разврате. В конце-концов с принцессами еще не доводилось одно одеяло делить. Была, помнится, попытка, но, в результате, та принцесса приказала его схватить и повесить, хотя до постели еще дело не дошло. А эта, эх и прелестная, таких приказов отдавать явно никому не будет. Так что – все отлично и будет отличным все пять дней.

    … Небо внезапно наполнилось гулом и грохотом разрывов…

 Петров посмотрел вверх и увидел громадных размеров энергошар, прочертивший небосклон и падающий к горизонту. С тоской в душе глянул на принцессу, тоже смотрящую вверх, понимая что крылатые враги приперлись по его душу и, вот-вот тряхнет поверхность. А там и вовсе ужас начнется. Хотел было выругаться и попытаться хотя бы ее спасти, но в этот момент совсем рядом нарисовалась встревоженная Храмин, а в следующий момент он обнаружил что сидит пристегнутым в кабине истребителя. А синеглазка ворожит с панелью управления.

 Тут и трясти начало. Свистеть, громыхать, вспыхивать. Парусники подняло ветром, словно игрушечные, и потащило через пристань. Видимость упала практически до нуля, замелькали вырванные с корнем деревья, лошади, люди, водяные брызги на стекло попали.

  Петров уцепился руками в подлокотники кресла, и приготовился к тряске по неровностям Межмирового Тоннеля. Перед глазами все еще стояло прелестное личико принцессы, в обществе которой могло бы произойти много чего приятного для обоих. А вместо этого… вместо этого вся периферия превратилась в поле боя, после которого вряд ли кто-нибудь выживет.