Глава 26. Болезнь Разие

Хюррем перевела детей Сулеймана в его покои. В Ибрагиме теперь она видела свой ночной кошмар. Как мог Сулейман так сделать…  Теперь гораздо сложнее будет защитить султана и её детей от этого волка… Может,  переманить Мустафу на свою сторону, он ещё ребенок ведь, а значит его характер словно пластилин… Ещё и такая холодная ночь…
- Мама, а что с Разие?
Мустафа стоял у люльки сестры. Махидевран плакала у окна. Назира хатун осматривала девочку:
- Султана, её состояние ухудшается.
- Аллах, лучше бы ты забрал эту змею Хюррем!
- Мамочка, почему ты так говоришь? она тебя обидела?- волновался её маленький сын.
- Малыш… Ты поймешь. Я тебе все расскажу!
- Дестур! Хюррем султан хазлетлери!
Махидевран озлоблено посмотрела в её сторону:
- Что ты здесь делаешь!
- Пришла проведать твою дочь и шехзаде.  Шехзаде Мустафа, почему ты не спишь в такую позднюю ночь?
- Сестричка и мама плачут.
Хюррем опустилась перед ним на колени и взяла его за маленькие ручки.
- Но ты ведь мужчина. Хоть и очень маленький. Знаешь, как помочь маме?
- Нет, а как, Хюррем султан?
- Подойди к маме, обними её. А когда придет повелитель, я скажу какой ты молодец, и как помогал маме. Хочешь  увидеть брата и сестру? Это заразное? – спросила Хюррем у лекаря.
- Нет. У девочки порок сердца.
- Пошла вон! это из-за тебя.
- Мамочка!
Хюррем строго посмотрела на Махидевран:
- Не кричи при ребенке. Нашла время. – Она поцеловала ручку Мустафе. – Будь хорошим.
Ребенок полюбил рыжую добрую султану и послушно пошел исполнять, вытирая слезы матери.
Хюррем переживала за Разие. Крошка была такой маленькой…
Сулейман вышел из кареты. Он остановил охрану и подозвал одну из своих служанок, сказав им несколько слов и отпустив. Двое немых шли ха его спиной до дворца.
Прислуга и дворец крутился вокруг Гюльнихаль. Обвешанная драгоценностями, в дорогом платье – подарке султана, она лежала на софе.
- Султана, чего изволите?
- Принеси щербет!
Сулейман запретил объявлять о своем приходе. Он стоял в стороне, наблюдая. Черноволосая прекрасная украинка с жгучими глазами Власти подавала величественные жесты. Сулейман не знал злиться или смеяться от такой наглости.
Она заметила султана и подскочила. Пронзительный взгляд  Сулеймана изучал её.
Гюльнихаль уронила на пол бокал.
Он подошел к ней и поднял:
- Что ж ты так не аккуратно. Ты писала, что скучаешь по мне. Я приехал.
Глаза Гюльнихаль засверкали.
- Да, мой повелитель… Вы осчастливили меня.
Вздохнув, он посмотрел на её руку.
- Нам нужно поговорить.
Он прикоснулся к её ладони, и Гюльнихаль почувствовала дрожь. Её рука едва была в его, а пальцы он отводил, когда она пыталась их сцепить.
Молодой султан вышел на прогулку с псевдосултаной.
Хюррем не находила себе места, металась по комнате.
Валиде зашла к ней.
- Валиде султан? – Хюррем поклонилась и упала ей в ноги, поцеловав полу и руку.
- Сулейман сегодня не заходил ко мне.
- Его нет… он у Гюльнихаль.
Валиде улыбнулась.
- Валиде, скажите, это нормально? У меня сердце не на месте, не могу остановиться…
- Он султан и у него могут быть другие женщины. Это не измена.
- Может оно и так, но вы не знаете, что он говорит мне.
- Сиди тихо и спокойно. Тогда и не будет неприятностей.
- Не могу, валиде… Не могу… У меня нет семьи, валиде султан. Он  пообещал быть моей семьей и я почувствовала … что-то… он мне так дорог. Валиде, - Хюррем взяла её за руку, добродушно заглядывая ей в глаза. – Как бы я хотела уберечь вас от Гюльнихаль! У меня ни осталось ни мамы, ни папы, ни сестры. Даже села моего не осталось. Исчез Конев, нет его.
- Зачем тебе это? – валиде строго смотрела на неё.
- Она опасна. Я боюсь её.
Вот чем она очаровала её сына. Валиде сейчас видела  это в глазах Хюррем. Бесконечная доброта и настойчивость, какой-то особый лучик. Никто раньше не говорил так прямо и открыто, а Хюррем простодушно выкладывала все как есть. Валиде обняла напуганную Хюррем, словно дочь.
- Кто ты? Расскажи как есть.
- Я правнучка князя. В междоусобице он был убит, и род мой мог прерваться, если бы не его дочь. Я по маминой линии… а по папиной дочь священника. Я вышла из моря. Для вашего сына.
Сердце Хюррем бешено билось, и она была похожа на маленькую девочку, испугавшуюся грозы.
- Выходит ты дворянка?
- Как бы по крови частично.
- Милая девочка.  Любви нет. Ты просто рабыня. Прими это.
- Придет день, и я стану свободной. Я родилась свободной и никогда не стану бесправным животным.
Валиде посмотрела на неё.
- Не слишком ли смело, хатун?
- Но…
- Ты ещё обожжешься. Мой сын мужчина. А мужчина не знает любви.
- Я научу. Я смогу!
Валиде засмеялась:
- Ты? Ты плохо знаешь моего сына. Даже я, мать, не знаю всех его сторон. А ты кто? Очередная жена-наложница.
- Но я чувствую.  Когда-то ваше сердце билось так, что вам перехватывало дыхание, в голову бил алкоголь, а в груди разгорался пожар?
Валиде что-то вспомнила, но ответила «нет».
Сулейман шел по тропе с Гюльнихаль.
- Моя прекрасная черноволосая роза,  я хочу сказать тебе.
Он остановился под апельсином.
- Зависть – слуга Дьявола. И чем больше она поражает тебя, тем более демоничней становишься ты, моя одержимая хатун.
- Я не завидую.
- Ты споришь с властелином мира?
Гюльнихаль вздрогнула.
Сулейман стоял настолько близко от неё, что она чувствовала его тепло.  Он запрыгнул на своего коня и  подал руку ей, посадив перед собой.
Один из переодетых охранников султана, которого Гюль не знала,  внезапно напал на них.  Гюльнихаль соскочила с коня султана перед нападением. Нападающий был ранен. Коня султана понесло вглубь усадьбы.
Гюльнихаль нашла султана без сознания вниз по лестнице у окраины усадьбы.  Коня нигде не было видно.
- Что же делать, о боже… Сулейман!
Она вспомнила как Махидевран сказала ей – если султана не станет,  то мой сын будет единственным наследником, дети Хюррем ещё слишком малы и убрать их вместе с мамашей не составит труда. Она говорила, что Ибрагим ей поможет. А Гюльнихаль будет купаться в золоте. Золото… Гюльнихаль склонилась над Султаном и достала кинжал. Её любовь ей не достался. К черту золото, если он не ёё, пусть будет ничей!
Гюльнихаль замахнулась и тут же вскрикнула.  Сильная рука султана сжала её пульс, он отбросил её к дереву, вставая и пронзая темным, читающим душу взглядом.
Появилась охрана и служанка Сулеймана – свидетели.
- Знаешь, что ты не прошла проверку, хатун?? Безумная!!! – кричал султан. – Как смела ты называть себя султаной?? Как смела ты поднимать кинжал на султана! Кто тебя нанял!
- Вы не должны жить, султан! Вы только мой! Мой!  Это все вы, вы меня с ума свели.
Сулейман отстранился  от неё как от чудовища.
Он прикоснулся к рукояти меча.
- Подойдешь – я отрублю тебе голову!
Сулейман ушел, оставив Гюльнихаль со стажей.
- Аймин хатун, у меня есть мысль, - поделился он со своей служанкой – верной хранительницей покоев.
- Можете мне рассказать, повелитель.
- Я боюсь себя. Своего гнева.  Я пытаюсь бороться с этим демоном внутри меня но…
- Повелитель, вы молоды, то что вы сейчас разозлились это нормально.
- Сколько ты уже у меня?
- Вы ещё ребенком были. Лет 15.
- Тогда ты знаешь…
- Повелитель, вы совсем не похожи на вашего отца. Вам нечего боятся.
Сулейман молчал.  Он первый прервал  тишину.
- Я знаю что делать с Гюльнихаль.
- Когда она напала на вас, у неё были глаза дьявола. Мне кажется, лишь смерть её остановит.
- Ты ведь одна из свидетелей… Я буду судить её. Она будет изгнала и все что у неё есть – конфисковано.
- Это мудрое решение…
Она зашли во дворец. Сулейман объявил своё решение.
- Ты изгнана. Все что у тебя есть – заберут в фонд казны Империи. И Клянусь Аллахом если я ещё раз услышу о тебе или увижу – я тебя казню. Лично. Моё терпение на исходе, не доводи до греха, Гюльнихаль.
Сулейман, охрана и Аймин хатун вышли.
- Не спокойно на душе… - обронил Сулейман и замолчал.
В Топкапы, узнав, что его дочь Разие в коме, он побежал к ней. Он водил ладонью по маленькому бледному лицу.
- Доченька…
- Повелитель, я не виновата! – плакала Махидевран.
Сулейман обнял её, успокаивая.
- Молись.
Он ушел. В тот день, в мечете на вечернем намазе, стоя на коленях Сулейман со слезами просил небеса спасти его дочь. Ещё одна смерть ребенка была большой болью для него. Поклон. Ещё поклон. И так 5 раз, читая молитву и «умываясь».
Набросив капюшон, он с охраной вышел к молочному брату. Сулейман был бледен, растерян и опечален. Брат провел его в свой дом. К ним выбежала маленькая девочка с прямыми смолянистыми волосами и потрясающими синими глазами, такими большими, что казалось занимали  немалую часть лица.
-  Разие, - улыбнулся султан.
-  Дядя Сулейман!
Он взял её на руки.
- Дядя Сулейман, а у тебя в глазах вода, - она ладошкой прикоснулась к его щеке. Девочка ещё не знала что перед ней Властелин мира. Для неё он простой человек, и это безгранично подкупляло Сулеймана.
- Это слезы, моя маленькая принцесса.
- А почему вы плачете? Разве мужчины плачут?
- Плачут, василек. – Сулейман смотрел в глаза девочке. – Есть два случая когда мужчина плачет. Из-за любви и из-за смерти.
- А! Понятно.
- Разие, доченька, или пока поиграй, - сказал ей Яхья.
- Они могли бы быть так похожи, что посторонний мог их перепутать…
- На все воля Аллаха, повелитель. Кто болен?
- Моя Разие. Назира хатун сказала у неё отказало сердце, моя крошка впала в кому. Спаси её. Прошу. Мне безразличен стал мир,  ни дней ни ночей не знаю, если б не валиде и Хюррем, я бы … Не знаю. – Он вытер слезы. – У неё только зубки появились. Как жемчужинки. 
- Повелитель, я приеду. Сделаю что в моих силах.
- Спасибо, брат.
- Может, отдохнете?
- Не могу. Хюррем ждет и валиде надо отчет передать.
- Я вам дам раствор, он вас успокоит и поможет спать.
- Что это?
- Лекарство. Снотворное.
- Спасибо….
Сулейман вышел, не замеченный.
- Мой лев, я ждала тебя!
- Валиде, - он поцеловал руку матери. – Я принял решение  освободить пленных ученых из Каира. Я дал им свободу. Сегодня на заседание дивана мы обсудили это…
- Ты такой бледный, мой лев.
- Я проверил Гюльнихаль. Она изгнана.
- О Аллах, что она сделала!
- Пыталась меня убить. Снова, - он посмотрел на неё. В его глазах было так много боли.
- Оставь дела, Сулейман. Тебе нужно отдохнуть.
- Сердце не отдохнет, валиде.
Валиде обняла сына. Он прижался к матери.
- Чем я так завинил перед Аллахом, Валиде?
- Мой лев, это жизнь, возможно ребенок родился слабым, или ей не оказали должного ухода. Твоей вины нет.
Сулейман молчал, слушая мать.
- Я решил написать ей. Моей Разие. Хочешь, расскажу?
- Расскажи.
- Но может отложить это на потом? Я разрешил Яхья её навестить. У меня нет другого выбора.
- Послушай. Твой рот прекрасная шкатулка с жемчугом и рубинами,
твои зубы жемчужины, а губы кораллы,
И я, как ныряльщик за жемчугом, ищу их днем и ночью.
Моя боль по тебе как бальзам для меня,
Твое лицо походит сияньем на лунный свет,
Твои черные волосы струятся на розы щек.
- Ты так привязался к этой девочке.  Как Разие, дочь Яхья?
- Растет, малышка. Всего больше годика… Она лишь едва старше Мехмета…
Сулейман вздохнул.
- Тебя Хюррем ждет с детьми. Иди к ним.
Сулейман вновь поцеловал руку матери и ушел, поникнув.
Хюррем ждала его.
- Султан!
- Добрый вечер, моя солнечная, - устало улыбнулся Сулейман. – Мехмет.
Он обнял сына и с ним на руках подошел к люльке Михримах. Малышка была прекрасной, с сияющими зелено-голубыми глазками и золотистыми волосиками.
- Она похожа на тебя, - Сулейман засиял впервые за несколько дней.
- И на тебя. Смотри какие глаза и носик.
- Моё солнце, Моя луна…
Хюррем видела как расцвел Сулейман.
- Ты счастлив и этим осчастливил свою рабу.
- Если бы ещё Разие выжила…
Хюррем подошла к нему.
- Откуда в таком маленьком существе столько мудрости…- Сулейман смотрел на неё.
- Из глубины веков. Я черпаю её рядом с тобой.
- Я устал сегодня.
Хюррем забрала Мехмета.
- Ложись, я  ещё поработаю.
- Как велите, мой властелин.
Хюррем разделась, ей помогала Аймин,  и легла на кровать султана, вместе с Мехметом. Сулейман писал  Шельхульислама Зенбилли Али Эффенди,  после того как получил советы как уничтожить муравьев в своем саду:
«Если взобрался муравей на одно из плодоносящих деревьев, будет ли грех муравья уничтожить?»
Сейчас он получил ответ и читал его:
«Когда на Божий Суд муравей  предстанет, Сулейман получит все сполна».
Молодой султан посмотрел на небо и вышел на балкон.
Те деревья,  что погибают от муравьев и гусениц, будут обработаны ради жизни. Те же, которым вред практически не нанесет – нет. Ведь так и с человеком. Что-то может убить тебя, если ты не убьешь его… Но одно убить нельзя – душевную боль. Тело лишь оболочка души. … Лишь оболочка…
Когда Сулейман вернулся в покои, Хюррем и Мехмет уже спали, как и Михримах. Он осторожно лег рядом.
Хатидже украдкой вышла в сад.
- Султана, вы озарили мою ночь.
- О Ибрагим!
- Султана, я много думал. Любовь к вам – нектар для меня. Мой грустный ангел, моя султана, моя Луна Хатидже. Ты разбудила Жар-птицу в моей груди. Моя истина, султан, моя любовь…
- Ибрагим….- Хатидже взяла его за руки. – Ибрагим!
Хатидже отстранилась. Стража султана схватила Ибрагима. Он стал вырываться:
- Что происходит! Оставьте!
- Не надо, - Хатидже закрыла лицо руками.
- Это приказ повелителя, султана.
Ибрагима увели, и мир внутри Хатидже рухнул.