Глава 27. Подводные камни

Сулейман отослал Хюррем с детьми к валиде султан, сказав, что у него важная встреча.
Хатидже вернулась расстроенная. Гюльфем хатун забеспокоилась:
- Госпожа! Что с вами? Он вас обидел?
- Выйди, пожалуйста.
- Госпожа?
Высокая темноволосая султана закричала:
- Выйди, Гюльфем!!
Гюльфем встрепенулась и поспешила покинуть покои.
Хюррем сидела у валиде:
- Я надеюсь, Разие поправится.
- Дай Аллах, Хюррем. Мехмет, мой богатырь, - валиде играла с внуком.
Михримах спала на руках у матери.
- Валиде султан, к вам Гюльфем хатун, - объявила одна из хранительниц покоев.
- Пусть заходит.
- Валиде султан! – Гюльфем волновалась. – Меня Хатидже выгнала. Я переживаю.
- О Аллах! – Валиде поспешила к дочери. Хюррем пошла за ней, передав детей нянечке.
Сулейман стоял спиной к двери.
- Войдите! – грозно сказал он.
Ибрагима ввела стража в покои султана, посадив его на колени.
- Султан? Но…  Я же ничего не сделал!
- Я знаю, кто стоит за кражей, - Сулейман строго посмотрел на него.
- Да?
- Это ты, Ибрагим.
- Клянусь, это не я! Меня подставили! наверное, это Гюльнихаль хатун, я ведь был тогда с Хюррем султан, когда мы спасали вас, и она, может, хочет избавиться от нас!
- Докажи.
- Этой «кражей» она могла убрать обеих, ведь Хюррем, упаси Аллах, могла умереть от заражения крови, а меня… - Ибрагим затрясся, видя, как султан достает из ножен свой меч.
Высокий голубоглазый молодой султан что-то рассматривал на мече. Резко он закричал:
- А как же Хатидже, Ибрагим??
Ибрагим не ожидал этого вопроса.  Помедлив, он ответил в растерянности:
- Как? Что? Я её не оскорбил!
- А как же тайные прогулки, поцелуи за моей спиной!! – султан орал с игривым огнем в глазах.
Ибрагим был ошарашен.
- Выбирай! – Султан направил к нему меч с положенной на него печатью.
- Повелитель, - Ибрагим был бледен от страха, - я выбираю печать… Но что это значит?
Сулейман с лукавой ухмылкой склонился над ним, подавая печать:
- То, что отныне ты паша, и как порядочный паша обязан жениться на моей сестре. Это печать Великого визиря, Пери Мехмет паша покинул нас, он сложил свои полномочия после похода на Родос.
Ибрагим обрадовался и поцеловал руку и полу кафтана султана:
- Султан, Сулейман, мой повелитель, вы так великодушны… Но эта должность приблизит меня к смерти…
- Вот и не забывай об этом, - улыбнулся Сулейман.
Ибрагим забрал печать. Как неожиданно!
- Это не все. Ты говорил о своей семье.
- Да.
- Но прежде я хочу тебе кое-что сказать. Хюррем моя женщина. Я не знаю ещё что между вами. И чем ты её напугал. Но не смей причинять ей вред. Только я решаю, как с ней поступить. Не ты, ни Махидевран, ни валиде.
- Я не имел никакого умысла. Ничего не было!
- Вот и прекрасно. Поздравляю, Визирь – и – Азам мой. Войдите!
С балкона в покои вошла девушка лет 20 и пожилой полноватый мужчина.
- Папа! Тереза!
- Тео! – закричала она и прыгнула ему на шею, - братик!
- Сынок, - заплакал пожилой мужчина.
Они обнялись. Сулейман улыбнулся и отошел к камину, глядя на огонь.
- А где мама?
- Сынок… нет её, - плакал отец. – Мы привезли её скрипку….
Ибрагим взял скрипку, и вдруг его пробила дрожь, а к горлу подкатил ком. Он вышел на балкон, и, опираясь на перила, заплакал. Сулейман оглянулся, сочувствующе глядя на них.
- Я вам выделю дом, - сказал он сестре и отцу Ибрагима.
- Благодарим, повелитель!
Сестра взяла за руку брата.
- Тереза, моя милая сестричка… Ты была ещё такой крохотной, когда мы расстались.
- А мне папа и мама о тебе много говорили. А что это тебе дали?
- Я теперь главный над пашами. Великий визирь. А скоро может и зять султана. Так неожиданно видеть вас.
Ибрагим спешил вытереть слезы.
- Султан Сулейман, беда! Хатидже султан отравилась!
Сулейман бросился из покоев. Стража же осталась в них. Ибрагим поцеловал руку сестры и поспешил выйти. Его отца и сестру отвезли в небольшой домик.
Хатидже долго не открывала. Сильная Хюррем дернула дверь, и она отскочила, как пружина. Валиде удивилась сколько силы в этой невысокой рыжей девушке и поспешила войти с Гюльфем в покои.
Бледная Хатидже лежала на полу, раскинув руки. Валиде подняла дочь, крича её имя.
Хюррем подошла к ним, осматривая все кругом. Она нашла маленький флакончик с жидкостью. Поднеся его к носу, она скривилась:
- Что это?
- Дай, - Гюльфем забрала. – Это лекарство для сердца, Разие делали, но отказались, оно слишком сильное, одна капля и…
- Аллах, спаси мою девочку! – взмолилась валиде.
Сулейман вбежал в покои.
- Что случилось? Где лекарь??
- Сулейман, она сейчас придет. Она отравилась.
Сулейман глотнул воздух и пошатнулся.
- Сулейман! – одновременно вскрикнули валиде и Хюррем.
Он отвел руку, ладонью вперед, и сел, не сказав ни слова рядом с сестрой.
Ибрагим стоял в дверях. Только не сейчас. Аллах… Как же сейчас он понимал Сулеймана… в тот самый миг, когда его друг нес любимую, израненную в покои, Ибрагим злорадствовал. Все бумеранг… Ибрагим пошатываясь, пошел по коридору.
«Я, Ибрагим, Ибрагим паша. Великий визирь султана, его друг, его брат. Я Ибрагим, наставник Мустафы и опора Махидевран. Я Ибрагим, рожденный в Парге. Я хотел мстить тем, кто отнял у меня детство так, что они никогда бы не узнали о кинжале за спиной… Но жизнь бумеранг, Ибрагим. И за каждый шаг оплата. Аллах, Всевышний, если ты есть на небе, сохрани жизнь этому хрупкому созданию! Молю! Она не виновна в моих грехах!»
Сулейман метался между комнатами дочери Разие и сестры. Валиде приказала перенести внучку в покои, разрешив Яхья Эффенди осмотреть обеих. Сулейман почернел, ослаб, не ел, и пил лишь потому, что Хюррем его заставляла.
Ибрагим плакал в беседке, читая молитвы.
***
Хатидже пришла в себя. В это время Ибрагим был в другом месте. С охранником-агой и Фатимой он шел к Гюльнихаль, переодетый под простого  торговца. Накануне он виделся с Махидевран.
Гюльнихаль им мешала. Было 2 выхода – имитировать беременность  от Сулеймана (ведь никто не знал из них, что делал в старом дворце султан, а если хатун беременна, её помилуют). Безумная – идеальное оружие. Для безумной нет преград. Второе – убить. Но рано или поздно её жизнь и так закончится убийством… Вот только судьбу можно повернуть, играть нитями чужого пути…
Им открыла худенькая девушка с померклыми карими глазами и короткой стрижкой. В ней не сразу можно было узнать красавицу Гюльнихаль.
- Ибрагим Эффенди? Я не вернусь….
Ибрагим посмотрел на неё глазами волка, и какой-то блеск в них её испугал. Она хотела закрыть дверь, но  Ибрагим остановил её.  Фатима оттолкнула её в дверь.
Гюльнихаль швырнула вазой в Ибрагима, отбегая. Охранник разбил вазу, а Ибрагим лишь отмахнулся.
- Помоги…!!!!
Гюльнихаль не успела докричать, и её повалили на софу.
-Я не хочу! Я не буду! Это грех!!! Нет!
-Заткни её, Фатима! – бросил Ибрагим. – Если султан не признает твоего ребенка, мы оставим тебя. 
- Какого ребенка? – испугалась Гюльнихаль.
Ибрагим и Фатима держали Гюльнихаль. Она плакала, пытаясь вырваться, пока охранник  Ибрагима насиловал её.
- Только пискнешь о правде – убью раньше, чем откроешь рот, - сказал Ибрагим.
Они ушли, оставив униженную и оскорбленную Гюльнихаль.
- Аллаах! – взмолилась девушка. – Прости меня!
Она внезапно засмеялась в истерике.
***
Сулейман был счатлив выздоровлению Хатидже.
- Моя любимая сестра. Ты напугала меня.
- У меня сердце разболелось, а я забыла… А что с Ибрагимом?
- С ним все в порядке, увидел свою семью. Сейчас я отпустил его к ним. Ибрагим теперь Великий визирь. Моя белая роза Хатидже… - он мягко взял её ладонь в свою. – Ты любишь его. Не бойся…
- Я жить без него не могу.
- Я помню вас ещё давно. Милая моя, почему ты мне не сказала?
- Я боялась.
- Ну чего ты, ради твоего счастья я даже звезды достану.
Хатидже улыбнулась:
- Звезды не надо. Только Ибрагима…
- У меня к тебе сюрприз. Смотри, нравиться? Валиде, а вам?
- Красиво, - ответила валиде.
- Прекрасный тюльпан, - ответила Хатидже.
- Это мой эскиз. Я нашел тебе мужа, Хатидже. Это Ибрагим. Ибрагим паша.
Валиде не понравилась эта идея, но видя, как засияла её дочь,  целуя руку султана, она промолчала.
- Ты стал все решать сам…
- Валиде, я лишь хочу счастья сестре. Любовь должна жить.
Он подошел к Яхья.
- Я делаю все возможное, но…
Сулейман грустно посмотрел на Разие. Безысходность захлестнула его.
- Сулейман, подожди.
Остановила его Махидевран.
- Что?
- Лекарка тебя искала, её вызывала одна хатун.
- И?
- Она беременна. Гюльнихаль.
Сулейман отшатнулся и стал мрачнее тучи:
- Что за ложь?? Как же она может быть беременной, когда я к ней не прикасался! – кричал на Махидевран Сулейман.
Хюррем услышала крик Сулеймана и поспешила к нему.
- Оставь свои игры с Гюльнихаль, Махидевран!! Где эта хатун?
- Не знаю, - протянула ошарашенная Махидевран.
Хюррем взяла его под руку. Сулейман почувствовал, как его гнев утихает.
- Я ребенка не признаю. Но я ей уже сказал, и я скажу это тебе – если я её увижу, она будет казнена за попытку убийства султана. И тебя это тоже касается.
- Папа, почему ты кричишь на маму? – Мустафа растеряно смотрел на повелителя.
- Взрослые иногда кричат друг на друга, - мягко ответила Хюррем.
Сулейман кипел.
- Сулейман, мой повелитель, пойдем, тебя ждут дети. Я сказала, чтобы принесли еду.
- Я не хочу есть.
- Идем.
Сулейман ушел с Хюррем.
Он отворачивался от еды, шатался от истощения, а глаза покраснели и воспалились.
- Что ты с собой делаешь? А если тебя кто таким увидит?
Хюррем смотрела на него.
- Не хочу.
Хюррем прикоснулась к его подбородку, держа мясо птицы в руке:
- Не заставляй меня, мне ещё Михримах и Мехмета кормить, ты что, мой третий сын?
Сулейман нервно засмеялся и надкусил мясо с рук любимой.
- Вот к ним и иди.
- Моё небо, моё солнце, мой воздух, мой океан, не терзай душу своей рабы.
Сулейман ел, недовольно поглядывая на Хюррем.
- Хочешь, я тебе песню спою? А я играть умею! Хочешь, станцую? Сулейман… Это всего лишь испытание. Ты пройдешь его.
- Я то пройду, но боль куда день? – грустно ответил Сулейман.
Хюррем перевернула стол, набросившись с поцелуем на Сулеймана, и повалила его.
- Ты что делаешь? – удивился и улыбнулся Сулейман.
- Лечу.
Сулейман ослепительно улыбнулся:
- Какие у тебя однако методы, моя Роксолана.
  Он стал, снимая её с себя.
- Ага! Уберите!
Слуги убирали стол и остатки еды.
- Моё сердце разрывается между тобой и нашими детьми. Твоя раба словно птица в тесной клетке. Если плохо тебе, плохо и мне. Ты почернел, постарел. Эти морщины. Мой милый султан, мой повелитель мира, судьба … Я потеряла родителей и сестру и даже парнишку, которого думала что любила…. я ребенком потеряла детство и я хорошо знакома со смертью. Ты выстоишь. Посмотри на свою дочь Михримах. Возможно, Аллах забрал одну жизнь взамен  счастья другой. Посмотри. Какие у неё глаза, она ведь истинная султана, твоя дочь, твоё солнце и луна.
Сулейман сел на кровать, и взял на руки малышку.  Боль по Разие почти стихла.
Он стал петь ей песню. Хюррем сидела в его ногах, преданно глядя в глаза.
Глаза султана сияли, а сердце Хюррем было спокойно.
- Моя ворожея Хюррем… когда ты рядом, мне спокойно. – Сулейман посмотрел на неё: - Мой рай, там где ты.
- И мой рай там, где вы, повелитель. Мне мама рассказывала легенду.
Сулейман посадил Хюррем рядом с собой.
- Однажды дочка подошла к маме и сказала: Я люблю… Прервав её, мама сказала, ласково глядя на дочь: «Милая, прежде чем ты продолжишь, помни. Девушка – это цветок. Капризный, прекрасный, требующий ухода. Сильный, стойкий, но хрупкий. Мужчина, радость моя, он как садовник. Садовник вкладывает душу в зернышко, пропалывает сорняки, оберегает от ветра, поливает, строит изгороди, чтобы ничто не сломало цветок.»… Сулейман. Я нашла тебя, мой садовник.
- Мой цветок… - нежно прошептал Сулейман.
Слеза покатилась по его щеке.
- Нас никто не видит, Сулейман. Не стесняйся меня.
Дети спали. Хюррем прижала к своей груди султан.
- Моя отрада, - шептал он.
- Я никогда тебя не брошу…. Мы связаны с тобой. Судьбой.