Поручик Савва Кулешов. Роман. Ч 1. Глава 6

         

                Глава 6. Путиловский завод.
         
                « Какие бы ружья, пушки, корабли
                мы не имели – но если мы к ним
                не в состоянии приставить людей
                с соответственно развитой волей,
                душой и сердцем, то успеха всё
                равно иметь не будем».
                М.И. Драгомиров.
   
     В начале января 1911 года, к Савве, служащему в специальном военном конструкторском бюро на Путиловском заводе, обратился конструктор вооружения Леонид Алексеевич Бишляков и сообщил  о своём подозрении, что кто-то в их бюро, скопировал чертежи опытного образца новой пушки Шнейдера.
  Кулешов прекрасно знал,  что ещё летом 1906 года, Путиловский и Обуховский заводы получили задание на изготовление лёгкой противоштурмовой пушки патронного заряжания калибра 57мм.
  И уже в начале 1908года, в Осовецкую крепость вместе с указанными образцами 57-мм. Пушек Путиловского завода была представлена 3-х дюймовая (76,2мм) горная пушка на облегчённом полевом лафете, изготовленная мастерами Обуховского завода.
  Преимущества на первый взгляд были за 57-мм системой Путиловского завода: высокая скорострельность (пушка имела полуавтоматический затвор), сравнительно небольшой вес, малая длина отката, большой угол возвышения. Но, при этом более низкая эффективность по сравнению с 76,2мм. Орудием, которое могло вести огонь шрапнелями от «трёхдюймовки» с более тяжёлыми, чем у 57-мм снаряда пулями (которых к тому же было больше), а также фугасными гранатами массой 6,4 килограмма, не-сущими 0, 78 килограмма меланита или тротила.
  В конце концов, по предложению генерал-майора  Дурляхера, бывшего в то время членом комиссии по вооружению крепостей, на вооружение была принята в качестве противоштурмовой – 76-мм. горная пушка Шнейдера на лёгком неразборном станке.
   В 1910 году, по чертежам, был изготовлен опытный образец французской пушки фирмы Шнейдера, которая была испытана  на главном артиллерийском полигоне.  В первый раз было выпущено более шестидесяти выстрелов шрапнелью, а через два месяца, уже в присутствии его Императорского высочества Великого князя Михаила - пятьдесят пять выстрелов гранатой.
  Орудие князю понравилось, хотя по некоторым параметрам оно было хуже 76 миллиметровой пушки  немецкой фирмы Круппа, которую он предлагал российским военным.
   Но, видимо Шнейдер был сильнее, раз он, предлагая своё изделие для изготовления  на российских заводах, и всегда ставил условие, что изготовлять его будут только на Путиловском заводе.
   Вскоре, после этого, последовало «высочайшее повеление» о приёме этой пушки на вооружение русских крепостей под названием  « 3-х дюймовая, противоштурмовая пушка образца 1910г».
   Савва, вместе с Никольским, присутствовали на испытаниях, и как специалисты понимали, что орудие это, имеет ряд существенных недостатков, но оно крайне  нужно армии, поэтому оба порадовались быстрому решению, о его приёме на вооружение. А главное были очень рады тому, что Путиловский завод, сразу получил заказ от военного ведомства, на производство двухсот тридцати пушек.
  Завод  приступил к изготовлению пушки, и вдруг эта история с чертежами.
    Савва тут же доложил об этом своему непосредственному начальнику подполковнику, то бишь « старшему инженеру» Никольскому, и тайно препроводил  взволнованного происшествием конструктора Бишлякова, к нему в кабинет.
   Хозяин кабинета, высокий, стройный брюнет, с усами и бородкой «а ля Государь», вежливо встретил их на пороге своего кабинета, тут же усадил за стол, а потом крепко закрыл за собой двойные  дубовые двери.
  - Итак, Леонид Алексеевич, расскажите нам с поручиком Кулешовым, то есть с инженером Саввой Ильичём Кулешовым, на чём  собственно основаны Ваши подозрения? И  если это на самом деле произошло, то кого Вы подозреваете? – спокойным голосом начал Никольский, усевшись на стул рядом с конструктором, которого очень хорошо знал и ценил.
    Молодой конструктор снял очки, отчего его лицо сразу стало каким-то по-детски беспомощным, поднял глаза на Никольского и сказал:
  - Знаете уважаемый Александр Семёнович, это не подозрения вовсе. Я уверен, что чертежи, которые я в единственном экземпляре храню у себя в сейфе, были скопированы.  А, скорее всего, просто сфотографированы.
     С этими чертежами работаю я, и ещё два наших конструктора Константин Иванович Липинский и Константин Михайлович Соколов. И больше никто. В цеха мы выдаём лишь выкопировку или чертёж  отдельного узла и детали пушки. И делаем эти выкопировки только мы трое.
   Делаем мы это в другой, специальной комнате без окон, на специальном столе с подсветкой, и когда там работаем, то запираемся изнутри, чтобы никто не мешал.
   Так вот, когда мы копируем какой-нибудь узел или деталь, то основной чертёж, после того, как на него накладывается прозрачная бумага, прижимается к столу специальными металлическими  пластинами, которые фиксируются специальными струбцинами. Ну, а дальше уже идёт выкопировка.
    Потом мы складываем кальку, ставим на ней специальный номер, и передаём копировальщицам для размножения в десяти или более экземпляров.
   Три дня назад, копируя один из узлов, я вдруг обратил внимание на два небольших прокола по краям чертежей. Я взял лупу и, внимательно рассмотрев эти проколы, понял, что этот чертёж кто-то разворачивал, прикалывал к стене или к столу видимо для того, чтобы снять с него копию. Потому что ключи от копировальной комнаты есть только у меня.
   Я специально задержался на работе вечером, проверил все чертежи, лежащие в сейфе, и обнаружил, что проколы есть только чертежах пушки Шнейдера.
   На другой день всё проверил снова, а потом уже решил обратиться к господину поручику, которого Вы, господин подполковник приставили, чтобы он охранял наши секретные разработки. Я правильно поступил?
   - Абсолютно! – тут же заверил его Никольский, многозначительно посмотрев на Савву.
  – Именно для этого поручик, точнее инженер Кулешов и был к Вам приставлен.
  - Теперь о том, кого я могу подозревать в этом злодеянии. Я вчера весь день думал, и даже полночи не мог заснуть, всё думал об этом. И знаете что? Я пришёл к выводу, что никого из моих сослуживцев, с которыми служу здесь уже много лет, не могу подозревать. Никого, господа! Представляете? Хотя, прекрасно понимаю, что это мог сделать только кто-то из «своих».  Из тех сотрудников, кто имеет допуск к секретному бюро, и кто сумел открыть дверцу несгораемого немецкого сейфа «Крафт и сыновья», от которого ключ есть только у меня, а второй  хранится в Вашем сейфе господин подполковник!
   - Ясненько! – нахмурил брови Никольский, потом встал со стула и подошёл к окну, задёрнутому шторой, сквозь которую едва пробивался свет.
  – Значит, думаете, что это могли сделать только свои служащие, так? – и подполковник, на котором ладно сидел гражданский костюм, повернувшись, снова уставился своими глазами-буравчиками на конструктора.
  - Точно так, господин подполковник! – подтвердил его слова Леонид Алексеевич, у которого от напряжения на лбу выступила испарина.
  - Значит так. Сейчас я дам Вам бумагу, ручку и чернила, и Вы всё, что вы знаете и думаете, изложите на бумаге. А чтобы  Вам легче думалось, пройдёте в кабинет к инженеру Кулешову. А потом все вместе, тихо, не привлекая внимания, пойдёте с ним и нашим сотрудником Семёновым к себе в кабинет, там внимательно шаг за шагом осмотрите его, может какие следы, остались, отпечатки пальцев.
  - Отпечатки пальцев? – с недоумением посмотрел на Никольского конструктор.
  - Да уважаемый Леонид Алексеевич, отпечатки пальцев. Наши специалисты, слава Богу, научились их снимать и даже сравнивать. Наш Семёнов в этом деле большой дока.
 Савва уже полтора года служил в подчинении у подполковника Никольского и учился у него азбуке разведки и контрразведки. И ещё он очень гордился тем, что Никольский, до назначения на эту должность, несколько лет служил в Варшавском военном округе под руководством Николая Степановича Батюшина, про которого среди офицеров разведки ходили легенды.
   Он даже не мог себе представить, насколько интересна, важна и опасна   эта неблагодарная служба в русской разведке, и какое значение она имеет в современной войне.
    И, наверное, потому, когда после окончания Михайловской артиллерийской академии, одновременно с получением звания «поручик», получил назначение в специальное инженерное бюро на Путиловском заводе, сразу категорически отказался от этой должности, атакуя вышестоящее командование рапортами о направлении его в действующую армию.
   Он не знал, что его назначение на эту должность, произошло именно по рекомендации полковника Батюшина, тоже бывшего выпускника Михайловского  артиллерийского военного училища. Именно  Николай Степанович Батюшин порекомендовал на должность заместителя начальника отделения разведки и контрразведки хорошо ему знакомого подполковника Никольского, но предложил замаскировать это отделение под видом специального инженерного бюро.
   Николай Степанович, несмотря на свою молодость, в 1909 году, ему исполнилось только тридцать пять лет, был уже опытным разведчиком, к мнению которого прислушивался даже военный министр.
 Родился Николай Степанович в 1874 году в мещанской семье. Летом 1890 года, сдав испытательные экзамены «по математическим предметам» после окончания Реального училища в Астрахани, был зачислен рядовым юнкером  в их Михайловское артиллерийское училище.
   Учась в училище, юнкер Батюшин, за три неполных года учёбы стал одним из самых успевающих и дисциплинированных воспитанников и прошёл все военные стадии: рядовой юнкер, унтер-офицер, портупей-юнкер, и наконец, сразу после окончания училища по 1-му разряду был произведён в подпоручики. Ему не было тогда и девятнадцати лет.
   Службу в разведке, уже штабс-капитан Батюшин, начал в 1901 году в 27 лет в Варшавском военном округе. Первая его должность называлась помощник старшего адъютанта штаба округа. Самостоятельным руководителем отделения разведки и контрразведки – официальное название должности – старший адъютант штаба округа, Батюшин станет в мае 1905 года, после командировки на Русско-Японскую войну с октября 1904 по май 1905 года.
   Там на войне, он исполнял обязанности старшего адъютанта в оперативном отделении управления генерал-квартирмейстера штаба 2-й Маньчжурской армии и даже принял участие в боевых действиях.
   Именно в условиях военного противоборства с коварным и хитрым противником, каким являлись японцы, несмотря на короткий срок пребывания, Николай Степанович смог реально осознать, что в современной войне её тайная составляющая: масштабы, роль и место в современном вооружённом конфликте.
   Вернувшись в Варшавский  военный округ, Батюшин сразу был назначен на должность руководителя разведки и контрразведки округа.
   Ещё до войны с Японией, он несколько раз представлял рапорт на имя военного министра о необходимости создания службы военной разведки и контрразведки при Генеральном штабе.
   Наконец, его голос был услышан и военный министр Алексей Николаевич Куропаткин, обратился с такой просьбой к царю. До этого, уже почти два года, специалисты Генерального штаба прорабатывали идею создания в рамках своего ведомства отдельной службы контрразведки.
  20 января 1903 года, царь на рапорте военного министра сделал надпись «Согласен», и этот день стал днём рождения русской контрразведки.
   В 1910 году в империи было создано десять контрразведывательных отделений в двенадцати существующих военных округах и отдельно Петербургское городское отделение, которое возглавлял жандармского корпуса полковник граф  Павел Павлович Шахов, а его заместителем стал подполковник Никольский.
 Батюшин понимал, что после того, как Россия потерпела поражение в войне с Японией, частично из-за того, что плохо работала русская разведка, агенты иностранных государств, в частности Германия, Италия, Австрия и Великобритания, будут стараться всеми способами не допустить её расцвета. Потому будут всячески вредить России,  воровать у неё секреты вооружения, вербовать новых агентов, проводить диверсии и здесь их основной целью могут быть Путиловский  и Обуховский заводы, на которых производилась основная часть русского оружия. Именно поэтому туда и были направлены взоры наших контрразведчиков, и как оказалось не зря.
   За полтора года работы «инженерно-го бюро» Никольского, его сотрудниками были раскрыты и арестованы полицией  пять агентов немецкой  разведки, которых активно засылал в Россию, обосновавшийся в Кенигсберге – разведывательном пункте кайзеровской Германии, её начальник майор - Вальтер Николаи.
  А теперь вот новая забота с этими чертежами новой пушки.
   Савва вместе с Леонидом Алексеевичем поспешил в свой кабинет, а Никольский подошёл к большому несгораемому сейфу немецкой фирмы «Крупп и К», открыл его и достав оттуда несколько тоненьких папок разложил их на своём огромном, обитом зелёным сукном столе,  достал и толстую папку, сначала отложив её в строну.
  Потом достал из своего портфеля китайский термос с чаем, любезно приготовленным его женой Еленой, налил чай в стакан, вдохнул аромат.
   Это был его любимый чай, который назывался «Русский чай Дядюшкина», он издавал при заварке особый аромат, может потому, что был с содержанием  пяти процентов типсов – чайных почек.
   С удовольствием выпил его, смакуя каждый глоток, и принялся за дело.
   В тоненьких папках были лично им  собранные досье на «главных специалистов» - разведчиков работающих против России, на их направлении.
   Он открыл все папки по очереди, разложил их как пасьянс и стал внимательно изучать. Итак..
  Вальтер Николаи, родился в 1873 году в городе Брауншвейге в семье капитана прусской армии и дочери крестьянина. В 1893 году избрал военное поприще.
  С 1901 по 1904 год, учится в военной академии Генерального штаба в Берлине. После её окончания в 1905 году совершает несколько служебных поездок в Россию и другие страны Европы в составе группы офицеров Генерального штаба.
    Совершенно свободно изъясняется по-русски.
  С 1906 года, является сотрудником отдела 3В - военной разведки кайзеровской Германии, начальником разведывательного пункта в Кенигсберге.
  Этот пункт, является главным форпостом и рассадником шпионажа против России.
     Майор Николаи, является одним из первых разведчиков Германии, кто ре-шительными темпами начал готовить свою службу к войне.
   Умён. Обладает твёрдым характером. Склонен к риску, не брезгует никакими способами для достижения своей цели. Умеет найти подход к людям.
  Отличный семьянин, имеет жену и троих детей.
   Приложение: пять фотографий  капитана, а потом, уже майора Николаи, сделанных нашими разведчиками в разное время во время его посещения России.
    Никольский внимательно перечитал досье, а потом взглянул на фотографию.
  - Ничего не скажешь, красивый мужик. Даже чем-то на русского похож. А в то же время один из самых злейших врагов нашего государства. Ладно, пойдём дальше.
  Збигнев Полевский, полковник войска Польского. Родился в 1870 году, в богатой и знатной семье Комислава Полевского, первого министра короля Бронислава.
  С десяти лет был приписан к гвардейскому королевскому уланскому полку, в 1877 окончил Пажеский кадетский корпус в  Санкт-Петербурге, а затем кавалерийское училище. В настоящий момент возглавляет  один из отделов разведки в Австрийской Галиции, полковник.
 - Нет, это нам срать не будет. Знает, что мы его сразу возьмём в оборот. Пока он вроде как наш союзник, коллега, ети ё мать.
   - Ну, а дальше кто? Ага Эвиденцбюро- служба информации, а на самом деле управление военной разведки Австро- Венгрии.
   Возглавляет её с 1909года, после оберста Ойгена Гордлички – оберст Август Урбанский фон Острымич.
 Если костяк Эвиденцбюро в 1900 году состоял из двадцати офицеров, занятых на российском и немецком направлениях, то сейчас в этом бюро уже 200 сотрудников, 50 должностных лиц, около 200 агентов полиции, 150 солдат и около трёхсот информаторов.
  Направление на Россию с 1908 года курирует хитрый лис, майор Максимилиан Ронге, официально числящийся руководителем разведывательного отдела Эвиденцбюро.
 Родился в 1874 году.
  Хорошо владеет французским, английским и итальянскими языками.
  Отличный аналитик, способный планировать действия подчинённых, на много шагов вперёд.
   Характер твёрдый, решительный. Склонен к авантюре. Русофоб, поклонник англо-сакской культуры.
   Женат. Имеет троих детей.
    - Вот эти, могут нашим оружием за-интересоваться, могут, - и полковник отложил папку с делом Ронге, в сторону.
   - Итак, что у нас дальше? – и Никольский открыл следующую папку, где было написано «Разведслужба итальянского Генерального штаба»
   Возглавляет     её    полковник   Пауло Мончини.
   Родился в 1875 году, в семье военного.
    Грамотный, эрудированный офицер. Под его руководством военная разведка   Итальянского Генерального  штаба поднялась на небывалую высоту.  Особого успеха добились его агенты, работающие в качестве чиновников в австрийских общественных учреждениях и одновременно ведущие разведку в пользу Италии.
   Большую помощь  в деле разведки оказывали итальянские подданные  - горные проводники и пастухи. Для этой цели использовалась созданная Итальянским правительством, на австрийской территории в бассейне Ринальто, к юго-востоку от Ала, агитационная база.
   - Будем считать, что сеньор Мончини, пока нас не будет тревожить, он работает в основном против Австрии. Ну и пусть продолжает. Пойдём дальше. 
Следующий у нас, наш главный враг, люто ненавидящий Россию  - майор сэр Джордж Мэнсфильд Смит - Камминг.
 Он является руководителем Бюро секретных служб при Иностранном департаменте Комитета обороны Британской империи. Создано это бюро 1 октября 1909 года. Называется бюро – МИ-1ц.
  Штаб-квартира его располагается в центре Лондона в районе моста Воксхол-Бридж.
   Смит Камминг, любит, чтобы его называли просто «Смит».
  Родился 1 апреля 1859 года в семье среднего класса.  С 12 лет обучался в военно-морском училище в Британии.
  Свою службу начал лейтенантом, в возрасте 19-ти лет, на службе Её Величества Вооружённых сил Великобритании и в течение 7-ми лет участвовал в операциях против малайских пиратов, а потом в 1883 году и в Египте.
   Очень страдал от морской болезни, и именно из-за этого, в 1885 году, в воз-расте 26 лет, был отправлен в отставку, с резолюцией командования «не годный к обслуживанию»
  После этого Камминг отошёл от воен-ной службы и почти 14 лет занимался морской обороной в Саутгемптоне. А в 1909 году, неожиданно для многих, был назначен руководителем знаменитой «Сикрет интеллиджент сервис» - СИС – официально именуемой МИ-1.
   Хладнокровный, обязательный и очень педантичный человек.
   Хитрый,  обладает аналитическим умом, умеет расположить к себе людей.
   Женат, имеет сына.
   Смит постоянно учит своих подчинённых:
  - никогда не доверять женщинам;
 - никогда не давать  никому своего фото, особенно женщинам;
  - старайтесь в лице окружающих, всегда казаться глупее, чем вы есть на самом деле, создавайте впечатление, что вы осёл, не имеющий мозгов;
  - никогда не напивайтесь;
  - но если вынуждены пить много.. следует заранее выпить две ложки оливкового масла, чтобы не опьянеть, но изображать из себя пьяного.
   Смит Камминг, считая, что шпионаж – это игра «джентльменов», набирает себе агентов только в привилегированных учебных заведениях Великобритании, в том числе и женщин.
   Его заместитель капитан южно - стаффордширского полка Вернон Келл.
  Второй заместитель – капитан королевской морской пехоты Сайрус Регнарт.
   1880 года рождения,
   Сын обойщика, отлично владеет русским языком, активен, общителен, легко входит в доверие.
   Не женат.
Приложение: Фотографии Смита Камминга, Вернона Келла и Сайруса Регнарта.
  - Так, так. Не женат, значит господин Сайрус. И Россию  за последние два года посетил уже пять раз, интересно с какой целью?  Нужно сделать запрос в пограничную и таможенную службу. Интересно, когда этот красавчик приезжал к нам, последний раз? – и полковник сделал себе пометку на листе бумаги.
  Следующей, было толстая папка с данными офицеров японской военной разведки и контрразведки.
  В ней были собраны досье на восемьдесят офицеров и агентов Японской разведки, пятнадцать из которых были разоблачены и осуждены  органами российской контрразведки только за последние пять лет, причём половина агентов, были русскими по происхождению. Данные на некоторых агентов японской разведки, добыты Николаем Степановичем Батюшиным, во время его пребывания на Русско-Японской войне.
  Но сейчас его интересовал барон Фуццо Хаттори, полковник Генерального штаба, руководитель всей тайной разведывательной сети в России и  на Дальнем Востоке, хитрый, умный, профессиональный разведчик. Вот именно его, и его управление, могут очень интересовать новые пушки и снаряды, которые делаются на российских заводах. И он, в этом деле,  в деле добывания секретных разработок большой дока.
   - Теперь обратим внимание на наших друзей – французов. Кто там у нас?
2-е бюро французского Генерального штаба – военную разведку, сейчас возглавляет полковник Антуан Губе, а его помощником является капитан Жан Бодье.
   Антуан Губе, полковник, 44 года, родился в Париже, в предместье Сен-Жермен, в семье чиновника министерства иностранных дел. Отец Антуана, Альберт Губе, долгое время прослужил в Каире – советником.
   Антуан начал свою службу рядовым во французском легионе, там же получил и своё первое офицерское звание.
   Опытный разведчик, прекрасный аналитик.
   К недостаткам его можно отнести горячность, и не способность быстро пе-рестраивать свою деятельность исходя из изменившейся обстановки.
   Женат, вторым браком. Имеет сына Альбера от первой жены, и дочь Луизу от второй.       
  В противоположность ему, его помощник капитан Жан Бодье: смелый, энергичный, решительный, умеющий быстро оценить обстановку, и  мгновенно принять решение.
  Полковник ещё раз перечитал  досье на руководителей французской разведки, задумался на секунду, а потом произнёс:
  - Нет, этим господам, чертежи новой пушки Шнейдера абсолютно не нужны. Фирма эта французская, если им будет нужно, они их возьмут прямо на заводе у самого Шнейдера, а не попрутся за этим, к нам  в Россию.
   В одной папке потолще остальных, находились данные на главу турецкой разведки «Тесилат-и- Махсуса», переводимой как «Специальная организация» - подполковника Сейфи – бея, у истоков которой стоял  турецкий министр Энвер -паша.
   В последнее время, турецкая разведка активировала свою работу, на территории Российской империи, и начала активно вербовать агентов из числа молодых российских мусульман, которые получали образование в специальных религиозных учебных заведениях Турции.
  Основной акцент в Стамбуле делали на подготовку к реализации планов объединения тюркских народов на государственном уровне и создание «Великой Турции».  Турецкая разведка с помощью своей агентуры разжигала среди мусульман ненависть к русским, пыталась подтолкнуть народы, исповедующие ислам, к мятежу.
  Подполковнику было известно, что турецкие дипломаты развернули активную деятельность и активно сотрудничают с многочисленными «татаро-турецкими комитетами», в большом числе расплодившимися в России. Только в одном Петербурге, было пять таких комитетов, а один из них, организованный прямо на Путиловском заводе, возглавлял  московский татарин – Фарид Мамллев, являющийся по их предположениям агентом турецкой разведки и он был постоянно под наблюдением.
   - Правда туркам, секреты производства пушек были не нужны, их артиллерией полностью снабжали Германия и Англия, как и Японцев. Хотя, чем чёрт не шутит..
  Потом Никольский открыл последнюю  толстую папку, где лежали досье на всех двадцать конструкторов завода, достал тоненькую папку, где было написано «Бишляков Леонид Алексеевич, 1879 года рождения», и стал её внимательно изучать.
  Когда через  два часа после этого, в его дверь постучали, и на пороге его кабинета появился довольный «инженер» Кулешов, вместе с другим «инженером»
Семёновым. По их довольным лицам, полковник понял, что им удалось, что-то обнаружить.
 - Ну, что Савва Ильич,  давай докладывай,- по-свойски обратился он к своему молодому помощнику,- предложив обоим сотрудникам садиться.
  - Докладываю Александр Семёнович,  -так приказал его называть себя Никольский среди «своих».
  – Мы, с Ильёй Модестовичем внимательно осмотрели сейф, потом чертежи, и тоже заметили на них проколы, кто-то видимо прикалывал эти чертежи к стене, чтобы сфотографировать. С помощью лупы, их очень хорошо видно. Мы начали осматривать дальше, и случайно нашли на мастичном слепке отпечаток одного пальца. Как Вы знаете, сейф, после того, как закрывается, ещё и опечатывается  металлической печатью господина Бишлякова под номером 7, мастикой на специальной плашке.
   Он клянётся, что сам лично закрывал и опечатывал сейф, но к самому отпечатку руками не прикасался. Значит, это сделал кто-то другой. Мы изучили отпечаток, и Илья Модестович, со всей уверенностью заявляет, что он от женской руки, причём от большого пальца, и мог быть случайно оставлен женщиной, проникшей в бюро.
  - Интересно, интересно. Ну, хорошо, представим себе, что какая-то женщина, проникла в наше бюро,   распечатала печать, открыла сейф, вынула оттуда пять чертежей, заметьте именно пять основных, потом приколола их к стене, сфотогра-фировала, снова сложила их в сейф, закрыла, его и опечатала печатью номер семь. Так получается?
   Значит, эта кудесница имела при себе и  дубликат ключа от сейфа, и дубликат печати, и фотоаппарат, который она незаметно от охраны завода принесла сюда, а потом вынесла. А ещё, учитывая, количество времени, необходимое для проведения такого чёрного дела, она пробыла здесь, в помещении бюро, где находится сейф с чертежами, не менее получаса, а то и больше. И главное, она хорошо знала, что нужно снимать на фото. Согласны со мной, господа?
    Оба его помощника кивнули в ответ.
 - Эта дама, если верить отпечатку от её пальчика, не знала только одного, что мы можем обнаружить отпечатки её пальцев на сейфе или на каком-нибудь другом предмете, которого она могла  случайно коснуться во время своего дела.  И потому, работала без перчаток. А, это говорит о том, что здесь работала не профессионалка, а действительно, кто-то из своих служащих. Согласны?
  - Да, Выходит, что так, - тут же ответил Савва. – Я предлагаю, завтра же, под разными предлогами, осторожно, чтобы не спугнуть злодейку, взять отпечатки пальцев у всех наших двадцати женщин копировальщиц, и у двух наших пиш-барышень.  Возьмём отпечатки, сравним их с нашим фото, я уже сфотографировал их, фотографии проявляют в нашей лаборатории, и будет ясно, кто совершил это чёрное дело.
  - Задумка правильная, но как  вы господа, собираетесь осторожно взять у всех женщин работающих в конструкторском бюро отпечатки пальцев, и при этом не спугнуть злодейку я честно говоря, себе не представляю.
   - Разрешите, господин полковник? -  обратился к нему, до этого молча сидевший  Илья Модестович Семёнов, унтер-офицер жандармского управления, прикомандированный к ним.
– Обращайтесь, Илья Модестович, можно по имени отчеству. Слушаю вас.
   - Года три тому назад, у нас в  жандармском управлении произошла утечка информации,  из кабинета начальника был похищен один важный циркуляр. Тогда, мы тоже обнаружили на двери, следы от  двух женских пальцев. Долго думали, как  взять отпечатки пальцев у  всех наших сотрудниц, а их там было около сорока человек, и додумались. Мы просто предложили всем, попробовать печатать на пишущих машинках, якобы с целью определения, кто быстрее из них печатает.  Печатали женщины естественно  с копировальной бумагой, на которой все, так или иначе, оставили свои отпечатки пальцев. Так мы вычислили воровку. Потом, правда оказалось, что она просто отомстила своему любовнику, обещавшему бросить жену и на ней жениться, а бумагу эту никуда не выносила, а просто  похитила и хранила в своём столе.
   Я думаю и сейчас, мы можем поступить точно также, только господам конструкторам, про нашу задумку, я думаю рассказывать не нужно. Мы всё решим сами, вместе с  господином поручиком, то есть с Саввой Ильичём..
  - Одобряю ваше решение господа. Но, прошу это сделать аккуратно и очень тонко, иначе спугнём врага. И ещё, это уже тебя Савва Ильич касается, я тут изучил досье нашего Леонида Алексеевича, и меня в нём заинтересовала его сестра – Валентина Алексеевна Бишлякова, двадцати девяти лет от роду, не замужняя, служащая телефонисткой на центральном телеграфе.
  Она живёт вместе с неженатым братом, в одной квартире, имеет ребёнка восьми лет, проживающего у родителей в городе Казани.
  Вы знаете, господа, что наши противники, очень часто обращают внимание на девушек-телефонисток и телеграфисток, потому что они многое слышат и много видят.
   Да, ещё если она, к тому же и не замужем. Поэтому, дайте команду нашему наблюдательному агенту Иванову, присмотреть за ней: где бывает, с кем дружит, чем увлекается?
  Всё, господа, идите, работайте, как только фотографии отпечатка пальцев будут готовы, их сразу ко мне на стол. Идите, а мне нужно ещё немного подумать.
    Вечером, Никольский доложил историю с чертежами полковнику Шахову, и тот одобрил план их дальнейших действий.