Воспоминания. Вехи моей жизни

                Вехи моей жизни.
                Воспоминания.
                Часть первая.
Кто ты? Ангел- хранитель  мой, охотник за моей душой, или ведущий меня по  жизни на Земле и судьбе моей? Кто ты? Я не знаю, но постоянно ощущаю  твое присутствие  рядом с  собой. Уж слишком много мистики в моей жизни с самого моего  рождения. И мне очень хочется понять, кто же я на этой планете, откуда   и куда уйдет моя душа, когда придет ее время?
И так, родилась я 22 января  1950 году в маленькой деревне   Могорь , Трубчевского  района , Брянской области  в семье учительницы и лесничего. Правда, в тот момент   мой отец  Петр был просто демобилизованным   сержантом  советской  армии, который вернулся в  1949 году из Берлина.(С 1941 года  отец прошел всю войну, сначала в партизанском отряде, потом в  рядах советской армии дошел до Берлина.) Ровно через неделю после моего рождения у матери Анастасии началась  грудница    и поднялась высоченная температура. Отец испугался, что жена может не дожить до утра с такой горячкой, запряг лошадь , уложил жену и маленькую дочку  Любочку  в сани  и повез их в Трубчевск , в районную больницу.( Свою первую дочь мои родители назвали  Любой, но когда отец пошел в сельский совет, чтобы зарегистрировать рождение дочери, у него спросили  полное имя  ребенка, отец ответил-  Любовь,   что еще за имя такое?- Возмутилась  сотрудница  сельсовета и записала в свидетельство о рождении  Людмила. И кроме отца об этом новом

 имени никто не знал. И так я везде была Любой до 16 лет, пока не пошла получать паспорт.)   
  На дворе уже стояла ночь,  когда лошадь бежала в районный центр. Петр задремал и не заметил, как маленький сверток  выпал у него из саней, а в этом  свертке - одеяльце  была его  маленькая доченька. Так бы новорожденной Любочке и замерзнуть в Брянских лесах,  не случись  оказии. Следом за  отцом по каким- то своим делам  на своей лошади  ехала  в район в этот поздний час заведующая   деревенской мельницей  Татьяна.( Через 4 года эта женщина станет моей крестной матерью.)  Вдруг ее лошадь остановилась , зафырчала и стала  мотать  головой из стороны в сторону. Татьяна и погоняла ее, и кнутом хлестала, но та ни с места. Тогда женщина  слезла с саней и пошла  посмотреть, что случилось, почему лошадь нагнула голову и  не идет дальше. Подойдя к морде лошади, Татьяна увидела на снегу сверток, подняла, посмотрела и обомлела,  в одеяльце лежал живой ребенок  и спал.  Татьяна положила  ребенка к себе в сани и что   есть  силы  погнала лошадь. Через несколько минут она  догнала отца. В деревне все знали друг друга. Татьяна крикнула Петру, чтобы тот остановился. Отец от окрика  проснулся   и  спросил: « Ты чего кричишь? -А ты куда едешь?- спросила Татьяна.  «В больницу жену везу, горячка у нее после родов.»  «А ребенка ты случайно не потерял?»- спросила Татьяна. Отец  заглянул  под одеяло  накрывавшее мать  и побелел,    свертка с ребенком там не было. Уж не знаю, что там и как случилось, конечно же,  Татьяна отдала ему дочь, но когда мать в больнице   пришла в себя и попросила принести ей ребенка.  Ей принесли меня, ту, которую нашла Татьяна в снегу. Анастасия, развернув пеленки и увидев свою дочь, жутко  возмутилась   и спросила санитарку: « Вы кого мне принесли, вы случайно ничего не перепутали? Я родила беленькую девочку, а вы мне  принесли черненькую.»  На что санитарка отвечала:-  Нет, я ничего не перепутала, вот  бирочка, это ваша дочь.-  Следующие  мои сестра и брат оба  родились  блондинами и только я  одна из трех детей  в семье  с темно- русыми волосами и карими глазами. Мама и отец тоже темноволосые  и с карими глазами.( Но в последствии, когда  мать с отцом  ссорились, и дело у них доходило до развода, она всегда говорила отцу: « Можешь  забирать свою дочь и уходить.» Это  она говорила про меня . Она всегда считала, что я дочь отца. (Я очень сильно  похожа на отца и на его сестер)  Зимой в 1955 году родители переехали на Дальний  Восток в Приморский край. Мне едва исполнилось 5 лет, а сестре 3 года.  В семье из детей я старшая, чуть подросла и  все  домашнее хозяйство держалось на мне. Мать работала в школе в две смены, отец тогда  работал  в тайге на лесоповале  мастером и домой приезжал только  на выходные. Я уже в 7 лет  умела варить борщ, стирать одежду, кормить животных, ходить в колодец за водой, а  колодец  от нашего дома был далеко, полоть грядки на огороде. В Телянзе, ( Так назывался поселок  где мы жили), не было детского сада и мы часто с сестрой оставались дома одни, иногда мама брала нас в школу , и мы  сидели за партами тихо- тихо, чтобы никому из учеников не мешать, а главное- не мешать маме вести урок. У нее был особенный педагогический дар, за 45 лет работы учительницей  в школе, она ни разу не повысила голос на своих учеников, но у нее в  любом классе всегда была идеальная дисциплина и идеальная тишина, когда она   вела урок. Иногда мне казалось, что она просто гипнотизирует своих учеников, они слушали ее так, как - будто она рассказывала им удивительные истории, а на самом деле мать вела уроки математики.
Все свое детство  я провела в таежных поселках, а так как мы с сестрой Верой часто дома оставались одни без присмотра, то уходили  играть в лес на поляны, где всегда роились крупные бабочки махаоны и цвели пионы и лилии. Эта природа была настолько завораживающе красива, что мы, играя, бегая за бабочками и стрекозами, забывали  о времени и прибегали домой, когда уже садилось солнце. А надо было до прихода матери со школы успеть покормить во дворе живность, сбегать за водой, и что-  нибудь  приготовить на ужин. Если же мы не успевали к приходу мамы выполнить все ее поручения, она сердилась и  чтобы наказать нас  в воспитательных целях говорила. «Что это за дочки у меня такие, непослушные,  целый день прогуляли, ужин не приготовили, не нужны мне такие помощницы, все уходите, буду жить одна, что стоите? Уходите, уходите…» А на улице уже было темно, мы выходили на крыльцо, жались друг к другу, но стояли молча. Тогда минут через 5 выходила мама и спрашивала:  «Ну что? Извиняться будете за свое такое поведение?» Мы были счастливы, что она нас простила, просили прощения и бежали к столу.  В те годы все жили небогато, но у нас в доме всегда был сахар, молоко, ( корова была своя),  сало и мясо ( кабанчиков к зиме тоже растили сами.) За неимением ужина,  ( мы ведь его не приготовили с  сестрой), мать наливала в тарелки молока, крошила туда хлеб, добавляла чуть- чуть сахара и называла это тюрей. И мы с сестрой уплетали эту тюрю за обе щеки. А потом бежали спать. Спали мы вместе с мамой на одной большой  кровати в комнате. ( Дом состоял из веранды, кладовки, кухни и зала.) Дом был казенным, нас поселили в этот дом, когда отец пошел работать мастером лесозаготовок  в тайгу. К тому времени отец  еще  в Трубчевске закончил  лесотехническую школу и сам попросил  комиссию по распределению выпускников школы, чтобы его направили  работать  на Дальний Восток. Комиссия отказывать не стала, хотя  многие очень удивились просьбе   Гришкина Петра. Как это срывать жену с работы, везти двух маленьких детей так далеко в неизвестность.  Да еще зимой !  Но у отца на это была своя причина. К тому же еще в армии он вступил в ряды коммунистической партии.
Но сейчас  о  другом. Спали мы с сестрой после прогулок обычно очень крепко. Мама посередине,  Вера у стены, а я с краю. Вдруг ночью  мама нас будит: «Девочки, вы зачем балуетесь, зачем сбрасываете одеяло на пол?» Но увидев наши удивленные глаза еще не совсем открывшиеся после сна, она поняла, что мы  одеяло не сбрасывали, мы спали. Она подняла с пола одеяло, накрыла  нас всех и вдруг   одеяло  само  приподнялось и опустилось на пол возле кровати.  Нам  стало  страшно  и мы обе прижались к маме. Мама снова подняла одеяло. Но когда  оно  в третий раз само упало на пол, мама  встала, подняла нас, повязала наши головы белыми платками, повязала свою голову платком, поставила нас на колени лицом в угол, где обычно в деревенских домах висят иконы,( но у нас иконы не было, отец был коммунистом),встала сама на колени и стала молиться, нам сказала, чтобы  мы повторяли слова молитвы за ней, но какое там, хотелось  побыстрее залезть в кровать и заснуть, мама молилась, а мы только  крестились и кланялись углу, глядя на нее.
После   маминой молитвы одеяло перестало само прыгать на пол. Утром мама нас попросила, чтобы мы о происшествии ночью никому не рассказывали, но какое там, еще до обеда вся улица в поселке  знала, что у нас случилось ночью. А старая бабушка сказала, что это домовой к нам приходил ночью. И хорошо, что он только играл с нами и не причинил вреда.  «Домовой приходит к добру или к худу,- рассказывала бабушка,- в такие моменты его нужно спрашивать, какую весть он принес, дурную или хорошую, скажет к худу,- быть беде, скажет к добру,- значит быть хорошему в доме.»  Все  это мы вечером рассказали маме и спросили, а к нам он зачем приходил? А вот приедет  отец в субботу и мы у него спросим, зачем к нам домовой приходил? Когда приехал отец, мы узнали, что отца повысили по службе и он теперь будет начальником участка, и жить мы станем не в селе Телянза, а на  станции Телянза, где в школу маме ходить  ближе, где есть магазин, железная дорога, а еще отец покупает дом у бывших ссыльных мужа и жены,  очень хороший дом и совсем недорого, потому что эти люди торопятся уехать к себе на родину в  Центральную  Россию. И дом они построили себе совсем недавно, он почти новый. И еще мы узнали от отца, что к нам приезжает бабушка Лена, мамина мама, и она привозит деньги за дом,  который продала в  своем  селе, когда уехали мои родители. И теперь денег на новый дом на  станции Телянза обязательно хватит. И тогда мы с сестрой решили, что Домовой к нам приходил к добру.  О нашем ночном происшествии мы рассказали отцу, он засмеялся и сказал : « У страха глаза велики,- это вы ночью сами ногами одеяло сбрасывали, а подумали, что Домовой к вам приходил.» Но мы-то точно знали, что это не мы сбрасывали одеяло на пол. Но с отцом спорить не стали. Мы очень любили отца, он был более мягкий по натуре , всегда из любой поездки привозил нам гостинцы: конфеты, игрушки, что-нибудь вкусненькое, смеялся и говорил, это вам девчонки зайчик с лисичкой  из леса передали. Он почти никогда нас не наказывал, а если мама ставила нас в угол, за какую- либо провинность, он всегда из угла нас выпускал, защищал  перед  мамой и мама за это его очень  ругала, говорила, что он вообще не умеет воспитывать детей. После приезда бабушки к нам в гости, мы вскоре переехали жить в новый дом на станцию Телянза.  А бабушка Лена уехала назад в  свое село  Арельск в Брянской области. Там у нее жил сын Алексей.
На станции Телянза  сначала я, а через год и сестра пошли в школу. Еще до школы мама научила нас читать и   писать. И потому в первом классе учиться было не интересно. И я тихонько под партой читала книжки, пока остальной класс учил  слоги. За что мне очень сильно попадало и от своей первой учительницы  Аллы ( отчество забыла) и от мамы.Зато терпеть не могла правописание, нужно было ручкой, макая в чернильницу, выводить волосные линии и делать нажим. И когда уже все было написано на чистовую в школьную тетрадь, вдруг с кончика пера срывалась клякса и нужно было снова вырывать лист из тетради, снова все заново писать , выводить  волосные линии и делать где надо правильный нажим. Как же это было трудно! Но за то какой был красивый почерк, не то что у нынешней молодежи, не разберешь, что у них в тетрадях написано. Но как же выматывало и доводило до слез это чистописание! Это был мой самый нелюбимый урок.