Трёхнедельное судовождение в тумане

Туман надолго накрыл обширную акваторию Куйбышевского водохранилища. Тихий, плотный. Солнце его не пробивало. Видимость была не более 50-ти метров. Поздняя осень. Плановое время навигации закончилось. Большинство судов отстаивалось там, где их застал туман. «Дунайский 54» уверенно шел полным ходом с грузом гравия в толкаемых баржах из Рыбной Слободы в Ульяновск. Это стало возможным благодаря радиолокатору. В шестидесятых годах их стали широко устанавливать на речных судах.

С первой практикой радиолокационной проводки я познакомился на перегоне теплохода «Дунайский 54» из Будапешта в Тольятти в октябре 1966 года. Большой караван речных судов в сопровождении морского буксира «Ведущий» вышел в середине дня из Килии на Дунае в Ростов-на-Дону. На переходе все суда были укомплектованы морскими экипажами. Чёрное море я видел впервые и большую часть времени проводил в ходовой рубке с моряками. Курс - мыс Тарханкут в Крыму. С наступлением темноты старпом включил радар (так морякам больше нравилось называть радиолокатор). Весь экран был тёмным и только в центре ровная цепочка ярких пятен обозначала нашу кильватерную колонну.

Старпому не терпелось обнаружить мыс Тарханкут. Вскоре сверху экрана стало надвигаться обширное светлое пятно. Это и был желанный мыс. До него было около двадцати миль. Через некоторое время точно по курсу тускло и как бы лениво замигал огонь. Старпом по секундомеру сверил характеристику проблесков с лоцией и объявил: «Тарханкут!». Моряки не ошиблись, они знали своё дело.

С той поры у меня уже наработалась привычка пользоваться радиолокатором «Донец-2». Это был 1967 год. Я всегда включал его на своей капитанской ночной вахте, а также днём для тренировки судоводителей. Знал сильные и слабые качества этого полезного навигационного прибора. Знаки навигационной обстановки - буи, створы, снабженные уголковыми отражателями сигнала, обнаруживались с помощью локатора с меньшим напряжением и значительно раньше, чем можно это сделать визуально с помощью бинокля при хорошей видимости. Полоса дождя или снежный заряд создают завесу, за которой локатор ничего не показывает. Пятна на экране от сильного волнения скрывают отображение навигационной обстановки.

За этот рейс в тумане все вахтенные начальники научились держать курс по компасу и локатору так же уверенно, как и по береговым визуально наблюдаемым ориентирам. В тумане без видимости таких ориентиров рулевому труднее уловить начало отклонения от курса, чтобы предупредить рыскание тяжёлого состава длиной более двухсот метров без чрезмерной перекладки руля, от которой винты в насадках начинали грохотать, а кильватер извиваться, как струя быка по дороге. Инертность гружёного состава велика. И, если часто грохот сотрясает теплоход, рулевой ещё учится искусству рулить. Скорость хода теряется при этом.

Отстаивающиеся в тумане суда переговаривались между собой. По рации слышны были их ехидные реплики: «Кто-то валит полным ходом. Торопится. Наверное, очень надо» - «Самоходка?» - «Нет, похоже «Дунайский», длинный состав. На локаторе видно.» - «А что же стоишь с локатором?» - «Куда торопиться? Навигация закончилась».

Другая группа судов собралась вблизи судового хода. «Я - «Могучий». Кто проходит по 15-й трассе?». Пароход «Могучий» - аварийно-спасательное судно и его капитан заботится о безопасности судоходства. Я отвечаю ему, говорю, что иду под выгрузку к пустому причалу в Ульяновске. «Ну иди-иди. Там тебе Корешков прочистит мозги от тумана» - иронизирует голос другой рации. Корешков С. С. - судоходный инспектор в Ульяновске, очень дотошный.

Середина дня, но солнца не видно из-за тумана. Впереди Ульяновский мост. На экране от него сплошная светлая многокилометровая линия от берега до берега, за ней - чернота, мост экранирует. Теперь предстоит определить судоходный пролёт моста. Его локатор не показывает. Раньше при прохождении мостов я замечал на экране секторные затенения, полагая, что они от устоев моста, но не придавал этому значения, так как были стандартные ориентиры. Мост приближался, до него чуть более мили. Из осторожности я убавил ход. На экране появились отметки буёв, которые служат для ориентировки плотоводов при прохождении моста. Затем всё более чётко стали проявляться секторные затенения за мостом. Я понял, что затенения определяют положение устоев моста. Теперь можно уверенно и безопасно заправиться под мост. Вперёдсмотрящий с бака головной баржи докладывает: «Справа собаки лают». Это на огородах ульяновцев на откосе перед Венцом. Подходим ближе: «По мосту грохочет поезд» - и, наконец - «Справа - буй!». Плотовый буй, он в километре от моста. Всё правильно. Немного спустя: «Вижу мост. Ромб чуть слева». "Отлично!" - отвечаю я вперёдсмотрящему. Ромбовидным щитом красного цвета обозначают середину пролёта моста для судов, идущих вниз по Волге. Отклонение незначительное. Уверенно определяется справа - первый пролёт моста, он для плотоводов, слева пролёт для судов идущих вверх. «Мост надо мной. Уходит в туман. Мост не вижу». Через секунды я уже из ходовой рубки вижу, как тёмная громада моста выдвинулась из тумана. Шумящие эхом конструкции фермы моста проплыли над рубкой. А устоев моста так никто и не видел, их скрывал туман.

На судоходство под мостом с помощью радиолокатора не существовало никаких инструкций. Это только что впервые освоено опытным путём, что вызвало одобрительные возгласы присутствующих в рубке и разрядило напряжение судоводителей.

В тумане, ориентируясь по экрану локатора, ошвартовался у пустого гравийного причала в Ульяновске. Пол суток и баржи пустые. Туман тот же. «Ну, что? Пошли обратно в Рыбную Слободу?» - советуюсь я с помощниками. «Пошли» - соглашаются они. Решение согласовываю с диспетчером, он отвечает: «Туман. Выйти в рейс приказать не могу. Решайте, на ваше усмотрение».

Решение принято. Часов 15 ходу и – Рыбная Слобода. Все краны свободные. Ходить в тумане желающих было мало. По рации очередной кран называет ориентиры для подхода к нему, я сверяюсь по экрану локатора. Началась погрузка песчано-гравийной смеси. Пятнадцати тонный кран черпал её с речного дна. Через шесть часов – мы уже в пути на Ульяновск. Так, в сплошном тумане было совершено три круговых рейса. В тумане же встретили 50-летие Октября, для этого на ночь я объявил якорную стоянку в районе Лаишево. Салютовали сигнальными ракетами. Но салютных огней не видели, их скрыл туман. Только розово мерцала мгла над головой.

Во время выгрузки  меня вызвали в диспетчерскую. Поздоровавшись, я услышал от диспетчера:
– О вас уже легенды ходят: все суда стоят из-за тумана на Куйбышевском водохранилище, а «Дунайский 54» ходит в тумане, как ни в чём не бывало, третий рейс завершил на вертушке Ульяновск – Рыбная Слобода. Вот и пассажирский «Яков Свердлов» стоит здесь у причала уже неделю. Капитан из-за тумана не решается пройти под Ульяновским мостом, – указал диспетчер на сидевшего в кресле мужчину средних лет в форме речника. Мы, поздоровавшись, представились друг другу. Диспетчер продолжил;
– Понимаете, я приказывать не могу – туман. Но, если вы сможете, помогите.
– Я без пассажиров, – подал голос капитан. – Локатор исправен, но у меня нет уверенности.
– Как я могу помочь?
– Идите впереди, а я за вами на безопасном расстоянии, буду ориентироваться по локатору и кильватерному следу.
– Согласен. Через час я вызову вас по УКВ. Мы выйдем на полторы мили перед мостом. Этого расстояния хватит, чтобы выйти на Криушинский створ, его хорошо видно на экране локатора, он приведёт нас в ходовой пролёт моста. Держитесь моего  кильватерного следа.
– Хорошо. Только, прошу, идти малым ходом, осторожность не помешает.
– Да, не помешает.
Через некоторое время мы были в назначенной точке и, как условились,  направились к мосту. Туман был плотный, видимость была не более ста метров.
Ну, а дальше было делом техники. За мостом капитан пассажирского по рации поблагодарил за помощь, долго говорил как он видел на экране секторные затенения от устоев моста. Я пожелал ему «Счастливого плавания!» и вернулся к причалу выгрузки барж.
Молоды были. Интересовало всё новое. Такого случая - трёхнедельное судовождение в тумане - в моей речной практике больше не было. Конечно, и груз перевозили при этом, но это уже вторично.

Последняя выгрузка в Ульяновске происходила уже при солнышке, с морозом, палубы припорошило снегом. И, наконец, приказ - «На зимовку! Домой в Шлюзовой»…