Записки уцелевшего - Сергей Голицын

Толстую книгу «Записки уцелевшего» я нашел, будучи в гостях в Белгородской области РФ в конце июня 2015 года. В моих руках оказался увесистый томик сочного коричневого цвета с позолоченными литерами названия – «Записки уцелевшего».
Однако постоянные дела отложили мои планы по прочтению мемуаров, которые оказались потом для меня одним из самых интересных сочинений диссидентов и жертв репрессий, пострадавших от неоднозначной и бурной политической деятельности большевиков.
Долгожданный миг настал в октябре 2015 года. Я с упоением принялся за чтение, глотая десятки страниц за считанные часы. Меня встретил эпиграф из «Архипелага ГУЛага» Солженицына, вместивший в себя всю тему и мотив повествования мемуаров С. Голицына, его глубокие страхи и переживания за рукопись, за те воспоминания, оказавшиеся в его памяти и должные быть перенесенными на бумагу. «Везение», как называл впоследствии Голицын ход событий в своей жизни, роднило его с Александром Солженицыном: в невероятных перипетиях событий 20-х, 30-х и 40-х гг. этим обоим талантливым людям отдельные счастливые случайности спасали жизнь, давая возможность будущим поколениям увидеть их труды, с запечатленными в них яркими картинами разгула террора, голода и человеческого фанатизма.
Детство и юношество Сергея Голицына – это бесконечная борьба с нуждой, нехваткой продуктов и одежды, смешанные с нарастающими социальными гонениями и раскруткой кроваво-красного маховика ОГПУ-НКВД-КГБ. Принадлежа к аристократической семье рода князей Голицыных, одного из самых знатных, старинных и богатых дворянских родов в России, семья маленького автора испытывала давление властей, с подозрением относившихся к «бывшим» людям, куда вписали также священнослужителей, купцов, офицеров Царской армии и белогвардейцев.
Автор очень свежо описывает жизнь своей семьи в Москве, куда загнала их постоянная нужда постреволюционного периода. Однако жизнь в черте города скоро закончилась и, повинуясь зову родственников, Голицыны сорвались в Богородицкий дом под Москвой дабы пережить смутные времена.
Как же была разительно красива и богата чудесами природа по сравнению с хаосом человеческих деяний, творящихся вокруг маленького Сергея, зачитывавшегося простыми, романтическими книгами о рыцарях Круглого стола. Среди слов я ощутил свежее веяние детских мечтаний, живших в глубине сердца С. Голицына и в пожилом возрасте. Мечи, доспехи, статные скакуны и благородные дамы!
Мастерски используя пышность и выразительность русского языка, автор накидал пейзажи удивительной красоты, дополняя их архитектурными образами Богородицка – имением, построенным волею Екатерины Великой с высоченной башней в 25 сажен, прямыми улицами, расходящимися лучами от центра поселения и запруженную реку Уперту с разбитым на ее берегах дубовым парком. Именно с Богородицка Лев Толстой сделал описание имения Вронских, и впоследствии великий писатель частенько захаживал сюда в гости к Алексею Бобринскому – министру Александра Второго, который всячески пытался внедрить в аристократические круги религиозные идеи англичанина Редстока.
Стиль письма Голицына перекликается с названием его мемуаров, написанные частями в течение 10 лет позднего творческого возраста. Хронологически «Записки» начинаются с конца 1917 года, охватывая падение экономики, введение «совзнаков», не пользовавшихся большим доверием у населения, обысками семейства Голицыных и частыми арестами деда и отца Сергея.
Как и следовало ожидать от человека княжеской крови, в «Записках» очень примечательную роль отводится генеалогии рода Голицыных, который пересекался с доброй половиной остальных княжеских родов Российской империи. Вас ожидают вовсе не сухие и напыщенные имена гордых предков Голицына. Его род полон важных сановников и мудрых советников, церковный деятель, подаривший славянам фундаментальный исследовательский трехтомный труд по Ветхому и Новому Заветах, пользующий спросом и сейчас (кстати, я сам частенько почитывал «Толковую библию»), Лопухин, принадлежал к семейству Голицыных. Поэт Лермонтов является далеким родственником Сергей Голицына.
Четко и до краткости страшно автор описал тяготы тогдашней жизни. Голод и нужда, страх и неспокойные ночи преследовали маленького Сергея, его сестер и родителей. Однажды Голицыны остались совершенно без продуктов, и чудесный случай спас им жизнь: бывший купец, недолюбливавший в царские времена аристократию, привез княжеской семье подводу припасов. Сам Господь оберегал род Голицыных в архистрашных поворотах истории!
Несмотря на скудную еду, плохую одежду Голицыны подают нам яркий пример, как не надо сдаваться перед трудностями и бедами. Живя на грани убожества, родители Сергея – Михаил Голицын и Анна Сергеевна, урожденная Лопухина – старались прививать детям любовь к наукам и искусству. Музыка – Бетховен, Бах, Моцарт, Шопен – уводили обитателей дома от суровой действительности. Мама Сергей учила детей французскому языку, а отец – географии и истории. Муза творчества, могучий духовный стержень, залила благотворным светом жизненный путь автора.
В Богородицке усилиями местных актеров и неравнодушных к культуре, духовной жизни был создан театр и написаны собственные комедии и сатиры, которые с первого взгляда не затрагивали молодую Советскую власть. Да и коммунисты 1920 года отличались от сталинских большевиков конца 30-х гг. менее выраженной деспотичностью и отсутствием резкой непреклонности, поэтому театр работал и ему помогали местные партийные товарищи – «Культура, как-никак, должна идти вперед!».
Богатые на события 1919 и 1920 годы прошли очень бурно, и ход истории в любой момент мог повернуть в самую непредсказуемую сторону. Белые, стоявшие в миге от победы, когда их армии наступали в сердце большевистского гнезда с юга и с Урала, потерпели сокрушительное поражение. С грохотом была разбита Добровольческая армия генерал Деникина.
В 1919 году Богородицк стал практически прифронтовой зоной боевых действий, и автор прекрасно помнит сумятицу в красном тылу, панические слухи о появлении белогвардейской кавалерии, подготовку к отступлению… Лихой час сменился контрударом Красных частей, и Добровольческая армия так и не дошла к Московской губернии.
Голицын создал замечательную описательную летопись настроения народных масс после Революции и Гражданской войны. В наступившем затишье Красный Кремль, использую талант одного из царских экономистов, реформирует денежную систему, снижает цены и на прилавки возвращаются многочисленные продукты, на короткое время ставшими дефицитом. Историки отмечают, что НЭП – это лучшая пора для крестьянства за долгий промежуток истории России. В газетах, по радио зазвучали манящие лозунги, Каменев громогласно провозгласил «Обогащайтесь!». В условиях экономической свободы русская деревня превратилась в пышный и богатый край, полный изобилия. Именно на 20-тые гг. приходятся самые теплые впечатления автора о дремотном, величественном духе природы России – колоссе дремучих лесов, иссиня крутых гор и стремительных реках. С. Голицын много путешествовал, побывав во многих местах Русского севера. Я думаю, что там сформировался его описательный дух натуралиста и неугасимая любовь к Родине. Созерцая и впитывая окружающую энергию Севера, Сергей впоследствии не падал духом и находил силы выживать в необъятном ужасе большевизма и системы страха.
Советское общество первых двух десятилетий существования СССР чутко и точно описано в мемуарах Голицына. Перед нами предстают различные типы людей, морально и нравственно павшие перед волнами ужаса террора и неизвестные храбрецы, отчаянно дерущиеся за жизнь. Ведь как сложно было жить при новой власти «бывшим» людям и даже тем, кто имел малейшее участие к царским временам. Постоянные поиски «вредителей», «внутренних врагов», «шпионов», доносы и обыски изматывали людей. Год за годом мракобесие Кремля росло, Сталин прибирал власть к рукам, расправляясь с матерыми коммунистами и маховик незаконных, неприродных убийств разрастался в котле злости. Это были времена, когда человеческая сущность изрыгнула из себя самые мрачные и темные стороны Человека: злобу, агрессию, ненависть, зависть, подозрительность, обскурантизм и малодушие. Расцветал Дантов Ад.
Но творческая мысль била ключом в тоталитарном обществе. Возможно, в самых жестоких условиях и рождаются таланты, наверное, самые яркие способности в человеке проявляются в скользких условиях и нелепейшем окружении. Голицын рано проявил желание писать и он, после школы, поступает в ВГЛК, богатом на лучших преподавателей старой дореволюционной школы, людьми, которые жили работой и своим призванием. Крыша большевизма поначалу не трогала Литературные Курсы, и здесь молодой Сергей познакомился с незаурядными людьми, ставшими впоследствии учеными, поэтами и писателями. Автор мемуаров припоминает случай, когда он ехал в старом трамвайчике и на полном ходу в него попытался влезть тип в помятом, грязном плаще. Это был Иван Рукавишников – ярчайший человек и хороший преподаватель ВГЛК. Он всегда одевался в высокие ботфорты, плащ и широкую шляпу – настоящий мушкетер, оживший со страниц произведений Дюма-отца. К сожалению, Рукавишникова сгубила выпивка и мне искренне жаль его, как и многих интеллигентов, придавленных насмерть системной коммунизма.
Архитектура церквей и Сергей Голицын – неотъемлемая черта мемуаров. Автор с огромным трепетом и восхищением описывает древнерусские храмы, их убранство и пышность вознесенного величия. С болью в сердце он же испытывал огорчения, когда толпы атеистов и крестьян разрушали созданные искусными руками и меткими глазами чудеса зодчества.
«Записки уцелевшего» - исповедь Сергея Голицына, уцелевшая в его мыслях и сохранившая многочисленные образы Старой России, исчезнувшие в ходе первых пятилеток. Здесь нет красочных описаний природы Шаламова и документальной точности Солженицына, но вкусить часть истории жизни сына родителей-княжичей стоит, и вы получите массу впечатлений и переживаний, правдивые зарисовки того периода, о котором написано мало и не точно.