Воспоминание молодого солдата, которому уже 75 лет

В шестидесятые годы был призван в армию и проходил срочную службу под Берлином, в местечке Шонвальде – «Красивый Лес».
Служил в автороте. За мной был закреплен трехосный «Захар» – бортовой тентованный Зил-157, который был постоянно загружен боевыми снарядами для зениток, ящиками с гранатами, «цинками» с патронами для «калаша» и сигнальными ракетами. Вот с такой выкладкой я и участвовал в постоянно проходивших маневрах.
Однажды, во время тренировок личного состава движению на сцепках и буксировке машин, комроты отдал мне приказ проехать до ближайшей немецкой деревни чтобы раздобыть там питьевой воды.
На учениях патронов не выдавалось, но почти у каждого солдата было в запасе по паре боевых «на всякий случай» – «экономили» на стрельбах. Не исключением стал и я.
Вставив патроны в рожок, мы с «Захаром» покатили по германской земле в поисках колодца.
Подъезжаю к деревне, останавливаюсь у крайнего дома усадьбы.
Вокруг усадьбы высился высокий двухметровый кирпичный забор, но у него отсутствовали металлические ворота и калитка – немцы в войну обязаны были сдавать железо на военные цели.Вижу – в конце усадьбы кто-то идет в мою сторону, толкая перед собой тачку по положенному на пашню швеллеру как по рельсам. Это был немец ростом под два метра и с кулаками как футбольные мячи. Я как его увидел, забыл все какие знал немецкие слова, и заодно какие и не знал… Но все-таки выдавил из себя типа: «Камрат, битте вассер».
Ответ меня вообще привел в ступор: «Тебе чего, воды штоли? Колонка вон там – качай сколько надо. И подождите меня минутку – я сейчас приду…» – прозвучало на чистом русском, и он ушел в дом.
Я на всякий случай дослал патрон в патронник и поставил автомат под плечо.
Долго ждать его не пришлось. Немец вышел из дома, неся в руках огромный бокал с вином. От вина конечно же отказался, мотивируя, что типа за рулем и советскому солдату нельзя, но конечно же этот вопрос задал:
- Откуда знаешь так хорошо русский?
- Я был долго в плену. Наши бараки были в пределах московской Тимирязевской академии. Там, где сейчас стоит пожарная часть… Там были очень хорошие люди. Они нас подкармливали, а мальчишки приносили нам папиросы.
- Так я тоже с тимирязевской… – сказал я – и не исключено, что одним из тех мальчишек был я! Земляк, значит…
Я тогда еще не курил, но каждому солдату ежемесячно полагалась в довольствие махорка, которая за ненадобностью складывалась мною в бардачок. В те времена в Германии она была на вес золота и за пачку «Маршанской» махорки можно было выменять у немцев даже серебряные портсигары и другие драгоценные штуки.
Открыв дверцу машины, я из бардачка выгреб всю махорку – более 15 пачек – и вложил ему в свободную от бокала руку.
Дальше произошло неожиданное: его ноги подкосились, и немец рухнул на колени. Из его глаз по морщинистым щекам потекли слезы. Он повторял тихо только одно слово: спасибо…. спасибо… спасибо….
Этот немец, стоящий на коленях перед русским солдатом, в очередной раз познал щедрость русского человека, в кузове грузовика у которого лежало столько «подарков», что хватило бы не только на всю его деревню.
Москва.

Записано в 2016г. со слов моего отца.