Дойти до моря. Часть 1

 Вы удивитесь, но даже в пост апокалипсисе ваша жизнь может быть рутинной. Даже процесс выживания может надоесть, говорю как человек который уже тридцать пять лет незнамо за чем бережет собственную шкуру.
 После третьей мировой, когда бомбы перестали падать на города а уровень радиации в некоторых местах снизился до приемлемого остатки человечества повылезали из нор и принялись заново строить свое "светлое будущее". У некоторых несмотря на стихийные бедствия, разгула анархии и Голода пришедшего после зимы стало получаться. Потихоньку разбирались руины старых городов (те от которых не так сильно фонило)что бы стать фундаментом для новых поселений, прокладывались новые маршруты для торговли, численность населения потихоньку начинала расти. Конечно все было непросто, никуда не делась радиация сокращающая жизни людей переживших катастрофу до тридцати лет и меньше, превращающая родившихся детей в неприспособленных к жизни уродцев. Не исчезли болезни, выкашивающие города и деревни, а множество появившихся головорезов вкупе с расплодившимся зверьем, заставило выживших вновь взять в руки оружие. Но тем не менее, несмотря на все невзгоды и трудности жизнь вновь стала входить в привычную колею.
 Сложно было уследить за тем моментом, когда все это начинает тебе надоедать, мне кажется это был вторник.
Тогда проснувшись в своей лачуге, (громкое название для комнаты 6 на 6 метров сделанной из жести и листов металла, весь интерьер которой состоял из панцирной койки, маленького столика с двумя стульями да парой книжных шкафов с редкими книгами)я понял что не испытываю ни малейшего желания вставать. Не хочу заново повторять это ежедневное расписание, которому следую уже десятый год, как какой то конвейер.
 Городок Морава, названный в честь реки возле которой и был основан, жил как можно догадаться за счет рыболовства и сельского хозяйства. В городе жило около сотни человек, не считая приезжих торговцев, рабочих и путников, помимо "домов" жителей там имелась собственная ратуша (та же жестяная лачуга, только крепче построенная, в два этажа да с парой пристроек)где заседал городской совет, небольшая больничка с настоящим доктором (бывшим медбратом), общий дом (общая столовая, да и зал собраний в придачу.) и местный бар (он же гостиница где и жили приезжие.) Все это "богатство" было обнесено трехметровой стеной из жести и бетона и имело одни массивные ворота.
Каждый там будто в осином улье, имел свою персональную роль которой следовал каждый день. Кто то рыбачил, кто то работал в полях или обслуживал приезжих (во всех смыслах этого слова) остальные же постоянно обустраивали наш славный город, в котором постоянно что то ломалось или же достраивалось. Роль и работу жителям определял городской совет, по умениям и возможностям горожан, но чаще всего работу молодежи давали такую же как и их отцам и матерям, образуя таким образом своеобразные касты, где каждое новое поколение занималось тем же что и их отцы. Исключение делалось для действительно талантливых, доказавших свои умения и приезжих. Для тех же кто ничего не умел и не смог научиться, но был достаточно крепок был путь в охрану. А тех кто и здоровьем не блистал, определяли в обслугу.
 Я исключением не был, отец мой при жизни был слесарем, причем довольно умелым из за чего и смог накопить перед смертью на эту лачугу для нас. Несмотря на все его уроки и зуботычины, ремеслом овладеть я не смог. И быть бы мне в обслуге или пахарем но к счастью кулаками я владел гораздо лучше чем молотком, да и глазомер не подводил. В охране города это заметили и я получил свое тепленькое местечко. Поначалу было даже интересно, делать обходы вокруг города, караулить в харчевне что бы приезжие не постреляли друг дружку по пьяни. Но после смерти отца все как то потускнело. Находясь в патруле или на дежурстве я часто думал что отец, несмотря на свое умение и общий почет прожил напрасную жизнь. Он пятьдесят лет, латал дома в городе, ни разу не был за его пределами и женился скорей ради приличия чем по любви, так как я не уверен что в его постылой жизни была хоть какая то сильная эмоция. Про мать нечего сказать не могу, так как та умерла при родах а отец никогда не говорил про нее и никогда не упоминал.
Самое печальное что и меня ждет такая же жизнь, подумал я тогда лежа на кровати, на груде соломы и бездумно глядя в потолок. Каждый день, до смерти я буду вставать, бежать в общий туалет где буду умываться ржавой водой а затем бежать в общую же столовую, где на завтрак всегда кукурузная каша с рыбой (разве что мясо и пиво по праздникам) Потом брать ружье и пять часов стоять возле ворот, охраняя. Потом обед и снова дежурство, следом сдать оружии, ужин (рыба) и сон. Если есть силы то прочесть что нибудь из отцовских книг, что перечитывал сотни и сотни раз до этого. И так день за днем уже пятнадцать лет, думая об этом я почувствовал как та чертова рыба ползет по пищеводу вверх а на глаза наворачиваются слезы злости.
"Ради чего все это, к чему бессмысленное повторение одного и того же дня? Жизнь ради жизни? Инстинкт выживания? Как же противно....хватит."
Я рывком поднялся с кровати, злость душила и требовала выхода, "к черту это все" подумал я тогда доставая старый рюкзак отца из под кровати и складывая свою одежду и все вещи что могут пригодится в пути.
"Уж лучше сдохнуть от голода или пули чем всю жизнь жить как осел."