На краю

Чей-то окрик вывел меня из забытья. Наслаждаясь теплым май-
ским вечером, залитым дурманящим ароматом цветущих яблонь я
сердито думала о Наташке, которая без предупреждения удалилась
со своим Сереженькой в неизвестном направлении. И это в который
раз! Переживай теперь за нее. В свои семнадцать лет она ведет себя
очень неосторожно. Мне, по крайней мере, уже восемнадцать.
Смотрю, кто перебил мои размышления. Мало того, уже хамит:
«Ты что, красавица, с бл…к, идешь?» Передо мной два отрока, ро-
стом вышли, но юные, безусые лица предательски выдают возраст –
лет 16, 17 не больше.
Зато хотят показать себя отнюдь не юнцами. Особо не вступаю
в спор, но про себя думаю, как их наказать за такую вальяжность.
Продолжаю идти в сторону своего дома, отвечая короткими репли-
ками на их глупые вопросы. Они не отстают. Проводили до самого
подъезда, напрашиваются на знакомство.
Юноша, что побойчее представился Володей. Мое раздражение от
такой навязчивости все больше нарастало, но желание отыграться,
заставляло держаться в рамках. Выбрала удачный момент и скры-
лась в подъезде.
Наташка заявилась только под утро счастливая и довольная. Вид-
но уже забыла, как совсем недавно из-за нее была большая драка
на танцплощадке и сама она хорошо схлопотала по своей смазливой
мордашке. Пришлось тональным кремом синяки замазывать, чтобы
на работе не было лишних расспросов. Надо было ей с мысовским
татарином связаться и бросить его, теперь нашим парням в горсаду
достается. И нам с ней лучше там не появляться. Мыс с Центром
всегда выходили «стенка на стенку». Территориальные претензии
обострялись национальными, а огонь в масло подливали также
влюбчивые и непостоянные девушки.
Наташа получила очередное взыскание. Только по ее блуждаю-
щему взгляду и безудержной улыбке было видно, что ей наплевать
на все проблемы личного и мирового характера. Она, как бабочка-
полуденка, счастлива сегодняшним днем и больше ей ничего не надо.

Трудовые будни
На работе в невероятно шумном цехе даже мысли сливаются в об-
щем гуле и не хочется ни о чем думать, ждешь обед и конец рабочего
дня. Наше рабочее место КСК – камвольно-суконный комбинат. В на-
роде он имеет еще более неблагозвучное и нелитературное название,
потому что на нем на сто женщин вряд ли найдется один мужчина.
Попала я в трудовой коллектив против своего желания. Готовилась
поступать в медицинский институт, мечтала стать в будущем психиа-
тром или пластическим хирургом. При сдаче экзаменов подвела меня
любовь к литературе и желание писать. Так преподнесла лирику Х1Х
века на сочинении, что пришлось подумать о смене профессии. Реши-
ла поработать на благо государства и подумать, что предпринимать
дальше. Старшая сестра работала на КСК прядильщицей и потому
предложила пойти к ней. Без профессиональной подготовки меня
приняли браковщицей в прядильный цех, в котором работала моя
сестра. Это типа контроллера отвечающего за качеством пряжи.
Скажу честно, качество пряжи меня мало интересовало, да и дев-
чонок было жалко. Их за брак лишали премиальных, а вина была
техническая из-за поломки станков. Не выполнишь план, тоже на-
кажут. Вот и гнали брак по всем линиям от чесального до ткацко-
го цехов. Вместо того, чтобы честно выполнять свои должностные
обязанности, «изучала» текстильное производство. «Блудила» по
всем цехам, смотрела в котором лучше условия труда, знакомилась
с новыми друзьями, встречалась со старыми. Наташа работала в
аппаратно-прядильном, где производили грубую пальтовую нить.
Наш цех прядильный был самый шумный. В нем пряли тонкую
нить. Веретен, по двести штук с каждой стороны станка, крутились
с такой бешеной скоростью, что все звуки утопали в едином гуле. В
полуметре друг от друга надо было громко кричать, чтобы что-либо
услышать. С одной стороны было даже интересно. Мы могли виз-
жать, смеяться, говорить, что попало, и никто этого не слышал. Мо-
жет быть, поэтому многие девчата привыкали выражаться крепким
словцом. Пока докричишься, хочется уже что-то другое сказать.
Тем боле, что из мужчин в огромном цехе несколько помощников
мастера да двое на электрокарах привозят ровницу и вывозят на
склад готовую пряжу. Им- то больше всего от девчат доставалось.
Не успеют они на минуту отойти от кары, как мы отгоним ее куда-
нибудь подальше, а то и дверь в мужской туалет ей подопрем, а
сами со стороны наблюдаем, что будет дальше. Ругаться им было
бесполезно, самим было смешно от нашего баловства. Надо было в
этом вечном шуме разрядить гнетущую обстановку.

Обед
Самым лучшим моментом в нашей трудовой деятельности был
обед. Отключались все станки, и становилось очень тихо. Только
не всегда - находились «стахановцы», которые даже в обед не их
отключали и перекусывали на ходу. Наша компания браковщиц
всегда ходила обедать в столовую. Даже хотя бы из-за того, чтобы
вырваться из мрачного заточения – в цехе не было окон, и человек
терялся в пространстве во времени. Кругом серые стены и безумно
гудящие механизмы. Неудивительно, что не все выдерживают в та-
ком «аду» двадцать лет цехового стажа, а кончают инвалидностью.
Наша компания не желала такого печального исхода и дружно
поднималась на второй этаж, где находилась столовая. Огромное
помещение, с окнами на всю стену, с многочисленными столиками
и раздаточной, заставленной салатами, выпечкой и стаканами со
сметаной. Комплексный обед был дешевым и обильным, а желаю-
щие дополняли его разными вкусностями. Мужчины предпочитали
сметану и постоянно шутили на эту тему. Поварихи отшучивались и
смущенно краснели. Мы с девчонками тоже удивительно много ели,
но при этом в силу молодости и активности оставались при фигуре.
Об этом отдельно. Наташка была худая и бледная как моль. Она
подражала Варлей, обесцвечивала волосы и загорала на палящем
солнце при каждом удобном случае. И добилась того, что стала сму-
глой. В то время был популярен фильм «Песни моря». Людмила –
копия Ваенги, крупная, поджарая и большегрудая с уверенным, во-
левым лицом. Она поддерживала связь с криминальными мальчика-
ми, была грубоватой и резкой. Зато очень надежной. Друзьям рядом
с ней было безопасно, а вот недругам лучше не попадаться. Мужчины
в цехе старались с ней не заигрывать. Жаль, что по каким-то при-
чинам она уехала в Москву и больше с тех пор мы с ней не встреча-
лись. Лена - самая смешная и необычная, очень хорошенькая. Вдруг
замечаем при ее неимоверной худобе, тоненьким ручкам и ножкам
стал заметно выделяться живот, а аппетит как у кашалота. Он даже
не стала отшучиваться, сразу призналась, что беременная и будет
рожать. Ее молодой человек студент медицинского института скоро
получит образование, и она едет с ним по распределению. Лена даже
попыталась познакомить меня с другом будущего мужа, его одно-
курсником. Мы вместе четверо весело встретили первомай, съели
конфеты, выпили вино, но Толя мне не понравился, и продолжать от-
ношения я не стала. Не готова была повторить участь Лены, которая
поехала вслед за мужем на Тюменский Север в далекую-предалекую
Аксарку. Из этого общения извлекла для себя одну полезную вещь.
Будучи студентом Толя, научил меня жарить яйца в сковороде, за-
крытой крышкой. Сказал, что так больше получается. И действи-
тельно, поднимаясь на пару, объем становиться больше и создается
ложная видимость большего количества. До чего только студент не
додумается. Знает, что обман, а наелся больше.
Тоня – моя родная сестра совсем не такая, как мы взбалмошные
и несерьезные. Она совсем другая – пушкинская Татьяна, спокой-
ная и вдумчивая, рассудительная и добрая. Всем видом располагает
к себе. Не пустословит и не шутит зря. Мужчины таких побаива-
ются, хоть и тянет их к себе непреодолимо удивительная женствен-
ность и таинственная неприступность. Ее будущий муж тоже боялся
долго к ней подойти и «подбивал клинья» через меня.
Просил, чтобы я настроила ее на положительное отношение к
нему. Я заключаю «бригаду» наших едоков. Высокая, стройная,
с крепкими полными ногами, темно-синими хитрыми глазами,
золотисто-русыми волосами, не умеющая молчать и скрывать эмо-
ции. Одним словом – Семеновна. Полная противоположность своей
молчаливой сестре.
Конечно, полчаса мало, что поесть, пообщаться и отдохнуть как
бы нам хотелось, но производство не ждет, государственный план
надо выполнять.
С большой неохотой возвращаемся в цех, где кроме шума в возду-
хе витает не меньшее зло – мельчайшие ворсинки шерсти с эмуль-
сией, которая смазывает веретена, чтобы они не перегревались и
не изнашивались. Эти коварные микрочастицы оседают на волосах,
коже, попадают в дыхательные пути и вызывают соответствующую
ответную реакцию. То может быть аллергический кашель, одышка,
сыпь и выпадение волос. А так не хочется уподобляться однообраз-
ным безликим матрешкам – ходить всем в косынках и фартуках.
Беда молодости в том, что сначала думаем о красоте, а потом о
здоровье.

Коммунитический субботник
Иногда и косынки одевали с большим удовольствием, к тому же
одного цвета. Говорю об этом без юмора. Можно и на работу идти с
особым удовольствием, а может кому-то только за двойную оплату.
Мы были не из тех – меркантильных. Шли из-за того, что было весе-
ло и можно было с собой что-нибудь пронести и «поднять» трудовой
энтузиазм. Это в фильмах любят показывать комсомольских вожаков
и лозунги. В жизни все было иначе. Были молодыми, задорными,
выходили в ночную смену, чтобы не подвести комбинат и выдать не-
достающие килограммы пряжи. При этом «принимали» по мере здо-
ровья и возможности. Начальство тоже не отставало от трудящихся
масс, а это приводило к большему пониманию. Это сейчас директор
завода в Москве или на Канарах, в то время чаще бывал на месте.
На одном из таких субботников Тоня отсутствовала т.к. работала
со второй смены, а мы с Людмилой вышли в ночь. К концу ночного
аврала все уже были «хорошеньким» и вот тут-то Тонин воздыхатель
выложил всю душу, как он ее любит и боится даже подойти. А ведь
был уже после Армии взрослый человек. Работали в одном цехе на
разных комплектах. Девушки многие вздыхали по нему. Одна была
очень красивая со следом ожога на щеке. Я ее не знала, но она мне
очень нравилась. С Тоней жила другая воздыхательница –Ольга –
смешная балаболка и матершинница. Она уверенно в присутствии
нас заявляла, что Володя непременно будет ее любым способом. Се-
стра, знала, как он к ней относится, но до поры помалкивала.
Наутро я передала ей все, о чем просил безутешный возлюблен-
ный. Она без особых эмоций выслушала и сказала обыденно, что все
это ей известно. Не всем удается скрывать свои чувства и переносить
все в себе. У нее это получалось еще и потому, что ей пришлось уже
пережить смерть любимого человека. Это был ее одноклассник Иван.
Долгое время они не могли найти подход друг к другу из-за природной
стеснительности, а когда она решилась к нему приехать, оказалось
поздно. Она даже не знала, что незадолго до ее решения ехать к лю-
бимому, его убили по какой-то причине. По приезде, родственники
проводили ее на могилу, где она попрощалась и повязала на крест свой
платок. После этого случая, сердце ее еще не оттаяло и не зажило от
нанесенной раны. Не могла она пока еще принять новую любовь.
Жизнь бьет ключом
В отличии от спокойно, размеренной жизни сестры, у меня было
все наоборот. Я не собиралась всю жизнь пробыть в темных, мрач-
ных, шумных «застенках». Это было не для меня по крови. За этот
рабочий год закончила параллельно курсы секретарей – машини-
сток и собралась ехать в Нефтеюганск. Почему именно туда до сих
пор не пойму, может потому, что название города созвучно с моей
фамилией. Только очень долго пришлось мужчине из отдела кадров
уговаривать меня, чтобы я не укатила на Север. Почему уговари-
вал? Наверное видел насколько я еще молодая и глупая. Решила,
раз уж я такая «незаменимая», останусь – пока и записалась на
подготовительные курсы в Индустриальный институт. Ходила на
них вместе с пареньком, который жил по соседству, он тоже в этом
году провалил экзамены при поступлении. Саша был симпатичный,
спортивного вида, но такой же неугомон. Не мог ни одной минуты
оставаться на месте, поэтому неудивительно, что особыми способ-
ностями не обладал. Скоро ему курсы надоели, и ходил с большим
нежеланием только из-меня. Я же незадолго до этого не очень-то
красиво рассталась с его одноклассником Аркашей, которого заста-
ла в приватном положении с другой девушкой. А так как и к тому
не испытывала особых чувств, ко всем окружающим мальчикам от-
носилась по -дружески, с неким чувством старшинства и высоко-
мерия, что им совсем не нравилось. Зато было весело просто так,
как сейчас говорят «тусоваться» на перекрестке улиц Чаплина и
Молодежной весенними вечерами, шутить, смеяться и не быть ни-
кому ничего должной. В мои восемнадцать лет сердце еще «спало»,
хотелось только что-то понять, чему-то научиться, мечталось о чем-
то неосуществимом. Ближе всех их общей компании был, конечно,
Саша, так как вместе ходили на курсы. Даже однажды с ним и его
сестрой посещали театр, но он вечно куда-то спешил, бежал, торо-
пился. Так и в Армию служить «залетел», не заметив, и остался
без образования. Он был каким-то беспокойным и неуверенным в
себе. Похоже, что до Армии у него даже не было девушки, он бо-
ялся проявить инициативу. Чувствовалось, как он недолюбливает
нахального Аркашку, готового волочиться за каждой юбкой.
Зато я ухитрилась в это время проводить на службу его второ-
го одноклассника Толика – симпатяшку. Он из разряда веселых
ребят, беспринципных и бесшабашных. Легко может знакомиться,
увлекаться, смешить девчонок своими злоключениями. Целоваться
до безумия, но не переходить дозволенного. В таких парней легко
влюбляться, легко с ними расставаться. Только я так и не поняла, с
какой стати оказалась в провожатых. Потом еще больше года пере-
писывалась с ним и даже познакомилась с девушкой, которая его
любила. Куда только меня нелегкая не заносила? Знала бы моя мама!
Судьба распорядилась так, что пришлось резко расстаться со все-
ми друзьями с «Крестьянских» - так назывался этот район города,
хоть был совсем рядом с Центром, отделял только мост через же-
лезную дорогу.
Объявилась Наташа, о которой уже шла речь. Стала убедительно
уговаривать меня переехать к ней на квартиру жить. Это совсем ря-
дом с КСК, но надо ходить одной ночью со второй смены с работы, а
на пути строящееся здание. На его территории ее подстерегает какой-
то эксбиционист и пугает своим «добром». Я не «робкого десятка»,
поэтому собираю вещи и перебираюсь к ней. Идем со второй смены
в полночь мимо этой пресловутой стройки, слышим, окликает муж-
ской голос. Видим, стоит, дожидается. У меня с детства «поставлен-
ный» голос, да и в шумном цехе уже натренировалась нецензурно
выражаться. Так его щедро осыпала всем чего он «желал от нас полу-
чить», что он быстро ретировался и после этого уже по ночам никого
не пугал. Думаю, стоило мне место жительства менять!?
Теперь уже обратно с чемоданами не потащишься. Стала осваивать
новый социальный слой. Наташа была любительницей знакомиться
на танцах с новыми мальчиками, а я продолжала изучать жизнь.
Между делом успевала еще готовиться к поступлению в пединсти-
тут. Документы уже подготовила. Обратно в медицинский институт
поступать охота отпала. Решила, что психиатрией можно и в школе
заниматься, да и жизни обычной много интересных индивидуумов.
Вот на свою беду, подвернулся Вовочка. Сначала нахамил, а потом
влюбился. Оказалось, что он уже работает на механическом заводе.
И началось. Когда наши смены совпадали, он приходил к подъезду
после рабочего дня. Если смены были разные того хуже. Идем с На-
ташкой в двенадцать ночи, а он уже сидит в подъезде ждет. И надо
что-то говорить, надо объясняться. В чем моя вина, что он появился
на моем пути, и что он мне совсем не нравится, и что от него, как
мне казалось, пахнет молоком.
Хуже случая не придумаешь. Наказал себя мальчик за свою на-
глость, только мне-то это зачем?
Мелехов
Не знаю, чем бы мое мучение с Вовочкой закончилось, если бы
не один случай. В жизни всегда так бывает – нет худа без добра и
добра без худа. Был замечательный июльский день, выходной. С
утра, потягиваясь в постели, мы с Наташей планировали свой ве-
чер. Днем ясно – будем загорать, а вечером снова в городской сад.
Мы так любили с ней танцевать! Не только современные танцы, но
и вальс – кружились до упада. А главное исчезнуть из дома пока
Вовочка не застал. Наши планы изменило печальное известие –
у самой старшей сестры Анны покончил муж самоубийством. Ему
было всего сорок два года и сегодня похороны. Быстро еду к сестре,
помогаю, чем могу. Очень страшно и жутко, когда по нелепости
или ввиду сложившихся обстоятельств и з жизни уходят молодые,
здоровые, красивые люди. Но изменить уже ничего нельзя – жена
и трое детей остались без дорогого и любимого человека.
Вечером все равно составила компанию Наташе. Оделась скром-
нее, на голову повязала черную ленточку и пошли с ней в горсад.
И именно в этот вечер встретили там знакомого парня, а с ним уди-
вительно необычного красавца. Спортивного вида, очень загорелый,
с ослепительно белой улыбкой. Каждый человек запоминается чем-
то особенным, он запомнился на всю жизнь своей необыкновенной
очаровательной улыбкой. Глаза напротив темно-карие, искрящие и
заманчивые. Сразу было понятно, что он старше нас и стало чуть не
по себе. Это тебе не мальчик Вовочка, с которым можно поиграться
и то сложно расстаться.
Познакомились. Звали его Саша, а вот фамилия. Он поинтересо-
вался, читала ли я «Тихий Дон» и как фамилия у главного героя.
Григорий Мелехов. Он удостоверил, что тоже Мелехов и тоже родом
с Дона. Что делает в Тюмени пока секрет. С этого вечера начали
встречаться. В отличии от молодого поклонника был пылким и рез-
ким, но я не испытывала ни чувства любви, ни бабьей жалости. Не
готова была к серьезным отношениям. Одно было хорошо, что Во-
вочка, узнав, что я встречаюсь с другим, снова отругал меня бран-
ными словами и ушел из моей жизни навсегда. Я на него даже не
рассердилась, даже благодарна ему за это. Было бы хуже, если бы
он продолжал волочиться за мной и отравлять жизнь себе и всем.
Секрет Мелехова
Вскоре открылся Сашин секрет. Ничего романтичного. Он здоро-
во подрался, а драка произошла из-за его жены Веры, и оказался в
«местах не столь отдаленных». В настоящее время он так называе-
мый «химик» - условно-досрочно освобожденный, работает и жи-
вет на Лесобазе (поселок Энтузиастов). Убеждает, что с прошлым
покончено. Ко мне относится очень бережно и осторожно. Может
быть, боится спугнуть, может быть хитрит. Не испытывая особых
чувств, планов не строю, но не люблю, когда меня держат за дуру и
сама прикидываюсь дурой. Оделась в коротенькую – коротенькую
юбочку, нацепила на волосы бантик и поехала к нему в гости. Была
в этом поселке Энтузиастов первый и последний раз в жизни. На-
шла вагончик, в котором жил Мелехов. При этом заметила, какими
удивленными взглядами провожают этакую первоклассницу – пере-
росток. И вот появляюсь на пороге и что вижу. Стоит мой Мелехов,
а на табурете с сигаретой в зубах, в старом домашнем полураспах-
нутом халате сидит женщина – молодая, но очень неопрятная с
обесцвеченными всклоченными волосами. Оба не поняли, откуда
спустился такой ангел с бантиком в волосах и румяными щеками.
Саша как-то неуверенно промямлил: «Вера, моя жена, а это
Люба». В следующий момент Вера неуверенно поднялась и вышла
из вагончика. Видимо, ее так шокировал мой вид, что она забыла о
претензиях на своего собственного мужа. Я тоже была шокирована
ее видом и озадачена ее поведением.
Мелехов стоял в растерянности перед малолеткой и ничего внят-
ного не мог сказать. Он оказался на пороге двух совершенно разных
миров и что-то предпринять, решить или изменить не мог. Я была
довольна результатом. Улыбаясь такой же обаятельной улыбкой,
какая была у него при встрече со мной, сообщила ему, что все за-
мечательно, так как я и предполагала. Выскочила из вагончика и с
чувством выполненного задания пошла к остановке.
Что происходило за мной, меня мало интересовало. На первом
месте была свобода от неопределенности и предстоящее поступление
в институт.
Оказалось, что моя радость преждевременная. Через несколько
дней нам с Наташей надо было работать во вторую смену, и вдруг
с утра пораньше откуда-то с рюкзаком , заявляется Мелехов. Слабо
интересуюсь, каким ветром его к нам занесло. Он же без предисло-
вий клянется в любви и верности, в своей глупости. Я ничего не
поняла и была в полной растерянности. О какой любви может быть
речь, когда все ясно и понятно и все вроде бы утряслось.
Но он еще больше распалялся, не выпускал меня из своих рук.
Ничего подобного раньше мне не приходилось испытывать в отно-
шении с мужским полом. Ну, гуляли, встречались, целовались, об-
нимались, ругались и расставались. А тут, чувствую, что это уже да-
леко не мальчик, а поцелуи, несмотря на мое сопротивление, совсем
не невинные. Наташа уже ушла на смену, и я осталась с ним один
на один. На работу меня не выпускает, брать силой не решается. На-
чал уговаривать, что очень любит, что все равно когда-нибудь стану
женщиной. Только для меня это все был пустой звук. Становиться
женщиной, да еще, таким образом, совсем не входило в мои планы.
Тем не менее, вырваться и выйти из квартиры не могла.
Чем бы закончилось наше противоборство, никто не знает, если
бы не моя замечательная сестра. Обратив внимание, что меня нет
на работе, она, нисколько не раздумывая отключила все свои пря-
дильные машины. С какой скоростью Тоня бежала, чувствуя, что
со мной приключилась большая беда, было видно по ее запыхав-
шемуся виду. Она ворвалась в комнату как вихрь, благо, что дверь
Наташа оставила открытой. Мелехов в растерянности отстранился
от меня, не ожидая такого поворота дел.
Тоня резко, не расспрашивая, не интересуясь, заставила меня бы-
стро собраться, а замешкавшемуся поклоннику также резко указала
на распахнутую дверь. Из подъезда все трое вышли одновременно.
Мы с сестрой поодаль, а Саша с рюкзачком на плече шел впереди
какой-то жалкий, подавленный.
Таким он остался в моей памяти навсегда. Для меня это событие
стало важным уроком жизни: не всегда сила главное, а в любви ей
вообще нет места, не надо играть чужими судьбами, если не уверена
в своей. А главное поняла, как мы крепко связаны невидимыми
нитями со своими кровными родными и никто не спасет нас кроме
них, когда мы стоим на краю.
06.03.12г.