Средство от боли

    Есть надёжное средство от боли – боль друга ощущать острее, чем свою. Таков закон жизни – удельный вес боли в судьбе каждого равен сумме всех остальных составляющих. Независимо от того, счастливой  представляется сама жизнь или нет. Свою боль я переношу со смирением, зная точно – у кого-то её на порядки больше.
… Она закончила с красным дипломом Казанский Государственный Университет по специальности «прикладная математика»  - программист.
  Родители – мостостроители уже исколесили полсоюза  и к моменту её выпуска дислоцировались в Западном Казахстане – впечатляющем пространстве бывшей Оренбургской области,отошедшей Казахстану после 1940-вых каких-то годов за какие-то ковижки.
  Трест «Трансстрой» набирал кадры в свой ВЦ. Когда Света пришла к нам в отдел программирования, местные кадры шепнули:
 - Дочка нашего зама по кадрам. Ей папаша уже квартиру, как молодому специалисту сделал.
  Противно было слушать это «папаша» - я привезла своего мужа в наш город молодым специалистом, нас тоже его департамент обеспечил жильём, хотя отец в свидетельстве о рождении мужа отсутствовал.
  Наверное с того момента и началось моё ревностное ощущение Светки. Мы были уже пересечением двух множеств, пусть незначительным, пусть касательным в одной точке. Хотя по-прежнему ощущалась дистанция, которую определяла она.   
  Отец её некоторое время спустя стал четвёртым замом в Белом Доме нашего города. И дистанция увеличилась. Я на это обстоятельство отреагировала вопросом себе самой – как повела бы себя в такой ситуации я, и насколько выигрышнее выглядело бы моё поведение.
  Через время мы обе как-то  успокоились в её новой ситуации. А то, что отец оказался у власти, со временем и мне добавило какой-то горделивости. За Светку, наверное.
  Когда  мы с ней вписались в какое-то единое для нас двоих пространство сказать сложно. Тем более, отследить тот момент, когда мы были уже подругами.
  Светка умела меня дожать до того состояния, которое ей было больше по душе. И частью наличествующих во мне качеств я обязана ей.
  С её уст однажды сорвалась фраза: «Горда свинья, что трётся о господское крыльцо». Это о ком-то в пример мне? Или обо мне? Эта фраза легла между нами, как черта, переступить которую я не позволила бы себе никогда.
  Но там, где уже вершились наши с ней судьбы, одна за другой убирались преграды для нашего сближения. 
  Зачем кухарке брошь с изумрудами? Или ВЦ убыточному тресту? Когда ВЦ прикрыли, отец Светы предложил нам, двоим, работу в штате треста в другом качестве. И Светка безбедно просуществовала бы без программирования при отцовской опеке.
  Но, программирование променять не на что – такова особенность этого занятия. Приговор. Оно уже затмило всё вокруг.
  Наш бывший начальник на тот момент обосновался в энергосистеме и взял нас обеих к себе. – Судьба ткала златую ткань, но не вплетала счастья.
  Мы не плакались друг другу о своём не сложившемся – и так всё было очевидным. Я нашла клочок земли и отдыхала  летом с детьми среди грядок. Света ездила к друзьям и к морю.
  Уже вышвырнул в небо смертоносное облако Чернобыль, но масштабы катастрофы были засекречены, и «здравницы»  принимали гостей…
-  Точно уже знаю – я привезла себе ребёнка, сияя, поделилась Светка. И мы вдвоём стали его ждать.
  Сколько рентген навскидку привезли они на двоих, мы узнали лет через двадцать, а Господь знал.
  Я потихоньку от Светы шила приданое, и незадолго до её родов увидела сон – хожу по детским магазинам, прошу показать вещи, а продавец говорит:
 - Уже не надо…
 Когда за Светой приехала «скорая», на носилки её положили вперёд ногами!
 - Кто-то из нас двоих не вернётся из роддома - обречённо констатировала она.
  Рожала  31-го под Новый год. То ли персонал, отлучившийся на бокал шампанского, то ли всевышний определил исход.
  Одели малыша в приданое. Завернули гробик в пуховый платок и отвезли.
Это была моя первая боль. Не по счету – по остроте её ощущения. – Просто всё, что болело  до этого, перестало быть болью. А эта не имела своего окончания.
  Акушерка, принимавшая роды, оказалась из соседнего подъезда. Света, как не силилась, не могла припомнить, кого бы то ни было, кто мог быть её сыном.
  Их познакомили позже. Света пригласила меня на семейное торжество по поводу  регистрации:
 - Увидишь сама…
  Его отец был где-то главным инженером, и это как-то успокаивало. Но почему он был против официального их брака и почему за столом в праздничный момент будущая свекровь твердила:
 - Не будете вы жить...
   Света ждала нового ощущения будущего материнства. Но всплыла истина.
Супруг Светы  болен. Его настиг второй приступ. После первого его покинула жена с семилетним сыном. А над Светой повис Домоклов меч. Суди меня, господь, судите люди:
 - Расстанься с ним – умоляла я Свету.
 - Да как же я брошу родного мужика, – недоумевала в ответ она, хотя брак сложился отнюдь не по любви.
  Позже, поняв, что в судьбе её главное, я написала ей:
 - Ты щади его. Понятно, насколько истрёпаны твои нервы, истерзана душа. Но очень немногим женщинам, живущим с тобой в одном времени, повезло иметь рядом спутника с такими качествами души, хотя и безнадёжно больной.
  Она согласилась с этой данностью. Он понимал её, плакал вместе с ней и успокаивал, как мог, более искренне, может быть, чем кто либо другой.
  Есть два понятия: превратности судьбы и злой рок. Ни то, ни другое, а что-то третье, зловещее, зависло над Светой, не оставляя надежды хоть на какой-то просвет. Как лабиринт со множеством ходов, ведущих в один тупик.
 Вопрос материнства в браке отпал, но никуда не  делась жажда его, даже к существу чужому.
 Со стороны такие моменты выглядят упрощённо: ну не дал бог детей, ну взяли на воспитание приёмного ребёнка. У кого-то, возможно, именно так. У нас со Светой это было частью того зависшего, что необходимо выстрадать.   
 - Идём, у нас во дворе бегает чудо-девочка. Анжелла. Я навела справки - сирота, живет у внучатой бабушки, которая работает вахтовым методом. Ребенок без присмотра по две недели. Решено отдать девочку в детский дом. – Это ко мне с лучшими намерениями подгребла коллега.
  Мы со Светкой не задумались ни на секунду. Поехали к этой женщине. Девочка  оказалась чудо, как хороша. Сероглазая. С каким-то странным цветом кудрявых волос,  словно тронутым сединой. И была очень самодостаточна для своих шести лет.  Такими становятся дети при пьющих родителях.
  Удочерить девочку через органы опеки на законных основаниях оказалось занятием для азартных людей. На каждом этапе оформления дозировано сообщались подробности. Что, например, у Анжеллы в доме малютки есть крошечный брат. Что детей разлучать запрещено законом. Что за детьми в перспективе трёхкомнатная квартира. И... Берите двоих детей и забудьте о квартире, или продолжать диалог придется с отцом детей - наркоманом, которого еще не лишили родительских прав.
  Но, дело даже не в обещанных проблемах. Анжеллу отдали Светлане на время – адаптировать её к новому жилью, возможным новым родителям.
  Для начала Светлана одела ребёнка – купили минимально необходимые вещи на два пограничных сезона, оборудовали личный уголок. Но девочка никак не отреагировала на обновки. И выяснилось тяжкое обстоятельство.- Жизнь ребёнка была таковой, что многие понятия были  выброшены из её сознания за ненадобностью.
  Люди для неё были густым лесом, сквозь который надо было пробираться. Ей не нужно было ни тепла, ни добра. Была, как дикий зверёк, рвущийся на волю.
 - Представь, она выходит из туалета и подтирается углом простыни – своей или нашей с Игорем. И смотрит на нашу реакцию.
  Если спросить – зачем ты это сделала – зло улыбнётся,  встанет лицом в угол, слюнявя палец и рисуя что-то на стене… - С грустью делилась со  мной Света, но по-прежнему была готова к любым проблемам с ребёнком.
  Шантаж в органах опеки продолжался, а дело не двигалось с места. Мы обсудили с ней безвыходность ситуации и отступили.
  В ответ Свету облили грязью в местной прессе. Корреспондент наведал бабушку Анжеллы. И та от первого лица (или так сформировал поток событий автор статьи) выдала стройные факты, не имевшие места быть.
 - Какую цель преследовала коллега моя? Имея схожие проблемы в своём семействе, отладить свою задачу на чужом контрольном примере? – Задалась  я вопросом.  Мне на него ответил мой сын:
 - Понимаешь, коллега рвётся к тебе в главные подружки, а ты на её пути поставила заслон. И нет лучшего способа поквитаться с тобой, чем причинить боль твоей лучшей подруге. У которой этой боли и так через край.
  А ведь получилось! С рубцами и занозами. На всю жизнь. И наши два множества, пересекшиеся когда-то, превратились в одно на двоих.