Как переложить стихи в прозу

Некоторые из нас, начавшие свой литературный путь со стихов, предполагают, что стихи можно записать в формате А4 (стихи в прозе). Разумеется, непосредственно можно любое стихотворение записать в строчку. Будет ли являться подобная запись произведением в прозе?

Характерная особенность, которой обладает каждое стихотворение – это лаконичность. Поэту приходится подбирать слова с максильно сильным значением, чтобы придать стихотворной краткости выразительность. Проза же любит более подробное описание.

Возьму в качестве примера своё стихотворение «Небосвод останется серым», написанным по картине Романа Величко «Ветерок»:

«Обрывают часы у луны
лепесточек тончайший, последний.
И с рассветной златой стороны
Тьма встречается с днём-непоседой.

Просит ночь-королева у дня
быть ещё с ним, ну хоть бы немножко,
но жалеет ей солнце огня:
отойти ей по старой дорожке.

Так душа, холодна и грустна,
отмолит, отустанет, отверит,
но пройдётся парадом весна.
Небосвод же останется серым».

Попробую записать то же стихотворение в строчку, стремясь «превратить» его в прозу:

«Обрывают часы у луны лепесточек тончайший, последний. И с рассветной златой стороны Тьма встречается с днём-непоседой.
Просит ночь-королева у дня быть ещё с ним, ну хоть бы немножко, но жалеет ей солнце огня: отойти ей по старой дорожке.
Так душа, холодна и грустна, отмолит, отустанет, отверит, но пройдётся парадом весна.
Небосвод же останется серым».

Уже с третьей строчки прозаику вполне понятно, что стать прозаической миниатюрой стихотворению без переработки не дано.
Посмотрим, что же необходимо для требуемой трансформации.

Возьмём, хотя бы переход от первого ко второму абзацу. В прозе невозможно сразу написать: «Просит ночь-королева у дня…» Переход от описания антуража к действующим лицам требует некоторое дополнительное описание окружающего и героев, например:

«Откружился хоровод ночных бликов. Оборвали часы у располневшей и округлившейся луны тончайший, последний лепесточек. И с рассветной золотой стороны красавица-тьма встречается с днём-непоседой.
От волнения и слепящих лучей она закрывает глаза. Разлетаются птицы чёрных волос и любящего сердца тёмными сполохами по всей сонной половине Земли.
Просит ночь-королева у света побыть ещё с ним, ну хоть бы немножко... слиться в едином порыве нежности и страсти...»

Следующий фрагмент стихотворения: «но жалеет ей солнце огня: отойти ей по старой дорожке»

Для прозы он в некоторой степени сух. Хотелось бы, хоть немного проникнуть в душу ночи, в мысли её собеседника дня:

«Но жалеет ей солнце огня. Желает лишь оно с пчёлками, с цветами и облаками танцевать, листочки деревьев гладить и пение птиц слушать. Его не привлекает тёмно-синий бархатный бледный с серебристым оттенком разлив ночного небосвода.
И смугло-кремовый отсвет на лице королевы постепенно темнеет, она отходит, в отчаянии опуская голову, по привычной своей дорожке».

И, наконец, последнее философское заключение стихотворения:

«Так душа, холодна и грустна, отмолит, отустанет, отверит, но пройдётся парадом весна.

И тут также напрашиваются минимальные дополнения и, возможно, даже – художественный приём сопоставления:

«Так и душа, замёрзшая, грустная - отмолится, отустанет, отверит...
А кто-то поприветствует мощный торжествующий заряд радостно смеющегося светила, потянется, зевнёт и перевернёт страничку блокнота своей жизни.
А в нём – чистый лист».

Давайте попробуем сложить вместе дополненные фрагменты:

«Откружился хоровод ночных бликов. Оборвали часы у располневшей и округлившейся луны тончайший, последний лепесточек. И с рассветной золотой стороны красавица-тьма встречается с днём-непоседой.

От волнения и слепящих лучей она закрывает глаза. Разлетаются птицы чёрных волос и любящего сердца тёмными сполохами по всей сонной половине Земли.

Просит ночь-королева у света побыть ещё с ним, ну хоть бы немножко... слиться в едином порыве нежности и страсти.

Но жалеет ей солнце огня. Желает оно лишь с пчёлками, с цветами и облаками танцевать, листочки деревьев гладить и пение птиц слушать. Его не привлекает тёмно-синий бархатный бледный с серебристым оттенком разлив ночного небосвода.

И смугло-кремовый отсвет на лице королевы постепенно темнеет, она отходит, в отчаянии опуская голову, по привычной своей дорожке.

Так и душа, замёрзшая, грустная - отмолится, отустанет, отверит...
А кто-то поприветствует мощный торжествующий заряд радостно смеющегося светила, потянется, зевнёт и перевернёт страничку блокнота своей жизни.

А в нём – чистый лист».

Вот так, с небольшими изменениями и фантазийными дополнениями из стихотворения получается миниатюра. Разумеется, лучшим наставником при данных действиях - это собственное внутреннее чувство - стоит прислушиваться к нему.

Илана Арад