Львы

Львы

пьеса
               
                Валерию Александровичу Смирнову

Кабинет директора ДК. Самого директора нет. Сидят двое - Света, молодая блондинка в пончо, и бандитского вида администратор. Федюнинский.
Звонит телефон. Очень долго. Администратор не выдерживает и снимает трубку.

Федюнинский. Христофор Бенедиктович Федюнинский слушает вас... Да, это кабинет Вадима Юрьевича... Он в отсутствии... Что-то передать?.. Записываю... Юлия Каримовна Ибрагимова из Комитета по культуре... Он позвонит, это вне сомнения... Минутку, Юлия Каримовна!.. Для того чтобы ваш разговор был предельно конструктивен, ему необходимо быть в теме... Чтобы не совершать лишних телодвижений... Я совсем не это имел в виду! Я имел в виду, чтобы он кратко и по делу ответил на ваши вопросы... Да... Да... Что вы говорите? Это уфикально и блюментально!.. Как вы говорите?.. Нет, я продюсер барселонской школы фламенко... Передам слово в слово, Юлия Каримовна!  Мои бессрочные приветствия!

Кладет трубку.

Света. Зачем ты брал трубку.
Федюнинский. Я сейчас перескажу тебе этот разговор, ты будешь два дня кататься...

Входит Директор.

Директор. Вы знаете, у нас был пять лет назад ансамбль фламенко. Они мне всю сцену изгводали.
Федюнинский. Решается просто: два листа ДСП.
Директор. Кто будет таскать?
Федюнинский. Что именно?
Дирекктор. ДСП?
Федюнинский. Мои парни.
Директор. Это будет в договоре?
Света. Разве такие вещи оговариваются?
Директор. В советское время был типовой договор, который держал стороны. Сейчас их держит только хороший адвокат и угроза мордобоя. И мелкий шрифт в договоре.
Света. Фламенко не принесет никому из участников богатства. Мы исходим из культурной необходимости.
Директор. У меня от культурной необходимости остался только клуб знакомств для тех, кому за семьдесят.
Федюнинский. И львы.
Директор. Какие львы?
Федюнинский. У вас при входе два льва.
Директор. Все львы в городе изготовлены на нашем заводе.
Федюнинский. И у Академии художеств?
Директор. Там сфинксы.
Федюнинский. Ах, да. Пока вас не было, я имел неосторожность поднять трубку городского телефона. Очень настойчиво звонили. И Юлия Коримовна просила вас перезвонить ей.
Директор. Какая Юлия Каримовна?
Федюнинский. Ибрагимова.
Директор. Не понимаю.
Федюнинский. Из Комитета по культуре.
Директор. Все равно не понимаю.
Федюнинский. По поводу памятников охраны...
Директор. А при чем тут фламенко?
Федюнинский. Она говорила как раз по поводу львов...
Директор. Львов?
Федюнинский. Разумеется.
Света. Ты неправильно формулируешь. Там шла речь не о памятниках охраны, а об охране памятников.
Директор. Подождите. Ведь вы пришли по поводу гастролей ансамбля фламенко?
Света. Зря он поднял трубку.
Директор. Подождите. Давайте разберемся со львами, а потом уже с фламенко. Кто такая Ибрагимова?
Федюнинский. Видимо, инспектор Комитета по культуре.
Директор. В нашем городе не может быть инспектора по культуре... А, так это Юлечка с такой фамилией! Я не понял. И что она на этот раз?
Федюнинский. Им поступило заявление и они вынуждены были дать ему ход. Ваши львы подверглись поруганию.
Директор. Если бы это были львицы, тогда - да. А львы вряд ли дадут себя обидеть.
Света. Мне выйти?
Федюнинский. Без женщин такое направление разговора теряет смысл. Я тебе советую остаться. У нас будет больше шансов с фламенко.
Директор. Вот как! Я не предполагал у вас такого тонкого... Это только без обид.
Федюнинский. Но я также не предполагал у вас... Так что мы квиты.
Директор. День начинался так обычно... Ну, и что вам нарушила Юлечка?
Федюнинский.  Юлечка Каримовна нарушила не мне, а вам. Им поступило заявление. Ваши львы оказались облиты краской.
Директор. Какой краской?
Федюнинский. Если они стандартного черного цвета, то это, видимо, белила.
Директор.  Им что - делать нечего?
Федюнинский. Боюсь даже предположить.
Света. Зря ты взял трубку.
Директор. Постойте. Я не знаю, мне хохотать или вызвать из цеха бригаду маляров, чтобы они покрыли львов?
Федюнинский. Тема становится просто убийственной.

Телефонный звонок.

Директор. Слушаю... Да, Николай Николаевич, она мне звонила... Нет, еще не успел... Нет, они целы... Это как раз те львы, которые были сняты Эльдаром Рязановым в его комедии про итальянцев... Да, в какой-то степени, у них своя биография... Я вам больше скажу: Рязанов снял львов, отвез к капелле, снял в кино, а потом поменял местами, когда вернул. И теперь они вместо того, чтобы смотреть в одну точку на Неву, смотрят в разные стороны. А теперь их еще белилами облили... Да я понимаю, что ничего смешного... Ну какие здесь неприятности, если на них за два века два пальца краски. Там даже брак при литье краской этой поправили... Да просто! Вызову двух малярш и они до обеда покроют львов, будут только урчать от удовольствия... Понял, Николай Николаевич, больше не буду зубоскалить... Да, я понимаю, что это символ нашего города... Понял, не буду трогать... Комиссия от районной администрации? Им что, делать нечего?.. Понял, молчу. Заткнулся. Могу выставить почетный караул из бывших пионеров... Да что вы, Николай Николаевич, меня пугаете?.. Кто звонил?.. Да вы что, из ГосДумы? А Обама еще не звонил?.. (Смотрит на трубку, аккуратно кладет ее. Вид ошеломленный) Вот вляпались... И мужик-то нормальный. Как с цепи сорвался.
Федюнинский. Со стороны власти иногда производят странное впечатление...
Директор. Если бы только власти. От властей можно залезть под корыто и переждать ненастье.
Света. Вы в жизни встречали хотя бы одно корыто?
Директор. Только в кино.
Света. Вот видите. Это слово уходит.
Федюнинский. Света, с тобой все в порядке?
Света. Что такое "в порядке"? Мы не так близко знакомы, чтобы знать.
Федюнинский. Значит, это львы.
Директор. Вы думате, что их белила так разволновали?
Федюнинский. Я вынужден так думать, потому что у нас беседа несется под откос.
Света. А почему у тебя такое имя?
Федюнинский. Какое еще имя?
Света. Христофор.
Федюнинский. Имя как имя.
Света (директору). Вы тоже так считаете?
Директор. Нну... В последние годы все так быстро меняется, что не успеваешь выработать отношение к... Ну, короче, сплошная чепуха.
Света. Но я вас спросила про имя Христофор. У меня постоянно был на языке этот вопрос. Вот уже два года, как мы знакомы. А сейчас... Какое-то безумие в воздухе. И у меня он сорвался с языка.
Федюнинский. Это львы. Я могу себе представить, что они вдруг с грохотом войдут...
Света. Это папа тебя так назвал?
Федюнинский. Ты имеешь в виду папу римского?
Света. Нет. Хотя если твоего папу звали Бенедикт...
Директор. Как-то это быстро пошло. Давайте сначала покончим с фламенко.
Федюнинский. И останемся наедине со львами?
Света. Кроме Христофора Колумба я ни одного Христофора не встречала! Даже в Интернете!
Федюнинский. Что, специально интересовалась?
Света. Нет. Просто вспомнила.
Федюнинский. Мой папа очень большой шутник.
Света. Но мама-то могла воспротивиться?
Федюнинский. Если бы ты знала ее имя. Ее зовут Элеонора Феликсовна. Девичья фамилия Барсукова.
Света. Богатая семья.
Федюнинский. Ничто не стоит так дешево и не ценится так дорого, как имя. Надо только не переборщить.
Директор. Мне эта беседа нравится все больше и больше!
Света. В Палате номер шесть доктору тоже понравилось разговаривать с сумасшедшими. И сам не заметил, как там оказался.
Директор. А вы в этом случае в какой роли?
Федюнинский. Ах, как мне нравится, когда женщина немного отстает, а потом вырывается на полкорпуса! В жизни такого не бывает, увы. Они сразу начинают играть глазами, бока поворачивают, дуры этакие.
Света.  Притворяются.
Директор. Нет, действительно дуры.
Света. Это похоже на антисемитизм.
Федюнинский. Мало что в жизни похоже на правду. Но она, тем не менее, существует.
Директор, Света (одновременно). Где?
Федюнинский. Я эту историю называю Больной дедушка за шкафом. Жил-был один музыкант в средние века. Играл на клавесине, на органе, как водится. Очень он прославился среди знатных правителей. У него родились два мальчика, которые тоже занимались музыкой. А этот музыкант за свою жизнь издал только одно свое сочинение. В отличие от других. И его дети, мальчики, решили, что он обычный деревенский сумасшедший. Тем более что музыка в те годы сделала очередной зигзаг. Ну вот как сейчас, когда старики выскакивают на сцену и начинают истошно орать и бить в барабаны, и за струны дергать, и головами трясти. И этот музыкант застал при своей жизни такую беду. Потом у него начали портиться глаза. И свою жизнь он доживал за шкафом, одна только внучка его жалела и любила.
Света. Сказки братьев Гримм.
Федюнинский. Зато через двести лет его признали в Америке по опросу газеты Нью-Йорк таймс лучшим композитором всех времен.
Директор. Но как стали известны его произведения? Только не говорите, что рукописи не горят.
Федюнинский. Но я не сказал о том, что это был немец. А немцы отличаются тем, что очень уважают чужие таланты. Как-то в городе Висбадене на рождество я видел толпу радостных немцев, которые овациями встречали одного изобретателя универсальных щипцов для колки орехов. Он их демонстрировал со сцены. Он был так счастлив! И все зрители тоже. И не было во всей толпе ни одного завистника. Это и есть настоящая правда. Когда любой булочник или землекоп получает аплодисмент за свое искусство. Тогда в этой стране и рождается Иоганн Себастьян Бах.

Пауза.

Света. Браво, Христофор.
Директор. Я бы хотел предложить усиление ситуации.
Федюнинский. Мы и так находимся на подъеме. Но я не против.
Директор. Хороший кофе? Или чистый алкоголь с чистыми травами области?
Федюнинский. Алкоголь, если уж сами предложили.
Директор. Одно из преимуществ моей работы то, что я свободен в волеизъявлении.
Света. Я бы тоже выпила, но после решения о гастролях.
Директор. Да господи! Приходите и бейте полы хоть по ночам.
Света. Неужели все так просто в жизни? Проникнуться доверием к первому встречному и отдаться ему навсегда.
Федюнинский. Света, я торжественно вам заявляю, что знаком с вами три года, но полюбил только что. Хотите, я вам отдам последнее... (Шарит в карманах) чертовы карточки... Как раз в момент, когда надо кучу разных купюр, все до конца...
Света. Христофор, я вам верю уже до конца. И вам, Вадим Юрьевич. И даже Владимиру Владимировичу. Вы только вспомните, какие они разные: Набоков, Маяковский и Путин. Но какие-то... Шершавые все.
Директор. Тогда кофе.

Выходит.

Федюнинский. Что это было?
Света. Божественное откровение.
Федюнинский. Может быть, и львы здесь задействованы?
Света. А какая разница нам?.. Ах, как хорошо полностью довериться! Вам от меня по-женски ничего не надо?
Федюнинский. Только обожание.

Встает, целует ей руку. Входит директор.

Директор. Кофе кончился, побежали. А пока мы по двадцать грамм... Я не лишний?
Света. Поверьте нам. И себе тоже. Христофор только что отказался от женских услуг. А я даже не оскорблена этим. Что тоже необычно.
Директор. Христофор лучший из нас.
Света. На нем меньше пыли и только. Все мы ослепительны. Главное - сохранить это состояние. Я бы исполнила фламенко, но боюсь уйти из состояния.
Федюнинский. Света лучшая из нас.
Света. Нет, лучший Вадим Юрьевич. Он принес свет. Мы должны выпить со львами. Пойдемте с полными рюмками мимо всех. И закончим эту пьесу. Чтобы не расплескать из нее жизнь.

Наливает Вадим Юрьевич Светлане и Христофору Бенедиктовичу и они медленно, аккуратно удаляются.
Рычат львы, телефоны надрываются. Весь мир сходит с ума.

17 июня 2015