Собеседник

Собеседник

(Посвящается Александру Колчаку и создателям фильма «Адмирал»)


1) «Над океаном алые взметнутся паруса
И скрипка пропоёт над океаном».
(из песни, неизв. автор)
2) «Мастер и Маргарита
в каждой любви людской» И.Николаев (из песни)


           Её радовало, когда наступала ночь, и всё вокруг  стихало, темнело, теряло прежние очертания и становилось загадочным, волшебным. Ночью всё кажется волшебным: вот рос днём просто одуванчик, а сейчас корзиночка раскроется вновь, как на рассвете, и из неё выйдет царевна или царевич; вон там, в углу комнаты скопилась темнота, ты ждёшь, что из неё вдруг кубарем выскочит весёлый домовёнок.

    Все эти мысли и иллюзии особо оживали с полуночи до трёх часов  ночи – «в самый жуткий час» и до первых петухов.
 Это время суток, наполненное  таинственностью и странной красотой, дарит надежду многим несчастным людям: безумцам, гениям, влюблённым в мнимый образ и заблудившимся во времени.

    К последним относилась и она. Вернее,  она относилась ко всем перечисленным типам, но объяснялось её невезение, её горе одним – она заблудилась во времени. Логически, заблудиться она не могла, ведь по паспорту она родилась в девяностых годах двадцатого века, а сейчас на дворе – «нулевые» двадцать первого. Но, одно «но».   Её душа! Она не создана для  динамики современности, бешеной до невозможного, для порочного мира, где правит рынок и минутный успех, где всё делается для этого минутного успеха! Так зачем же природа посмеялась над ней и отправила  в этот бешеный, проклятый век, которому пророчат конец света, а не в «золотые» с семнадцатого по девятнадцатый, когда всё было чисто, справедливо, действительно свободно? Не в то время, когда действительно смотрели по уму, не как сейчас – только по одёжке, когда все, не боясь властей, а главное, семьи, высказывали свои  мысли? Зачем?   

 Она задавала себе этот вопрос ежедневно, по несколько раз. Особенно по ночам, за что и любила это время суток, потому что можно философствовать в полнейшей тишине, хотя ты дома не одна. Когда же одна, то вовсе замечательно: можно не ложиться в постель, точнее, не засыпать до трёх часов, все эти «жуткие часы» ждать чуда. Она жила лишь этим ожиданием!

   Но всё  на свете имеет конец, как и сам этот неверный, не справедливый, лицемерный свет. Ночь подходит к концу, и уже в  пятом часу с зарёй в дом стучится ещё один  проклятый день, исполненный страданий.  Никто не даст поразмышлять, работать над любимым делом – опять жди блаженного заката! Тут то и дело, слышишь окрики: «Что ты сидишь?! Марш мыть полы! (Готовить обед!) Не занимайся ерундой!» Обидно до слёз. Стихи или проза – ерунда? Да как они могут! Интересно, а станут ли они терпеть, если узнают, что истинная ерунда – их рутинная жизнь, болтовня ни о чём, косьба под стандарт  и подведение тебя одной под сотни своих планов? Конечно, ей хотелось видеть их удивленные такой прямотой и дерзостью лица. Ой, как хотелось! Но она пока не решалась: так ведь страдания сделаются в  десятки, в сотни раз хуже. А когда  сбудется её мечта (а случится это очень скоро, она чувствует), она им покажет, где раки зимуют.

   Сегодняшний день был таким же банальным, как и остальные: её везде гоняли как мяч или собачонку, высмеивали или бранили её стихи и прозу, унижали, не замечая того. А потом ещё с удивлённой улыбкой спрашивали: «В чём причина для слёз?»

 Она не  выдержала более унижений и отправилась на берег реки, поразмышлять. Для неё на свете было два места уединения: кладбище и река. Но на кладбище не пойдёшь, когда родоки дома – чего доброго, попрутся за тобой. А  вот река…. От дома не далеко и не дома. Глядя на тихие волны, можно подумать о своём.

  …Неизвестно, сколько времени она «философствовала». Неожиданно возник  белоснежный корабль, на борту которого находился красавец-капитан, лет тридцати пяти-сорока от роду. В нём было что-то близкое, родное, что-то, чего нет среди них, этих тиранов и штамповщиков.

     Её глаза заблестели, а сердце бешено заколотилось. Ещё бы!  Рядом мечта, стоит лишь броситься в воду,                подобно  Ассоль! Как кстати вспоминается А.Лупан:
Мечта твоя снова
Стучит у виска:
Ещё не знакома,
Но чем-то близка.

 Она хотела броситься к нему! Но плавать не умеет. Одна проблема. Вторая: глаза-пятаки толпы ханжей и тиранов. Её это стесняло.

 Они встретились глазами, успев за пару мгновений заглянуть друг другу в сердце и забыв про возраст (она стёрла свои шестнадцать лет, точнее, его тридцать пять).

   Корабль ушёл, мечта удалилась, оставив в сердце неизгладимый след. Да и название корабля – «Надежда».

      Она собралась идти домой, полагая, что буря там стихла, как вдруг её кто-то окликнул. Она оглянулась: девушка с парнем, блондинка с брюнетом. Она остановилась. Они, видя её нерешительность, подошли сами. Девушка взяла её за руку и весьма серьёзно посмотрела ей в глаза. Взгляд незнакомки был ей  неприятен, ведь настроение и без того плохое. Но она не испугалась и не собиралась уходить. Она поняла: если позвали, значит, не просто так, значит, она хоть кому-то на этом свете нужна.
- Вы звали меня? – спросила она с откровенным раздражением в голосе, бросая недоверчивые взгляды то на девушку, то на её спутника.
- Да, - твёрдо ответила девушка. – Ты нужна нам для очень важного дела.
При этом взгляд девушки стал напряжённее, а руку она сжала ещё сильнее.
 Юноша взял её за подбородок и посмотрел оценивающе. Он был также серьёзен, но мягче своей спутницы. Было заметно, что «находка» пришлась ему по душе.
- Для какого дела я вам понадобилась? И почему именно я? – она всё ещё недоверяла своим новым знакомым. Свою роль играла домашняя атмосфера.
- Ты плакала, глаза красные, - сказала девушка  смягчённым голосом. – У тебя какие-то неприятности?
Она, услышав такой вопрос, была готова расплакаться вновь. До этого дня никто просто не замечал её слёз, в том числе и родители; они не желали видеть её слёз, не позволяли её плакать, никогда не слушали её мнения, даже если это было обязательным – руководствовались лишь собственной выгодой. А если она возражала, то тут же напоминали её слова, произнесённые необдуманно, с усмешкой говоря: «Поезд ушёл!» А сейчас нашлись люди, готовые её понять.
 - Меня всю жизнь окружают неприятности, во всём. Я не живу, а страдаю. Вы – первые, кто спросил меня об этом, кто заинтересовался моей личностью. И я благодарю вас за это.

  Когда она почувствовала, что её понимают и хотят выслушать, её отношение к собеседникам резко изменилось. Она поняла, что эти двое вполне могут стать её друзьями, если сейчас выслушают её и поймут правильно. А шансов для этого у них, как видно, очень много.

  Сейчас все трое молчат, обмениваются взглядами, улыбаются друг другу, можно подумать, читают мысли. Она думала, что, наконец-то, нашла друзей, всегда готовых помочь,  при любых обстоятельствах и в любое время суток. Они – что смогут помочь несчастной девушке, может быть, чем-то незначительным, но благодарность получат сторицей.  Да и внешность их была очень дружелюбная: оба – с большими и открытыми голубыми глазами и обаятельными улыбками, оба – высокие. Девушка выше её на  пару сантиметров, а юноша превышал её на полторы головы.
- Мы видим, что ты несчастна и  что тебе нужна помощь, - сказал юноша, участливо глядя на неё и обнимая за плечо свою девушку. – Если ты согласишься выполнить нашу просьбу, то будешь счастлива. Все страдания и неприятности, связанные с этими местами, исчезнут без следа.
 - Это правда, - заверила девушка. – Все проблемы исчезнут, все боли в душе остынут. Если ты сейчас пойдёшь с нами, твоя жизнь изменится. Мы всё спланировали.
- Согласна ли ты пойти с нами и изменить   свою жизнь к лучшему? – спросил юноша.
 Для неё это был риторический вопрос. На сей раз на её глазах блеснули слёзы радости. Она бросилась к ним с объятиями.
- Конечно, я согласна! – воскликнула она. – Я согласна пойти с вами куда угодно и выполнить все ваши условия, потому что это мой единственный шанс обрести счастье! Говорите же!
 
  Молодые люди были рады её согласию. Они убивали двух зайцев: помогали девушки обрести счастье и с её помощью достигали какие-то свои цели. Не говоря ни слова, они повлекли её за собой, вниз по скалистому спуску, к реке. Но к воде троица «солдат любви и удачи» не спустилась. Они зашли в небольшое углубление в скале, напоминающее пещерку. Причём она стояла в самой глубине  пещерки, а они у входа. Поняв, что это не просто так, она задышала судорожно и часто, глядя на спутников с некоторым испугом. Девушка поспешила успокоить её.
- Не бойся, - ласково сказала она, взяв её за руку.
Юноша провёл ладонью по её волосам и негромко сказал девушке:
- Волосы красивые, хоть и     короткие. 
- И пусть они короткие, - металлическим голосом ответила подруга. – Главное, она блондинка. А он блондинку и просил.
  И без того всеми обиженная девушка, услышав, что её хотят доставить к какому-то «ему», задрожала. Но она помнила, что лишь таким образом она обретёт счастье, а потому решила потерпеть.

   Юноша тем временем  гладил её щёки, глаза, касался пальцами губ. Затем его рука опустилась ниже, к её груди, пытаясь потрогать.  Она напрягалась и вздрагивала  при каждом его прикосновении.
   Выполнив «дегустацию», юноша улыбнулся: «находка», вероятно, ему понравилась.
- Ну, как? – спросила девушка.
- Вроде ничего, - удовлетворённо ответил юноша. – Ему должна понравиться.

     Наконец, «находке» объяснили, для чего её искали. У служащего морского флота, контр-адмирала по званию, случилась большая трагедия: умерла жена. Вернее, убили, убийца поджидал её около дома. Контр-адмиралу сейчас очень одиноко, ему нужен человек (желательно женщина) способный его понять. Это обязательно должен быть дилетант, чтобы понять контр-адмирала и сложившуюся вокруг него ситуацию правильно и поддерживать его, а не поучать. А она, по мнению молодых людей, подходит для этой роли как нельзя лучше. Они поняли это, едва увидев её.

  Девушка, как оказалось, хорошо знакома с контр-адмиралом и, видимо, делает всё это с его ведома. «Находке», по её словам, сегодня вечером предстояло встретиться с ним. Всё, что от неё требуется, это: 1) даже  не стирая возрастную грань чувствовать себя его другом; 2) взять с собой книгу – он любит, когда ему читают вслух.
Она выслушала все условия встречи очень внимательно, и  на вопрос молодого человека, согласна ли она и готова ли совершить такой шаг, она твёрдо ответила:
- Да, согласна и готова. Я прекрасно понимаю вашего контр-адмирала, его горе и как ему необходим дилетант. Я знаю это, как никто другой.
- Если так, - сказал молодой человек, протягивая листок бумаги, - приди сегодня в половине девятого вечера по указанному адресу.
- Хорошо.

   Когда она вернулась  домой, то увидела, что буря там действительно стихла. Вся семья, состоящая из пяти человек, мирно беседовала в гостиной. Увидев её, они первым делом, даже не здороваясь, спросили, где она была целых два часа. «Какое им дело?!», - подумала она, и, скрепя сердце, чтобы вновь не разозлиться, выдавила из себя: «На речке». Они с издёвкой спросили:
- Успокоилась?
- Да, - ответила она с едва скрываемым раздражением.

    Она посмотрела на часы: шесть. Через два часа её жизнь изменится к лучшему, не будет проблем и слёз! Всего два часа! Она даже не злилась на близких, наоборот, жалела их в глубине души. Когда она исчезнет, их жизнь станет серой, пустой, а многие окружающие, особенно её единомышленники, скажут: «И кто из них странный!» Это будет риторический вопрос.

  Все эти два часа её не покидало приятное волнение и ожидание чуда. Конечно, она выполнит все условия для достижения личного счастья!
«Так, какую взять книгу?». Недолго думая, она достала с полки томик Н.Заболоцкого: очень уж ей нравились его лёгкие, но в то же время философские стихи. Разумеется, есть у него и тема любви. Ей сразу пришли на память строки из стихотворения  «Поэт»:
…А внизу, на стареньком балконе
Юноша с седою головой.
Она подумала, что для контр-адмирала вполне подойдут эти строки. Несомненно, ему должно понравиться то, что дилетант оценивает его состояние души, его мысли и чувства глубоко, с философской точки зрения (по возможности, конечно). Ему нужна поддержка? Он её получит, потому что она, хоть совершенно не знает его, способна его понять, так как сама нуждается в понимании.

   Уже прошёл час. Её «звёздное» время приближается. Скоро она им всем покажет. Но нет времени размышлять, нужно одеваться, потому что второй час уйдёт на дорогу до места встречи. Она думала, чтобы ей такое наплести родителям, как они сами засобирались и ушли – ночная смена на работе.
 Из одежды она выбрала красную блузку и белые брюки.

    Наконец, заветный момент настал: она пришла по указанному адресу. Это был частный дом, принадлежавший явно не бедному человеку. Двухэтажное строение из дорого дерева, с узорчатой чугунной оградой и большим садом вокруг производило впечатление чего-то таинственного.
   Дверь ей открыла домработница лет двадцати пяти.
- Вам кого? – вежливо осведомилась горничная.
- Контр-адмирала, - не без тени смущения ответила она.
Домработница, несомненно, знала, для чего эта неизвестная пришла к хозяину. Её оценивающий, но добрый взгляд был полон понимания и тревоги. Она осторожно взяла гостью за руку и поднялась с ней на второй этаж. Дойдя до кабинета, горничная приоткрыла дверь и что-то сказала контр-адмиралу. Затем знаком предложила гостье войти.

    Войдя в кабинет, она замерла на пороге. Контр-адмирал оказался капитаном «Надежды». Невероятно! Он не узнал её или сделал вид, что не узнал.
- Не стойте, проходите, - сказал он приятным низким голосом.
 Стол, за которым он работал, был сделан  из красного дерева, впрочем, как и вся мебель в комнате, начиная от стульев и заканчивая огромным книжным шкафом.
На стульях была дорогая синяя обивка. Обивка на диване была из того же материала,  но осенних тонов. На стене висел мини-якорь. На полке, по соседству с Лермонтовым, Толстым, Гёте размещался маленький деревянный макет корабля. Наверное, контр-адмирал настолько любил свою профессию, что превратил средство заработка в смысл жизни, и хотел видеть море если не во всём своём окружении, то хотя бы в кабинете. Даже одет он был по-военному: в форму офицера флота, с множеством медалей и орденов.

  «Интересно, а какой у него характер?» - подумала она, рассматривая комнату и её хозяина. «Если он моряк, то и характер у него должен быть морской: то он вскипает в гневе или в радости, то впадает в полный штиль, а иногда спокойными волнами прибоя бьётся ритмично о берег. А может, он совсем другой. Ведь известно, что противоположности притягиваются. Он вполне может иметь и «сухопутный» нрав».

    Размышляя о характере контр-адмирала, она забыла, где находится и для чего; она погрузилась в свой внутренний мир. Он, видя, что первые его слова были брошены на ветер, оторвался от своей работы. Подняв глаза на дилетанта, он произнёс более настойчиво:
- Не стойте у порога. Проходите и присаживайтесь, - указывая на стул с противоположной стороны.
Она осторожно прошла в комнату, чуть слышно села на предложенное место и стала молча глядеть на контр-адмирала, с едва скрываемым испугом, теребя в руках сумочку. Звук трения отвлекал его. Он, бросив резкий взгляд, выхватил сумочку из её рук и положил на край стола.

   Она волновалась, потому что ещё никогда не бывала в такой красивой комнате, с такой сказочной атмосферой, а главное, потому что впервые так близко видела мужчину своей мечты. Знала ли она, что пришла сюда не для того, чтобы быть просто дилетантом-собеседником для одинокого мужчины? Конечно, знала. Ещё немного, и они станут графом Рязановым и Канчиттой или Колчаком и Анной. Её это пугало, но в то же время восхищало. Высокий, даже сидя, широкоплечий, с бездонными синими глазами, черноволосый, гладковыбритый, брови вразлёт…. Он был настолько красив, что отказать ему представлялось недопустимым. Она восхищалась им и той обстановкой, в которой он жил. В её представлении это был настоящий идеальный мужчина.

   Думая о жизни своего Грэя, она смотрела то на него, то на стены, то в окно. Он подумал, что она торопится.
- Не волнуйтесь, - сказал он, - я сейчас закончу работу, и мы приступим к беседе.
    На столе были разложены ватманы. Ей стало любопытно, какую же работу контр-адмирал может делать дома. Чтобы удовлетворить своё желание, она подвинулась ближе к столу и наклонилась над ватманами. Контр-адмирал усмехнулся.
- Всё равно ничего не поймёте.
И правда, удивлённо глядя на множество замысловатых линий, которые он начертил, она не могла понять, что это: стратегический план или проект нового корабля?

   Часы тем временем отбили десять. За окном совсем стемнело. Но её не пугала темнота. Как не пугало и то, что предки могут позвонить и неприятно удивятся тому, что никто не берёт трубку в одиннадцатом часу ночи. Она забыла обо всех «насущных» проблемах, потому рядом был он.

   Наконец, контр-адмирал завершил свои дела. Отложив в сторону бумагу и карандаши, он закурил и стал пристально разглядывать свою гостью. Она покраснела от смущения. Он улыбнулся.
- Ну что, - сказал он, - начнём беседу, коли вы, мой юный друг, спешите. (Он показал рукой на часы).
Этот жест и улыбка поставили её в неловкое положение. Дрожащим голосом она ответила:
- Нет, что вы! Я совсем не спешу! Я просто рассматривала вашу комнату.
Он задумчиво произнёс:
- Просто рассматривала…. Просто…. Это, наверное, интересно – быть по жизни дилетантом?
- Только  если рядом такой человек, как вы.
- А вы поняли, какой я человек? – развёл он руками. – Мы же совсем не знакомы.
- У вас добрая улыбка, добрые усталые глаза, - робко сказала она, - вы хороший человек.
- Внешность обманчива, дитя моё.
- Только не у вас, адмирал.
- Контр-адмирал, - поправил он.
- Но ведь между этими званиями расстояние не большое, всего  одна ступень! – с удивлённой улыбкой возразила она.
 - Не большая разница, но значительная, - сказал он, подняв вверх  палец. – Военные звания, ранги – всё подобно зеркалу: тебя от отражения отделяет тоненькое стекло. Казалось бы, разбей эту незначительную преграду, и ты станешь больше, удвоишься…
Она продолжила его мысль, хотя и в другом, своём русле:
- Но стоит только разбить зеркало, как отражение сразу исчезает. Сначала у тебя был стеклянный близнец, а теперь ты совсем один.
- Именно, - сказал он. – Иногда в жизни должна быть хотя бы иллюзия друга, а иначе можно не выжить в нашем мире.
- Вы правы, - печально ответила она. – Мне только эти иллюзии и помогают.
- А у вас тоже какое-то горе? – спросил он, перестав улыбаться.
На её глазах заблестели слёзы.
- Вся моя жизнь – сплошное горе. Меня никто не понимает.
- Даже родители? – он изумлённо повёл плечами.
- Даже они. И это называется «самые близкие люди»! Как смешно! – воскликнула она.
- Понимаю, - задумчиво ответил он. – Понимаю и сочувствую всей душой и разумом. Близкие, несомненно, хотят нам добра, - он откинул назад голову и посмотрел в потолок, - но разве они не могут понять, что мы тоже люди, личности, имеем своё мнение и свой взгляд на вещи? Что нам тоже хочется личного счастья и уединения?! – вскричал он.

 Он встал. Видимо, мысли в его голове кипели вулканом, и он уже не мог спокойно сидеть. Эмоции  сыпались градом; ему было легче говорить, крестя кабинет из угла в угол. Он говорил, а она смотрела на него, как на гения, потому что мысли его и впрямь были гениальны.
- Я не могу понять, почему психологи говорят: «каждый человек индивидуален»! - воскликнул он, стоя у окна и оперевшись на  стену рукой. – Нас везде и всюду окружает стандарт, такие, как мы с вами вынуждены скрывать свои интересы и подстраиваться под остальных, чтобы выжить. Один подражает сотням – немыслимо!

  Она кивала головой в такт его словам и полностью с ним соглашалась, потому что он тысячу раз прав. Почему один человек должен уподобляться десятку или тысяче людей, оставляя свои интересы, когда должно быть наоборот? Ведь гораздо легче  нескольким людям перенять что-то от одного, чем одному разрываться на части, подстраиваясь под устои многих и слушая их догмы!

   Он стоял у окна и молчал, глядя в темноту.  Он скрестил руки на груди и высоко поднял голову, как  часто  делал Наполеон Бонапарт. Может, контр-адмирал  такой же смелый,  гордый и чуткий, каким был великий полководец? И не потому ли он выбрал себе такую профессию, зная, что жизнь бросала генерала Бонапарта от одного берега к другому, от  одной женщины или войны к другой? А однажды волны судьбы сначала внезапно подняли его на императорский трон, затем также внезапно отбросили на Святую Елену  - скалу забвения.  Контр-адмирал бросил взгляд на портрет полководца, висевший  на стене рядом с якорем, подумав, что его судьба не многим отличается от судьбы его кумира. Затем с тревогой он посмотрел на стоявшую на столе фотографию жены. Ему вспомнилась известная песня: «Ты неси меня, река». Он подумал, что если в одной из строчек переставить знак препинания, то получится полная картина его нынешней жизни: «Как одинокая луна, на небе ждёт меня она». Он про себя повторил эти слова. Глаза контр-адмирала заблестели и он, словно не желая, чтобы гостья-подросток видела слёзы мужчины, опять приник к окну. Он долго и пристально всматривался в густые тёмные краски ночи, в едва различимые силуэты деревьев. Его лицо увлажнилось слезами, что делало его ещё более милым и ранимым. Морщинки вокруг глаз напряглись, и они стали более мудрыми и выразительными.  Во всём его теле было непередаваемое, но сильное волнение, что, казалось, он разорвётся при любом неосторожном движении и даже неосторожной мысли.

    Началась гроза. В тиши ночи раскаты грома и блески молнии казались более пронзительными и крупные капли, ударяясь о стекло и скатываясь, создавали тревожную атмосферу. Каждый раз гроза сотрясала дом с такой силой, что люстра стала медленно раскачиваться из стороны в сторону, а огонь в камине судорожно подёргивался, бросая резкие отблески на стоявшую на полке икону, отчего лик святого казался ожившим. Сама природа вторила душе контр-адмирала! Казалось, что в тёмном саду он различил тень своей жены – единственного человека, который искренно любил и понимал его, и которого любил он. Быть может, поэтому, ощущая невидимое присутствие любимой женщины, он не сказал о ней ни слова в течение вечера.

   Она видела состояние контр-адмирала, разрывающую его печаль, и подумала, что, наконец, настало время выполнять то, для чего она сюда пришла – утешать «Грэя». Она же ничего не знает о нём, кроме смерти супруги, а значит, утешить его может только она!

    Она резко встала со своего места и бросилась к нему.
- Адмирал! – позвала она взволнованным голосом. Он оглянулся и приложил палец к губам. Она остановилась, делая быстрый шаг. Ухватилась ладонью о край стола, будто боялась упасть. Постояв несколько секунд посреди кабинета, озарённая светом огня, она бесшумно, осторожными шагами подошла к контр-адмиралу. Невысокого роста, с вечно удивлённым взглядом, склонная к полноте, но слабого сложения, она казалась совсем ребёнком в сравнении с  ним. Она едва доставала до его плеча. Когда он заботливо обнял её, то она, наконец, поняла значение слов из Послания апостола Павла: «Я словно нахожусь в большой ладони счастья». Это и были ладони счастья! Она ловила его дыхание, слышала биение его сердца, чувствовала силу и тепло его рук.  Ей даже пришли на память строки из стихотворения о чертёнке, автора которого она, к сожалению, не помнила: «Я не с ним, я в нём, я в нём!». Вот и она была едина с контр-адмиралом, и если ещё не плотью, то душою точно. Ах! Она совсем забыла про Заболоцкого! У него ведь тоже есть подходящие строки:
…Выкованный грозами России,
Собеседник сердца и поэт.
Они оба являются друг для друга собеседниками сердца.

   Конечно, ей хотелось знать, почему контр-адмирал перебил её, когда она позвала его. Она взглянула на него. Он, поняв, что она хочет спросить, сказал:
- Вы, полагаю, читали «Алые паруса» Грина? – причём произнёс он это с такой интонацией, словно они находились на самом настоящем корабле, где она – простой матрос.
Она робким шёпотом ответила:
- Да.
- Так вот, - продолжил он, - там говорится, что если капитан молчит, матрос не имеет права вставлять в это молчание слова.
- Я поняла, - чуть слышно ответила она, отведя глаза в сторону. Он одобрительно кивнул, обняв её ещё сильнее, и коснувшись губами её темени. Она, уткнувшись лицом в его мощную грудь, забыла, что встретила его  только сегодня и даже не знает его имени. Ей казалось, что они знакомы уже очень давно.

  Так они стояли минут пятнадцать. Они готовы были стоять  так вечно, но молния ударила рядом с окном, озарив красивым и опасным светом кабинет. Оконное стекло заскрежетало  и чуть не лопнуло. Она испуганно посмотрела на окно и ойкнула. Контр-адмирал сказал, что во время грозы, особенно такой сильной, нельзя стоять у окна: в лучшем случае можно ослепнуть, в худшем – ударит током.

    Он увлёк её за собой к столу, чтобы продолжить беседу. Неприкосновенное капитанское молчание закончилось. Успокоившись и собравшись с силами, он подумал, что теперь можно рассказать девочке-слушательнице о своей жене. Теперь она точно его поймёт:  она стёрла  возрастные границы и погрузилась в атмосферу корабля; она ничего не знает о нём и, возможно, никогда не выполняла такую роль, но он сейчас передал  ей частицу себя.

 Они сели за стол, как и вначале, напротив друг друга. Он негромко кашлянул, чтобы прочистить голос, снова закурил и приготовился говорить. Она смотрела на него восхищённым взором, напрягла внимание и сердце.

    …В это время молодой человек и девушка, встретившие её у реки и отправившие к контр-адмиралу, сидели в кафе, напротив коттеджа, и наблюдали за происходящим. 
  Лицо девушки было совершенно спокойным, словно она знала до мельчайших деталей, что происходит в доме, и предвидела хэппи-энд. Взгляд юноши был немного тревожен.  Сделав глоток горячего кофе, он спросил у спутницы:
- Как ты думаешь, она ему понравилась?
- Ещё бы! – ответила она. – Разве папа стал бы целовать эту тихоню, если бы она ему не понравилась?
- Думаю, нет, - улыбаясь, ответил юноша. – Я хорошо знаю твоего отца. Одни люди ему нравятся, а другие – нет.
- Вот и так же думаю, - твёрдо сказала адмиральская дочка. – Наверное, она чем-то сразила его.
- Сразила – это громко сказано. Просто затронула. – Молодой человек с некоторым сомнением посмотрел на спутницу. – И потом, с чего ты взяла, что ему нужна именно такая? Блондинка, тихоня, мечтательница – таких в посёлке пруд пруди.
-  Это просто основа. Папа заметил её, и теперь будет лепить из нашей Ассоль всё, что заблагорассудится. Я уверена в этом, как в том, что в стакане сок именно яблочный, а не лимонный.
Девушка говорила так, потому что отлично знала своего отца. И у них, в отличие от семьи «Ассоль», было полное взаимопонимание. Она  крепко сжимала стакан с «яблочным морем» (как она называла этот напиток в детстве) и внимательно смотрела на содержимое. Ей представлялось, что она держит в руках «море» судьбы своего отца. И если шторма в нём нет, значит, всё пройдёт, как по «соку».

   Девушка  молчала, молодой человек – тоже. Однако сомнения его не покидали.
 Конечно, контр-адмирал вылепит из этой девчонки «Ассоль»: он  ко всему в жизни, в том числе и к людям, подходит творчески и никогда не забывает о море. Но это возможно только в том случае, если у него хорошее настроение. Если же плохое, то вылепится «Юнона и Авось» или того хуже, «Бедная Лиза». И потом, как опытный моряк,   он не станет сравнивать воды в разных континентах (на что так надеется доченька): покойную супругу и «девушку-успокоительное».  Но в душе молодой человек, как и его подруга, надеялся на лучший исход. Если «Ассоль» удастся покорить сердце контр-адмирала, то она выпросит у него разрешение на свадьбу его  дочери и её избранника. В отличие от девушки он ставил на первый план не только личное счастье контр-адмирала, но  и своё тоже. Что было в их мнениях действительно общим, так это увиденное непонятное сходство «Ассоль» с покойной мачехой адмиральской дочки.

   Молодой человек достал блокнот и ручку и нарисовал корабль, называемый «Надежда», на борту которого – мужчина средних лет и юная девушка. Оба – в свадебных одеждах. Подвыпившая компания за соседним столиком увидела этот рисунок.
- Пикассо возвращается! – пошутил один из мужчин. Возлюбленная «Пикассо» улыбнулась этой шутке, но на душе у неё было не очень весело. Тревожно переводя взгляд с рисунка на окна своего дома, она сжимала в руках нательный крестик и шептала слова молитвы. Она сочла девчонку хорошей «кандидаткой», потому что та не очень красивая, а значит, не затмит её перед отцом. Даже если контр-адмирал, как благородный человек, женится на ней, то всё равно главной женщиной в своей жизни будет считать дочь. Но и не меньше она хотела счастья этой девчонке. Именно таким, двояким, представляла она счастье отца и делала для этого всё.
 
    Контр-адмирал, глядя исподлобья на собеседницу, спросил с милой дружеской улыбкой:
-  Мой юный друг, вы хотите узнать что-нибудь о моей жене, не так ли?
- Конечно! – ответила радостно она, глядя на «Грэя» умоляюще. Он сделал длинную затяжку, выпустил идеальное кольцо дыма, и сказал:
- Если так, извольте слушать.
Он начал свою историю, а она так погрузилась в слушание, что совсем забыла про Заболоцкого, как  и он.
- Это моя вторая жена, - сказал контр-адмирал, с печальным взором проводя рукой по любимой фотографии. Затем передал собеседнице.
- Красивая. Правда, - сказала она, восхищённо глядя на  женщину, которую не знала.
Контр-адмирал сказал с   улыбкой:
- Мы знаем, что она красивая.
Глаза его при этом вновь заблестели.
- А как её звали? – спросила она. И тут же спохватилась: - Вернее, зовут?
- Маргарита, - ответил контр-адмирал, глядя с высоты (а не свысока!) на  своего «матроса». Сначала он был очень серьёзен, затем вздохнул и улыбнулся:
- Марго, Рита…. С греческого переводится «жемчужина». Она…
Собеседница не дала ему договорить, потому что сейчас абсолютно правильно прочла его мысли. Она, хоть и знала, что нужно быть сдержанной с незнакомым мужчиной, смело взяла его за руку и ласково произнесла:
- Она была и есть жемчужина всей вашей жизни.
- Да, - с улыбкой ответил контр-адмирал и пожал ей руку. Затем он провёл ладонью по её щеке, она закрыла глаза от удовольствия. И не только от удовольствия. Уже полночь, и она, каким бы разговор с контр-адмиралом ни был, очень хотела спать.
- Рита была моей жемчужиной, - сказал он с ностальгической улыбкой, наклонив лицо к дорогой фотографии. – Дочка, - и в голосе прозвучала гордость, - конечно же, золото! – при этих словах он развёл руками.
- А я? – тихо спросила она.
- А вы, - ответил контр-адмирал, взяв её за подбородок, - пока всего лишь юнга. Но думаю, что подниметесь выше, ведь мы уже сработались. Не так ли? – на губах его  была добрая усмешка.
- Так точно, адмирал, - ответила она. Больше ничего она сказать не смогла, так и уснула, положа голову на стол. Она даже не слышала, как он, нежно пригладив ей волосы, прошептал:
- Доброй ночи, моя Ассоль!

     Когда сильные и заботливые руки контр-адмирала отнесли её на разложенный диван и прикрыли пледом, ей привиделось, что они стоят вместе на палубе «Надежды». Он – в белой парадной форме с золотыми эполетом и погонами, она – в простой форме юнги. Он со смехом надел на неё свою фуражку. Они уплывают, оставив далеко позади все прежние печали и трудности. Вдруг волны накрыли остров, от которого они отплыли пару минут назад. Она испугалась и прижалась к контр-адмиралу. Но с ними ничего не случилось. Корабль «Надежда» плыл ровно и гордо, будто по божественному волосу Юноны. Когда она снова подняла лицо, то увидела, что берег очистился, и на нём остались лишь самые светлые воспоминания. И ещё она увидела на том берегу своих родителей и помахала рукой им, исчезающим там, в белёсой дымке…
   Это был самый сладкий сон в её жизни!

   Контр-адмиралу, несмотря на столь позднее время, было не до сна. Он присел на край дивана и наклонился к самому лицу своей Ассоль. Освещённая лунным лучом, она казалась совсем крошкой. Веки её подёргивались. На губах была робкая подростковая улыбка. Возможно, она видела хороший сон. Он смотрел на неё  с нежностью, которая присуща только искренней любви.

   Осторожно встав, чтобы не разбудить её, контр-адмирал подошёл к окну. Он немного удивился, заметив рядом с кафе свою дочь и её друга. Они были увлечены собой и его не видели.  Контр-адмирал решил подать им знак. Но как? Включать и выключать свет? Глупо. Ассоль проснётся. Он обратился за  помощью к кумиру. Контр-адмиралу показалось, что Наполеон улыбается и показывает взглядом на корабль. Гениально! Он понял, что ему нужно сделать! Спасибо вам, генерал Бонапарт!

     Кафе за поздним временем закрылось, и адмиральской дочери вместе с другом пришлось следить за развитием событий у обочины дороги. После  дождя было прохладно, поэтому молодой человек набросил на подругу свой джемпер и обнял её за плечи. Стоя у дороги и прижавшись друг к другу, чтобы не замёрзнуть, молодые люди тревожно глядели на окна коттеджа. По кабинету медленно перемещался один человек – контр-адмирал. Дилетанта не было видно. Что это значит: успех  или провал?
- Как ты думаешь, - спросила девушка, - ей удалось покорить отца?
- А ты сомневаешься? – насмешливо ответил юноша вопросом на вопрос. – Ты же видишь, что он ходит не спеша. Она, наверное, сидит за столом, - он указал рукой на окна кабинета.
- И что это значит? – недоверчиво спросила она.
- А это значит, что он рассказывает её о своих чувствах, - ответил он, погладив её по лицу и улыбнувшись.
- Хоть бы ты оказался прав, - вздохнула адмиральская дочка и опустила взор.
    Теперь молодому человеку пришлось выдерживать капитанское молчание. Он не смел говорить вслух, но мысленно подбадривал возлюбленную, как мог. Он в детстве,  да и сейчас очень любил сказку Александра Грина «Алые паруса» - за то, что там восторжествовали любовь и справедливость. Видя, как волнуется его девушка, он всем сердцем пожелал, чтобы эта сказка претворилась в жизнь именно сейчас.

    Наверное, в полночь и впрямь активизируются высшие силы. Стоило молодому человеку вспомнить любимую сказку, как на его глазах свершилось чудо! Контр-адмирал подошёл к окну, держа какой-то маленький предмет в руках. Глаза его были серьёзны и решительны. Он хотел  что-то сказать своему золоту, что-то очень важное. 
   Они смотрели на окна с замиранием сердца. Девушка плотно прижалась к другу и скрестила руки на груди, будто молилась. Их обоих разрывало от волнения. Контр-адмирал, постояв несколько секунд, удалился. Свет в кабинете погас. А вскоре в окне появился кораблик! При свете большого фонарика было видно, что паруса красного цвета. Алые паруса! Бог действительно существует, если четыре человека обрели счастье в один миг, и помог им в этом великий сказочник! И это притом,  что сказке  больше девяноста лет.
    «Будь благословлён, великий писатель, и всё, что подсказало тебе идею этой сказки! Лишь благодаря таким, как ты, миллионы  людей на грешной земле не теряют веру в светлое будущее», - говорил про себя молодой человек.
А адмиральская дочка благодарила за чудо целый дуэт:  Николая Добронравова и Александру Пахмутову – за их вечную песню «Маленький принц». Она всегда знала, что маленький принц – это соседский мальчишка, романтик в душе. Он нашёл свои «счастья острова», стоя сейчас рядом с ней.

    В глазах влюблённых заблестели слёзы радости. Они повернулись друг к другу, вздохнули счастливым дыханием и выбросили вверх руки, зажатые в кулаки, с криком: «Ура!» Девушка, когда контр-адмирал снова появился у окна, помахала ему рукой. Молодой человек, шутя, отдал честь. Контр-адмирал улыбнулся и ответил им тем же, смахнув накатившуюся от избытка эмоций слезу.
     Было уже без четверти час. Сделав притворно сердитое лицо, контр-адмирал кивком головы позвал дочь и её друга в дом. Они радостно побежали, взявшись за руки.
    Теперь, по мнению контр-адмирала, «морской бой» с прошлыми бедами закончен и теперь всё пойдёт, как надо, по волшебному волосу Юноны, под гордым алым парусом.

  Сейчас он нимало не сожалел  о том, что больше двадцати лет назад он избрал себе профессию моряка, вопреки воле родителей. Окончив школу, он поступил на юрфак, считая это престижным делом. Но вскоре признал сей выбор ошибочным. Однако родители требовали, чтобы он закончил обучение на адвоката, забыв предрассудки, а потом пусть поступает, куда душе угодно. Они и слышать не хотели его доводы о том, что  портят нервы ему и себе, заставляя  учить то, в чём он не разбирается.  Он заявил родителям, что в случае, если из-за юрфака он потеряет годы, обвинять будет их. Они злобно смеялись над «глупыми» доводами мальчишки. Но он показал, что не так глуп, бросив юрфак после второго курса.  Однажды ранним летним утром он пришёл на берег моря – помечтать. Увидев, что один из кораблей готовится  к отплытию, он побежал к морякам и стал умолять их взять его с собой. А дальше пошло-попыло….
   С родителями с тех пор он почти не общался, разве что писал скупые письма. Он написал им и сейчас, поведал о случившемся в жизни чуде. Может быть, теперь они поймут его правоту  и простят. Закончив письмо, контр-адмирал подошёл  к портрету Наполеона  и тихо, чтобы не разбудить гостью, сказал:
- Спасибо вам, генерал Бонапарт. Именно вы вдохновили меня на морскую стезю и послали в мою жизнь трёх самых главных женщин. И теперь с вашей помощью  я в сорок шесть лет докажу им всем то, что не смог доказать в шестнадцать: кто сказал, что невозможно дотянуться до звезды?

   Потом он подошёл  к спящей Ассоль (он называл её мысленно так, не зная её имени) и осторожно снял  с неё верхнюю одежду.
- Милая Ассоль, - шептал он, - моя девочка. Уже завтра на рассвете мы с тобой будем по-настоящему счастливы. – Он нежно взял её за подбородок и поцеловал в губы. Она улыбнулась во сне.
    Прежде чем самому отправиться в постель, контр-адмирал захотел просмотреть книгу, которую гостья принесла  с собой и так и не успела почитать вслух. Время позднее, поэтому он прочёл несколько стихотворений, обведённых ручкой.
 Любите живопись, поэты!
Лишь ей, единственной, дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотно.
- Это про Бонапарта, - улыбнулся он.
Вечно светит лишь сердце поэта
В целомудренной бездне стиха.
- Это относится и к вам, товарищ Заболоцкий.
Вместо жизни останется эта
Роковая работа волны.
- Смотря для кого роковая, - усмехнулся контр-адмирал, - а для меня работа волны всегда животворна.
    Наконец, он разделся сам и лёг на другом краю дивана.

       Адмиральская дочка с молодым человеком стремительно вбежали в дом и хлопнули дверью. Когда они бежали по коридору, то чуть не сбили домработницу, направлявшуюся на кухню – глотнуть чаю. Заспанная горничная просила их не шуметь и рассказала, что у контр-адмирала всё замечательно. Они решили в этом убедиться. Поднявшись на второй этаж и приоткрыв дверь в кабинете контр-адмирала, они замерли от увиденного.
 - Вот видишь, - весело и в то  же время укоряюще прошептала девушка, - они лежат по краям дивана. Он её даже не тронул, а ты какую-то «дегустацию» проводил…
- Пригодится, - так же шёпотом ответил юноша и состроил рожицу. Девушка хлопнула его по плечу. Он выдавил из себя непонятный звук, чем прервал и без того чуткий сон контр-адмирала. Он открыл глаза и, улыбнувшись, сказал:
- Я не знаю, что вы там «дегустировали», но меня всё устраивает. Спасибо вам!
- Спасибо тебе, папа, - сказала девушка.
- За что же? – удивился он.
- За понимание. Ты всегда поддерживал меня, и теперь я помогла тебе.
- Не стоит.
    Молодой человек выдернул из блокнота листок и смастерил кораблик. Что-то написав, он бросил «творение» контр-адмиралу.
- «Твоим матросом хочу я стать», - прочитал вслух контр-адмирал, а ниже он увидел нарисованные обручальные кольца и алый парус.
Юноша посмотрел вопрошающе, и он подмигнул:
- Будет рассмотрено!
- Благодарю, господин контр-адмирал!
- Ступайте по каютам, матросы, - усталым голосом произнёс контр-адмирал и, зевнув, погрузился в глубокие воды сновидений. Весь дом уснул. Не спал только фонарик у окна, чтобы виднелся алый парус.

    Рано утром контр-адмирал, одетый в белую парадную форму, постучался в спальню домработницы. Дверь ему долго не открывали. Домработнице не очень-то понравилось, что её разбудили в пять утра. Неохотно встав с кровати и накинув халат, она открыла дверь.
- Свистать всех наверх! – с нарочито серьёзным видом приказал контр-адмирал. Затем он решил заглянуть к дочери. Она только что проснулась и стала лениво водить руками по одеялу. Молодой человек ещё спал. Дверь тихо приоткрылась и  показалась голова контр-адмирала. Девушка взбодрилась.
- Доброе утро, папа, - прошептала она.
- Пора вставать, моё золото, - так же шёпотом ответил он, улыбаясь, дочери. – Зайдите ко мне.
Дверь закрылась. Адмиральская дочка  стала будить своего друга.
- Вставай! – крикнула она. Он не хотя открыл глаза, повернулся к ней и возмущённо спросил:
- В чём дело? Чего  ради  вставать в пять утра? – он потряс перед ней ручными часами.
- Адмирал вызывал, - отрезала девушка.
- Ну, если вызывал адмирал, значит, нужно одеваться и идти к нему.
     Контр-адмирал тем временем поднялся к себе и стал кому-то звонить.
- Алло. Да, это я.… Сегодня, именно сегодня… Мы будем через час. Нет, за вещами приедем позже.
Затем он ласково разбудил гостью.
- Ассоль, пора вставать!
«Ассоль» открыла глаза и поднялась на локтях.
- Доброе утро, адмирал, - сказала она с улыбкой.
- Тебе хочется, чтобы я был адмиралом? – спросил он, потрепав её по щеке.
- Конечно, потому что вы заслуживаете этого! – кокетливо ответила она.
- Ну, если заслуживаю, то становлюсь, - смеясь, сказал контр-адмирал. – Приказываю вставать и одеваться. У нас много дел.
    В это время открылась дверь кабинета и на пороге возникли: дочь контр-адмирала со своим другом и домработница. Лица у всех были восторженные.  «Ассоль» наспех оделась и засмеялась, будто ей вручили  ценный приз.
- Для чего вызывали? – поинтересовался молодой человек.
- Для важного объявления, - ответил контр-адмирал и сделал ладони «замком». Все в доме знали этот жест: сейчас он произнесёт или сделает что-то значительное. Поэтому все приготовились слушать. Оглядев всех, контр-адмирал объявил:
- Мы отплываем отсюда. Сегодня же. Возражений  не принимаю, - сказал он, искоса глядя на горничную, вытягивающую вперёд руки.
Гостья посмотрела на него с тревогой. В её глазах был немой  вопрос: «Как отплываете? Почему? Неужели это всё?» Контр-адмирал, видя её испуг, засмеялся  и обнял её, со словами:
- Разумеется, вы отправитесь с нами, дитя моё. Как вы могли подумать, что я оставлю вас здесь?
Она воскликнула:
- Правда?!
Контр-адмирал утвердительно кивнул. Она бросилась к нему, прижалась к его щеке, на глазах её были счастливые слёзы. Все присутствующие были безмерно рады. Особенно дочь контр-адмирала. Она чувствовала себя счастливой, потому что подарила личное счастье отцу.
- А  теперь, - сказал контр-адмирал, - пора познакомиться, коли мы не сделали этого вчера. Дорогая гостья, вы готовы?
- Так точно! – улыбнулась она.
- Тогда приступим. Для начала представляю вам свою дочь – Лиза. А это её друг – Костя. Я вижу, что вы знакомы.
- Да, - ответила гостья. – Именно Лиза и Костя дали мне адрес, сказав, что вам нужна поддержка.
- Можно было не знакомить! – засмеялась Лиза. – Имя не всегда имеет значение.
Но контр-адмирал, видимо, признавал важность данного человеку имени. Горничную он представил Катей.  Ему не удалось лишь назвать своё имя и узнать имя гостьи. Когда он, было, представлялся, она приложила палец к его губам  и произнесла:
- Не надо. Это успеется. Пока вы будете Грэем, а я Ассолью. 
Он улыбнулся и кивнул в ответ. На этой ноте знакомство завершилось. Контр-адмирал и его  команда, взяв с собой только самое необходимое, отправились в путь.

   Когда путники приближались к реке, Ассоль, попросив друзей подождать её, побежала к своему дому. Приближаясь к воротам, она сбавила шаг: опасалась, что её заметят и сказка закончится. Она  увидела фигуры своих родных, суетливо перемещавшиеся из комнаты в комнату. Вероятнее всего, они искали её. Они вполне могли найти её, посмотрев в окно. Но не сделали это, из принципа, что к окну нужно подходить лишь тогда,  когда лает собака. А собака, увидев хозяйку, не залаяла, а ведь через пару минут будет уже слишком поздно.

   Она с грустью посмотрела на дом, в котором прошло её детство и очень жалела  близких, потому что на памяти были и хорошие события, связанные с этими людьми. Если бы только они, она бы осталась. Но были ещё сотни ханжей и штамповщиков. «Где свет, там и тень, где добро, там всегда будет и зло» - говорил булгаковский  Воланд.

     Утерев слезу, она взяла обломок кирпича и написала на заборе слова  из песни Эдиты Пьехи «Город Детства»:
Дальняя песня нашей судьбе.
Ласковый город, спасибо тебе.
Мы не приедем, напрасно не жди -
Есть на планете иные пути.

     Бросив ещё один печальный взгляд на дом, который, благо, находился на конце улицы, она пошла к друзьям. Увидев, что её лицо увлажнилось от  слёз, а глаза покраснели, контр-адмирал озабоченно спросил:
- В чём  дело?
- Ничего плохого, - сдавленным голосом произнесла она. – Я просто попрощалась с прошлым.

…Наконец, компания достигла пристани, где их ждал белоснежный корабль «Надежда». Человек, стоявший рядом, пригласил их на борт, и пошёл вслед за ними. Корабль отправился в путь. Она попрощалась взглядом с родными местами.
        Спустившись в каюту контр-адмирала, она подумала: «Где же вы, счастья острова?». Не заметила, что произнесла это вслух. Контр-адмирал улыбнулся, взяв её за подбородок, сказал:
- Там, где с надеждами самые нежные дружат слова.
Она улыбнулась ему в ответ. «Пускай, - думала она, - эти острова маленькие. Всё равно они будут для меня лучшими на земле».
 И оба они, взявшись за руки и прикоснувшись к губам друг друга, благодарили в мыслях Грина, Бонапарта и Пахмутову с Заболоцким: за встречу. А также легендарного адмирала Колчака и Анну Тимирёву.
  А всё  остальное уже не важно, ведь они вместе.
…Отважный Грэй нашёл свою Ассоль.
…Ассоль дождалась Грэя.