Дис. Глава 15. Мнимая смерть

                Дождь прекратился, но от этого было совсем не легче. Вокруг все было мокрое и холодное. Трава, кусты, сам воздух. Антон встал — сидеть на корточках он уже просто не мог — и начал думать. Сомнения закрались ему в душу. Что было делать? Дожидаться и далее появления этого странного охранника ему совсем не хотелось. Да и мало ли что там было с ним. Ну, может, вообще все было вовсе не так, как показалось. Ведь это был самый простой, ничем не примечательный человек. Мог ли он хоть как-то вывести его на след из далекого прошлого или не мог, оставалось совершенно непонятным. А вот то, что последний автобус должен был скоро уйти, это Антон знал наверняка. Он еще днем, когда только приехал сюда, на эту богом забытую автобусную остановку, сразу же посмотрел на расписание. Последний рейс там значился примерно в двадцать три часа с минутами. А сейчас, — Антон посмотрел на часы на своем мобильном — как раз те самые двадцать три часа и были. А значит он должен был срочно для себя что-то решить: следить ли ему и дальше за этим загадочным субъектом или все-таки ехать домой. «Домой, — повторил он про себя совсем уж неуверенно, — но куда?» Ехать сначала на автобусе, потом на метро, да вдобавок еще и на электричке? И что в результате? Его дом, в котором он теперь не то чтобы уснуть, а просто и находиться бы побоялся. Антон чуть поежился. Но выбора, похоже, не было никакого. Охранник мог там сидеть, в этой своей сторожке, еще хоть целые сутки. Ведь неизвестно же, как долго длилась его смена, а значит и далее оставаться здесь в этих кустах было просто неразумно.
До остановки Антон шел не спеша. Несколько раз он оглядывался и смотрел в сторону проходной. Нет, там все было тихо. Ни людей, ни машин, ни даже света в окне. «Ну конечно, — с некоторым разочарованием подумал он, — чего ждать, ведь все нормальные люди сейчас спят уже давным-давно, а не шляются по кустам и полям в поисках неизвестно чего». Он теперь даже на самого себя стал удивляться: как это ему вообще пришла в голову такая идея, — за кем-то следить. Он ведь и делать-то этого не умел. А потом, из-за чего все. Из-за того, что ему что-то там почудилось? «Нет, бред какой-то», — Антон нахмурился и, чуть поежившись теперь уже от ночного холода, поплотнее закутался в куртку. И вдруг, кто-то, кого он совсем не видел, откуда-то сбоку, но чуть сзади, очень вежливо обратился к нему с вопросом:
— Скажите, а автобус был?
Антон повернулся. Рядом с ним, чуть в стороне, в паре метров от проржавевшей почти до дыр автобусной остановки, стоял охранник. Антон даже и не заметил, как тот сюда пришел. Это было довольно странно, ведь еще пару минут назад он смотрел по сторонам и точно видел, что никого вокруг не было. И вдруг, этот человек стоит здесь, совсем рядом и что-то у него спрашивает.
— Что, простите? — Антон настолько растерялся, что даже не понял сути вопроса.
— Автобус был уже? — спокойно повторил охранник. У него, как оказалось, был на удивление тихий и мелодичный голос. Этот голос словно бы очень мягко и совсем ненавязчиво вкрадывался вам в самую душу, развеивая любые, даже самые нехорошие предчувствия. Поэтому Антон, несмотря на всю свою настороженность, невольно и как-то сразу поддался этому поразительному и прямо-таки бархатному очарованию.
— Нет, не было еще. Вот сам стою, жду, — ответил он дружелюбно.
— Да-а, а я вот тоже жду, — произнес охранник, — сменщик должен скоро приехать. Я ведь вон там, — он указал рукой на проходную, — совсем недалеко работаю. Да я вас, кстати, — он посмотрел на Антона, — кажется, и видел сегодня. Вы, вроде, со склада выходили.
— Ну да, выходил, — улыбнувшись ответил Антон. Он уже совсем успокоился, видя, что этот человек ничего от него не скрывает, а наоборот все подробно рассказывает.
— А как же вы тогда до сих пор на остановке стоите? — поинтересовался охранник. Однако тут его что-то отвлекло и он посмотрел назад, в сторону проходной. — Ух, зря я, наверное, ушел, — начал он рассуждать вслух, — кажется, телефон звонит. Нас ведь знаете, проверяют иногда. Даже ночью. Так что хочешь не хочешь, можешь даже прикорнуть в свободное время, но на рабочем месте все же будь. Уходить нельзя. Так что я пойду, наверное. Жаль, а то бы еще поболтали, там ведь скучно одному сидеть-то.
— Еще бы не скучно, — добродушно ответил Антон. — Он уже совсем не боялся этого человека, списав все увиденное этим вечером на некий странный обман чувств. — До свидания, — прибавил он уже вслед исчезающему во тьме охраннику.
Но тот ничего ему не ответил. «Вот уж дурак, — заругался на себя Антон, — и чего это мне взбрело в голову сидеть тут в кустах до полуночи, выслеживая этого старикашку. Ведь это абсолютно нормальный человек. Болтливый, правда немного, но это-то как раз и понятно. С его работой и не так по живым разговорам соскучишься». Тут наконец, где-то вдалеке едва заметно блеснули две круглые желтые фары. Потом пропали и затем появились снова. А еще через пару минут подъехал и сам автобус. Антон влез в него, купил у водителя билет и уселся на заднем сиденье. Автобус был совершенно пустой. «И все же, — продолжил он размышлять, — что же это я такое видел сегодня? Душу его или может так, мысли тайные или еще что. Может судьба у человека так выглядит, а может карма какая-нибудь? — Антон улыбнулся. — И как это он там сказал, — попытался он вспомнить, — что, вроде, сменщика ждет? Сменщика… — Антон насторожился, — да ведь не было в автобусе никакого сменщика. Да и вообще, какая смена посреди ночи? Сам-то он как отсюда выбираться станет». У Антона буквально похолодело сердце. И не столько даже оттого, что ничего подобного, о чем говорил охранник просто быть не могло, и не потому, что он сам вот так легко ему поверил. А потому, что охранник врал. Таким-то голосом, — врал. И это было просто ужасно. Антон вспомнил его голос: откровенный такой, мягкий, душевный. И вдруг — ложь. Нет, это было просто непостижимо. И страшно. Антон сам не заметил, как вышел на следующей остановке.
До склада, где так неожиданно долго задержался сегодня, ему пришлось добираться по сильно заросшей грунтовой дороге, которая шла вдоль территории кладбища. Антон изредка поглядывал на старую кладбищенскую ограду и на могилы, черневшие неопределенными прямоугольниками где-то там, вдалеке. Тишина вокруг была неимоверная. И только ночной ветер, теперь уже совсем без дождя, словно бы нехотя шевелил голые ветви деревьев да слегка пожухлую осеннюю траву. Расстояние между остановками здесь было весьма значительным, потому что простым людям среди всех этих пустырей вообще нечего было делать. Остановка, где он вышел сейчас, находилась прямо у главного входа на кладбище. То есть там, где люди чаще всего и ходили. А где вошел, — неподалеку от склада. Так что идти ему пришлось довольно долго, минут пятнадцать. Вот он уже увидел между деревьев белеющий вдалеке знакомый до боли бетонный забор, а вон там, чуть подальше, должны были быть и ворота склада. А еще… И тут произошло то, чего Антон даже сразу как-то и не разобрал. А тот или те, кто это совершил, посчитали за самое обыкновенное, почти рутинное, хладнокровно совершенное убийство.
Чудовищный по силе удар чем-то тупым, но при этом и довольно твердым обрушился сзади на затылок Антона, отчего он сначала невольно вскрикнул, а затем, как подкошенный упал плашмя вперед, уткнувшись лицом в мокрую пожухлую траву. Все это произошло так внезапно и быстро, что он совершенно потерялся, а оттого, не зная, что ему сейчас делать, так и остался лежать неподвижно.
— Ну что, дышит? — услышал он откуда-то сзади почти неразличимый тихий шепот. И тут же некто подошел к нему и поднес ладонь к лицу.
— Неа, готов, — произнес тот, кто как раз ладонь и подносил. — Я его со всей силы ударил. Никто бы не выжил. Так что все нормально.
— А крови нет? — снова поинтересовался первый.
— Неа, — так же коротко ответил второй. — Все чисто. Да ты не сомневайся. Что я, не впервой небось.
После этого две пары рук, очень крепко ухватили Антона за ноги и поволокли куда-то в сторону, по направлению к кладбищу. Потом были кусты, потом овраг, грязный, да еще и с глубокой лужей посередине. А потом опять трава. Антон спокойно наблюдал за всем этим. Он уже понял, что его хотели убить, а почему не убили, бог знает. Он ведь почувствовал удар и даже завалился вперед. Вот только боли почему-то не было. И голова совсем не кружилась. Что с ним, почему все так странно, он не знал. Но чтобы хоть как-то себя успокоить, все списал на некую очередную свою удивительную способность, которые открывались у него одна за одной вот уже в который раз. Он, конечно, догадался тогда, и затаил дыхание, когда тот, второй проверял умер он или нет. И вот сейчас он вел себя точно так же, как неживой, безвольно предоставляя этим двум субъектам полную свободу делать с ним все, что пожелают. Его протащили через какую-то дыру в ограде кладбища, благо что Антон был довольно худым человеком. Сами же злодеи, были вынуждены перелезать сверху. Потом пошли могилы с обеих сторон, потом склепы. Памятник небольшой, но интересный, потом опять могилы. И наконец асфальт. Злодеи вытащили тело Антона на дорогу и несколько десятков метров волокли прямо по ней. После чего затащили в какое-то темное сухое помещение, закрыли за собой дверь и бросили там. А сами, открыв другую дверь, зажгли в соседней комнате свет и на некоторое время отошли от дверного проема в сторону. Антон совсем чуть-чуть, чтобы никто на свету не заметил, приоткрыл один глаз.
Он увидел самую обыкновенную просторную комнату с одним прямоугольным окном с занавесками, столом посередине и заставленными всяким хламом стенными полками. Там находились разного вида таблички, по всей видимости для надгробий, искусственные цветы, большие папки с бумагами и рисунками (один такой рисунок красовался, высунувшись из папки почти наполовину) и прочие разнообразные предметы кладбищенского обихода. «Сторожка или домик рабочих и могильщиков», — подумал Антон. Он с интересом разглядывал все это убранство освещенной комнаты, не преминув скользнуть взглядом и по своей, неосвещенной. Его комната была скорее похожа на место, где хранили всякие инструменты. Лопаты, кирки и грабли. Здоровенная чугунная болванка, завернутая с одного края в мешковину, которой его, по всей видимости, и ударили по голове, лежала тут же.
Но вот наконец в освещенной комнате мелькнули и силуэты его обидчиков. Они явно ходили переодеваться, потому что выглядели сейчас вполне прилично. Без тех огромных плащей, ватников и кирзовых сапог, что были на них прежде. Одеты они были теперь в тщательно выстиранные и выглаженные синие комбинезоны, байковые рубашки и грубые, но чистые ботинки. Ни дать ни взять, образцовые работники сферы похоронных услуг. Лица у них были также чистые, видимо, после умывания. Оба они были какого-то неопределенного возраста, что-то между тридцатью и сорока годами. Один был кудрявый и худой, а второй такой же худой, но белобрысый.
— Ну что Ванек, — обратился белобрысый к кудрявому, — давай пить чаек, — он гоготнул.
— Давай давай, — ответил ему Иван, — чайник вскипит только, а у меня, сам знаешь, все остальное припасено.
Тут он вынул из брезентовой сумки, что была при нем, несколько аккуратно упакованных бумажных свертков и стал их медленно разворачивать. Там оказались бутерброды с колбасой, огурцы, вареные яйца и даже жареная курица.
— Во-от, — по-хозяйски произнес Иван, — вишь, сколько мне наготовили. Но я поделюсь с тобой, конечно, одному это не съесть. Вот только сахару у меня нет. Ты-то часом не взял?
— Есть, есть сахар, — ответил ему белобрысый, после чего полез поискать где-то по шкафам в дальнем углу комнаты, Антон не разобрал. — Вот, — произнес он с чувством, когда наконец нашел, что искал. — Сахарок, чтобы в ночь попить чаек, — он опять гоготнул.
— Давай давай, тащи его сюда, — ответил ему Иван.
Он к тому времени уже сходил за вскипевшим чайником и, насыпав в кружки чаю, стал наливать. Второй же с неподдельным интересом наблюдал за происходящим. Наконец все закончилось и оба злодея стали пить чай. На Антона они не обращали ровным счетом никакого внимания, словно это не только что убитый ими человек лежал сейчас у них в прихожей, а какой-то мешок картошки. Сам Антон все по-прежнему продолжал тихонько подглядывать за этой парочкой и по возможности все запоминать.
— Не знаю даже, — продолжил говорить белобрысый после долгой паузы, — ждать ли нам Степана Игнатьевича или так все оставить?
— Надо подождать, — ответил ему Ваня. — Ведь он сам же сказал, что ему этого надо, — тут кудрявый небрежно махнул рукой в сторону комнаты, где лежал Антон. — Что он ему и по какому делу, не знаю. Но только негоже тут у кладбища шляться по ночам, так я думаю. Плохие, знать, мысли были у человека. А может и выслеживал кого.
— Точно, точно, выслеживал, — согласился с ним белобрысый. — Мне Степан Игнатьевич сам рассказывал, что он тут за ним вечером еще следил. А потом ночью на остановке был, у нас вот вышел, а дальше, — он улыбнулся, — ты знаешь.
— Как же не знать, — ответил ему Ваня. Он, по-видимому, был немного слабоумным и поэтому говорил как-то тяжело и медленно. Все его фразы строились как каменные дома, увесисто, надежно, солидно. — Я же его и приголубил. Вот только Степушка все же не объяснил, что нам с ним теперь делать.
— Ничего ничего, — успокоил его белобрысый. — Он скоро сам здесь будет и все объяснит.
— Степушка — голова, — солидно и с чувством произнес Ваня. — Вон он как всю их фирму в руках держит, мало того, что охранником работает.
— Да знаю я, — подтвердил белобрысый. — Ты вот только сам бы лучше не распространялся об этом. Не твоего ума это дело, кто там чего держит, и что кому принадлежит. Наше дело исполнять, что велено. Сказали доставить, — белобрысый махнул рукой в сторону темной комнаты, — вот мы и доставили. А дальше уж не наше дело.
— Хорошо хорошо, — послушно согласился с ним Ваня. Он, как казалось, был вполне добродушным и неконфликтным малым, хотя и убийцей. — Вечная жизнь уж и этого стоит.
— А вот о «вечной жизни», — вновь оборвал его на полуслове белобрысый, — ты бы вообще помолчал. А то твоя вечность очень скоро может и прерваться.
— Да-а, Степушка строгий бывает, — вновь согласился с ним Иван. — Но он все же добрый. И рисует хорошо. Вон, рисунок торчит с папки. Видишь? Его работа. Красивые цветы, правда?
Антон пригляделся к рисунку. Он все это время, не отрываясь ни на секунду, наблюдал за сценой, которая неспешно разыгрывалась перед ним. А рисунок этот… он даже подумал отчего-то, что уже где-то видел такие цветы. «Да, точно. И хризантемы эти, и розы, и фиалки, — точно видел где-то, но где?» И тут, несмотря на все пережитое, а также на то, что уже почти привык ничему не удивляться, у него словно холодок пробежал по спине. Потому что он точно вспомнил, где раньше видел эти, по-своему, действительно прекрасные цветы. Такими цветами, но уже в виде законченных масляных работ, здесь и там были увешены стены его родного, привычного и такого, как ему казалось, до боли знакомого офиса.


Рецензии
Не просто охранник, а Степан Игнатьевич, однако. Человек-клякса или флорист с задатками душегуба? Растет-растет напряжение. Хотя, оно пока сильно и не отпускало. С уважением,

Декоратор2   01.11.2016 17:13     Заявить о нарушении
Да, вот и началось. Не могу не признать, что именно психологически, вряд ли кто смог бы всё это вот так-то спокойно вынести. Но Антон, безусловно, не простой человек.

Тима Феев   02.11.2016 07:35   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.