МЕРЯ территория, народ, мировоззрение? II

                III

Обратимся к данным  археологических раскопок  на территориях где по историческим данным проживали племена Меря и  Весь где  обнаруженная культура стала называться  Дьяконовской. Родственные  же племена мурома, мещеры, мордвы относились к Городецкой культуре. Обе этих культуры вышли из одного «гнезда» текстильной (сетчатой)  керамики Волго-Окского междуречья. Продвигаясь  с востока на запад, дьяконовцы сменили абашевскую  фатьяновскую культуры. Причем эта смена происходила, как показывают результаты археологических раскопок в ожесточённой борьбе.

Справка : Дьяковская культура — археологическая культура раннего железного века, существовавшая в 7 до н. э. — 5 веках на территории Московской, Тверской, Вологодской, Владимирской, Ярославской и Смоленской областей.

Справка: Городецкая культура — археологическая культура железного века (7 век до н. э. — 2 век н. э.), памятники которой находят на территории Нижегородской, Пензенской, Рязанской, Самарской, Саратовской, Тамбовской и Липецкой областей, а также Марий Эл, Мордовии и Чувашии. Иногда ассоциируется с тиссагетами Геродота.
 Считается, что финно-угорские пришельцы «выжили» со своих мест ранние скотоводческие племена, а  сами при этом уже  занимались и  земледелием. И, тем не менее, народ дьконовской  культуры занимался скотоводством (разводили лошадей, коров и свиней на мясо).

Селились дьяконовцы в основном по рекам, а свободные от заселения леса использовали для охоты. В те времена, на их территории водились лоси, кабаны, олени, медведи, тетерева, рябчики, бобры, куницы, лисицы. За шкуры выменивали необходимые товары. Землю возделывали мотыгами в основном вдольбереговые полосы и намывные мысы (пойменные луга оставляли под пастбища). Лес не рубили по причине отсутствия топоров и бензопил.

В плане земледелия  они возделывали просо, ячмень, пшеницу, коноплю и лён. Жили родовым строем. Род состоял из семей и насчитывал в среднем около 100-120 человек (я упоминал об этом в  одной из частей предыдущей статьи). Место проживания напоминало городище с общим загоном для скота. Несколько родовых общин составляли племя.

Кстати городища свои дьяконовцы возводили на берегах рек в излучинах, где соединялись две реки и или в извилинах рек, где русло реки по своему течению делало петлю, образовывая огражденные с трех сторон земельные участки. Такое расположение городищ способствовало тому, что не было необходимости делать круглые или квадратные оградительные сооружения. Отчего эти сооружения больше походили на треугольники.

Вообще число три играло в жизни дьяконовцев весьма заметную роль. Так Кунцевское городище было окружено тройной линией валов и частоколов. В городище проживало до 200 человек. Жители городищ осваивали территории в радиусе 3км от него. Жилища представляли собой круглые полуземлянки с коническими крышами. Эту тему мы рассматривали в статье «Дом-милый дом». Дома были срубные или столбовые (иногда даже плетня, обмазанного изнутри глиной). В плане жилища  представляли удлиненные сооружения, разделенные на несколько помещений. В дальнейшем мы наблюдаем, что дома в плане становятся квадратными и по большей части срубными.
Женщины занимаются прядением и ткачеством. Умерших дьяконовцы кремировали, и хоронили в домовинах присыпая курганом. Хоронили при этом далеко от городищ. Эта тема также рассматривалась нами в соответственной статье. Надо отметить, что с подобным способом захоронения связано отсутствие многих ритуалов и традиций, в том числе как это будет кому неприятно, ритуал памяти предков и «кормление» их в определенное время года (Радоница), как то случается с захоронениями, когда тело в землю «кладут».

В погребениях обнаруживались свидетельства духовной жизни дьяконовцев в виде глиняных зооморфные фигурок, а также костяные поделки с изображениями животных, несущие отпечаток влияния скифского «звериного стиля». Предметами культа служили глиняные женские статуэтки. По свидетельству А.Н. Башенькина:  «среди характерных признаков дьяковского искусства отмечаются также символы в виде двух соединенных вершинами треугольников, накладки и наконечники поясов с тамгообразными знаками и стилизованными человеческими фигурками — так называемыми «пляшущими человечками», среди которых постоянно повторяется образ фигуры с высоко поднятыми вверх руками». Особо отмечается изображения медведя и утки, сравнивая с данными этнографии, согласно которой оба животных служили особым предметом поклонения «финно-угров». Появление в орнаменте оленя связывают с приходом на данные территории славян.

Обратили внимание, что я поставил принятое название в кавычки ибо, чем больше изучаю финно-угорских дьяконовцев тем больше понимаю, что речь идет о русских людях. И все же пока есть сомнение его надо «ощупать» со всех сторон.
Как уже было сказано, дьяконовская археологическая культура сменила абашевскую и фатьяновскую культуры.

Справка: Абашевская культу;ра — археологическая культура бронзового века второй половины 2 тыс. до н. э. на территории европейской части России от Калужской области до юга Башкортостана. Культура получила своё название от наименования села Абашево (Чувашия), где в 1925 году впервые были найдены её курганы. По мнению некоторых исследователей, абашевская культура, как и фатьяновская культура, по своему происхождению связана со  срубной культуры. Европеоидный широколицый тип срубников хорошо представлен в абашевских погребениях. По мнению Е. Е. Кузьминой и её соратников, этнически абашевское население было "арийским", что подтверждается многочисленными параллелями с древнеиндийскими «Ведами», данными археологии и антропологии.

В свое работе Е.И. Горюнова (о ней упоминал в статье о Ростове Великом) привела свою версию истории развития Волго-Окского междуречья. В частности затрагивая тему о Меря, автор отмечает теснейшую связь между Верхним Поволжьем с Западным Приуральем (Прикамьем) на протяжении более двух тысячелетий. «Культурная однородность населения Западного Поволжья... явилась следствием длительных отношений с племенами уральской культурной области, общение с которыми наложило одинаковый отпечаток на культуру древних мери и мари».  У меня так возник вопрос, а разве могло быть как-то иначе, ведь распространение культур никогда не происходит по линейному, т.е. в одном направлении.

На основании своих выводов автор относит к числу мерянских памятников  и позднедьяковские городища второй половины 1 тыс. н.э.  располагавшиеся на территории современной Москвы и Московской области, отвергая концепцию Третьякова П.Н. об особой этнической принадлежности населения Верхней Волги, в том числе и мери.


Справка: Фатья;новская культу;ра — археологическая культура 2-ой пол. 3 — сер. 2 тысячелетия до н. э. (бронзовый век) на территории центральной России. Представляет собой локальный вариант культуры боевых топоров. Культура названа по могильнику, открытому археологом А. С. Уваровым в 1873 году у деревни Фатьяново, вблизи села Толбухино (ныне в Ярославском районе Ярославской области). Согласно генетическим исследованиям сегодняшних популяций предположено, что у представителей фатьяновской культуры преобладала Y-гаплогруппы R1a, и что современный местные этносы (вне зависимости от языка) в очень значительной степени сохраняют континуум от неё.

Известным польский публицист Ф. Духинский, будучи в  эмиграции в Париже, писал в своих работах, что русские – вообще не славянский на¬род, а представляют собой помесь финнов и тюрков, усвоившую некоторое подобие славянского языка, делая  упор на то, что «главным участником» в создании русского народа являлась летописная меря.

В монографии «Железный век Восточной Европы», опубликованной в 1930 г., Ю. В. Готье предпринял попытку воссоздания общей картины развития фин¬но-угорских племен Восточной Европы с исполь¬зованием данных археологии. Это исследование считается первым обобщающим трудом, посвящен¬ным анализу этнических процессов, протекавших на огромных пространствах Восточно-Европейской равнины во времена, получившие в археологии и истории первобытного общества название желез¬ного века. Ю. В. Готье признавал мирный характер древнерусского освоения северных территорий. «Не заметно следов войны, покорений, – писал он. – Видно проникновение, постепенное занятие лучших в хозяйственном отношении мест, возможный уход части финнов куда-то далее в иные места и посте¬пенная ассимиляция оставшегося населения».

Археологические данные для определения роли чудского субстрата в этногенезе русского народа впервые были использованы А. С. Уваровым. Выдви¬нув тезис о принадлежности преобладающей части исследованных им владимирских курганов летописной мере, быстрое обрусение которой началось «почти сразу по приходу на Русь славян».

Маленькая деталь, даже произнося словосочетание «русский народ» многие авторы понимают под этим «русскую нацию» (что не одно и тоже). Как видим маленькая разница, а сколько «слез и соплей».

Ещё В.О. Ключевский отмечал, что «наша великорусская физиономия не совсем точно воспроизводит обще¬славянские черты. Другие славяне, признавая в ней эти черты, однако замечают и некоторую стороннюю примесь: именно, скулистость великоросса, преобла-дание смуглого цвета лица и волос и особенно типи¬ческий великорусский нос, покоящийся на широком основании, с большой вероятностью ставят на счет финского влияния».


Любопытная деталь на которую обратил в своих работах А.Е. Леонтьев не находя  в культуре второй половины 1-го века н.э. связей с дьяконовской культурой районов междуречья Волги и Клязьмы (подмосковье), это то, что в указанном районе формируется новая, отличная от прежних культура, связанная якобы  с новым народом. Начинает расти не только население, но и преимущество земледелие перед скотоводством. И тогда Леонтьев, недолго думая, особо не разбираясь, призвал на «помощь» летописные материалы, ни сколько не сомневаясь в их достоверности,  назвал новую культуру «мерянской». При этом вопрос, откуда и куда «шли миряне» оставил открытым. Так авторитетность одного человека становится причиной многих проблем в последующем. Я, например не сомневаюсь  в верности фразы «Личность делает историю, а не история личность».

И вновь обратимся к "Повести временных лет", в которой идет перечисление народов говорящих на русском языке, при этом ни меря, ни мурома в этот список не входят, они говорят на ином языке. Но удивительнее всего то, что автор утверждает, что язык употребляемый русскими был «словенский», т.е. тот который «привнесли» на Русь  Кирилл и Мефодий.

 Справка :Кири;лл (в миру Константи;н по прозвищу Фило;соф, 827—869, Рим) и Мефо;дий (в миру Михаи;л; 815—885, Моравия)
Повесть временных лет написана в начале 12 века, а охватывает период с библейских времен и заканчивается 1117 годом.

Допускаю, что существовал единый центр, где «стряпали» все летописи иначе как объяснить, что все они начинают свое повествование почти с одних и тех же лет, и одними же годами заканчивают. В тех же временных границах описываются и взаимоотношение русских с финно-угорскими племенами в частности с мурома и меря. И эти взаимоотношения до «интимности» близки. Становится весьма странным, что вплоть до начала 10 века меря и мурома не пропустили ни один русских поход за пределы своей территории, а главное они шли в составе русских войск как равноправные, равновеликие части одного целого.

Ещё одним немаловажным фактором является, то, что исторической точкой отсчета появления племя меря является приток Волги река Мера (южнее Галича-Мерского) и Кинешмы, включая реки Унжа, Сухона, Мерьская, Москва где и прослеживается первое появление в этих местах данного племени.

Указаний на «уход» из этих мест мери летописи не отмечают,  а просто так взять и исчезнуть они не могли. Получается, что города Ростов Великий, Суздаль, Владимир, Ярославль, Москва, Кострома это мерянские города и в них по сей день живут потомки мерян. Но спроси меня какое население преобладает в данных городах начиная с 10 века, того века который имеет летописные фиксации. Отвечу, русские. Получается, что русские и меря живут на одной территории, но в разных временных континуумах, т.е. мирах, что ли? Бред! Как и тысячу лет назад в тех местах живут русские, которые и есть меря  и говорили они на русском (языке русов) языке. А вот тут-то и кроется самая существенная загадка. Дело в том, что нынче мы используем для общения не русский язык, а славянский, т.е. христианскую азбуку, принесенную и внедрённую на Руси славянами.

По общепринятому мнению дьконовскую археологическую культуру, к которой относилось и племя меря, сменили славянские пришельцы вятичи и кривичи.
Справка: Для кривичей был характерен высокий рост, долихоцефалия, узкое лицо, выступающий волнистый нос, очерченный подбородок — тип характерный для валдайского типа (см. антропология русского народа).

Антропологически вятичи из московского региона были близки к северянам: имели длинный череп, узкое, ортогнатное, хорошо профилированное в горизонтальной плоскости лицо и средневыступающий нос с высоким переносьем. Для вятичей был характерен темно-русый цвет волос. По другим версиям, вятичи были близки к эрзя-мордве: имели узкое лицо, средний рост, но приплюснутый нос. Впрочем, эти особенности отличают лишь восточных, «московских» вятичей и могут быть объяснены метисацией с местным угро-финским населением. Треть вятичей умирала еще в детском возрасте. Продолжительность жизни у мужчин редко превышала 40 лет, у женщин значительно ниже.

И парадокс заключается  в том, что меря как правопреемники русов не могли исчезнуть с лица земли уж больно ярко было  выражена принадлежность их к своим предкам. А вот название меря было менее используемое  в исторической фабуле, отчего оно и исчезло с приходом на Русь славян.

Об этом говорит и то, что так называемые «пришлые славяне» вятичи и кривичи ничем не отличались от заселявших якобы прежде  них «освоенные» земли финно -угрских племен, которые, по сути, и были русами, а соединив в себе свойство государственного образования стали русскими, с приходом же на Русь христианства, его носителей – русов, как и те стали называться славянами. Те же, кто не принял «славянство» те, кто остался в «созерцании собственной веры» (читай, остались при своем мировоззрении) стали называться в отличие от русских чувашами, мордвой, марийцами и прочими названиями. При этом именно «усердные славяне» окрестили прочих, не «прилепившихся» к Христу язычниками.
 «Скоро сказка сказывается да не скорый у неё конец».

Этнический состав бывшей земли меря по результатам переписи 2002 г. показывает подавляющее преобладание русских. Более того, население указанного региона (Ярославская, Костромская, Ивановская области и окружающие их прилежащие части соседних областей) не сохранило в своей исторической памяти процесс ассимиляции и встречи русов с меря. Русские, проживающие там сейчас, в подавляющем большинстве своём даже не знают о существовании данного древнего народа. Но кто-то скажет, что это не показатель. Может быть, может быть, типа а «куда деть» финно-угорские гидронимы на этих территориях.

                IV

А если поставить вопрос иначе. А финские ли это гидронимы? Тем более, что угорские племена имеют непосредственное родство с русами, а это предполагает и общность языка. Вот к этому «органу» мы и обратимся. Ну, понятно не к тому, что что-то липкое и мокрое, а то, что с него «слетает».

Но как не прискорбно, хоть учёные-лингвисты  и «предполагают», что меря говорили на мерянском языке, который якобы  был близок к языкам соседних поволжских финно-угорских племён — марийскому, эрзянскому, мокшанскому, а также прибалтийско-финским языкам, никаких серьёзных научных данных, подтверждающих существование собственной мерянской письменности, нет.

Как нет и серьёзных научных свидетельств, что такие письменные памятники действительно существовали когда-то. Получается, что  язык вымер, сохранившись лишь в местной топонимике и гидронимике?
Вы верите в такое? Я нет. И не надо приводить мне шумерский, коптский, херский, этрусский и прочие языки. Язык это такое явление, которое может видоизменяться, дополняться, совершенствоваться, развиваться, но вымрет лишь, когда вымрет все человечество. Даже если часть этого человечества не только не говорит на данном языке, но и не знает вообще о его существовании.

 19-20 века прошли под  «знаком» поиска остатков мерянского языка в существующих говорах в России. Особый интерес представляли тайные языки местных торговцев. Подозрения о том, что язык галичан (Костромская область) является мерянским развенчал Н. Н. Виноградов в своей работе «Галивонские Алеманы. Условный язык галичан» исследовав его Виноградов согласился с версией Даля, что данный говор  является  местным вариантом офенского языка купцов и торговцев, широко распространённого по всей России.

Справка :Офеня — в Российской империи странствующий по деревням торговец мелочами с галантерейным и мануфактурным товаром, книгами, лубочными картинками, преимущественно из крестьян Владимирской губернии. У офеней развился особый условный язык.

В западных губерниях было распространено другое название — коробейник. Около двух с половиной веков офени сохраняли свой жизненный уклад и говорили на тайном профессиональном языке, который назывался феня. Не буду приводить множественные междометия, которые позволяют себе многие историки и обыватели, пытающиеся что либо сообщить об указанном племени, ибо ничего вразумительного кроме, «наверное», «может быть», «предположительно» и т.д. не услышите.

Например: Д. Ходаковский считал мерю «славянским племенем» а, следовательно, и носителем славянского языка. А вот А. Кастрен предполагал близость языков меря и марийцев. Заслуживает внимания гипотеза Т.С. Семенова учителя марийского языка при Казанской семинарии, который в статье "К вопросу о родстве и связи мери с черемисами", опубликованной в 1891 г. На основе сравнения 403 местных названий предполагаемого мерянского происхождения с марийскими словами и названиями.

Впрочем, это не «пролило света» вообще на содержательность финно-угорских языков, так как по сути никто не отрицает родство народов меря, черемис, марийцев, так как они принадлежат к финно-угорскому наречию языков.
В том же «ключе» звучит утверждение М.Фасмера, что язык меря и язык марийцев схож. Ему, противореча в деталях, по сути, подтвердил устоявшиеся выводы о том, что все финно-угорские языки схожи и финский исследователь В. Равила, но при этом сделал вывод (не пойму из чего), что марийский язык и язык меря не родственные языки.

Его выводы поддержал А.И. Попов высказавший, что все финно-угорские языки схожи, но вот язык племени меря «выбивается» из этого ряда. Отчего он и не был в свое время внесен в состав финно-угорских наречий.
На этом основании и на основании собственного понимания я также «вывожу» племя меря, как по языковой характеристике, так и по характеристике социально-бытовой  из «состава» финно-угорских племен.

И это ещё не все о «многострадальном народе Меря» Есть ещё, что рассказать по этому поводу в следующей части.