65. Наташа рвётся под венец

           (Фрагмент романа "Крепостная герцогиня". Курск, август 1715 года.)

      Скривилась Наташа, речи умные услышав, и молвила:
    - Лушку перезревшую опосля навестим. А сперва – батюшку моего.

    Явилась Наташа с новобрачными будущими к отцу своему:
    - Согласна я, батюшка, со старикашкой твоим обвенчаться! Но токмо дабы одновременно и … одноместно венчались Малашка и агликашка! … Я вам покажу Лушку!

    … Аки токмо вышли все трое от Василия Никитича, молвила Наташа печально:
    - Теперича все подружки обзавидуются богатству моему, токмо сама себе я не завидую. Ведь жених мой престарелый – явно не Аялон.
    Ведал британец, что ближневосточный топоним «Аялон» означает либо речушку сезонно пересыхающую (автор уточняет, что на брегах ея чрез два века град Тель-Авив возникнет), либо пещеру. Постарался он утешить несчастную:
    - Согласен я, что негоциант уважаемый Мойша Ицкович не токмо не Аялон, но даже не Аполлон! Но важна не стокмо лепота самогО жениха, скокмо лепота чад ваших будущих. Узрел я недавно, аки восхищалась ты, Наташа чадолюбивая, лепотой гостьи нашей недавней Дели Бартель.
    - Аки можно не восхищаться лепотой сей юной цыганки немецкой, … али немки цыганской?! Мечтаю хоть одним глазком глянуть на цыгана Мишеньку, коий заделал Аглашке чудо сие!
    (Хоть в те времена «глаза» именовались «очи», но не горазд автор заместо «одним глазком» написАть «одним очком»!)
    - Заутра и глянешь! – усмехнулся Роджер. - Причём, не одним, а двумя глазкАми, то бишь глАзками! А опосля будешь рожать ему чад столь же лепых и своеобразных, аки обаяшка Деля.
    (Здесь автор не в силах удержаться от "ОБАЯШКИного" ОТСТУПления, не связанного с гнусной инсинуацией, что великий артист Георг ОТС ТУП. Авторами созданной чрез полтора века «Песни цыганки», в коей костёр рассказчицы в тумане светит, были поэт Яков Полонский и композитор Яков Пригожий, то бишь ОБА ЯШКИ!)
    - Аки КЛЁВО! – восхитилась было Наташа, но тут же приуныла. – Токмо заКЛЮЁТ меня муж будущий Мойша иудейский, коли рожу я дитя полуцыганское!
    - Опасность сия не грозит тебе, Наташа репродуктивная, ибо хоть и возляжет на тебя так называемый «цыган Мишенька», родишь ты дитя полуиудейское мойшино и далее подобных чад рожать будешь.
    - Охальник! – возопила Наташа. – Ещё один! Везёт мне на них! Неужто возлягут на меня оба?! Токмо в разное время… и в разных местах.
    - В одно время, - ошарашил собеседницу Роджер, - и в одном месте. (Тут помыслила Малашка: «… Аки две свадьбы предстоящие!») … Да не пужайся, Наташа впечатлительная. Всё объясняется зело просто. Отец Дели Бартель так называемый «цыган Мишенька», аки вычислил я путём размышлений логических, тебе недоступных, суть иудей Мойша Ицкович Шафиров, жених твой.
    - Охренеть! – вновь Наташа возопила. – Выходит, хозяин прежний Глашки-Малашки «Мишка придурочный» суть «цыган Мишенька»?!
    - Он и суть, - подтвердил британец.
    - А ты, Малашка, что глаголить будешь по поводу сему?
    - Ничего не буду, - ответствовала служанка, - ибо не считаю себя вправе обсуждать личную жизнь барыни Аглаи Ивановны без согласия ея!
    «"Морозовоустойчивость" невесты моей на том же уровне, - помыслил Роджер, - что и при знакомстве нашем!»
    Вослух же он молвил:
    - Пожалуй, зря раскрыл я тайну Аглаи.
    - А вот и не зря! – живо Наташа воскликнула. – Ранее плелась я под венец с Мойшей аки собака побитая, а ныне под него борзее лани помчусь! … И даже борзей собаки борзОй!
                ***