Часть 2. Глава 6. Дядя Лёня

Заморочки Звонкова. Часть 2.

Глава 6. Дядя Лёня.

Эту историю я долго не хотел никому рассказывать. Так что если у вас сейчас весёлое настроение, просто переверните страницу.
Итак.
Каждый день, несмотря ни на что, даже скверную погоду, после завтрака во двор выходил погулять пенсионер, Леонид Гаврилович. Энергичный, худощавый, невысокого роста… И если бы не усы и борода, то издали он вполне мог бы сойти за подростка.
Дядю Лёню я видел часто, так как возле окна у нас стоял компьютер. Пока на компьютере не играла мама, я тихонько подкрадывался к нему, включал и начинал ожесточённые сражения с монстрами. Заодно наблюдал, как сосед отмеряет круги по двору.
Нагулявшись, пенсионер садился за столик. Постепенно подходили его друзья. Сразу же находились старые деревянные шахматы, дежурное домино с отбитыми краями, иногда карты.
Родственники Леонида Гавриловича никогда не посещали: наверное, сосед и сам не числился ничьим родственником. Единственный, кто в последнее время регулярно наведывался к нему, была толстая женщина со странным именем Венера.
Дядя Лёня почему-то называл Венеру «квартирной женой». Но на самом деле женой она ему не приходилась, это уж точно. И дочкой. И племянницей. Иногда она приносила продукты и сразу же уходила. Мы, мальчишки, её не любили: она каждый раз ругалась, что «мимо нас невозможно пройти - того и гляди, мячом получишь», хотя никто в неё ни разу не попадал.
Дядя Лёня, напротив, детвору обожал. Он угощал пацанов сладостями и улыбался во всю ширь, глядя, как в наших карманах исчезают его подарки. А журил только за неумелые удары по футбольному мячу, который, как нарочно, любил падать прямо на шахматную доску.
Замечания дяди Лёни «играть точнее» нас не смущали. Мы пускали в ход отработанный и безотказный приём: в качестве наказания предлагали старичку самому пробить нам штрафной удар по воротам. Если бы вы видели, как он преображался от такого предложения! А когда забивал гол, напрочь забывал про поверженные шахматы, прыгал от счастья, как ребёнок. И абсолютно не догадывался, что наш вратарь Герка специально пропускал его удары.
Мы уже давно заметили: дядя Лёня становился особенно щедрым на десятое число каждого  месяца - и в такое время специально крутились возле пенсионера, напрашиваясь на подарок. Кажется, даже две дворовые собаки: Рокки и Найда - которых старичок любил так же, как и детей, знали про десятое число и радостно виляли хвостами при виде щедрого человека. Впрочем, почему на десятый день месяца дядя Лёня становился щедрым, знали все без исключения: пенсию ему приносили в этот день.
Говорили, будто раньше старичок занимался спортом, становился чемпионом города по футболу. Но я в это не верил - наверное, его перепутали с другим мужчиной, очень похожим на нашего соседа. Я заметил: когда из кармана пиджака дяди Лёни высовывалось бутылочное горлышко, он плохо стоял на ногах. Какой ему спорт! В таком состоянии его даже на стадион не пропустят!
…Как-то раз, в один из летних дней я шёл по своим делам, хотя, если честно, делать было абсолютно нечего. И тут увидел дядю Лёню, мирно сидящего на скамейке за столиком. В ранний час двор казался вымершим.
- О, кого я вижу, - обрадовался скучающий сосед, увидев меня, - Анатолий! Угостил бы я тебя, да, извини, шоколадка твоя ещё в магазине лежит: я ещё пенсию не получил. Отдыхаешь от праведных трудов? Молодец, я тоже. Правда, твои каникулы через месяц кончатся, а мои - как начались, так до сих пор конца им нет.
- Но ведь каникулы - это замечательно, - удивился я, - никуда не надо идти. Представляете, никто, даже вечно сердитый учитель физкультуры, не знает, где я! Радоваться надо.
- А я отдал бы всё, чтобы мои каникулы когда-нибудь закончились. Взгляни вон туда, Толик. Видишь печальную собаку без поводка? Это Найда. Три года назад она ходила на охоту. А сейчас хозяина нет - и охоты нет... И остались у неё только длинные-длинные каникулы… Хитрая. Когда ты уйдёшь, она подбежит и станет принюхиваться, прося что-нибудь вкусненькое.
Дядя Лёня артистично вытянул нос и «принюхался», словно настоящая собака:
- Подожди-ка, Толик, что это за запах исходит от тебя? Одеколон?
- Да. Вчера вечером мы с родителями ходили в гости…
- Отлично. А знаешь ли ты, Анатолий Звонков, кто сидит перед тобой? Перед тобой самый лучший эксперт по духам... Одеколон в доме ещё остался?
- Почти полбутылки.
- Неси сюда. Сейчас мы будем определять его качество.
Я быстренько сбегал за зелёным флаконом.
- Запах хороший, - констатировал сосед, - но не совсем понятный - мне нужно время, чтобы в нём разобраться. Не возражаешь, если я возьму его домой? Спасибо. Сегодня восьмое число? Послезавтра подходи - с меня шоколадка, как обещал.
И дядя Лёня поковылял домой. А из кармана пиджака, поблёскивая на солнце, вдруг выглянуло бутылочное горлышко…
К сожалению, в намеченный день сосед на дворе не появился. Не было его и 11-го, и 12-го... Да бог с ними, подарками - мне так хотелось, чтоб хоть кто-то из взрослых оценил нашу футбольную технику, поругал за неточный удар.
…Весть о том, что дядя Лёня уже несколько дней как в больнице, потрясла меня. Я испытал какое-то странное, чрезвычайно неприятное чувство, будто вся вина в случившемся только моя.
Ночью снилась больница - та самая, в которой мне пришлось отлежать год назад с сильной ангиной. Помнится, тогда раз в день меня навещали мама или папа; во всё остальное время я страдал от скуки и одиночества.
«Наверное, Леонид Гаврилович тоже скучает», - подумал я и отправился навестить больного, благо больница находилась в одном квартале от дома.
Попасть в палату к дяде Лёне мне удалось не сразу. Вначале женщина-врач с изумлением рассматривала моё лицо и даже потрогала лоб; не забыла спросить о родителях. Затем долго копалась в моей сумке, хотя кроме яблока и домашних тапочек там ничего не было.
- А кем ты приходишься Леониду Гавриловичу? - стала допытываться неугомонный врач.
«Другом», - чуть было не ляпнул я правду, но вовремя спохватился и вслух уверенно произнёс:
- Внуком.
Наверное, моя твёрдость в голосе убедили женщину.
- В десятую палату иди.
Больница оказалась необычной. Во-первых, на окнах коридора висели массивные решётки. По-моему, они только перекрывали солнечный свет в помещение. Во-вторых, стены пестрели картинками из фильмов ужасов: скелеты, одетые в чёрные плащи с капюшонами и с косами в руках, мужчины с бардовыми носами...
Дядя Лёня лежал на кровати бледный, похудевший. Увидев меня, попытался приподняться, но не смог. Виновато улыбнулся.
- Спасибо тебе, Толик. А я думал, что все оставшиеся каникулы придётся в больнице одному коротать. Ого, какое большое яблоко! Спасибо. И извини: я тебе обещал подарок с пенсии, а дарить нечего. Знаешь, возьми обратно яблоко: считай, это я тебе его вместо шоколадки дарю.
- Как ваше здоровье? - поинтересовался я.
- Моё здоровье железное, как кровать, на которой я лежу.
- Значит, скоро выпишут?
- Возможно, выпишут …завтра.
- Очень хорошо: завтра по телевизору начнётся большой футбол.
- Что нам большой футбол - наша дворовая команда самая лучшая. Я бы и сам не отказался пробить нашим мастерам пару штрафных. Только в следующий раз вратаря Герку лучше тренируйте, а то после моих ударов он мячи пропускает. И вот ещё…
Дядя Лёня вдруг посерьёзнел и произнёс странные слова:
- Передай мальчишкам во дворе: если я в чём-то был не прав, пусть не обижаются.
Несколько секунд мы молчали. Клянусь, я не хотел говорить - мой рот сам выдавил страшное признание:
- Нет, Леонид Гаврилович, это не вы у меня, а я у вас должен просить прощение: если бы не одеколон, вы бы здесь не находились.
Дядя Лёня удивлённо вскинул брови, словно пытаясь что-то вспомнить.
- Лёня, чей это ребёнок? - послышался громкий окрик сзади.
Я оглянулся. Перекрывая своей талией дверь в палату, перед нами стояла Венера.
- Ничей. Просто друг, - испуганно пролепетал сосед. - Ну, до свиданья, Толик, ещё увидимся.
- Не приходи сюда, - прошипела мне вслед Венера.
Сосед не ошибся - его действительно выписали на следующий день. Новость, однако, никого не обрадовала: дядя Лёня умер.
Все мужчины во дворе сникли. Рокки и Найда пропали. Увы, о том, что кто-то - душа коллектива, понимаешь лишь тогда, когда его душа уже далеко.
Единственный, у кого явно прибавилось настроения, была «квартирная жена» - её буквально распирало от радости. Меня это завело не понарошку и, увидев однажды радостную Венеру, я от души запустил в неё тяжёлым кожаным мячом.
…- Так-так… Значит хулиганим? - выговаривал мне вечером папа, подозрительно держа руку на ремне. - Пойми, Анатолий, прохожие имеют право ходить; а твой мяч скоро заставит их летать по воздуху. Придётся мяч изъять.
- Пап, а почему эта Венера такая радостная?
- Сын, мне тоже кое-кто не нравится, но я же при этом не хватаюсь за служебный пистолет. Ты понял свою ошибку?
Я кивнул. В комнату вошла мама.
- Воспитательная работа проведена, - отчитался папа, - сын лишён футбола до конца года.
- Мало, - возразила мама. - И компьютера лишаешься. Надеюсь, в ближайшее время мы с папой не получим новых проблем?
Родители пошли к выходу.
- Есть проблема, - выпалил я им вдогонку. - Скажите, что произойдёт, если выпить полбутылки одеколона?
- Как что? - подал голос папа после минутного молчания. - Умрёшь. Никогда не пробуй эту гадость.
- Кажется, я отравил человека. Он умер в больнице.
Родители, не сговариваясь, разом сели на один стул. Пришлось им всё рассказать.
- Ну, я тут немного преувеличил, - смутился папа. - Пожалуй, полбутылки одеколона взрослого человека не убьют…
- Он сам себя убил, - отрезала мама, - меньше пить надо...
Родители ещё долго доказывали, насколько опасны всякие денатураты, настаивали, чтобы я не болтал кому-либо об этом случае. А я, облокотившись на компьютер, всё смотрел на опустевший двор через оконное стекло и думал:
«Появляться на свет разрешается всего один раз. Справедливо это или нет, не знаю. Знаю одно: люди вокруг - не компьютерная игра. Жизнь надо беречь: потеряв её однажды, человек уже не выйдет на второй уровень».