Ожерелье

Графиня Жозефина де Балуа, ступая по белому мягкому ковру, подошла к зеркалу и, глубоко вздохнув – слава Богу, званый вечер прошел  великолепно, можно наконец отдохнуть; сняла с шеи великолепное бриллиантовое ожерелье  – достояние семьи, передававшееся из поколения в поколение. Протянув руку, позвонила в колокольчик, вызывая служанку переодеться ко сну. Та появилась сразу, точно стояла за дверью: за пять лет работы Сьюзенн была прекрасно обучена.

--Дорогая, -- уже закрывая глаза, сказала ей графиня, -- позаботься, чтобы завтра наконец смазали двери – они ужасно скрипят.

На часах пробило час ночи.

Во сне графине слышались звуки музыки, шорох бальных платьев, чей-то приглушенный шепот… Раздраженный муж что-то выговаривает капитану Анри, тот в ответ громко хохочет и увозит графиню кататься в Сен Поль...

Утром в зеркале Жозефина де Балуа увидела свое бледное лицо, мешки под глазами, присмотрелась с разных ракурсов к морщинкам у губ и ужасно расстроилась: ах, эти проклятые сорок пять лет! Решив надеть к завтраку рубиновые серьги, она открыла шкатулку с драгоценностями – и онемела: бриллиантовое ожерелье, которое вчера своими собственными руками уложила в нее, исчезло! Испарилось, словно никогда и не было.

Она нервно зазвонила в колокольчик и вздрогнула, когда Сьюзенн появилась на пороге: дверь на этот раз не сделала даже крошечной попытки скрипнуть. Но сейчас было не до этих мелочей.

-- Сьюзенн, -- еле сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, проговорила графиня. – Ты не убирала мое ожерелье?

-- Нет, мадам! – испуганно посмотрела на нее горничная. – А что, его нет? Может, завалилось за  шифоньер?

-- Нет, не завалилось! – вспылила все-таки хозяйка. – А комиссар, он ночевал у нас?

-- Да, мы приготовили ему комнату на третьем этаже, рядом с комнатой Амалии и вашего зятя Рене…

-- Пригласи его ко мне. Срочно! — от отчаяния графиня даже топнула ножкой.

Комиссар Легран был опытным сыщиком и быстро выяснил главные детали дела:  ожерелье и в самом деле исчезло из спальни. В доме на ночь оставалось всего 11 человек: сама графиня, ее горничная Сьюзенн, граф Леон (который сразу же принял снотворное и по его  же словам проспал до семи часов утра); два сына графини, капитан Анри и комиссар, до четырех игравшие в покер; дворецкий, Амалия с мужем и давней подругой по колледжу Мари.

Любители покера, как под присягой заявили, что до четырех утра никто не мог проникнуть в спальню графини незамеченным, потому что дверь в покои  хозяйки находилась как раз перед гостиной – только 7 ступенек вверх. Никакого подозрительного шума никто из них не слышал. Пару раз картежники всей компанией выходили покурить на свежий воздух…Ах, да, расходясь по своим комнатам, они встретились с вернувшимися с танцев Амалией, Мари и Рене. Шумная компания собиралась еще пить кофе на кухне, звали и капитана Анри, но тот отделался шуточками и вручил дамам по цветочку в знак извинения. Граф Леон уверял, что спал глубоким сном -- только снотворное спасало его от  мигрени. Под подозрением оставались дворецкий, комната которого находилась в самом конце здания и которого никто не видел после  того, как он подал глинтвейн игрокам. И Сьюзенн – горничная, знавшая все привычки своей госпожи… 

-- Господа, прошу прощения, но я вызвал своих помощников, чтобы они обыскали дом, – вежливо обратился к присутствующим комиссар. -- Не думаю, что ожерелье  уже покинуло стены замка. Прошу всех оставаться в гостиной до выяснения обстоятельств дела. А если это чья-то шутка (он повысил голос на этом слове) прошу вернуть драгоценность и этим уладить дело без последствий.

-- Наверное, грабители проникли в дом  после четырех, -- прокашлявшись, высказал предположение граф Леон. – Смотрите, на ковре в спальне графини  грязные следы.  Ночью, как сказал мне Рене, шел дождь, и преступник не догадался  снять ботинки.

На белом пушистом ковре и в самом деле чернели следы с комками  садовой грязи.

-- Но окно в спальню  закрыто! А дверь скрипит так, что разбудит даже мертвого…

-- выпалила графиня и осеклась. – Сьюзенн, это ты смазала дверь?!

--Нет, мадам, я не успела.

-- Вор, который пришел с улицы, вряд ли мог знать, что дверь у графини скрипит,
-- зевнул капитан Анри. – Зато об этом были осведомлены все присутствующие. Как и о шкатулке с драгоценностями, которой вчера громко хвалилась графиня. Даже я знаю, что она сделана из «самого расчудесного малахита!»

-- Выходит, это сделал кто-то из вас? – нервно воскликнул Рене. – А ведь пропавшее ожерелье должно было по наследству перейти к моей жене! Господа, я не могу допустить, чтобы кто-то…

-- Может, и перешло? Только раньше времени? – съязвил старший из сыновей графини, Жюльен. –  Я слышал, как ты рассказывал маман про свои долги и требовал отдать ожерелье сейчас же, «иначе я застрелюсь!» А Амалия талантливо рыдала в такт!

Он по-клоунски отвесил поклон побледневшей невестке и присвистнул:.
-- Комиссар, посмотрите, да у него и ботинки в грязи! Братик, а ведь мама учила нас быть честными!

-- Да ты… ты… Как ты смеешь? –взорвался Рене. – Может, у меня на костюме еще и следы масла, которым я смазывал дверь?

-- А почему бы и нет? Комиссар, осмотрите костюм нашего дорогого родственника…

-- Простите великодушно, господа, -- выступил вперед дворецкий, -- дверь смазал я перед тем, как подать вам глинтвейн. Мне сказали, что графиня весьма настойчиво просила об этом.

-- Кто сказал? – спросили сразу несколько человек.

-- Месье. Перед тем, как легли спать. Прошу прощения, господа!

--А не обыскать ли нам дворецкого? Что-то он слишком услужлив: глубокой ночью смазывать петли… -- ухмыльнулся Рене. --  Господин дворецкий, ожерелье в мусорном ведре на кухне? Еще немного – и вы бы его спокойно вынесли, правда?

-- Рене! Огюст служит в этом доме двадцать лет, и честнее человека я не знаю! – воскликнула графиня.

-- Господа, может, камин растопим? Или, позвольте мне, господин комиссар, сходить за шалью, я совсем замерзла…-- тихо попросила Мари.

-- Да-да, надо бы кофе подать, в гостиной совсем холодно. И камин растопите, Огюст, -- проявила гостеприимность графиня.

-- А вам не кажется, что прежде чем кого-то выпускать из комнаты, господин комиссар, необходимо произвести обыск? --  прогремел голос капитана Анри. -- Может, милая Мари в складках своего прекрасного платья как раз и прячет искомый предмет?.. Я мог бы помочь! Говорят, кстати, что Мари, давно и безуспешно ищет богатого жениха. А годы летят… Почему бы не пополнить содержимое кошелька таким  вот тривиальным способом и стать богатой невестой? И туфельки у вас, я гляжу, мадемуазель, тоже не безупречно чистые: на танцах кавалеры оттоптали ножки?

-- Если комиссар посчитает нужным поступить столь неделикатно с моей гостьей, Мари обыщет моя горничная Сьюзенн! – повысила голос графиня и выразительно посмотрела на капитана.

-- Какой ужас! – заплакала Мари. – Я лучше превращусь в сосульку в этом ужасном зале, чем позволю такое унижение над собой!

-- А давайте пойдем от простого! – вступил в разговор капитан Анри, чьи туфли сверкали свежим глянцем.— Вот если бы вы, дорогой Рене, были преступником, куда бы вы спрятали ожерелье? Нести его с собой опасно, прятать в комнате – тоже: понятно, что будут искать.

--Как вам не стыдно, капитан! Да я вас… на дуэль вызову!

-- Потом, хорошо?. Но вот если бы я был вором, и у меня оставалось совсем мало времени до пробуждения слуг, я бы положил добычу… положил добычу… Ну, например, вот в эту вазу с леденцами, к которым, как я заметил, никто никогда не притрагивается. Не думаю, что даже полицейские проявили бы к ней интерес.

Все посмотрели в сторону хрустальной вазы, стоявшей на круглом столике у дивана.
И капитан Анри, как фокусник, одним движением вывернул конфеты из вазы. Все громко ахнули: вместе с конфетками на стол, покрытый кружевной белой скатертью, со стуком выпало бриллиантовое ожерелье.

-- О Боже, -- выдохнула Амалия и провела руками по алмазам великолепной огранки.

– Какие же оно красивое…

-- Капитан, да вам нужно идти в детективы – вы переплюнете самого Шерлока Холмса, -- хмыкнул Жюльен. – Эту вазочку все воспринимают чисто как элемент декора, тут вы попали в самую точку…

Он взял ожерелье и подошел к матери:

-- Маман, вот ваша пропажа! Радуйтесь!

-- Боже, какое счастье! – графиня прижала к груди  прабабушкино наследство и закружилась по гостиной. –  Господа, давайте пить кофе, а потом устроим прогулку к реке. Смотрите, какой солнечный сегодня день!
-- Раз все так благополучно завершилось, я бы лучше предпочла поскорее уехать домой, – обратилась к хозяйке Мари, щеки которой к этому моменту даже успели порозоветь. – Меня же сопроводят до станции?..

-- Мадам, но кто же украл ожерелье?! — громко всхлипнула Сьюзенн.

-- И правда, кто? – оглянулась на комиссара графиня.

--Дорогая Жозефина, я думаю, ответ на этот вопрос для вас так и останется навсегда тайной, -- ухмыльнулся в усы представитель закона. – Не пойман – не вор! Хотя, если внимательно размотать ленту событий и сопоставить детали, определенные выводы можно сделать… Но что это нам даст? Преступник оказался довольно изворотливым, теперь ничего не доказать – обнаруженное ожерелье не подержал в руках только ленивый. Так что наслаждайтесь жизнью и попросите сделать о-о-чень хороший сейф для своих драгоценностей.

И он с усмешкой посмотрел в глаза одному из присутствовавших в комнате людей…

Послесловие
Через год в поезде «Париж-Брюссель» комиссар  Легран столкнулся с высоким военным, провожавшим в купе даму в модной норковой накидке.
«Капитан Анри? – приподнял он шляпу. – Неожиданная встреча!»
«Мадам, я сейчас! – обворожительно улыбнулся своей спутнице капитан и повернулся к Леграну. – Какими судьбами, комиссар? Новые
расследования, загадки, нераскрытые тайны?..»

«Ну почему же, господин Анри, нераскрытые?! – стряхнул невидимую соринку со шляпы комиссар. – Вы неплохо тогда выкрутились с конфетницей. И цветочки дамам среди ночи принесли весьма романтично… Сколько  минут вас не было с ними? Три? Пять? Даже сапоги успели протереть до блеска, хотя землю на клумбе в ту ночь развезло от дождя…»

«Комиссар! – сделал радушное лицо капитан Анри. – Вы, наверное, по ночам  сочиняете детективы? Будьте внимательнее к доказательствам, какие-то они у вас надуманные… И вообще. Ожерелье нашлось, все счастливы, зачем будоражить прошлое, да еще в такой прекрасный вечер, когда рядом такие прекрасные дамы!»
Склонив  на прощанье голову, он открыл дверь в купе, откуда донесся кокетливый дамский голосок: «Анри, негодник, ну где вы пропадаете?!»

-- Ах, женщины, женщины! – вздохнул комиссар Легран и пошел устраиваться на ночлег: завтра в Брюсселе его ждала  разгадка другой детективной истории…