Несостоявшееся чудо

                Крайний Север

                НЕСОСТОЯВШЕЕСЯ ЧУДО

 Вряд ли юные москвичи – инициаторы строительства Дворца  пионеров  на Чукотке,  предполагали тогда, в  1969 году, что взрослые, ответственные за дальнейшую судьбу этой стройки, поддержав душой и властью ребячью инициативу, дальше этого не взглянут.  Стройке, как писали тогда все газеты Советского Союза,  давали «зелёную улицу»..
 И вот он встал – четырёхэтажный  куб на высоком месте города.  В первую же зиму повыбивало часть стёкол из витринных, скажем так,  остроугольных окон. Они, как тогда писали, вместе с голубой чашей бассейна, зимним садом и  «бесконечной анфиладой комнат» были новым чудом света. Журналисты не могли тогда предположить, что вода в бассейне так и не заплещется, а будет в том бассейне  хозяйственный склад.  Неладно и с « анфиладой  просторных светлых комнат».  Не будем придираться к  «анфиладе», подразумевающей  вполне определённое расположение помещений, но кабинетов  для работы кружков во Дворце оказалось всего двенадцать (с учётом всех  перегородок  и  перепланировок). Все они авторитетной комиссией окружного исполнительного комитета  признаны в 1980 году не соответствующими  санитарным  нормам для занятий группы детей  в пятнадцать человек, как того требует инструкция
 Не отвечает  норме и температура воздуха во Дворце пионеров:  в нём холодно, когда на улице мороз, и постоянно душно, так как не работает вентиляция. Не растёт,  разумеется, и зимний сад.  Наш Дворец больше похож на южную виллу, по недоразумению поставленную на  Крайнем  Севере.  «Ошибка»  обходится дороговато  и финансово и морально. Для всех нас.
 Однако, и тогда, когда вспыхнула идея «Дворца на Чукотке» умные головы понимали, что «неудобства» запроектированы  с самого начала. Неужели были такие головы? Были.
 В 1971 году, за три года  до открытия Дворца, секретарь окружкома комсомола   А. Борисова  в докладной записке в вышестоящие  инстанции писала, в частности, о крайней  необходимости в этом  необычном  дошкольном учреждении помещения для хранения поступающих со всех концов страны подарков, в том числе и дорогостоящих, и  должности,  вменяющей ответственность за их сохранность. Но никого, видно, в угаре  ажиотажа тревога комсомольского секретаря не тронула. Первоначальная халатность открыла двери  не только подаркам…
  Итак, в бассейне склад.  Нет помещения для склада. Нет воды в бассейне. Трудность эту, собственноручно созданную (кем? да всеми, кто бездумно ухватился за детскую  идею, ища себе славы), преодолеть  не удаётся уже более десяти лет. Тут надо  честно сказать, что ничто, кроме бассейна, северян, как юных, так и взрослых, в строящемся Дворце пионеров особо не привлекало.  От одного представления  чистой голубой воды   ( а водопроводная вода у нас была как из нефтяной скважины), трёх дорожек  на ней замирало сердце, и тоска  северян по водной радости, столь долгожданной, удваивалась.
 Когда же надежды год за годом не оправдывались, тема бассейна стала мелькать и в центральной прессе. Но робко, как бы пробуя на реакцию: всё-таки проект  «спущен сверху». «…Белоснежную ванну превратили в склад, так и не коснулась вода её кафельных плит. Почему?»- то ли растерянно, то ли сердито спрашивал безадресно корреспондент «Комсомольской правды» в апреле 1979 года. – сейчас там и кафельных плит – жалкие остатки»,
 Могут спросить читатели – как и кем  утверждался проект бассейна, коли ни морская, ни водопроводная вода в Анадыре для детского бассейна не годится?  Во всяком случае, ответ Института курортологии и физиотерапии  Минздрава СССР от  06. 07. 78 г. именно таков  –  вода не годится.   Понятно, что сейчас задавать этот вопрос – что кулаками после драки махать, но проблема налицо:  бассейн есть – бассейна нет.
 То же с актовым залом. Быть там действующему кинозалу, если  он  без  запасного выхода, или нет? И если бы кто ответил – быть!- то и кинодемонстраторы ( есть такой кружок во Дворце пионеров) не были  бы только  теоретиками. Вот вам и профориентация на производственной основе. 
    Все эти   «бы» и «если», как вырвавшиеся из бракованного механизма пружины, торчат в разные стороны. Одну загонишь на место, другая выскочит. Уже  через  три года эксплуатации   «кубического» Дворца  пионеров  встал  вопрос о расширении полезной площади его, так  как  общая в  девять раз (!)  больше полезной,  то  есть  пригодной для занятий с ребятами. В 1983 году реконструирован  самый  нижний этаж. Он стал местом проведения дискотек, а в отгороженных стеклоблоками  углах  планировали ( мы их называли «стекляшки»)  разместили   кружки, хотя температура на этом этаже  по-прежнему оставалась ниже нормы.
 Вскоре  пожарники  вполне справедливо настояли на запасном выходе в одном из запланированном  под кружок «закутке»  и, стало быть, одним  стеклоблочным  кабинетом стало меньше. Так ,может, в тесноте да не в обиде? В обиде.
 За годы работы Дворца пионеров  в нём сменилось шесть  директоров. Каждый руководил  по-своему: закрывал одни кружки, открывал другие. Кабинеты также часто меняли своё назначение и хозяев.  Новый руководитель кружка оформлял  свою площадь как мог, не заботясь  порой о судьбе дорогостоящего оборудования прежнего кабинета. Не беспокоилось о нём, как правило, и руководство, живя днём сегодняшним. Результат – многое из бывшего богатства Всесоюзной стройки осталось только в воспоминаниях. Можно, разумеется, поднять приказы тех лет. Там, наверняка, найдём фамилии, имена людей, работавших  руководителями  косторезного, радиотехнического, судомодельного, геолого-туристического кружков, то есть как раз тех специальностей, которыми живёт сегодня  Чукотка и где непосредственно заняты родители  ребят.  Но этих – то  кружков сегодня во Дворце  пионеров  нет. Почему?  Исполняющая обязанности директора  С.Н. Халецкая  отвечает на вопрос  так:  « Нет базы, нет специалистов!». И пусть реформа призывает, научно – техническое ускорение во всех областях жизни торопит. Ответ тот же: нет и всё тут!
  Трёхлетние мои наблюдения не требуют обобщения. Пусть читатель сам подведёт  их под общий знаменатель, сам  сделает выводы.
                КУДА  ДЕВАТЬСЯ  ИГОРЮ  МОРОЗОВУ ?
  Он пришёл в кружок  юнкоров  пятиклассником, сейчас учится в седьмом. В первом же выпуске классной газеты попал в юмористический «Пылесос» за неуёмную любовь … к авиации. Он готов в любую минуту кому угодно рассказывать о самолётах. Чем и одолел одноклассников. Конечно, как только пошёл слух об открытии авиамодельного кружка, Игорь первым кинулся туда. Первое занятие стало и последним. Потом я часто видела его  сидящим на подоконнике четвёртого этажа ( там было первое занятие его любимого кружка)) с  торчащим из-за пазухи журналом «Крылья Родины». Он не знал, что руководитель кружка, не увидев технической  базы для авиамоделизма, отказался работать.
 Игорь  вернулся к  юнкорам,  где его и раньше  терпеливо слушали, вступали в спор, задавали вопросы, включали их в заседания Клуба знатоков.  Многие  завидовали его увлечённости. И когда он станет авиаконструктором (как мечтал), я буду вспоминать его сидящим на  подоконнике с «Крыльями Родины»  за пазухой…  А что запомнит он?
                ПРАВ ЛИ ФИЗИК  СМОЛЯНСКИЙ?
 Моя дочь училась физике у Владимира Фёдоровича Смолянского. Сейчас она студентка пятого курса радиофизического факультета Ленинградского политехнического института. Этот учитель был таким, что нам, родителям, не было нужды ходить в школу. И в ту пору мы были мало знакомы. Много позже я увидела Владимира Фёдоровича в одной из «стекляшек» на первом этаже, где он оборудовал своё детище – кабинет автоматики. Учитель радостно суетился, тут же важные мальчишки: автоматика – дело серьёзное. Однако, второго занятия тоже не последовало. Почему? Вот что рассказал Смолянский.
 « Когда-то во Дворце пионеров работал электрик из  морского порта Панасенко. Он вёл кружок автоматики  и кабинет оборудовал «с  иголочки». Где брал всё необходимое? Клянчил на производстве, покупал, словом – доставал. Ребят у него было много, в основном – мои ученики. Я тоже ходил к Панасенко на занятия, смотрел, помогал, мы с ребятами были коллегами. Когда Панасенко ушёл, ребята стали просить  меня  его заменить.  Я пошёл во Дворец, просил только помещение, так как знал, что Панасенко всё оставил. Тогдашний директор Дворца  Нерушаев  сказал, что у него  «ничего нет и вообще… гвозди в стену  не забивать!».  Их и правда забивать было нельзя: одна стена  стеклянная, другая – бетонная, а две – с дверями. Но я исхитрился, подвёл электропроводку к столам, к началу занятий всё было готово. На второе занятие меня не пустили: кабинет, якобы, понадобился для чего-то другого. Ни одного проводка назад я не получил».
 В этот момент учитель напомнил мне Игоря Морозова…
 - И всё – таки, спросила я Владимира Фёдоровича, - почему Панасенко, столь увлечённый человек, бросил занятия с детьми?
 - Ему просто не платили полгода или больше. Сами понимаете, деньги  там были небольшие, ради таких сумм на совмещение не идут, тем более на работу с детьми…  А не платили так, в насмешку что ли, как унижение достоинства – одна из палок в колёса.
                РАПОРТ  ИЛИ  ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ?
  Леночка  Безкишко относится к поколению ,которое активно участвовало во Всесоюзной операции «Чукотка». Став геофизиком,  Елена Степановна и не предполагала, что ей выпадет  работать с детьми в том самом Дворце пионеров на Чукотке. Человек умный, увлечённый своей профессией, она с охотой взялась за дело – руководить кружком туристов – геологов. Набор детей вела настойчиво и толково. А уже через полгода Безкишко предложили написать  объяснительную по поводу  неукомплектованности  кружка. Но почему  объяснительную?  Их пишут провинившиеся… Елена  Степановна  написала рапорт. Вот он.
 « Ранее, при проведении теоретических занятий на  геолого – туристическую тему, посещаемость была удовлетворительной. В настоящее время она резко снизилась. Это связано со слабой оснащённостью кружка необходимыми наглядными пособиями, в частности, отсутствием геологической и тектонической карт СССР и Магаданской области, компасов, диафильмов,  группового снаряжения, топографических карт и т. д.»
 _ У нас рапорты не пишут,- отреагировала Светлана Николаевна Халецкая  и тут же исправила своей рукой  «рапорт» на  «объяснительную», подумала и ещё раз исправила  «заявка».  Но заявку надо выполнять. Чем же помогли Елене Степановне?
 - Ходите по домам, собирайте детей,- был ответ и.о. директора Халецкой.
 Елена  Безкишко  подала заявление об уходе.
                КУДА  МЧИТ  РАЗБИТАЯ  УПРЯЖКА?
  Она стояла в бассейне-складе, скрытая от глаз посетителей. Как чемодан без ручки: выбросить жалко, и пользовать нельзя: разбитая, грязная…  Когда-то  «собачья упряжка»  уэленских мастеров резьбы по кости прибыла в Анадырь как щедрый дар  знаменитых земляков – косторезов Чукотскому Дворцу пионеров. Как этот шедевр искусства  оказался среди совсем уж никому не нужных вещей, мне неизвестно. Но есть вероятность, что именно она послужила некогда поводом для  создания кружка резьбы по кости. С дорогостоящими резцами, надфилями, бормашинами и прочими специальными  инструментами. Где же всё это сейчас?
 - Не знаю,- отвечала мне М.И. Кравцова, бывшая тогда завхозом,- столько времени прошло, ничего нет.
-Ну а  был всё же такой кружок?
- Был, конечно, был.
 И радиолюбительский был. Со всем  необходимым  оборудованием.  Сейчас и его нет. Оборудование где? Так ведь когда было, ещё до стихии...( в 1982 году Анадырь остался  без электростанции, т.е. в полной темноте и при ноябрьском холоде). Всё списано временем! А может быть  и та авария помогла  желающим поживиться. «Так ведь и Дворец списать можно,-  подсказал мне один из сотрудников, -  представляете,  был  Дворец  и  нет  его!».
        ПОЧЕМУ  ЗАКРЫЛИ  КРУЖОК  ЮНЫХ  КОРРЕСПОНДЕНТОВ?
   Наш кружок, как и другие,  не имел постоянного места, не имел технических средств. Кроме проигрывателя. Он-то как раз  был менее  нужен чем диктофон, пишущая  машинка, магнитофон, ватман … Нет, конечно же, мы не требовали всего этого ,едва  организовавшись. Мы учились думать.  На базе нашего кружка  создали «Клуб знатоков», вели поисковую краеведческую работу с выездами по районам   Чукотки, ввели «уроки эрудиции»…
  Чем активнее  мы были, тем сильнее ощущали, что идём  против  какого-то сильного течения Техническую  часть мы  худо – бедно  обеспечивали сами, тем более  что на единственную просьбу нам  посоветовали: «руками сначала научитесь писать». И ребята писали, их публиковали и «Магаданский комсомолец», и « Советская Чукотка», и свои стенгазеты  освещали работу и жизнь Дворца  честным пером и правильным русским языком. На гонорары покупали  книги для знатоков – победителей, перечислили в Фонд мира 25 рублей.
  Клуб знатоков  требовал отдельного помещения ,так как перерос  кружок  юнкоров  и должен был стать городским. На пороге  своего взросления он умер. Его судьба и роль в жизни умников и умниц никого не волновала. Кроме  родителей. Но невозможно каждому из них рассказать, что  за три года нас прогнали по пяти углам Дворца. Два из них кабинетами назвать трудно.  Первый – «предбанник- располагался в проходной к библиотеке комнате. Он был без окон, но с двумя дверями. Освещение – ниже нормы, духота – выше нормы, а заниматься надо по полтора часа с каждой группой. Бывший директор В.И.  Нерушаев, движимый сочувствием, перевёл  нас  в «аквариум» -  стеклоблочный угол в фойе второго  этаж. Окон, правда , тоже нет, зато дверь одна и поэтому никто перед глазами не мельтешит, не отвлекает. Это был самый счастливый наш кабинет. По весне мы пустились его красить, мыть,  благоустраивать,  но не тут то было! Директор, движимый теперь поисками дополнительных помещений, нас буквально выкинул в помещение так называемого музея пионерской славы, который тоже почти сразу после открытия Дворца превратился в  склад. Сорок  юнкоров  оказались «на свободе»  площадью в 60 квадратных метров.  В глазах будущих граждан России я видела и сожаление, и обиду, и недоумение, и  усмешку…
 Трудности нашего бытия усугублялись и нарочитым невниманием со стороны администрации: нас «не замечали».  «забывали», в очередной раз обманули с обещанным кабинетом, и, наконец, со вздохом облегчения подписали моё заявление об увольнении…
                САЖАТЬ  ЛИ  КЛУМБЫ  НАРОДНОМУ  КОНТРОЛЮ?
Выходит, базы, действительно, нет? Денег не выделяют? Оказалось – выделяют. И немало.   Хватает на дорогостоящую музыкальную аппаратуру.  Но нет  нормально работающей элементарной техники типа магнитофона, диапроектора, нужных  каждому кружку. Большинство из имеющегося по акту рейда  народного контроля от 12.07.85 значится как « в нерабочем состоянии», другой акт пестрил отрицательными  частицами: не найден, не работает, неисправен, без провода, без крышек,   «нет фабричного номера», «корпус  самодельный» и т.д. Техник пояснил тогда, что он многое размонтировал, обрезал, разукомплектовывал…с целью сделать хоть  что-то РАБОТАЮЩЕЕ и всё это делалос ь с ведома директора  Нерушаева. Тот  не отрицал. даже потом на совещании сказал, что техник  достоин благодарности, а не наказания. Никто не уточнил – за что: директору виднее. Однако, нюанс был и такой: народных контролёров, которые работали во Дворце, открыто не жаловали ни во Дворце, ни в Окружном отделе народного образования ,однако отметили, что ими всё-таки  «впервые проведена  ревизионная работа  по сохранности техники», но…переизбрали тут же на более сговорчивых, «кандидатуры которых обсудили с  С.Н. Халецкой».  И более любопытный блистательный нюанс:  народным дозорным Дворца пионеров не лишне  и шире глянуть на  жизнь такого  небольшого  педагогического коллектива и почему бы не озеленить территорию  вокруг Дворца «вместе с юными натуралистами», или не проследить  за посещаемостью кружков  детьми… Очевидно, этот лектор не знал, что нет во Дворце такого кружка - юных натуралистов -   уже несколько месяцев, ну а желающих  идти с проверками – хоть отбавляй. Кроме того, мне представляется задача народных дозорных,  как назвал их лектор, несколько иная.
 На этом сюжет  о клумбах и народном контроле можно было и закончить, если бы уже  вскоре после избрания новых контролёров  и уверений, что «теперь  всё в порядке, всё работает» С.Н. Халецкая  вдруг  оповестила  коллектив  педагогов, что  летом  (июль -август 1986 года, т.е. через год после   упомянутого  собрания) были  обнаружены  некие пустоты  внутри  «почти всей аппаратуры». Кто же обнаружил? Студенты, работавшие  летом в нашем  городе… Новый народный контроль,  видимо,  не предполагал такой  ретивости от студентов.   Чуть  позднее М.И. Кравцова, теперь уже кладовщик, сообщила, что у неё со  склада  украдена кинокамера «Кварц» и надо - де её списать. В тот же день, зайдя на склад за ватманом, я увидела там новенький  эпидиаскоп  польского производства (предмет прошлогодних  мечтаний  знатоков) в почти  разобранном  виде, хотя им никто ещё не пользовался. Его никто не украл, потому что в нём нет дефицитной части «то ли линзы, то ли ещё чего - то» пояснила  кладовщик.
    И это была, увы, не последняя пропажа.
   Было  очень жаль эту великолепную аппаратуру, жаль человеческий труд, обманутую щедрость государства…
      
  Так что же во Дворце есть? Для детей. Есть кружок мягкой игрушки,   кройки и шитья, рисования,  макраме, лепки, танцевальный… Они в фаворе у директора, у завучей. С техническими, как сказал старшеклассник,  любитель эстрадного танца, во  Дворце  «напряжёнка», а  разных там спор - клубов, литературных,  математических  нет и в помине. Никто ни о чём не спорит, истину не  ищет. 
   Притягательную силу интеллектуальных кружков должны  чувствовать  прежде всего   взрослые. Мы с вами. Но далеко не все родители склонны разделить моё мнение. Потому и дети не испытывают  интереса  ни  к «клубу Робинзона», ни  к научному объединению.  Они же видят, что взрослые вовсе не испытывают душевного дискомфорта, не понимая, к примеру, Толстого и его мук  совести. Они сознают,  что без знакомства  с «Джокондой» мир не рухнет,   но  они, к сожалению, не знают, что  ради того, чтобы он  не рухнул, люди  спасали шедевры искусства от костров инквизиции, фашизма и прочих бедствий человечества.
  Практицизм родителей не может не влиять на интересы  ребёнка: лучше учись шить – всегда пригодится, иди  в спорт -  будешь здоровым. Не поспоришь с многовековой истиной, но тут уж не до звёзд и не до песочных замков, где совсем  другой полёт. Но, конечно же, такие  ребята  есть.  Их единицы  в любом городе. Они имеют своё мнение обо всём и потому, как правило,  «белые вороны»  в классе и в школе.  Общественное давление против них.  Тут бы им  и помочь  утвердиться в правильности позиции, поддержать высоким примером истории в споре пусть небольшого кружка единомышленников. Мы этого не делаем. Не можем. Грозная инструкция  (никогда не любила это зубодробительное слово!) и бухгалтерская проверка  требуют , чтобы в  ребячьем коллективе было всенепременно пятнадцать человек! Липовых, дубовых, но пятнадцать! Суд вершит экономия. Кто спорит – копейку надо беречь. Но на чём бережём копейку? На будущей  ЛИЧНОСТИ, которую обязались  воспитать  к 21 веку.
 Скажу крамолу. Что если всё-таки пойти по пути «качество», а не «количество»? Нагрузки у руководителя  кружка  или группы  «дотягиваются»  до пятнадцати  человек, а если нет – лихо( законно) закрываются. Потенциальные десять, восемь, одиннадцать  умников и умниц – гуляй на все четыре стороны. Не пятнадцать – так и десяти не бывать. Такая вот нетрудная экономия средств.
 Пора подумать и над дифференцированной  оплатой  так называемых умственных кружков, учитывая квалификацию  специалиста, возрастную группу детей, сложность программы и т.д.  Согласитесь, что далеко не одинаковы затраты моральные, духовные и физические на ведение к примеру, политклуба  и  кружка мягкой игрушки или вязания.  Предложение моё не ново. Его уже высказывали в журнале  «Рабоче-крестьянский корреспондент» в 1980 году.
  У нас есть Дворец пионеров имени Первого Ревкома Чукотки. Он по происхождению своему вправе рассчитывать на то, чтобы им занялись всерьёз.  Плод ребячьей инициативы – он лишён её напрочь!  Нет в нём азарта юности. Не рождаются в нём  сумашедшие  идеи. Не будоражит он души романтикой нашей необыкновенной жизни на краю земли советской ,  романтикой ещё не взятых здесь рубежей и вечного боя с покоем и  равнодушием.
  Конечно, перестроить нижний этаж, даже  наполнить, наконец, бассейн  водой  можно, но  сегодня курс  должен лечь на более сложный  фарватер работы с нашими непростыми детьми. Может статься, что они и помогут. Стоит лишь объявить сбор идей. Как каждый год объявляем мы сбор металлолома. И рассмотреть каждую идею, даже самую, как нам покажется, бредовую на  предмет воплощения её в жизнь.
   По нынешней же тихой жизни Дворца пионеров – с благополучием отчётов, с  ублажающей строгое  око бухгалтерии «сохранностью  контингента» - представляется всё это лишённым смысла. Тут видится некий духовный провал.  Ведь именно  боевой неспокойной жизнью жили  первые пионеры Чукотки. Это звучало  в их огневых песнях и гимнах. Значит, перестроиться сегодня – это взглянуть на дело воспитания юности   с позиций сохранения традиций  на почве новых идей  и ответственности за будущее наших детей. Перед теми, кто почти двадцать лет назад начал операцию «Чукотка»  и  кто вправе спросить с нас по большому счёту.
P.S.  Вполне закономерен будет  вопрос  читателя: что же автор этих  заметок  ничего не предпринял до того, как выплеснуть свои наблюдения на страницы печати?. Попытка такая была. О том, что слаба сеть идейно-политических кружков, о тревожном положении массово-методического отдела (был тогда такой, но распался, исчез)  говорила я с трибуны профсоюзного собрания коллектива. О том, что Дворец  отдан фактически на откуп откровенно слабым руководителям, мыслящим устаревшими  категориями и потому не создающим условий для настоящего творчества, инициативы, поиска, пробы сил  говорила тоже.  Что не может не беспокоить в связи с  этим   непреходящая текучесть кадров -  и педагогов  и техперсонала – об этом было письмо в парторганизацию Окружного  отдела образования ещё в октябре 1986 года. Ответа нет.
                Людмила Жукова,  член Союза журналистов  СССР.
                Г. Анадырь Магаданской области,
 газета « Советская Чукотка» май 1987 год