Сакура

Ранней весной, в четвертый год эпохи Камакура, судья Минамото-но Есицунэ, опальный младший брат правителя  Японии Еритомо Минамото, с  верным  слугой Бэнкеем, супругой, недавно разрешившийся от бремени,  и  свитой, спасаясь от гнева старшего брата, прибыли в провинцию Муцу, принадлежавший семье Фудзивара, глава которой, старый друг его отца  Хидэхира, предоставил им убежище. Есицунэ была пожалована резиденция на  реке Коморогава, также он получил сотню породистых лошадей, сотню колчанов боевых стрел и сотню полных доспехов. Старый Хидэхира знал, что Есицунэ в опале и скрывается, поскольку поднял мятеж против своего брата, но все-таки оказал ему поддержку, помня о дружбе с его отцом. Есицунэ же, уставший от постоянного бегства, исколесивший в поисках убежища всю страну, с радостью принял помощь старого друга своего родителя и остался в его владениях. Резиденция его, как уже говорилось, располагалась на берегу реки Коморогавы, у подножия гор Камэвари, которые окружали ее  величественной черно-зеленой стеной. Неподалеку от владения Есицунэ располагался мужской монастырь  Хагуро, настоятель которого, старый Тодзи, с приязнью отнесся к приезду судьи в их края и подолгу гостил у  Есицунэ и его жены. В последнее время, однако, настоятель появлялся все больше встревоженным.  Во-первых, правитель Хидэхира, хозяин этих мест и щедрый покровитель монастыря , недавно скончался, и настоятель волновался, так как не знал, будут ли так же благосклонны к делам монастыря  его наследники, а во-вторых, он был встревожен из-за холодов. Приближались дни праздника цветения сакуры, но из –за задержавшихся после зимы морозов не было даже намека, что сакура расцветет в ближайшее время. Воздух был настолько сух и прозрачен,  что было видно дальнююю вершину Икава, которая дремала под своей снежной шапкой, и, по всей видимости, не думала просыпаться .  Весна упорно не желала приходить в эти земли, и сакура , росшая по берегам реки Коморогава и склонам окрестных гор, словно затаилась до поры, не желая показывать людям свою красоту.
В один из холодных весенних вечеров Есицунэ доложили, что монах  Игимицу, служка настоятеля Тодзи, просит Есицунэ принять его. Есицунэ согласился. Предчувствие жгло его весь день, и сейчас, сидя за столиком с лысым, упитанным монахом, Есицунэ пытался понять зачем тот пришел. Рядом с ними черной горой восседал неотлучный Бэнкей, хмуро поглядывая на гостя.
- Давно не было у нас такой холодной весны. Видно, боги  крепко гневаются на нас, - пробормотал монах грея ладони чашкой мятного чая. -Настоятель Тодзи говорит, что это плохой знак.
- Да, сакура, похоже и не собирается цвести, - равнодушно согласился Есицунэ. -Так зачем ты хотел меня видеть, Игимицу?
Монах вздохнул, всем своим видом показывая Есицунэ, что этот разговор неприятне ему, но по другому нельзя.
- Наши монахи жалуются . Ваш слуга, Бэнкей, опять украл  двух куриц, господин, -боязливо посматривая на огромную фигуру верного слуги Есицунэ пожаловался монах.
Бэнкей, до того бесцеремонно похлебывающий чай, вдруг остановился гневно глядя на монаха. Потом он вдруг вскочил на ноги.
- Я - Мусасибо Бэнкей, сын настоятеля Кумано Бэнсе! Мой род восходит к Амацукоянэ! А ты обвиняешь меня в краже каких-то куриц?!!
С этими словами великан выхватил огромный меч,  свирепо вращая при этом глазами. Монах испуганно спрятался за Есицунэ.
- Господин, остановите его, прошу вас.
Есицунэ забавлял этот спектакль. Он знал наверняка, что куриц украл Бэнкей, его люди неоднократно воровали живность в монастыре, справедливо полагая, что тот не обеднеет, и настоятель Тодзи закрывал на это глаза.  Есицунэ  веселила  эта игра и дурачество Бэнкея. Он засмеялся, похлопав по плечу монаха.
-Не бойся! Я поговорю с ним. Но, уверен, куриц он не крал.
Монах, продолжая испуганно коситься на Бэнкея, быстро перелез на другую сторону столика. Бэнкей, выругавшись для вида, вогнал меч в ножны и снова уселся на циновку.
- Это все?!, - поставив чашку на резной деревянный столик спросил судья. - Надеюсь, не только о курицах ты пришел поговорить со мной.
Монах вздохнул, и показал глазами на Бэнкея. Есицунэ усмехнулся и покачал головой.
-Можешь говорить при нем. Бэнкей моя тень, он предан мне.
Монах придвинулся поближе и быстрым  шепотом высыпал слова, которые жгли, как уголь,  в ухо Есицунэ.
- У семьи Хидэхира служит  родственник настоятеля Тодзи, Мотонари.  Сегодня он сообщил настоятелю, что из Камакуры, резиденции Правителя, прислан приказ убить вас, и будто Ясухиро, и другие сыновья покойного Хидэхиры, решили не ссориться с Камакурским Правителем и сделают, как он велит.
- А я что говорил?, - запальчиво воскликнул Бэнкей, который тоже услышал слова монаха. - Они таки прознали о нас, а сейчас, когда старик Хидэхира умер, постараются натравить на нас его сыновей.
Есицунэ недовольно качнул головой, он не любил невоздержанности в словах и эмоциях. Однако Бэнкей был прав. Оба они прекрасно понимали. что рано или поздно его брат достанет его. Выход был только один - бежать из страны, или... Как же не вовремя умер Хидэхира...
- Мотонари написал еще, что завтра, на рассвете, люди Ясухиро будут здесь чтобы схватить вас.
Есицунэ  кивнул и резко, будто очнувшись, встал, показывая гостю, что чайная церемония окончена.
- Ты можешь идти. Передай настоятелю Тодзи мою благодарность.
Монах поклонился и все еще косясь на Бэнкея, исчез. Бэнкей также поднялся на ноги, ожидая распоряжений своего хозяина. Однако Есицунэ показал слуге, что тот должен оставить его одного. Бэнкей поклонился и молча вышел.

"Все мы хотим жить.И, по большей части, мы выбираем для себя лишь то, что нам по душе. Однако, продолжать жить, не достигнув своей цели - это трусость. Умереть же, не стремясь к цели - это и есть сама суть пути самурая. Если готовить себя к смерти каждое утро и каждый вечер, то тогда воин сможет жить так, как если бы телом он был бы уже мертв. Он будет чист и непорочен, и преуспеет в своем призвании."
 Есицунэ задумался. Нет, он никогда не боялся смерти. Судьба его деда, его отца и братьев научила его относиться к смерти  с почтительным презрением, как к нелюбимой, досаждающей тебе женщине. Она всегда ходила вокруг него, всегда ждала и манила его к себе. Значит, настал момент ответить на ее ласки? Кто знает...
Вдруг тишину прервал  зычный возглас слуги.
- Господин! Гонец из замка Хидэхира!
Гонец, войдя в зал, хотел был сам вручить послание Есицунэ, но Бэнкей бесцеремонно отобрал бумагу. Переваливаясь на своих толстых ногах, не торопясь, он подошел к хозяину и отдал ему послание ему. Есицунэ принялся читать, проговаривая слова губами. Окончив, он свернул бумагу и посмотрел на гонца.
- Скажи, что я дам ответ завтра.
Гонец поклонился и вышел. Есицунэ повернулся к Бэнкею и отдал ему бумагу.
- Сыновья Хидэхира пишут, что, подобно отцу окажут мне почтение, подобающее моему рангу и приглашают меня в замок.
- Это ловушка, господин, - мгновенно отозвался Бэнкей.
- Я знаю, - спокойно ответил Есицунэ. - Им проще отослать мою голову моему брату, чем воевать с ним.
Он посмотрел на горы, которые равнодушно спали за воротами и которым не было дела до проблем маленьких людей. Эти горы были здесь всегда, они были до него и будут после, и может,  по этим горам, как по ступенькам  спускается  к людям сам бодхисатва Хатиман, и туман - это всего лишь его дыхание. Так думал Минамото-но Есицунэ глядя на горы.
- Завтра на рассвете люди Ясухиро будут здесь, - произнес медленно Есицунэ. - Мы должны быть готовы.
 Бэнкей встал во всеь свой огромный рост и поклонившись, вышел из комнаты. Есицунэ медленно пошел в покои жены. Она как раз кормила их ребенка, девочку, которой исполнилось десять дней. Дочка  жадно сосала грудь матери  и заплакала, когда та, увидев мужа запахнула халат. Сато сделала знак служанке и та, взяв ребенка, унесла его.
- Что с вами, господин?, - жена приблизилась к Есицунэ, и положила свою маленькую теплую ладонь на его предплечье.
- У меня плохие новости, Сато - Есицунэ старался не смотреть ей в глаза.- Из Камакуры получено повеление меня убить.
Судья замолчал, как будто ждал проявления женской слабости, он и в самом деле ждал его, так ему было бы легче. Но она молчала и молчание это еще сильней жгло его.
-С жены не станут спрашивать за провинность мужа. Если вы хотите..., -Есицунэ замолчал и сглотнул ком в горле. – Если вы хотите, вы можете уехать, вернуться к своим родным.Вас они не тронут. Мне же все равно не жить, я хочу достойно покинуть этот мир.
- А дети? Что будет с нашими детьми, господин мой?, - опустив глаза тихо спросила жена.
- Я попрошу Правителя пощадить их.
Сато посмотрела ему в глаза, и суровый воин Есицунэ отвел взгляд. Она поняла, что он лжет и говорит это только потому, чтобы успокоить ее. Внезапно, она резким порывом привлекла его к себе, прижалась к его телу так, что он почуствовал стук ее сердца.
- Я все равно не смогу жить без тебя. Вся моя жизнь  - это ты, Есицунэ. Почему ты не хочешь взять меня с собой?
Он с нежностью посмотрел на нее.  Вдруг раздались быстрые легкие шаги и в комнату вбежал семилетний  сын Есицунэ. Мальчик секунду смотрел на отца и мать.
- Что, сынок?, - мягко высвобождаясь из объятий Есицун спросила Сато.
- Когда уже зацветет сакура? ,- мальчик недовольно подошел к ним. - Бэнкей обещал, что в праздник цветения сакуры мы будем запускать воздушных драконов.
Есицунэ улыбнулся.
- Холодно, сынок, поэтому не цветет.
Он потрепал сына по голове. Ему подумалось вдруг, что  его отец, погубленный родом Тайра, может быть, в свою последнюю ночь, тоже вот так вот прощался с ним. Он  повернулся к жене и посмотрел в ее глаза.
- Ничего не бойся, муж мой и господин, -произнесли еле тихо ее маленькие губы. -Будь твердым. Я последую за тобой.
Никогда не плакал железный Есицунэ, но сейчас не выдержал.  Он отвернулся, утер рукой слезы, затем улыбнулся и  кивнул.
- Мы все равно встретимся там, в Счастливой Обители Будды Амиды. Мы все. Обещаю тебе.
Он вновь прижал ее к себе и поцеловал в голову. После чего резко развернулся и вышел.

Тусклый свет свечи едва освещал старую  пагоду, в которой этой ночью молился Есицунэ и думал о своей жизни. Он думал о своем отце, которого даже не знал, думал о том, как бы повел себя отец в такую минуту. Когда-то давно его отец, также как и он сейчас бежал через всю страну, после неудачной смуты Хэйдзи, преследуемый отрядами Тайра Киемори. Бежал и нигде не мог найти приют, пока не пал жертвой хитрого вассала, которому доверился. А что ждет его? Завтра на рассвете здесь будут люди Ясухиро, которому нужна его, Есицунэ, голова. Он усмехнулся, когда представил, как его голову доставят его старшему брату Еритомо. Нет, Есицунэ не боялся смерти. Что есть смерть? Он вспомнил, как старый Ретибо, настоятель в храме Курама, где мальчиком Есицунэ проходил монатырскую службу, однажды сказал ему, что жизнь - это не более чем дуновение ветра. Только что твоя жизнь звучала звонко, как колокольчик, как неустанный барабан цудзуми, и вот вдруг все замолкло. И ни звука не слышно, такая тишина остается от человека. Нет, не боялся смерти Минамото-но Есицунэ, победитель рода Тайра. Лишь детей было ему жаль. Когда-то его самого пощадил злейший враг его отца, Тайра Киемори, помиловав его и  брата Еритомо. Но сам Еритомо не такой, он  не станет щадить детей своих врагов, даже детей родного брата. Он вдруг вспомнил, как его сын жаловался, что никак не наступит праздник цветения сакуры. Разве жизнь человека не подобна цветению сакуры, подумал он. Как сакура цветет всего лишь несколько дней в году, так и жизнь человеческая скоротечна. И как опадают лепестки сакуры весной, так и душа человека кружит в воздухе, пока не споет свою песнь и не ляжет на черные руки матери-земли...
Между тем уже наступил рассвет. Солнце стыдливо показалось из за гор Камэвари, как юная девочка, которая  стесняется показаться первый раз своему жениху.  Есицунэ, который так и не ложился спать, вышел из молельни  и прошел в свои покои. Затем  велел вызвать  к себе старого самурая Канэфусу, который служил семье его жены и сопровождал их во время всех злоключений. Глядя на склонившуюся голову Канэфусы Есицунэ произнес
- Говорят, ты превосходно владеешь мечом, так что даже  танский Фань Куай не сравнится с тобой.
- Большая честь слышать такие слова из уст господина, - пучок седых волос на голове Канэфусы склонился еще ниже.
Есицунэ отвел взгляд в сторону.
- Мне стало известно, что скоро здесь появятся люди Ясухиро , чтобы убить меня. Когда меня не станет, ты выполнишь свой долг и не дашь моим детям и моей жене  стать рабами моих врагов.
Канэфуса изумленно посмотрел на Есицунэ.
- Но...Господин мой...Я воспитал вашу супругу, и я не смогу...
Есицунэ обернулся к  старику и крепко сжал его плечо.
- Это мой приказ, Канэфуса. И ты исполнишь его, и только после этого умрешь. Ты понял меня?
- Да, господин,-  вновь опустив голову еле слышно ответил Канэфуса.
Есицунэ кивнул   и ушел в свои покои,  где, не торопясь, стал одеваться к битве. Затянув пояс уваоби, он надел пластинчатые китайские  доспехи, которые когда-то подарил ему  старший брат Еритомо,  Камакурский Правитель, от чьего гнева он спасался в этих землях, в знак признания его заслуг во время  войны с Тайра.  Не тогда ли Еритомо возненавидел удачливого младшего брата? Кто знает. Прикрепив на поясе меч Есицунэ думал о том, что смерть прекрасна и восхитительна, и надеялся, что она не подведет его сегодня.  Он прожил мало, но отец его прожил еще меньше. Он вдруг вспомнил о своем дяде, Минамото Томэтомо, который, когда его обложили люди Тайра, покончил с собой, совершив сэппуку. Да, подумал он, вот поистине  достойный поступок. Сэппуку и есть наивысшая степень уважения к смерти, и он, Есицунэ, готов выказать ей это уважение...
 В полном боевом облачении он вышел во двор, где уже суетились его люди, готовясь к бою.   Мимо бежал один из самураев,  таща за собой к воротам полный колчан со стрелами. Есицунэ остановил его.
-Эй, подожди. Где Бэнкей?
- Я здесь, господин.
Бэнкей уже спешил  к нему, застегивая на ходу тяжелые набедренники, зажав  подмышкой тяжелую алебарду, которую он предпочитал мечу. Внезапно он споткнулся о камень и во весь  рост растянулся на земле. Есицунэ позабавила эта выходка его любимца. Однако он решил, что улыбаться в такой момент ему не пристало, поэтому он решил еще больше рассердиться.
- Ну! Так-то ты собираешься защищать мою жизнь от людей Ясухиро?, - с наигранным гневом вскричал он. Бэнкей поднялся и уже раскрыл было рот, чтобы сказать какую-то колкость, как вдруг замер, устремив взгляд за спину Есицунэ.
- Господин!,- торжественно прошептал великан и указал головой вверх. Есицунэ оглянулся. Повсюду, куда только доставал взгляд,  нестерпимо прекрасной, розово-белой стеной вокруг цвела сакура.