Дон Жуан и Золушка играют в догонялки гл. 7

Глава 7
«Я жить не хочу»…

Девочка, одетая в старенькое, великоватое для неё, явно с чужого плеча  зимнее пальто, смотрит в колодец.  Обледеневшие боковины колодезного сруба уходят далеко вниз, к чёрной страшной глубине,  которой сверху не видно.  Падающее ведро, ударяясь о боковины, сваливается  в эту глубину. Слышится отдалённое «плюх», но девочка не собирается его вытягивать. Она тянет шею, будто хочет что-то рассмотреть в этой страшной глубине.

-Ты что делаешь!
Сильные руки оттаскивают её в сторону.
Это он. Её паж. Паж-спаситель. Сильный. Всегда  спешащий ей на помощь.

-Ты чуть не упала в колодец. Постой в сторонке, я сам воды наберу.
Она стоит и смотрит, как он быстро вытаскивает  ведро с водой, быстро сливает воду в открытую флягу и опять опускает пустое ведро в колодец.

-Мама говорила, ты болела?
-Да, на Новый год заболела. Простыла.
И тут она вспоминает. Суёт руку в карман зимнего пальто. И вытаскивает   полиэтиленовый пакетик с мягким  ярким содержимым.

-Чуть не забыла. Я думала, что твою маму встречу, и отдам. А тут ты. Это ей. Подарок к Новому году. Я немного опоздала, но ничего страшного.

Паж смеётся:
-Что это?
-Варежки. Я связала ей варежки. На них мой новый узор. Снежинки. Двойные снежинки. Красиво.

Он вытаскивает из пакета варежки, рассматривает их, смеётся и кладёт себе в карман.
-Я передам. А тебе мой подарок передали?

-Передали, - она улыбается. Не может  же она сказать ему, своему верному пажу, что все подарки у неё отнимают. И красивое платье, которое он ей передал к Новому году, у неё отобрали. Отобрали и продали, потому что её сёстрам платье  не подошло. И кофту, новую, подаренную ей кофту, продали. Она тоже   оказалась мала её сёстрам. И ещё продали носки, которые она связала пажу и его отцу. А варежки, одну пару, она успела спрятать. Они не знали, что она связала ещё одну, «лишнюю» пару. Забрали только те, которые увезли на продажу в  районный центр.


-Маме скажи спасибо за тёплую кофту. Я её ношу. В школу. Всем одноклассникам нравится. Я сказала, что мне её крёстная подарила.
Он  везёт бидон с водой на санках до калитки.

-Ты выросла.  И стала такая красивая. Помни, что я тебе говорил. Вы станешь взрослая и встретишь принца, который тебя полюбит. Потерпи немного.

Она смеётся. Искренне и звонко, как колокольчик.
-Я потерплю. А ты на каникулы приехал?
-В отпуск. Это у нас называется в отпуск. Я уже на третьем курсе.

Она смотрит на него счастливыми глазами. Потом спохватывается.
До свидания. Я пошла.
-До свидания. Не болей больше.

Он свернул за угол и только тогда понял. Она его обманула. Она не могла носить подаренную ей кофту в школу. Сейчас каникулы. А перед Новым годом она заболела и, как сказала ему мать, на школьную ёлку не пришла. Он хотел вернуться, но не решился. Она запретила. Она уже взрослая. Ей 12 лет. Это с виду она маленькая, хотя и подросла. А она очень взрослая. Она старше и мудрее всех, кто её окружает. Она вынуждена была рано повзрослеть.

Она знает, что он догадается об обмане. Конечно, догадается. Он её паж. Он всегда помогает ей. Он знает о всех её поступках и мыслях.
-Опять ты, тварь неблагодарная, где-то шлялась. Тебя за водой послали…


-…проснись, проснись, - кто-то вторгся в её сон. Спасибо тому, кто это сделал. Она не хотела досматривать сон. Это был плохой сон.

Сонные глаза не хотели открываться. Наконец, открылись.

В комнате находились те двое, которых она уже видела. Дмитрий Павлович и Слава. Она запомнила, как они называли друг друга.  Старший у них Дмитрий Павлович.  Это она поняла сразу. А, нет! За столом третий сидит. Мужчина в возрасте. Тёмные волосы, тронутые сединой. Ему лет под 60. Одет в спортивный костюм и  лёгкую куртку. Похож на бандита. Нет, не бандит. У бандитов не бывает таких весёлых и добрых глаз. И теперь он, наверное, самый главный. Потому что те двое стоят перед ним навытяжку. Ну, не совсем навытяжку, но вроде как подчиняются ему.

Она лежит на диване, укрытая одеялом. Под головой подушка. Кто это её так уложил? Значит, они не бандиты. И бояться их не стоит.

-Извините, нам пришлось Вас разбудить. Вам снился кошмар. – Это говорит самый старший.
Точно, ей снился кошмар. И её разбудили. Правильно сделали. Она сама никак не могла проснуться.

-Ну, вот и хорошо, что проснулись, - опять говорит старший. – Давайте знакомиться. Меня зовут Герман Вениаминович. Я, скажем так, хозяин этого дома. Вы попали сюда незаконно. Я бы хотел узнать, как Вас зовут, и что Вы делали на этой территории.


Она заморгала, прогоняя сон.  Потом села, спустив ноги  с дивана. Кроссовки стояли около дивана. Значит, её разули. И наручников не было. Их точно не стоит бояться.

Одеяло свалилось ей под ноги на пол. Она не успела его поднять, как к дивану подскочил стоявший у двери Слава и наклонился за одеялом. И сделал это зря. Как только он распрямился, она, подскочив с дивана и залепила ему пощёчину. И опять села на диван, злобно сверкая ещё сонными глазами.

-За что? – машинально спросил Слава.
-Это тебе за «крошку». И за то, что лапал. – Ей казалось, что она фырчала от злости.
У Дмитрия Павловича открылся рот от изумления. А в глазах появился такой восторг!
С первой частью обвинения Слава, по всей видимости, согласился. Это следовало из его вопроса.

-Когда это я тебя лапал, позволь  спросить?
-Когда обыскивал. – Её ноздри раздувались, а глаза сверкали.
-Вот. Сама говоришь, я тебя обыскивал… Слава не договорил.
-Так не обыскивают. Обыскивают быстро. А ты меня медленно обыскивал, потому что лапал.
Она опять приготовилась заплакать. Не получилось.

-Прости, если что не так, - жалобным голосом произнёс Слава. – Я первый раз женщину обыскивал. Может, что не так и сделал. И за крошку прости.
Его раскаяние выбило её из желания поплакать. Плакать уже не хотелось. Как и отвечать на вопрос главного. Хозяина дома, как он сказал.

«Хозяин дома» сидел с таким выражением на лице, будто хотел засмеяться, но не мог себе этого позволить. Почти такое же выражение было на лице и Дмитрия Павловича. Но у этого  на красивой морде, то есть лице, присутствовали и другие выражения, в которых ей сложно было разобраться.

-Так как Вас зовут – напомнил тему разговора главный.
-Матрёна, - после некоторой заминки  ответила она. Прозвучало почти дерзко.

Слава и Дмитрий Павлович засмеялись. Слава робко, а второй  довольно оглушительно. И так красиво, что она подумала, что в мужчину можно влюбиться только потому, что он красиво смеётся. Потому что, в зависимости от того, насколько красиво и искренне смеётся человек, можно судить о его душе.

Хм-м, - произнёс главный, которому, по всей видимости, тоже хотелось посмеяться. – Матрёна, а дальше.
-Крошка Матрёна, - уточнила она.
Дмитрий Павлович засмеялся  опять. Ещё красивее. А Слава не засмеялся. Потому, что уже получил по морде, то есть по лицу, за «крошку».

Но главный тоже засмеялся. Все расслабились, и она поняла, что наступила решающая минута.

-Отпустите меня, пожалуйста, - произнесла Крошка Матрёна. – Я ничего у вас не украла. У вас там во дворе и воровать нечего. Кроме лавки. Она хоть и металлическая, но я бы её при всём желании не смогла бы унести и сдать на металлолом. Пожалуйста, отпустите меня. У меня есть деньги. Только у меня их забрали. Возьмите их себе в качестве компенсации морального вреда. А меня отпустите.

Она замолчала. Замолчала и стала ждать решения своей судьбы. Ей хотелось поскорей уйти из этого дома. Она не знала ещё, куда она сможет теперь пойти, если её отпустят. И  даже поймала себя на мысли, что ей совсем не хочется уходить из этого дома. Точнее, от этого человека. Дмитрия Павловича. И не потому, что он красивый. А потому что он смотрит на неё так, как и должен смотреть человек, которого она когда-нибудь полюбит.  У него слегка тревожные глаза, и смотрит он на неё с жалостью. И неправы те, кто говорит, что жалость плохое качество. А когда она отдавала ему салфетки, то почувствовала, какие у него горячие руки. И ей так захотелось, чтобы эти руки не отпускали её никуда. И тогда ей совсем не будет страшно.


И тут она поняла, что думает эти мысли, а сама смотрит, почти не моргая, в его глаза, и он сейчас догадается, о чём она думает. И в этот момент  она услышала конец фразы, которую сказал этот главный.

…полиция разбирается.
-Что, полиция, какая полиция? – спросила она растерянно.

-Я предлагаю Вам рассказать о себе. Никаких неприятностей у Вас не будет, это я Вам гарантирую. Вы говорите нам, кто Вы такая, мы едем к Вам домой, проверяем Ваши документы, они  же, наверняка, у Вас дома. И всё. Да-а-а! Ещё хотелось бы узнать, за каким лядом Вы лазили по территории двора?

Она выслушала его и будто не поняла:
-Вы про полицию говорили.
-А-а-а-а! Про полицию. Вы, видимо, ещё не совсем проснулись, и меня не слушали. Я сказал, что, если мы не можем установить Вашу личность, то надо будет подключить к этому делу полицию.

И всё. И всё хорошее кончилось. Совсем кончилось. Бежала, бежала и с разбегу  влетела в бетонную стену. И разбилась в лепёшку.

-Я не хочу в полицию. – Она говорила тихо, почти шёпотом. Но все услышали. И повторила, громче: - Я не хочу в полицию.

А потом закричала:
-  Я не хочу в полицию! Я жить не хочу. Убейте меня. Я жить не хочу. Я-а-а жи-и-ить не-е-е ха-а-ачу…

Её удерживали  сильные руки, а она  билась, крича:
- Убейте меня-а-а-а… Я жить не ха-а-а-чу-у-у…

Продолжение следует

http://www.proza.ru/2016/03/12/1750