Изюминка

Снились ли вам когда-нибудь сны похожие на художественный фильм? Такие, что кажется настолько все правдоподобно, что проснувшись еще не сразу возвращаешься в реальность. Моей героине такой сон приснился.

Весь день Нина чувствовала какое-то недомогание. Все ее раздражало, вызывало недовольство и постоянно хотелось плакать. Но она старалась не показывать виду, была со всеми, как обычно, мила и обходительна. После двадцати двух лет безоблачной жизни, муж Дима, сегодня вдруг, стал казаться невыносимым.
— Хоть бы в командировку что ли уехал. Ну, а Петька? Чтобы ему на какие-нибудь соревнования не отправиться! Хочу побыть одна. Устала я от всего.

Вечером нервы совсем не выдержали и они с мужем поругались из-за какого-то пустяка. Он смотрел на нее с удивлением, такую он видел свою жену впервые.
Спать легли в разных комнатах. Дима взял свою подушку, из шкафа вынул теплое пуховое одеяло, и молча ушел в зал на диван.
Нина, свернувшись калачиком, поплакала немного и уснула беспокойным сном. Ночью она проснулась от невыносимой головной боли. Она встала, надела халат, и тихо побрела на кухню. Проходя мимо храпящего мужа, Нина поморщилась. Вдруг ее ноги подкосились и она с грохотом упала на пол. Очнулась она уже в своей постели.

— Нина, родная! Что с тобой?
— Дай попить. Голова раскалывается.
Дима подал ей приготовленный стакан с водой.
— Я уже вызвал скорую, потерпи немного.
— Зачем? Сейчас все пройдет. Выключи свет и не кричи так громко. Неужели нельзя говорить потише? Ты со вчерашнего дня кричишь и кричишь.
— Успокойся. Что с тобой творится? Возьми градусник на всякий случай. Все равно сейчас приедет скорая и заставят измерить температуру.
Нина поставила термометр под мышку и закрыла глаза. Через пять минут приехала скорая.

Нина протянула градусник усталому доктору, маленькому седому старичку, и снова закрыла глаза.
— Тридцать девять и три. Освободите грудь и спину, я вас послушаю. Эпидемия гриппа в самом разгаре, сейчас вам сделают укол и станет полегче, а завтра вызовите врача на дом.
Нине сделали укол и уехали, а она уснула, словно, провалилась куда-то.
Не прошло и часа, как она проснулась от назойливого писка комара.
— Дима, комар. Вот тут у самого уха вьется.
— Нина, какие комары в феврале?
— Ну вот же он летает, вот смотри, — захныкала Нина и снова уснула.
Ей снился трамвай без пола, она шла внутри салона, наступая на какие-то железяки, и с испугом смотрела на крутящиеся внизу механизмы. Наконец, этот громыхающий железный монстр остановился, и Нина выпрыгнула наружу, но тут мимо нее пролетела огромная птица, хлопая крыльями у самого лица. От испуга она снова проснулась и с ужасом стала озираться по сторонам, боясь снова уснуть.

Чтобы как-то отвлечься она начала вспоминать свою молодость, ей припомнилось, как  после института, она пришла работать на завод и познакомилась со своим будущим мужем Димой.
Он сразу начал за ней ухаживать, и очень скоро сделал предложение. Она подумала совсем немного и согласилась.

Нина улыбнулась: "Как давно это все было. Я не буду спать, главное не закрывать глаза". Но глаза, несмотря на все ее усилия смыкались, мысли начали путаться, продолжая сопротивляться, она пыталась вспоминать дальше.

Однажды в отдел пришел начальник, Эдуард Станиславович, и представил всем новую сотрудницу.

— Это Людмила, прошу любить и жаловать. Девочки введите ее в курс всех дел.
— Здравствуйте, девочки! — с милой улыбкой поздоровалась Людмила, — зовите меня просто Людой.
Подведенные снизу и сверху черным цветом глаза, ярко накрашенные губы, темные, мелко накрученные волосы спускались ниже плеч, короткая юбочка и блузка с глубоким вырезом довершали эту композицию. При разговоре она щурила свои глаза и взгляд у нее получался довольно хищным. Но голос был приятный, как бы обволакивающий.

После обеда в столовой оставалось еще немного времени и, как всегда, пришел  Димка со своим другом Олегом Ганжей. Его, как и в фильме «Большая перемена» никто не звал по имени, для всех он был просто Ганжа.
Люда сидела за своим столом, очаровательно улыбалась мальчикам и временами отпускала шуточки. Ниночка сразу заметила перемену в Димке, было видно, что он старается понравиться Людмиле, а она при разговоре обращалась только к нему.
Ганжа тоже в свою очередь старался выделиться, паясничал и рассказывал смешные анекдоты.
С того дня все пошло наперекосяк.
 
Люда часто спускалась с третьего этажа в курилку к мужчинам, она была там уже своим человеком. Отношения между Ниночкой и Димкой постепенно разлаживались. Ниночка изо всех сил старалась держаться, но было уже невыносимо больно. Однажды вечером Димка признался:
— Нина, ты прости меня пожалуйста, ты очень хорошая, но я люблю ее и ничего не могу с собой поделать. Давай расстанемся друзьями.
— Хорошо, Димка, — тихо прошептала Ниночка, — а теперь уходи, не надо больше ничего объяснять.

Ганжа продолжал, видимо, по привычке приходить к ним в отдел, иногда в хорошую погоду они сидели на лавочке до окончания обеденного перерыва.
— Ганжа, ну скажи мне, что вы все в ней такого нашли? Что во мне не так? Почему все так произошло?
— Ниночка, прости, ты хороший друг, с тобой интересно, но понимаешь, в тебе нет, как бы тебе сказать, изюминки что ли, какой-то стервозности, что ли.
— А в ней значит есть?
— Да, в ней есть.
— Ой, Ганжа, ты меня пугаешь! Видно оставаться мне в старых девах без этого «изюму». Но прости, стервой я все-таки стать не смогу. Уволюсь я, наверное, Ганжа, мне работу предлагают бухгалтером на ремзаводе и зарплата хорошая.

Однажды она шла домой и решила пойти более длинным путем через парк и неожиданно столкнулась нос к носу с Димкой. Он так обрадовался встрече.
— Ниночка, сколько же мы с тобой не виделись? Как я рад, ты не представляешь!
— Здравствуй, Дима. Ну, как ты живешь?
Казалось, он только и ждал этого вопроса, и ему нужно было выговориться.
— Нина, давай присядем на той скамейке.
Он рассказывал о своей не задавшейся жизни с Людой, какая она оказалась плохая жена и никудышная  мать.
— Дима, зачем ты мне все это рассказываешь? — прервала, его Нина. — Чего ты хочешь, чтобы я тебя пожалела? Ты же сам тогда сделал свой выбор, спасибо маме, она помогла мне пережить все это. А знаешь, теперь я даже благодарна Людмиле. Не появись она тогда в нашей жизни, мы, наверное, поженились бы и детей нарожали. Потом появилась бы не она, так другая, и все произошло бы точно так же, только осталась бы я с детьми брошенная.
— А, ты изменилась.
— Димочка, как это не звучит избито, учителя были хорошие. Ну, прощай, мой дорогой.

Нина поднялась и пошла быстрым шагом в сторону своего дома. Зайдя за поворот, она бессильно опустилась на скамейку и слезы потекли по ее щекам.
— Почему плачет такая милая девушка?
Перед ней стоял красивый, высокий парень и улыбался. Она узнала его, часто видела на заводской турбазе.
— Я не плачу, соринка в глаз попала.
— Можно я присяду? А я Вас знаю, вернее, часто видел на турбазе, но подойти не решался. Меня зовут Петром, а вы Ниночка.
Где-то в кустах оглушительно грохнуло. Нина зажмурилась и когда открыла глаза, то увидела, что она лежит в своей комнате в постели, а рядом в кресле сидит Дима и озирается спросонья по сторонам.

— Что за грохот? Пойду посмотрю.
— А ты что тут делаешь? — спросила Нина, подозрительно глядя на Диму.
— Я спал здесь.
— А где Люда?
— Какая Люда? — с удивлением поинтересовался Дима.
— Не прикидывайся, жена твоя, Люда.
Дима подбежал к ней и потрогал лоб.
— Да не трогай ты меня. А Петя где?
— Он на тренировке, наверное. Сказал, что рано уйдет.
— Хм. На тренировке...
Нина посмотрела по сторонам и успокоилась. «Так это был сон! Но так все было правдоподобно. Не сон, а какой-то художественный фильм. А Петр в моем сне ничего себе так, на артиста какого-то похож. А как я с Димой разговаривала, фу! Учителя, видите ли, хорошие были. Какой-то низкопробный художественный сон». Нина засмеялась.
— Нина, ты что смеешься?
— Все нормально, не пугайся. Мне какой-то странный сон приснился. А что там за грохот был?
— Не знаю, но догадываюсь, что это твой любимый Барсик опрокинул горшок с цветком. Он любит его пожевать.
— Дима, а во мне есть изюминка?
— А почему ты спрашиваешь меня об этом? Конечно, есть! Изюмительная ты моя!
Дима, смеясь пошел на кухню спасать цветок, а Нина лежала улыбаясь, под впечатлением сна.
«Изюминка. И приснится же такое!»