Почему я не стал Генералом! - 4 глава - 13

               
     Глава - 13 
               
     Наступило 10 ноября, и мы трое уже полностью были готовы к пешему переходу Балыгычан – В. Сеймчан.
   Да собственно говоря,   и готовиться - то было особенно нечего.
  Сшили себе мешки - котомки,  вместо рюкзаков,  взяли с собой по 8 банок мясных консервов,  вместо хлеба несколько пачек  полусладкого печенья, немного чаю,  да по 200 грамм сахару, вот и все продукты, которые были взяты в дорогу.
    Мы знали,  что впереди у нас 236 километров пути,  без всяких троп,  дорог, идти нужно было,   придерживаясь, все время   берегов реки Колымы.
   Лишь кое - где проходя через сопки по тайге,  где река делала большие излучины,  тут уж ориентируйся,  не сбейся с направления, а иначе забредешь, черте знает куда.
   Накануне,  нашего марша,  в поселок пришли два  Зека,  которые плавали на небольшом катере,  один старшиной катера,  второй мотористом.
   Они тоже осенью не могли пробиться в затон  Верхнего - Сеймчана,  и их катер вмерз,  прямо в середине плеса реки.
    А они перейдя по льду на берег,   выбрали себе место для постройки землянки с расчетом,   что к весне будут долбить лед  и,  сделав как бы канал, выведут катер к берегу, а затем укроют его от ледохода в ближайшую речку.
   Место,  где они зазимовали,  было в 30 километров от Балыгычана,  куда они пришли за продуктами.

   Эти  Зеки были мужчины,   лет 30 - 35,  которым оставалось сидеть  3 - 4 года.
   Они,  конечно,  знали, что наш пароход зимует в Балыгычане,  так как осенью , когда мы еще не могли пробиться в затон, они  как более мелкое и мелкосидящие судно решили пройти в затон, но были затерты шугой и остановились.
   Лагерь их забрать не решились, так как кто же тогда будет выручать катер?
  Вот и остались они без конвоя  на зиму,   как и летом,  но  продукты им выдавались по лагерным нормам.
  Расспросили мы хорошенько их о пути к нам. Спросив их еще раз,  как к ним идет дорога – нормальная.
 - Вы когда пойдете? -  Спросили они.
 -  Собираемся  завтра.
 -  Ну давайте мы вам на снегу будем писать наш путь,  а вы идите завтра по нашим следам.
   И оба они,   нагрузившись своими продуктами,  пошли к своей землянке и к замершему катеру.
    Утром 12 ноября 1940 года,  часов в 10 утра,  мы довольно бодро зашагали в наш бездорожный путь.   
   По всем таежным законам впереди идет тот,  кто  физически слабее остальных,  а другие уже приспосабливаются к его шагу.
   Итак,  как слабей остался  я,  мне и суждено было идти первым.

   Конечно,  это хорошо когда идешь по дороге,  или натоптанной тропе,  а я вынужден был идти по целику снежного покрова,  который уже достигал от 20 до 35 см. 
  Конечно, идти было трудновато,  но надо идти только вперед,  обратного пути не было.
   Время от времени на чистом снегу было теми двумя Зеками написано:
  «Шли мы,  тут перекуривали, идите только по следам».
 Мы уже идем 4 часа без остановки и вот опять надпись:
   «Здесь перекусите, осталось 12 - 15 км,  наш путь будет идти правой стороной берега километров четыре ,   а затем свернем в протоку по ней два километра, ну а там опять правой стороной по Колыме».
   Усталость,   конечно уже чувствовалась,   мы не стали закусывать,  так как уже постепенно началось смеркаться правда ночи стояли лунные и след был заметен, а все же лучше идти вперед.
   Так как попробовали посидеть минут 15  - 20,   а потом так плохо слушались ноги, появилась даже какая – то ломота в спине,  правда вскоре ритм ходьбы наладился,  но усталость с непривычки,  чувствовалась во всю , особенно у меня.
   Но,  вот нам осталось каких - то 100 метров до землянки,  уже виден огонек в небольшом окне,  а надо подняться на небольшую,  но крутую горку, вернее крутой берег  реки.
   И тут силы почти оставили меня,  я буквально на четвереньках забирался по этому косогору,  да и мои спутники были не очень бодры тоже.
   Вот раскрываем дверь и мы у них в земляном бункере.
 
   - Привет!  А, мы вас давно поджидаем,  вот похлебку   давно сварили из зайчатины.
   С грехом пополам,  стащили с меня вещевой мешок с плеч,  который  мне уже казался не 10 -1 2 кг,  а все 100кг.
   Кое – как стащил с себя валенки, телогрейку. Ох!   И  устали мы,   даже ложку до рта было лень донести,  поели, похлебали и сразу завалились на нары.
   Слава Богу,  кое - как добрели и почти сразу же все мы трое уснули. Наутро, ломило все  косточки ног и спины.
   Было принято нами решение  отдыхать тут один день,  немного прийти в себя,  после первого перехода.

 
  Итак,  мы с ними знакомимся,  кто они,  откуда,  за что сидят и сколько им осталось. 
   Старшина катера,  Константин сидит уже пять лет по указу от 7/7 за хищение социалистической собственности.
  Дали ему семь лет за то,  что на проходной обнаружили у него два листа наждачной шкурки,  и пол - литра шеллачного лака. 
« Собирался,  я дома отшлифовать,  сделанные мною две табуретки,  да покрыть лаком шкаф.
 В нашем - то,  магазине, ни лаку, ни шкурки не купишь, не было в продаже.  А,  тут указ, вот и загремел по нему, под горячую руку». 
  До этого он работал на Енисее,  в пароходстве,  тоже старшиной катера, а поэтому,  по распределению в лагерях,  попал в Колымское пароходство.
   Это надо было считать за счастье.   Моторист катера,  а имя почему - то я не запомнил,  сидит четыре года,  осталось два года,  до Колымы работал трактористом в колхозе.
   Про себя он рассказал следующее:

  «Однажды,  осенью косили мы пшеницу конными и тракторными косилками,  а  ты  наверное хорошо помнишь,  что почти до самой войны никаких комбайнов почти и не было.
   Во всяком случае были кое - где только не самоходные и  толкали их тракторами.
  А в основном скошенный хлеб - пшеницу,   рож,  овес и так далее свозили целиком с соломой на ток,  где и молотили - конными,  локомобильными молотилками и даже цепами в ручную.
   Все это было кажется совсем не давно,  а оглянемся назад и прошло уже 40 - 45 лет тому назад.
   Темнело,  уже было плохо видно убираемое поле и мы с косарем на сегодня решили закончить кошение пшеницы.
   Выехали мы с поля и поехали в деревню,  по дороге, так как косилку мы взяли с собой попутно,  прошлись по сенокосному угодью и подкосили для дома,  по хорошей охапки свежей травы, для своих домашних коров и поехали дальше.
   Как на грех при въезде в деревню увидели нас с этой травой наш председатель колхоза,  да какой - то уполномоченный из района.
  Их тогда,  много ездило,  этих уполномоченных,  ну и придрались к нам, что мы воруем колхозную траву.
   Мы, говорим:
    - Это попутно, домой ехали,   в лесном околки,  подкосили немного травы . 
  Но,  этот уполномоченный настаивал на том,  что мы воры и надо на нас акт составить.
   Если бы был председатель наш один,  так он бы и внимания на нашу траву не обратил,  а тот судить и баста.
   Заставили нас эти две охапки отнести на скотный двор,  уполномоченный, а он оказался работник прокуратуры,  составил акт и вскоре от нас уехал.

    Прошло с неделю,  мы уже и забыли об этом происшествие,  как вдруг вызвали нас в контору колхоза,  вручили по повестке, чтобы явились в район такого то числа.
   Мы,  как говориться,  почесали в затылке и к председателю нашему, а он говорит:
    - Ладно, вот уборку дня через четыре окончим,  и поедите, я с ними согласую,  но штраф вам, наверное, платить придется.
   Так и сделали, закончили хлеб косить,  свезли его на ток и мы отправились в район.
   Прибыли туда,  предъявили повестки,  и ждем,   что дальше будет!
  Через час за нами пришли два милиционера и нас повели в кутузку,  а там объявили,  что мы считаемся в побеге т.к.  не явились к сроку по повесткам.
    Просидели мы два дня в милицейской тюрьме,  а там нас на суд повели.
  Привели в суд,   смотрим там и наш председатель, тоже вызвали,  как свидетеля.
   Опросили нас,  как дело было,  мы рассказали   и председатель наш подтвердил, что он задержал нас  на уборке.
  Но вот выступил прокурор и обвинил нас в побеге и воровстве колхозной травы,  требуя для нас применить указ от 7 июля за хищение государственной собственность.
   Дать срок каждому по максимуму семь лет тюрьмы,  а нашего председателя за укрывательство и защиту воров,  привлечь к партийной ответственности.
   Кончился суд тем,  что дали нам,   мне 6 лет тюрьмы,  косарю 5 лет, а там нас отправили в областную тюрьму,  потом на пересылку и вот мы паримся теперь на Колыме.
   Вот и вся моя история!  Слава Богу,  что попали в водный транспорт,  хоть чувствуем себя довольно свободными,  нет над нами тут конвоира с винтовкой, а работаем, как и все.
   Вот только зимой тоскливо,  когда сидишь в лагере. Но, в эту зиму нам ледоход помог,  отсюда не заберут, не бросать же на гибель катер.
   Да, они оказались правы, их в лагерь не взяли,  а приказали долбить лед и выводить катер в укрытие, что они и делали всю долгую Колымскую зиму.
 
   Их и прозвали в Балыгычане «робинзонами»,   так как жили они,  как оказалось на острове с той лишь разницей,  что каждые десять дней по воскресениям должны были ходить в Балыгычан на отметку во  временно организованный  как бы лагерь,  да получать там положенные им продукты на десять дней.
   А  вообще они жили дружно и сытно,  так как кругом было полно зайцев,  на которых они ставили петли, сшили себе заячьи унты,  одеяла, да попутно промышляли горностаев, которых там тоже было вдоволь.
   Ловушка для них  очень простая, берется плоский камень,  ну размером 30 на 40 см и сверху устанавливается такой же под углом 45-50 градусов, подпертый острой палочкой,  к палочке привязывается небольшой кусочек мяса вот и все.
   Горностай,  найдя по запаху мясо,  тянет его на себя,  палочка выскакивает, верхний камень падает на горностая и  ловушки, стоящие прямо не далеко, от землянки. 
  Горностай зверек любопытный, и я бы сказал не убегает от людей в тайгу, так как от людских отходов,  которые выбрасываются на улицу,  им легко прокормится в суровые зимы……..

Продолжение следует - http://www.proza.ru/2016/03/11/1234