Ты хочешь, чтобы я рассказал?

Ты хочешь, чтобы я рассказал о своём детстве?
Хорошо, я попробую. Ты будешь смеяться, переживать, даже плакать. Конечно, я иногда привру, или буду думать, что говорю правду, это не так уж и важно. Просто моя книга будет совсем другой, не той, которой от меня ждут и не той, к которой привыкли.
Я постараюсь, чтобы она получилась самой честной из написанных мною - историей пронзительной любви, пацана, которому уже двенадцать, и наступает пора полового созревания.
Это история, приправленная другими историями, не столь значительными, но создающими определённую атмосферу, напомнит тебе твоё детство, твою любовь, первую, и это хорошо. Просто чудесно, ведь должны же мы хотя бы иногда быть искренними друг с другом, с миром, со вселенной.
Итак, юг, холмы, уходящие к небу, которое опирается своей каймой на далёкие горы. Где-то там обитают сказочные громоподобные великаны, а здесь - я, мои друзья - такие же пацаны плюс-минус сколько-то лет, девчонки, в которых мы то ли влюблены, то ли нет, и из-за которых или перед которыми случаются драки, здесь собачник Хдо со своими беспородными псами и шавками, здесь старушки, торгующие семечками, здесь разноликие тётеньки и дяденьки в кепках, исключительно все говорящие с южным закавказским говорком, кроме, разумеется, офицеров, их жён и их детей, с которыми мы учимся в одной школе, и которые совершенно быстро и незаметно становятся своими.
Словом, я тогда ещё не понял, что влюбился в Жанку.
Потому что я был влюблён В Лилю. Во всяком случае, я стал её тенью, этой самой Лили с толстенной светло косой, которая (не коса, а Лиля) всё время ходила со своей подружкой - крупной шумной гречанкой Олимпиадой - нашей одноклассницей.
Я ходил следом.
Олимпиада оборачивалась и показывала мне язык. Сама Лиля была худенькой и даже невзрачной. Меня покорила её коса.
Эдик Баранов сказал:
- Ты чего так на неё смотришь?
Я не ответил.
Эдик Баранов сделал неприличный жест рукой и глупо засмеялся. Мы такой жест называли "драчковым напильником", потому что этими напильниками на уроке труда шлифовали разные детальки.
Я Эдика Баранова ударять не хотел, всё-таки друг, и поэтому толкнул в плечо. Больно.
Эдик разозлился и повалил меня на пол.
Кажется, это была моя первая драка из-за девочки, в которую, как мне казалось, я влюбился. Эдик Баранов укусил меня за ухо, а я расцарапал ему нос.

Продолжение следует...)