Четверо. Бесцветное безумие. Глава 7

       Последние вспышки бесцветного безумия наблюдались у меня буквально перед отъездом. Я истолковала их прощальное возникновение сильным волнением, которое вызвал мой положительный ответ на предложение Вайзерона. Похоже, что недуг тоже действует намеренно и, пожалуй, является неисчерпаемым источником юмора и ядовитой иронии. Как сейчас помню, симпатичный платочек на шее Лиссис совсем неожиданно сменил цвет на кроваво-красный в черную полоску, словно сымитировав окрас крыльев Лавера. Видение (если так можно было это назвать) продолжалось несколько ничтожных мгновений, и я не успела выдать что-нибудь испуганно-визгливое, чтобы оповестить Лавера об очередном приступе. Было глупо с моей стороны предположить, что черно-красное пятно на выпуклой груди Лиссис несло несколько иной смысл, чем абсурдная догадка о ее тесной связи с Лавером. Ревность, как принято ее называть, затопила мои чувства. И она хлынула из меня в самый неподходящий момент.
       – Вы ничего не хотите с собой взять? – учтиво позаботился Вайзерон, проверяя свои набитые пергаментными свитками сумки. Он бросил робкий взгляд на округлые бедра Лиссис, почти скрывшиеся за такими же ношами, но выглядевшими еще более переполненными. Белоснежная спутница перехватила его сконфуженный взгляд и удовлетворенно улыбнулась. Пожалуй, она нередко восхищалась дарованным Матерью привлекательным телосложением. Вайзерон стремительно вернулся к нам, греющим теплыми взорами залитый солнцем сад и возведенный прежними жителями каменный дом. – Что-нибудь, что будет напоминать вам о нем, – посоветовал он. Помолчав немного, он добавил: – Надеюсь, Синга не заставит нас долго ждать, и мы двинемся в путь.
       Я искоса глянула на Лавера. Он был взволнован не меньше меня и, судя по его грустному виду, уже тосковал по нашему дому. Впрочем, он не оспаривал мое решение отправиться с Вайзероном в Глоун, чтобы послужить благородным целям, послужить континенту. Лавер прекрасно понимал, что рано или поздно именно я выкажу желание броситься навстречу приключениям, впечатлениям и страстям. Но он не хотел что-то менять. Он с удовольствием оставил бы все, как есть. Теперь же он хотел уступить мне. И подходящий шанс выпал без его участия.
       Но почему именно сейчас я загорелась желанием разузнать о его прошлых связях и похождениях? Станет мне хуже или лучше от того, что я узнаю об его интимных отношениях с Лиссис? Чем мы, драконицы, руководствуемся, когда пытаемся пошатнуть далеким прошлым наше неведомое будущее? Чувством собственного достоинства? Или, быть может, эгоизмом? Или, того хуже, жаждой всплеска эмоций? Как оказалось, я также не знала ответа на этот вопрос. Да куда там! Когда я налегла на Лавера с допросами и преданностью истине, я не думала об этом. Только правда, только справедливость!
       – Лавер? – спросила я, с удивлением отмечая, что мой тон стал укоризненным. – Что тебя связывало с Лиссис? – Сомневаюсь, что гнетущий вопрос был произнесен неподобающе громко. Так, чтобы достичь ушей Лиссис.
       Лавер медленно представил моему взору пару удивленных глаз. С их чистой невинной голубизной стоило считаться, но я была настойчивой и грозной, выказав это вздыбившимся хохолком и навостренной парой своих длинных ушей.
       – Безответная дружба, – бесстрастно заявил он, после чего я надеялась узреть на его мордахе глупую беспорочную улыбку. Но он не оправдал мои ожидания. – Наши свидания всегда заканчивались тем, что я сбегал, – продолжил он, отводя в сторону взгляд. – Кроме одного... перед которым я изрядно переборщил с дробью на именинах Дэка. – Лавер виновато взглянул на меня, но в следующее мгновение в его глазах можно было прочесть лишь глубокое презрение. И я не могла понять, кому из нас троих оно предназначалось. Возможно, что только ему. – Сказать, что я не соображал, что делал, было бы глупо. Я был в здравом уме и проявлял не меньшую сноровку, нежели Лиссис. Я был настроен забыть в тот день все – тебя, наши путешествия, пережитые моменты... Но наутро стало только хуже. И дело далеко не кислом пойле, от которого на несколько часов отказывают мозги. Чувство вины разрывало меня на части. Наверно... – Он осекся. – Если бы не Дэк, я не знаю, что бы было дальше.
       Мне стало безумно стыдно за свой допрос. Я ощутила, как кровь прилила к моим щекам. Виски начали пульсировать, отзываясь тупой болью. Хотелось, ощущая этот телесный бунт, вызванный собственной совестью, убежать куда-нибудь в лес и спрятаться в чаще густой растительности. Но вместо этого я ощутила, как мою пронзенную дрожью лапу накрыли крупные теплые пальцы трехпалой лапы Лавера. В его глаза я боялась заглянуть. Боялась увидеть в них упрек или насмешку. Прикосновения было достаточно, чтобы мне стало легче. Только бы Лиссис не догадывалась, о чем мы говорим! О Матерь всемогущая! Она ведь точно не слышала, в чем я упрекнула Лавера?
       Я еще никогда не чувствовала себя настолько уязвимой.
       Лиссис, как оказалось, была слишком занята заботливым вниманием Вайзерона, который вот уже второй раз убеждался, что ремешки ее добросовестной ноши надежно пристегнуты. Я облегченно выдохнула, но тут же наткнулась на неизменчивый взгляд Лавера.
       – Мне не хочется думать, – спокойно и негромко проговорил он, – что всю дорогу и тогда, когда рядом будет Лиссис, ты будешь вспоминать об этом разговоре. Но подумай сама, станет ли тебе от этого легче? Я не прошу тебя мгновенно забыть про мой поход на сторону. – Он вздохнул, а затем наградил меня едва различимой улыбкой. – Я прошу тебя не вспоминать о нем, чтобы он не причинял тебе боли.
       – Хорошо, – только и вырвалось из меня, чему Лавер очень удивился.
       Действительно, я и сама не понимала, что говорю. Но забыть об этом сейчас же казалось мне более достижимым, чем не ударяться в вспоминания. Безумно хотелось рассказать ему, что моя ревность была подогрета бесцветным безумием, но в самый последний момент, когда я уже раскрыла рот и выдавила из себя несколько неразборчивых звуков, я решила умолчать. Вспоминая слова Синги, что большинство недугов лечится самовнушением, я была намерена избавиться от этой проблемы раз и навсегда. Во имя Матери, бесцветное безумие не получит от меня поддержки! Ни за что!
       Я высвободила лапу и, сделав глубокий вдох, с какой-то необычайной легкостью в сердце зашагала к Вайзерону. Мы сегодня отбываем, думала я, краешком глаза наблюдая за Лавером, пораженным моим необъяснимым притоком энергии, и глупо новую главу нашей жизни не начинать на новом листе. А перечеркивать прошлое – еще глупей. Что мы будем из себя представлять, откинув все наши ошибки, поражения, несчастья? Откуда же тогда берутся им противоположные?
       – Неужели мы не воспользуемся твоими привилегиями, властелин Вайзерон? – заявила я, усаживаясь перед ним на хвост и лукаво улыбаясь. – Карета, быть может, паланкин или...
       – Я рад, что ты готова к отправлению, – не без дружеской улыбки ответил Вайзерон, аккуратно поместив свиток с разломанной печатью в один из тубусов. – Уверен, что твой энтузиазм не убавится после четвертого Совета в Храме Решений. В конце концов, придется иметь дело с властелинами Земель, чье недовольство, – он кивком указал на свиток, который еще минуту назад был в его лапах, – растет с каждой неделей.
       – Это из-за Людских Земель? – полюбопытствовал Лавер. Он только сейчас повернул голову к Вайзерону, будучи не в силах распрощаться с обжитым гнездышком. – Из-за грядущего раскола?
       – Не только, – пояснил Вайзерон, поймав на себе взгляд очаровательной спутницы. – Боюсь, что в ближайшем будущем на ожидает массовое переселение с Механических Земель. Они хотят убежать от громкого соседа, извергающего огонь и пепел, но при этом сохранить свой род занятий – добычу полезных ископаемых. – Вайзерон вздохнул. – Но, если тебе известно, континент не располагает впечатляющими запасами угля, медной и железной руды. И самое неудачное стечение обстоятельств – две трети добывается в Людских Землях. А там, если вам с Физалис известно, последнее время не жалуют драконов. Но нет, ты не подумай, – он метнул утешающий взор на меня, – что это только благодаря тому случаю в таверне, когда у тебя случился конфликт с Деккирионом. И без твоего вклада мы с властелином Мирдалом принимали столько донесений об участившихся межрасовых конфликтах, нередко заканчивающихся вмешательством когтей и мечей, что на столе не оставалось места для других посланий.
       Я первой подняла глаза к небу и заметила Сингу, купающуюся в дуновении прохладного утра. Солнце едва только пробилось сквозь макушки подступившего к деревне леса, и в ленивых лучах небесного светила Синга странным образом утратила свою стройность. Она выглядела тощей. Даже слишком отощавшей в обрамлении причудливых символов, которые сегодня почти не оставили свободного места на теле. В них определенно таилась загадка, таинственная сила, с которой, как я уже поняла, пришлось столкнуться. Что, если эти крючки и завитки, нанесенные безупречной белой краской, заключают в себе иной смысл, более достойный, чем один из способов украшения? Или это всего лишь пустые догадки?
       Синга заложила изящный вираж, очередной раз доказывая, что вивернам нет равных в воздухе, и мягко приземлилась подле нас. Ее мордочка источала взволнованность и некую растерянность, что было очень необычно для ее грандиозных планов преобразования религии.
       – Я не заставила вас ждать слишком долго? – учтиво осведомилась она. Целая дюжина пестрых и тяжелых на вид бус, на двух из которых было сложно не заметить черепки вороньих голов, приветливо брякнули. – Мне надо было убедиться, что в мой дом никто ни проникнет.
       Лавер уставился на нее с ухмылкой.
       – А что там? Чей-нибудь неразложившийся труп?
       Теперь я точно знала, что мои одергивания доставляют Лаверу ни с чем несравненное удовольствие, после которых он с удвоенной силой набрасывается на свою жертву насмешек. Поэтому я с радостью поддержала Сингу искренним смехом. Смех, как оказывается, чудесная защита против собственной глупости.
       – Нет, – ответила она. – Там почти пятнадцать фунтов пятнадцати видов чая. Ты представляешь, Лавер, что именно чайный вор может оказаться неразложившимся трупом?
       – Смерть от стрелы милосердней! – нарочито жалобным тоном протянул Лавер, после чего даже Вайзерон судорожно закашлял в лапу, дабы замаскировать смех.
       – И все-таки, – упрямо заявила я, покосившись на сумки Лиссис, раздувшиеся то ли от содержимого, то ли от ее притягательных форм, – мы сможем добраться до Глоуна быстрее, чем... – я подняла лапу и внимательно рассмотрела ее, – так?
       Вайзерон поднялся с хвоста. Он был готов к отправлению.
       – Про карету ты почти угадала, – сказал он, галантно подавая лапу Лиссис. – Впрочем, большинство называет ее крытой повозкой. Она ожидает нас в Терсе. – Затем он обернулся к нам и, обведя всех внимательным взглядом, перебросился на другую тему. В его вечно каменном и одновременно уравновешенном взгляде проступала тревога. – Вы должны окончательно решить, стоит ли континент борьбы за него. Стоит ли променивать блаженную жизнь на хлопоты и проблемы? – Он буквально пронзил меня твердым взглядом. – Я не могу вам обещать приключений и впечатлений. В этот раз взваленные на ваши плечи обязанности потребуют от вас ответственности, серьезности и преданности. И если я хочу сдержать обещание, данное властелину Мирдалу, я должен быть уверен, что для этого есть все необходимое. – Вайзерон внимательно посмотрел на каждого из нас, после чего тяжело вздохнул. Ему было нелегко вспоминать об Отце континента, который относился к нему как к родному сыну. – Я буду откровенен. – Его глаза молили о помощи, поддержке и источнике силы, которую он увидел в нас. – Нам с Лиссис не справиться. На принятие важных решений требуется немало положительных качеств, большей частью из которых никто из нас не обладает. И только вместе мы сможем доказать обратное не только себе, но и континенту, который обречен на погибель, если мы не вмешаемся.
       Его слова глубоко тронули меня уже второй раз за его визит. Я разделяла его чувства. Он дал обещание властелину Мирдалу в порыве печали и отчаяния, что наставник покидает этот мир, не позаботившись о тщательной подготовке преемника. Снять с себя полномочия властелина он всегда успеет, а вот сдержать обещание...
       Лавер ждал моего решения. Он был готов следовать со мной куда угодно и за чем угодно. Похоже, его не слишком волновало собственное мнение, которое, если я не ошибаюсь, полностью совпадало с моим. Только своим молчанием он не оказывал мне честь. Напротив, он проверял, могу ли я принимать решения... О Матерь всемогущая! Лавер, оказывается, хотел узнать, обладаю ли я качествами лидера. Он все знал! Он ничуть не отставал от полета моих мыслей! Я перевела боязливый взгляд на Вайзерона, который смотрел только мне в глаза. И он ждал моего решения?
       – Мы тебе поможем, – сказала я со всей твердостью, что у меня была на тот момент. Но Лавер позаботился о том, чтобы чувствовать дрожь моей лапы. – Обещаю.