Про международный женский день

В далёкой, затерянной в лесах деревне, жила баба. И настало у неё как-то раз восьмое марта. Глядит она по сторонам, а все доступные мужики уже четвёртый день пьяные лежат. Поздравлять не идёт никто. Обидно бабе, что её никто не поздравляет. И пошла она в лес к медведю. Может тот её поздравит?

Приходит в лес к медведю, а медведь ещё из зимней спячки не вышел. Она его в бок толкает - поздравь! А тот бурчит невнятно, и лапой сонно отмахивается - не хочет поздравлять. Обидно бабе.
Пошла она тогда ещё глубже в лес к лешему. Он же тоже немного мужик. А ну как поздравит!

Приходит в избушку к лешему, а тот её чуть не сожрал! Так как был сегодня не в духе, и на людские праздники ему вообще плевать. Он же леший, а не колхозник какой-нибудь. Короче, тоже не захотел поздравлять. Обидно бабе. Еле ноги унесла.

Пошла она тогда ещё глубже в лес к дауншифтеру. Дауншифтер был йог, буддист, гей, космополит, мизантроп, вонючий бородатый лесной мужик. А ну как он поздравит бабу!

Приходит, а тот уже свихнулся в лесу от одиночества, и принял бабу за молоденького разносчика газет, на которого заглядывался когда-то, когда ещё жил в Туле. Обрадовался сильно. Говорит бабе - заходи, садись, да как я рад! Баба ему - поздравь! А ему жалко что ли? Поздравляю, говорит. Баба ему - а где цветы? Тот пошёл, нарвал еловых веток, травы прошлогодней выкопал из-под снега, шишек, ниток каких-то, замутил букет, он же гей, все геи во флористике талантливы - преподнёс. О - говорит баба. Нормальный мужик! Ахаха! Наканецта!

И стала жить с дауншифтером. В странноватом союзе с лёгкими нотками лесного сумасшествия, ароматом содомии, и послевкусием терпкого недоумения. Чего и вам желаю, дорогие и чудесные.