Джейн

Три долгих, испытывающих нервы гудка, и наконец на другом конце провода послышался до боли знакомый голос:
– Алло?
– Оливер? Это Джейн.
– Джейн? – в голосе мужчины послышалось удивление. – Господи, какими судьбами, Джейн? Не узнал твой голос.
– Да… Давно не общались, – девушка замялась и заерзала на сидении. – Тут такое дело, я ведь опять с рюкзаком…
– О! Ты настоящий молодец, я горжусь тобой!
– Ммм… да… спасибо, – Джейн секунду помолчала, сбитая с мысли. – Так вот, я снова на дороге и в этот раз я двигаюсь к Нью-Йорку, так что я хотела тебя спросить, можешь ли ты меня приютить на сутки?
Брови Джейн изогнулись в мольбе, которую мог видеть только водитель грузовика, сидевший за рулем и внимательно следивший за дорогой. В трубке девушки послышалось многозначительное хмыканье.
– Я-то не против, – с вкрадчивыми нотками в голосе начал Оливер. – Но я не знаю, как отнесется к этому Энни. Это все же наша общая квартира…
– Вы с Энн живете вместе? Ого! Поздравляю. Так ты… спросишь ее? Пойми мне правда больше некуда…
Секунд пятнадцать Джейн слышала, почти физически чувствовала, как ей просто дышат в ухо. Размеренно, спокойно, но в этом дыхании чувствовалась усердная работа мысли.
– Приезжай, думаю проблем не будет. Адрес скину сообщением. Встречу на станции метро. Отправь смс, как приедешь.
Джейн собралась было поблагодарить старого друга, но короткий сигнал известил о том, что собеседник повесил трубку. Девушка с деланным облегчением вздохнула, сунув телефон в карман джинсов, и потянулась на пассажирском сидении.
– Ну, теперь проблем с ночлегом нет, – она улыбнулась водителю – мужчине лет сорока с неаккуратной лохматой бородой и короткой стрижкой. Выглядел он сурово, но глаза выдавали в нем того еще добряка.
– Ты уверена? – прогремел низкий голос в кабине. – Кажется этот парень не особо рад твоей просьбе. Я мог бы договориться. У меня, знаешь ли, много друзей в Йорке.
Джейн заерзала на сидении и уткнулась взглядом в боковое стекло, подперев подбородок ладошкой. Взгляд, направленный на леса у трассы расфокусировался, и разум медленно затуманился.
– Все хорошо, не утруждайте себя, – медленно, как из потустороннего мира, произнесла Джейн. Водитель бросил обеспокоенный взгляд на девушку и хлопнул её по плечу.
– Ты что же это, обиделась что ль? – смущенно пробасил мужчина, поглядывая то на девушку, то на дорогу.
– Бросьте, нет конечно же. На что я могла бы? Вы со мной добры очень.
Водитель щелкнул языком и махнул рукой, глухо засмеялся какой-то своей мысли и бросил очередной короткий взгляд на Джейн.
– Ты совсем как моя дочурка. Только чутка постарше оной будешь. А так копия. Вот такие же светлые волосики, плечики худенькие. Вот будет она как ты в свои годы, я буду горд.
– Обычно родители не особо рады, когда их дети без дела по стране колесят. Мои так точно.
– Брось! – ответил водитель. – Они ничего не понимают в жизни. Поди сами ни разу на дорогу не выходили. Малой я был, сам гонял вот так же. Только далеко не забредал так. Все у себя, в соседних штатах. А моя малышка захочи вот как ты, мне радость будет.
Мужчина снова засмеялся сам себе, на этот раз звучно и раскатисто, как гром, и Джейн искренне улыбнулась, глядя на своего временного спутника. Она не знала, как его зовут, знала только, что семья его живет где-то в Висконсине, а сам он дом обрел на дороге, чтобы любимые жена и дочь ни в чем не нуждались. Да и он сам знал о Джейн очень мало. Знал, что в дороге она уже неделю, знал, что от Нью-Йорка она собирается пересечь всю страну до самой Калифорнии, да только страшно боялся за неё и сильно сомневался, что она доберется до своей цели и думал, сколько времени пройдет, прежде, чем она повернет назад на свой Мичиган. Он не говорил этого, но Джейн чувствовала это, как чувствовала в каждом, кому говорила о своих планах. По крайней мере, теперь никто не пытался её переубедить вернуться домой.
Мужчина высадил её у окраины Нью-Йорка. Заламывал могучие руки, пока она поправляла рюкзак и готовилась к выходу в «большой свет», и наконец не выдержал, окликнул её.
– Джейн?
– А? – она обернулась, тряхнув собранными в хвост светлыми волосами.
– Береги ж себя, малая. На дороге, знаешь ли, много всяких паскуд.
Джейн улыбнулась ему открытой доброй улыбкой. Мужчина взял её за плечи, притянул к себе и поцеловал её в макушку.
– Родной ты стала мне за эти два дня, боюся за тебя, малая.
– Не переживайте, я смогу за себя постоять.
Джейн снова улыбнулась водителю и выскочила, как легкая пушинка, из кабины грузовика, махнув на прощание рукой. Мегаполис моментально поглотил серой массой хрупкое тело девушки и морской волной понес по тротуарам, бесцеремонно вводя провинциалку в ритм большого города. И с одной единственной целью – добраться до Бруклина, к указанной станции метро (да, и не забыть написать об этом сообщение Оливеру), она неслась с той скоростью коренного ньюйоркца, который с молоком матери впитал заданный городом ритм. И никто не задержал дольше положенного взгляд на по-походному загорелой, не накрашенной, слегка растрепанной девушке с большим рюкзаком за спиной, которая то и дело задирала голову на стеклянные небоскребы, хмурилась от давящей атмосферы в вагоне подземки, с любопытством вглядывалась в лица проносящихся мимо, занятых своими мыслями людей.
Поезд замедлил свой ход, шум стих, двери распахнулись, и Джейн выбросило на нужной станции из вагона людьми, словно кита на берег прибоем. Людей второй волной поглотили двери, и поезд с шумом умчался. Станция на минуту почти полностью опустела, только чуть в стороне стоял мужчина, уткнувшийся в телефон. Бросив на него взгляд мимоходом, можно было дать ему тридцатку, а то и больше, но стоило приглядеться, и мелкие детали выдавали его – едва ли парню исполнилось 26. Он был одет просто, но со вкусом, то, что можно назвать не модно, а стильно, и сам весь он, в позе и выражении лица, был самой сдержанностью и простотой.
Джейн неловко помялась, поправила тяжелый рюкзак и подошла к мужчине. Наконец, он оторвался от экрана смартфона, заметив приближающуюся фигуру, и широко улыбнулся девушке.
– Глядите-ка! – радостно воскликнул он. – Сестрица из Мичигана приехала покорять большой город!
– Страну, Ол! Вашего Нью-Йорка несчастного мне маловато.
Джейн протянула Оливеру руку для рукопожатия, тот в свою очередь распахнул обе для объятия. С полминуты они оба неловко меняли положения рук, переминаясь с ноги на ногу. Наконец Джейн нервно хихикнула и обняла друга, похлопав ладошкой по спине, но тут же поспешила высвободиться из объятий и снова нервно хохотнула.
– Ты гляди, – начал Оливер, не давая неловкой паузе возможности смутить друзей. – Три года прошло, а ты ничуть не изменилась. Все те же 17 на лицо.
Джейн рассмеялась.
– А ты солиднее что ли стал на вид, старше. Где старый раздолбай, которого я видела последний раз?
– Нууу… – протянул в смущении и легком недовольстве мужчина. – Тогда-то мне совсем вот как тебе сейчас было, а теперь что…
– Года берут свое, – рассмеялась звонким смехом девушка, ничуть не смущаясь тем, что слова могут в самом деле обидеть её друга.
Из глубины туннеля уже доносился шум следующего поезда подземки, и друзья поспешили убраться со станции на божий свет. Оливер сделал попытку взять тяжелый рюкзак Джейн, но та задрала нос и спокойно уверила мужчину в том, что она вполне сама справится.
– И все такая же гордая.
Разговор все как-то не вязался: уставшая Джейн думала только о душе и удобной кровати, которые ждали её всего в двух кварталах, а Оливер, казалось, даже не пытался завести более или менее связный диалог или же просто давал возможность подруге не напрягаться. Он, по большей части, отмалчивался на фразы, которые не требовали прямого ответа и практически ни разу заново не начал оборванный разговор. Так попеременно то в неловком молчании, то едва ли не в таком же неловком, почти бессвязном разговоре они дошли до квартиры Оливера в одной из высоток города. Позвенев ключами, мужчина открыл двери и впустил Джейн вперед.
– Энни? Мы дома.
Из комнаты вышла Энн. Она была среднего роста, стройная, с длинными ногами, отчего казалась немного выше, чем была на самом деле. На лицо она была далеко не голливудской красавицей, но скорее просто милой и симпатичной, что, пожалуй, даже ставило её в более выгодное положение. Хоть Энн и была ровесница Джейн, но внешне они сильно отличались. Джейн выглядела младше своих лет, Энн солиднее и старше хотя за три года, что Джейн и Энн не виделись, последняя почти не изменилась, только некогда едва доходящие по плеч волосы теперь легкими витками опускались ниже талии. Энн широко улыбнулась теплой и искренней улыбкой приветствия.
– Джейн. Давно не виделись! Ты ничуть не изменилась.
Гостья в смущении улыбнулась в ответ и пожала плечами.
– Ты тоже. Ну, почти, – хихикнула девушка, проводя рукой вдоль тела до талии по воображаемым волосам.
– Иисусе, рюкзак наверное тяжелый. Не стой с ним, снимай. Да ставь где попало. Ол, как ты мог позволить Джейн тащить эту тяжесть?
– Моя подруга оказалась больно гордой для того, чтобы принять помощь от меня.
Оливер улыбнулся, подошел к Энн, обнял её крепко за талию, притянув к себе, и поцеловал в губы, но секунду спустя они оба содрогнулись от грохота: Джейн, освободившись от рюкзака, который за неделю ей порядком осточертел, незамедлительно и без особой аккуратности бросила его на пол там, где и стояла.
– Ой… Извиняюсь, – смутилась девушка и поспешила переволочь рюкзак к стене.
– Брось, – Оливер поспешил выхватить тяжесть из её рук, забросил рюкзак на одно плечо и зашел в комнату, из которой только что вышла Энн.
– Заходи, располагайся. Ложись на диван, отдыхай или в душ, он прямо по коридору, не ошибешься, – мужчина бросил рядом с севшей на диван девушкой мягкое полотенце. – Ящика у нас в доме нет, уж прости, если что. Я что-нибудь тебе приготовлю и принесу. А кое-кто мне в этом поможет, – Оливер промурлыкал последнюю фразу Энн в ухо и звучно чмокнул её в щеку. Оба они под хихиканье и взаимные добрые уколы удалились из комнаты, а Джейн, взяв полотенце, устало поплелась в поисках животворящего душа. Сказать, что она мечтала об этом всю прошедшую неделю – ничего не сказать. Если и могло быть для нее в этот момент счастье, самое настоящее и реальное, это был душ. Прохладные струи воды смывали с тела пыль дорог, липкий пот, напряжение во всех мышцах, приятно охлаждали обгоревшую на солнце кожу. Она готова была простоять так вечность, но, побаиваясь уснуть прямо в душевой кабинке стоя, она, переодевшись в чистую свежую одежду, оставленную специально на Нью-Йорк, вернулась в комнату и сразу же без сил повалилась на диван и не то от удовольствия оказаться на мягкой поверхности, не то от какой-то прокравшейся внутрь грусти застонала, а в следующее мгновение провалилась в приятную тягучую пустоту.
Мягкий настойчивый пинок разбудил Джейн.
– Па, оставь… – пробормотала девушка, не открывая глаз, и повернулась на бок, пряча лицо от незваных гостей в ее сне.
– Джееейн… проснись, – вовсе не отцовский голос позвал ее.
Девушка открыла глаза, села на диване и уставилась на Оливера. Он сидел на краю дивана с тарелкой еды в руках. От аппетитного запаха в животе у девушки забурчало. До Джейн вдруг дошло, что за последние 7 дней она и в глаза не видела нормальной домашней еды. Она смущенно засмеялась и хлопнула рукой по животу.
– Тихо ты!
Оливер рассмеялся со своей подруги и краска смущения залила ее обгорелое лицо. Скрывая это, Джейн стала усердно потирать будто спросонья глаза и притворно зевать.
– Держи, – с доброй насмешкой в голосе сказал мужчина и протянул подруге тарелку. Не долго думая, девушка накинулась на еду, уплетая за обе щеки, совсем как хомяк. Оливер рассмеялся, поднялся с дивана и хотел было выйти из комнаты, но Джейн окликнула его.
– Фтой! – вскрикнула она с полным ртом, прикрывая рот рукой, побаиваясь, что еда в итоге окажется на диване. Она медленно методично прожевала, пока Оливер внимательно смотрел на неё, вскинув брови, дожидаясь последующих слов.
– Хэй, поговори со мной, расспроси меня о моем путешествии.
– Я думал сделать это когда ты поешь и отдохнешь как следует, – спокойно ответил Оливер.
– Нет. Так не пойдет. Я терпеть не могу есть в одиночестве. Я целую неделю почти все время ела сама и никого не было рядом. А знаешь, есть в одиночестве – это как срать вдвоем!
– Ты сама выбрала этот путь, – все так же флегматично ответил мужчина.
– Спасибо, другого ответа я от тебя и не ожидала.
Оливер притворно мило улыбнулся Джейн. Оба замолчали. Джейн уже не уминала еду так, будто всю неделю она еды и вовсе не видела, а лениво ковырялась в тарелке и будто с неохотой медленно отправляла еду в рот маленькими порциями. Оливер отсутствующим взглядом наблюдал за действиями девушки и думал о чем-то своем.
– А где Энн? – наконец спросила Джейн.
– Она у себя в комнате. Позвать её?
– Нет, не думаю… Ей красиво… ну, то есть с длинными… волосами.
Оливер хмыкнул и усмехнулся. Он долго испытующе смотрел на подругу, но та уткнулась взглядом в тарелку и упорно не замечала его взгляда. Наконец молчание стало почти неприличным и Джейн была вынуждена поднять взгляд.
– Ты хотела поговорить про Энн или про свое путешествие?
– Я просто сказала! – возмутилась Джейн, но тут же потухла, ссутулилась, изогнула брови в печали. – Разве ж нельзя?
– Та можно! – мужчина прокашлялся, почесал затылок и опустился на прежнее место на диване. – Ну так, что твое путешествие?
Джейн заерзала на диване, удобнее умащиваясь, отложила тарелку с остатками еды в сторону и довольно улыбнулась.
– Нуу… В пути я восьмой день. Знаешь, у меня-то вообще наполеоновские планы. Ну ладно, не у одной меня, нас много… – глаза Джейн заблестели каким-то почти безумным огнем. Оливер мог поклясться, что никогда и ни у кого не видел такого блеска, такого восторженного вида от того, что человек делает, а ведь и ему в свое время доводилось побывать на дороге и повстречать на своем пути не мало таких же, как он сам, как Джейн.
– Все по порядку! Выехала я из Детройта и сразу направилась к озеру Мичиган. Если знать, куда ехать, можно в таких невероятных местах побывать. Я парочку знаю, мы туда и с семьей когда-то катались, и с колледжем. Клянуть, тебе нужно приехать туда, чтобы я тебе это показала! Потом я махнула в Чикаго, ох как же я там оторвалась о одной своей подруженькой! Чикаго будет скучать по мне прям как по Дэзи!
Девушка с полчаса неугомонно рассказывала историю за историей, которые с ней приключились от Чикаго до Бостона на дороге, в городах, в домах тех, кто принимал её как знакомую знакомых, о людях, которые подбирали её на дорогах, кормили, покупали провизию в дорогу, довозили до нужных мест, даже если им приходилось делать крюк. О злых людях, которые только усмехались, глядя на худое тело девушки, твердили, что она выбрала себе непосильный путь. Но вот она в Нью-Йорке, в городе, в котором ей доводилось до этого бывать только два раза, город, до которого она раньше добиралась самолетом, в котором прежде никогда не была сама. Она размахивала руками, переходила едва не на крик в кульминационных моментах. Оливеру то и дело приходилось осаждать эмоции подруги, и он все дивился откуда столько энергии может быть в человеке, который за одну неделю пережил столько.
– Дальше я двину на Вашингтон. Я никогда не была в столице. Ты был? Мне кажется там все иначе, так интересно. А потом в Джорджию. В Атланте у меня есть подруга, я захвачу ее и мы отправимся в Калифорнию. В Эл Эй нас ждет еще двое друзей, а в Сан-Франциско еще один. А в Вашингтоне под самой Канадой из Небраски подтянется еще один просто безумно классный человек. Вот так нас разбросало, но мы все рвемся в Аляску, ну знаешь, на поиски автобуса. Того самого. Волшебного.
Джейн расплывалась в улыбке до ушей, её щеки горели и все тело било легкой волнительной дрожью. Ей в одно мгновение будто стали тесны стены квартиры и она готова была вырваться прямо сейчас на улицы города со своим рюкзаком и снова отправится в путь. Оливер ностальгически улыбался, глядя на подругу. Три года назад, когда она, подстегнутая его же идеями, делала первые пробы путешественника, она не была и в половину такой живой, как сейчас. Да должно быть и он сам никогда не был в половину таким живым, как она в эту минуту, когда план, который раньше существовал только для неё теперь стал реальным еще для кого-то. Не просто для кого-то, а для Оливера, человека, который толкнул её на этот хлипкий путь.
– Поехали с нами! – Джейн вдруг вцепилась в рукав его футболки, и её горящие глаза с мольбой посмотрели на мужчину. – Поехали, это же Аляска, это то, чего мы всегда хотели, эй!
Оливер хотел бы почувствовать себя меценатом, на, мол, дарю тебе свою мечту, исполняй, но не мог. Вдруг ему стало обидно слушать Джейн, вдруг ему захотелось нагрубить своей подруге, даже выставить её за двери. Эта девушка, которая стала такой живой только благодаря ему, вдруг берется исполнять его мечту и называет её их общей. Мы хотели? Оливер глубоко вздохнул и со свистом выпустил воздух сквозь зубы. Похоже ли это было на вздох сожаления?
– Не могу, работа, – спокойным, как ни в чем не бывало, голосом ответил мужчина.
– Да какая работа? Бросай все, это же Аляска!
– Не могу, Джейн.
– Да почему?! – непонимающе вскрикнула девушка.
Оливер закатил глаза, вырвал с гортанным рыком рукав футболки из рук подруги, которые до сих пор цепко держали его, с шумом выдохнул и покачал головой.
– Потому что. Потому что я не Крис Маккэндлесс, Джейн, потому что мне не 23, я не могу бросить все вот так в одно мгновение. У меня работа. Посмотри на нас с Энн. Мы от обычной молодой супружеской пары отличаемся только тем, что у нас нет печатей в паспортах, да кому они нужны. Я уже не могу так, как ты.
Оба молчали. Злость и раздражение Оливера переросло в грусть и ностальгию. Джейн, потупив взгляд, ковыряла ногтем шов на джинсовых шортах и, казалось, она вот-вот заплачет.
– Ол три года назад никогда бы такого не сказал.
– Ол три года назад остался три года назад, – с досадой отрезал мужчина.
– Но как же Аляска? – не унималась Джейн.
– Да разве я отказываюсь! – Оливер снова вспылил. – Я просто не могу сорваться в один день с места. Мне нужно брать отпуск, мне нужно предупреждать Энни. Ты думаешь ты в этом не погрязнешь? Погрязнешь по уши. А обернешься назад, захочешь вылезти, а будет поздно.
За окном стало темнеть. Оливер поднялся с дивана и включил свет. Джейн хмурила брови и потирала красные от недосыпа глаза. Меньше часа проговорили они, но Джейн казалось, будто она целый день без умолку проговорила. Усталость, которая уступила живым эмоциям вдруг нахлынула на девушку со всей полнотой.
– Прости, – вяло, но искренне прошептала она чуть севшим голосом. Джейн прокашлялась и продолжила чуть громче и увереннее:
– Я не думала, что тебя это заденет, правда, откуда же мне было знать.
Оливер улыбнулся подруге. Он тоже чувствовал себя уставшим от этой беседы. Таким, будто его прокрутили в стиральной машинке. Он не имел сил злиться, да и разве он мог после этого жалобного «Прости».
– Дуреха ты, Джейн. 23 года, а такая же наивная дуреха, как и раньше. За что извиняешься?
– Какая есть…
Джейн надула щеки в притворной обиде, Оливер как-то почти по-отечески, как бывало раньше, потрепал её по светлым волосам и вышел из комнаты. А девушка еще долго возилась с вещами из рюкзака, забрасывала их в стиральную машину, собирала разбросанную по всевозможным кармашкам мелочь, выбрасывала обертки от конфет и другой мусор. Время близилось к полночи, когда она наконец закончила все свои обязательства на день, расстелила оставленную Оливером постель и улеглась на диван. Невероятным казалось спустя неделю ночевок в спальнике стать в мягкой постели, укрываться пушистым одеялом, опустить голову на подушку. Все тело сладко заныло в предвкушении сна, а в следующую минуту Джейн уснула.
– Джейн? – сквозь смутный и путанный сон послышался шепот Оливера. – Джейн, ты спишь?
Девушка простонала от досады. Она нащупала под подушкой телефон и посмотрела на время. На часах было без семи три.
– Сплю, мать его. Ты с ума сошел?
– Вставай, – с задором ответил мужчина. – На том свете отоспишься. Не пожалеешь.
Джейн спустила ноги на пол и с трудом заставила себя сесть. Она терла глаза и ежесекундно широко зевала. В полумраке ночи она едва ли что-то видела, но слышала сдавленный смех Оливера в привычной беззлобной насмешке.
– Я ненавижу тебя, – прошипела Джейн другу.
– Я тоже тебя люблю.
– Врет и не краснеет.
Оливер не удержался от почти презрительного фырканья, но тут же схватил подругу за запястье и куда-то потащил. Он тихо провернул ключ во входной двери и вышел из квартиры, выводя Джейн следом. Девушка устало плелась следом за другом, который поспешил к ступенькам, ведущим вверх. Они поднимались: он бодро и воодушевленно, она едва поднимая ноги и постоянно прикрывая рот в зевке. Они поднялись на верхний этаж, поднялись по шаткой старой стремянке и, наконец, выбрались на крышу. Прохладный ночной воздух полоснул Джейн по щекам, а ветер подхватил легкие доходящие до плеч светлые волосы, они развивались белым флагом побежденного. А вокруг только чернильное беззвездное небо, у которого не было дна. Оно начиналось прямо над их головами, в сантиметре от той точки, куда они могли достичь, протянув руку вверх, и простиралось на тысячи тысяч километров вверх до самого бога, смотрящего на них со дна океана над головами людей. В черноту неба, казалось, можно погрузить руки, стоит только стать на носочки. Но дотянуться до нее было все же невозможно, взбирайся хоть на самое высокое здание.
– Закрой глаза, – сказал Оливер и подтолкнул Джейн в сторону к краю крыши. Девушка нахмурилась, с недоверием оценила расстояние до края, но пальцы Оливера касались её лопаток и мягко, но настойчиво толкали её вперед. Джейн вскинула бровями, вздохнула и покорно, закрыв глаза, пошла вперед.
– Стой, – Оливер вцепился в футболку Джейн на спине и затормозил девушку. – Теперь садись.
Он взял подругу за руку, а другой обхватил запястье. Джейн очень осторожно опустилась на пол и села. Выпрямив ноги, она ощутила, что под её ступнями не оказалось твердой почвы. От половины икор её ноги свисали над бездной. Легкое волнение охватило девушку, и где-то у солнечного сплетения что-то зашевелилось. Но Оливер все еще крепко держал ее за руку. Он сел рядом, помог пододвинуться к краю, чтобы устроиться поудобнее
– Теперь открывай.
Джейн открыла глаза и секунд десять не могла дышать. Наконец, она выдохнула «Вау» и снова затихла. Она боялась пошевелиться, так и сидела, вжавшись, подняв плечи, не отнимая руки, которую по-прежнему крепко сжимал Оливер, – он точно так же, подчиняясь реакции подруги, не двигался и почти не дышал, а только смотрел на горящий яркими огнями город. Огни заполняли все пространство до самого горизонта. Горели дороги, небоскребы, мосты. Джейн показалось, что мир перевернули. Она привыкла за неделю к тьме земли и полному звезд ночному небу, а теперь все оказалось наоборот: кто-то рассыпал звезды у ее ног.
– Никогда такого не видела у себя в Детройте, а? – с задором прошептал Оливер.
– Это невероятно! Спасибо, Ол…
– А еще возмущалась. «Оставь, Ол, я хочу спать», – передразнил парень довольно высокий голос Джейн. – А теперь благодарит. Не замерзла? Еще посидим?
Джейн махнула головой, не отрывая взгляда от ночного Нью-Йорка. От напряжения глаза стали слезиться, по телу бежали мурашки от холода и восторга, сильно хотелось спать, и в груди словно зубилом выдалбливали пустоту, но Джейн не смела пошевелиться, поправить растрепанные на ветру волосы, смахнуть слезу, навернувшуюся от зевка, высвободить уже онемевшую руку из рук Оливера.
Джейн проснулась от яркого солнца, бьющего злыми лучами прямо в лицо. Она приоткрыла глаза и тут же, недовольно поморщившись, зажмурилась, отвернулась в другую сторону и ногами запуталась в теплом объемном одеяле. Она только сейчас обратила внимание, что ночевала не в спальнике, а в удобной кровати завернутая по шею в одеяло, которое заботливо было подоткнуто под неё, как родной мамой. Джейн потерла глаза и села на диване, укутавшись поуютнее в мягкое одеяло. Она смутно припоминала события ночи и с трудом осознавала сон был то или реальность. Если ей в самом деле этой ночью довелось побывать на крыше здания и смотреть на ночной город, то девушка едва ли осознавала, как оказалась снова в той же комнате: вот и рюкзак ее и диван все тот же.
Спать больше не хотелось. Часы показывали половину девятого. В планах у Джейн было не просыпаться хотя бы до десяти, так как до Атланты ей это явно не светит. Но пытаться уснуть снова было бессмысленно. Все же с явной неохотой вылезла она из одеяла и вышла из комнаты. По коридору разносился аппетитный аромат завтрака, и Джейн побрела на кухню.
– А, проснулась. Доброе утро, – Оливер сидел за небольшим круглым столом и пил чай. Напротив был только один стул – кухня не была рассчитана на гостей.
– Думал ты будешь спать до обеда.
– Солнце прямо в глаза, – немного сонным голосом пробубнила Джейн, зевнула и потерла глаза большим и указательным пальцами.
– А да, в той комнате. Есть такое дело. Да чё стоишь, садись! – Оливер жестом указал на стул напротив себя. – Сейчас чаю тебе заварим.
– А Энн? – переминалась с ноги на ногу Джейн не решаясь занять чужое место.
– Уфла на аботу, – ответил мужчина с набитым ртом.
Джейн еще с секунду поколебалась, но поспешила занять место, будто кто-то другой в этой кухне тоже претендовал на него. Кружка ароматного горячего чая почти сразу возникла перед ней, а следом и тосты с джемом. Оливер сел напротив, отхлебнул с большой кружки и, как большой соблазн, отодвинул в сторону газету, которую читал до этого.
– Выспалась?
– Не особо, я хотела поспать до десяти, – Джейн снова потерла глаза и подавила зевок.
– Можешь лечь в спальне. Там нет никакого солнца.
Джейн покоробило от предложения. Едва ли у нее было хоть малейшее желание переступать порог его общей с Энн спальни, опускать свое тело на их общую кровать. Девушка натянуто улыбнулась.
– Ммм… нет, спасибо, я воздержусь.
– Что тебе снилось? – вдруг резко переключился на другую тему мужчина. Джейн опешила.
– Что с тобой, Ол?
– Мне просто интересно, – в его глазах плясали лукавые, почти дьявольские огоньки. Девушка посмотрела на него не то с непониманием, не то с осуждением, уткнулась взглядом в дно своей чашки и пробормотала.
– Ничего, Ол. Я когда-то говорила тебе, мне редко снятся сны.
Оба замолчали.
– А тебе что снилось? – решилась нарушить тишину Джейн.
– Канада. Я тебе рассказывал, как был в Канаде в 15 лет? Нет? Ездил с отцом на неделю. Зимой. Красиво там безумно. А второй раз все никак не складывалось за столько лет. А сегодня приснилась. Ты приехала и принесла чувство дороги, – Оливер усмехнулся сам себе.
– Поехали, – снова взмолила Джейн. – Улаживай все дела и приезжай через месяц в Вашингтон. В штат Вашингтон. И махнем все вместе в Канаду.
– Джейн… – с досадой и раздражением протянул Оливер.
– Ты стал таким, каких презирал сам, – Джейн сверлила друга взглядом, полным презрения и насмешки. – Нашел еще сто отговорок?
– Отлично, – прорычал Оливер. – Какое сегодня число? Двадцать третье? Ровно через месяц в Сиэтле! Я позвоню. Но если не успеешь…
Они еще долго молчали. Сидели друг напротив друга, хмурились, поглядывали исподлобья, бормотали что-то бессвязное, похожее не то на змеиное шипение, не то на осиное жужжание. Наконец успокоились, отпустили злобу, разговорились, зашутили, засмеялись.
– Что вы с Джоном, кстати? – спросил Оливер. Что-то внутри его подмывало задать этот вопрос еще вчера, сразу, в лоб при встречи, но наконец их разговор вполне позволил мужчине будто невзначай задать подруге заветный вопрос.
Джейн оторвала взгляд от стола, поверхность которого, задумавшись о чем-то своем, колупала ногтем большого пальца. Она посмотрела на друга вскинув в удивлении бровь.
– Мы разошлись с полгода назад, – Джейн откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.
– Правда? Ты не говорила. Из-за чего?
– Ты не спрашивал, – с легким укором ответила девушка. – Разошлись и все. Не сошлись в мировоззрениях.
– А до этого больше двух лет сходились, – насмешливо ответил Оливер. – Уверен, что история более интересна, чем просто «не сошлись в мировоззрениях».
Джен подалась вперед и прищурилась глядя на мужчину.
– Что ты от меня хочешь услышать? У вас с Энн, должно быть, тоже не все так гладко. Я тебе и слова не сказала в укол, когда год назад ты написал, что вы разбежались. А теперь вы снова вместе, живете в одной квартире, а ты считаешь себя обязанным подколоть меня.
Оливер фыркнул и встал из-за стола. Он только снисходительно потрепал по плечу Джейн, усмехнулся за её спиной и вышел из кухни, ничего не сказав и никак больше не отреагировав на нападки подруги. Джейн метнула ему вслед испепеляющий взгляд, которым едва ли нельзя убить. Она достала из кармана телефон. Время близилось к двенадцати. Девушка, колеблясь и сомневаясь с минуту, встала из-за стола и вышла в коридор. Край меланжевой футболки мелькнул в дверях спальни – Оливер был занят тем, что в неловких ситуациях называют срочным, тем, что в состоянии раздражения помогало расслабиться. Джейн метнулась в комнату, в которой ночевала, и схватила рюкзак. Быстрым взглядом она окинула комнату, проверяя, все ли было заброшено в скромные 60 литров походного рюкзака. Убедившись, что самое необходимое не было забыто, девушка вернулась в коридор, по пути удобнее прилаживая рюкзак на спине.
– Оливер? – позвала она друга, обувшись.
– Да, да, секунду, я тут просто стирку решил разобрать, – мужчина показался в дверном проеме с белоснежной футболкой в руках, от которой, даже Джейн почувствовала на расстоянии, пахло приятной свежестью.
– Ты уходишь? – с неподдельным удивлением спросил Оливер.
– Ну да. Я от графика буду отставать иначе.
– Я думал ты завтра уезжаешь.
Джейн насмешливо фыркнула, точно так же, как четверть часа назад фыркнул Оливер, и сложила руки на груди.
– Ну уж нет! Мне пора.
Оливер переминался с ноги на ногу. Он знал женщин достаточно хорошо и был более чем достаточно уверен в том, что в любой другой ситуации от него требовались попытки уговорить остаться, он даже почти не сомневался, что и Джейн хотелось этого, но она так высоко задрала нос и так нахально усмехалась, глядя ему прямо в глаза, что тем самым ставила свои условия игры. Мужчина почти равнодушно пожал плечами, подошел к входной двери и повернул ключ в замочной скважине.
– Обними хоть на прощание.
Оливер раскрыл руки для объятий, и Джейн, став как обычно на цыпочки, обвила руками его шею. Ее решимость и наглая напыщенность вмиг развеялись и канули в Лету. Почти не осознавая, что она делает, девушка прижалась губами к щеке Оливера и с полминуты даже не дышала. Затем ему в самое ухо девушка прошептала.
– Через месяц. И если тебя не будет, я возненавижу тебя. Навсегда.
Оливер только в ответ утвердительно махнул головой с серьезным лицом, говоря о том, что информация им была принята и понята, а Джейн в ту же секунду выскользнула в входную дверь, бросив через плечо последний взгляд. Внутри у девушки было стойкое чувство, что этот взгляд бы последним не только сегодня.
***
На Сиэтл опускалась ночь. Улицы быстро пустели, машины все реже проносились мимо. Летняя прохлада ночи приятно окутывала все вокруг. Джейн сидела на лавочке в свете фонаря. Она нервно теребила телефон в руках и ежеминутно поглядывала на экран. Время неумолимо близилось к полночи. Девушка нервно постукивала ногтями о деревянную поверхность скамейки, а затем снова смотрела на часы на телефоне. Легкий ночной ветер подхватил светлые волосы и растрепал их во все стороны. От прохлады, накатившей на лицо, искусанные губы запекло. До полночи оставалось пять минут. Бесконечные пять минут ожиданий, которые не шли вровень с годами. Подрагивающей рукой Джейн убрала волосы с лица и прижала прохладную тыльную сторону ладони к горящей от волнения щеке. Взгляд на экран телефона – осталось четыре минуты. Девушка положила телефона на колени, стала постукивать ногтями правой руки по дереву, ноготь большого пальца левой руки до боли впивался в нижнюю губу. Она всполошилась как дикая птица, схватила мобильный – все еще четыре минуты до полуночи. Из груди вырвался тихий стон. Джейн закрыла лицо руками и стала раскачиваться взад-вперед. «Почему», тихо шептала она, не осознавая, что произносит слова вслух. Затем снова схватила телефон, посмотрела на время. Без двух минут полночь. Джейн больше не могла отвести взгляд от экрана. Она гипнотизировала цифры, уже не веря, но все же надеясь на то, что телефон завибрирует и надоевшая картинка рабочего стола сменится её фотографией с Оливером, сделанной три года назад. Но спустя вечность ничего не произошло, только цифры сменились на 00:00 и внизу маленькое число 23 заменилось на 24. В одно мгновение, Джейн даже не успела заметить, ее надежды рухнули. На ватных ногах она поднялась со скамейки и поплелась в сторону хостела, в котором её ждали друзья. Остановившись у входа, она покрутила в руках мобильный и набрала короткое, но едкое сообщение: «Ожидаемо…». Джейн колебалась. Она сунула руку в карман и достала оттуда монету.
– Орел, – пробормотала она и нажала отправить прежде, чем открыть дверь в хостел. От сердца не отлегло, но отчаяние захлестнуло злостью и раздражением и от этого стало легче.
***
Телефон в тишине завибрировал, а следом коротким звуковым сигналом возвестил о полученном сообщении. В полумраке синий индикатор докучливо мигал. «Кому вздумалось писать сообщения в три часа ночи?» – с досадой подумал Оливер и потянулся к телефону через плечо Энн. Девушка давно задремала под третью часть «Властелина колец», который не особо любила, но который приходилось смотреть уже четвертый раз каждую из частей. Вернее под который приходилось засыпать на двадцатой минуте. Оливер не злился и не удивлялся такой реакции, но почему-то всегда просил Энн остаться посмотреть с ним фильм.
Без особого энтузиазма Оливер оторвал взгляд от монитора ноутбука и посмотрел на экран телефона. Короткое сообщение не сразу дошло до сознания мужчины. Ему пришлось полминуты потратить, чтобы сообразить его смысл. Но увиденное не развидеть, и буквы заплясали прямо перед монитором и мешали мужчине наслаждаться просмотром любимого фильма. В ушах звучал тот нахальный голос, которым умела говорить Джейн, и он почти видел, как она надменно задирает нос кверху. Он был уверен, что этому она научилась у него, немного переиначив на свой лад привычку прикрываться маской высокомерности чуть что, и это вдвойне раздражало. Шли титры, а перед глазами у Оливера плыло «Ожидаемо» и в ушах звенел голос презрения. Мужчина захлопнул ноутбук и аккуратно улегся на кровати, чтобы не разбудить Энн.
За окном начало светать, прежде чем глаза, которые пекло от недосыпа, закрылись и Оливер погрузился в сон. Во сне он был Крисом, он сидел на крыше волшебного автобуса и смотрел вдаль, на просторы Аляски. Во сне не было ничего важнее этого.