Расследование

  Глава 1

  Просторная, ярко освещенная комната с большим зеркалом на боковой стене. Помещение для допросов только недавно отремонтировали, пахло свежестью новой мебели и строительных материалов. Я сидел за большим квадратным столом и, крутя в руке карандаш, постукивал то одним, то другим его концом по глянцевой поверхности столешницы. С левого от меня края стола разместился старший уполномоченный по особо тяжким преступлениям, майор Сверидов. Он щелкал по клавиатуре компьютера пальцами обеих рук, то ли заполняя «шапку» протокола, то ли настраивая системы звуковой и видео записей допроса. Напротив него, по правую сторону от меня, заметно нервничая,  сгорбившись, сидел щупленький паренёк лет 25. Руки его были опущены под стол. Волнуясь, он переминал кисти, из-за чего, периодически, слышалось побрякивание наручников.
- Может, наконец, начнем майор? - Немного раздражённо, от затягивающегося начала допроса, в полголоса, обратился я к Сверидову.
Тот перестал стучать по клавиатуре и внимательно посмотрел мне прямо в глаза.
- Имя, фамилия, дата и место рождения. – Монотонно произнёс он, переводя взгляд на задержанного.
- Антон Погонский. 1989 года рождения… - Дрожащим голосом, начал парень.
- Ну, может уже хватит? – Остановил его майор.
- Я не понимаю, что вы от меня хотите? – С отчаянием в голосе, процедил арестованный сквозь зубы.
  Сверидов поднял с пола, стоящую возле ножки его стула, кожаную папку, распахнул её на столе и, перебрав несколько листов и документов, вытащил оттуда чей-то паспорт, Наотмашь, кистью руки, швырнул его на противоположную сторону стола, так, что паспорт, проскользив по гладкой поверхности, остановился прямо на кромки столешницы, напротив задержанного. Парень осторожно поднял руки и стал листать, брошенный ему документ. На одной из страниц, он остановился и рассматривал её несколько секунд.
- Что это? – Наконец, оторвав от паспорта свой взгляд, он удивленно посмотрел сначала на Сверидова, потом на меня.
- Это твой паспорт, изъятый у тебя при задержании. – Спокойно ответил майор. – Руслан Тармец. 1991 год рождения. Узнаёшь себя на фотографии?
Парень медленно повернул голову в сторону зеркала.
- Хватит уже косить под психа. – Сверидов резко вскочил с места, подлетел к арестанту и выхватил из его рук паспорт.
- Спокойнее майор. Ты же видишь, он не в себе. – Вступился я за парня . 
Сверидов опять внимательно на меня посмотрел, но успокоившись, сел на место и сунул паспорт обратно в папку.
- Ладно, чёрт с тобой. – Он быстро набрал что-то на компьютере, затем резко развернул его монитором к задержанному.
– Смотри. Это запись с камеры наблюдения магазина напротив. Вот ты входишь в её подъезд. Видишь? Вот внизу дата и время.
Парень,  внимательно вглядываясь, бегал взглядом по экрану монитора.
- Вот, ты выходишь через 15 минут. – Продолжал Сверидов, тыкая пальцем в компьютер. – Видишь, что у тебя в руке? Это нож, изъятый у тебя при обыске, с остатками крови убитой. Вот посмотри еще. – Сверидов выхватил из папки пачку фотографий и швырнул их парню. Тот, с ужасом в глазах, стал их перебирать, но, не досмотрев, оттолкнул пачку от себя.
- Это не я. Я не мог. - Начал он быстро выстреливать словами, захлёбывающемся в слезах голосом.
- Мне наплевать, кто ты и как тебя зовут. Но в тот день, ты пришёл к ней и убил. 24 ножевых ранения. Первые семь смертельных, а потом ты исполосовал её тело в кучу мяса. У меня улик против тебя в пять раз больше, чем мне необходимо, чтобы пристрелить тебя, прямо здесь.
- Нет, нет. Я не мог. Я не мог. - Парень схватился руками за голову и зарыдал, уткнувшись лицом в стол.
- Да, успокойтесь вы. – Не выдержал я, хлопнув рукой по столешнице. – В каких ты был отношениях с убитой?
- Любил её, я очень любил. – Залопотал парень.
- Нет, с меня хватит. – Сверидов захлопнул крышку компьютера, схватил его и папку со стола, вышел из комнаты, сильно хлопнув дверью.
- Антон возьми себя в руки. – Попытался я успокоить парня, специально, назвав его тем именем, на котором он настаивал. – Ты, действительно, любил эту девушку? Как её звали?
- Таня. - Вытирая глаза, прошептал он.
- И ты, действительно, в тот вечер приходил к ней?
- Да, но мы не договаривались заранее.
- И, что произошло?
- Я не помню. Не знаю. Она мне открыла , и дальше пустота.
Дверь в допросную комнату распахнулась, и вошёл конвоир.
- Сейчас надо освободить помещение, но мы продолжим с тобой в камере. – Сказал я Антону и улыбнулся.
- Хорошо. – Тихо ответил он, и мы вышли.

  Конвоир снял с Антона наручники и легонько подтолкнул его внутрь одиночной камеры. Бросив на меня взгляд, молча, закрыл за нами дверь. Антон сел на край кровати, потирая, освобождённые запястья. Я придвинул спинкой к стене стул около стола и сел, закинув ногу на ногу.
- Расскажи мне о ней. – Начал я, выдержав пару секунд паузы.
- Она меня любила. – Глубоко вздохнув, всхлипнул Антон.
- Она так тебе говорила?
- Мы никогда не говорили об этом, но я знаю. Таня всегда была готова меня выслушать, посочувствовать, пожалеть.
- Любишь, когда тебя жалеют? - Ухмыльнулся я.
- Всегда нуждаешься в том, чтобы кто-нибудь пожалел.
- Жалость – это унизительно.- Процедил я, сквозь зубы.
- А мне всегда всех жалко.- Снова вздохнул Антон.
- Ну, ты и выглядишь соответственно. – Я встал, аккуратно задвинул под стол стул и не прощаясь вышел.

Глава 2

  Уже с самого утра я был в камере Антона. Он еще спал  и, чтобы его разбудить, я легонько потряс его за плечо. Антон нехотя развернул ко мне заспанное лицо и внимательно стал меня рассматривать. Затем он приподнялся на кровати и оглядел камеру:
- Тюрьма, что ли?
- В смысле? - Я присел на стул.
- Ни чего не помню. За что нас?
- Антон? - Неуверенно обратился я к своему подследственному.
- Вчера еще был Родион. Но, с интересом выслушаю, что было ночью, после чего я для вас Антон.
Уверенный взгляд, нагловатая улыбка. Передо мной сидел, явно не вчерашний жалкий и запуганный паренёк.
- Значит, Родион. Что же, начнем сначала.  -  Я поудобнее  расположился на стуле, закинув ногу на ногу. Все же, Сверидов был прав, парень либо псих, либо под него «косит». – Я следователь в деле об убийстве Татьяны Логиновой. Вы задержаны, как подозреваемый  в этом преступлении.
- Она убита? - Прервал он меня.
- Да и довольно жестоким образом.
- А на каком основании задержан я?
- На основании неопровержимых улик. Запись видеокамер, отпечатки пальцев, орудие убийства, и т.д.
- Кажется, мне положен адвокат? Не так ли? -  Первоначальное спокойствие и ехидство голоса Родиона, сменились осторожным, но серьёзным и деловым тоном.
- Я здесь, что бы поговорить без протокола, поэтому адвокат не понадобиться. Просто, хочу создать для себя Ваш психологический портрет.
- Мне, конечно, нужно время, обдумать сложившуюся ситуацию, но, если не долго, можем поболтать. – Снова, пренебрежительная улыбка промелькнула на его лице.
- Вы достаточно уверенно держитесь Родион. Можно позавидовать такому самообладанию.
- Просто, я ни кого не убивал. Хотя, ваша система юриспруденции, сделает так, как будет вам выгодно. Но, напрасно переживать о неизбежном, только тратить нервные клетки. Не мой метод.
- Я вижу, вас не шокировала и новость о смерти вашей девушки. Ведь, у вас были отношения?
- Она была проституткой, а я платил ей за любовь. Не подумайте, мне жаль, что она умерла. Мне было хорошо и комфортно с ней. Другую такую будет не просто найти.
- А как же чувства? Неужели, совсем ни чего? – Удивился я.
- Чувства придумали люди, оправдывать свои слабости. Эгоизм и зависть – вот, что такое чувства. Я без тебя не могу, я тебя люблю, мне без тебя плохо. Кругом, только, «я» и «мне». А когда, чаша соревнования в эгоизме перевешивает в какую-нибудь сторону, у обиженной половины, появляется «да, не доставайся же ты ни кому».
- Может, тоже появилось и у вас, в отношении Татьяны?
- У нас были честные и бескорыстные деловые отношения. Я знал её прейскурант, она добросовестно выполняла свои обязательства. Ни какой лжи и лицемерия. Я даже советовался с ней по различным поводам и всегда получал искреннее мнение со стороны, потому что между нами не существовало ни каких завуалированных интересов.
- Вы жёсткий человек. Не знаю, завидовать вам или пожалеть.
- Считаете, я способен убить? – Ухмыльнулся Родион.
- Считаю, да. Но, в данном случае, абсолютно, не вижу мотива. Я, вообще, не представляю себе мотива, способного толкнуть вас к каким либо радикальным поступкам. Честно сказать, не вижу в вас и мотива к жизни. Понимаю, теперь, ваше хладнокровие в нынешней ситуации.
Окно в двери камеры с шумом распахнулось, и в проёме показался поднос с завтраком.
- Очень кстати. Голодный, как зверь. – Родион вскочил с кровати и схватил свою пищу.
- Ну, не буду вам мешать. – Хлопнул я ладонями по своим коленам и встал. Чувствовалась усталость после бессонной ночи. Я хотел отдохнуть.

Глава 3

  Я появился снова в камере у нашего подозреваемого уже под вечер. Он сидел за столом, как прилежный школьник, сложив руки на парте.
- Добрый вечер. Я следователь по вашему делу. – Сразу представился я, заранее предполагая очередное новое знакомство.
- Еще один? – Заключённый встал и протянул мне руку для пожатия. – Меня сегодня уже водили на допрос к майору Сверидову.
- Значит вы в курсе, в чем вас обвиняют. – Не обращая внимания на протянутую мне руку, я придвинул к себе стул и жестом головы, указал задержанному на кровать. Тот послушно уселся на её краешке, сложив руки на коленях, и уставился в пол.
- Да, это ужасно. Я ни чего не помню. Не понимаю, как я такое мог сделать. – Залебезил он.
- То есть, вы предполагаете, что могли совершить это преступление? Как вас, кстати зовут?
- Семён. – Поспешно ответил он и даже привстал, чтобы подойти ко мне, видимо снова, попробовать пожать мне руку, но тут же осёкся, видя моё серьёзное лицо, и вернулся обратно в свою позу. – Глупо отрицать, там всё против меня.
- Но, ведь вы этого не делали? – Я немного наклонил голову, пытаясь поймать его взгляд.
- Нет, но… - Замямлил он, пытаясь глазами увильнуть от моего взгляда.
- Ясно Семен. – Избавил я его от мучений самоистязаний. – Какие у вас были отношения с убитой?
- О, это была святая женщина! – Как будто, спохватившись, воскликнул он. –  Умная, добрая, тонко чувствующая…
- Семен, вы знали, что она была проституткой? – Снова прервал его я.
- Да, но вы не знаете, что пришлось ей пережить перед тем, как совершить такой шаг. Сама жизнь толкнула её на это. Она совершенно не виновата.
- С какого момента вы ни чего не помните?
- С момента, как я последний раз пришёл к ней. Это есть на камерах. Она открыла дверь, и потом, я очнулся уже здесь. Это ужасно. Что скажут на работе. Убийство, проститутка. Андрея Павловича так подвёл. У нас объект не закончен.
- Это ваш начальник? – Я не смог сдержать улыбку, и Семен это заметил.
- Андрей Павлович для меня святой человек. – Обиженно, буркнул он. – Возлагал на меня большие надежды, доверил серьёзную работу. Вы не представляете, как я всех подвёл.
- Понимаю. – Постарался сделать я серьёзное лицо. – Скажите, Семен, вот вы, наверняка, вели правильный образ жизни, дорогу, думаю  даже, в неправильном месте дорогу не переходили. Почему не завели свою семью? Это же положительно приветствуется в обществе. И Андрей Павлович похвалил бы.
- Нужно было много работать, а семья отнимала бы много времени. Потом, надо было бы найти женщину, ухаживать, подарки. Нет, нет. Я еще не достаточно встал на ноги. Как бы я предложил выйти замуж, когда еще квартира не выплачена. И зарплату, всё ни как не поднимают.
- И не поднимут. – Сухо отрезал я.
- Вы думаете? – Удивился Семен.
- Конечно. Вам, ведь, как минимум, до конца жизни в тюрьме сидеть. Вы же нас не подведете? Напишите добровольное признание в убийстве?
- Да, да. Вы же работали, все улики собрали. – Выпалил Семен.
- Вот и хорошо. – Подвёл я итог допроса. – Оставлю вас. Грустно как то.
  Интересно некоторые прогибаются под давлением общества. – Размышлял я, после беседы с Семеном. – Живет человек, как будто за ним всё время наблюдает большое жюри и, постоянно, выставляет оценки. А, что удивительного. В детстве родители нам говорят, что весь год за нами наблюдает Дед Мороз в подзорную трубу, чтобы максимально точно определить ценность вашего подарка на Новый Год. Следом, Глаз Божий, который всё видит и потом воздаст нам за всё, на том свете. Теперь полно видеокамер повсюду, кажется, что ты всегда на экране монитора охранника, что даже в туалете заставляет вести себя максимально элегантно. Так над нами и зависает всёвидящее око, под которым мы выслуживаемся. Хотелось бы посмотреть, как вели бы себя люди без надзора Глаза Морали Общества. В любом случае, вряд ли Семен отважился на убийство. Слишком высокое давление сверху. Подождём других личностей из этого тела.

Глава 4

  Новая личность не заставила себя ждать. Уже на следующее утро передо мной сидел, как он мне сам представился, Дмитрий.
-  Я никогда в жизни, бы так не поступил. - С серьёзным видом произнёс он, выслушав от меня, в чем его обвиняют. -  Для меня не достойна и унизительна сама мысль, о физической расправе с женщиной. Думаю, вам следует искать преступника, а не держать меня здесь.
- То есть, то, что против вас есть неопровержимые доказательства, вас не смущает. Вы настолько уверенны в своей непричастности?
- Я уверен в себе. Возможно, существуют какие-то прецеденты, раз я есть на камерах. Возможно, меня опоили, подставили. Вы должны в этом разбираться. И разбираться, как можно быстрее.
- Значит, кто-то. Кто-то напоил, подставил. Но, обязательно, не вы. Даже не допускаете мысли, что у вас могут быть психические отклонения, потери памяти? – Начал злиться я.
- Я достаточно себя уважаю, чтобы, даже в невменяемом состоянии, вести себя достойно, соответственно своим принципам. А они у меня в вопросах чести, чёткие и жёсткие. В этом я категорически принципиален. – С пафосной гордостью отчитался Дмитрий.
- Абсолютную принципиальность себе могут позволить, только, бог и дурак. А на бога вы не тянете. – Буркнул я.
- Я не позволю, себя оскорблять. – Подскочил в ярости Дмитрий. – Требую, чтобы меня немедленно отпустили или, в крайнем случае, вы покинули мою камеру.
- Простите, что так сильно задел ваше самолюбие. – Я немедленно встал и удалился.
  Перед сном, в кровати, еще некоторое время, размышлял о Дмитрии: «Как отвратительно в некоторых людях могут выглядеть такие понятия, как честь и достоинство. Я порядочный, честный, не позволю оскорблять себя и пятнать своё имя, а, в сущности, обыкновенное самолюбие. Но, ведь именно оно лежит в основе, уважаемой и почитаемой нами, Чести. Взять самолюбие Дмитрия, добавить желание хорошо выглядеть в глазах общества Семена, не много сострадания ко всем от Антона, и получим настоящего честного и справедливого героя. Так из нескольких, далеко не лучших людских качеств, рождается чувство человеческой чести  и достоинства. А может, все, признанные нами положительные, наши черты характера, лишь совокупность порочных и тщедушных достоинств. Во всяком случае, других, в нашем задержанном, я еще не встретил. Посмотрим, что будет дальше».

Глава 5

- Ладно, оставлю вас. Беседуйте. – Хлопнув обеими ладонями по столу, громко сказал Сверидов и направился к двери. – Я уже наслушался. – Буркнул он себе под нос, выходя из комнаты.
 Кроме меня и подследственного в допросной остался, приятной внешности, мужчина лет шестидесяти:
- Здравствуйте. Я Петр Николаевич, психолог. Меня попросили побеседовать с вами.
- Психолог? – Скривил недовольную гримасу задержанный.
- Сначала, доктор, давайте узнаем, как его зовут. – Вмешался я, нетерпеливо, стараясь узнать, с кем сейчас мы имеем дело.
- Я Константин… . – Начал было арестованный, но Петр Николаевич прервал его, обратившись ко мне:
- Простите, не обратил сразу на вас внимание. Вы..? – Затянул он в конце, призывая меня представиться.
- Следователь по этому делу. – Быстро ответил я, не желая начинать церемонию знакомства и скорее приступить к беседе с новой личностью. – Обратите внимание, Петр Николаевич, теперь, Константин. – Быстро перевел я внимание доктора на задержанного.
- Да, да, конечно, Константин. – Медленно произнёс Петр Николаевич, неохотно переводя свой взгляд с меня на арестованного. – И так, Константин. – Как будто бы очнувшись, бодро продолжил он через секундную паузу.
- Да что здесь происходит? Задержали, допросы, психологи. – Не сдержал своего возмущения арестованный.
- Расскажите не много о себе. – Спокойно продолжил опрос Петр Николаевич.
- Что именно вы хотите знать и когда мне объяснят, за что я задержан?
- Обвинение вам представит следователь, а я должен получить от вас такое количество, интересующей меня информации, которого будет достаточно  для моего заключения о вашем психическом состоянии. Есть подозрение, что с вами не всё в порядке. Вы же не всё помните, что с вами происходило последнее время? Например, как вы сюда попали.
- Я всё понял. Пожалуйста, спрашивайте.
- Расскажите о себе то, что считаете важным.
- Важным? Да пожалуй, ни чего важного у меня в жизни нет. Я человек, ценящий свободу. Романтик с большой дороги. Поэтому, и важного для себя не завожу. Ни к людям, ни к вещам не привязываюсь. Запретов не приемлю. Посадите – обязательно попробую сбежать.
- А убить ради своей свободы? – Вмешался я.
- Пока не приходилось. – Улыбнулся Константин.
- А что именно, вы хотите выяснить в этом деле? – Резко обратился ко мне доктор.
- У задержанного явное нарушение психики. Это уже пятая личность, которой он представляется. Я же хочу опросить всех людей этого тела и выяснить, кто именно совершил преступление.
- То есть, вы со всеми ими поговорили? Очень интересно. А почему вам важно знать, кто именно преступил закон? Ведь наказание всё равно получит тело, а значит и все кто в нем находится? – Доктор внимательно смотрел мне прямо в глаза.
- В этом смысл правосудия. К тому же, этот интересный случай заставил меня задуматься о формировании характера человека.
- Наверное, не корректно нам будет продолжать наш разговор в присутствии арестованного.-  Улыбнулся  Пётр Николаевич
- Он уже вышел. – Спешно бросил я, не переключаясь с темы разговора.
В допросной, действительно, были только мы с доктором.
- Итак, доктор, представьте, что человек – это луч света. Единый, яркий, способный преодолевать расстояния, освещая путь себе и другим. Он сам принимает решение, куда ему направляться и как светить. Но, если этот луч пройдет через каплю росы, то он разобьётся на бесконечное множество, составляющих его,  оттенков цветов. Как радуга после дождя. Так и наш арестант, прошёл через сильное потрясение и разлетелся на отдельные составляющие его личности.
- И есть ли у вас на данный момент подозреваемый?
- Скорее всего, ни одна из отдельно взятых личностей, не способна на решительные действия самостоятельно. Только в совокупности нескольких или, непременно, всех сразу, под руководством единого центра – непосредственного самого сознания человека. Только сам человек, как сотканный из бесконечной палитры цветов луч, принимает решения к действиям. Составляющие его личности, лишь, влияют на них.
- Очень интересная теория. – Задумчиво произнёс доктор. - Жаль, у нас не так много времени, но я надеюсь, мы с вами сможем её обсудить позже и в другом месте.
- С удовольствием. – Я встал и протянул руку доктору для прощания.

Глава 6

  Расследование серьёзно вымотало меня за последние  дни. Разбирательства в характерах различных друг от друга людей одного и того же человека, заставляли меня задумываться о собственной сущности и отношению к, окружающему меня, миру. Из каких пороков и достоинств состою я сам, какие черты характера доминируют во мне при принятии различных решений и совершении действий? Чем больше я думал, тем больше запутывался в мыслях. Казалось, что я подошёл к точке не возврата своего совершенствования, но не было чёткого представления, что это за грань и что мне делать.  Что-то должно было произойти, точнее я сам должен был что-то сделать, чтобы жить и двигаться дальше.
  В одинокой своей квартире у меня не получилось бы спрятаться от мыслей и размышлений. Прямо с работы я направился на квартиру к Татьяне. Желание передохнуть, отключиться от реальности. Она единственная могла помочь мне снять и душевное и физическое напряжение, правда брала за это не маленькие деньги.  Хоть я и был лишь одним из её клиентов, я как бы старался не обращать на это  внимание. Не замечать, не думать о этом. Я предпочитал рассматривать это как игру, как выдуманную реальность: Она – моя девушка, Я – её парень. Меня так устраивало.
- Ты? – Растерянно открыла она дверь, запахивая халат. – Почему не позвонил? Подожди здесь. – Прошипела она и захлопнула передо мной дверь.
С другой стороны послышалось копошение и перешёптывание. Наконец, дверь снова открылась, и на площадку выскользнул низкорослый, лысый мужичёк.  Раскрасневшийся от смущения, он кивнул мне головой в знак приветствия и тут же покатился вниз по лестнице.
  Так получилось, что я, зная, как зарабатывает Татьяна, впервые столкнулся с реалиями её работы. На мгновение, робкий Антон и, весь положительный из себя Семен, уступили место ущемленному самолюбию Дмитрия и развязанному безбашенному Константину. Я с силой толкнул приоткрывающуюся дверь. От удара Татьяну отбросило вглубь коридора.
- Ты что! – Во весь голос крикнула она.
- Шлюха. – Процедил я сквозь зубы, закрывая за собой.
- Вот ты красавчик какой. Думал, я могу за твои гроши, за пару часов в неделю, прожить? Хочешь, что бы я была только с тобой – плати. Только такой нытик, как ты, за год мне на неделю не заработает.
  Мой маленький, хоть и выдуманный, но все же реальный и необходимый мне мирок, рушился под словами страшной правды моего единственного близкого человека. Рушился окончательно и слишком громко для моей головы. Я схватил Татьяну за руки и одним рывком швырнул её на кухню. Обида за поруганные чувства, с силой хлестанула по всем моим чертам характера и на мгновение вытолкнула их в наивысшую точку концентрации, превратив меня в слепой гнев. Чувства тут же отключились, лишив меня возможности думать, оставив, только, необходимость действовать. Я схватил, что- то со стола и наотмашь ударил Татьяну по лицу.  Она упала на четвереньки, на полу тут же образовалась лужа крови. Я подскочил к ней и стал избивать обеими руками по очереди, пока у меня были силы. Еле поднявшись от изнеможения, я на согнутых ногах, вывалился в коридор. Открывая входную дверь, я заметил, что в одной руке у меня был нож. Почти кубарем, я скатился с лестницы, и вышел на улицу. Ноги сами привели меня домой. Там, только закрыв входную дверь своей квартиры, я рухнул на пол и отключился.

Глава 7

- Значит, за действия, всё-таки, отвечает сам человек? – Прервал меня Петр Николаевич, не скрывая своего интереса к дискуссии.
- Действия человека, сами по себе, слепы и неотвратимы. А вот стимулируют их к исполнению, именно чувства, а точнее, совокупность их неуравновешенных
состояний. – Постарался объяснить я.
- А если, все чувства находятся в уравновешенном состоянии? 
- Тогда человек погружается в блаженную нирвану. Научитесь уравновешивать свои эмоции, и вам покориться ваш мир. – Я с улыбкой откинулся на спинку стула.
- Очень интересно. – Задумчиво произнёс доктор. – Скажите, все личности задержанного, о которых вы мне рассказали, неужели не было ни кого с положительными чертами характера.
- Знаете, для меня это тоже было открытием. Я понял, что сущность человека соткана лишь из отрицательных, для нашего современного понятия, черт. Отзывчивость, толерантность, законопослушность – это все добродетели нашего времени. Мы сами, а именно, система нашего жизнеобеспечения, продиктовала нам эти условия. Подумайте, еще каких-то 50 лет назад, за гомосексуализм преследовали и наказывали. А сейчас мы обязаны с пониманием принимать это уродливое явление. И делаем это, будучи искренне в своих новых убеждениях. Или, скажем, война. Милые и добрые граждане, вдруг берут в руки оружие, и начинают убивать себе подобных . И мы говорим сами себе: «А то делать, это же война». Система постоянно меняет нам критерии нравственности и поведения. То, что сейчас кажется негативным, раньше вполне сходило за норму благодеяния. И наоборот. Поэтому, я пришёл к выводу, что не существует добра и зла. Можно сказать, что есть только добро, или есть только зло. Это не важно. На самом деле, есть только чувства и их эмоциональное состояние. А плохие они или хорошие, к плохим или хорошим они приводят действиям – это, в конечном итоге, не имеет ни какого значения.
- Значит, вы оправдываете себя за убийство своей девушки? - Резко перевел тему Петр Николаевич.
- Я не оправдываю и не обвиняю. Это случилось на волне эмоционального взрыва. Произошло действие, как критерий существование в своём мире. Если мы  действуем, значит наши эмоции находятся в неуравновешенном состоянии. Значит мы живем, и этот мир нам необходим. А это нельзя ставить, кому либо, в упрек.
- Ваши личности еще посещают вас?
- Да. Мы постоянно встречаемся, беседуем. Теперь мы можем собираться все вместе, одновременно. Совокупность некоторых характеров, приводит к нам новых людей. Нас становиться все больше и больше.
- Цвета радуги сливаются и создают новые оттенки? Улыбнулся доктор.
- Точно. Причем положительные для современности черты характера, появляются от слияния, именно, основных, как вы говорили, отрицательных нравов.
- Вы рассказали мне, только о пяти своих личностей. Для полной палитры радуги, хотелось бы послушать еще о двух. Так, для личного интереса.
- А вы о них уже слышали. – С ухмылкой, ответил я. – Вечно озлобленный на весь мир Сверидов и вы сами – рассудительный, но не доверчивый человек. Вы такие же плоды моего воображения, как и остальные.
- Да, вы по-настоящему сошли с ума.- С лёгким раздражением в голосе прошептал доктор.
- А может быть вы? – Вплотную наклонился я к Петру Николаевичу. – Сколько вокруг вас людей, с которыми вы постоянно или периодически общаетесь? Двести, триста человек? Не думаю, что больше. О существовании остальных семи миллиардах, вы только знаете, но никогда их сразу вместе не видели. Вы выдёргиваете из своего сознания для общения по десять, двадцать человек в день. Большего ваш мозг не выдержит. Со мной в моем мире, происходит тоже самое, только людей здесь пока меньше. А что будет, когда количество моих раздвоенных личностей перевалит за десять миллиардов? Кто тогда из нас будет считаться более сумасшедшим? Оглядитесь вокруг. Ваши близкие, друзья, знакомые – это и есть вы. Радуга вашего расщеплённого луча чувств, эмоций и характера. Присмотритесь к окружающим вас людям и лучше узнаете самого себя. А это и есть новый шаг к самосовершенствованию.
Петр Николаевич встал, подошёл к окну и смотрел в него, молча, некоторое время.
- Знаете, то ли я, действительно,  сошёл с ума, то ли вы настолько убедительны, что я не буду назначать вам ни какого лечения. – Произнёс он наконец,  развернувшись ко мне. – Ваше тело может спокойно прибывать в нашей больнице. Я лишь, изредка, буду наведываться в ваш мир, поболтать и узнать о ваших достижениях в саморазвитии. Если вы не против.
- С удовольствием, профессор. – Улыбнулся я.
- Почему профессор? – Смутился Петр Николаевич.
- Мне так удобнее вас называть. К тому же, мне кажется, вы скоро получите эту степень.