Гармонист

 
  Давно это было. Когда на Кубани раздавали земли и приписывали в казачье сословие, устремилось сюда много народу с Украины. На всех земли не хватило, опоздавших к раздаче  стали называть иногородними. Жили эти люди кто ремеслом, кто арендовал землю у казаков, кто торговлей.
  Из уст в уста передавалась в станице история о веселом гармонисте.
Дед Штельма прибыл в станицу со своей семьей, когда в казаки уже не приписывали. Поселившись с многочисленным семейством в маленькой хатке, он определил старших детей по наймам, а сам зарабатывал на жизнь гармошкой. Маленький, легкий, он отплясывал с гармошкой в руках, летая мухой перед зрителями. Небесно-синие глаза источали счастье. Остатки кудряшек на затылке весело разлетались в разные стороны. Голос высокий и звонкий разносился по всей станице. Конечно же его приглашали на все свадьбы. Он никому не отказывал. Там, где дед гармонист, там самая веселая свадьба.
  Все бы ничего, да пристрастился дед к спиртному. Свадьба есть свадьба. Там всегда угощают, а человек он был безотказный.
  Была в станице ветряная мельница. Однажды вышел мельник рано утром во двор, а на ветряке на самом верху сидит гармонист. Мельник испугался, позвал казаков. Что делать, как его оттуда снять, чтобы не убить. Кто-то из казаков ему кричит: «Диду, яка лыха годына тэбэ туды выпэрла?» С ангельским выражением лица старик отвечал: «Хлопци позвалы, шоб трохы пограв».
  Станица была зажиточная. В каждом дворе хозяйство. На окраине выгон для скота, свиней и прочей живности. В свинарниках двери были с улицы. По утрам хозяйки выпускали хрюшек пастись на выгон.
  Как-то утром жена вахмистра  пошла  открывать свинарник, а оттуда музыка, песни. Сидит дед посреди свинарника не в самом чистом виде и наяривает веселые украинские песни. Вахмистрша позвала его жену. Дед оправдывался: «Хлопци позвалы, вгощалы, я ж постарався».
  Собрались соседи. Надо что-то с дедом делать. Кто-то из казаков сказал: «Цэ его куци водють. Надо до попа». Повели деда в церковь на исповедь. Он обнял свою гармошку и покорно пошел вслед за старухой. В церковь с гармошкой не пустили, пришлось оставить ее во дворе на лавке. Священник позвал его одного, сопровождающие остались во дворе. Жена чинно сидела рядом с гармошкой и не спускала глаз с дверей церкви. Наконец появился дед. Остановился на ступеньках крыльца, поднял голову. Его небесно-синие глаза с такой тоской смотрели в синее небо, где, как назло, свободно парила ворона. Старик  обвел каким-то прощальным взглядом двор церкви. На скамье сиротливо лежала гармошка. Взгляд деда оживился, в мгновение ока она оказалась в руках гармониста. Над церковью, над площадью, на всю станицу раздалось: « В по-о-о-о-мыйныци воду брала, грычаныкы учиняла. Гоп мои грычаныкы, гоп мои мыли». Дед летал мухой, отплясывая. Старуха плюнула, перекрестилась и пошла домой.