Основной инстинкт

Калёному давно перевалило за 60. Из них сорок с гаком он провёл в местах не столь отдалённых, и, случалось, отбывал срок там, куда Макар телят не гонял.

По внешности, однако, худого про него не скажешь ничего. Вполне благообразный старик.

Но это до тех пор, покуда он молчит, а как откроет рот – пиши пропало. Дело в том, что лагерных различных извращений он насмотрелся на своем веку до умопомрачения и теперь все разговоры у него об этом.

- Петухов и раньше было много, но тогда людей не опускали без разбора, как сейчас. Запаршмачат будто в шутку, а человеку жизнь сломали. Раньше опускали за косяк. За карты, например. Проиграл – плати, а фуфло двинул, не отдал долг карточный, будь добрый, жопу подворачивай. Да. И пожаловаться было некому, хозяин никого не принимал. Никто тебя не сильничал, сам сел играть, думал, значит, поживиться, вот и нажился на свою жопу. Да. Кого винить?

Петухов всегда хватало. А были и такие, кого пользовали как петуха, но петухом он не считался и в почёте жил. Был у блатного вроде как жены. Пока не надоест или на блуде не поймают. Тогда идёт по рукам. Да. Ты приходи ко мне за баню, я тебя отбарабаню. Но на зоне это дело от нужды, простительно, куда деваться? Человек сидит 15 лет где-нибудь в глубинке, там не то что баб, людей не видишь никаких, кругом одни менты. Тут хоть на кого полезешь… Но раньше было весело. И время быстро шло. Когда у тебя срок двадцать пять лет, то о конце срока не думаешь, живёшь одним днем и время летит быстро. Да. В натуре, приходи ко мне на встречу, я тебя отгомосечу.

И так все разговоры у Калёного сводились к одному. И даже если начинал за здравие, то все равно кончал за упокой.

- Мы – терпигорцы, наше дело, знай себе, терпи. В пятидесятых годах одно время хозрасчет на зонах был. До хозрасчёта на жратву работали, за пайку, но денег никогда не начисляли. А тут прямо на руки стали давать. И несколько лет так было. За живые деньги в магазин ходили. Да.

Потом реформа была денежная. В 1961 году. А до этого еще в 1947 году была. И деньги с каждым разом становились меньше, а то до 47 года, помню, сотня была, как портянка, прямо хоть бери и на ногу наматывай. Да.

А когда деньги зэкам стали на руки давать, то всем была лафа. У нас отрядником был Лютченко, так он привёз жену с Кубани, устроил в зоне на работу и торговал как проституткой, сам деньги собирал и стоял на стрёме. Да. Зэки табуном ходили, пока жена не сбежала от него.

Об отряднике Калёный вспоминал с теплом, а из зоны больше не освободился. Этот срок стал для него последним. Он не дотянул четыре месяца и умер то ли от болезни почек, то ли печени. Но в тюремной больничке, говорят, он до последнего старался ущипнуть, как будто невзначай, пожилую медсестру за мягкое.