часть 4. Зек спит - меньше нарушений

\\\\ до этого: http://www.proza.ru/2016/03/05/261 \\\\


Ночная смена имеет не только минусы, оттого что хочется спать. Есть здесь и положительные моменты, - зеки спят тоже.  Как сказал старший по корпусу: зек спит – меньше нарушений. 
Как и в предыдущий день, сотрудники смены номер четыре  собрались возле дверей  КПП.  Входить в расположение учреждения никто не торопился, стояли и наслаждались ночной свежестью.  В половине двенадцатого дежурный поторопил сослуживцев:

- Давайте, заходим.  Минут на десять пораньше заступим.

- С какого перепугу? – Возмутился младший сержант Пашка Шуйский.

- Сегодня этап.  Везут много, а им еще обыскивать.

Младший начальствующий состав потянулся в дверь проходной.  Развода как такового не было.  Старший лейтенант Шугаев раздал постовые ведомости и напомнил, чтобы не рассиживались, а шли на прием.  Каждый уже знал на какой пост заступать.  Владимир Григорьевич в корпус ушел сразу, один. Игорь даже не заметил, как тот исчез. Он поторопился за ним.  Обменял у постового пропуск на проходной ключ и, хлопнув отсекателем, вышел на режимную территорию.  Тут он заметил корпусного, который обходил помещения внутри двора, проверяя замки и бирки с печатями.  На ночь все  помещения опечатывались; и прачечная, и пищеблок, и мастерская.  Затем они вместе вошли в корпус.  Григорьевич заглядывал в дверные глазки, быстро проходя от камеры к камере.  Игорь тоже заглянул в один глазок, но сосчитать заключенных по головам не представлялось возможным.  Из-под некоторых одеял торчали макушки или пятки, но иных не было видно вовсе, поскольку на гредушке кровати висели шмотки, закрывая обзор.  Конечно,  сотрудники требовали, чтобы вещи сняли.  Но заключенные  оправдывались тем, что, якобы, свет от лампы бьет по глазам и спать не возможно.  Постоянное противоборство по этому поводу быстро надоедало,  потому инспектора зачастую игнорировали такое нарушение режима. 

Наспех приняв корпус,  спустились в подвал, и транзитников из третьей камеры повели в бокс временного содержания.  Игорь вернулся в режимный корпус.  Дежурство по обычаю начиналось с заваривания чифиря.
Снова сидели в следственном кабинете, вкушая ароматный чай.  Умиротворение прервал зазвонивший телефон.  Андрюха выскочил из кабинета и снял трубку телефона.  Спустя пару секунд он появился в дверном проеме:

- Серега,  отдай ключи Пашке и с молодым на привратку идите.

Старший сержант Кошкин тяжело вздохнул:

- Вот блин, точно, шмонать будем. – Он вяло поднялся и протянул ключи инспектору третьего поста. Направляясь к выходу, обратился к стажеру:  – Пошли, Игорь, в грязном шмотье возиться.


ДПНСИ  встретил на проходной.

- Много? – Коротко поинтересовался Кошкин у дежурного, едва закрыл за собой решетку отсекателя.

- Шестеро. -  Ответил тот. – Малюков уже обыскивает. Карточки у него. 

Инспектор со стажером прошли через проходную в сторону контролерской комнаты. Там, в коридоре Григорьевич уже шмонал одного зека.  Парень с наколками по всему телу стоял перед сотрудником абсолютно голый, прапорщик Малюков прощупывал шов с резинкой на его трусах. 
Обыск был довольно тщательным.  Прощупывались все швы,  вынимались стельки из обуви, тетради перелистывались до каждого листка, сигареты ломались пополам.  И все это проводилось согласно установленной инструкции.  Среди заключенных находились противники, возмущались, отказывались раздеваться и всячески спорили о правомерности действий сотрудников.  Но корпусной просто, придвинув «Акт о проведении личного досмотра»  и подав авторучку,  отвечал: «Пиши свои претензии».  Для этого в акте была соответствующая графа.  Игорь отметил, насколько необходимо знать свои обязанности, во избежание ненужных споров.  Грязное белье, потные носки, возможно, вшивые майки, - все это было крайне неприятно.  Теперь стало понятно, почему Серый  так негативно отреагировал на  проведение обыска.   С его слов, обыскные мероприятия были самым неприятным в их работе.   Чтобы сгладить неприятные моменты, Кошкин потешался в меру своей фантазии.  Так, обыскивая очередного заключенного, он велел ему раздеться, потом заставил присесть два раза, согласно инструкции заглянул в рот, осмотрел ушные  раковины.  Затем велел наклониться, и повернуться.  Когда зек выполнил это требование,  сказал: «А ну, постони».  Парень, заключенный под стражу,  обиделся, но ничего не сказал, поскольку «начальник всегда прав».  Те же заключенные, которые слышали команды младшего инспектора, хохотали над первоходком  до слез.   Шутка была безобидная, но ничего не понимающему парню, впервые попавшему в застенки изолятора, сокамерники  будут вспоминать еще не один день.
Закончив с обыском, прибывших по этапу уголовников отвели в подвал, в камеру, где  двумя  часами ранее находились транзитники.

Ночью в тюрьме оказалось очень тихо.  Изредка слышалось негромкое постукивание алюминиевой кружки по водопроводной трубе. Это дежурный «коневод»  вызывал соседнюю камеру, чтобы отправить маляву кому-то из подельников.  Однако контролеры на эти звуки не реагировали.  Тюрьма должна жить своими порядками. 

Ближе к утру, часа в четыре раздался громкий стук в дверь.  Недовольный инспектор старшина Юрков вышел из следственного кабинета на коридор. Определил из какого крыла раздается требовательный стук и  направился к беспокойной камере.  Игорь, влекомый любопытством, шел следом.  Андрюха открыл дверную форточку, в проеме показалось встревоженное лицо заключенного:

- Командир, быстрей вызывай врача.  Вскрылся один.

Андрей махнул рукой, чтобы мужик посторонился, дабы самому убедиться в правдивости его заявления. Зек отодвинулся от кормушки.  На полу лежал его сокамерник весь перепачканный кровью.  Захлопнув дверцу, Андрюха побежал к нише в стене, где находился телефон внутренней связи.

- Вить, в четырнадцатой  зек вскрылся. 

Хлопнула входная дверь.  ДПНСИ со старшим по корпусу прибежали сразу.  В руках у дежурного была аптечка.  Незамедлительно открыли камеру, вошли втроем и сунули потерпевшему под нос вату, смоченную нашатырным спиртом.  Остальные заключенные лежали на своих местах, моргали еще сонными глазами и сами толком ничего не могли понять.  Сотрудники уже бинтовали заключенному руку с порезанными венами.  Матрас, где он должен был спать, весь пропитан кровью.  Сам заключенный был перепачкан не только кровью, но и говном.  ДПНСИ  велел Кошкину, чтобы разбудил банщика и троих быков из хозобслуги.  Через три минуты с верхнего этажа спустились четверо  сонных зеков.  Им было велено переложить пострадавшего на одеяло и отнести в баню, чтобы обмыть от дерьма.  Сам Шугаев тем временем пошел в дежурную часть вызывать скорую помощь. 
Хозбыки принесли вскрывшегося на привратку, уже вымытого, без штанов, но завернутого в одеяло.  После этого их отправили обратно в камеру, досыпать. 

Пока ждали, когда приедет неотложка, расспрашивали зека, как  и для чего он вскрылся.  Тот лежал на лавке бледный, закатив глаза.  Но разговаривать мог, хотя и вяло. 

- Начальник, я поболдеть хотел.  Чиркнул легонца, да не рассчитал.  Потом в туалет захотел. Встал, голова закружилась, упал. 

- Ясно. – Подытожил Малюков. – Организм ослаб, потому и обосрался.  Хорошо еще, что сокамерники услыхали, как падал.  Может тебе, ягнок   я*учий,  солью посыпать под бинт, чтобы башкой думал?

- Завтра начальнику объяснительную писать. – Загорился дежурный.

Игорь понял, что вся забота о заключенном вызвана не переживанием за его здоровье, а волнением, связанным со служебными неприятностями.  Вспомнил, ведь читал обязанности постового на внутреннем посту у камер: не допустить побега, убийства и самоубийства.  А ведь если бы еще чуть-чуть, и  зек оторвался бы.  Тогда от прокурора всем досталось бы, и начальнику, и дежурному, и постовому. 

Приехали «клизмачи» в белых халатах.  Осмотрели рану и заверили, что бессильны что-либо сделать. Нужно везти в хирургию, зашивать.  Заключенный  воспротивился, якобы без штанов никуда не поедет. Но его мнение никого не интересовало. Погрузили на носилки, затолкали в карету скорой помощи, вызвали с поста Серегу Кошкина и отправили его вместе с Игорем в конвой, сопровождать зека в городскую больницу. 

Хирург оказался мужиком веселым, но ненавистным к уголовникам.  Рану зашивал без всякого наркоза, угрожая отрезать руку, если тот будет вопить.  Этим немало повеселил и конвой, и присутствующих медсестер.  Молодых сестричек веселило и то, что зек был без штанов.  Они отвешивали в его адрес всякие колкости, что бесило закоренелого преступника.   Утром за ними прислали автозек.  Жулик  был отправлен обратно в камеру.  А для четвертой смены закончилось очередное дежурство. 


\\\\ потом: часть 5 \\\\